Действительно ли настало время кардинально менять миграционную политику в России?
Е. Афонина:
- Приветствуем всех, кто слушает радиостанцию «Комсомольская правда» и смотрит трансляцию. Ведущие программы – Андрей Баранов и Елена Афонина.
Начнем с одного из важных событий, которое прошло в Санкт-Петербурге. Речь идет о Санкт-Петербургском международном юридическом форуме, и как его органичное продолжение - еще и Молодежный юридический форум был. И там, и там выступал глава Следственного комитета Александр Иванович Бастрыкин.
А. Баранов:
- Он выступил с довольно резким заявлением, которое вызвало очень большое внимание аудитории и обсуждение в средствах массовой информации. Сказал, что настал момент изменить миграционную политику России. «Надо точно обосновать необходимость, а может быть, даже вообще сделать так, чтобы внутренними ресурсами, внутренними своими, а не призванными из-за рубежа, решить свои политические, экономические, национальные и другие проблемы». А дальше он привел ужасающие совершенно цифры. Мы догадывались о том, что не все у нас благополучно с миграционной политикой, но то, что озвучил глава Следственного комитета России, конечно, вызвало очень большую тревогу.
Во-первых, мы не знаем, сколько у нас мигрантов вообще. По некоторым оценкам, их от 14,5 до 16,5 миллионов человек. То есть каждый десятый житель России – мигрант. Это огромные цифры. Отдельно поражает масштаб концентрации мигрантов в крупных агломерациях. В Москву только за полгода в 2024 году завезено 1,2 млн. мигрантов. Подмосковье - 880 тысяч, Питер - 860 тысяч. Это больше 10% населения страны.
Е. Афонина:
- Вопрос, который мы сейчас будем обсуждать: действительно ли настало время кардинально менять миграционную политику в России? Этот же вопрос мы сейчас адресуем и нашим радиослушателям, и нашему экспертам. На связи с нашей студией в прямом эфире член Президиума Совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека, член межведомственной рабочей группы Совета безопасности по миграционной политике Кирилл Кабанов. Кирилл Викторович, здравствуйте.
К. Кабанов:
- Здравствуйте.
Е. Афонина:
- Мы видели вас на этом мероприятии, в котором вы принимали самое активное участие и давали возможность оценить в цифрах ту страшную ситуацию, в которой сейчас оказалась наша страна. Вы сказали о приезжих, причем повторили, в том числе, и то, что звучало уже в нашем эфире. Такая концентрация цифр, которая была на этой площадке, она для чего? Для кого? С какой целью?
К. Кабанов:
- За ярким выступлением Александра Ивановича Бастрыкина практически не заметили короткое, но ярке выступление сенатора Клишаса, которое в одной фразе сконцентрировало суть проблемы, о которой мы давно говорим. Мы говорим о ней достаточно мягко либо жестко, но он умудрился сконцентрировать как лозунг. Они приезжают сюда не для того, чтобы жить вместе с нами, а для того, чтобы жить вместо нас. Вот это очень важный лозунг. И это очень важное определение. Вопрос в том, что концентрация экстремизма, русофобии, радикализма достигла максимум. Дело в том, что противостояние, которое было уже в течение трех лет, активного противостояния двух позиций в России, первая позиция - это наведение порядка миграционной политики. Кстати, то же самое Клишас сказал, что миграционной политики нет в России. А вторая позиция, что без мигрантов не будет экономики. Эта позиция в конце концов вошла в высшую стадию. Потому что у президента находится на рассмотрении пакет законодательных инициатив, подготовленных в рамках действий Совета безопасности. Пакет на ужесточение и наведение порядка.
Сейчас до максимума обострилась обстановка, она практически обострилась. Мы видим проявления радикализма, мы видим провокации со стороны радикалов. Что такое никабы или, например, попытка изобразить молитву в метро посреди потока людей или в дорожной обстановке? Это провокация, после которой идут заявления о том, что нагнетается исламофобии, которой нет в России, совершенно нет. Пошла уже некая история. Количество перешло в качестве. Количество преступлений, связанных с мигрантами, страшных преступлений, в том числе изнасилование малолетних, экстремистские преступления, оно растет. Причем растет на сотни процентов.
А. Баранов:
- На 147 процентов выросло число экстремистских преступлений, по данным Бастрыкина.
К. Кабанов:
- Вопрос заключается в том, что на сегодняшний момент мы должны четко понимать. Мы полтора года назад говорили о нарушении культурно-этнического баланса в стране. Страшный процесс. А дальше президент уже говорит о том, что необходимо соблюдать этот баланс для того, чтобы сохранить нашу культуру и идентичность. Президент обращает на это внимание. Дальше происходит теракт. А ведь вопрос в том, что распространение радикализма на Северном Кавказе напрямую связано, в том числе, и с массовым переселением радикалов в Центральную Россию. Когда там было маленькое количество, можно было навести порядок.
Мы прекрасно понимаем, что сегодня сил и средств МВД не хватит, если эта масса выйдет, даже двадцатая часть, на улицы. Потому что это не тщедушные студенты и либералы, которые были на улицах Москвы, а это боевики, которые готовятся постоянно в кубах ММА.
А. Баранов:
- Кирилл Викторович, вы в свое время озвучили цифру - процент людей из мигрантов, которые готовы с оружием в руках защищать свои экстремистские... 26% людей, приехавших сюда работать, притащивших свои семьи, готовы взять в руки автоматы и стрелять в русских, потому что они хотят быть радикальными исламистами. Здесь у нас.
К. Кабанов:
- Они не хотят быть радикальными исламистами. Они считают, что раз они приехали, по их идеологии... Я еще раз прошу не путать идеологию международного терроризма с религией. Согласно их идеологии, построение этих незаконных мечетей является установлением флага победы над нашей территорией, нашей верой. И вот тут происходит некая история. Начинается раскачка наших северных регионов, и реально вбивается клин. Очень тонко, профессионально. Ведь не зря же совсем недавно, буквально после трактов, которые произошли в Дагестане, один из депутатов австрийского парламента заявил, что хватит вооружать Украину, давайте нормально вооружать внутренних исламских радикалов. Хотя я еще раз говорю, мы должны быть очень аккуратны в этом отношении, хотя понятие есть такое. Вопрос в том, чтобы вооружать их для того, чтобы они уничтожили Россию. И это происходит уже давно, и мы об этом говорили.
Мы не только Северный Кавказ должны понимать, что происходят процессы страшные. Там еще как-то держатся. Дагестан - там проблемы есть. У нас есть еще Татарстан, в котором уже начинаются процессы очень опасные. Очень опасные. Причем мне, как человеку, который видел развал Советского Союза, он начался на самом деле не со Средней Азии и Закавказья. Он начал с Прибалтики, где думали, что все тихо и спокойно. А там все проходило тихо и спокойно. Просто в определенный момент они поднялись в Верховном Совете и сказали: «Баста, телепузики». Вопрос заключается в том, что такая же история сейчас идет в Татарстане. По многим показателям, только тихо, она раскачивается. Сегодня поэтому необходимо принимать меры, они связаны. Наведение порядка в миграционной политике и меры борьбы с радикализмом – это одно и то же. То же самое я говорил на этом форуме, на этой площадке, Александра Ивановича я поддержал. За год после того, как был указ президента, в котором сказано, задача поставлена – организовать противодействие незаконным этническим анклавам, у нас ничего не сделано. Больше того, у нас есть регионы, огромные регионы, где эти анклавы формируются. Дополнительными экономическими условиями, созданием определенных социальных условий. Вот тут является проблема, потому что анклвы уже миллионные, они уже не сто тысяч человек. И эти люди живут по своим правилам, они хотят резать баранов на детской площадке. Они считают, что люди, которые на детскую площадку приходят, наши коренное население, они чужие. Они говорят: уходи с моей территории, с моей земли. И это не потому, что они низко образованные.
А. Баранов:
-Слушатели из Сибири активизировались, там эта проблема тоже очень остро стоит. Из Иркутской области пишут: «Вот-вот, именно ключевые вопросы - хотят жить вместо нас». Новосибирская область: «У них круговая порука, а надо бы круговую ответственность организовать». Ну что ж, трудно не согласиться с этим высказыванием.
Е. Афонина:
- Вы сами заговорили сейчас об анклавах, о детских площадках. Очередное видео появилось тут в Telegram и в социальных сетях. Балашиха подмосковная и детская площадка. Конфликт, который возник из-за того, что там появилась дама в никабе. Еще раз - не в хиджабе. Мы уже теперь понимаем разницу, знаем ее, научились отличать. В никабе, то есть полностью одежда, скрывающая все, кроме глаз, с весьма агрессивным мужчиной, который отстаивал право женщины ходить именно так. Те страны, из которых к нам приезжают трудовые мигранты, ужесточают свои законодательства, никого это не смущает, никто по этому поводу истерики не устраивает. Террористические акты в этих странах, слава богу, не устраивают. Их устраивают в России. Но при этом наша страна, как мы видим сейчас, активно принимает участие в дискуссии: а запрещать ли нам никабы? Или это кого-то оскорбит? Это после «Крокуса». Это после Дагестана. Вы скажете: как одно связано с другим? Связано напрямую.
К. Кабанов:
- Ну, давайте мы сразу определимся все-таки, что дискуссию организовали враги. Они с самого начала, в том числе западные враги, и украинские ресурсы, обговаривали эту дискуссию. Мы давно доказали, что никакого отношения никаб не имеет к религиозной истории. Совершенно никак. Как одежда, это не религиозная одежда, тем более не традиционная одежда. А большинство богословов российских, мусульманских богословов, уважаемых богословов, и муфтиев сказали, что никакого отношения это не имеет к религии. Часть татарских богословов и радикальных богословов в Дагестане пытались эту ситуацию перевернуть. Что показала история с никабом? Она показала слабость нашей власти и заигрывание с радикалами. Однозначно.
Дело в том, что мы должны понимать, что мы давно можем эту ситуацию закрыть в рамках действующего законодательства, в рамках законодательства по противодействию угрозам терроризм, антитеррористического законодательства, потому что у нас есть требование, которое называется идентификация лица. Если идентификация лица затруднена, человек подвергается административной ответственности. Как номера снимают на машине, что делают? Человека лишают прав. Вот здесь та же самая история. Вопрос следующий. Это провокация. Это серьезнейшая провокация, которая раскачивается нашими врагами.
Что, у нас нет среди элит людей, которые желают развала нашей страны, как это было в конце 80-х и в 1991 году, которые стали князьками, которые получили свои новые государства, свои новые княжества? Конечно, есть. И они, в том числе, в руководстве ряда регионов. Они ситуацию раскачивают, понимают, что она развалит нашу страну. Им помогают, и они выполняют задачу, которая поставлена нашими врагами извне. Здесь вопрос в том, что это совершенно идиотский подход: давайте не обижать чувство верующих. Он здесь не работает. Это показывает непрофессионализм власти. Власть не знает законов, они не знают религиозных требований наших основных конфессий, в том числе и мусульманской.
Я вспоминаю историю, сам ее пережил в Вильнюсе в Литве, когда говорили: слушайте, «Саюдис» - это такая безобидная организация, или Молодежная лига Литвы, безобидная организация, пускай они там занимаются. Вот они вышли на Кафедральную площадь в 1988 году. Ну, ничего страшного, слушайте, давайте вот не будем. В конце концов, довели процесс до того, что страна развалилась.
А. Баранов:
- Это горбачевщина, мы уже дали ей оценку. Возвращаясь к этим традициям, которые к исламу отношения не имеют, может, в корень смотреть? Может быть, ограничить мигрантов в возможности тащить сюда свои семьи - жен, детей, которые не знают языка, и не собираются его учить.
К. Кабанов:
- Мы должны с вами выдержать одну концепцию. Люди, которые приезжают сюда работать, они должны приезжать работать. Никаких семей - раз. Все социальные выплаты, все страховки, вся история должна идти за их счет либо за счет работодателя. Самое главное - работодатель должен доказать, что ему нужен конкретно этот специалист конкретно ему. Никаких праздно шатающихся людей, которые к нам приезжают и свыше 70% из них не платят налоги, их быть не должно. Я понимаю, что олигархи будут упираться до последнего, всякие сферы ЖКХ будут упираться до последнего, но мы должны этого добиться, потому что в экономике они ничего нам не приносят. Они дают заработки на нелегальных, бесконтрольных рынках. Они дают заработки на доставке, эти деньги в России не остаются. Всего 13% созидают. И то, как они созидают, лучше бы не трогали, это называется.
Поэтому мы, конечно, должны это пересмотреть. Потому что вопрос в том, что на сегодняшний момент пользой экономике никакой, а угроза безопасности - огромная. И затраты на эту безопасность огромные. Все ругают МВД. В МВД не хватает людей. В МВД миграционная служба – это услуга. Это не функция безопасности государства, а правительство определило как услугу, они торговать должны ей.
А. Баранов:
- Да, они так и делают. Коррупция процветает.
К. Кабанов:
- Да, так вот вопрос такой, что правильно, когда 80% сотрудников это вольнонаемные, которые получают 20 тысяч, они что, за 20 тысяч идут работать? Конечно, нет. Они идут работать для того, чтобы... Лучший вариант, что они получают 5 тысяч за то, что без очереди паспорт сделают. Но они же продают гражданство. И самое главное, мы с Александром Ивановичем на эту тему говорили, с Клишасом говорили. У нас столько уголовных дел Следственный комитет возбуждает по группам, которые легализовали 100 тысяч, 20 тысяч незаконных мигрантов. А кто их гражданства лишил? Они же незаконно получили эти паспорта. Кто их лишил гражданства? Почему их не лишают гражданства?
Е. Афонина:
- По факту, они же соучастники преступления. У нас же ответственность несет и тот, кто берет взятку, тот, кто дает взятку.
К. Кабанов:
- Совершенно верно. Но самое главное другое, самое страшное, что, как только они начинают ввозить своих родственников через программу воссоединения семьи, они уже легализуются полностью, и ты их не выковыряешь. А их надо выковыривать и выгонять обратно, потому что они уже начинают диктовать условия. Вы посмотрите, как недавно один из религиозных лидеров России сказал: мы должны им благодарны быть, что они строят наши храмы православные. Не то, что мы даем им работу, они должны быть благодарны, а мы должны быть благодарны. Потом появляются уполномоченные по правам человека, которые говорят: мы им должны вообще. Это такая история, как в Америке. Скоро нам будут пытаться сказать: давайте-ка 80% населения России...
А. Баранов:
- Да, будем целовать им башмаки или что-то еще делать. Зачем эта неквалифицированная рабочая сила? Какие специалисты? Люди неграмотные, на собственном языке писать не умеют. На стройке работает 13%. Остальные - курьеры, доставка, на рынках сидят.
- Шокирующая история буквально последних дней с молодым таджиком, который пришел в православный храм, задул свечи и напал на женщину, которая находилась в храме. Это же просто квинтэссенция всего происходящего, потому что оказалось, что он неподсуден по одной простой причине, что он психически неадекватен и будет проходить лечение в России, а депортировать его нельзя. Это как это?
К. Кабанов:
- Вопрос в том, что это как раз история некоего политического давления диаспор и внешнего давления со стороны тех же самых стран. Коллега из бизнеса, которому я устроил допрос, сказал, что в принципе можно обойтись и без мигрантов. Он сказал честно. Как представитель «Опоры России» он сказал: там в большей части, 90%, можно без них обойтись, потому что через них идет отмывание денег, через них идет незаконное уклонение от уплаты налогов. Вы вспомните историю, когда на праздник пришел и бросил голову отрезанную. Там тот же самый депутат Хамзаев орал просто: «Ну, ничего страшного». Когда совершается определенное действие, тут же начинают подключаться, кричать. Вопрос заключается в следующем. Мы должны с любым проявлением бороться одинаково. С любым оскорблением. Но вопрос в том, что, как только подобное осквернение совершается в отношении других религий - православных, иудейских, почему-то все говорят: знаете, мало ли, он невменяемый. Невменяемый – пускай домой едет.
А. Баранов:
- Это правильно. Вот так и надо.
Е. Афонина:
- Вторая тема для обсуждения – «Как сбить волну радикального исламизма в российских регионах». Услышали в информационном выпуске о том, что в своем Telegram-канале глава Дагестана Сергей Меликов заявил, что регион и его жители столкнулись с травлей после терактов в Махачкале и Дербенте. Трагедия произошла в прошлое воскресенье, ровно неделю назад, 21 человек погиб, более 50 ранены. По словам Меликова, спустя неделю после трагедии он обратил внимание на реакцию сторонних наблюдателей. Именно так он сформулировал эту мысль. «Шторм вокруг республики не утихает по-прежнему. Уже неделю не прекращаются оскорбительные для республики заявления. Нас обвиняют в радикализме, смешивают преступников со всеми верующими, усматривают признаки террора в никабах, дают публично неосторожные, я бы даже сказал, опасные комментарии». Такие заявления губернатор сравнил с травлей. То, что на этой неделе произошла травля в прямом смысле этого слова врача одной из больниц в Дагестане, это тоже враги республики затеяли?
А. Баранов:
- Якобы врач отказался обслуживать пациентку в том самом никабе, о котором мы говорили сейчас.
Е. Афонина:
- Так вот, всю эту волну разгонял радикальный блогер, живущий в Дагестане, его настоящее имя и фамилия Хаджимурад Ханов. Он их сменил после того, как приехал из Германии в Россию. В Германии был осужден по статье «вербовка террористов» запрещенного в нашей стране «Исламского государства». Так вот, здесь он развернул активную деятельность. Именно он, собственно, и начал травлю врача, которая якобы отказалась обслуживать пациентку в никабе. Потом оказалось, что все это ложь, и обычный конфликт, совершенно быстро разрешенный в стенах поликлиники, обернулся достаточно большой волной негатива, прокатившейся не только по всей республике, но и затронувшей, как мы понимаем, другие российские регионы.
А. Баранов:
-Человек, осужденный в Германии за террористическую деятельность фактически, вербовку в террористические ряды, здесь у нас спокойно проживает и проводит ту же самую деятельность.
Е. Афонина:
- Еще и помощником депутата заксобрания является. Но это так. Сейчас на связи с нами руководитель Правозащитного центра Всемирного русского народного собора, исламовед, профессор Московского государственного лингвистического университета Роман Силантьев. Роман Анатольевич, здравствуйте.
Р. Силантьев:
-Да, добрый вечер.
Е. Афонина:
- И доцент кафедры культурологи и кафедры теологии МПГУ, автор Telegram-канала «Олег Макаренко» Олег Анатольевич Макаренко. Олег Анатольевич, здравствуйте.
О. Макаренко:
- Здравствуйте.
Е. Афонина:
- Сразу хочется спросить, вот такая реакция в главы Дагестана, по вашему мнению, о чем может говорить? Ведь буквально на днях было распоряжение проверить связи, скажем так, чиновников Дагестана с возможными террористическими, экстремистскими кругами. И издавал это распоряжение тот же глава республики Дагестан. Можете объяснить, что происходит сейчас и почему мы видим очередной дубль, который очень напоминает события в аэропорту Махачкалы? Это мое личное мнение. Вы можете с ними не согласиться. Пожалуйста. Роман Анатольевич, давайте с вас начнем.
Р. Силантьев:
- Честно говоря, странное заявление, на днях ведь Меликов выступил против ношения никабов, как раз потому, что это небезопасно, потому что это один из маркеров террористов. Зачем он их сейчас защищает? Я, честно говоря, в этом логики никакой не вижу. То, что Дагестан критикуют, - есть на то основания. Все-таки пропустить такой теракт, а до этого пропустить массовое волнение в аэропорту - это беспрецедентные случаи. У нас аэропорт первый раз за всю историю громят и первый раз сразу четыре храма за один день уничтожают. С гибелью священники.
А. Баранов:
- Причем в день Святой Троицы, не так просто.
Р. Силантьев:
- Большой вопрос, а где была глава республики в этот момент. Есть очень неприятные данные, где он был. Все-таки надо отдыхать как-то умеючи и понимать, что идет война сейчас, что часто теракты бывают синхронными, и теракт в Севастополе вполне может сопровождаться другими терактами в других частях страны для усиления эффекта. Именно террористической, потому что теракты – они про запугивание людей, в первую очередь. Тут, к сожалению, людей запугать удалось. Естественно, пытаются найти тому объяснение, но главное объяснение – власть недорабатывает. Да, проблема, что ваххабиты засели в районных администрациях и на уровне глав районов. У нас в мэр Махачкалы террористом одно время было. В Кизлярском районе целых два главы у нас террористами оказались. Это как минимум четвертый случай у нас – Сергокалинский район. А я бы еще сильно Хасавюрт проверил, Цумадинский район. Ну, в принципе, Меликов знаете эти районы. Ему неоднократно муфтият Дагестана про это сообщал, и спецслужбы. Это не последний у нас глава администрации, который террорист и их пособник. Их там еще некоторое количество есть. Прошла уже неделя, и хотелось бы видеть какие-то результаты. Пока особых результатов у нас не заметно.
Е. Афонина:
- Ну, кроме задержания и ареста, собственно, самого главы семейства, который, как выясняется, деньги своим сыновьям активно давал, зная, что они ваххабиты - это двое. ликвидированных террористов. И задержание пока по статье о хулиганстве, я подозреваю, что, наверное, может быть, их и не переквалифицируют ни в какие другие, собственно, остальных шестерых братьев этого семейства. Они были задержаны буквально два дня назад, и арест на 10 дней, по каким-то мелким статьям о хулиганстве. Может быть, это возможность какого-то давления со стороны тех, кто такие же кланы создал в Дагестане и не желает сдавать своих позиций?
О. Макаренко:
- Во-первых, следует сказать, что глава Дагестана все-таки генерал. Он человек военный, служил в Росгвардии. Это все-таки специальная работа, подразумевает специальную работу по противодействию, в том числе, и случаям терроризма. Что он хотел? Если мы говорим о том, что произошло в Дагестане буквально неделю назад, это, прежде всего, попытка раскачать ситуацию, чтобы такие проявления последовали одно за другой. И вот в Махачкале произошла дальнейшая перестрелка, в том числе, то есть все-таки ситуация раскачалась. В течение недели не принимались, вы абсолютно верно подметили и сказали о том, что таких громких мер, которые могли бы хоть как-то повлиять на ситуацию, сделано не было. С другой стороны, вот эта попытка - это попытка раскачать ситуацию в Дагестане.
Е. Афонина:
- Олег Анатольевич, а как можно раскачать то, что уже раскачано до такой степени, что 21 человек... Если вы говорите, что генерал Росгвардии и должен понимать, уже известно, террористы готовились не один день. Подготовка шла достаточно долго. О том, что сыновья - террористы и ваххабиты, папа знал тоже не месяц и не два. Один из сыновей успел даже в Турцию съездить и оттуда приехать, полный новых идей. Они альтернативную мечеть там открыли у себя в селе. Это все видели, об этом говорили. Это к вопросу о том, что ситуацию мониторят.
По поводу Махачкалы на этой неделе, это была не перестрелка, там дурацкая ситуация, шутка, приехали трое молодых людей, сидели девушки, молодые люди пошутили, мол, уходите, здесь сейчас будет перестрелка. Дальше начинается введение плана, все что можно, туда приезжают. Кстати, вот интересно, эти молодые люди, они пошли по статье, уголовной, кстати, о ложном сообщении о теракте? Это уголовная статья, на всякий случай. Вот интересно было бы узнать, этот молодой человек, так пошутивший удачно...
А. Баранов:
- По-моему, их даже не задержали.
Е. Афонина:
- Это тоже к вопросу о соблюдении правосудия в рамках отдельно взятого российского региона.
О. Макаренко:
- Вы говорите, что ситуация и так уже находится за рамками понимания. Я с вами соглашусь, за рамками понимания, да. Существуют проявление радикализма и радикального ислама в Дагестане? Да, существуют. Но этот эпизод - это раскачать ситуацию внутри. Выплеснется это в нечто большее? Возможно. Возможно - нет. Но что делает Меликов? Меликов на сегодняшний момент хочет успокоить ситуацию, в том числе, в Дагестане. Потому что представители всех национальностей, проживающих в Дагестане, видят сейчас негативную реакцию в отношении их. И он хочет успокоить. Ведь мы говорим о том, что, когда ситуация находится на подъеме, происходит негативное отношение со стороны различных средств массовой информации, со стороны блогеров и так далее, многих людей, по отношению к Дагестану, нездоровая обстановка, он хочет ее просто-напросто успокоить.
А. Баранов:
- Знаете, это напоминает сцену из фильма «Место встречи изменить нельзя», когда Жеглов говорит Ручечнику: «Потому что дружков ты своих ты боишься больше, чем закона». Вот и здесь он пытается заигрывать с так называемым общественным мнением, с блогерами, со всякими остальными людьми: не дай бог их обидеть, чтобы они что-то не сделали, а не поступать по закону.
Е. Афонина:
- Роман Анатольевич, что скажете вашему коллеге? Олег Анатольевич уверен, что, собственно, вот в словах главы Дагестана о том, что хватит нагнетать тут по поводу республики, уже целую неделю только и слышим, что ужас-ужас, караул. Можно ли вот таким образом сбить эту волну не то что негатива, а справедливых, на мой взгляд, вопросов, которые возникают, на которые пока нет ответа? Тем более, что мы помним, как так же точно была сбита информационная волна по поводу событий в аэропорту Махачкалы. Те же призывы звучали: хватит рассказывать о Дагестане негативно. И при этом глава Чеченской Республики достаточно жестко высказался относительно не только самих террористов и их судьбы, но и относительно судьбы их ближайших родственников. Сейчас прямую цитату приводить не будем, но я думаю, что вы, Роман Анатольевич, поняли, о чем идет речь. Наши радиослушатели - тоже. Можно ли призывом «давайте не будем нагнетать» решить ситуацию ко всеобщему удовольствию, чтобы подобные теракты больше не повторяли?
Р. Силантьев:
- Печально, что опять эту старую мантру у нас включили: не надо нагнетать, не надо разжигать. Она никогда не работала, и не просто не работала, она к гибели людей приводила. Ваххабиты неоднократно же Дагестан атаковали. В 1999 году было ваххабитское восстание, которое второй чеченской кампании положило начало. Потом резко увеличились теракты в 2010-2012 году, когда массово убивали чиновников, правоохранителей и представителей духовенства, когда погибли и ректор ведущего университета мусульманского, и главный шейх, и десятки имамов. И тогда были предложены интересные идеи - поделиться с ваххабитами властью, разделить ваххабитов на хороших и плохих, всех понять, всех простить, не разжигать ничего.
После этого теракты резко усилились, ибо ваххабиты поняли, что они побеждают, что власть слаба. И после этого был принято решение бороться с ними беспощадно, в плен по возможности не брать, в переговоры не вступать, их стали истреблять по-настоящему. Где-то к году 2018-2019 удалось переломить ситуацию. При мне там добили последнюю банду, лет шесть назад. И туристы потянулись в Дагестан, сняли режимы контртеррористических операций. Многие для себя открыли кухню хорошую, новые примечательности. А когда началась специальная военная операция, выяснилось, что и самолеты туда летают, в отличие от Краснодара. И вроде как золотой век настал для Дагестана.
Но в этот момент власти ее расслабились, подумали, что террористы побеждены, более ничего не произойдет. А вот они, оказывается, побеждены не были. Если раньше самые радикальные товарищи в «Исламское государство», запрещенное в России массово уезжали, тысячами, то теперь они туда не уезжают, а даже зачастую возвращаются. Прекрасно они себя чувствуют, их не добили. И вот в какой-то момент они поняли, что власть слабая, и решили о себе заявить в несколько серий. Сначала устроили погром с прецедентом в аэропорту, отследили реакцию власти совершенно беспомощную, до сих пор никто не посажен, хотя были тяжелораненые среди полицейских, на треть миллиарда ущерб был нанесен, и, конечно, имиджу республики тяжелейший удар. Но там хотя бы никто не погиб. И можно было как-то эту ситуацию отыграть, но теперь, когда люди это сделали, они не ситуацию хотели раскачать. Они хотели заявить о том, что власть - это они в республике, что бояться надо их, а не Меликова. Что они убили священника не потому, что он как-то вредил, или лично были к нему какие-то претензии, а потому что они показали, что они могут убить известного уважаемого человека, как раньше убили муфтия, министра МВД, министра коммуникаций. Демонстрация власти. Власть они продемонстрировали. Вот этими двумя событиями – аэропорта и этим трактом, они полностью убили все перспективы туристического бизнеса в Дагестан, подорвали доверие к властям. Особенно неприятно, что погибло более 20 правоохранителей. Теперь возник вопрос, а как туристов защищать, если такие массовые потери именно у правоохранителей? Раньше просто такого не было. На десять убитых террористов погибал один сотрудник, в худшем случае, такое было соотношение потерь раньше. А сейчас вот такое соотношение потерь, совершенно, к сожалению, не в нашу пользу.
И заявление противоречивое, что давайте поймем, простим опять. Попытки хвалить Хабиба, который вообще непонятно, почему до сих пор не иноагент и не в розыске за финансирование террористов, потому что духовный лидер и наставник Хабиба - Абу Умар Саситлинский теракт этот поддержал, надо сказать. Мы это все видели и слышали. До сих пор защищать Хабиба? Это то же самое, что рассказывают, что Ургант - это у нас человек на самом деле хороший, как-то немного испугался, так-то все-таки нормально все у него. Ну, Ургант, я хотя бы, надеюсь, деньги террористам не жертвовал массово, как Хабиб.
Сейчас по никабам опять странная ситуация. Зачем их защищать-то, когда в Дагестане, о чем неоднократно представители муфтията говорили, в том числе и в Чечне местные мусульмане, что это ярчайший маркер человека - ваххабита. То же самое, что человек со свастикой ходит, он, скорее всего, из нацистов. А тут, если человек в никабе ходит, если женщина, она почти со стопроцентной вероятностью из этих товарищей. Зачем его защищать-то в такой ситуации? Власти опять ничего не делают, опять призывают не разжигать и не раскачивать. Ну, простите это разговор, в пользу бедных.
А. Баранов:
- Это же самоубийственная политика. Федеральный центр должен сказать свое слово тогда.
Р. Силантьев:
- Просто прямое управление из Москвы введут в Дагестане. Я помню, в ковид там не справились, это был не Меликов, до него был товарищ. Пришлось, по сути, вводить МЧС и напрямую из Москвы, с помощью, кстати, муфтията Дагестана, который более компетентен, чем власти оказался, тогда заниматься лечением больных, организацией госпиталей. Местная власть полностью это завалила. Теперь они полностью завалили борьбу с терроризмом. Что с этим делать? Понятно, собственно, хороший чеченский вариант - всех полностью ликвидировать. У тех, кто пособник хоть в какой-то мере, полностью отбирать бизнес, вообще всех убирать с любых должностей.
А. Баранов:
- Нужен сильный местный лидер. Типа Кадырова.
Р. Силантьев:
- С местными лидерами, по-моему, надо заканчивать. Они все исторически не справляются. Там что при Абдулатипове плохо было, что при Муху Алиеве, что вот теперь. Все они местные. Давайте человека типа Дюмина туда найдем, уж из кадрового резерва пожертвуем одним человеком. Все-таки наведем там порядок. Такие люди у нас есть.
О. Макаренко:
- Я понимаю, что решения необходимо принимать. Решения жесткие. Вопрос никаба, вопрос по отношению к террористам, к их семьям - я все прекрасно понимаю, это надо. Но вопрос самый главный на сегодняшний момент. Глава республики говорит: необходимо сейчас успокоиться и разобраться по сути дела, успокоиться и разобраться. Правовая оценка в любом случае должна быть дана со стороны следственных органов. Представитель Бастрыкина об этом совсем недавно очень интересно сказал, относительно миграционной политики и так далее. Но все делается на холодную голову, спокойно, без какой-либо раскачки извне или внутри.
Е. Афонина:
- Олег Анатольевич, что было сделано на холодную голову по поводу аэропорта Махачкалы? Времени прошло достаточно.
О. Макаренко:
- Я прекрасно понимаю, что там ничего не было принято. Прекрасно понимаю.
Е. Афонина:
- А в чем тогда холодная голова? Это к кому относится? Сотрудники правоохранительных органов, чьих коллег убили террористы, у них холодная голова, потому что они сейчас расследуют это преступление. К нам это относится? Простите, но Роман Анатольевич абсолютно прав. Человек, который платит деньги за то, чтобы приехать и посмотреть на красивый, как ему казалось, безопасный регион, не будет этого делать, если видит подобные трагедии. Но это на холодную голову решение или нет?
О. Макаренко:
-. Вы поймите, там есть глава региона. Глава региона имеет на это соответствующие полномочия. Это не мы, которые полномочий не имеют. Он прекрасно понимает, что происходит внутри региона.
Е. Афонина:
- К кому обращается глава региона с этими словами. К кому конкретно?
О. Макаренко:
- Скорее всего, к средствам массовой информации и блогерам, которые сейчас поднимают ситуацию.
Е. Афонина:
- Я сейчас вас сильно удивлю, но средства массовой информации потому и средства массовой информации, что обо всем происшедшем они обязаны сообщать. И мы, собственно, это делаем. Сейчас в Дагестане находится наш журналист Владимир Ворсобин, который выходил сегодня на связь и рассказывал абсолютно о той же коррупционной схеме, которая там действуют. И глава региона, обращаясь к местной власти, говорил: будем проверять всех чиновников. Значит, проблема есть? Есть. А теперь давайте успокоимся и дадим возможность властям работать. Каким властям? Именно тем, которые, зная о террористах, не сообщают о них? Глава района, зная о террористах-сыновьях, не сообщал об этом. Это нормально? Это так надо?
О. Макаренко:
- Нет, это ненормально. Я же не говорю, что это нормально. Это ненормально. Это вообще ненормальная ситуация, когда глава района знает о том, чем занимаются сыновья, дает на это денежные средства. Это ненормально.
Е. Афонина:
- Хорошо, ну, значит, ненормально. Спасибо. Продолжим этот разговор чуть позже.
Подписывайтесь на новые выпуски нашего подкаста на любой удобной платформе и слушайте, когда удобно!
