Netflix снимет Каренину, а Цыганов сыграет в «Мастере и Маргарите». Нужны ли очередные экранизации известных произведений?
Ю. Грымов:
- Добрый вечер! Мы начинаем нашу программу, слушать нас вы можете каждый вторник и пятницу с 17 до 18 часов. «Анна Каренина», «Мастер и Маргарита», «Идиот», «Война и мир» - эти произведения русских классиков легли в гигантское количество экранизаций российских и западных режиссеров. Хочет ли зритель видеть новый тысячный, сотый, десятитысячный раз «Анну Каренину», сложно сказать. Во многом это зависит, конечно, от самого режиссера, в руки которого попадет этот блистательный материал. Эндрю Дэвис, американский кинорежиссер, сказал такую фразу «Экранизация - это попытка запихнуть слона в чемоданчик». Эту тему мы не первый раз поднимаем, у меня тоже много экранизаций в театре «Модерн» идет, сейчас вот мы на «Войну и мир» замахнулись, который имеет большую популярность. Я тоже снимал «Анну Каренину», тоже она идет одним залом у нас в театре… У нас прекрасный гость, человек, который действительно много снял экранизаций, картин, человек с большим опытом - это Владимир Бортко. Добрый вечер, Владимир Владимирович.
В. Бортко:
- Добрый день.
Ю. Грымов:
- Вот вы сняли такие известные экранизации, как «Собачье сердце» - прямо 10 из 10, мой любимый фильм, «Тарас Бульба», «Идиот», «Мастер и Маргариту»… Вот какой прогноз вы бы дали по поводу новой экранизации «Мастер и Маргарита»? Как вы думаете, это будет современный взгляд на историю или детально будет передаваться роман? Как вы считаете?
В. Бортко:
- Я никак не считаю. Я не знаю.
Ю. Грымов:
- Нет, ну интересно… мы же понимаем, что сейчас вот выйдет опять новая экранизация… «Мастера и Маргариту» сняли вы… сейчас вот выйдет новая…
В. Бортко:
- Откуда ж я могу знать, как режиссер хочет все это делать? Это зависит от него, прежде всего.
Ю. Грымов:
- Я понимаю. Но я просто думал, что порассуждать интересно. Можно же поговорить…
В. Бортко:
- Нет, я могу сказать, что я могу делать, что я делал, что я хотел. Об этом я могу говорить сколько угодно. А что будет делать другой режиссер, я просто не знаю… Как фамилия режиссера?
Ю. Грымов:
- Ну, там изначально предложили снимать Лебедеву, режиссеру, который снимал «Экипаж», «Легенда №17», но тот отказался… Хорошо, тогда вопрос к вам такой - а каков риск для режиссера, когда он берется за такую классику? Что вы ощущали в начале работы над своими экранизациями?
В. Бортко:
- Ну, экранизации бывают двух типов. Я для себя это открыл. Один способ - это когда режиссер находит в том романе, повести, рассказе, который он собирается экранизировать, то, что его интересует. Поворот сюжета, характер героя, время… и он делает свое кинематографическое произведение, исходя из этих своих соображений. Таких экранизаций очень много. Весь Тарковский на этом построен, ибо «Солярис» у Лемма и «Солярис» у Тарковского - это совершенно другое. Это не значит, что это плохо. Это значит, что просто режиссер делает на основе того, что ему показалось интересным, создает свое кинематографическое произведение. Есть другой способ… Мне кажется, что интересно рассказать, как сделать то, что, как мне кажется, хотел сказать писатель. Это не очень просто… Например, девушки, которые читают эту историю, они чаще всего обращают внимание на бал, как она стоит красивая…
Ю. Грымов: :
- Связь пропадает у нас…
В. Бортко:
- …и для этого я должен максимально точно передать содержание этого романа. Поэтому в 8 или в 10 серий и уложилось… А режиссер, который будет снимать, я не знаю, что ему ближе.
Ю. Грымов:
- Скажите, а где грань, через которую не должен переступать режиссер? Или наоборот - обязан переступить. Вот через что режиссер должен переступить или не переступает, берясь за экранизацию известных культовых классических произведений.
В. Бортко:
- Да нет такой грани. Если его интересует что-то в этой книжке, он пытается нам рассказать то, что его интересует. А какие грани могут быть?
Ю. Грымов:
- Хорошо, что вас интересовало, когда вы снимали «Собачье сердце»?
В. Бортко:
- Меня интересовала передача того, как я прочитал эту повесть. Я и хотел рассказать, что это, на мой взгляд, выглядит так.
Ю. Грымов:
- И что вы увидели в «Собачьем сердце», чтобы снять фильм замечательный, который я очень люблю. Почему я задаю этот вопрос? Я все время думал, что вы на стороне профессора Преображенского, а потом вы оказались в коммунистической партии уже сами, как Владимир Бортко.
В. Бортко:
- Где у Карла Маркса написано, что второй подъезд в Обуховском переулке нужно забить досками и ходить вокруг? То, что я снимал, никаким образом не опровергало Карла Маркса. Более того, слова, которые я сейчас произнес, это слова профессора Преображенского. И более того, я очень не любил существующее начальство того времени, просто терпеть не мог… но это потом помешало мне быть членом коммунистической партии? Ни в коем случае. Нет.
Ю. Грымов:
- А сегодняшнее начальство вас устраивает?
В. Бортко:
- Сегодняшнее? Кого вы имеете в виду конкретно?
Ю. Грымов:
- Я имею в виду начальство, которое тогда вас не устраивало - это были какие-то люди, от которых что-то зависело, наверное, в виде там развития культуры, съемки фильмов…
В. Бортко:
- Меня интересовало развитие страны. Они изолгались.
Ю. Грымов:
- А сегодня?
В. Бортко:
- Сегодня я не вижу особенно всего этого. Сегодня я вижу, что существует огромное количество воров - это да, это я вижу. Но в принципе я понимаю только одно. Что историческое существование России - как хотите, хоть так, хоть так - во главе с царем-батюшкой, иначе она просто не существует, не может существовать. Я не думаю, что идеальным вариантом сегодня является Владимир Путин, но лучше него я пока не знаю. Не дай бог, завтра его не будет, вы представляете, что начнется в стране?
Ю. Грымов:
- Не знаю. А что начнется?
В. Бортко:
- Развал страны. Завтра же! Сходу. Мгновенно. Тут же. Это было два раза. В 1917 году, после царя-батюшки, когда страна начала разваливаться на части. И то же самое было в начале 90-х.
Ю. Грымов:
- Но после царя-батюшки рухнула система царя-батюшки, и пришли совсем другие люди.
В. Бортко:
- И возникла та же самая система.
Ю. Грымов:
- Какая та же самая система? Насколько я понимаю, пришла другая система, с совершенно другим миропорядком. А если сегодня президент уходит в отставку, как в свое время ушел Ельцин, ну, какая-то там система была построена - ну, то, что называлось демократией и т.д. - почему же все должно сломаться-то? Совсем другая идеология придет, если вдруг будет смена власти законная?
В. Бортко:
- … царь-батюшка, не дворяне, не бояре… или тогда придется поменять страну совершенно. Дело в том, что у нас сложно устроенная страна. Как она устроена? Если во Франции сколько там не было арабов, она все равно Франция, хоть тресни. Если Германия, сколько бы там не было еще кого-то - это Германия. Татарстан - это своя страна со своей историей, ничуть не меньшей, чем наша, со всеми вытекающими отсюда последствиями. То есть, своя земля. Это очень интересная история, резко меняющая устройство страны. Что держит сейчас страну вместе? Три вещи. Первое - Путин. Второе - Росгвардия, которая все время увеличивается. И третье - телевидение.
Ю. Грымов:
- Владимир Владимирович, вы сегодня больше политик или режиссер?
В. Бортко:
- В данном случае режиссер, я ушел из политики, я больше не баллотируюсь. Я работаю в театре.
Ю. Грымов:
- А вот фраза, что офицер он всегда офицер… вот вы были политиком, называли себя политиком, ушли из политики и теперь вы не политик…
В. Бортко:
- Я, так сказать, ушел на пенсию из политики.
Ю. Грымов:
- А когда вы уходили от активной режиссерской деятельности в политику, вы себя уже не считали режиссером?
В. Бортко:
- Я не уходил. Я снял два фильма за время пребывания в Госдуме.
Ю. Грымов:
- Помните, когда вы у нас были в гостях, вы сказали, что вы сейчас как раз снимаете картину. Вы закончили ее?
В. Бортко:
- Я начал снимать картину, мне ее не дали закончить и она не снимается. Последние пять лет мне не дают работать.
Ю. Грымов:
- Как не дают? Как они могут вам не давать работать?
В. Бортко:
- Не давать деньги просто и все.
Ю. Грымов:
- А, проблема с финансированием?
В. Бортко:
- Да, конечно.
Ю. Грымов:
- Но изначально этот проект же запустило государство, ваш новый фильм?
В. Бортко:
- Да… но потом оно меня обмануло, короче говоря.
Ю. Грымов:
- А это не связано с тем, что вы ушли из политики?
В. Бортко:
- Нет, никак. Это не имело значения. Вы выбрали не того собеседника, по-моему…
Ю. Грымов:
- Как не того собеседника? Выбрали того собеседника, который снял такое количество экранизаций, и есть просто величайшие экранизации, я повторяю. И считаю, что это нужно человеку говорить в глаза всегда. «Собачье сердце» для меня это просто культовое кино и, когда его случайно показывают в 500-й раз по телевидению, я всегда на нем остаюсь. Это всегда.
В. Бортко:
- Перед выборами будут показывать еще больше. Его показывают перед выборами, как правило.
Ю. Грымов:
- Смотрите, вот такой факт. Как вы к этому относитесь как режиссер, как бывший политик, как зритель. Большое разнообразие сегодня выходит фильмов в Америке, и тоже по известным произведениям. Скоро появится новая «Золушка». Помните, там есть роль феи? Вот в американском формате будет не фея, а фей - мужик будет. И, мало того, этот фей будет еще афроамериканец, то есть, он будет черный. Что самое страшное может случиться с новой «Анной Карениной», если американцы заказали? У меня есть своя версия «Анны Карениной»… но там же можно пойти дальше. Не может оказаться Каренин - гей? Например, там есть прекрасный сон Анны Карениной, когда она представляет себе во сне следующее: они вдвоем - Каренин и Вронский. Опа- все, тема развивается… Может такое случиться?
В. Бортко:
- Вы знаете, случиться может все, что угодно…
Ю. Грымов:
- Как вы к этому относитесь? С улыбкой? Или вы плюетесь?
В. Бортко:
- Я просто не смотрю. Мне это не нравится. Если это будет, я просто выключу телевизор или выйду из зала. Мне это не нравится. Это нарушает идею автора, ради которой ты, собственно, все это и делаешь. Потому что фея быть не может гомосексуалистом, это невозможно. Есть вещи, которые нарушать нельзя. Не потому, что вообще нельзя ничего нарушать, а потому, что они искажают суть. Ты рассказываешь не то, что было написано. Вообще не то, принципиально не то. Хотя в искусстве можно делать все. Но я это смотреть не буду. И, думаю, не только я.
Ю. Грымов:
- Да. Вот такой вопрос. Вспоминая вашу экранизацию «Тараса Бульбы» с великим Богданом Ступка, вот сцена, когда отец убивает сына - вот почему вы не показали перед этой смертью крупное лицо и глаза отца - перед тем, как он принимает решение убить сына. Это было все сделано на боковой точке, практически на общем плане.
В. Бортко:
- Простите, когда он целится… ?? Ну, я это снимал и поэтому я помню… там сверху крупный план. Сначала крупный план, потом глаза, потом мушка на стволе - там все очень крупно… не знаю, может, не досмотрели…
Ю. Грымов:
- Да, понятно, что он целится, но потом выходит все на общий план. Хорошо, давайте так. Вот мне лично не хватило взглянуть в глаза отца и глаза сына. Там же совсем нет глаз сына…
В. Бортко:
- Фантастика! Там же они оба смотрят друг на друга! Как же вы смотрели?!
Ю. Грымов:
- Хорошо, я снимаю вопрос - я сегодня пересмотрю.
В. Бортко:
- Можете потом перезвонить мне и сказать, что вы были правы, или я был прав.
Ю. Грымов:
- Да, обязательно позвоню. Вот есть ли какое-то современное литературное произведение, за которое бы вы взялись, как режиссер? Вот есть современное произведение, которое вы бы хотели экранизировать?
В. Бортко:
- Нет.
Ю. Грымов:
- Вам ничего не нравится из современного?
В. Бортко:
- Абсолютно. Молчит сердце, дорогой мой, молчит. Я сейчас написал сценарий, потому что хотел сделать 10-серийный фильм о нашей истории, с 801-го по 814-й год, вход войск в Париж, отношения Наполеона и Александра - то, что мало кто знает, мало кто знает, что Наполеон сватался к сестре Александра… это тоже ведь любопытно, вся история могла бы пойти по другому. Но - увы.
Ю. Грымов:
- Но у вас же в 2011 году вышел мини-сериал «Петр Первый. Завещание».
В. Бортко:
- Да, было такое. И что?
Ю. Грымов:
- Я вот сейчас у себя в театре собираюсь делать большую экранизацию… как вам личность Петра?
В. Бортко:
- Для меня это один из любимых исторических деятелей.
Ю. Грымов:
- То есть, вы разделяете позицию и действия…
В. Бортко:
- Сто процентов!
Ю. Грымов:
- Вот, видите! А я наоборот… Вот вы сказали, что вы работаете в театре. В каком?
В. Бортко:
- «Балтийский дом». Это питерский театр. Я делаю Антигону, коллаж такой…
Ю. Грымов:
- Там труппа театра или приглашенные артисты питерские?
В. Бортко:
- Там есть приглашенный артист один, но в принципе - труппа театра.
Ю. Грымов:
- Когда выйдет премьера?
В. Бортко:
- 17 сентября.
Ю. Грымов:
- Это ваша первая театральная работа?
В. Бортко:
- Далеко не первая. Я ставил «Царя Эдипа» в Эрмитажном театре. Целых три раза шла постановка. В этом же «Балтийском доме» я ставил, Саша Червинский написал, назывался спектакль «Молот ведьм». И сейчас вот третий раз.
Ю. Грымов:
- Ну что ж, я желаю вам успеха, благодарного зрителя, большое спасибо, Владимир Владимирович, что приняли участие в нашей программе. И хороших вам зрителей в «Балтийском доме» с новой театральной постановкой! Обязательно приеду в Питер и посмотрю.
Мы продолжаем наш эфир. Сейчас с нами в студии Александр Акопов, продюсер. Давайте уж честно - кто снимает кино-то? Продюсер или режиссер?
А. Акопов:
- Тут нет никакой дилеммы, кино, конечно, снимают оба.
Ю. Грымов:
- А разве оба умеют договариваться?
А. Акопов:
- Да, конечно. Все продюсеры настроены на то, чтобы договориться с режиссерами и в общем подавляющее большинство режиссеров настроены на то, чтобы договориться с продюсерами. Просто продюсер - так устроено сегодняшнее кино - что конечная ответственность за все лежит на продюсере, поэтому он принимает конечное решение. И будьте уверены, что ни у кого нет желания принимать решения не те, которые предлагает автор сценария и режиссер. Но иногда это приходится делать.
Ю. Грымов:
- Какие ответственности сегодня лежат на вас? Вы же довольно много чего-то делали - и когда телевидение было, и финансирование, и т.д. Какие ответственности лежат на продюсере, за что вы отвечаете прямо жестко?
А. Акопов:
- Первое. Мы должны разрабатывать в год энное количество проектов, для того, чтобы наши главные заказчики, то есть, телевизионные каналы, интернет-сервисы захотели эти проекты купить и показать. Поэтому ответственность, прежде всего, за разработку качественных проектов.
Ю. Грымов:
- Извините, а вы, как продюсер, четко себе представляете, что хочет заказчик? То есть, заказчиком является платформа или телеканал - это руководитель канала, который думает, что он знает свою аудиторию - а вы под него подстраиваетесь и делаете так, чтобы понравилось ему. Так я понимаю?
А. Акопов:
- Нет, не совсем так. Как бы серьезные каналы, ну, сейчас почти все… опять-таки, речь идет о принятии, может быть, конечного решения, но, если ситуация какая-то спорная и неочевидная, но в большинстве случаев сегодня на всех каналах существует довольно разветвленный механизм, в который входят и редакторы, и люди, ответственные за это направление, конкретно за сериалы. И это в общем такой циклический процесс. У вас есть возможность людей в чем-то убеждать и т.д. И, если говорить о руководителях, то в подавляющем большинстве случаев эта группа людей приносит им уже готовые решения. Это хорошо, это нужно делать… и в общем руководителю остается решать только спорные вопросы. Например, здесь вот такой бюджет, стандартный, а хочется дать чуть больше по таким-то причинам. А здесь у нас довольно нестандартная история, поэтому надо понимать, запускаем мы это или нет. То есть, сегодня все больше такой конвейерной немножко профессионализации.
Ю. Грымов:
- Я чувствую этот конвейер. Причем, я понимаю, что их там 2-3 всего-навсего на нашу страну этих конвейера, они штампуют фильмы совершенно разных режиссеров, но они совершенно почему-то между собой никак не отличаются. Все-таки, наверное, задача продюсера, который именно так выстраивает работу режиссера, который, наверное, не сопротивляется. А за финансовые потери и неуспех картины вы финансово отвечаете?
А. Акопов:
- Конечно.
Ю. Грымов:
- То есть, если успеха не будет, вы вернете деньги в бюджет?
А. Акопов:
- Я бюджетом не пользуюсь. У меня нет проектов, которые я делаю за счет государственного бюджета Российской Федерации.
Ю. Грымов:
- Но вы же делали картины на деньги государственного телеканала «Россия» - а это тоже деньги налогоплательщиков.
А. Акопов:
- Нет, деньги государственного телеканала «Россия-1» - это рекламные деньги. В холдинге ВГТРК государственные деньги идут на содержание не окупающихся единиц. Таких, как канал «Культура», «Вести 24» и т.д. То есть, государство там поддерживает только те подразделения, которые не могут поддержать себя сами. А что касается канала «Россия-1», у него достаточное количество денег от рекламы. Насколько я знаю, по крайней мере, за последние годы у нас такого не было, чтобы приходилось привлекать бюджетные деньги.
Ю. Грымов:
- Вы сняли картину, она вам нравится, вы довольны, режиссер тоже молодец - все случилось. И этот сериал, который вы продюсировали, снимают после первой недели проката - понимая, что цифры ужасные - в этой ситуации что делает продюсер?
А. Акопов:
- В этой ситуации продюсер, скорее всего, просто не получает следующую работу. И это означает в общем конец его биографии как продюсера.
Ю. Грымов:
- Александр, ну, вы немножко лукавите… вы знаете этих продюсеров и режиссеров, которые каждый год снимают по 2-3 картины, они опять ничего не собирают, опять провал, по телевизору говорят, что замечательное кино - и опять провал, и опять снимают.
А. Акопов:
- Извините, я не готов в такой интонации вести разговор о своих коллегах.
Ю. Грымов:
- То есть, такого не бывает?
А. Акопов:
- Нет, такое бывает, конечно. Я прокатным кино не занимаюсь, есть люди, которые на это ответили бы лучше меня. Я занимаюсь исключительно сериалами, а это продукт, который продается телеканалам. Поэтому здесь немножко другая схема. Что касается ситуации с художественными фильмами, да, конечно, бывает. Это известная статистика, я думаю, что вам она тоже прекрасно известна. Кино, если говорить о нем, как о бизнесе, это вещь пакетная и у любого великого и самого великого продюсера бывают и удачи, и провалы, и они распределяются в очень неприличной пропорции. То есть, считается, что из десяти фильмов, снимаемых самыми успешными людьми, самыми крупными студиями, только два реально окупаются, а остальные могут уйти в ноль, а там 3 или 4 регулярно теряют деньги. Поэтому кино - это бизнес пакетный и, если вы снимаете один фильм, то риск провала близок к 90%. Если вы снимаете 10 фильмов, то риск провала снижается до тех самых 30%, которые статистически действительно тяжело проваливаются. А вероятность успеха - 20%.
Ю. Грымов:
- Вот мы сейчас говорим про всевозможные экранизации… вот интересно порассуждать - какое русское классическое произведение, на ваш взгляд, сегодня однозначно хорошо бы воспринимали западные зрители?
А. Акопов:
- Здесь далеко ходить не надо. «Анна Каренина», которая, как известно, сейчас производится в содружестве с «Нетфликсом», но она производится на русском языке, и для нашего зрителя, но это очередной пример постановки великого произведения, насколько я знаю. Как сообщалось, там действие перенесено, по-моему, в сегодняшний день и, наверное, это может быть интересно зрителю. По крайней мере, ребята, которые этим занимаются, они вполне себе интересно и талантливо показали интересные вещи недавно совсем.
Ю. Грымов:
- Они показали какую-то пилотную серию?
А. Акопов:
- Нет, я имею в виду их результаты по другим проектам.
Ю. Грымов:
- Значит, можно ли думать о том, что «Нетфликс», который посчитал… который не захотел взять экранизацию сериала, который снимал Шахназаров, а захотели снять свою. Вот, может быть, «Нетфликсу» надо было рискнуть и уже готовый сериал взять за копейки и показать, чем снимать новый? Как вы думаете, с чем связан выбор?
А. Акопов:
- Я думаю, с тем, прежде всего, что прошло время. И вы знаете, что у великих произведений есть такой как бы цикл. Каждые 7-10-12 лет приходят какие-то новые люди и хотят их еще раз поставить. В этом привлекательность этих сюжетов, этих персонажей. Иногда бывает, что и совпадают прямо по времени какие-то экранизации. Есть очень удачные западные примеры. Например, экранизация «Войны и мира» Би-Би-Си была просто замечательная, и в этом сошлись даже наши критики, которые обычно плохо принимают западные экранизации русских произведений.
Ю. Грымов:
- Я вот вспоминаю такую вещь - как появился фильм Бондарчука «Война и мир». Фильм появился очень странно. Изначально первый фильм «Войну и мир» сняли американцы. И пошли письма в газету «Правда» - как же так, американцы сняли… и началась вся эта история с Бондарчуком и появился великий фильм. Я когда увидел фильм Би-Би-Си «Война и мир», о котором вы сказали, что его хорошо приняли, я сразу высказался у себя в театре и выпустил свою «Войну и мир», потому что это американский взгляд на русское произведение, а мне кажется, что надо делать русский взгляд, чтобы американцы за ним приглядывали. Вопрос следующий. Как вы думаете, почему у вас очень часто копируют американские сериалы и мы как-то за ними приглядываем… но нет такого прецедента за границей, чтобы там появился какой-то сериал русский или фильм, который стал бы заметным. Почему? Мы стали американцами?
А. Акопов:
- Это очень просто. Мы пишем очень сложные вещи. Мы сложно выражаемся даже для своей аудитории и уж тем более нас сложно понять американской аудитории, да и вообще любой зарубежной.
Ю. Грымов:
- Но мы-то понимаем их незамысловатые фильмы.
А. Акопов:
- Они проще сделаны, поэтому, конечно, их легче понять. И это совершенно нормально. Как бы другая культура… у нас многие пытаются разговаривать так же просто, как американцы. Вот мы пытаемся сценаристов учить проще изъясняться - вот мы буквально на днях сидели разбирали американский сериал, сравнивали с нашим сериалом. Я вам скажу по-простому - для наших авторов, например, 8 сюжетных линий в одной серии это нормальная история совершенно. У американцев если сюжетных линий четыре, автора расстреливают сразу, тут же, на месте. Теперь посмотрите на «Войну и мир». Хотя бы вот так.
Ю. Грымов:
- Получается, что мы движемся в этом же направлении - упрощение, одна линия на 52 минуты?
А. Акопов:
- Со своей аудиторией - нет. В 1999 году после огромного перерыва постсоветского я инициировал первую экранизацию на нашем уже постсоветском телевидении, это был «Идиот», который реализовал режиссер Бортко с Мироновым в главной роли - и эта работа до сих пор где-то там в топе, благодаря тем ребятам, которые там участвовали. Валера Тодоровский очень активно, кстати, работал в качестве продюсера со стороны канала «Россия». Там в общем все довольно прилично получилось. Этот сериал показали в каких-то странах, но, конечно, не на центральных каналах. Я говорю о нем не потому, что его делал я, а потому, что, насколько это возможно на экране, он был сделан близко к первоисточнику. Ну, его показывали на артканалах, его показывали на фестивалях, его показывали друг другу, но ясно, что ни на каком американском канале вещь, настолько точно воспроизводящая Достоевского, выйти, конечно, не могла. То же самое, я с вами согласен, по поводу английской экранизации «Войны и мира». Там же интересно не то, насколько они были верны Льву Николаевичу, а интересно то, насколько они смогли вынуть оттуда ровно то, что является собственно действием у Толстого. Ну, это выглядело в общем хорошо - прекрасные актеры… и в итоге это сработало и, честно говоря, на сегодняшний день ленивым читателям, которым не хочется открывать многотомную «Войну и мир», в общем, не стыдно даже сказать, что хотя бы посмотрите этот фильм.
Ю. Грымов:
- Ну, вот есть такой английский писатель - Джон Ле Карре, он сказал, что присутствовать на съемках фильма по своей книге это все равно, что смотреть, как твою кору перерабатывают в бульонные кубики. Вот как работается с авторами ныне живущими продюсеру?
А. Акопов:
- Ну, мы сейчас не так много сталкиваемся с экранизациями, а хотели бы. В этом тоже одно из серьезных отличий нашего кинопроцесса от американского. Все-таки американский кинопроцесс примерно на 50-60% состоит из экранизации литературы, которая уже вышла на английском языке в США. Нельзя сказать, что все эти произведения шедевры и, даже больше того, большинство из них точно не шедевры собственно литературы, но, по крайней мере, сюжеты и персонажи сначала появляются в книгах, а потом уже переходят на экран. У нас, к сожалению, сегодня я просто не вижу литературы - в том смысле, в котором она достойна я уж не говорю там нашей страны и нашей истории, а просто не вижу литературы, которую можно было бы прочитать без стыда и захотеть реально экранизировать.
Ю. Грымов:
- Ну, странно. Очень много литературы. У вас за спиной я вижу книжки…
А. Акопов:
- Это в основном учебники.
Ю. Грымов:
- Ну, в учебниках об этом не пишут, а если зайти в библиотеку напротив, то там есть… Посоветуйте, пожалуйста, на ваш взгляд, русскую классику, которую сняли за границей хорошо?
А. Акопов:
- Ну, я уже говорил про «Войну и мир», я думаю, что это чуть ли не единственный пример. Я не думаю, что есть какие-то более удачные примеры.
Ю. Грымов:
- Спасибо огромное.
