Наши бойцы скоро добьют ВСУ. Нужны только багги
И. Измайлов:
- Здравствуйте, это Радио «Комсомольская правда», Игорь Измайлов. Александр Коц с аналитикой последних событий в зоне специальной военной операции и не только. Саша, приветствуем.
А. Коц:
- Да, приветствую, Игорь.
- Сегодня из Белгородской области. Может быть, и начнем тогда с оперативной ситуации. Насколько мы понимаем, в Курской области продолжается освобождение оставшихся населенных пунктов. Были новости о том, что есть надежда на скорое освобождение. Нам важно сохранить максимальное количество жизней наших ребят. Командованию виднее. В целом мы говорим о динамике. К сожалению, они продолжают долбиться в Белгородчину.
А. Коц:
- Собственно, это было предсказуемо. Мы не раз в нашей программе говорили о том, что противник может предпринять провокации на разных участках фронта. Это вряд ли выльется в какое-то масштабное вторжение, как в августе прошлого года в Курскую область, но раздергивать наши ресурсы они будут пытаться и дальше. Что сейчас происходит в Белгородской области? Здесь в Краснояружском районе противник проник на территорию Российской Федерации, в районе населенных пунктов Поповка и Демидовка. Изначально они на колонне прорвались в Демидовку, высадились там. Колонну наши дроноводы всю сожгли. Большое количество сгоревшей техники. Это и бронемашины, это и пару танков, это и инженерные машины, которыми они раздвигали эти «зубы дракона». Это и машины разминирования с тралами. В общем, все эти машины благополучно были сожжены прямо на границе, а тот контингент, который достиг Демидовки, практически полностью уничтожен. Сейчас этот населенный пункт окружен нашими подразделениями. Если там кто-то остался, у них в лучшем случае судьба - плен. В худшем случае они будут зачищены, как и их побратимы. Практически все улицы Демидовки сейчас контролируются нашими подразделениями.
Поповка. Сюда противник просачивается, потому что это прямо на ленточке находится, и занимает опорные пункты, в лесополосе устраивает. Пока они там накапливаются, пешком туда ходят, потому что транспорт там сжигается моментально. При этом надо понимать, что до первых оборонительных рубежей группировки прикрытия границы противник не дошел. Первые оборонительные рубежи не строятся по той линии, которую мы видим на карте, государственной границы. Там строить невозможно, нас бы просто там уничтожали при любой попытке обустроить там какие-то фортификации, окопы, опорные пункты, укрепрайоны. Все это находится дальше. Но, к сожалению, те населенные пункты, которые примыкают вплотную к границе, они оказываются в данный момент в серой зоне. И пока это только два населенных пункта - Демидовка и Орловка. При том, что Демидовка практически полностью нами контролируется. Поповка, до нее добраться очень тяжело, по ней пока нами штурмовые действия не ведутся, потому что до Поповки от Демидовки надо преодолеть почти полкилометра открытки - открытой местности, по полю, а в воздухе, как здесь говорят, грязное небо, очень много беспилотья в воздухе. И, конечно, без существенных потерь преодолеть это расстояние практически невозможно. Поэтому либо штурмовые действия будут откладываться по погоде, когда настанет туман, либо дождливая какая-то погода, когда не работают беспилотники.
У меня, честно говоря, такое чувство двойного дежавю. Во-первых, это события, которые происходили практически ровно год назад, когда в марте 2024 года противник предпринял попытку вторжения в Курскую область, но на другом участке фронта, в районе двух населенных пунктов - Козинка и Сподарюшино. Наши постоянные слушатели помнят эту авантюру, когда противник занял частично эти села прямо практически на границе, но дальше пройти не смог, потерял огромное количество техники, потерял огромное количество людей и в итоге бесславно откатился назад, за ленточку. Хотя тогда планы были довольно серьезные. Тогда в той авантюре должны были участвовать три эшелона наступления, включая резерв, и общая численность - 60 батальонов. Для сравнения, сегодня в этой курской авантюре, именно курской, я сейчас не путаю с белгородской, в этом курском вторжении в общей сложности участвовало 90 батальонов, чуть даже больше, различной численности, это могут быть и по 300 человек, и по 800 у них батальоны бывают, и по 100 бывают батальоны. Но это такая сборная солянка из разных подразделений. Год назад 60 батальонов пытались проникнуть на нашу территорию. Пытались по планам занять город Грайворон. При этом я даже в трофейном планшете видел карту Грайворона, которая была поделена по секторам, какие подразделения Украины какие районы этого города должны были занимать. Но в итоге они дальше Козинки и Сподарюшина не пробились.
Но тогда в чем была разница с Курской областью? Тогда эти планы были вскрыты заранее. И их просто ждали серьезные силы уже на этом направлении. Понимали, что они там будут прорываться, и что надо предпринять, чтобы этого не допустить. Сейчас то, что происходит в Белгородской области, опять же, ждали. Они не смогли проникнуть. Изначальный план у них был в обход нашей границы, через Демидовку, в сторону Плехова ударить в тыл нашей группировки, чтобы попробовать деблокировать те же подразделения, например, в Гуево. Мы к Гуево еще вернемся, к ситуации в Курской области. Пока, чтобы успокоить и жителей Белгородской области, и жителей России в целом, что сейчас происходит. Это первое дежавю.
Второе дежавю, наверное, более уместная аналогия в нынешней ситуации. Это Днепр, это Крынки. Помните прекрасно этот маленький кусочек русской земли, на которую противник, форсируя Днепр, высаживал все новые и новые подразделения, и их там просто уничтожали. Поповка сегодня вместе с этим лесмассивом, Поповка – это не только населенный пункт, это и примыкающая к ней территория вместе с вытянутым лесмассивом, - Поповка превращается в такие Крынки для противника. Потому что и добраться туда тяжело, фиксируются все передвижения беспилотьем, и тут же по цепям логистики начинаются бить наши дроноводы. Поэтому они сейчас не на технике, не на транспорте, а пешочком преодолевают эти расстояния, в основном в ночное время. И куда-то продвигаться дальше оттуда тоже невозможно. Потому что дальше открытка, собственно, мы к ним не можем подойти из-за открытки. и они в нашу сторону не могут подвигаться из-за того, что открытая местность, и тут же их уничтожают. И пока они сидят в этой Поповке, пока они сидят в этом лесмассиве, их методично, методично, методично уничтожают.
Я только что вернулся из расположения спецподразделения «Анвар», которое также работает на том направлении в составе разных подразделений, и они просто показывают кадры, как нещадно уничтожают по одному, по два, по пять человек, но этот процесс перманентный. Это круглосуточно идет уничтожение живой силы, как это было, собственно, в Крынках. Это сейчас происходит на Белгородском направлении. При этом противник делал очень большую ставку на этом участке фронта, на этом участке границы. Сейчас там присутствует огромное количество, с той стороны огромное, просто дикое количество расчетов беспилотной авиации. По данным разведки, можно говорить о порядка 150 расчетов БПЛА. Представьте, если они будут одновременно работать, 150 FPV-дронов одновременно в небе. А учитывая, что в день каждый расчет может использовать по 30 дронов, можно себе представить, какая там ситуация в небе и как там сложно не то, что перемещаться, - снабжаться. Нужно же постоянно пополнение и дронами, и боевой частью к этим дронам, и вода, и топливо для генераторов, и прочее-прочее.
Да, эта ситуация для противника бесперспективная со стратегической точки зрения, с тактической. Да, они отвлекли определенные подразделения с Курского направления. Да, они пытаются замедлить наше продвижение в Курской области, чтобы сформировать свои оборонительные линии в Сумской области. А этот процесс идет очень активно. Мне мой товарищ из Конотопа регулярно пишет и видит, как идут в сторону границы тралы с бетонными блоками, с бетонными колпаками-дотами, пулеметными точками, как идет туда на тралах строительная техника, экскаваторы. Идет уже не военная техника в сторону границы, а строительная, чтобы предотвратить глубокое вклинение в территорию Сумской области наших подразделений. А оно планомерно идет. Сейчас, возможно, некое затишье, но эта работа идет ежедневно. Просто есть определенные сложности с освобождением остатков Курской области, но и этот процесс тоже идет.
И. Измайлов:
- В продолжение разговора о Сумах, во-первых, появилась фотография Зеленского на фоне дорожного указателя «Сумы», и многие начали улыбаться, говоря о том, что не очень это хороший признак для киевского режима. Когда Зеленский фотографируется на фоне каких-то населенных пунктов, это означает их скорый отход, собственно, к России, к освобождению. Интересный еще один момент, и мы его как-то вскользь обсуждаем на протяжении программы, что из себя представляют сегодня ВСУ. Киевскому режиму не хватает солдат, украинский кабмин предложил лишить отсрочки еще ряд граждан, в частности, старше 25 лет, кто получает второе высшее образование, кто куда-то на обучение за границу поступил, и так далее. Говорят, что народу все меньше и меньше. И вообще этих сообщений, что ВСУ просто нечем восполняться, и 70 % сегодня находящихся на фронте – это бусифицированные. Когда-то это должно дать какой-то накопленный эффект?
А. Коц:
- Когда-то должно дать, конечно. Но, честно говоря, по фронту не чувствуется нехватки сил. Может быть, чувствуется нехватка квалифицированных кадров, людей с боевым опытом, людей узкоспециальных. Но, например, с дроноводами у них проблем нет. У них огромное количество школ обучения, у них огромное количество подразделений, в том числе и высокопрофессиональных. Те же «Птахи Мадьяра», которые то на Покровском направлении, то на Курском направлении, то и там, и там. Но рано или поздно, конечно, насильная бусификация даст свои плоды как в плане насыщения войск живой силой, так и в плане неких социальных, если не взрывов, то, как минимум, какого-то социального возмущения, когда людей хватают на улицах, кадры одни страшнее других появляются. Это будет накопленный эффект. Накопленный эффект от дезертирства. Сейчас только по официальным данным, по заведенным уголовным делам, это порядка 90 тысяч человек. А это просто те дела, с которыми справляется украинская бюрократическая машина. Это еще не значит, что их только 90 тысяч. Просто больше не осилили с официальным оформлением. Будет сказываться количество пропавших без вести. Недавно был обмен телами между Украиной и Россией с какой-то ошеломительной пропорцией. Нам вернули 45 тел, из которых 37 - военные, остальные - гражданские, которых угнали в плен, они уже в плену погибли. И мы отдали 900 тел. Можно себе представить разницу. Безусловно, эта разница объясняется, в том числе, и тем, что мы наступаем и подбираем тела украинских солдат, а они отступают, им нечего подбирать. Но это лишь часть этой страшной арифметики. А она в том, что мы наступаем в Курской области на сегодняшний день силами, чуть-чуть уступающими силам обороняющихся. Это математический факт. Не сильно, не в два раза, не в полтора, но в десятые. Мы все равно чуть-чуть в меньшинстве. Но мы выигрываем за счет, во-первых, мотивации, во-вторых, средств поражения, в том числе авиационных, в-третьих, в некоем преимуществе дронов на оптоволокне. Здесь они, конечно, играют очень серьезную роль. Собственно, противник вынужден своими резервами оперировать, устраивать на Белгородчине какие-то провокации, возможно, и на Брянщине что-то подобное.
Но сейчас то, что происходит в Курской области, это уже не попытка во что бы то ни стало остаться на территории Российской Федерации. Все уже в Киеве, и тем более их кураторы на Западе, поняли, что Курская авантюра не удалась. Был план, план был неплох, и он за малым не воплотился в жизнь. Был план занять Курскую АЭС и уже с позиции оккупации этого стратегического объекта диктовать какие-то условия, устраивать какую-то торговлю. Мы бы не стали бомбить свою атомную электростанцию на своей территории. Поэтому план был хорош, но он разбился о пусть и не совсем еще организованную, но все-таки нашу оборону в Курской области, которую держали, в том числе, срочники, подразделения охраны ВКС, то есть не профессиональные штурмовики, которые приняли тогда свой первый бой, в том числе, подразделение Росгвардии. В итоге этот план не состоялся. Сейчас это все понимают, что оставаться там в трех населенных пунктах и лесополках вдоль границы совершенно бессмысленно. Но для противника это сейчас не последний шанс удержаться в России - это просто оборонительные действия. Они выстроили свою оборонительную линию по нашей территории, не пуская нас дальше в Сумскую область. Для них это уже не битва за плацдарм в России, а оборона Сумской области.
И, собственно, зачистка Курской области для нас является взломом первой линии обороны перед северо-восточным участком Сумской области. Со стороны северо-запада Сумской области в районе Басовски мы эту оборону уже вскрыли. Она проходила по границе. Мы там выбили противника сначала из российского Николаево-Дарьино, из российского Свердликово и дальше зашли уже на территорию Сумской области. Новенькая, сейчас Басовка. Чуть западнее мы также зашли на территорию Сумской области и там сейчас формируем полуохват вокруг Юнаковки. Юнаковка - это такой важнейший логистический хаб противника на нашем направлении. И, соответственно, от Юнаковки шло основное снабжение в сторону Суджи.
А на этом участке фронта, где остались не освобожденные населенные пункты Курской области, это Гуево, это Горналь и это Олешня, мы пойдем, видимо, в сторону Мирополья. Сейчас в его окрестностях фиксируется подвоз резервов. Сейчас с Мирополья противник пытается взять под контроль наши трассы снабжения на этом участке фронта. Уже поступают сигналы о том, что с населенного пункта Белая, в сторону Гирьи уже украинские дроны летают, уже пытаются атаковать наш транспорт снабжения, транспорт эвакуации. Поэтому будем потихонечку выдавливать. В самом Гуево сейчас ситуация для противника уже плачевна. Там остаются очаговые точки сопротивления. На минувшей неделе даже некоторые Telegram-каналы сообщали о полном освобождении этого населенного пункта. Это не так. Но при этом наше присутствие там уже есть. Мы практически все улицы контролируем, но, повторюсь, эти очаговые точки остаются, противник там еще упирается. Собственно, ему отходить куда-либо тяжело, потому что южнее, в районе населенного пункта Горналь, мы тоже ведем наступательные действия. Там также дороги контролируются нашими дронами. И уходить куда-то оттуда для противника проблематично. И Олешня - они буквально пешком от Юнаковки, более десяти километров, пытаются проводить какую-то ротацию, пытаются добавлять туда резервов, потихонечку упираются. Но, повторюсь, не для того, чтобы остаться в России, а для того, чтобы не допустить нашего дальнейшего продвижения в Сумскую область.
Сейчас в районе Гуево работает 810-я бригада, работает 30-й полк. Уже из Гуево выводят гражданских. Это очень тяжелый процесс. Мало того, что бойцы рискуют собой, они защищают гражданских, а это в большинстве случаев очень пожилые люди, вплоть до 90-летней старушки. И для того, чтобы в безопасное место до транспорта их довести, приходится преодолевать по лесу шесть, на отдельных участках восемь километров. Можете представить себе, по пересеченной местности. Понятно, что старушка сама идти не может. Стариков выносят буквально на руках, буквально на носилках все эти километры, отстреливаясь периодически от дронов. Это тяжелейшая работа, которую сегодня проделывают наши подразделения, как морпехи, так и мотострелки, но эта работа уже ведется. Очень много обращений ко мне поступает заглянуть в тот дом или в тот дом. Друзья, как только полностью будет освобожден этот населенный пункт, будут проверяться все дворы, все подвалы, все будет проверяться. Если там будут гражданские люди, конечно, их будут выводить, как это, собственно, было с Суджей. Насильно никого не будут выводить, мы помним, что в Судже не все хотели выходить, кто-то там желал остаться, вот. Но стариков, я думаю, будут увозить, и этот процесс уже идет.
И. Измайлов:
- Сейчас подводим итоги этой недели, последних дней. Конечно, Курская область. Губернатор Хинштейн уже говорит о том, что предстоит работа по восстановлению.
А. Коц:
- Гуево, Горналь, Олешня – это небольшие населенные пункты, но вокруг них есть и лесмассивы, в которых понастроено, понарыто за эти семь месяцев и опорных пунктов, и укрепрайонов. Все это будем вскрывать. Может этот процесс затянуться немного в связи с тем, что, если смотреть на поле боя, то господствующие высоты на той же Олешне находятся в Сумской области. Вероятно, сначала придется отвоевывать их, чтобы создать условия для того, чтобы с меньшими потерями освободить остатки Курской области, чтобы зря люди не гибли. Сейчас исходят из соображений сбережения личного состава. Это единственное, что тормозит. А так, в принципе, украинский гарнизон на нашей территории уже давно обречен.
Конечно, очень большая проблема сегодня – логистика переднего края. И не только на этом направлении, это общая беда и для нас, и для противника на всех направлениях. Потому что в условиях, когда беспилотная авиация достигла того уровня, когда возможно просто круглосуточное наблюдение с воздуха за каждым участком фронта, если, конечно, позволяет погода, нет тумана, нет осадков, - в этих условиях очень тяжело снабжать передний край. А передний край без той же воды - долго ты там не протянешь. Нужен бензин для генераторов, нужны боеприпасы, нужна какая-то провизии, люди все-таки должны чем-то питаться. И я себя иной раз ловлю на том, что на переднем крае чувствуешь себя в большей безопасности, нежели эти километры, которые надо преодолеть до переднего края. А иногда это по 10, по 15 километров пешком, по пересеченной местности. Очень много здоровья надо.
По-разному на разных участках фронта решают эту проблему. Я знаю, что на Днепре у нас же постоянно есть присутствие на островах, а до них добраться - тоже тебя видят на лодках. Лодки атакуются теми же самыми FPV-дронами. Поэтому на островах используют тяжелые сельскохозяйственные агродроны, на которых можно там довезти и воду, и продукты, но это работа не системная. Есть позиции, на которых обычными коптерами забрасывают какие-то грузы. Но один коптер - это одна полуторалитровая бутылка воды или сверток из двух дошираков и нескольких шоколадок, или полуторалитровая бутылка бензина или дизель для генератора. Это не массовое снабжение. Есть роботизированные платформы, которые гусеничные или колесные, которые дистанционно управляются и могут до позиции довезти какой-то груз, будь то боеприпас или провизия. Допустим, есть тяжелые тележки, которые могут вывезти раненого. Но это, скорее, из разряда экзотики, нежели распространенного явления.
У нас сейчас проблема транспорта переднего края. К сожалению, четвертый год воюем, а промышленность наша ничего в этом плане не придумала. У нас централизованно через Министерство обороны поставляются войска багги Desertсross – это китайский производитель. Хорошая машинка, тягучая, неприхотливая, проходимая. У нее две проблемы. Во-первых, она дорогая, а живет она недолго. А во-вторых, чинить ее тяжело, потому что в полевых условиях не всегда достанешь запчасти к этому аппаратику. У нас есть там логистика и на кроссовых мотоциклах, и на квадроциклах. Это в основном не централизованные поставки, а гуманитарная помощь. И «Народный фронт» хорошо помогает, и различные волонтерские группы по сборам собирают, поставляют. Но своего транспорта у нас нет.
Я тут на Курском направлении познакомился с ребятами-энтузиастами, которые делают прекрасные багги из наших обычных «Нив». Я говорю: а чем плоха просто «Нива»? Он говорит: во-первых, нам привозят «Нивы» в некондиционном состоянии. Это могут быть перевертыши, это могут быть машины после удара FPV-дрона, после попадания под артиллерийский обстрел. Для того, чтобы сделать багги, нужно, во-первых, срезать весь верх машины, грубо говоря, по двери, и двери тоже снять. И, собственно, чтобы у тебя было открытое небо, чтобы у тебя была возможность быстро выскакивать из машины, чтобы у тебя была возможность открывать огонь в любом направлении. Делаются такие трубы вокруг машины, и получается из них такая багги. Когда ты все это снимаешь, бронируешь моторный отсек при этом, у тебя машина весит всего 700 килограммов. Полная загрузка – это как пустая «Нива». Соответственно, у нее проходимость прекрасная, у нее сзади не маленький багажник, а откидывающийся багажник, в который ты можешь положить двух раненых или загрузить что-то, ПТРК загрузить туда. И быстро перемещаться. И при этом в любом сельском магазине ты найдешь запчасти к этой «Ниве» и совершенно спокойно в полевых условиях ее починишь, если ты соображаешь что-то в продукции АвтоВАЗа.
Я приехал к этим мужикам в их импровизированный цех, который им предоставили «Россети». И в этом цеху было сразу несколько машин. Я говорю: сколько всего поставили? Они за год поставили 33 машины. Что-то передают для доноров волонтеры, что-то привозят сами бойцы. Там бывает такое, что машине погибшего бойца дают вторую жизнь, делают из нее багги и называют в честь этого погибшего бойца. А собирают, мастерят все эти тачаночки мужики из «Росатома». У нас же в Курской области есть объекты атомной энергетики, есть строящиеся объекты, на которых работают монтажники, бетонщики, сварщики, слесари и прочие. И они работают вахтовым методом. Две недели они работают на основной работе, на атомном строительстве или где-то там еще, две недели они, вместо того чтобы отдыхать, мастерят эти машины для наших бойцов. У них хорошее сотрудничество с той же 810-й бригадой морской пехоты, которая очень нахваливает эти багги. Я их видел, кстати, на фронте в зоне ответственности черноморцев, морпехов. Говорят, нормальная машина для тех задач. Я сам, кстати, на полигоне сел за руль этого багги. «Нива» и «Нива». Сначала смущает отсутствие гидроусилителя руля, но к этому очень быстро привыкаешь.
Тут вопрос в другом. Руководство «Росатома», в частности, этого предприятия, на котором мужики работают, даже зарплату им платит за то, что они две недели работают на производстве этих багги. Это такой пример социальной ответственности, социально-ответственного подхода бизнеса к тому, что происходит в стране. При этом мы сейчас кругом читаем ссылки о том, что АвтоВАЗ находится в каком-то совсем удручающем положении, у них как-то все очень плохо. Четвертый год мы воюем. АвтоВАЗ пытался сделать что-то для фронта, кроме «Нивы»? «Нива» - отличный аппарат для фронта, безусловно. Но для создания какого-то транспорта подвоза переднего края. База «Нивы» есть, просто наваривай трубы, приваривай, как жалюзи, эти железки на моторный отсек и делай багажник выдвижной, откидной. Никаких технологических проблем нет. Если вдруг кто-то с АвтоВАЗа заинтересуется, я с удовольствием дам контакты ребят, которые расскажут вам, как делать машины для фронта. Это общий подход.
Я знаю примеры большого бизнеса, больших корпораций, которые что-то делают для фронта не афишируя, в том числе, унифицированные боеприпасы. Уж не буду говорить, кто их делает. Унифицированные боеприпасы для FPV-дронов. Делает одна российская госкорпорация, которая не связана с боеприпасами, но у нее хорошая научная база, у нее хорошие мозги, и они эту работу проводят. А есть те, кто живет в своем мире, в мире рыночной экономики, где надо что-то продать, когда выдавили за счет запретительных таможенных пошлин практически весь западный автопром, а на оставшиеся такие цены, что мама, не горюй. Ты развивайся, предлагай к Гособоронзаказу что-то свое. Я не думаю, что кто-то будет отказываться. К сожалению, промышленного производства багги, за исключением «Чаборза», который прихотлив на фронте, у нас ничего нет. А очень бы хотелось, чтобы большой бизнес, особенно крупные автогиганты, обратили внимание на этот пробел в зоне боевых действий.
И. Измайлов:
- Причем интересно, что там же не нужен кожаный салон, кондиционер, окрашивание в цвет.
А. Коц:
- Нет, абсолютно. Там нет стекол, кондиционер не нужен.
И. Измайлов:
- Еще несколько тезисных, может быть, вопросов, мимо которых не можем пройти. Во-первых, в связи с освобождением Курской области и предстоящими работами, в Думе начали говорить о статусе ветерана боевых действий для бойцов в Курской области. Над этим вопросом тоже своевременно важно начать работать. И весь этот международный трек хочется хотя бы кратко пройтись. Энергетическое перемирие, о котором говорили, но, как мы видим, Киев продолжает последовательно бить подчеркнуто по энергетическим объектам. Россия свои обязательства выполняет, это видно, мы могли бы, но не бьем. К сожалению, не только по нашему приграничью, но и вглубь удары продолжают наноситься.
А. Коц:
- Да, что касается ветеранов боевых действий для бойцов приграничья, я, честно говоря, вообще не понимаю, откуда этот разговор появился и почему. Потому что все, кто сегодня воюет в Курской области, они и так получат статус ветеранов боевых действий. Об этом решение уже было. Причем получат не только военнослужащие Министерства обороны, но и Росгвардии, и ФСКН, и Следственного комитета. Такое решение уже есть. Что там за новое обсуждение, я, честно говоря, не очень понимаю. Это совершенно справедливо, потому что здесь идут реальные боевые действия, они ничем не отличаются от того, что идет где-нибудь под Покровском или под Часов Яром, может быть, даже временами и тяжелее. Потому что сюда весь сброд, который у них есть, они кидали. И националистические батальоны, и наемники - поляки-колумбийцы, и беспилотчики, и прочее. Поэтому странно было бы, если бы люди, которые отражали здесь агрессию и освобождали международно признанную российскую территорию, не получили статус ветерана боевых действий. Я думаю, тут не должно быть никаких двойных прочтений. Это решение уже было принято. Кстати, этот вопрос поднимался на одной из встреч министра обороны с военкорами. И, собственно, по итогам этой встречи были даны соответствующие поручения. Я не помню, что с выплатами, но, по-моему, должно быть что-то приравнено к специальной военной операции. Потому что все-таки Курская область является зоной контртеррористической операции, на нее не распространялись те выплаты, которые распространялись на СВО, но, по-моему, там что-то должны были уравнять.
Что касается международного трека, того же энергетического перемирия, вряд ли, мне кажется, у кого-то были иллюзии по поводу соблюдения Киевом каких бы то ни было договоренностей, в том числе, и по ударам по энергообъектам Я напомню, что не было какого-то документа, который бы подписали Москва и Киев: мы отказываемся от таких ударов. Просто в ходе телефонного разговора Путина и Трампа Трамп эту тему поднял, Путин говорит: давайте, конечно, мы на это согласны. И тут же отдает приказ не бить по энергетическим объектам Украины. Вообще-то изначально это была идея Зеленского, наравне, кстати, с Черноморской инициативой. Он думал, что он загонит Владимира Владимировича в угол этим предложением. Он воюет, а мы ему предложим перемирие, а он не откажется, и мы покажем, кто из нас агрессор. А Владимир Владимирович взял и просто перевернул всю эту дилетанскую игру Зеленского и моментально отдал приказ о приостановке ударов по энергетическим объектам. При этом в любой момент президент России может отдать и противоположный приказ на возобновление таких ударов. Потому что бить или не бить по таким объектам - мы решаем сами. Это суверенное наше решение, без подсказок, без давления, руководствуясь исключительно национальными интересами. В отличие от Зеленского, который не очень самостоятельный.
Основную задачу это перемирие, на мой взгляд, уже выполнило. Не случайно на минувшей неделе на открытой части Совбеза показали просьбу Путина к Белоусову рассказать о ходе соблюдения этого моратория украинской стороной и предоставить список атакованных объектов. Собственно, этот список уже в Соединенных Штатах Америки, его передали, правда, реакции пока нет на него, но такой список передали. Собственно, тут два зайца убиты. С одной стороны, мы показываем Вашингтону способность отвечать за свои слова. Мы сказали, что не будем бить, и не бьем. Мы готовы держать слово, готовы выполнять все договоренности. С другой стороны, показана полная недоговороспособность Киева. У нас президент любит исторические экскурсы. Можно было бы к списку атакованных Киевом объектов прикрепить историческую справку о том, чем заканчивались всякие новогодние, рождественские, пасхальные, хлебные, школьные и прочие перемирия, которые мы заключали с Украиной. Они всегда заканчивались нарушениями этих договоренностей. Я думаю, все-таки месяц, 30 дней, по-моему, этот мораторий, мы все-таки выдержим. В любом случае массированные авиационные, огневые удары по украинской энергетике мы не наносили каждый день. Мы, собственно, примерно так раз в месяц, два раза в месяц наносили такие удары. Хорошо, подкопим крылатых ракет. Если не захотят покупать, отключим им газ, как в той комедии. Не захотят мораторий, значит, будем наносить массированные удары накопленными средствами поражения. А мы видим, что с ПВОшечкой у противника как-то становится все хуже и хуже. Потому что все больше и больше даже «Гераней» долетают до своих целей. Очевидно, какой-то если не дефицит, то легкий голод к средствам ПВО, в частности, западным у Украины сейчас есть. Поэтому нам важно выдерживать свой имидж обязательной стороны, которая держит слово, и максимально невыгодно показывать в этом свете Украину.
При этом нет никаких иллюзий, что доверятся нам, а Украине не доверятся. Рубио, например, в пятницу чуть ли не с угрожающими нотками говорил о том, что если мы почувствуем, что Россия не идет к миру, то вы помните, что у нас в Сенате есть новый законопроект о новых санкциях к России.
И. Измайлов:
- Он сказал, что если проснемся и увидим, что русские начинают какую-то наступательную операцию, та же самая Сумская область, о которой мы говорили, вполне под это подходит, то станет ясно, хотят ли русские мира или нет. А дальше заготовленный пакет всего, что только можно.
А. Коц:
- Это все риторические приемы, в которых очень сложно переиграть такого опытного игрока, как Владимир Путин. Мы уже анонсировали наступление в Сумскую область. Мы уже сказали, что мы будем формировать зону безопасности на территории сопредельного государства, чтобы избежать в будущем событий, которые произошли в августе прошлого года. Я напомню, что после того, как мы сформировали буфер в Харьковской области, от Волчанска до населенного пункта Липцы, у нас почти прекратились обстрелы Белгорода. А ведь это было по пять-шесть, иногда больше обстрелов из РСЗО самого города. Сегодня этих обстрелов нет. Это крайне редко. Да, у нас продолжаются обстрелы, к сожалению, города Шебекино. Продолжает противник терроризировать, в том числе и FPV-дронами, даже теперь жилые дома затягивают сетками, до которых не могут доставать эти дроны. Но в целом пусть мы, может быть, не до конца эту буферную зону сформировали, потому что начались события в Курской области, но, тем не менее, свою задачу эта зона безопасности решает. Соответственно, нам нужна такая зона безопасности в нашем приграничье Курской области. Чтобы не били по Судже, нам надо идти в Сумскую область.
И. Измайлов:
- Интересна фотография - затягивание жилых домов специальными сетками. Это такое ноу-хау Белгородчины. Спустя уже больше чем три года мы возвращаемся к вопросу, если говорить о энергетических объектах, почему это не массово как раз на стратегических объектах?
А. Коц:
- Два мира - два Шапиро. Просто любые попытки сделать какую-то физическую защиту таких объектов упираются в бюрократию. А что скажет пожарный надзор? А как это скажется на технике безопасности и всяких регламентах? И все это идет в нарушение. И в итоге мы имеем неприкрытые энергетические объекты. Не знаю, как нам дойти до того, что проще, дешевле защитить, чем не защитить. Может быть, отказывать в выплате страховок после таких ударов. Ты не создал условия для защиты, значит, никакой страховки тебе быть не может. Как будто пьяный сел за руль и попал в аварию.
И. Измайлов:
- Саша, спасибо.
Подписывайтесь на наш подкаст на любой удобной площадке, чтобы не пропустить новые выпуски с Александром Коцем!
