Враг отступает, оставляя тела погибших: Что происходит в Курской области

М. Баченина:

- Здравствуйте. У микрофона Мария Баченина. С нами на связи специальный корреспондент «Комсомольской правды» Александр Коц, он сейчас находится в Курской области. Саша, приветствую.

А. Коц:

- Приветствую, коллеги.

М. Баченина:

- Скажи, пожалуйста, по обстановке что можно сообщить за последние сутки?

А. Коц:

- Ну, за последние сутки удалось немного стабилизировать ситуацию. Удалось немного стабилизировать фронт. Противник продолжает пытаться действовать малыми маневренными группами, выскакивать на глубину на нашу территорию, но уже подтянуты сюда достаточные силы, которые купируют эти мелкие укусы и барражирующими боеприпасами типа «Ланцет», и FPV-дронами, и ПТУРами, и выходят на прямое боестолкновение, как это было в Гирьи, где технику противника жгли из гранатометов с расстояния буквально 100 метров. То есть подошли уверенные силы самые различные, которые сталкивались с противником за последние 2,5 года не раз, имеют богатый боевой опыт, как кадровые подразделения Министерства обороны, так и добровольческий корпус, который также представлен здесь различными подразделениями. Вот я работал сутки с интербригадой «Пятнашка» под командованием легендарного командира с позывным «Абхаз». Собственно, они тоже занимают свой участок фронта и крепко держат и уже наносят поражение противнику.

Противник сейчас пытается перейти к оборонительным действиям на большинстве участков фронта, пытается закапываться, вгрызаться в землю, чтобы, видимо, какое-то время погостить здесь, у нас, и оставить в этих окопах какую-то часть своей пехоты.

М. Баченина:

- Саша, а смысл этих врываний, как ты написал в своем материале «Курский перелом», то на квадроциклах, то на военной технике в населенные пункты – пофоткать, разбежаться либо закрепиться? Кстати, за счет каких ресурсов они могут это сделать?

А. Коц:

- У них довольно серьезные ресурсы еще за ленточкой сосредоточены, по которым наносятся удары и нашей авиацией, и нашей артиллерией. Они стараются все-таки наладить логистику, и вот такие малые маневренные группы, если они натыкаются на какое-то сопротивление, они не ввязываются в бои, они тут же откатываются. Но они пытаются создать ощущение, что их много, и что они везде. То есть они, как «Абхаз» рассказывал, здесь куснули, сделали петлю, полукруг 15 километров, там куснули. И создается впечатление, что они везде. И сетевые эксперты начинают закрашивать на картах, рисовать стрелочки, будто противник там присутствует. На самом деле при подходе наших сил либо при встрече с нашими силами эти группы либо уничтожаются, либо откатываются.

Если сопротивления не встречают, тогда они закрепляются в населенном пункте и ждут подкрепления. Это подкрепление может дойти, а может быть уничтожено по дороге. И тогда, собственно, они снова откатываются. Вот такая кочевая война.

М. Баченина:

- Мне это напомнило даже не кочевую войну, а, может быть, ты знаешь, есть такой типаж насекомых среди тараканов, называется таракан-разведчик. Это просто один в один и очень подходит, мне кажется. Скажи, пожалуйста, про Белгородскую область. Не направит ли туда противник силы, раз мы сейчас активно в Курской работаем?

А. Коц:

- Все может быть. Противник прощупывает там нашу границу, ежедневно совершаются нападения на международные автомобильные погранпереходы. Пока эти нападения для противника заканчиваются потерей бронетехники. Но, естественно, все понимают, что может произойти, и, конечно, сейчас граница на предполагаемых участках другого удара усиливается различными подразделениями. Повторю, здесь собрано сейчас достаточно сил и средств, для того чтобы стабилизировать ситуацию и начать потихоньку выдавливать противника. Но, конечно, надо ждать, что могут быть удары вообще на другом направлении. Тут варианты можно гадать, вплоть до какой-нибудь пиар-высадки где-нибудь на Оленевке в Крыму, могут быть удары на Запорожскую АЭС, на Энергодар и т.д. Тут можно только предполагать, но ощущение, что еще что-то противник заготовил, есть.

М. Баченина:

- Скажи, сталкивался ли ты с тем, что называется теробороной? Я объясню смысл своего вопроса. Люди, которые живут в совершенно параллельном мире, порой даже за рубежами России, я слышала их мнение: а что народ не сопротивляется? Я думаю: погодите, а у вас этот вопрос родился почему? И решила его тебе адресовать, человеку, который видит все своими глазами и рассказывает нам из первых уст, так сказать.

А. Коц:

- Я бы сказал, что народ-то как раз сопротивляется. То есть в Курской области большое количество жителей сами отмобилизовались, кто-то оказывает гуманитарную помощь, кто-то расселяет у себя беженцев, кто-то с оружием в руках стоит на блокпостах, кто-то занимается эвакуацией жителей практически из-под носа у противника. Вот я, например, работал с ребятами, которые уникальную операцию провели. Есть такой населенный пункт Краснооктябрьское в Кореневском районе, и там уже было присутствие противника, когда они на лодках по реке Сейм туда дошли и вывезли оттуда за один день около 30 человек. Вообще, честно говоря, таких людей надо награждать государственными медалями, потому что надо много мужества и отваги, для того чтобы на лодке дойти до села, в котором уже присутствует враг, и помочь оттуда выбраться людям.

Поэтому я не скажу, что тут все бегают и рвут на себе волосы и бегут за Урал. Понятно, есть беженцы, которые выехали, больше 120 тысяч человек, по оценке ВРИО губернатора Алексея Смирнова, но и здесь люди работают. Добровольцы организовывают стабилизационные пункты медицинские, эвакопункты и т.д.

М. Баченина:

- А что у них с оружием?

А. Коц:

- Это гражданское оружие, охотничье оружие, карабины и т.д.

М. Баченина:

- Ну, которое в частной собственности, на которое, по логике вещей, получено разрешение.

А. Коц:

- Да, на которое есть разрешение.

М. Баченина:

- Так вот вам ответ, тем, кто не понимал, что там, как там. Я бы хотела вот о чем поговорить. Про остальные регионы. Смотри, что Минобороны нам пишет. 37 БПЛА, 4 тактические ракеты - это над Курской областью. 37 – над Воронежской, 17 – над территорией Белгородской, 11 – над Нижегородской, 9 – над Волгоградской, 3 – над Брянской, 2 – над Орловской, 1 – над Ростовской. Где этому объяснение найти, что это значит?

А. Коц:

- Это то, о чем мы говорили десятки раз в радиоэфирах. Что у противника нет никаких красных линий, стоп-слов или каких-то ограничений морально-этических. Они исходят исключительно из своих технических возможностей. Вот когда у них есть ресурсы, для того чтобы совершать массированный налет на нашу территорию, они это делают. Не в ответ на что-то, не в отместку за что-то, а просто потому, что могут. И когда у них скапливается достаточное количество средств поражения, они стараются делать массированные налеты, как в данном случае были атакованы три аэродрома. Зачем это делается большими силами? Чтобы прорваться через силы противовоздушной обороны. Мы знаем, что было сбито более сотни дронов, но какая-то часть долетела. Это не говорит о том, что у нас дырявая система ПВО, это говорит о том, что противник действует массированно. Поэтому, конечно, надо изыскивать дополнительные возможности для защиты наших критических объектов.

М. Баченина:

- А это говорит о том, что Запад… Просто Financial Times написала, что Запад будет оказывать давление на Киев, призывая завершить конфликт, даже если кандидат в президенты США Дональд Трамп проиграет выборы. С другой стороны, они одобряют удары вглубь России своими снарядами и т.д. На этом есть какая-то завязка?

А. Коц:

- Да нет, я думаю, это какая-то словесная дипломатическая эквилибристика, чтобы выглядеть некими миротворцами, людьми, которые не хотят войны, а хотят примирения. На самом деле Запад будет и дальше продолжать вооружать украинский режим, будет и дальше продолжать делать все для того, чтобы Киев, как они изначально и хотели, одержал победу на поле боя. Но вот эта слишком серьезная зависимость от Запада все равно рано или поздно сыграет злую шутку.

М. Баченина:

- Саша, ты убежден, что эти документы соответствуют действительности, а не какой-то вброс?

А. Коц:

- Слушайте, я же не буду генерала Министерства обороны опровергать, у него доступа к информации больше, у него, наверное, видение шире, чем у меня. Но у меня ощущение, что все-таки у противника могла быть не одна цель, а есть программа-максимум, это Курская атомная электростанция, на которую они действительно стремятся. То есть то, что сейчас происходит, они пытаются выйти на трассу, которая идет из Курска в Рыльск и проходит как раз через Курчатов, в котором, собственно, и находится атомная электростанция. И несколько раз наносились удары по тем силам, которые, судя по всему, эту станцию охраняют. То есть удары происходят регулярно, и в основном дронами самолетного типа. Но я не думаю, что у них не было и программы-минимум. То есть надо понимать, что у всего этого вторжения есть несколько плоскостей в плане целей украинского командования, что-то лежит в плоскости сугубо политической. Мы сейчас видим, как разворачивается информационная кампания вокруг наших пленных, что показательно наших пленных заставляют говорить, чтобы их обменяли на боевиков «Азова». То есть они пытаются выставить, что вот мы бросили своих людей на амбразуру, а сами хотят забрать исключительно боевиков «Азова». То, что у нас в плену сидят по 2,5 года их срочники и их мобики, и их все время вычеркивают из обменных списков, по 500 фамилий сразу вычеркивают, у них боевики «Азова» - это главное. Сейчас они раскручивают политическую медийку вокруг наших заложников, будем говорить прямо, вокруг наших граждан, которые остались на захваченной территории. А это, по оценкам ВРИО губернатора, около 2 тысяч. Уже они завозят на нашу территорию своих пропагандистов, которые широко улыбаются на фоне сожженных тралов и снимают, как нашим гражданам раздают гуманитарку. Такие вот они добренькие и хорошенькие, кормят несчастных брошенных российских граждан.

М. Баченина:

- Еще и Зеленский добавил. Он сказал, что «мы разрабатываем гуманитарный план освоенных (или захваченных) территорий». Да, вот этот «гуманитарный план» - пуля в лоб или в затылок.

А. Коц:

- Да, мы все прекрасно понимаем, что все их гуманитарные планы уткнутся в операцию по освобождению наших территорий. И понятно, что противник не будет при этом жалеть наших граждан, прятать их, спасать и т.д. То есть они будут в качестве живого щита присутствовать там. При этом есть и тактические цели. Захват АЭС – это программа-максимум. Но тактически противнику надо улучшить свое положение и на других участках линии боевого соприкосновения, а у нас это 2 тысячи километров. Была же вчера публикация украинского офицера с Покровского направления (это Донецкая Народная Республика), к западу от Авдеевки, где он говорит, что, конечно, хорошо, что вы всем показываете наши успехи в Курской области, но у нас здесь вообще-то ситуация очень грустная, может быть, сюда тоже обратить внимание. Потому что противник рассчитывал на то, что он оттянет наши серьезные ресурсы именно с линии боевого соприкосновения, чтобы ослабить давление на Торецком направлении, чтобы ослабить давление под Часов Яром, чтобы остановить наше продвижение, которое признают на Украине все, на Покровском направлении, на Очеретинском плацдарме. Как выяснилось, несмотря на их вот это продвижение по Курской области (по официальным данным, они заняли, по-моему, 24 населенных пункта)…

М. Баченина:

- 28.

А. Коц:

- И это не изменило положение на линии фронта по всей протяженности. То есть у нас были резервы, которые находились в тылу на боевом восстановлении, у нас были на боевом обучении. И сегодня приходят эти резервы, которые не были задействованы на других участках фронта. Но и противник снимал при этом с других участков фронта свои резервы. Он, допустим, 80-ю бригаду снял с Часов Яра, 72-ю – с Авдеевского направления. И здесь, собственно, встречаются с той же «Пятнашкой», которая воевала и с теми, и с другими, и прекрасно их знает.

В этом плане, наверное, тактическая задумка не удалась. Сейчас мы видим, что постепенно стабилизируется линия фронта, противник вынужден прибегать к психологическим операциям, псиопам так называемым, когда вбрасываются видеоролики, якобы противник находится на въезде во Льгов, рядом с табличкой они фотографируются, видео снимают. Но их там не было, это просто табличка самодельная. И этот псиоп они на самом деле переняли у нас. Я знаю, что мы прибегали к таким хитростям на одном из участков фронта и вводили в заблуждение этим противника, который оставлял эти населенные пункты, которые мы демонстрировали, якобы взятые, оставлял их без боя. Но мы знаем про этот псиоп, и здесь на это не ведутся.

М. Баченина:

- Саша, а то, что Смирнов сказал, что диверсионные группы, которые переодеваются в штатское или в российскую форму и захватывают даже автомобили, они какие цели преследуют?

А. Коц:

- Посеять панику, создать видимость, что они везде, что их много, что они непобедимы. Такие случаи действительно есть, и, может быть, это одна из причин, почему не отключаются дорожные камеры. Потому что по ним, собственно, диверсантов и выслеживают. И местные жители мне говорили, что была сожжена «Нива», которую местные жители оставили, уходя из села Краснооктябрьское, в котором сейчас присутствует противник (это Кореневский район). То есть они просто забирают машину, переодеваются и по нашим тылам ездят…

М. Баченина:

- …и разговоры ведут, я понимаю.

А. Коц:

- И разговоры ведут, и нападения на блокпосты по ночам, и попытка устраивать засады. Ну, это такие кочующие действия. Собственно, по большей части фронта сейчас идут такие действия.

М. Баченина:

- Возвращаясь к АЭС. Самолетные дроны, которые ты упомянул. Я верно понимаю, что с самолетных дронов практически невозможно повредить АЭС? Мне кажется, я у какого-то эксперта это читала либо слышала. И Росгвардия взяла под усиленную охрану АЭС. По этому поводу, получается, можно не волноваться?

А. Коц:

- Ну, я не думаю, что в принципе у противника стоит задача устроить Чернобыль. Потому что всем тогда достанется. И как они будут выглядеть в глазах мирового сообщества, тоже большой вопрос. Я думаю, все-таки речь идет о попытке выбивания подстанций, которые не нанесут вреда самим реакторам, но при этом могут нанести урон нашей энергетике. Я думаю, что в случае захода на саму АЭС нас бы ожидали какие-то…

М. Баченина:

- Ну, отсутствие электричества, энергии.

А. Коц:

- Да, какие-то потрясения с электричеством. Но пока я не вижу предпосылок для того, чтобы противнику удалось туда пройти. Потому что подошедшие резервы, повторюсь, постепенно стабилизируют фронт, и к трассе, до которой они так хотели дойти, пока возможности выйти у них нет. Если появляются какие-то малые группы, то это все-таки не основные силы вторжения. Даже может в какой-то момент на трассу выскочить такая малая маневренная группа, даже перекрыть ее на 5 минут, но это не значит, что противник ее взял. Потому что уже создается сплошная линия фронта. К сожалению, она есть не везде, и мне это чем-то напоминает Донбасс 2014 года, когда не было сплошной линии, и сложно было перемещаться, не зная оперативной обстановки. Вот здесь в том же Беловском районе такое есть. Но Суджанский, Кореневский районы, насколько я знаю, надежно перекрыты, и здесь к трассе им выйти не дадут.

М. Баченина:

- Хотела услышать твою точку зрения по поводу того, что правозащитники из ООН запросили доступ в Курскую область, чтобы увидеть факты нарушений со стороны украинской армии. В Совфеде не считают удачной идею пустить в Курскую область правозащитников, так как там сейчас идут бои, и не исключено, что может быть акция по обелению ВСУ. Ну, и невозможно тут не упомянуть то, что сказала Захарова, говоря о просьбе Верховного комиссара ООН получить доступ в Курскую область. Она выразила надежду, что это не перфоманс. А как ты считаешь, находясь на месте? Знаешь, я слышала такую точку зрения, что если пустить, многое будет зависеть от того, кого назначат сопровождающими, чтобы контролировали процесс их работы не в одну сторону, а чтобы все было в балансе и по-честному, как говорится.

А. Коц:

- Я считаю, что надо пускать. Я не знаю, в каком мире живет Совфед, если он считает, что это вредно. Тогда в каком-то параллельном мире он живет. Потому что ООН тогда поедет на ту сторону и будет разговаривать там с нашими гражданами. А наши граждане, запуганные украинскими оккупантами, будут говорить: нас бросили, а вот здесь украинцы нам помогают, спасибо им за водичку и за «Доширак». Конечно, нужен какой-то противовес, и всех международных наблюдателей, которые изъявили желание к нам приехать и убедиться в том, что Украина утюжит наши населенные пункты, что у нас гибнет мирное население, что у нас более 120 тысяч, по официальным данным, выехало, а подлежат эвакуации, как сказал ВРИО губернатора, 180 тысяч человек, они всё это должны видеть. Что они размещаются в ПВРах, и что они в этих ПВРах им могут рассказать. А рассказать могут, как украинцы расстреливали гражданские машины, как они обращались с мирным населением, как они врывались в хаты, как они расстреливали лодки местных жителей, стоящие на реке Сейм, чтобы никто не смог сбежать. Все эти свидетели есть, я с ними общаюсь каждый день, и будет очень полезно, если бы с ними пообщались те представители Совета Федерации, которые считают, что международных наблюдателей сюда запускать не надо.

Другой вопрос, что, безусловно, это должно быть все под контролем, потому что это все-таки территория контртеррористической операции, здесь перемещаются войска, здесь многое на виду, скажем так, обтекаемо. По работе, допустим, миссии ОБСЕ в Донецке я прекрасно помню, что среди этих людей очень явно читались сотрудники западных спецслужб, которые потом сливали информацию, увиденную на нашей стороне, украинцам, своим партнерам. Поэтому все, конечно, должно быть под контролем, в рамках ограничений, которые накладываются режимом контртеррористической операции на этой территории.

М. Баченина:

- Правильно, чтобы не увидели лишнего. В общем, этот вопрос закрыт, я услышала твою точку зрения. Ты часто говоришь о людях в Курске, в Курской области, потому что ты там сейчас. У меня такой вопрос возник. А как на мнение людей повлияло нападение на Курскую область, что говорят, как поступают, что делают? Ну, общая такая картина. Интересуют чувства, мысли и впечатления.

А. Коц:

- Знаешь, разное говорят. Люди разные, у всех разное восприятие. Есть те, которые возмущаются, что мы допустили такое, есть те, кто, безусловно, желает мести, расправы над оккупантами. Большинство, конечно, придерживаются мнения, что всех их надо похоронить на курской земле, не вытесняя за границу. Люди, которые пострадали, они находятся в уязвимом положении, они лишились жилья. Что у них за всю жизнь было накоплено, они в одночасье всего лишились и сейчас пытаются привыкать к новой жизни. Тут важно, конечно, что государство не бросает, оказывает все меры поддержки. И тут большая работа предстоит по отселению. Потому что мы же понимаем, что в ходе освобождения, к сожалению, многие населенные пункты будут разрушены. Просто украинские войска, отступая, всегда направляют артиллерию…

М. Баченина:

- Ну, ведут себя, как фашисты в Великую Отечественную.

А. Коц:

- Совершенно точно. А люди, которых не так сильно коснулось, у которых, так скажем, больше пассионарности внутри, они делают посильно, что могут, для победы – и по гуманитарной части, и по волонтерской, и медицинские различные центры и пункты, которые они самостоятельно создают, и вот эти люди, которые эвакуируют мирное население из зон, которые заняты противником, вплоть до того, что на лодках вывозят.

М. Баченина:

- Саша, я читаю курские паблики, твоих коллег и вижу, как гибнут волонтеры, которые вывозят, эвакуируют на своих машинах самостоятельно людей. Я очень надеюсь, что хватит пассионарности. Потому что прошла такая информация, что начали повышать цены на аренду квартир. Я не очень понимаю, что с этим делать, чтобы не злоупотребляли этим, но это просто…

А. Коц:

- Ну, неслучайно родилась поговорка: кому война, а кому мать родна. Всегда это есть, и не только здесь, в Курске. Это есть и в Белгороде, это есть и в Донецке, это есть и в Луганске, куда был большой наплыв и дорожников, и строителей, и в Мариуполе и т.д. Ну, от этого никуда не уйти.

М. Баченина:

- Ты к этому спокойно относишься, потому что ты все время там, в этой действительности. А мне стало стыдно, во-первых. А во-вторых, у меня в голове это не очень укладывается.

А. Коц:

- Кто-то повышает цены на аренду жилья, а кто-то…

М. Баченина:

- …пускает бесплатно.

А. Коц:

- Да, бесплатно пускает. Ну, всегда есть какой-то баланс между добром и злом, и добра всегда больше.

М. Баченина:

- Почему я задала тебе вопрос, как на людей из Курской области повлияло нападение? Начальник пункта отбора полковник Вячеслав Бобренев сообщил ТАСС, что число жителей Курска, которые желают заключить контракт с Вооруженными силами России, выросло в три раза за неделю. И часть из них будет служить на территории Курской области. Вот такая новость мне попалась, поэтому я и спросила. Как ты считаешь, такие вещи, как вторжение, нападение на Курскую область, они консолидируют либо действуют наоборот?

А. Коц:

- Конечно, консолидируют. У нас на Руси вообще всегда беды и потрясения больше сплачивали людей, нежели разъединяли. Поэтому и вот эта реакция курян на нападение, в частности, пойти и заключить контракт, она совершенно объяснима. И очень важно, что, наконец, заговорили о том, чтобы мобилизованные служили на своей территории. Если бы у нас мобилизованные из Белгорода служили на белгородской границе, у нас бы еще крепче там была граница. Если бы куряне на своей границе служили, может быть, и враг бы так далеко не прошел.

М. Баченина:

- А это традиция такая – отправлять в какие-то другие регионы людей из родного региона?

А. Коц:

- Ну, у нас вообще исторически в армии служили не там, где живут. И страну посмотреть, и себя, как говорится, показать. Я разговариваю с этими волонтерами, энтузиастами, добровольцами, которые по эвакуации работают. Они все говорят: мы отсюда бежать не будем, мы здесь будем стоять намертво, вот у меня есть двустволка, у меня есть дробовик, мы будем охранять. Есть тероборона и в Белгородской области, и в Курской области (курское ополчение). Но если бы они структурно как-то поддерживались четко государством, если бы было четкое понимание об оружии, не о двустволках, а об автомате Калашникова, чтобы еще теробороне придавали еще какие-то минометные подразделения, противотанковые и т.д., совершенно другая картина была бы. Мое глубокое убеждение, что такая тероборона должна быть в каждом регионе Российской Федерации, как минимум, приграничном, и необязательно только с Украиной. А в целом здесь есть подразделения самобытные, что называется, тероборонские, когда они несколько последних лет себя целенаправленно готовили вот к таким возможным событиям.

М. Баченина:

- Расскажи эту историю. Я о ней читала у тебя. По мне мурашки до сих пор бегают.

А. Коц:

- Это люди, курчатовская тероборона, как они себя называют, которые на протяжении нескольких лет занимались на полигонах (стрельба, тактика, тактическая медицина, управление беспилотниками), они натаскивали себя, создавали какую-то систему оповещения, систему экстренных выездов. И когда началось вторжение, они первые приехали на Суджанский круг и организовали там оборону, просто со своими карабинами и ружьями. А когда на них пошел поток раненых с той стороны, они, не откладывая далеко оружие, развернули медицинский пункт, ну, такой, сортировочный, стабилизационный пункт, где оказывали первую помощь и на своем транспорте отправляли людей по курским больницам. Потому что не все скорые помощи туда могли доехать. Это сейчас уже скорую помощь оборудуют РЭБом противодронным, медикам выдают сейчас бронежилеты. Тогда, в первые дни, этого не было, и медицинскую помощь оказывали добровольцы. И таких отрядов в принципе по Курской области много. Я сначала несправедливо у себя в Telegram написал, что только это я увидел, но я сейчас вижу этого больше. И вот эта самоорганизация курян, она очень похожа и на белгородцев, и на то, что я видел в свое время на Донбассе.

Р. Мирошник:

- Ситуация в Курской области за последние дни кардинально изменилась с учетом террористической вылазки украинских бандформирований, которые активно применяют беспилотники различных модификаций для ударов по мирным гражданам. Пока мы располагаем данными, что только за минувшую неделю в Курской области от ударов украинских дронов пострадало как минимум 13 мирных жителей, четверо из них погибли. Учитывая, что часть территории контролируется сегодня боевиками ВСУ, мы полагаем, что большое число пострадавших жителей нам пока неизвестны. Эти данные будут собраны позже.

М. Баченина:

- Только что мы прослушали синхрон Мирошника, который сказал про то, что 13 мирных жителей пострадали от ударов украинских дронов. То есть украинские дроны охотятся за людьми? Либо это люди, которые ехали в автомобиле? Саша, мне сложно это представить поэтому спрашиваю у тебя.

А. Коц:

- На самом деле это представить очень легко. Я думаю, что это очень заниженная цифра, просто мы еще всего не знаем. Мы не знаем, сколько машин и сколько людей погибло на въезде в Суджу. А по кадрам, которые оттуда поступали, там по обочинам валяются десятки машин, расстрелянных и атакованных дронами. Там противник FPV-дронами атакует любую проезжающую машину, невзирая, гражданские это, не гражданские. Я почему это говорю? Потому что я это видел своими глазами, когда на следующий день после нападения на машину Поддубного я был в том же районе, и дрон заходил на мою машину, но мы сумели уйти. Он развернулся… Или там было два дрона. Но мы слышали взрывы, которые последовали за проехавшей в сторону Суджи «девяткой» с мужиками-спасателями как раз. Я не знаю, выжили они, не выжили, надеюсь, что так же ушли, как и мы. Но то, что они атакуют любую машину, которую видят в зоне досягаемости, это абсолютно точно. И это не то чтобы что-то новое, мы всё это знаем…

М. Баченина:

- Нет, я спрашивала про людей. Я про машины понимаю. Человек идет, и в него может дрон влететь?

А. Коц:

- По Белгородской области мы знаем то же самое. То есть они долетают до нашей территории, у них батарейка постепенно садится, потому что у FPV-дронов все-таки батарейки не очень сильные, и любую цель, которую они видят – машина это гражданская, люди это идут, все равно, надо на что-то потратить заряд, раз уж он докуда-то долетел. Поэтому они, собственно, атакуют. Когда они воюют на той стороне, они говорят, что нам командование сказало, что здесь гражданских нет, здесь либо сепары, либо ждуны, либо просто враги в гражданской одежде.

М. Баченина:

- Ну, об этом и говорил этот плененный в Курской области украинский пленный, что у них был приказ убивать всех – гражданских и т.д. По выступлению Мирошника хочу продолжить. «Террористическими действиями в Курской области Украина поставила на долгосрочную паузу трек, связанный с мирными переговорами». Это тоже заявление посла Министерства иностранных дел Мирошника. И теперь, получается, до полной победы. Но снова возникает вопрос, что значит полная победа.

А. Коц:

- Ну да, это вопрос, на который нет простых ответов. У нас условий для полной победы становится все больше. Сначала нам надо было освободить Донбасс, потом у нас в оккупации остался краевой центр Херсон, ну, и Запорожье по условиям референдума тоже должно быть все наше. А теперь у нас еще под оккупацией находится часть Курской области. Ну, сложно говорить, каким должны быть конечные цели. По моему глубокому убеждению, это полная деконструкция украинской государственности как таковой. Потому что, сколько бы мы там ни оставили им земли, это всегда будет такой раковой опухолью. Я помню, как в 2022 году, когда только освободили Рубежное, мы туда заходи, я иду по разрушенному району, из подвала уходит мужик, который меня узнаёт, и говорит: «Александр, вы к Москве ближе, к высоким кабинетам, вы будете у них, пожалуйста, им передайте, чтобы шли до конца. Мы все эти лишения потерпим, как-нибудь переживем, жизнь наладится. Надо идти до конца, потому что ставить им даже маленький кусочек Львовской области – и это все время будет нас беспокоить». А через два года я встретил этого мужика, вроде все у него нормально, ездит на китайском внедорожнике и, в общем-то, доволен жизнью.

Но это всё лирика. А что касается основных целей, безусловно, сейчас надо сосредоточиться на развитии наступления там, где у нас это получается (это Донецкая область). И, конечно, делать все, чтобы противник сейчас не закопался в землю, не построил линию обороны уже на территории Курской области. Это такой момент, который нельзя пропустить. Они делают это очень быстро и качественно. Пока они еще пытаются двигаться вперед и не врываются в лесополки… Здесь еще леса густые, лесистая местность, не как на Донбассе, допустим, в Донецкой Народной Республике. Здесь, конечно, воевать будет тяжелее, если все перейдет в позиционную фазу.

М. Баченина:

- Кстати, в подтверждение слов Мирошника Newsweek пишет: «На Украине испугались ответа России на атаку на Курскую область. Высокопоставленные кремлевские чиновники не стали бы делать из продолжения нынешнего наступления России месть за Курск, им нужно что-то более масштабное». Издание цитирует бывшего сотрудника СБУ Ивана Ступака. Это что означает – более масштабное?

А. Коц:

- Мне кажется, что мы очень часто идем на поводу у чужой информационной повестки. Что они там заявляют, что они там ждут? Да плевать, что они заявляют и что ждут. Ну вот, говорят, какие-то западные СМИ писали о том, что вот теперь Москва не сегодня, но завтра нанесет удар по Банковой, по Верховной Раде, еще куда-то. Я вообще всегда говорил, с самого первого дня, что воевать с кирпичами – это какое-то дурацкое совершенно занятие. Разрушить здание офиса президента Украины и парламента – и что с этого? Это поможет как-то нам решить проблему наличия противника на нашей территории в Курской области или где бы то ни было? Конечно, не поможет. Поэтому я не думаю, что последуют какие-то удары по зданиям. Мне бы хотелось, чтобы последовали удары по стратегической логистике противника, в частности, по мостам через Днепр. Не знаю, почему мы до сих пор этого не делаем.

М. Баченина:

- Хороший вопрос.

А. Коц:

- Есть много объяснений, в том числе и такие, что это сделать очень сложно, невозможно. Но украинцы показывают, что даже если сложно и невозможно, все равно можно взорвать Крымский мост. Я не думаю, что надо ждать каких-то сугубо информационных ударов – вот, мы ударили по центру Киева, погибло 50 мирных жителей, и мы опять в глазах мирового сообщества черт знает кто. Все-таки мне бы хотелось видеть не удары в ответ на что-то, в отместку за что-то, а какую-то постоянную осмысленную работу по стратегической инфраструктуре Украины, которая подрывает ее жизнедеятельность.

М. Баченина:

- Российские военные (это я у RT прочитала) оставили послание с извинениями в доме в селе в Курской области. Слышал эту историю?

А. Коц:

- Нет, не слышал.

М. Баченина:

- Женщина, у нее мама уехала в Курск, чтобы не попасть под обстрелы, вещи остались дома, поэтому дочь решила съездить. Заходит в дом. «Дом открыт, коврики завернуты (я цитирую), все аккуратненько. «Ребята боялись затоптать ковровое покрытие», - сказала дочь. И оставили послание: «Извините, нам нужна была связь». Она объяснила, что в доме все осталось на своих местах. Почему связь? На доме мамы установлены усилители, которые видно с улицы. Понимаешь, вот такие вещи, они…

А. Коц:

- А это не единичные случаи. Помню, очень умилительная записка была в библиотеке одного из населенных пунктов Изюмского района Харьковской области, где кто-то из бойцов оставил записку, что, извините, я взял вот такие-то книги почитать, потому что у нас нет связи и интернета, и по вечерам бывает свободная минутка, скучно, и когда я эти книжки прочитаю, я обязательно их верну. Были и такие записки.

М. Баченина:

- Правда, это очень трогательно.

А. Коц:

- Это говорит о том, что русский солдат на своей земле своих не обидит.

М. Баченина:

- Это точно. А еще можно вспомнить, как отбили отца и сына в Суджанском районе, которых удерживали ВСУшники. Мне кажется, это так важно, это некая связь обычных людей, как мы говорим, народа, с воинами. Александр, спасибо тебе большое. Береги себя.

Подписывайтесь на наш подкаст на любой удобной площадке, чтобы не пропустить новые выпуски с Александром Коцем!