Россия может лишиться трудовых мигрантов из-за низких зарплат
Е. Афонина:
- Приветствуем всех, кто слушает радиостанцию «Комсомольская правда». В течение ближайшего часа с вами ведущие программы «Национальный вопрос» Андрей Баранов…
А. Баранов:
- Здравствуйте. И Елена Афонина.
Е. Афонина:
- И весь этот час с нами в студии также председатель комиссии Общественной палаты РФ по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений Владимир Зорин.
В последнее время действительно создается ощущение, как будто плотину прорвало. Если еще несколько лет назад тема мигрантов даже не попадала в топ-10 опасений россиян, то сейчас ситуация кардинально изменилась, и жители России за короткий период стали свидетелями массовых драк мигрантов, межнациональных скандалов. Давайте припомним то, что мы здесь обсуждали, и многие СМИ, тоже, естественно, этой темы касались. Это и оскорбление русских стендап-комиком, который теперь в нашу страну не сможет вернуться пожизненно…
А. Баранов:
- Идрак Мирзализаде.
Е. Афонина:
- Совершенно верно. И строительство этого поселения Аминовка в Подмосковье – это была тоже достаточно острая тема. Мирзализаде, как я и сказала, больше в России не появится, а что касается драк, то были проведены рейды, по итогам которых около 200 мигрантов были депортированы, 800 уголовных дел возбудили. И тысячам выходцев из Средней Азии был запрещен въезд в нашу страну.
А. Баранов:
- Во Владивостоке проходит Дальневосточный экономический форум, и там мы слышим выступления о том, что Россия может лишиться трудовых мигрантов из-за низких зарплат, мол, они уже обходят Россию стороной, потому что здесь зарплаты меньше, а в азиатских странах им предлагают больше. Об этом, в частности, в своем выступлении говорила проректор Высшей школы экономики Лилия Овчарова:
- Россия является мировым лидером по привлечению трудовых мигрантов. Наши трудовые мигранты приезжали все это время не благодаря усилиям корпораций, не благодаря усилиям государства, и ехали культурно близкие к нам люди. Из-за того, что большинство наших мигрантов были русскоговорящие, культурно близкие, люди с хорошим образованием, мы стали воспринимать это как должное. Прошло 20 лет. Сейчас едут мигранты, которые не знают русского языка, которые не жили в Советском Союзе. Мы понимаем, что сейчас селекция работает так, что лучшие мигранты едут во Францию, США и Германию. Теперь уже по привлекательности азиатские страны опережают нас в этом плане. Поэтому то, что будет, что называется, с неба падать квалифицированная рабочая сила в низкооплачиваемом сегменте рынка труда, этот период для нас прошел.
А. Баранов:
- Центробанк обнародовал данные, сколько средств отправляют из России физические лица через системы денежных переводов (это, по крайней мере, то, что поддается фиксации). Так вот, в июне в страны СНГ ушло 720 миллионов долларов только через системы. А сколько их идет налом где-нибудь под рубашкой, естественно, не поддается никакому подсчету.
Так вот, аналитики уверяют, что это рекорд за последние 3 года. Речь идет о переводах средств трудовых мигрантов, приезжающих к нам только из Средней Азии. Статистика свидетельствует, что их число в последние два года сократилось, а доходы, согласно данным Центробанка, значительно выросли. С чего бы это?
Е. Афонина:
- Вот давайте и начнем с обсуждения этой темы. Тем более что буквально на днях в Общественной палате прошел «круглый стол» на тему «Миграционные процессы в контексте обеспечения общественной безопасности на современном этапе: риски, угрозы и актуальные решения по их минимализации».
Владимир Юрьевич, вы были в числе тех экспертов, которые обсуждали эту тему и со стороны безопасности, и со стороны, скажем так, некоего общественного раздражения, которое накапливается и проявляется в разных формах. И в том числе наверняка звучали объективные (или близкие к объективности) цифры. Трудовых мигрантов становится больше или меньше, они больше зарабатывают или меньше? Потому что настолько разные цифры, мы не можем понять объективную картину.
В. Зорин:
- Знаете, все, что сейчас было сказано, это правда, наверное, но не весь комплекс проблем. Потому что международная экономическая интеграция предполагает активные миграционные потоки. В 2020 году количество мигрантов в России сократилось, и по многим расчетам, почти вдвое. Это, конечно, в первую очередь коронавирус. Целые сектора промышленности, бытового обслуживания, строительство, ЖКХ, общественное питание и другие заявляют об острой нехватке рабочих рук.
С другой стороны, вы верно заметили, вызывающее поведение мигрантов, не желающих социализироваться, демонстрирующих пренебрежение к российским законам и традициям вызывает межнациональную напряженность и даже встречную радикализацию коренного, старожильческого населения. Разделились мнения не только граждан, но и экспертов. От 40 до 60% россиян (это очень высокая цифра, ее раньше не было) в разных регионах нашей страны выступают за ограничение внешней миграции. Должен сказать, что перед нашим заседанием в Общественной палате была встреча с министром иностранных дел Лавровым, с лидерами национально-культурных и общественных объединений и организаций. Мы там говорили о том, можно ли найти баланс в этом вопросе между потребностью в мигрантах, их правами и тем, чтобы мигранты были те, которые нам нужны, и чтобы они не вносили излишнего раздражения нашему населению.
Я еще хотел бы отметить, что вот эта плотина, которая прорвалась, там был такой маленький вклад в то, чтобы она активизировалась, предстоящие две политические кампании, очень важные, к которым мы сейчас готовимся или вступили в них. Это, конечно, выборы. И я хочу напомнить, что мы находимся в преддверии переписи населения, которая начнется 15 октября и 14 ноября должна закончиться на основной территории. Всегда эти два события политизируют тему, о которой мы сегодня говорим.
Эксперты считают, что какого-то обвала миграционной политики у нас не произошло, но внимание к одной из тем, о которых вы говорили, в том числе и предвыборных, и общественных дискуссиях, резко возросло. Поэтому малейшие случаи находятся в центре внимания, и это естественно.
Е. Афонина:
- Владимир Юрьевич, может быть, здесь есть другая проблема? Знаете, когда несколько лет назад происходили громкие, резонансные случаи (где-то не поделили какое-то кладбище, и туда съехались двух диаспор, устроили там практически бойню и резню, где-то склад не поделили), дальше мы слышали: не смейте говорить, кто эти люди, представители каких диаспор, и из каких стран эти люди к нам приехали, вы разжигаете межнациональную рознь. И вот под этим давлением – «вы разжигаете межнациональную рознь» эти темы как-то немного прессовались, уходили в песок. Вот сейчас, когда, как мне кажется, скрывать масштаб уже невозможно, эти темы начинают не просто прорываться, а уже расставляются определенные акценты: ребята, так нельзя, ребята, вы в России, не смейте так себя вести, будете так себя вести – пожалуйста, мы вас будем депортировать. Это и демонстрируют московские власти.
Я почему об этом говорю? Вот сейчас нас внимательно смотрит и слушает жительница Софьино, ее зовут Марина Сметанникова.
А. Баранов:
- Давай напомним, что такое Софьино.
Е. Афонина:
- Это небольшой населенный пункт в 35 километрах от Москвы. Но начнем с того, что очень далеко от столицы. Нижнекамск. Там установили комендантский час в общежитиях для мигрантов после серии массовых столкновений с местными жителями. На предприятия нефтехимического комплекса Нижнекамска завезли несколько тысяч иностранных рабочих, для того чтобы (так считают местные жители) не повышать зарплату коренному населению. Мигранты общий язык с местными жителями не нашли, что вылилось в серию массовых драк, после чего пришлось вводить комендантский час в общежитиях для гастарбайтеров. Теперь им нельзя покидать общежития с 22 вечера до 6 утра. Провести рейды по местам их обитания, в ходе которых были пойманы и доставлены в полицию более 300 человек. На многих составили административные протоколы, некоторых из страны выдворили.
Почему я хочу ту же самую ситуацию перенести на Софьино? Марина, откуда и как появились проблемы в вашем населенном мирном пункте, с какого времени они появились?
М. Сметанникова:
- С 19-го года открылись логистические центры, а там не существует общежитий для мигрантов. В результате они стали размещаться у нас. И если койко-мест нет в незаконных хостелах или «резиновых» квартирах, они устанавливают палатки вдоль поймы Москвы-реки, шалаши в лесу и даже роют землянки. В июне в землянке обнаружили два трупа трудовых мигранток.
Я не могу согласиться с тем, что поток мигрантов снижен. Он стал в два раза больше. И если приедете к нам в Софьино, пожалуйста, посмотрите. После 18.00 наши жители предпочитают не выходить из домов, и даже дети не могут поиграть в футбол, потому что на футбольном поле, скорее всего, будут десятки мигрантов.
Е. Афонина:
- К нам присоединяется журналист «Комсомольской правды» Дина Карпицкая. Я хочу обратиться к нашим радиослушателям. Для того чтобы нам потом не сказали: вы тут разжигаете, вы тут преувеличиваете, вы тут нагнетаете, - мы хотим задать вам вот какой вопрос. Есть ли проблемы с мигрантами в вашем населенном пункте?
Марина, вы сказали, что в 19-м году, когда в вашем населенном пункте… А туда приезжали люди, приобретая там квартиры. То есть это не какой-то старый населенный пункт, там была застройка, туда приехали люди, за свои деньги купили там недвижимость и дальше столкнулись с теми проблемами, о которых вы начали рассказывать.
М. Сметанникова:
- История началась, конечно, раньше, но я говорю о 19-м, потому что наше движение приобрело такое активное действие с 19-го года. Да, представьте себе, люди купили квартиры, они все владельцы недвижимости, которые в равной степени несут бремя ответственности за общедомовое имущество, инженерно-технические сети. И вдруг в доме № 10, допустим, появляется 9 «резиновых» квартир, в каждой из которых живет 15-20-30-40 человек. И эти люди ломают домофоны, входные двери, большая нагрузка ложится на инженерно-технические сети, ползут тараканы. Но это еще и нарушения правопорядка. Это страшно. То есть у нас получается так, что если говорить о сельском поселении и частном секторе, то в деревне Дурниха в сарае сгорело 6 трудовых мигрантов из Средней Азии, а там плотная застройка, могли пострадать собственники жилья, те, кто живет по соседству. Причем эти пожары в хостелах у нас происходят с достаточной периодичностью.
Если говорить о правопорядке, то тоже страшно. Потому что, допустим, в Кратово в незаконном хостеле выходцы из Средней Азии были задержаны, и приговор вступил в силу только год назад. Так вот, эти товарищи держали в страхе несколько лет наш округ и близлежащие округа, они убивали и грабили автовладельцев.
Д. Карпицкая:
- А правоохранители как-то реагируют, полиция?
В. Зорин:
- И местные власти. И с кем вы там находитесь в постоянном контакте? Потому что, как правило, у нас в каждом муниципалитете есть общественные советы, куда входят и представители мигрантов, и национальных организаций, и, самое главное, правоохранительных органов, где подобные вопросы рассматриваются. Вы куда-то обращались?
Е. Афонина:
- Да не просто обращались. Вы сейчас говорите, наверное, с самой активной жительницей Софьино. Марина даже в рейдах участие принимала. Расскажите, Марина.
М. Сметанникова:
- Если говорить о принятии участия в рейде, то, допустим, мы заходим в квартиру, задерживаем 6 трудовых мигрантов, все находятся в опьянении, но не алкогольном. Я не эксперт, не могу утверждать, но не алкогольном точно. Выясняется, что у них нарушение миграционного режима. Их забирают в ближайшее отделение полиции. Я настаиваю у прокуратуры, чтобы я написала свою объяснительную по факту того, что мы в рейде видели, чтобы это приложили к акту. В результате спустя какое-то время я получаю ответ из прокуратуры области о том, что «16 апреля 2021 года был проведен рейд, нарушения выявлены не были». Вот на каком этапе и кто умалчивает, выхолащивает, вычищает эту информацию?
Если говорить, к кому обращались, мы прошли долгий путь, ступенька за ступенькой. Мы не торопились, мы ждали ответов, потом подкалывали эту отписку и шли выше. Поэтому мы прошли всё. Мы прошли: участковый, полиция, управление МВД округа, затем области, Генпрокуратура, к нам подключались лидеры ряда партий. А сейчас мы написали обращение на имя премьер-министра Мишустина, в начале года отправили. 672 подписи было. Но на сегодняшний момент ничего не изменилось.
Е. Афонина:
- Марина, а почему и не может измениться? Нужно уяснить, что эти трудовые мигранты не просто полюбили Софьино. Объясните, почему они там были, есть и будут?
М. Сметанникова:
- Во-первых, они работают на ряде складских комплексов. Затем у нас есть такие тихие конторки, которые производят двери, допустим, что-то еще и т.д. То есть очень много предприятий, которые привлекают эту рабочую силу. И тут нужно учесть, что это без трудовых патентов, каких-либо трудовых соглашений. То есть государство недополучает колоссальные средства. Наживается узкий круг лиц, при этом нарушая наши конституционные права и интересы на безопасность и правопорядок.
Е. Афонина:
- А теперь представьте, что такое склад в близости от Москвы. Это не сараюшка, в которой 5 квадратных метров. Это огромные махины, куда набирают рабочую силу. И не те ритейлеры, которые занимаются в том числе сетевыми магазинами. Нет, набирают некие аффилированные компании, которые вроде как за этих мигрантов и должны отвечать. А эта компания рабочих передала туда и всё, никаких обязанностей эти ритейлеры не несут за ту рабочую силу, которая у них там трудится. Вы понимаете, в какой замкнутый круг попали жители Софьино?
В. Зорин:
- Мы как-то ушли от заседания нашей комиссии в Общественной палате. Там было три комиссии, на «круглом столе». Я должен сказать, что там в большим беспокойством и большим обоснованием шел разговор. Например, у нас в заседании участвовал депутат Госдумы Толстой. Он, например, конкретно высказался о необходимости совершенствования законодательной системы.
Д. Карпицкая:
- Это такая долгая песня, извините, все эти изменения законов.
В. Зорин:
- В принципе что делать, все написано. У нас есть Концепция о миграционной политике - открывайте, читайте, выполняйте. Но вы, Елена, правильно подняли вопрос о том, что реальной реализации, ответственности здесь нет. И адрес конкретный. Никакой мигрант никуда не устроится, не приедет, если его не будут контролировать со стороны работодателя. То есть первый, кто заинтересован, это работодатель. Дальше договариваются с органами местной власти, безусловно, смотрит на это и местная полиция и т.д.
А. Баранов:
- Вы идеальную картинку нарисовали, но она невозможна.
Д. Карпицкая:
- Такой склад построили недалеко от деревни, где моя семья обитает. Первый такой большой склад был построен там, в Чеховском районе. И тогда я своими глазами наблюдала, как изменилась жизнь деревни. Там были страшные истории лет 10 назад. Мигранты, которых туда завезли в очень большом количестве, ходили по кладбищам, и там бабулек, которые за могилками смотрят, насиловали. И образовалась даже такая деревенская группа мужиков, которые отлавливали этих мигрантов. И один раз они поймали двоих, привезли в дом, стали говорить: «Мы сейчас вызовем полицию». А они говорят: «Сейчас мы «крышу» свою позовем, подождите». Действительно, кому-то позвонили, кто-то приезжает. И как вы думаете, кто приехал? Участковый местный, который, оказывается, по тысяче рублей с каждого собирал. Это я о том, как работают законы.
Е. Афонина:
- Марина же сказала, что они дошли до самой вершины практически этого айсберга, которая была доступна.
М. Сметанникова:
- Закон есть, но он не применяется на местах. А что это – непрофессионализм или коррупционная составляющая, это должны разбираться соответствующие органы. Допустим, задерживают человека, который проник на частную собственность. Затем мы отслеживаем эту историю. И мне приходит ответ о том, что гражданина Х административно наказали.
А. Баранов:
- Нам приходит много сообщений. Очень много жалоб на мигрантов. Из Московской области жалуются на таксистов, как они некачественно обслуживают клиентов, по пути смотрят в TikTok, а не на дорогу. Из Ямало-Ненецкого автономного округа пишут, что есть проблемы, например, мигранты не хотят соблюдать режим тишины при производстве ремонтных работ в многоквартирном доме. «Обращаемся к участковому инспектору, но эти обращения не привели к результату». Из Ставрополья пишут: «У нас кавказцы, если что, мы постоим. У нас русские дворники, маршрутники – русские и армяне».
Д. Карпицкая:
- Да, на Кавказе мигранты почему-то не селятся.
А. Баранов:
- Из Москвы пишут: «У нас идет коррупция среди работодателей. Они возьмут мигранта и заплатят ему ползарплаты, а половину себе в карман кладут, а менты все продажные».
Е. Афонина:
- Владимир Юрьевич, мы сейчас обсуждаем некие частные единичные случаи. На это я могу сказать, что для кого-то частный единичный случай… Это был YouTube-канал Куата Ахметова. Где сейчас находится этот молодой человек из Казахстана, который устраивал языковые патрули? Сначала сбежал в Грузию, а сейчас на Украину перебрался. Неудивительно, что именно там он найдет себе применение с языковыми патрулями. Я объясню, почему об этом сказала. Частный случай, казалось бы. 10 человек (или больше) русских извинились на камеру за то, что они не говорят на казахском языке. Однако дело дошло до самого высокого уровня. Дальше руководители двух стран между собой, видимо, переговорили и решили эту проблему вот таким образом. YouTube-канал этого подонка заблокирован. А я считаю его подонком. Потому что когда он заставляет женщину извиняться на камеру за то, что она говорит по-русски, он подонок. Так вот, сбежал как миленький, YouTube-канал заблокировали. А вы говорите, частный случай.
В. Зорин:
- Что касается случая, о котором вы сейчас говорите, был он частный, не частный, я считаю, что реакция очень правильная. И на каждый подобный случай нужна такая реакция. В данном случае она была правовой, легитимной – обратились, решили, посмотрели, СМИ выступили. Наверное, это и называется гражданским обществом, которое обратило внимание власти на эту проблему.
Е. Афонина:
- Если сейчас мы слышим, что собираются завозить мигрантов чартерными поездами, для того чтобы обеспечить работу строек…
В. Зорин:
- Да, 300 тысяч рабочих мест в строительстве в Москве сегодня дефицит.
Е. Афонина:
- Это жестокая рука бизнеса, который говорит: нам это надо, и наплевать нам на то, о чем вы сейчас будете тут говорить? Это действительно обоснованная необходимость? Или это, простите меня, какой-то, может быть, и подрыв основ страны?
В. Зорин:
- Я скажу, что мы сейчас не говорим о другой стороне. Во-первых, заключены (чего раньше никогда не было) соглашения на межгосударственном уровне о том, как будем работать со страной исхода в том, чтобы этих случаев, о которых мы сейчас говорили, не было со стороны приезжающих. Кстати, у нас на «круглом столе» вопрос безопасности миграции очень остро стоял. Именно так, чтобы не приезжали наркоманы, преступники, террористы. Потому что с этой волной миграции самые разные люди едут с разными целями. Это будет соглашение со страной исхода, и все эти поезда будут формироваться с участием местных властей стран исхода. Безусловно, стоит задача, чтобы тот, кто пригласил и обещал работу, отвечал за этого человека, которого он пригласил.
А. Баранов:
- Это здорово, но мы видим, что происходит в Софьино…
В. Зорин:
- Андрей Михайлович, но раньше и этого не было. Мы же куда-то движемся.
А. Баранов:
- Куда?
В. Зорин:
- Мы движемся к управляемой миграции в интересах Российской Федерации.
А. Баранов:
- А статистика свидетельствует об обратном. Количество правонарушений растет, многие мигранты распоясались просто. Раньше они были тише воды, ниже травы, а сейчас они ведут себя, как ведут себя дома, да еще поучают здесь.
Д. Карпицкая:
- А как себя ведут мигранты, которые получают российские паспорта, я наслушалась в Котельниках, когда была там. Рядом стоит «Садовод», этот знаменитый рынок, где в основном работают мигранты. Естественно, они все селятся там же, рядом. И этот тихий городок Котельники сейчас превратился в сплошную застройку гигантскими домами, и мигранты покупают там квартиры, часто, кстати, в складчину, 3-4 семьи на однушку насобирают, и все там скопом и живут. После этого они получают паспорта и становятся полноправными гражданами. И люди, которые живут в этих Котельниках, коренные жители, говорят: «Лет 7 назад они были тихие, сейчас это просто агрессивные люди, которым нельзя даже никакое замечание сделать». Мне одна женщина рассказала. Она ехала в маршрутке, а там 90% уже мигрантов. И один парень сидел, очень громко разговаривал по видеосвязи с кем-то. Она его попросила говорить потише. Она сказала: «Он на меня накинулся, на меня накинулась вся остальная маршрутка: молчи, женщина, ты здесь вообще никто». Она сказала, что хорошо, водитель был русский, который остановил маршрутку и их выгнал. Представляете, она одна, и я как женщина ее понимаю, это страшно. И они боятся вечером гулять по своему району, потому что там 90% жителей – мигранты. На детских площадках (я сама прошла днем) все сидят в хиджабах. То есть русских детей я не видела, там в основном дети мигрантов.
Е. Афонина:
- Дина, но ведь у тебя было четкое задание от редакции – поехать в Котельники, для того чтобы понять, соблюдаются ли те указания президента, которые были им произнесены в марте. Давайте освежим в памяти, что говорил президент.
В. Путин:
- В некоторых европейских странах, да и в Штатах тоже, когда уровень детей мигрантов в школе достигает определенного процента, местные жители своих детей из этих школ забирают. Сейчас не буду останавливаться на причинах, я думаю, что каждому взрослому человеку они понятны. Там образуются школы, которые фактически на 100% укомплектованы только детьми мигрантов. И это большая проблема. Нам нужно иметь в виду эту практику и ни в коем случае не допустить в России развитие событий подобного рода.
Е. Афонина:
- Это было сказано в конце марта в Кремле.
В. Зорин:
- Ясная задача, изложенная главой государства.
Д. Карпицкая:
- Я хотела бы у вас спросить, Владимир Юрьевич. Каково, на ваш взгляд, допустимое число мигрантов в обществе, чтобы они ассимилировались, а не диктовали свои правила жизни?
В. Зорин:
- Задача ассимилировать какой-то народ никогда в российском государстве не ставилась. Речь идет об интеграции. Чтобы люди, сохранив свои традиции, язык, культуру (это сущность нашей национальной политики 1100 лет), но чтобы интегрировались и уважали обычаи друг друга.
Д. Карпицкая:
- Так какой процент? Таких исследований и цифр, я так понимаю, нет?
В. Зорин:
- Точной цифры нет. Но ведь это определяется поведением самих людей. Я вам сейчас назову одну цифру. 1 млн. 700 тыс. работающих мигрантов на 145 миллионов в Российской Федерации это много или мало?
Д. Карпицкая:
- Конечно, это немного.
В. Зорин:
- Считается, 10-15%. Но я хочу сравнить. А численность всей Красной Армии в 1939 году была столько же. То есть дело не в количестве.
А. Баранов:
- Мы заговорили о том, сколько должно быть мигрантов в стране или в каком-то отдельном районе. Я хочу Марину спросить. В Софьино у вас есть данные, сколько там сейчас мигрантов?
М. Сметанникова:
- Знаете, никто такую статистику не ведет. Работодатели их привлекают на работу, но не отвечают за то, где они живут, и вообще, мне кажется, они сами эту статистику особенно не ведут. Я могу привести только пример. Если в деревне Бритово по последней переписи 117 человек проживает, то в трех хостелах было порядка 350 человек. А зимой в деревне Бритово живет порядка 70.
А. Баранов:
- То есть мы видим, что количество мигрантов в разы превышает количество местных жителей.
В. Зорин:
- Мы на пороге переписи населения. И мигранты тоже подлежат переписи населения. Я хочу сейчас обратить внимание на это, чтобы мы с помощью переписи охватили и уточнили наши данные и о количестве мигрантов.
Е. Афонина:
- Владимир Юрьевич, вы это серьезно сейчас говорите? То есть звонит человек в дверь, а там находится 10 нелегалов. Он говорит: «Это перепись, откройте мне». Что происходит дальше? Да ничего.
В. Зорин:
- Он приходит с участковым и беседует с ними.
М. Сметанникова:
- Я скажу самое главное. Работодатель обязан нести ответственность за тех, кого привлекает на работу. Пусть строят на своих территориях общежития. Если у них нет такой возможности, пусть арендуют где-то эти общежития, пусть возят их автобусами к рабочим местам. Но не нужно нам в социуме этих людей. Нас объединяли добрососедские, порой даже родственные связи. И вдруг появляется в 2-3 раза больше людей. Я уже не говорю о том, что многие сферы социальной жизни подвержены статистике. Вот сейчас период пандемии. Заболели в хостеле мигранты. Мы обязаны им оказать такую же медицинскую помощь. Но пока, извините, там бригада отравилась некачественной пищей, нашему жителю с инсультом или инфарктом помощи не окажут. Полиция теперь у нас приезжает на вызов через 1,5-2 часа. У нас есть случай, когда жительница на улице Овражная прождала полицию 6 часов. Понимаете, наши права и интересы нарушаются грубейшим образом. И мы не хотим вникать, перепишут их, запишут и т.д. Привлекли рабочих – будьте любезны, несите ответственность за весь период их нахождения на территории РФ.
А. Баранов:
- Я сейчас скажу не политкорректную вещь. Вот представьте, я работодатель, капиталист. Я наживаюсь на этих мигрантах. Мне дешевле купить местного участкового, чем общежития строить, деньги свои вкладывать. Я хапаю на них миллионы.
М. Сметанникова:
- Знаете, наши дети боятся заходить в подъезд.
А. Баранов:
- Да я знаю. Но работодателю на это начхать. Он приезжает на своем «Мерседесе» с охраной в свой особняк, и ваши дети его волнуют в последнюю очередь.
В. Зорин:
- Андрей Михайлович, государство в состоянии заставить его.
А. Баранов:
- А чего же не заставили? Год за годом проходит – ничего не получается.
Д. Карпицкая:
- Марина, а в школах у вас какая ситуация? Там много детей мигрантов учатся?
М. Сметанникова:
- Да, конечно. И, к сожалению, эти дети иногда тянут просто вниз наших по знаниям. Это вообще проблема серьезная. Потому что иногда дети просто плохо говорят по-русски. Отказать им в образовании мы не можем. А наши дети реально страдают. Кстати, есть проблемы серьезные среди подростков, потому что они транслируют вот этот негатив и негатив ко всему русскому.
В. Зорин:
- Большое спасибо, Марина, за такую заинтересованную позицию, мы вас обязательно на следующие слушания, обсуждение этого вопроса к нам в Общественную палату будем приглашать.
Е. Афонина:
- Не нужно думать, что Марина это страшная мегера, которая бегает… Что такое общественная организация по-настоящему? Этих мигрантов, бывает, выбрасывают на улицу, не выплатив им зарплату, за любое нарушение, вот с этих складов, где они работают. Там был парнишка из Ростова-на-Дону, он несколько дней шатался по улицам Софьино, выпрашивал еду. Денег ему не заплатили за его работу, уехать он не мог. Марина и общественники собрали ему деньги на билет и отправили его в Ростов-на-Дону. Потом мама звонила ей и благодарила, со слезами говорила: «Вы мне сына спасли». Вы понимаете, что такое настоящая общественная организация, которая за это ни денег, ни славы не получает, а получает только тумаки?
Д. Карпицкая:
- Возвращаемся к тому, что сказал президент. Что количество детей мигрантов в школах нужно как-то регулировать. Я поехала в школу в Котельниках. Кстати говоря, если помните, лет 6 назад был громкий скандал, когда появился в Сети список 1В класса, и там было буквально две русские фамилии. Это как раз та самая школа, она находится в Котельниках, я там и 6 лет назад была, и сейчас приехала посмотреть, что происходит. Там количество детей мигрантов 50% официально на всю школу, то есть 50 на 50. Но, как мне показалось со стороны (я была там 1 сентября, были линейки), мигрантов больше. Там классная, профессиональная директор, которая сама оказалась в этой ситуации. В 2008 году она пришла руководить школой, и как раз начали появляться эти дети, не говорящие по-русски. И она развернула там такую деятельность, всех своих педагогов переучила, у них там толерантность, всякие программы. Она говорит: «Мы никого не боимся, нам хоть сколько дай, мы их обучим. Я ее спросила: «Вот ваша школа готова принимать. Сколько должно быть?» Она сказала: «20 процентов». Почему я уточнила? Потому что сейчас Министерство просвещения готовит программу для детей мигрантов, и они там будут эти цифры определять. Какие они определят, я не знаю. Конечно, очень большая проблема у этих детей, что они не знают русского языка, и они тянут за собой весь класс. И у нас в стране нет ни одной программы государственной по обучению детей, не знающих русский язык. Тоже есть какие-то общественные организации, при церквях открывают школы русского языка, еще где-то, но государственной программы нет. Естественно, это очень большая проблема.
А. Баранов:
- А чего они семьи за собой тянут?
Д. Карпицкая:
- Вот вы говорили про права мигрантов. Все-таки это дети, их нужно учить. Не берут в школы. И получается так, что у нас на улицах скоро будут тысячи необразованных людей, не говорящих по-русски.
Е. Афонина:
- Есть статистика, есть цифры. 800 тысяч детей мигрантов сейчас находятся в России, а учатся 140 тысяч.
Д. Карпицкая:
- И у меня вопрос. Кем вырастут эти дети?
А. Баранов:
- Зачем они тянут сюда свои семьи, кто допускает это? Приехал работать – работай, а семьи пусть там остаются.
Д. Карпицкая:
- Я бы не стала так рассуждать. Знаете, мигранты тоже разные, тут все зависит от конкретных людей.
А. Баранов:
- Так они нам проблемы везут с собой. Зачем они нам нужны?
Д. Карпицкая:
- Ну, они не хотят разлучаться с детьми, они хотят смотреть, как растут их дети. Это такие же люди. Если я куда-то поеду, я, конечно, свою дочь с собой заберу. Дети должны расти в семье. И дети должны учиться. Но у нас сейчас какое-то безобразие творится и со стороны русских семей, и со стороны семей мигрантов. Они не могут устроить детей в школу. Если дети попадают в школу, вся эта ксенофобия и т.д. И они не могут нормально выучить русский, потому что им элементарно некуда пойти на курсы русского языка. Мало при какой школе (если только сам директор хочет) открывают дополнительное образование для таких детей.
Е. Афонина:
- Дина, не забывай, что есть еще и определенные традиции в семье. Марина об этом не рассказала, но в одной из школ было сказано, что в нашей семье ребенок не моет полы, это ваши дети, русские, пусть моют, убирают класс, а мой сын этого делать не будет. И он не делал этого.
В. Зорин:
- Это где?
Е. Афонина:
- В Софьино, в школе.
В. Зорин:
- Я не про это. Представитель какого народа мог это сказать? Восточные дети очень дисциплинированные.
Е. Афонина:
- Тем не менее.
Д. Карпицкая:
- Эта школа в Котельниках своего рода стала показательной. Потому что там смогли как-то наладить обучение, и сейчас они передают опыт по всей Московской области. Потому что очень много детей мигрантов, особенно в области. Я еще повесила опрос в соцсетях, кто с чем сталкивался в школах, конкретно с детьми. И там страшные истории рассказывают.
Е. Афонина:
- Кстати, по поводу опроса. Мы тут спрашивали: есть ли в вашем населенном пункте проблемы с мигрантами? «Да» ответил 71% наших радиослушателей, «нет» - 29. То есть мы видим, что ситуация такая, какая она есть.
В. Зорин:
- Я в самом начале цифру назвал – от 40 до 60%.
Д. Карпицкая:
- Нельзя пускать ситуацию на самотек.
Е. Афонина:
- Спасибо.
