Лолита Милявская: Я могу простить неталантливость, но вот интриганство и закулисные войны ненавижу

Ю. Грымов:

- Это программа «Культурный код». Мы всегда говорим о культуре, о людях культуры, устраиваем какие-то очень интересные встречи, и даже, бывает, очень горячие. Но сегодня я решил воспользоваться положением, прервал репетиции в театре «Модерн» и пригласил для этого разговора актрису театра «Модерн». И хочу с ней поговорить, кто же такой настоящий артист. Это вообще большой вопрос. Выпускают тысячи актеров по всей стране, это тоже большая проблема.

Сегодня у нас в гостях певица, актриса Лолита Милявская.

Л. Милявская:

- Здравствуйте, Юрий. Мы дружим давно, поэтому мы на «ты», но сейчас я очень теряюсь, потому что тебя все по имени-отчеству величают, и мне иногда дико неудобно, я сбиваюсь и на отчество, и на «ты», «вы». Спасибо тебе за приглашение на этот эфир, для меня это большая честь, несмотря на многолетнюю дружбу.

Ю. Грымов:

- На самом деле «Юрий Вячеславович», скажу честно, когда 4 года назад заступил на должность художественного руководителя театра «Модерн», меня это очень сильно выбило. Я адаптировался, потому что почувствовал, что стал старше. Это так принято в театре, это невозможно запретить, потому что все равно есть какой-то пиетет, уважение, ну и, конечно, борода седая.

Лола, у меня большое количество вопросов к тебе. Давай мы построим беседу так, чтобы она была честной. Мы, и правда, очень давно дружим, делали работы вместе, а теперь мы выпускаем спектакль «Женитьба» в театре «Модерн», где Агафью Тихоновну играет Лолита Милявская. Давай так. Я задаю тебе один вопрос, а следующий вопрос ты мне задаешь.

Л. Милявская:

- Я попробую.

Ю. Грымов:

- Лолита, скажи, какой была первая реакция твоих друзей, знакомых, когда они узнали, что ты решила себя попробовать в драматическом театре, в драматической роли?

Л. Милявская:

- Юра, у нас с моими коллегами общие реакции. Я их сейчас немножко придерживаю, останавливаю. Потому что все скажут: ой, я бы хотел, я бы хотела, театр – это так возвышенно, так здорово. Я сказала: «Ребята, вы осторожнее с желаниями. Наверное, надо сначала желать эпизод». Потому что это не просто архисложно, это другое существование на сцене, другая степень ответственности. И еще ответственность заключается в том, что рядом с тобой очень мощная театральная публика. И вот здесь ты о себе понимаешь всё. Поэтому у всех ощущение: ой, хочется прийти и посмотреть, и хочется попробовать. Но я себя поймала после месяца репетиций, что если еще кто-то раз мне предложит, я никогда больше не соглашусь. Потому что это действительно огромная нагрузка на нервную систему, интеллект. Ты правда в большом комплексе пребываешь, что во многом не соответствуешь труппе. Это реально люди, которые каждый день выходят на сцену, в драматических спектаклях играют разные роли. И ты понимаешь, что рядом с ними плаваешь.

Ю. Грымов:

- Мы в передаче эту тему затрагивали – что такое настоящий артист и т.д. Вообще я изменил свое отношение к артистам. Когда занимался только кино, телевидением, снимал великих актеров в своих фильмах, но, придя в театр, я изменил отношение к этой профессии, я стал ее просто возвышать до небес. Это архитрудная профессия – актер. И не просто трудная, как, допустим, шахтер, когда люди в забой идут, это физически сложно, опасно, а здесь добавляется еще колоссальная не то что ответственность, а нужно держать роль, идти, по существу, от себя.

Уважаемые радиослушатели, у нас скоро премьера «Женитьбы», и Лолита играет Агафью Тихоновну. Для меня это, правда, поступок. Потому что выйти в сатиру, выйти в комедию – это очень непросто. Я пригласил Лолиту сразу в сложный жанр, но я уверен, что драматический артист (а Лолита Милявская – драматическая актриса, я считаю) может делать комедию, потому что только большой драматический артист – прекрасный комедийный.

Лола, вопрос ко мне, пожалуйста.

Л. Милявская:

- Юра, знаешь, у меня есть один вопрос к тебе. Поскольку мы много лет дружим и общаемся, я хотела тебя спросить, не испытываешь ли ты небольшой комплекс оттого, что… Для меня как для зрителя, который к тебе ходит, это один из лучших драматических театров, которые сегодня существуют в Москве. Театр, который не прячется за технологиями, театр, который существует исключительно в режиссуре и в актерском мастерстве. Каковы у тебя отношения с театральным бомондом, сообществом? Ведь театр «Модерн» не находится в таком медийном пространстве. Я смотрю, ты этому не уделяешь много времени. То есть ты стоишь в стороне. Мне это нравится. Мне это интересно как человеку, который находится в шоу-бизнесе, и у нас, кстати, нет такого «змеевника», как в театральной, оперно-балетной среде, у вас в этом смысле, мне кажется, погромче и пострашнее.

Ю. Грымов:

- Придя на территорию театра профессионально, возглавляя театр «Модерн», конечно, я понял, что это совсем другой мир. Если раньше я знал много актеров, снимал их, то театр – это все-таки такое бомбоубежище, и каждый худрук, каждый театр – это свое бомбоубежище единомышленников. Выходит ли это за пределы каких-то отношений? Наверное, они есть, если ты с кем-то учился в ГИТИСе, или в «Щуке». Я из другого профсоюза, я начинал с шоу-бизнеса, телевидения и т.д. Конечно, они на меня смотрят очень странно, если честно. Но я не чувствую себя каким-то изгоем. И вообще, когда я начинал свою карьеру режиссера, Георгий Рерберг сказал такую фразу: «Юра, ты понимаешь, что режиссер всегда один? Если у тебя появится еще один или два человека, с которыми ты будешь вместе, это большая удача». Поэтому этот момент одиночества… Тут же очень важный момент. Сейчас спектакль на выпуске, он мой. И после премьеры я к нему не имею никакого отношения, это уже собственность актеров, это жизнь, которую они там проживают. И мне становится грустно.

Л. Милявская:

- …и он имеет право на всё после премьеры – на критику, на собственное мнение, на то, как бы зритель сделал, как бы он сыграл. Я понимаю, что все это мне придется еще ощутить.

Ю. Грымов:

- Конечно, за спектаклем всегда приглядываем, всегда обсуждаем, репетируем до спектакля, после спектакля есть какой-то разбор. Но ощущение, что ты что-то сделал и отдал, и теперь это живет своей жизнью, это уникальное чувство, которое испытывает, я думаю, любой режиссер. А так вообще худруки театров очень активные. Жалко, что нет честной информации. Я все время открыт, готов говорить о театре, о доходах, расходах, стратегических ошибках и о победах. Информации очень мало, все закрытые, почему-то все боятся. Хотя я считаю, что конкуренции почти нет, мы все очень разные.

Лола, у тебя огромный сценический опыт – и съемки, и ведение программ, и исполнение твоих прекрасных песен, и концертная деятельность. Что новое тебе пришлось открывать, имея сценический багаж? Что новое ты начала открывать в себе, работая сейчас в театре «Модерн» над спектаклем «Женитьба»? Именно в себе.

Л. Милявская:

- Юра, знаешь, для меня каждый выход на сцену вообще за 30 с чем-то лет… Вообще принцип существования один и тот же. Тебе нужно протянуть эту линию от начала до конца, и чем больше разнообразия, чем больше ты задаешь вопросов, тем объемнее роль. Вопрос в том, что я очень много лет – соло. И у меня относительный партнер в виде зрителя и музыкантов. Здесь ситуация другая. Для меня это большое открытие моей нервной системы. Я очень большой трус по натуре. Мне проще зарыться где-нибудь, сказать: не получилось – и ладно, ничего страшного, я же от этого не умру. А здесь мне надо было себя пересилить, не струсить (хотя у меня такие мысли были). Я думала, что ты передумаешь. И надеялась, что на тебя возложу эту ответственность: Юра передумал, ну что ж, так случилось.

Ю. Грымов:

- Скажу честно, я не мог бы передумать. Что значит: придумал, передумал? Если бы вдруг я понимал, что Лолита Милявская, при всем своем желании нового, не справляется – да, конечно, я нашел бы слова и сказал бы: Лола, ну, не получается. А ведь любой театр (ты совершенно права) – это партнеры, это ансамбль. Поэтому я против проектных театров. Мне даже кто-то писал: «Этот спектакль сыграется раз-два и больше не будет?» Нет, ребята, мы не проектный театр, мы не приглашаем звезду ради звезды, чтобы ее узнали (человек из телевизора) и все пришли смотреть на него. Это не так. Лолита Милявская – часть труппы. Я уверен, сейчас пройдут премьеры, будут еще какие-то постановки в театре «Модерн», и если она будет соответствовать роли, у нее будет желание, она будет играть еще что-то. Потому что не надо прыгать вокруг одного артиста, это прошлое – такая антреприза. Сегодня драматический театр, и он не может дистанцироваться от того, что происходит в стране. Я всегда говорю, что театр «Модерн» - это театр высказываний. Мы высказываемся на ту или иную тему. И даже в спектакле «Женитьба» вы увидите много для себя неожиданного, хотя текст остается трех прекрасных авторов – и Гоголя, и Чехова, и Островского.

Лолита, сегодня много говорят о свободе. Мы читаем это в соцсетях, везде: свобода, свобода. Политическая свобода, социальная, свобода слова, свобода мнений. Что такое свобода в твоем понимании как артиста? Насколько ты свободна, и что ты называешь свободой артиста?

Л. Милявская:

- Знаешь, я не думаю, что человеческое значение слова «свобода» отличается от профессионального. Потому что свобода – все равно это ответственность. И мне понадобилось очень много лет, чтобы понять, о чем говорили философы. Свобода – это не просто выйти и помочиться в арку, когда ты хочешь. То же самое и в профессии. Свобода – это когда ты владеешь хотя бы образованием, азами и все время совершенствуешься. И это твоя степень ответственности перед зрителем, перед труппой. В свободе нельзя быть безответственным. А если говорить узко, про специальность артиста, я вообще считаю, что артист это тот, у кого есть органика. Если она есть, то при базе, при образовании, желании самообразовываться, при классном режиссере, при органике ты можешь быть артистом. А без органики, чем бы ты ни владел, и нет артиста вроде бы, ты ему не веришь. К сожалению, очень много людей заканчивают высшие учебные заведения, и вот они – как под копирку. В балете немножко проще – ты сразу ушел в 6-ю линию, от лебедей подальше, и не будешь никогда танцевать соло. В театре тебя могут еще на что-то поставить, но все равно это очень выбивается.

Для меня свобода – это когда ты в состоянии воспринимать партнера, а партнер – тебя, когда ты живо реагируешь на все, что происходит. Вот это для меня свобода в театральном существовании.

Ю. Грымов:

- Давай вопрос ко мне.

Л. Милявская:

- Юра, задам вопрос как зритель, который любит твой театр в первую очередь. Люди ведь не должны видеть этот труд. Ты видишь документальные кадры, когда выходит шахтер - и у него только глаза от этих очков. Иногда забой обваливается. А здесь сплошь и рядом у людей то живот болит, то давление, но люди выходят на сцену и при этом много вкалывают. Так вот, меня интересует, каково участие государства в театре? Оно доплачивает за что-то? Я сейчас сижу в кабинете бухгалтерии и вижу прекрасно отремонтированное фойе. Но ты знаешь закулисье. Оно очень чистое, но очень бедное. Бедные гримерки. Очень чистый туалет, но все очень бедное, стены облупленные, провода висят. Государство в какой степени принимает участие, например, в твоем театре?

Ю. Грымов:

- Оно принимает активное участие. Потому что у любого театра есть бюджет. Это очень небольшой бюджет, буквально на содержание здания. И то, что мы привели в порядок зал, оборудовали его, сделали фойе, прекрасный буфет, это то, что мы зарабатываем на билетах. И актеры, которые у меня работают, они получают зарплату от количества проданных билетов. То есть это не бюджет. Бюджет – это уборка снега, электричество, содержание здания. Имущественный фонд - это же не собственность моя или актеров, это собственность города Москвы (театр «Модерн»). Мы сейчас ждем реконструкции, и я надеюсь, что тот проект, который мы сейчас отправили на утверждение… Это будет уникальный театр с точки зрения не того, что сейчас происходит (репертуар, труппа), но и по интерьерам это будет очень красиво и уютно. Потому что, сколько проектов нам ни показывали, почему-то многие театры после реконструкции смотрятся, как будто это отели. Ты приходишь, а это не театр, а отель. Да, чистый, красивый, но отель. Поэтому я берегу эту атмосферу театра, и все заработанные средства мы тратим на зону для зрителей. И когда нам департамент выделил немножко денег на ремонт (в том числе и моего кабинета, директора, бухгалтерии), я сказал: «Нет, давайте мы все эти деньги потратим не на наши кабинеты, а на зрительскую зону – на прекрасные кресла, живую музыку, на комфортную и безопасную среду для буфета». Это очень важно, в том числе и оборудование, свет, звук.

Скажи, та самая Агафья Тихоновна, которую ты играешь, фамилия – Купердякина, я знаю, я тебе запрещал, Лола, а ты это делала. Я говорил, не смотри, пожалуйста, не накачивай себя другими фильмами и постановками, которые можно найти на YouTube с «Женитьбой». Ты смотрела Чехова «Предложение». Скажи, что ты испытывала? Ты знала, что идешь в этот омут, но уже видела исполнение прекрасных актеров, которых уже нет.

Л. Милявская:

- Я на них выросла, понимаешь? Я их смотрела в школе. Их раньше показывали по телевизору, и слава богу, теперь они есть в интернете. Это большое счастье.

Конечно, когда видишь Нифонтову, Марецкую, испытываешь не то слово – комплекс, ты чувствуешь себя кем-то даже не очень рожденным. И думаешь, имеешь ли ты право зайти на сцену?

Потом ты доходишь до современных постановок. И говоришь, нет, не все так страшно! Ну, вот же, это ужасно! Это же идет! А вдруг я не буду столь ужасна?

И ты себя успокаиваешь. Конечно, все равно надо знать, чтобы отдавать себе отчет. Меня спасает то, что ты поставил из трех величайших пьес, которые, может, не пережили бы время в отдельности, ты сделал одну полноценную. И самое главное то, о чем мы никогда не думали, мы все смотрели комедии. Виртуозно сыгранные! Просто так, как не бывает сейчас, но, тем не менее, это комедии. И мы привыкли к этим образам. И ни разу не было как бы так грустно от этого. А выясняется, что во всех трех пьесах есть драма. И есть не любовь. И все на все согласны, и они очень про сегодняшнее время. Про сегодняшние отношения. Про то, что двести лет уже не меняется.

Мне немножко проще от того, что ты мне объяснил задачу. Мне не надо быть гротесковой, я не МХАТ в данном случае, я не соперничаю с такими актрисами. Все по-другому и про сегодня. А вот про сегодня мне проще, поэтому ты меня спасаешь. И для меня, как для невежды, ты открыл фамилию этой дивной женщины, которую точно никто никогда не говорил. Она для всех просто Агафья Тихоновна.

Ю. Грымов:

- Я считаю, что любой театр всегда про сегодня. И то, что ты восхищаешься Марецкой, Папановым, Яншиным, которые играли все эти спектакли, а почему мы восхищаемся ими сегодня? Потому что они играли про сегодня, про сегодняшних тогда себя. И мы смотрим, мы верим. Поэтому если сегодня актер существует на сцене по сути, не кривляка, не транслятор текста, а по сути, идет от себя, конечно, та роль, которую ты играешь, тебе понятна. Ты – женщина, у тебя было несколько браков, свое отношение к этому. Тебе есть, что играть, потому что придуманных девочек… Сказали, ты будешь играть бабушку. И вот эта молодая актриса идет и играет бабушку. Ребята, она все равно молодая актриса, играющая бабушку.

Сегодня театр это не прощает, как и не прощает отделение себя от того, что происходит на улице. Социальные аспекты мы пытаемся сохранить в спектакле «Женитьба», чтобы люди узнавали сегодня. И узнавали нашу боль.

Лола, коротенькие вопросы для меня.

Л. Милявская:

- Сколько зарабатывают артисты в театре при этом безумном каторжном труде?

Ю. Грымов:

- Смотри, артисты в театре зарабатывают очень немного, но из-за того, что если театр работает успешно, то цены на билеты растут. И артисты получают за каждый выход на сцену.

Второе. Я очень охотно отпускаю актеров сниматься или играть в других театрах. Потому что это опыт и это деньги. Озвучание или кино, сериалы, я никогда не ковыряюсь в таких словах «как вы можете играть в таком плохом фильме». Кого это волнует? Это не я. Это они себе пусть задают вопрос, почему они туда идут. Зарабатывать деньги и кормить семью.

Театра России живут не богато, но очень достойно. Я не могу такое сказать, когда я был по уши вовлечен в кино, не могу так похвастаться большим количеством людей, которые идут в кино ради того, чтобы высказаться, снять фильм, поделиться частью себя. Большое количество стяжателей. Это я говорю честно. В театре я не видел ни одного такого стяжателя. Их нет, людей, которые что-то воруют, чего-то крысятничают. Такого просто нет! И театр в России выжил, потому что это энтузиасты театра, это великое завоевание России, а потом уже СССР, что так много в России театров. И я очень переживаю, такие разговоры идут, что, а очень много театров. Что это такое – в одной Москве сто государственных театров! А чего так много? Да, мы знаем, что некоторые театры живут ужасно и идут плохие спектакли. Но это связано с тем, что нужно чаще встряхивать эту всю историю, менять руководителей, дирекцию, чтобы театры находили свое лицо.

Л. Милявская:

- Знаешь, талантливых режиссеров найти сложно. Директора найти, наверное, быстрее.

Ты не назвал эту сумму. Я хочу, чтобы она прозвучала.

Ю. Грымов:

- Хорошо. Тогда скажу – средняя зарплата актера театра, если актер театра хорошо работает, давай так, я скажу про театр «Модерн», это будет корректно. У меня актеры получают по сравнению с другими театрами, думаю, что мы входим в топ-десять театров, где актер получает в среднем 70 тысяч рублей. Ну, бывает 50 тысяч. Доходим в пике до 90-100 тысяч рублей в месяц. Это очень большие зарплаты, потому что по Москве и по России актеры получают гораздо меньше. И я знаю, бывает 25, 35 тысяч рублей.

Это достойно. И имея возможность работать на стороне, это получается достойно. Но в театр люди приходят не ради денег.

Лола, маленький вопрос и такой же ответ. Люди культуры, на твой взгляд, сегодня имеют реальный вес в обществе?

Л. Милявская:

- Нет. Культура должна быть массовым явлением, тогда что-то будет меняться. Единичные индивидуумы мало на что влияют.

Ю. Грымов:

- У меня был в гостях Игорь Матвиенко. Мы обсуждали с ним культурный код, эти скандалы с Пригожиным, со Шнуром. И говорит, что государство не поддерживает шоу-бизнес. Я сказал Игорю: а ты не думал, что вы, Игорь, себя ведете не очень адекватно? Ругаетесь ниже плинтуса! Все эти скандалы с Пригожиным. И просите у государства поддержки! Может, вы сами виноваты в том, что так низко некоторые падают?

Л. Милявская:

- Знаешь, Юр, не согласна. Достаточно скандалов и нечистоплотности в мире театра. Всего достаточно. У нас Иосиф Пригожин – это скандал, который не стоил выеденного яйца. Он не говорил про артистов, которые находятся в топе. Он говорил про тех, кто остался за бортом, потому что известные в состоянии… У него есть какой-то кошелек дома, парашют, который он успел заработать. А вот кто с ним работает и я, например, я не государственное учреждение, платить зарплату коллективу год? Извини. Вот тут кто на что учился. Ребята, преподавайте, левачьте, делайте, что хотите. Я не могу, мне тоже надо семью содержать.

Иосиф говорил про таких людей. И непонятно, почему Сережа Шнуров зацепился за эту фразу. Действительно, государство должно было обратить внимание, потому что это сфера развлечения точно такая же.

Ю. Грымов:

- У нас был в гостях Пригожин, мы на эту тему говорили. И Розенбаум говорил, я говорил. Есть среднее и нижнее звено, без которых не двигается на сцене ничего.

Я рад, что сегодня театры – это 50%, думаю, что все это отогреется. И зрители будут ходить 100% на полный зал.

Вот мы говорили, что люди культуры реального веса в обществе сегодня не имеют. Думаю, что и мы виноваты в этом. Какие-то сдвинулись авторитеты, потому что у нас политики стали как представители шоу-бизнеса, когда был рок такой, сегодня политики как рок-музыканты. Они женятся на спортсменах, скандальные, известные, обсуждают их дома. Правда, политики стали лидерами мнений, хотя, мне кажется, это очень важная, но безумно трудная профессия. И не очень заметная, на самом деле. Политик сегодня очень заметен. И не всегда с хорошей стороны.

Итак, по традиции у нас в конце блиц. Можно отвечать не обязательно коротко.

Сегодня СМИ и соцсети каждый день рассуждают на тему: что такое хорошо и что такое плохо. Для Лолиты - что такое хорошо? И что такое плохо?

Л. Милявская:

- Я скажу плохо – это запрет мата. Это искусственно! Это в моей органике, я не могу не ругаться. Кстати, благодаря репетициям, я поняла, что дня четыре я не употребляла ни одного слова! И так прямо взяла себя в руки. И дома выплеснула!

А хорошо? Хорошо, что есть разнообразие, что молодежь идет вперед и она разная. И мне это нравится. Для меня это хорошо, несмотря на то, что многие ругают молодежь в соцсетях. Я много чего смотрю. И когда многим не нравится, я пытаюсь найти перспективу. Для меня это очень хорошее колено под одно мягкое устройство по имени одной очень крупной женщины, которая это устройство прославила.

Ю. Грымов:

- Мы, действительно, в совсем недавней передаче мы говорили про мат. И были у нас филологи, люди, которые преподают язык. Они тоже все против запрета мата. Против насильственного, жесткого, формального запрета мата. А то, что Лолита себя на протяжении репетиций в театре «Модерн» вот так сдерживала, на самом деле, я считаю, что это некая гигиена. Сквернословие – оно развращает. А когда ты себя держишь, мне кажется, замечательно. И появляются другие слова.

Следующий вопрос. Какой поступок для человека культуры и искусства ты считаешь бессовестным?

Л. Милявская:

- Я бы не делила культуру. Просто есть бессовестные поступки, которым нет оправданий. Грубо говоря, для человека культуры времен Сталина подписанные доносы выдающимися людьми. А потом прошло время. И я подумала, а каков болевой порог у тебя, выдержала бы ты пытки, чтобы тебе рассуждать, подписала бы ты этот донос или нет? Если бы тебе пару раз дали в солнечное сплетение. Или угрожали расправой над близкими. И я сказала, нет. Может, я тоже подписала бы это письмо.

Знаешь, я очень аккуратно с поступками. Я не люблю интриги и никогда не принимаю в них участия. Наверное, от меня все это немного далеко, поэтому я ненавижу в этом нечистоплотных людей. Я могу простить неталантливость, но вот интриганство и закулисные войны? Ненавижу. Для меня это не допустимо.

Ю. Грымов:

- Когда ты задала мне вопрос во второй части, почему я так отдельно? Я считаю, что это так замечательно, когда ты отдельно. И я отвечаю только за себя. И отвечаю сегодня за театр «Модерн», за труппу театра, за Лолиту Милявскую, которая играет у меня. Это моя зона ответственности. Мне кажется, важно, когда ты собственное «я» не то, что убираешь, а поднимаешь настолько, потому что ты отвечаешь за этих людей. За этот коллектив, за туалетную бумагу в театре, это тоже важно, за вкусные эклеры, за репертуар.

Бессовестный человек, культура, искусство… Да любой человек бессовестный! Какая разница? Культура, искусство или он сантехник.

Что для тебя значит выражение «быть в тренде»?

Л. Милявская:

- Банально, конечно, говоря сегодняшним языком – это количество просмотров, конечно, и лайков, и репостов. Но если говорить серьезно: быть в тренде – это быть в тонусе. То есть, держать нос по ветру. Это не значит заигрывать с модными течениями, для меня это не входит в понятие «модность» и «сиюминутность». Это просто развитие. И ты в тренде, ты двигаешься вперед, значит, ты живешь. Ты не даешь о себе забыть, но не для того, чтобы просто ты был на слуху, а потому что ты будоражишь, все время что-то ищешь. Кого-то это стимулирует, а кого-то это раздражает. Вот это тренд.

Ю. Грымов:

- Какая социальная проблема в нашей стране сегодня стоит наиболее остро?

Л. Милявская:

- Я думаю, что образование. Дальше уже проблема со здравоохранением, со всем абсолютно, с интеллектуальным развитием. И я думаю, что это проблема самая. От нее уже много других, мелких. А частная проблема… От того, что решат проблему с ЖКХ, где просто гигантское количество воровства и беспредела, но это все равно меньше проблема, чем проблема образования. Люди не в состоянии отстаивать свою точку зрения. Они даже не в состоянии причинно-следственную связь увидеть! Логическая цепочка отсутствует. Это все образование.

Ю. Грымов:

- Что лично для тебя является обратной стороной славы? Популярности.

Л. Милявская:

- Поскольку я никогда не была зациклена, это такая же работа, как и многие другие, которые я делаю, на мой взгляд, честно, в меру способностей, усердия. При моей лени еще больше работоспособности получается.

Я думаю, что единственное, что я испытываю и мои коллеги во многом – это возможность до определенного момента использовать человека. Это больше касается личной жизни. Знаешь, когда к тебе примыкает разное. Но вот это единственное. Все остальное победим!

Ю. Грымов:

- Да, все победим. У нас в гостях была Лолита Милявская, певица, актриса театра «Модерн». Мы готовимся к премьере – спектакль «Женитьба». Увидимся в театре! Услышимся в программе «Культурный код».

Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts, Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!