В России создадут адаптационные центры для мигрантов. К чему это может привести?

Е. Афонина:

- Приветствую всех, кто слушает радиостанцию «Комсомольская правда». Давайте мы с вами сейчас возьмем достаточно часто ранее обсуждаемую тему, которая касается того, каким образом люди, приезжающие в нашу страну на заработки, начинают так или иначе диктовать свои условия, по крайней мере, не желают адаптироваться к тем условиям, в которых они находятся. А именно – не соблюдают правила, вызывают определенное раздражение и далее по списку. Почему опять решили затронуть эту тему? Вот представьте себе – Нижний Новгород, чудесный вечер накануне начала учебного года, 31 августа на календаре. Дети пытаются уловить последние денечки, когда еще можно попозже лечь спать, а взрослые за детьми следят, соответственно. И что же они видят? Двор школы №156 – кстати, это видео потом разошлось по Telegram-каналам и многие его комментировали – так вот, в полицию обращаются жители окрестных домов, которые наблюдают, что во дворе этой школы трое мужчин сначала разрезают барана, а затем развешивают окровавленную тушку на турнике. И это вызвало, естественно, эмоции у людей, которые потребовали выяснить, что происходит и, соответственно, звонили в полицию, ГУВД России по Нижегородской области сей факт зафиксировало, далее началась проверка. И сейчас я предлагаю дальнейший ход этой истории обсудить с редактором «Комсомольской правды» в Нижнем Новгороде Юлией Василишиной. Юлия, здравствуйте.

Ю. Василишина:

- Здравствуйте.

Е. Афонина:

- Ну, как всегда, жители оказались не равнодушны к произошедшему, если бы пропустили мимо, то, наверное, об этом бы никто и не узнал, как во дворе школы накануне 1 сентября освежевали тушу на глазах у детей, которые за всем этим наблюдали. Кто эти люди, которые совершали это нарушение порядка, что им за это будет и как на это отреагировали власти? Школа вообще работала или не работала?

Ю. Василишина:

- Вообще эта школа находилась в этот момент на ремонте. Там сейчас проводится капитальный ремонт и, соответственно, 1 сентября туда бы дети не пришли. И вот эти работники, которые делали ремонт, и попали на это видео. То есть, тушку освежевывали как раз работники, которые проводили ремонт в этой самой школе. Их оказалось не трое, а четверо, как выяснилось в ходе проверки. Причем, трое из них вообще не имели разрешения на работу, а четвертый даже не имел права находиться в России. То есть, у него были проблемы с законодательством. В результате, сейчас проведена проверка, они помещены в спецприемник для иностранных граждан и их планируют депортировать, плюс им придется заплатить 2000 рублей штрафа.

Е. Афонина:

- По поводу знания языка и общения я тут видела информацию, что у них с этим были серьезные проблемы и якобы диаспоры даже предоставляли им переводчика, для того, чтобы они поняли, в чем их обвиняют.

Ю. Василишина:

- Какой-то начальный уровень знаний языка у них был, но экзамен они не сдавали.

Е. Афонина:

- И еще один вопрос. Сейчас какие-то меры будут применены к тем, кто является работодателем вот этих четверых мужчин? По некоторым сведениям, двое из них были таксистами, один как раз работал на стройке и еще один – в сфере ЖКХ. Ведь кто-то на работу их принимал, кто-то документы их должен был проверить. Судя по тому, что вы сказали, этого не было. Ответственность понесут ли те, кто на работу их принимал?

Ю. Василишина:

- Непосредственно та подрядная организация, которую нанимала эта школа для проведения капремонта, в отношении нее будет проводиться проверка, как они вообще там оказались. В отношении остальных работников пока непонятно. Пока полиция озвучивает только о штрафе и о депортации в отношении самих работников. По поводу работодателей пока речь не идет.

Е. Афонина:

- Юль, а сами мужчины вообще понимают, что они нарушили закон Российской Федерации, по крайней мере, административный кодекс?

Ю. Василишина:

- Для них это поведение казалось нормальным, они ничего предосудительного в своем поступке не видели на тот момент, поэтому для них это было неожиданностью, что вышел такой общественный резонанс в Нижнем Новгороде.

Е. Афонина:

- А почему это резонанс вызвало?

Ю. Василишина:

- Во-первых, были сняты несколько видео, которые разлетелись по соцсетям и это вызвало большое обсуждение. Плюс поступило сразу несколько сообщений в полицию. Для Нижнего Новгорода это все-таки такой вопиющий случай. Прямо такое поведение живодерства даже. В последний раз подобные вещи обсуждались в 2019 году, когда публично ели голубей бездомные жители. То есть, с тех пор такого резонанса больше не было.

Е. Афонина:

- Это вызвало какую-то волну проверок или еще что-то?

Ю. Василишина:

- Пока в публичной сфере об этом не сообщается. Никаких проверок не заметно. Только исключительно вот по этому случаю.

Е. Афонина:

- Спасибо. Почему мы, собственно, взяли эту тему за основу нашего большого и, надеюсь, серьезного разговора с вашим участием? Дело в том, что, если судить по информации из некоторых Telegram-каналов, выяснилось, что среди вот этих хулиганов, как я и сказала, были два таксиста, строитель и работник ЖКХ. На вопрос – а как же они работают, если они не очень хорошо говорят по-русски и якобы им даже переводчик понадобился – два таксиста ответили, что они работают по Яндекс-навигатору на своем языке, строить и убирать – это дают команды бригадиры той же самой национальности. Кстати, их действительно очень сильно удивило, что, оказывается, нельзя на улицах баранов резать в России. И дальше возникает вопрос – если они не понимают, что они нарушают и им даже в голову не приходит, что они совершают противоправные действия, значит, наверное, где-то и кто-то должен им объяснить, что так в нашей стране нельзя. В том числе, привлекла внимание инициатива руководителя федерального агентства по делам национальностей Игоря Баринова, который на встрече с президентом предложил ему следующее – создать некие адаптационные миграционные центры.

«И. Баринов:

-На сегодняшний момент, мне кажется, Владимир Владимирович, что эту работу надо усиливать и мы смотрим, что по практике, как правило, одним из наиболее эффективных механизмов – это создание адаптационных центров. А у нас сейчас этой инфраструктуры нет. И если вы позволите, то мы бы с коллегами начали эту работу, может быть, на нескольких пилотных регионах…

В. Путин:

- Люди должны понимать – если они приезжают в Россию, они должны уважать наши обычаи, наши традиции, знать и соблюдать российские законы.

И. Баринов:

- Когда все это можно сделать в одном месте и узнать о традициях, обычаях, культуре, получить правовую поддержку и даже психологическую… потому что, как говорят психологи, мигрант испытывает очень большой стресс…

В Путин:

- Да, это понятно».

Е. Афонина:

- Ну что, давайте мы сейчас и попробуем, собственно, оценить масштаб этого предложения в рамках всей страны. Как вы считаете, нужно ли для адаптации мигрантов в нашей стране открывать такие центры? Причем, судя по всему, это масштабная программа, делать это нужно повсеместно. Пожалуйста, пишите ваши комментарии.

А с нами на связи эксперт по трудовой миграции, член комиссии Торгово-промышленной палаты по трудовой миграции Наталья Власова. Наталья Ивановна, здравствуйте.

Н. Власова:

- Добрый вечер.

Е. Афонина:

- Здесь можно все-таки поспорить с Игорем Вячеславовичем. Я не знаю, он в курсе, что такие адаптационные центры-то в нашей стране есть? И некоторые из них существуют чуть ли не с 2014 года. Вот один прямо так и называется – центр адаптации мигрантов, который находится в Твери. Вот там прямо все, о чем говорили – это и культурная повестка, и юридическое сопровождение, и прочее, прочее. То есть, такие центры есть. Но, если мы о них не знаем, значит, может быть, и работа у них как-то не очень широко поставлена? Что скажете?

Н. Власова:

- Конечно, эта проблема очень актуальна для Российской Федерации, куда ежегодно приезжает большое количество мигрантов, прежде всего, трудовых, которые совершенно отличаются от нас по своему менталитету. Поэтому, конечно, нужно, чтобы люди, которые собираются здесь работать, а многие хотят остаться и на дальнейшее проживание в России, должны хорошо знать язык, они должны иметь соответствующую профессиональную подготовку и они должны знать обычаи и традиции тех регионов, куда они приезжают. И с этим у нас не очень здорово. И хотя у нас введен экзамен по русскому языку, как показывает практика, при общении с мигрантами многие из них вообще по-русски говорят едва-едва…

Е. Афонина:

- Наталья Ивановна, вот вы сказали, что трудовые мигранты должны, должны, должны… да никому они ничего не должны. По одной причине. Что вот этот центр адаптации… вообще как он должен работать? Как вечерняя школа? Это должно быть по желанию человека, который сюда приезжает на работу? Это будет его обязанность? Это будет определенная фильтрация? Или это будет на добровольной основе? По вашему мнению, какая-то ясность в том, как этот механизм должен работать, есть?

Н. Власова:

- Баринов ничего об этом не говорил. Мне трудно сказать, потому что с этой инициативой выступило федеральное агентство по делам национальностей. Но я думаю, что такой центр… я не совсем согласна в целесообразности таких центров. Прежде всего, на мой взгляд, мигранты должны приезжать в Россию уже более-менее подготовленные, то есть, они должны знать русский язык, по крайней мере, могли бы изъясняться, понимали, что им говорят. Они должны быть знакомы с основными обычаями и традициями нашей страны, и они должны разбираться в основах трудового и миграционного законодательства. И такую работу должны проводить, прежде всего, государства, из которых эти трудовые мигранты едут в Россию. Ведь во многих странах, которые направляют трудовых мигрантов в другие государства для работы – это уже все отлажено. Те же самые Филиппины, которые направляют огромное количество мигрантов в другие страны, у них трудовой мигрант не может выехать из страны, купить билет на самолет, если он не предъявит специальную карточку, которая означает, что он прошел предварительную предвыездную подготовку. Они там и язык изучают, и очень много чего. Поэтому они приезжают уже более-менее подготовленные. У нас же мигранты едут так. Хочу поехать в Россию – купил билет и приехал. И он знает - встретят здесь его знакомые, приведут его куда-то, а он ни бе, ни ме. Вот это очень большая проблема. И начинать ее решение нужно с государств, откуда исходят трудовые мигранты.

Е. Афонина:

- Хорошо, мне есть что вам на это сказать. Например, центры домиграционной подготовки действуют в Узбекистане. Действуют? Да. Как они действуют – большой вопрос. Вот сейчас собираются подписать соглашение о создании центров домиграционной подготовки с Таджикистаном и Киргизией. Скажите, как работают эти центры в Узбекистане?

Н. Власова:

- Я незнакома непосредственно с их работой, но, думаю, что их работа оставляет желать лучшего. Потому что к этой работе нужно относиться очень серьезно. И если трудовой мигрант собирается ехать в Россию и работать таксистом, то он должен хорошо водить машину и, по крайней мере, знать карту того региона, куда он собирается ехать. Этого не происходит нигде. Там им дадут какие-то знания по русскому языку, что-то дадут по истории, по законодательству – и все. Поэтому они, приезжая сюда, не знают ни обычаев, ни традиций российского населения. Причем, вот эти обычаи и традиции нужно не только в целом рассказывать, но и конкретно по тому региону, куда мигрант собирается приехать. Поэтому, приезжая в Россию, они работают, если по оргнабору, приезжают к работодателю, но, к сожалению, вот это соглашение по организованному набору иностранных граждан с Узбекистаном работает очень неудовлетворительно. Я не знаю последние данные, но знаю, что в 2020 году по этому соглашению в Россию приехало всего 2000 трудовых мигрантов из Узбекистана, хотя общий их приток составил около 2 миллионов человек. Причем, осталось работать у работодателя, к которому они ехали, очень малое количество трудовых мигрантов. То есть, это соглашение работает вхолостую и его нужно перерабатывать, пересматривать и пересматривать раздел, касающийся доэмиграционной подготовки.

Е. Афонина:

- Наталья Ивановна, мы затронули и обсуждаем тему, в первую очередь, идеи создания адаптационных центров… вот мы обрисовали сейчас определенную картину, думаю, все наши слушатели прекрасно знают об этом и рассказывать не нужно, что из себя представляет сейчас большой поток миграции. Кстати, увеличившийся по сравнению с тем же периодом прошлого года на 30%. Для того, чтобы человек предпринимал какие-то усилия, а, как мы понимаем, изучение сложного русского языка – это усилия, изучение культуры страны, которая тебе по большому счету чужда – это тоже усилия, изучение хоть мало-мальских законодательств – это тоже усилия, для того, чтобы все это предпринимать – я про адаптационные центры говорю – да еще и в свободное от работы время, потому что никто тебя кормить-то не будет, пока ты в этом центре обучаешься, это же ясно! Это же не санаторий! Это в свободное от работы время ты должен этому посвящать достаточно большой кусок времени, которое есть у тебя на отдых. Кто из мигрантов будет это делать? Кто пойдет в этот адаптационный центр изучать русский язык? Ему зачем это надо?

Н. Власова:

- Конечно, я с вами согласна. Потому что мигранты порой работают чуть ли не сутками. Поэтому эти центры – для кого они будут созданы? Туда будут приходить те, для кого работа не такой продолжительности. Вот почему я делаю упор на доэмиграционную подготовку? Потому что там люди дома и им там проще это все проходить. У них есть свободное время и они могут там получать образование. У нас был опыт, когда в середине 2006-2008 годов создавались курсы по изучению русского языка. Да, на них ходили мигранты, которые вообще не знали русский язык. Они занимались, но потом эти курсы сошли на нет. Потому что контингент желающих обучиться был очень мизерный.

Е. Афонина:

- А вы можете объяснить вот это нежелание изучать язык, культуру и т.д.? Хотят ли адаптироваться мигранты? И вообще – что под этим мы понимаем? Желание есть такое? Необходимость такая есть?

Н. Власова:

- Вы знаете, ведь мигранты приезжают с разными целями на продолжительное пребывание в России. Часть мигрантов ориентирована только отработать здесь 9 месяцев или полгода и уехать на родину. На следующий год опять приехать. Есть мигранты, которые, поработав здесь, задумываются о том, что, может быть, здесь все-таки остаться? И вот у них стимулы к изучению языка и совершенствованию своей профессии и специальности, конечно, больше. А есть те, кто уже заранее знают, что вот он приедет, все разузнает, узнает, как здесь живут и он может потом стараться получить российское гражданство или вид на жительство. Для этого ему нужно приложить немало усилий по изучению тех предметов, о которых мы говорим.

Е. Афонина:

- Простите, помогать в изучении русского языка, если мы сейчас говорим о перспективе стать гражданином Российской Федерации – этим, наверное, все эти культурные центры, диаспоры и занимаются? Или, по крайней мере, подсказывают, куда нужно пойти, чтобы мало-мальски выучить русский язык, для того, чтобы, когда ты даешь присягу на верность стране, ты хоть по-русски мог ее повторить. Без этого же ты не можешь на работу устроиться, по идее… по крайней мере, приобрести гражданство России ты можешь исключительно если ты знаешь русский язык. Тогда опять же возникает вопрос – зачем тогда это нагромождение в виде адаптационных центров, если эта схема и сейчас выстроена для того количества людей, которые хотят здесь остаться навсегда. Тогда для кого это все? И – за чей счет? Если будут создаваться центры, за чей счет, как вы считаете?

Н. Власова:

- Я думаю, что Баринов имел в виду, что государство будет выделять деньги на создание таких адаптационных центров. Но вообще ведь во многих регионах существуют некоммерческие организации, которые работают с мигрантами, и эти организации оказывают различную помощь, в том числе, организационную, некоторые организуют курсы по изучению русского языка. Есть организации, которые специально занимаются обучением деток мигрантов русскому языку.

Е. Афонина:

- Вот мы говорим про адаптацию мигрантов, а тут меня просто потрясло одно сообщение из Москвы. «Не поняла, а кто у нас первый президент – Горбачев или Ельцин?» Вот тут я уже упала в обморок… Простите бога ради, но, по-моему, стыдно этого не знать. Михаил Сергеевич первый и единственный президент СССР, а Борис Николаевич Ельцин первый президент РСФСР. Разница абсолютно понятна, поэтому и тот и тот первый… Вот, видите – а мы еще от мигрантов чего-то хотим!

Хорошо, перейдем к той теме, которую мы обсуждаем. А к нам присоединяется политолог, эксперт по вопросам евразийских исследований Аслан Рубаев. Аслан Владимирович, приветствую вас.

А. Рубаев:

- Здравствуйте.

Е. Афонина:

- Вы знаете, общее мнение наших радиослушателей, судя по тому, что я сейчас смотрю по сообщениям… вот из Саратовской области нам пишут, что не уверен, если бы мигранты знали о том, что нельзя резать животных на улице, это бы их остановило. Далее пишет нам о том, что нужно давать реальные сроки за подобные деяния. «Почему у русского народа должна болеть голова по поводу социализации приезжих» и т.д. Ну, у нас голова-то может вообще и не болеть, мы можем вообще об этом не думать и мы можем забыть вообще, что эта проблема существует, просто потом не удивляйтесь, что протуберанцы этой проблемы могут выскакивать и щелкать по вам, по детям и т.д. Поэтому вопрос есть, проблема есть. Что с ней делать – давайте обсуждать.

Кстати, Аслан Владимирович, хочу вас спросить – как вам сама идея создания вот таких адаптационных центров?

А. Рубаев:

- Ну, это катастрофа, я считаю. Мне это не нравится, я вам честно скажу. Я живу на юго-востоке Москвы, в районе Выхино-Жулебино. Сейчас избираюсь в муниципальные депутаты.

Е. Афонина:

- Так, рекламу убираем!

А. Рубаев:

- Хорошо, убираем. И вот гуляя по своему району пять лет назад и гуляя сейчас по своему району, я задаю только один вопрос – где граждане Российской Федерации? Где люди славянской внешности? Хочется прямо кричать – ау, ребята, вы где? У меня такое ощущение, что я оказываюсь в какой-то Средней Азии. Куда хуже мы еще можем скатиться, если мы в Москве не можем понять – мы в Москве или мы в Узбекистане или в Таджикистане и Киргизии?

Е. Афонина:

- Проблема есть. Никто не будет спорить, что с этим нужно что-то делать и каким-то образом элементарно объяснить людям, пусть и временно приезжающим сюда, что те, кто хочет стать гражданами России, они вынуждены будут в любом случае и язык изучить, и законы нашей страны. Иначе они просто элементарно не смогут сдать на гражданство. Это понятно. Но люди-то приезжают сюда порой и без такой далеко играющей перспективы, что называется, поработать и уехать. И страны эти, о которых мы говорим, зависят финансово от России и от потока мигрантов по одной причине. Что ВВП этих стран – это достаточно ощутимый поток денег из нашей страны туда к ним на родину. Это тоже забывать не нужно. Если есть проблема, давайте попытаемся понять, каким образом нужно эту проблему решить. Нам предлагаю адаптационные центры. Вы говорите – не нравится. Почему?

А. Рубаев:

- Потому что мне не нравится этот адаптационный центр по одной простой причине? Мы, что ли, просили страны постсоветского пространства лишать их население русского языка, русской культуры, литературы и изучения русского языка в школах? Я не просил, вы не просили, они сами пошли по этому пути. По пути русофобии. Хорошо, они поперли, погнали палками, убивали русских людей все 90-е годы, лишали возможности нормального существования русских людей на своей территории, а теперь они хотят сюда приехать. Да я не против – ради бога, приезжайте. Но хотя бы учите русский язык! Понимайте – куда вы едете! Не тащите свои правила сюда! Не нужно нам это здесь. Приезжайте, работайте и тише воды, ниже травы сидите – никто даже слова не скажет. Но не о них же речь идет. Речь идет о тех, кого лучше всего видно и кто громче всех себя ведет. Мне это не нравится. Почему опять за счет граждан России мы должны содержать адаптационный центр какой-то? А не проще поднять элементарно зарплату и сделать ее конкурентоспособной, чтобы наши русские люди, граждане Российской Федерации шли на ту же работу? Поднимите зарплату! Не тратьте деньги на адаптационный центр, а тратьте их на повышение минимальной зарплаты.

Е. Афонина:

- Мы опять уткнулись в тему по поводу зарплаты и не соответствия. Мне кажется, что уже тысячу раз опровергли это. Ну, не получают они меньше, чем граждане России.

А. Рубаев:

- Нет, нет, я не к этому. Просто поднимите заработную плату, сделайте элементарно конкурентное поле, чтобы оно было равноправным. У нас очень низкая зарплата в принципе по стране. Но исходя из тех денег, которые получаем мы и которые получают они, им выгодно приезжать и зарабатывать эти деньги. Нам еще пока невыгодно.

Е. Афонина:

- Особенно сейчас, в связи с тем, что рубль достаточно крепок… Сейчас доллар у нас дешевый, рубль крепкий, соответственно, в пересчете это действительно очень выгодно сейчас работать в России. Наталья Ивановна, что скажете по поводу финансовой составляющей?

Н. Власова:

- Естественно, если бы у нас зарплата была выше, то больше россиян занимало бы вакансий. Нельзя еще забывать и о том, что многие руководители, особенно в ЖКХ, пользуются тем, что мигранты обездоленные, мало зарабатывают и готовы работать за любую копейку. Поэтому, если у них, допустим, в ведомости стоит 40 тысяч, что они должны получать, на самом деле, им платят меньше – 20-25 тысяч, остальные деньги ЖКХ забирает себе. Уже было несколько случаев судебных разбирательств по этому поводу. А с российским гражданином нельзя поступать аналогичным образом, потому что он сразу же возмутится и подаст в суд за нарушение его прав и уменьшение его зарплаты. К сожалению, во многих отраслях пока у нас нет возможности повысить существенно зарплату.

Е. Афонина:

- Наталья Ивановна, а это не миф? Мы же понимаем, что у нас есть по некоторым профессиям действительно нехватка рабочих рук. На стройку люди не идут. Вот уже история этого года – диктуют условия. Не мы говорим – приезжайте к нам и за определенную сумму работайте. Нет, теперь диктуют условия, говорят – мы меньше, чем за эту сумму, работать не будем. И, как правило, эту позицию доносят не те, кто приезжает на работу, а те, кто массово собирает этих людей – не знаю, под каким-то видом диаспоры или под этническим анклавом, или просто по знакомству… Вот что говорят те мужчины, о которых мы сказали, из Нижнего Новгорода? Они сказали следующее - а нам не нужен русский язык, потому что работу и фронт работ нам бригадир дает. Это значит, что бригадир является связующим звеном между ними и той организацией, которая нанимает их на работу. Так где деньги-то оседают, если уж они оседают? У коммунальщиков, которые их нанимают, или вот у этой прокладки в виде бригадира?

Н. Власова:

- И у бригадира, и у ЖКХшников. И часто диаспоры ведь трудоустраивают приезжающих мигрантов. Вроде под видом я тебе окажу помощь, но устраивают их без заключения трудовых договоров, часто им вообще не выплачивают зарплату и они остаются вне правового поля. Какая тут адаптация и интеграция, если ты вообще не можешь находиться на территории страны?

Е. Афонина:

- Вот о чем и речь. И придет этот мигрант, у которого с документами проблема, у которого с финансами проблема…

Н. Власова:

- Да он не придет ни в какой адаптационный центр!

Е. Афонина:

- Конечно, нет. Я иронизирую сейчас. Аслан Владимирович, вы согласны, что эта идея исключительно для создания некоей такой культурной адаптации, может быть? Давайте песенки попоем, сказки мы вам расскажем про Колобка а вы адаптируйтесь! Вот как это?

А. Рубаев:

- По моему мнению, это опять какой-то чиновничий пласт отмоет и заработает кучу бабла, как и всегда. Мы 20 лет говорим о том, что пора бы заняться гуманитарной составляющей на постсоветском пространстве. А где в последний раз из стран СНГ проходил Год русского языка?

Е. Афонина:

- Вот 2023 год в Таджикистане будет Годом русской культуры. И там 5 школ открыли русских. Президент торжественно открывал.

Ну, знаете, поскольку после того, как Игорь Вячеславович свою идею до президента донес, тут же скептики начали говорить – как показывает опыт… А что это за опыт, а где это применялось, а где есть положительные результаты? И вот для того, чтобы это понять, я попросила связаться со специальным корреспондентом «Комсомольской правды» Дарьей Асламовой. Поскольку Дарья побывала во многих европейских странах, тему миграции она изучала, видела, что такое тот наплыв мигрантов в Европу, который заставляет жителей по домам прятаться, тем не менее, на мое удивление, Дарья идею поддержала.

Д. Асламова:

- Адаптационные центры для мигрантов вещь чрезвычайно необходимая, нужная и уже опробованная, например, в том же Ханты-Мансийском округе. В Сургуте такие центры существуют, потому что там реальный котел мигрантов – все едут в нефтяные места зарабатывать. И что такое центр социальной адаптации и интеграции, например, в том же Сургуте? Вот даже для того, чтобы получить временный вид на жительство, нужно туда ходить. Первым делом мигранту дает книжку русских сказок. Если у тебя ребенок есть, каждый вечер читай ребенку русские сказки – одним выстрелом ты убиваешь двух зайцев. Ребенок воспитывается на наших сказках, а его папа учит русский язык и знакомится с русским фольклором. Вообще идея центров адаптации в том, чтобы оторвать их от диаспоры, прежде всего. Вопрос в том, что это крайне неудобно для адаптации этих людей. Потому что у диаспоры цель – сохранить идентичность человека, который приехал в Россию. У центра адаптации цель – непременно этого человека каким-то образом втянуть в Россию, желательно, чтобы он еще и женился на русской или пусть к нему девушка и тоже станет уже гражданкой России и будет уже говорить по-русски. То есть, чтобы он стал гражданином нашей страны, полезным гражданином. Не бандитом, не кем-то, кто нам угрожает. И потом, разница между нашими центрами адаптации и зарубежными в том, что у нас люди приезжают только работать. За границей эти люди приезжают как мигранты, у них нет цели зарабатывать. Поэтому наши центры адаптации очень логичны и резонны. Более того, я помню, что мне предложили тоже хорошую идею в Ханты-Мансийском округе о том, что чрезвычайно полезно открывать миграционные центры. Это значит, что мигранты плохо знают русский, они приезжают – их постоянно обманывают. С момента, как только он в аэропорт въехал, он плохо говорящий по-русски человек, его можно арестовать и засадить в тюрьму только потому, что у него нет элементарно медицинской страховки. И потом его уже дальше забирает к себе диаспора и имеет уже по полной. Потому что с него берут взятки, ему пытаются сделать документы, а он ничего не понимает, он жертва. И он даже может нарушить закон, не зная того. В чем был смысл карантинных миграционных центров? Во-первых, это всего две недели. В бывших странах СССР, которые нас окружают, много туберкулеза. Он получил справку, дал отпечатки пальцев, оформил все документы миграционного разрешения на работу, в то же время правоохранительные органы проверили человека в таком карантинном центре на экстремизм, терроризм, бандитизм. И план такой был, чтобы все эти центры работали на коммерческой основе. Я бы возмутилась, сказав – ну, как же, люди приехали и так без денег, а тут еще деньги с них брать за счет этих двух недель, которые они пребывают в миграционном центре, карантинном. Мне сказали – ты ничего не понимаешь, за эти документы только посредникам человек отдает 30 тысяч рублей, потому что это деревенские люди, плохо говорящие по-русски, их тут же обманули. Если он попал в протокол, если он попал в базу данных – все, конец, у него не будет ни регистрации, ни работы, ничего. Поэтому его легко вербуют и с ним делают все, что хотят. А когда человек попадает в миграционный карантинный центр, например, он будет делать свои документы гораздо дешевле, чем с него возьмет диаспора, которая мгновенно его начнет использовать.

Е. Афонина:

- Вот видите, Дарья Асламова придерживается другой точки зрения. Вот мы все о плохом, а Даша о хорошем.

Н. Власова:

- Извините, но я совершенно не согласна с Дашей, потому что в основном она говорила о миграционном центре, а не о адаптационном. А чтобы получить книжку сказок на русском языке, мигранту достаточно прийти в библиотеку и ему дадут такую книжку, и он будет ее читать ребенку. А все остальное, о чем она говорила, касается миграционных центров. И такие центры созданы и действуют. И я считаю, что адаптационные центры – ну, непонятна суть этих центров. Это будут большие затраты государства на их создание, а эффективность деятельности этих центров весьма сомнительна пока что.

Е. Афонина:

- Пожалуйста, Аслан Владимировичем, что скажете вы? Все-таки на данный момент можем ли мы говорить о том, что хотя бы в пилотном варианте это попробовать нужно.

А. Рубаев:

- Давайте попробуем, я не против. Давайте попробуем. Дарья рассказала пару интересных историй, но все же Дарья сказала о том, что выдадим мигранту книжку русских сказок и он будет читать. Он не будет читать, потому что он русского языка не знает. А вся эта история мне напоминает перекладывание с больной головы на здоровую. Если режим этих стран уничтожили изучение русского языка в своих школах, вытеснили русских у себя на родине, у себя именно, а теперь что хотят эти режимы Рахмона, Токаева и прочих остальных? Ребята, возьмите наших трудовых мигрантов, как-нибудь там с ними разберитесь, потому что у нас в принципе их кормить тут нечем, а вы – богатая страна, вы разберетесь. Придумайте им адаптационные центры… мы же с вами союзники, мы же в СНГ, у нас с вами все так круто и замечательно! В общем, мы постсоветское пространство, пожалуйста, помогите нам. В общем, это ваша проблема. Они к вам едут, а не у нас остаются. Вот и вся история.

Е. Афонина:

- Но, когда речь идет уже об определенном отношении к нашей ситуации, к нашим проблемам и к тому, чтобы высказать поддержку России, здесь возникает достаточно много вопросов. Вы помните эту пермскую историю, где глава узбекской диаспоры предложил создать добровольческий батальон для того, чтобы те, кто приезжает сюда работать… и у него аргументы были следующие – мы получаем здесь медицинское обслуживание, наши дети учатся в школах, ходят в детские садики – давайте ответим той стране, которая нас таким образом поддерживает и обеспечивает. Давайте создадим добровольческий батальон. Что ответило посольство Узбекистана в России? Оно предупредило об уголовной ответственности за такие действия. Вот и все. Вот на этом можно и заканчивать. То есть, люди хотят помочь России в том, что касается поддержки нашей спецоперации, посольство говорит – нет, ребята, вы по закону нашей страны будете наемниками и под суд пойдете.

А. Рубаев:

- Предлагаю точечно вот таким гражданам выдавать паспорта Российской Федерации. Во-первых, всем русским, которые там, а, во-вторых, всем тем, кто готов вступить в добровольческие отряды. Моментально, за два часа, выдать паспорта гражданина Российской Федерации и отправить куда он хочет.

Е. Афонина:

- Наталья Ивановна, поддерживаете это предложение?

Н. Власова:

- Поддерживаю.

Е. Афонина:

- Хорошо. Спасибо большое за то, что приняли участие в нашем эфире. Эксперт по трудовой миграции и член комиссии Торгово-промышленной палаты по трудовой миграции Наталья Власова и политолог, эксперт по вопросам евразийских исследований Аслан Рубаев были с нами. Ну и нашим радиослушателям я тоже скажу большое спасибо за те сообщения. Которые вы присылаете, но, в общем, как я и предполагала, общий настрой следующий. Что идет замещение коренного населения, что необходимо не создавать адаптационные центры, а налаживать разумные экономические связи с этими странами, ужесточение законодательства предлагают. В общем, посыл понятен. Благодарю всех. Встречаемся в следующее воскресенье.