«Оскар» меняет пол: кинопремию будут вручать по новым правилам

Ю. Грымов:

- Добрый вечер. Сегодняшнюю программу, я подумал, может, начать как юмористическую? Вообще на самом деле это часть того, как я отношусь к новому такому распоряжению совета кинопремии Оскар. Но это и грустно, и смешно, и сегодня мы с вами это обсудим. Хочу объяснить, что случилось. Кинопремия Оскар вручается с 1929 года. Сегодня, в 2020 году, к претендентам планируют применить новые требования, причем, далеко не творческого плана. Правила вступят в силу в 2024 году. Согласно новым требованиям, премию Оскар получат те авторы, которые, если хотят претендовать на кинонаграду в номинации «Лучший фильм», их лента должна соответствовать следующим критериям. Как минимум, одно из главных ролей должен играть актер азиатско, афро или латиноамериканского происхождения. Второе – не менее трети исполнителей ролей второго плана должны быть женщины или относиться к представителям ЛГБТ-сообщества не белого населения или к людям с особенностями физического или ментального развития. То же самое касается и массовки. И последний пункт – с одной из этих групп населения должна быть связана и основная сюжетная линия фильма. Так же съемочная группа тоже должен быть процент ЛГБТ-сообщества и то, что мы говорим – азиатского или латино-американского происхождения. Вот такие новости из-за океана. Мы позвонили Николаю Петровичу Бурляеву, президенту Московского МКФ «Золотой витязь», этот фестиваль с большой историей, я тоже в нем немножко отметился, но для меня Николай Петрович – это, прежде всего, замечательный актер, который по-настоящему доказал, что творчество – это часть жизни. То есть, он снимался совсем маленьким у моего любимого Тарковского, он был в прекрасных картинах. «Военно-полевой роман» только чего стоит! Николай Петрович, добрый вечер!

Н. Бурляев:

- Добрый вечер.

Ю. Грымов:

- Как вам эта новость из-за океана?

Н. Бурляев:

- Ну, я думаю, те безумные люди, которые пытаются это провести в жизнь, им это нашептывал все Лукавый. Ну, как это возможно?..

Ю. Грымов:

- Николай Петрович, очень плохо слышно… Просто Николай Петрович едет в Севастополь и связь гуляет, потому что Николай находится в движении… Понимаете, эти требования, которые сегодня обрушились на всю мировую общественность, потому что это действительно странно… мне кажется, это абсолютное нарушение свобод. Потому что получается так, что, по всей видимости, вот если бы эти требования работали бы раньше, мы бы лишились большого количества прекрасных американских картин. И к этому, кстати, во всем мире относятся довольно таки серьезно. Это вот только мы иронизируем.

Николай, ваш комментарий.

Н. Бурляев:

- Ну, я давно критически отношусь к этой желтой болванке под названием Оскар. Я участвовал, мой фильм, в оскаровской церемонии. И фильм «Андрей Рублев» признан лучшим в десятке фильмов всех времен и народов. Так что я спокойно отношусь. Но я не могу быть спокоен, когда я слышу такое безумие из уст тех, кто хочет обязать всех деятелей американского, да и вообще мирового кино, потому что за этой желтой болванкой охотятся очень многие наши коллеги, и это их предел мечтаний – получить эту награду. И это достаточно страшно. Это все попахивает клиникой, шизофренией абсолютной и каким-то тоталитаризмом.

Ю. Грымов:

- Николай, вот вы сказали, что многие наши соотечественники охотятся за этой статуэткой, но я вам скажу такую вещь. Что довольно-таки странная номинация существует на Оскаре, она какая-то тоже пережиток 20 века, особенно 21-го. Она звучит, как «лучший иностранный фильм». То есть, есть американское кино и есть какой-то иностранный фильм. И мировая практика показывает, что те люди, которые получили Оскар, иностранные картины, как правило, карьеры-то не было серьезной. А если получает американский Оскар, то это карьера серьезная. И финансовая, и т.д. Почему тогда наши все охотятся за Оскаром?

Н. Бурляев:

- Ну, как-то престижно это – говорить, что я обладатель Оскара. Это считается престижно. Но я так думаю, что парадигма должна меняться. И центр внимания должен переходить в Россию. И я надеюсь на то, что наше государство введет такой кинофестиваль позитивного кино, хотя он уже есть – тот же «Золотой витязь» - с девизом, который пугает Америку – «За нравственные идеалы, за возвышение души человека». За возвышение, а не за подталкивание его в преисподнюю, в грех.

Ю. Грымов:

- Но ведь академики, которые это писали и обсуждали у себя в кулуарах, этот закон, они как раз говорят, для чего это сделано. Они сделали это для того, чтобы отображать наше разнообразное население планеты в создании фильмов. То есть, у них как бы плохие намерения, то есть, они хотят показать разнообразие и уделить внимание меньшинствам. Вот как с этим?

Н. Бурляев:

- Юрий, вы ж понимаете, вы ж режиссер, что это полный бред. Разнообразие было всегда. И в советском кино все национальности работали и на кинофестивалях мы принимали всех. И Иран, и Китай, и негры у нас участвовали. Все. Что за бред? Зачем еще это как-то педалировать? Это есть в мировом кино.

Ю. Грымов:

- Но все равно, любой фестиваль высказывает свои пожелания, да. Вот у вас кинофорум был посвящен в этом году юбилею Победы. Это ж тоже как бы ограничение?

Н. Бурляев:

- Да нет. Мы, кроме фильмов о Великой Отечественной войне, показываем очень много всего. О нашей современности, обо всем. Просто в этом году мы декларировали, что мы посвящаем это все 75-летию Победы. Мы не ограничиваем людей.

Ю. Грымов:

- Спасибо огромное. С нами на связи был Николай Петрович Бурляев, президент МКФ «Золотой витязь»…

А с нами на связь вышел Кирилл Эмильевич Разлогов, киновед, программный директор Московского международного кинофестиваля. Добрый вечер!

К. Разлогов:

- Добрый вечер.

Ю. Грымов:

- Вот эти нововведения… я знаю, что новые даты вашего фестиваля МКФ будут с 1 по 8 октября – не менее 180 фильмов из 60 стран будут представлены – вопрос в русле того, что происходит на Оскаре: будут фильмы про геев?

К. Разлогов:

- Не помню, наверное, будут, потому что 80% фильмов, которые предлагают на фестиваль, касаются сексуальных меньшинств. Обычно мы их не очень отбираем, поэтому одна-две картины, наверное, будут.

Ю. Грымов:

- Как вы относитесь к этим интересным, довольно-таки жестким – это не просто уже рекомендации, а это такие требования от оскаровского комитета – как вы это откомментируете?

- Для меня это просто дымовая завеса, это просто реакция оскаровского комитета, который постоянно ругают за то, что он не соблюдает правила политкорректности по сочетаниям цветного населения и разного рода меньшинств. И для того, чтобы отбиться от этого, они приняли эти условия. Но дело в том, что там не все так просто, как кажется на первый взгляд. Потому что сформулировано это очень осторожно, это формулировки юристы, поэтому там нужно, чтобы фильм удовлетворял из четырех основных категорий условий двум. А это значит, что двум другим можно не удовлетворять. А из тех категорий, которые предлагаются, там, например, есть правила, что фирма финансирует стажировки специалистов по кинематографическим специальностям для представителей вот этих меньшинств. Там есть вещи, где тебе дается выбор, что, если там, скажем… вот самое смешное в этом плане, чтобы сюжет касался одного из этих меньшинств и одно из этих меньшинств – женщина – значит, если сюжет касается отношений мужчины и женщины, он автоматически подпадает под эту категорию. Сформулировано это таким образом, что под эти правила подпадает 99,9% всех создаваемых фильмов. Так что это такая довольно условная дипломатическая игра, которой предается у нас, на мой взгляд, чрезмерное значение. Она свидетельствует об определенной ориентации, жесткости как бы и конфронтации, которая сейчас есть в США, где есть и по разным проблемам жесткая конфронтация, и сексуальные меньшинства как бы в этом плане достаточно активны, я не говорю уже о людях с ограниченными возможностями и разного рода национальными проблемами. Но повторяю, видимо, это формулировали хорошие юристы, таким образом, что на самом деле в любом фильме можно найти что-то, что бы соответствовало этим требованиям. Другое дело, что теперь от фильмов, которые претендуют на главную премию Оскар, может потребоваться составлять специальные таблицы по всем этим 150 категориям. Сколько у них там чего по какой категории представлено.

Ю. Грымов:

- Но, согласитесь, довольно-таки странно. Помните совсем недавно нашумевшую историю, когда началось восстание темнокожего населения и «Унесенные ветром» сняли с продажи на онлайн-площадки интернета…

К. Разлогов:

- Ну, они сняли временно, потом вернули.

Ю. Грымов:

- Да. Но сначала же сняли. Пошли на поводу… А почему это вдруг сняли? Там же была первая темнокожая актриса, которая получала Оскар. Смотрите, если попытаться отмотать и если бы эти законы работали не сейчас, не в будущем, а в прошлом, такой фильм, как «Список Шиндлера» вообще не может там быть. Ну что, будет Геббель – латинос?

К. Разлогов:

- Почему? Ну, если не латинос, то женщины. Это могут быть либо женщины, либо латинос. А женщины там есть. Латинос нету. Это же не требования, которые суммируются, а требования, которые тебе на выбор. Там может быть один человек с ограниченными возможностями…

Ю. Грымов:

- А почему тогда написано через запятую? Женщины, афроамериканцы, меньшинства… То есть, женщины попадают в категорию меньшинств.

К. Разлогов:

- Да, женщины попадают в категорию меньшинств. И если у тебя есть женщина, значит, с меньшинством ты справился.

Ю. Грымов:

- Но это же, как минимум, смешно?

К. Разлогов:

- Это и есть хитрость вот этого документа. Потому что я отвечал на много вопросов, касающихся этой ситуации. И первоначально я отвечал на основе тех вопросов, которые мне задавали, хотя я объяснял, что, пока я не прочитаю документ в оригинале, как он есть, я ничего толком сказать не могу. В конце концов, я прочитал документ в оригинале очень внимательно и увидел, что там тебе дается 60 разных вариантов, в которых ты можешь удовлетворить это требование и один из этих вариантов удовлетворяется очень просто. Что касается истории с «Унесенными ветром», их сняли для того, чтобы снабдить эту картину комментариями. Как бы комментарии есть к очень многим фильмам. К этому фильму комментариев не было, но они снабдили комментарием, что в это время как бы вот расистские высказывания были в порядке вещей, поэтому… Ну, как у нас комментарии там по курению… «Курение вредит вашему здоровью». Это комментарий того же рода. Поэтому самое смешное в этом деле, что такого рода ограничения есть всегда и везде. В Советском Союзе были одни ограничения, в мусульманских странах у нас другие ограничения. Сейчас в США третьи ограничения. Кодекс Хейса давал совсем жесткие ограничения. Продюсеры им следовали, художники придумывали, как их обходить.

Ю. Грымов:

- По-вашему, это улучшает творческую атмосферу? В этой ситуации художник будет более свободен? Мне кажется, нет. Продюсеры будут дуть на молоко и работать уже на площадке, над сценарием с юристами вместе.

К. Разлогов:

- Они и так работают с юристами.

Ю. Грымов:

- Нет, но будет еще жестче. Люди с Уолл-стрит в 90-х годах пришли в Голливуд и люди, которые занимались инвестициями, стали учить снимать кино, поэтому кинематограф провалился, да.

К. Разлогов:

- Да, это роковая история была.

Ю. Грымов:

- Да. И точно так же сегодня и в России. Что сегодня именно учат снимать кино те люди, которые считают государственные деньги…

К. Разлогов:

- Но которые в кино ничего не понимают.

Ю. Грымов:

- Естественно. У меня такой вопрос. Вот то, о чем мы говорим, и смеемся над этим на самом деле… что получается? Вы сказали, что они будут заполнять какие-то таблицы, графики… Значит, получается, что, когда кинокомпания принимает на работу, они будут заполнять анкету, где будет стоять графа, какого вы меньшинства? То есть, как вы ведете свою сексуальную жизнь? А вы не думаете, что это нарушение свобод? Кто-то не хочет это показывать, может быть. Почему он должен отмечать галочкой в этой анкете, если он хочет работать на кино в Америке?

К. Разлогов:

- Это не работать на кино в Америке. Это если он хочет претендовать на то, чтобы получить главный приз американской киноакадемии.

Ю. Грымов:

- Но главный приз хочет получить любой уважающий себя продюсер. Просто от этого меняется жизнь. Это у нас в России можно получить, я извиняюсь, даже награду вашего кинофестиваля и жизнь не изменится. У вас будет стоять статуэточка на столе, а что изменится? Финансирование будет? Не будет финансирования, я это знаю.

К. Разлогов:

- Нет, с этой точки зрения, я думаю, мы немножко драматизируем ситуацию. С другой стороны, ведь такого рода ограничения существовали всегда. И они были гласными или негласными, они были сформулированными или нет. Мы знали в советское время, что можно, а что нельзя, без чего фильм не будет выпущен и т.д.

Ю. Грымов:

- Ну, на самом деле ситуация, конечно, пограничная…

Кирилл Эмильевич, я вот недавно у вас в интервью прочитал одну фразу. «Мы же знаем, как было в СССР, когда качество фильма определялось идеологической расстановкой сил между рабочими и крестьянами и т.д. На этом основании давали и премии». Кирилл, вот сегодня в России дают премии тоже по похожему принципу?

К. Разлогов:

- Премии дают по самым разным принципам. Дело в том, что вообще идея оценки качества - разносторонняя вещь. Сейчас считается, что главная оценка качества, как мне сказала одна из моих студенток, это кассовые сборы от фильма. Считается, что, если кассовые сборы большие - фильм хороший, если кассовые сборы маленькие – фильм плохой, а если кассовые сборы совсем маленькие – фильм ужасный. С другой стороны, есть классическая эстетика, которая утверждает, что искусство всегда обгоняет свое время, а поэтому, если малое количество зрителей понимают это произведение, это великое произведение. В идеале самое великое произведение – это произведение, которое понимают авторы и Господь Бог. А чем больше зрителей, читателей, слушателей у этого произведения, тем это произведение хуже. Поэтому между этими двумя абсолютно противоположными критериями и находится целая палитра разного рода приходящих обстоятельств. По весу творческого работника, какой авторитет завоевал тот или иной режиссер, актер и т.д. По идеологической или политической актуальности, по актуальности приблизительно той, о которой говорят нам новые меры Оскара… (плохая связь)… И здесь есть разные мнения. Иногда эксперты сходят и выясняется, что произведение действительно высокого уровня.

Ю. Грымов:

- Но согласитесь, вот как вы лично относитесь к тому, что на страну в последнее время обрушилось такое количество спортивных драм? Два фильма про лед, два по футбол, баскетбол. Мы же прекрасно понимаем, откуда идет запрос. Вы согласны с этим? Вот вы это понимаете? Или вы думаете, что это жительский запрос?

К. Разлогов:

- Частично это зрительский запрос, потому что главные коммерческие успехи последнего времени, скажем, «Движение вверх», картина, связанная со спортом. Но частично это и запрос идеологический. Потому что наши спортивные успехи являются своеобразным противовесом нашим неудачам во всех других областях. Аналогичное касается космоса, кстати. Космические картины про победу нашу в космосе, связанную с Леоновым, с первыми космонавтами, это тоже стремление компенсировать те поражения, которые мы испытываем в текущем моменте, когда ситуация с освоением космического пространства не самая лучшая.

Ю. Грымов:

- А вы считаете, что это улучшает ситуацию? Смотрите, люди смотрят то, что сегодня происходит в реальности, смотрят по телевидению, в интернете, то, что происходит с Роскосмосом и т.д., и вдруг нам показывают Юрия Гагарина, Леонова, великих людей, великие свершения. Или даже, когда мы говорим про спорт – про Яшина, вот сейчас выходит фильм «Стрельцов» и т.д. Вы считаете, это улучшает ситуацию? Она выправляет? А не усугубляет ли это ситуацию?

К. Разлогов:

- На ситуацию это никак не влияет. Это дает людям определенные позитивные эмоции. Это компенсирует эмоциональный дефицит. Точно так же, как эмоциональный дефицит компенсирует развлекательный кинематограф, например. Ты можешь к нему относиться как угодно, но людям нужны положительные эмоции, значит, они их получают и готовы платить за это деньги. К реальной ситуации это не имеет никакого отношения.

Ю. Грымов:

- Но мы же с вами знаем, что голливудское кино далеко не американское, а оно интернациональное. То есть, их интересует весь мир, расширение рынка сбыта и т.д. А вы не думаете, что вот эти пункты, которые Оскар придумал, там про геев, про обездоленных, про людей с ограниченными возможностями, вы не думаете, что это просто бизнес? Так же, как появилось гигантское количество русских, потому что рынок русских стал активно продавать фильмы – еще больше, чем раньше; китайцы появились в американских картинах очень хорошо. Может, это просто бизнес? Прикрываются большими словами о том, что мир разнообразен?

К. Разлогов:

- Здесь более сложная ситуация. Мир действительно разнообразен и социальные противоборства, которые на этом разнообразии строятся, особенно если брать современную ситуацию в США, которая достаточно жесткая и накаленная, - это реальные социальные проблемы. А что касается бизнеса, то нужно расширять аудиторию, нужно включать китайцев, нужно включать индусов, нужно включать другие нации. Но ведь это не столь давняя история. Потому что на самом деле транснациональным Голливуд стал, начиная с 70-х годов. Он всегда стремился распространиться на весь мир, но американская культура какое-то время занимала таки важное значение. А вот с 70-х годов уже пошли «Звездные войны», пошли транспланетные конфликты, пошли вещи, которые не должны обидеть никого из потенциальных потребителей этого продукта. Поэтому здесь, как говорили в Гонконге, когда их спросили, есть ли у вас цензура, они говорили – у нас цензуры нет, но зато мы продаем в мусульманские страны и в каждой из этих стран есть свои ограничения, и мы должны делать фильмы, которые ни одному из этих ограничений не помешают. Не промешают нам продаться в эти страны. Так что да, это бизнес. Но бизнес как бы многоплановый, который учитывает очень много аспектов.

Ю. Грымов:

- Я помню вашу фразу, вы сказали – вряд ли когда-нибудь отечественная картина достигнет такого уровня, что будет претендовать на лучший фильм в Америке, на Оскар. Теперь, получается, что вообще нам не светит?

К. Разлогов:

- Почему? С присутствием женщин все будет в порядке.

Ю. Грымов:

- Да, но они же будут считать в процентном соотношении.

К. Разлогов:

- Нужно, чтобы в фильме было 20% или чернокожих, или сексуальных меньшинств, или женщин.

Ю. Грымов:

- И сюжет должен тоже этого касаться.

К. Разлогов:

- Да, но любой сюжет так или иначе, особо мелодрамы – это отношения между мужчиной и женщиной. Поэтому здесь тоже все будет в порядке. Мы можем претендовать… ну, сейчас корейцы получили Оскар за лучший фильм, чего никто не ожидал. Но они сделали картину, которая каким-то образом затронула очень многие важные проблемы современной жизни. Так что мы можем претендовать и на эту награду… на что угодно можем претендовать. Эти правила не имеют к этому никакого отношения просто потому, что практически все наши фильмы удовлетворяют всем требованиям, которые там изложены.

Ю. Грымов:

- Как вы думаете, вот всевозможные фестивали, такие большие форумы, фестивали, как Оскар или МКФ…

К. Разлогов:

- Оскар – это не фестиваль. Оскар – это все-таки премия…

Ю. Грымов:

- Хорошо. Вот Оскар – премия. То же самое, когда мы говорим про Канны, про Московский международный кинофестиваль, - вам не кажется, что то, что сегодня происходит с кино и начало происходить с 70-х годов, как вы сказали, вам не кажется, что это все пережитки 20 века? Никому эти фестивали уже не нужны. Они ни на что не влияют. Они не являются лидерами мнения. Они просто междусобойчики.

К. Разлогов:

- Ну, я сказал так, что они существуют, как часть общественной жизни. То есть, они междусобойчик, который развлекает людей, которые этим увлечены. Если в каждом городе будет по фестивалю, это будет правильно и это внесет в культурную жизнь города определенное разнообразие. Что касается влияния на мнение вообще, на расстановку сил, то есть, конечно, значительное большее влияние оказывают чисто коммерческие показатели и рекламные работы крупных компаний. Ну а что касается такого кино, которое ориентировано, в первую очередь, на художественные критерии, оно зависит от фестивалей, потому что фестивали для них – это единственный рынок и успешные фестивали – единственный способ расширить свою аудиторию и каким-то образом прозвучать. Так что фестивали не случайно так разрастаются, они нужны для этого типа произведений.

Ю. Грымов:

- Да, но ваш МКФ финансируется полностью государством?

К. Разлогов:

- Нет, есть спонсорская часть средств.

Ю. Грымов:

- Какое процентное соотношение?

К. Разлогов:

- Я думаю, что спонсорские средства составляют процентов 30. Я могу ошибиться, я деньгами не занимаюсь, но, полагаю, что так.

Ю. Грымов:

- То есть, вы считаете, что сегодня фестивали могут иметь такой же сильный рупор и большой авторитет, как и раньше? Даже среди молодежи? Кирилл, я обратил внимание на такую цифру, что успех кинотеатра за неделю, если за неделю примерно 20% сидит в зале. Представляете, как это мало?..

К. Разлогов:

- Ну, бОльшая часть фестивалей – это не бизнес, бОльшая часть фестивалей это, скорее, благотворительность. Это вещь, которая расширяет возможности зрителей смотреть те фильмы, которые они не могут посмотреть в прокате. Что касается 20% заполняемости зала, ну, в советское время я занимался посещаемости кинотеатров и театров, сравнивая просто сравнительную аудиторию музеев, сравнительную аудиторию театров, сравнительную аудиторию кинотеатров, и сравнительная аудитория кинотеатров была в 80-100 раз выше, чем аудитория всех театров, скажем так. Следует ли из этого, что театры нужно каким-то образом сворачивать? Сейчас, наверное, процент немножко другой, потому что посещаемость кинотеатров резко упала в связи со всеми теми изменениями, которые у нас произошли – с появлением шоу-бизнеса, других форм развлечений и т.д. Тем не менее, я думаю, что совокупная аудитория кинотеатров где-то раз в 20-25 выше, чем совокупная аудитория театров.

Ю. Грымов:

- Но я хочу с вами поспорить…

К. Разлогов:

- Но совокупная аудитория фильмов значительно больше. Потому что фильмы сегодня смотрят в интернете. Фильмы сегодня смотрят на гаджетах, фильмы сегодня смотрят везде. Поэтому аудитория фильмов расширяется экспоненциально, а аудитория кинотеатров при этом страдает, особенно в эпоху коронавируса.

Ю. Грымов:

- На самом деле я согласен с вами в связи с тем, что вы сказали про гаджеты, что кино ушло онлайн, ушло на интернет-платформы, но вот если говорить про театры, я вот сейчас три года плотно этим занимаюсь, я вижу, что каждый день идут спектакли в Москве – как правило, там аншлаги, там 80-90% заполняемость зала и билеты стоят недешево, да. А в кинотеатрах сидят люди за 300-500 рублей и там – 20%. Мне кажется, это связано с качеством картин. Напрямую с качеством картин. Мы говорим про русского зрителя. Один мой знакомый врач сказал, что сегодня кино снимают для слаборазвитого зрителя. Вы согласны с этим?

К. Разлогов:

- Слаборазвитого я бы не сказал, я считаю, что кино снимают сегодня преимущественно для подростков. Поэтому человек, которому 60 лет, кажется, что телезрители слаборазвитые. А этим зрителям, в свою очередь, кажется, что эти старички слаборазвитые и ничего не понимают, и с гаджетами не умеют обращаться. Это разные типы культуры, поэтому, если картина… приведу пример, который мне особенно близок – вот вы говорили о фестивалях. Когда престарелый критик моего возраста заходит в кинотеатр и смотрит, что там показывают, он приходит в ужас и кричит: «Безобразие! Почему показывают такую ерунду?!». Когда подросток вдруг зайдет ко мне на МКФ и посмотрит там изысканную интеллектуальную картину Жана Люка Годара, он тоже скажет – боже мой, кто смотрит это чудовищное занудство? Только сумасшедшие могут такое смотреть! Это разные группы аудитории и это разные типы произведений. И моя задача, как человека, работающего на фестивале, расширить аудиторию того типа произведений, которые слабо представлены в кинотеатрах. Которые не показываются. Которые делаются, но не показываются. Которые есть в мире, которые есть у нас в стране, которые представляют художественный интерес. А то, что касается текущего репертуара, да, он будет ориентирован, в первую очередь, на коммерческий успех фильма и тут фильм «Движение вверх», безусловно, будет побеждать очередную картину Александра Сокурова.

Ю. Грымов:

- Какая награда киноакадемии за последние годы потрясла вас больше всего?

К. Разлогов:

- Я думаю, что венгерская картина «Сын Саула». Картина, которая рассказывают о концлагере, но делает это с чрезвычайно новаторским и убедительным киноязыком.

Ю. Грымов:

- Спасибо большое, у нас в гостях был Кирилл Разлогов, киновед, программный директор Московского международного кинофестиваля. Я вообще люблю кино и всячески пытаюсь о нем говорить, хотя театр для меня сейчас важнее, мне кажется, там много происходят яркого и интересного, но мы продолжаем говорить о культуре. Увидимся на следующей неделе!