Александр Коц: Ничего удивительного, что у спецслужб возникли вопросы к Суровикину
А. Коц:
- Здравствуйте, друзья. С вами снова Александр Коц, военный корреспондент «Комсомольской правды». Я в отпуске нахожусь. В студии мне помогает вести программу Игорь Измайлов.
Основная тема сегодня – то, что произошло 23-24 июня. То, что президент Российской Федерации охарактеризовал как мятеж и предательство руководства частной военной компании «Вагнер». Это поход «музыкантов» на Москву. Это взятие под контроль, блокирование Ростова-на-Дону, потери, которые понесли российские ВКС, авиация. Пока, к сожалению, официально поименно никто не назван. Это та регулярная ошибка, которую совершает наше оборонное ведомство, зачем-то засекречивая фамилии наших героев, которые выполняли приказ и до последнего вздоха были верны присяге. Есть присяга, есть приказ, это люди военные, они были верны своей присяге до конца.
Почему-то у нас не принято говорить о потерях, называть героев. Хотя все равно фамилии утекают в сеть и через сослуживцев, и через руководителей регионов, откуда были те или иные экипажи. Часть имен погибших известна. Известно, что часть сбитых вагнеровцами бортов вообще не могли априори атаковать колонну. Например, самолет Ил-22, который является летающим штабом и ретранслятором связи. Мы лишились этой важной машины.
Давайте поговорим сначала об отголосках того, что произошло. Сейчас сеть бурлит, западные СМИ бурлят. Все потеряли командующего ВКС, как его еще называют «генерала Армагеддона» Суровикина. Все наперебой говорят о том, что он арестован, содержится в «Лефортово», чуть ли не попадет под суд, видимо, как полагают авторы таких вбросов, как подельник Пригожина или чуть ли не как организатор всего этого действа.
Надо сказать, что ничего удивительного в том, что у соответствующих органов и спецслужб возникли вопросы к Суровикину, я не вижу. Начнем с того, что Суровикин, на минуточку, после последнего снарядного скандала, вы помните эти эмоциональные высказывания Пригожина, Суровикин был назначен неким связующим звеном между ЧВК «Вагнер» и Министерством обороны. Все свои запросы, нужды они передавали Суровикину, и тот уже пробивал или не пробивал через Минобороны поставку тех или иных боеприпасов. Это был человек, который постоянно общался с руководством «музыкантов». Не возникнуть к нему вопросов не могло. Это просто такая процедура, когда военная контрразведка обязана задать вопросы Суровикину.
И не только Суровикину. Я думаю, что в эти дни у спецслужб были разговоры со многими лицами, в том числе в генеральских погонах. Потому что президент по факту объявил амнистию Пригожину, амнистию тем подразделениям, которые вместе с ним участвовали в этом мятеже. Их судить не будут, я так понимаю. По крайней мере, не прозвучало в заявлении президента, будет ли какое-то разбирательство по факту сбития наших бортов, по факту гибели наших летчиков. Официально об этом никто ничего не сказал. Я предполагаю, что такие дела могут возникнуть.
Но сейчас речь идет о том, что спецслужбам важно понять, как это произошло, что к этому привело. И была ли поддержка среди высшего руководящего состава Минобороны этой акции. Безусловно, задают вопросы и Суровикину, и его заместителю генералу Юдину. Буквально сегодня дочка Суровикина в интервью Baza сказала, что он не арестован, что выполняет свои задачи по назначению, находится на рабочем месте. Юдин сам заявил, что находится в отпуске. Из «Лефортово» он это сделать, наверное, не мог. Я предполагаю, что можно ожидать в ближайшем будущем видео совещания, на котором будет, в том числе, присутствовать Суровикин.
Западная пресса почему-то в качестве аргумента, что Суровикин находится под арестом, приводит тот факт, что он с момента его выступления 24 июня, где он осудил эту акцию и призвал вагнеровцев вернуться в полевые лагеря, больше не появлялся на публике. Давайте вспомним, когда вообще Суровикин до 24 июня последний раз появлялся на публике с какими-то заявлениями. Мне на ум приходят только те самые заявления о непростых и непопулярных мерах, которые Суровикин принял еще в статусе командующего объединенной группировкой сил и средств в зоне СВО, когда он на себя взял решение выйти из Херсона. Как показала позже история, решение было тяжелое, больное, но верное. Иначе сегодня наши войска были бы отрезаны на правом берегу Днепра. Но это я уже далеко ухожу.
Так вот, Суровикин – это не та фигура, которая, как Игорь Евгеньевич Конашенков, дважды в день появляется в телевизоре. И говорить о том, что он исчез и не появляется на публике, - странно. Это не того уровня командир, который должен каждый день светиться. Мне кажется, что все-таки вряд ли он будет отдан под суд. Не хочу в этом ошибаться. Потому что Суровикин все-таки фигура довольно популярная в войсках. И ситуация, когда одна сторона получает полную амнистию, причем не просто амнистию, желающим разрешено заключить контракты с Министерством обороны, желающие могут уехать в Беларусь вслед за своим шефом, желающие вообще могут отправиться к своим семьям, чего не может сделать сегодня ни один военнослужащий Минобороны. Потому что, пока идет СВО, пока у нас официально частичная мобилизация не окончена, контракты разорвать и уволиться никто не может. Только по состоянию здоровья и по возрасту. Конечно, на фоне этого, если вдруг начнут судить каких-то чиновников от Министерства обороны, генералов, в войсках, мягко скажем, почешут репу: а чего это такое? Почему вагнеровцам можно все простить, а российским военным – нет.
А на этом фоне очень тревожные новости появляются о том, что хотят судить некий экипаж вертолета, который отказался выполнять приказ. Якобы хотя судить. Я этой информацией не владею, но это то, что публикуется в том же Telegram, что хотят судить некоего пограничника, который пропустил колонну вагнеров через администратинвую границу между Луганской Народной Республикой и старыми территориями.
Если на этом фоне еще начнут судить наших военных, то, мне кажется, в деле успокоения наших граждан это сослужит медвежью услугу. Это будет неверно. Да, если действительно летчики отказались выполнять приказ, это подсудное дело. Они отказались уничтожать «Панцирь», который до этого уничтожил уже двух летчиков, а после этого уничтожил еще и Ил-22, в котором было, как минимум, 10 человек. Но летчики якобы говорили о том, что на дороге было много гражданских машин, поэтому они отказались выполнять этот приказ. Но это ситуация, в которой нет простого ответа на вопрос, как правильно поступить. К сожалению, здесь нет простых решений. Ситуация довольно сложная. Но не было простых решений и с вагнерами.
Продолжаем обсуждать события 23-24 июня, которые президент назвал мятежом и предательством со стороны руководства частной военной компании «Вагнер». Мы начали говорить о том, что ходят слухи, будто бы под суд попадут некие российские военные за то, что пограничник не сдержал колонну (хотя я не очень представляю, как он такими силами мог бы препятствовать движению огромной колонны ЧВК «Вагнер»). За то, что летчики не выполнили приказ ударить по колонне «музыкантов», потому что в этой колонне находились гражданские машины в том числе. Нет простых, однозначных ответов на эти вопросы. Летчики нарушили приказ. По идее, это дело подсудное. Но когда уголовная ответственность не грозит организаторам всего этого мятежа, то, наверное, в обществе будет очень нервно воспринята любая попытка преследовать российских военных за то, что они что-то не сделали.
На самом деле мне была очень интересна реакция наших военных, что они вообще думают об этом. Поэтому я в те дни связывался со своими знакомыми на разных участках фронта. Мне писали с Ореховского направления, что «вообще не понимают, что у вас там происходит. Есть командир, есть приказ, его надо выполнять. Мы здесь держим оборону, и 25 тысяч, которые были выведены из зоны СВО и часть из них направлена в сторону Москвы, они бы очень пригодились на этих рубежах». При этом надо отметить, что в целом мой личный опрос показал, что наши военные достаточно комплиментарно относятся к самому подразделению этому легендарному. Нет какой-то ненависти, есть, наоборот, может быть, в некоторых смыслах даже и зависть по-доброму. Потому что структура ЧВК лишена многих бюрократических условностей военных, которые присутствуют в кадровых подразделениях. И, безусловно, опыт военных действий и в Африке, и на Ближнем Востоке сказывается и на боевом потенциале подразделения. И, конечно, этот потенциал надо было передавать в армию, но у нас постоянно почему-то шли контры. Вот Лукашенко забрал себе и сейчас будет использовать их для усиления своей армии, по крайней мере, для обучения или для советов, как построить современную армию, которая могла бы участвовать в современном конфликте уровня специальной военной операции. И тут можно только поаплодировать Лукашенко, который заполучил специалистов высокого класса, которые, к сожалению, в России (я сейчас и руководство беру) дискредитировали себя.
В целом все военные на всех участках говорят о том, что эта акция, она не просто вредна, она преступна в то время, когда мы отбиваем серьезный накат. Причем я разговаривал не только с людьми, которые на передовой, но и с теми, кто стоит на границе, допустим, в Белгородской области, но это тоже передовая. Я предлагаю послушать мнение одного из бойцов, офицеров, который как раз стоит на границе и практически ежедневно участвует в боевых действиях либо в качестве разведки, либо в качестве наведения артиллерии. Это человек, которого я давно знаю, чьим мнением дорожу. Давайте послушаем, что он мне рассказал.
- Когда мы об этом узнали, когда это все происходило, удивлению нашему, конечно, не было предел. В подразделении, среди личного состава, с одной стороны, все понимали, кто такие «вагнера». Просто для всех нас (для подавляющего большинства) это супергерои просто, на которых, наверное, нормальный военный хотел бы равняться из-за их эффективности, из-за их боевого опыта, то, что они смогли сделать, кем они были. И это, собственно, камень преткновения. Потому что в полной мере сказать, что эти люди – полноценные предатели, не получается. Ситуация очень сложная, с плеча рубить не хочется и говорить, что они подлецы и негодяи. Но, с другой стороны, те, кто хоть немного в школе учился, читал, может быть, книги и помнит события, происходящие в революцию, все эти моменты невольно всплыли перед глазами, что нужно понимать, к чему это все могло привести в конечном счете. Потому что есть присяга, и ее никто не отменял. Какие силы могли воспользоваться дестабилизацией обстановки, это вообще большой-большой вопрос, к чему все могло привести.
Но в то же время не было какого-то повального отвлечения этими событиями. Все подразделения, с которыми мы взаимодействуем здесь, на границе, продолжали выполнять свои задачи, в тот день наносили огневое поражение артиллерией противнику. Если хохлы вдруг подумали, что для них сейчас что-нибудь поменяется, мы им отвесили пи….й хороших комбинированным ударом из АГС, минометов, артиллерии, крупнокалиберной артиллерии. Мы дали им понять – что бы ни происходило у нас в стране, ничего для них конкретно не изменится. И все, с кем я в смежных подразделениях разговаривал в тот день, все были точно такого же мнения – стоим на границе, выполняем свои задачи, никто их не отменял, никто никуда не уходит, не дергается. У нас есть направление, за которое мы ответственны, и здесь нужно делать свою работу.
Пришли к такому совместному выводу, что, как это было с погранстражей Российской империи, когда границу охраняли еще солдаты русской императорской армии, до тех пор, пока не пришли на смену им красноармейцы, чтобы поменять эти наряды, взять под охрану участок и т.д.
И какой-то сильной такой смуты не было, мнения у всех были однозначные по этому поводу. Что, с одной стороны, понимают люди, с каким абсурдом приходится сталкиваться от руководства и нашей структуры, и Министерства обороны, все это прекрасно знают, понимают и сталкиваются с этим ежедневно, наверное. Но в то же время нельзя было сказать, что полностью разделяют точку зрения Пригожина и «вагнеров». И в какой момент это все происходит – это главная претензия, что в этот момент нельзя было допускать таких вещей. Что это прецедент, который был показан, нельзя было этого делать. Кто-то, конечно, может по своему недостатку образования, еще чего-то не понимать, к чему это все могло привести. Но, тем не менее, не было каких-то смутных, бунтующих настроений, ничего такого, все дальше выполняли свои задачи, стояли в нарядах, граница как охранялась, так и охраняется. В данный момент напротив МАППа в Козинке (Грайворонское направление) пехота услышала гул техники, что-то гудело, надрывалось, пыталось что-то вытащить. С коптеров спалили БМП хохлов, которые в 3 километрах на своей стороне еще 22 мая бросили МРАП, и пытались вытащить его БМПшкой. Застряли (последние два дня тут дожди шли, поле раскиселело). И были спалены, по ним сразу начала работать артиллерия наша. Они бросили и МРАП, и БМП, поубегали. Скорее всего, этой ночью и МРАП, и БМП будут просто сожжены.
Поэтому какая бы обстановка ни складывалась, все будут на своих местах продолжать нести службу. Командирам подразделений проговарилось, что никто нашу задачу не отменял, никуда мы не дергаемся, остаемся на месте. Пусть те, кто ответственен за это, разбираются, договариваются. У нас есть свои задачи, от которых отвлекаться нельзя ни в коем случае.
А. Коц:
- Это был офицер, который держит позиции на границе в Белгородской области, на границе с Сумской областью. Вот, пожалуйста, мнение действующего военного. И оно, наверное, превалирует в войсках. То есть, с одной стороны, у них нет какого-то негативного отношения к самим бойцам ЧВК «Вагнер», с другой стороны, есть претензии к руководству, которое в очень сложную для страны пору начинает вносить смуту. И тут, наверное, важно проговорить, потому что мне, допустим, часто предъявляют претензию, что я сначала возносил их на Олимп русского воинства, а сейчас сразу от них отказался. Но я их возносил на Олимп русского воинства ровно так же, как я возносил на Олимп русского воинства подразделения Вооруженных сил Российской Федерации. Я за 13 месяцев командировки в зоне специальной военной операции написал более 200 репортажей, и из них о «вагнерах» очень малая часть. Поэтому я и о «музыкантах» писал, и о десантниках, и мотострелках, и о танкистах, и об артиллеристах, и т.д. И везде есть профессионалы своего дела. И, наверное, если бы не было у нас профессионалов своего дела, мы бы сейчас не держали фронт длиной в 1800 километров. Давайте сравним ту часть, которую. Освободила ЧВК «Вагнер», и ту часть, которую освободила российская армия. Но важно проговорить, что никто у «вагнеровцев» их былых заслуг не отнимает, их никто не сможет перечеркнуть.
Это как Стрелков. Мне не нравится, что с ним случилось после ухода из Славянска, но никто у него не отнимет, что он создал ополчение, что он повел за собой людей, и что он был одним из действующих и главных действующих лиц «русской весны» 2014 года. Вот и у «вагнеров» никто не отнимет ни Ливию, ни Сирию, ни Пальмиру, ни Попасную, ни Артемовск. Это уже в историю вписано, эти их подвиги и их награды никто ничем перечеркнуть не может. Тем более что Владимир Путин акцентировал внимание, что продолжает считать их героями, которые освобождали Донбасс, но это не относится к руководству ЧВК «Вагнер», которые, к сожалению, воспользовались доверием своих подчиненных и развернули орудия в сторону Москвы. Это надо четко разграничивать, и президент это сделал.
Пока мы не ушли от темы событий 23-24 июня, готов ответить на вопросы.
И. Измайлов:
- Здесь такой радикальный момент: «Не считаете ли вы, что Евкуров или Алексеев должны были просто взять и пристрелить Пригожина на месте, а не вести с ним беседы в курилке?» Речь идет о той самой встрече в Ростове-на-Дону, кадры которой были распространены тогда.
А. Коц:
- На утро субботы штаб Южного военного округа был полностью блокирован и находился под контролем ЧВК «Вагнер». В таких условиях такие радикальные меры могли бы привести к непредсказуемым последствиям. Это стало бы детонатором для полного раздрая. Учитывая опыт ведения боевых действий вагнеровцев, я знаю этих людей, которые, в том числе, планировали эту операцию, они планировали операцию по освобождению Пальмиры от игиловцев, они планировали марш более тысячи километров до Триполи по Ливии через территорию вражескую и блестяще эту операцию провернули. И это планировали те же самые люди. Честно говоря, я настолько серьезно и отнесся в те дни. Потому что я понимал, что эти люди теоретически могут совершить задуманное. По крайней мере, приблизиться к своей цели. А приближение к этой цели означает кровавую рубку своих со своими.
Честно говоря, у меня нет стопроцентного ответа, почему Пригожин решил остановиться. Я не думаю, что только из-за того, что Александр Григорьевич Лукашенко его в чем-то убедил. У меня есть ощущение, что все-таки он рассчитывал на какую-то более серьезную поддержку со стороны российского общества. Я имею в виду сейчас не Telegram, а страну в целом. Он рассчитывал на поддержку военных. Мы слышали в предыдущей части реакцию наших военных на этот мятеж. Мне кажется, именно в поддержке со стороны людей, не входящих в ЧВК «Вагнер», он и просчитался. Он рассчитывал на нечто большее.
Может быть, и в среде самих вагнеровцев единого мнения не было. Мы знаем, что какая-то часть вообще изначально отказалась в этом участвовать, какая-то часть сдалась полиции в Ростове. Я думаю, что какая-то часть проявила себя и на марше, когда подходили к рубежу по реке Оке. По ней уже готовились взрывать мосты, дать первый бой «музыкантам», мятежникам. Подходя к этой черте, думаю, у кого-то все-таки возникли вопроса: мы что, всерьез собираемся лупить по Москве? Мы на такое не подписывались. Я думаю, что внутри в ЧВК такие мнения возникали. Не знаю, насколько они открыто высказывались, но командиры там очень хорошо чувствуют пульс и среднюю температуру по больнице в своих подразделениях. Я думаю, что они до шефа доводили, если такие разговоры возникали.
Из этого следует логичный вопрос: что дальше будет с этим подразделением? Честно скажу, мне очень горько, что оно перестало существовать как единая условно независимая боевая единица. Безусловно, это соединение с богатейшим опытом, с огромным потенциалом, со своими тактическими наработками, даже со своей связью закрытой. И то. что мы лишились этого соединения сейчас, это очень горько осознавать.
Но здесь у президента был выбор между хреновым и очень хреновым. И президент выбрал хреновое. Просто не было третьего выбора. Мне кажется, что все-таки какая-то часть, может быть, даже и захочет влиться в Минобороны. Если Минобороны примет эту часть. Можно предположить, какое к ним сейчас отношение со стороны тех же летчиков. Я не знаю, как у пехотеев отношение к вагнерам. Они все-таки на земле взаимодействуют друг с другом тесно. Там причин для отторжения их, как какого-то чужеродного тела, меньше. Тем не менее, мне кажется, что не так много желающих появится перейти в Министерство обороны.
Все-таки ЧВК – такое явление, которое, понятно, что оно все равно зависит от государства, от поставок, от финансирования, как мы теперь выяснили. 80 миллиардов только с мая прошлого года ушло на содержание ЧВК «Вагнера». Да, пока она была небольшой структурой, которая решала задачи в Сирии или в ЦАР, средств, зарабатываемых и там, и там, хватало для самоокупаемости. Но когда был объявлен набор заключенных, понятно, что всех финансовых возможностей Пригожина на содержание такой армады не хватало.
К сожалению, мы лишаемся этого соединения благодаря авантюре его руководства. И мне кажется, что большая его часть уйдет за шефом в Белоруссию. Готовы их там принять или нет – другой вопрос. Такие кульбиты истории удивительные, когда в 2020 году Лукашенко обвинил ЧВК «Вагнер» (помните историю с «33 богатырями», которых задержали в Минске) в том, что они приехали устраивать перед выборами провокации, чуть ли не свергать действующую власть. А сейчас он их принимает. И они, возможно, будут обучать белорусскую армию современным методам ведения боевых действий.
Кто-то уже нарисовал картину похода ЧВК «Вагнер» из Белоруссии на Киев и на Чернигов. Честно говоря, не знаю, с каким вооружением они собираются идти, если тяжелую технику они передают Минобороны. Судя по всему, она теперь пойдет в Росгвардию. Готовы ли они к такому походу? В теории ничего отвергать нельзя. Если эти подразделения будут готовы дальше выполнять свои задачи по предназначению, в составе добровольческого батальона «Песняры» белорусского, мне кажется, ради бога, пусть они выполняют эти задачи. Но мне кажется, что все-таки без той поддержки, которую худо-бедно оказывала ЧВК государство, без того количества техники, авиации, артиллерии, танков, что-то серьезное попытаться сделать на участке в Киевской области будет крайне сложно. Даже если им все дадут, что им давали в том же Артемовске, можно посмотреть, сколько шла артемовская эпопея, и предположить, как быстро будет сейчас продвигаться это подразделение к Киеву. Это месяцы и месяцы.
Но, безусловно, это отвлечет какие-то ресурсы Украины с Запорожья, с Херсонщины для того, чтобы купировать эту угрозу. Но как нас ждали тогда, в феврале 2022 года, в Киевской области, я думаю, что сейчас ждут, как минимум, не хуже, а учитывая опыт, приобретенный украинцами за более чем год боевых действий, я думаю, что там будут ждать очень серьезно, будь то «Вагнера» или кадровые российские подразделения. Поэтому мне кажется, что все-таки пока в ближайшей перспективе такие походы на Киев в составе бывшей ЧВК «Вагнер», а теперь, условно, ЧВК «Песняры», крайне маловероятны. Но уверен, что такая возможность рассматривается, как минимум, нашим противником. И он не может не реагировать на такую возможность.
И. Измайлов:
- Сам феномен ЧВК. «Вагнер» решал какие-то задачи еще до СВО. Сейчас приходится слышать о том, что, если раньше были прокси-войны, то сейчас Запад ведет против нас открытую войну, смысла в таких маскировках нет. Нужно, чтобы было только Министерство обороны. С другой стороны, ты упомянул систему принятия решений и взаимодействия ЧВК. Это быстро, нет бюрократии. Это частная во всех смыслах структура в плане управления, несмотря на финансирование. Получится вобрать это в Минобороны? Или такие структуры все равно нужны, просто отличающиеся механизмом управления?
А. Коц:
- Мы подняли вопрос, будет ли каким-то образом опыт ЧВК «Вагнер» с отсутствием бюрократии, с налаженной связью, с моментальным прохождением команд, с развитым ударным контуром пресловутым, будет ли весь этот опыт каким-то образом перекочевывать теперь в российскую армию. Ну, если вдруг какие-то подразделения, штурмовые отряды ЧВК «Вагнер» окажутся в Министерстве обороны (во что я, честно говоря, не очень верю), условно говоря, отряд Ратибора или отряд Шефа, или отряд Механа целиком и полностью вольется как единое подразделение в нашу армию, на каком-то участке, может быть. Но в целом я сейчас очень завидую белорусской армии, куда этот опыт будет перекочевывать. У нас, к сожалению, косность системы не позволяет таких революционных перемен, как если бы мы вдруг взяли за образец структуру «музыкантов». Она не везде идеальна, она держится, в том числе, на жесткой, если не сказать жестокой дисциплине. И люди, которые туда идут, они понимают, на что они идут. Это не всегда уставные меры воздействия, скажем так. А в армии все-таки устав рулит, поэтому, к сожалению… Ну, с одной стороны, к сожалению, мы не сможем перенять этот опыт. С другой стороны, может быть, и к счастью. Потому что не хватало нам тех методов, которые исповедовали в частной военной компании. Но белорусская армия серьезно усилится, если за ее подготовку возьмутся эти специалисты.
Это и для нас хорошо, потому что у нас все-таки Союзное государство, у нас совместная охрана западных границ. Поэтому чем сильнее будет наш союзник, тем, собственно, лучше и для нас в том числе.
И. Измайлов:
- Наверное, о ЧВК вообще как о такой системной структуре вопрос еще открытый, насколько они будут востребованы. И здесь мы говорили о том, что и другие структуры начали создавать частные военные компании. Будет ли пересмотрен вообще этот опыт каким-то образом, чтобы понять, как дальше?
А. Коц:
- Ну, мало назвать батальон добровольческий ЧВК и стать похожим на ЧВК «Вагнер». Там совершенно другое, там, в том числе, и своя идеология есть. А здесь собрал ты 300 человек, вооружил их худо-бедно, но они не будут показывать ту же самую эффективность, которую показывало это соединение. Потому что там во главу угла ставились не отчеты, фотоотчеты, побритые бороды и покрашенными машины с черными номерами. Там во главе угла ставилось выполнение задачи. Вот у тебя есть задача, у тебя нет сроков ее выполнения – к 9 мая, к Новому году или еще что-то. Скажи, какие средства тебе нужны, и далее выполняй свою задачу. На этом все строилось. Ну, и такая атмосфера, когда любой может высказать свою мысль по планируемой операции, и если эта мысль была разумной, ее тут же берут в разработку. Я не представляю, чтобы в армии рядовой разведчик начал бы что-то доказывать генералу. Я себе в принципе такой ситуации не представляю.
ЧВК, наверное, была хороша тем, что она выполняла, по сути, государственные задачи (ну, если мы говорим об Африке, о Сирии), но при этом государство как бы не при делах. Это то же самое продолжение прокси, которое, может быть, «вагнера» продолжат делать. Нести, что называется, русский мир на черном континенте или где бы то ни было. Я думаю, их услуги будут востребованы. Поэтому очень жаль, что мы в результате этого мятежа теряем полностью эту боевую единицу. Но все-таки история – штука такая, кто его знает, как оно дальше повернется. И если они начнут снова выполнять свои задачи по предназначению в зоне специальной военной операции, то можно будет только приветствовать.
И. Измайлов:
- По ситуации на линии боевого соприкосновения разная информация поступает. В том смысле, что пытаются они дернуться то туда, то сюда. Даже какие-то указы об эвакуации из Сумской области начали издавать, потому что перебрасывают оттуда на Запорожское направление силы. И здесь сразу возникает вопрос. А что, можем туда направиться?
У них впереди саммит НАТО. И уже западная пресса активно пишет о том, что не вывозит Киев контрнаступление, еще какое-то короткое время, и потом надо будет что-то думать – или перемирие навязывать, или еще что-то.
А. Коц:
- По Сумской области. Мне кажется, что все-таки там несколько иная ситуация. Я не думаю, что они собираются оттуда что-то перебрасывать. Мне кажется, наоборот, они готовят какие-то провокации в нашем приграничье. Потому что эвакуацию не объявили, а порекомендовали эвакуироваться именно из приграничных районов. А там очень серьезно активизировались в последнюю неделю ВСУ, и военный офицер, который рассказывал о ситуации, это была как раз Сумская область. БМП тут все-таки сожгли. Я знаю продолжение этой истории. Они пригнали туда еще одну БМП, и ее тоже сожгли.
Вероятно, чтобы не утекала информация через местных, они пытаются каким-то образом их оттуда убрать и накапливать там какие-то дополнительные силы, для того чтобы попытаться снова нас раздергать. Потому что ничего у них не получается на тех участках, на которых они планировали прорвать нашу линию обороны. Да, идут жесточайшие бои, в районе Пятихаток очень жестокие бои, на Ореховском направлении идут бои. То есть, с одной стороны, они нигде не утихают, но, с другой стороны, они не носят такой жестко-наступательный характер, как это было в первые недели их контрнаступательной операции. Сейчас все-таки то, что происходит, можно охарактеризовать таким относительным затишьем, которое, конечно, не должно нас вводить в заблуждение, атаки продолжаются. Ну, их скорее можно назвать такими прощупываниями, куда можно направить свой бронетанковый кулак. Понятно, что мы отражаем, отражаем, отражаем их атаки, но при этом тоже несем потери. И вот они пытаются найти, где мы понесли столько потерь, чтобы можно было прорвать.
Продолжаются удары высокоточным оружием по нашим тыловым районам, по штабам, по складам. Вот по мосту ударили на Чонгарском перешейке. И, мне кажется, повезло, что одна из ракет просто ушла чуть-чуть в сторону. Если бы она попала в ту же дыру, мне кажется, она влетела бы в эту бетонную стойку моста, и мост мог бы еще более серьезно повредиться. Ты правильно говоришь, саммит НАТО на носу. Уже звучат какие-то предложения, по-моему, от министра обороны Великобритании, что для Украины надо упростить вступление в Североатлантический альянс. Но, для того чтобы упростить это вступление, мне кажется, Киев должен что-то продемонстрировать. У Киева пока нечего предъявить на этом саммите. И я думаю, что мы в ближайшие дни, может быть, в первой декаде июля увидим опять какие-то серьезные действия со стороны Украины. Тем более что они пробуют создать плацдарм еще и на левом берегу Днепра, под Антоновским мостом. Там сейчас есть постоянное присутствие противника, по нему туда наносятся удары и артиллерией, и авиацией. Расширить плацдарм им пока не удается, но бои, в том числе и там, идут очень серьезные. Ну, и активность подразделений информационно-психологических операций говорит о том, что параллельно с боями на земле они пытаются расшатывать российское общество, в том числе и по линии ЧВК – Минобороны, и будут делать это дальше. Поэтому я все-таки призываю нашу аудиторию к некой информационной гигиене. Потому что в ближайшее время именно через соцсети будут расшатывать очень сильно, вбрасывать фейки, пытаться всех нас перессорить, что мы бы тут перегрызли друг другу глотки. На это, конечно, вестись ни в коем случае не надо.
Надо понимать, что контрнаступление продолжается, продолжается оно и по земле и головах, в ваших мозгах, и надо как-то этому противодействовать. Причем я вижу, что на земле противодействие идет жесткое, удар по Краматорску говорит о том, что у нас все-таки есть разведка, которая может засекать присутствие большого количества военных в одной точке и принимать решение на нанесение удара по этой точке. Поэтому я, честно говоря, с осторожным оптимизмом смотрю в будущее. Потому что при таком ведении наступления рано или поздно наступательный потенциал противника будет исчерпан, и настанет наше время для продвижения вперед.
Спасибо огромное за внимание. Александр Коц, Игорь Измайлов. Услышимся через неделю. И подписывайтесь на авторский подкаст Александра Коца «Аналитика с именем», чтобы не пропустить новые выпуски!
