Как снизить преступность среди мигрантов
Е. Афонина:
- Радиостанция «Комсомольская правда», мы приветствуем всех, кто нас слушает. С вами, как всегда, Андрей Баранов.
А. Баранов:
- Здравствуйте. И Елена Афонина.
Е. Афонина:
- Сегодня мы хотим поговорить об очень серьезной проблеме, которую решили обсудить с экспертом, от которого надеемся получить ответ на вопросы, которые касаются тех преступлений, которые совершают приезжие. Речь идет о тех, кто находится в нашей стране нелегально, о тех, кто находится в нашей стране легально, но не хочет соблюдать наши законы. Сегодня с нами в студии полковник МВД в отставке Алексей Родин. Алексей Евгеньевич, здравствуйте.
А. Родин:
- Здравствуйте.
Е. Афонина:
- Алексей Евгеньевич 22 года работал в полиции, 18 лет - по убийствам детей на сексуальной почве. За это время. были пойманы более тысячи преступников, и как раз две трети из этих преступников были педофилами. Предлагаю вспомнить некоторые комментарии, которые заставляют усомниться, а действительно ли есть проблема этнической преступности.
А. Баранов:
- Да, вы знаете, мигранты - нелегальные, легальные. Один из экспертов недавно высказался в том смысле, что мы просто утрируем, проблемы-то и нету. Потому что, по его мнению, полицейская статистика и рассказы на местах свидетельствуют о том, что никаких особых данных о росте бытового криминала со стороны мигрантов нет. Наоборот, даже снижается эта кривая преступности с их стороны. Почему об этом говорят? Потому что всегда в обществе привыкли искать кого-то виноватого. Была пандемия - антипрививочники или, наоборот, масочники были среди таких, а теперь решили ополчиться на мигрантов за неимением других. А так все нормально. В общем-то, все хорошо, и бить тревогу нет повода.
Е. Афонина:
- По вашему мнению, ситуация действительно серьезная, или эта проблема надумана?
А. Родин:
- Могу сказать категорично, как профессионал, как абсолютно в недавнем прошлом действующий сотрудник уголовного розыска, естественно, я общаюсь со своими коллегами, которые продолжают трудиться на этой ниве, проблема существует, и она очень большая. Поэтому я сейчас не буду вдаваться в споры с некими экспертами, которых мы не называем. Но эксперт в этом вопросе - как раз таки сотрудник уголовного розыска, который в этом вопросе работает. И сотрудники Следственного комитета. Проблема с мигрантами есть. Они совершают много преступлений. Да, мы можем говорить о том, что преступления совершают не только они. Но, тем не менее, если у нас сейчас разговор исключительно о мигрантах, то вал преступности с их стороны колоссальный. Мы можем говорить об уличной преступности - это грабежи разбоя. Мы можем говорить об убийствах, причем немотивированных. Мотивированное убийство - это, например, с целью получения денег, сокрытия другого преступления, разные еще есть моменты. Они могут просто убить, потому что он так решил в моменте. Либо он пьян, либо он по какой-то причине решил это сделать. Огромное количество изнасилований, в том числе и детей, и это ужасно. Даже один изнасилованный ребенок – это огромная проблема, это огромное горе. Таких преступлений достаточно много. Это большой вал.
Стало их больше или меньше? Стало больше, чем за прошлые годы. Почему? Потому что в принципе трудовых мигрантов стало больше. И это абсолютно логично и понятно. Если некой культуры стала у нас больше, то они больше совершают преступлений. Потому что в любом случае какой-то процент всех граждан всех стран мира совершают преступления. И если этих граждан больше, если их 5 миллионов, их совершает столько-то, если их 50 миллионов, преступников в десять раз больше. Так и здесь. В нашей стране проблема в чем? Не все трудовые мигранты у нас под тотальным контролем. Хотелось, чтобы это было.
Е. Афонина:
- Я приведу официальную цифру, которую недавно назвал глава МВД, о том, что у нас в стране сейчас нелегально пребывают более 760 тысяч человек.
А. Баранов:
- Из 6 миллионов официально зарегистрированных.
Е. Афонина:
- Совершенно верно. Плюс 760 тысяч. И что мы получаем? Если признается, что они нелегалы, значит, они нарушают законы нашей страны. Их не видит правоохранительная система. Они могут свободно перемещаться, они могут потенциально совершать преступления и не нести за это ответственности, потому что есть ряд лазеек, которые по-прежнему действуют. Например, свободный въезд в нашу страну граждан определенных государств в рамках союзных и прочих договоров. Он же есть? Есть.
А. Баранов:
- Да, безвизовый въезд.
Е. Афонина:
- Тогда вопрос возникает. Та статистика, которая сейчас есть и которая часто появляется в СМИ благодаря официальным лицам, это цифры, на которые мы должны ориентироваться, или ситуация еще хуже?
А. Родин:
- Если мы говорим вообще о статистике преступлений, то, что появляется в СМИ, это далеко не все, что происходит на самом деле. Я тоже считаю, как и многие коллеги, что мы не должны, не имеем права рассказывать обо всем, потому что это будет просто паника, депрессия и так далее. В каждой стране реально совершаемых преступлений намного больше, чем это выкладывается в СМИ. И это правильно. Но мы, как сотрудники уголовного розыска, сотрудники полиции, сотрудники Следственного комитета, обязаны с этим бороться. Это наша святая обязанность. Нам за это государство платит деньги. И сотрудников сейчас немного. Не так много идет молодежи в полицию, в Следственный комитет. Поэтому есть мнение, чтобы, во-первых, сотрудников стало больше, но мы сейчас об этом не говорим, это сложный, комплексный вопрос. Но мы можем кратно сократить время установления, а впоследствии поимки и привлечения к уголовной ответственности преступников, которые совершают те или иные преступления, в частности, изнасилование наших детей. Если мы говорим о трудовых мигрантах, то непосредственно мигрантов. Есть конкретные предложения. Не просто поговорили и разошлись. Надо это делать, и все.
А. Баранов:
- Какие предложения?
А. Родин:
- Конкретика. Давайте разберемся, а что у нас вообще есть. Трудовой мигрант приезжает в нашу страну, он хочет трудолюбиво работать. Он, получая патент, должен заплатить определенную сумму, условно 20 тысяч рублей, снять пальцы, сфотографироваться, сдать анализы на ВИЧ, гепатит. Он получает патент и работает. Этот человек может теоретически совершить преступление. Мы не будем говорить о том, что все, кто к нам приезжают, это все потенциальные преступники. С другой стороны, потенциальным преступником может быть любой человек, который находится в нашей стране. Условно, 145 миллионов человек - это 145 миллионов людей, которые теоретически в какой-то степени могут совершать преступления. Это ситуативная какая-то ситуация, бурная экспрессия, состояние алкогольного опьянения. Можно перечислять до бесконечности. Эти люди у нас не под тотальным контролем.
В чем проблема? Совершил преступление мигрант, изнасиловал ребенка. Пальцев, то есть папиллярных узоров он не оставил на теле жертвы убиенной либо изнасилованной. Не попал в систему видеокамер. Все, его начинает искать. Целая машина, огромный полицейский аппарат и Следственного комитета работает на установление преступника. Он за это время совершает новые преступления. Потому что, если мы говорим о педофилии, это болезнь, это больной человек, никто никогда это не оправдает. Ни один нормальный человек в мире никогда не оправдает педофилию. Он совершает второе, третье, пятое преступление. Если бы мы на законодательном уровне официально отбирали эпителий и ставили в генетическую базу этих мигрантов, то на первом же преступлении мы бы уже понимали, кто совершил это преступление.
Дело в том, что преступник на месте совершения преступления, если мы говорим об изнасиловании либо убийстве на сексуальной почве, либо о чем-то похожем, это могут быть и грабежи, и разбой, он оставляет и генетический профиль. Это всякие слюновыделения, иные выделения, волосы, шапки, вещи, даже кровь. Условно, куртка его. Мы на первом же преступлении сто процентов знали бы, во-первых, кто это сделал. Во-вторых, даже если он абсолютно не говорит по-русски, к сожалению, это явление массовое, если он не признается в совершении преступления, генетика его на месте совершения преступления сто процентов доказывает, что он на этом преступлении был. Другой вопрос уже, где она - на теле жертвы, в теле жертвы. Это колоссальное подспорье для сотрудников полиции и Следственного комитета. Если мы говорим об убийствах на сексуальной почве, таким образом мы спасем сотни, тысячи женщин, которые просто не будут убиты только потому, что полицейские и Следственный комитет намного раньше поймали преступника, чем бы его ловили, если бы этой генетики не было.
А. Баранов:
- Нужно создание генетической базы, под это дело нужны средства, технический арсенал и кадры. Плюс политическое решение.
А. Родин:
- И это сделать несложно. Во-первых, если кто-то будет говорить: а где деньги? Нам деньги нужны на это, на это и прочее. Выделение генетического профиля сейчас стоит 5 тысяч рублей. Трудовой мигрант прикладывает к своим денежкам на патент еще пятерочку, и у него выделяется генетический профиль. Все это делать несложно, специальной палочкой с внутренней стороны щеки у него берется буккальный эпителий и выделяется генетический профиль, ставится в базу. Для этого не нужны какие-то суперсерверы, потому что, как говорят айтишники, весит это абсолютно ничего. Это буквально, условно, 100 цифр записано, это вообще ни о чем, это ерунда. Мы можем говорить о том, что у мигрантов берутся анализы. Этот же генетический профиль можно выделять прямо из их крови. Нужно просто понять, как государству проще это делать. Е. Афонина:
- Достаточно эмоционально мы обсуждаем тот вопрос, который, я уверена, не оставит равнодушными наших радиослушателей и зрителей по одной простой причине. Речь идет о тех преступлениях, которые совершают те, кто, казалось бы, приезжает в нашу страну работать, но, видимо, что-то идет не так, и дальше могут происходить, к сожалению, весьма трагические эпизоды. Один из них недавно произошел в столице. Чудовищная трагедия, когда нелегал из Киргизии убил пожилую женщину. Погибшая Раиса Кирсанова, доктор искусствоведения, представитель русской культуры, занималась изучением и популяризацией русской культуры. Она посвятила этому всю жизнь. Задержанный - гражданин Киргизии, нелегально пребывающий на территории нашей страны, заявил следователям, что не помнит деталей произошедшего, был пьян, поступки своих действий объяснить не может.
Патент - замечательно. Но та система, которая сейчас существует, наказывает, если такие наказания следуют, тех, кто законопослушно соблюдает все эти процедуры, о которых вы говорили: отпечатки пальцев, анализы и прочее-прочее, патент и так далее. И не наказывает тех, кто живет в нашей стране нелегально, как упомянутый мною гражданин Киргизии по имени Акылбек. Просто взял, напился, была открытая дверь, вошел, забил женщину до смерти. Это что? Спонтанные преступления? Как к этому относиться? Его задержали, а если бы он проспался и уехал? И дальше - где ты его будешь искать? Нет ничего. Как эту проблему решать? Как решать проблему с нелегалами?
А. Родин:
- Проблема с нелегалами существует. Их достаточно много, условно, до миллиона в нашей стране. И, естественно, цифра эта будет расти с течением времени. Система работы полиции и Следственного комитета, слава богу, и нелегалов тоже наказывает. Но это намного сложнее, потому что они не стоят на таком контроле, как стоят добропорядочные граждане, которые впоследствии могут совершить какие-то преступления. Вопрос в том, как нелегалов обнаружить и что с ними делать? Во-первых, конечно же, стоит принять жесткие, строгие законы. Нашим гражданам и тем же трудолюбивым мигрантам, которые сюда приезжают работать, будет жить намного лучше. Каким образом? В аэропорту, те кто прилетают, на железнодорожных станциях. Тут главное - принять решение. Способ этого решения. С поезда сошло 120 человек или 200 человек, они проходят через некую фильтрацию, где дают свои паспортные данные, снимают сразу же отпечатки пальцев и сдают тот же буккальный эпителий. Пускай, допустим, хотя бы ограничимся пальцами, данными и фотографией, это сделать несложно, потому что все-таки буккальный эпителий нужно отвезти, выявить. Потом они уже, получая патент, могут это сделать. Но мы уже всех, кто приехал, кто не убежал по платформе, куда-то спрятался, но это уже какие-то единицы, это уже совсем больные люди, которые заранее знают, что он будут здесь совершать преступления. Эта масса людей, которая идет, они сразу же становятся на контроль. Это сделать несложно, практически бесплатно, потому что дактилоскопия - есть специальные сканеры. Пальцы приложил, фотография тут же делается. Есть некая карточка: данные. фотография и дактилоскопия ушла. Этот человек, допустим, не получил патент. Где-то бегает по нашей огромной замечательной родине. Но его фотография, дактокарта и его данные уже существуют. Это уже будет просто прорыв и огромная помощь, подспорье сотрудникам уголовного розыска, которых, к сожалению, сейчас немного, и сотрудникам Следственного комитета.
Наша задача – как можно быстрее ловить преступников. Таким образом, они будут пойманы намного быстрее. Потом часть этих людей добросовестно идет и получает патент. Они еще становятся на генетический контроль. Да, отсеялась какая-то часть, которая уже изначально нарушает закон, и он не получает трудовой патент. Он, по сути, здесь на нелегальном положении, он уже преступник. Все, он уже преступник, но у нас уже есть часть его данных. Это огромное подспорье. Я вместе с моими коллегами уверен, что просто десятки тысяч преступлений будут раскрыты намного быстрее, а значит, сотни тысяч преступлений не будут совершены этими товарищами.
Е. Афонина:
- Давайте не будем забывать, что все-таки, к сожалению, существует весьма распространенная практика, когда человек совершает преступление, уезжает к себе на родину, меняет в документе одну букву, получает новый документ, приезжает сюда - совершенно чист перед законом. Если будет дактилоскопия, будет его лицо, это сразу обрежет такую возможность, безусловно. Пластическую операцию они делать точно не будут, это дорого.
А. Родин:
- Все верно. Поэтому, условно, можно назвать как-то более симпатично, но в этом фильтрационном месте уже будет понятно, что этот человек - бывший Вася Иванов, сейчас он и Иван Васильев, но, приезжая к нам в страну, либо в аэропорту, либо на железнодорожной станции, он сразу же будет выявлен.
Е. Афонина:
- Когда мы сейчас обсуждаем эту довольно болезненную тему, вы говорите о том, что часть преступлений просто не попадает в СМИ сводки. Тем не менее, сейчас, когда есть социальные сети, мессенджеры, все резонансные истории тут же становятся достоянием общественности. Складывается ощущение, поскольку вы из Санкт-Петербурга, что как-то в городе на Неве не все в порядке именно с преступлениями, связанными с насилием над детьми, с педофилами. Вы сами сказали, что вы по-прежнему общаетесь со своими коллегами. Есть такие резонансные преступления, совершенные мигрантами? Или это действительно просто выдергивается случай, и потом из него раздувается какая-то большая тема?
А. Родин:
- Позволю, как профессионал, вас подкорректировать. В процентном отношении преступлений в Петербурге не больше, чем, например, в Москве. В Москве 15 миллионов, и процент условно такой. В Петербурге условно 7 миллионов, процент будет чуть ниже. Преступлений много происходит и там, и там. И вообще по России, по регионам, в том числе. Просто в этих городах живет меньше народу, больше людей на виду. Поэтому в каком-нибудь небольшом городишке изнасилование какого-то ребенка будет просто бомба, мега, туда будут брошены все силы, все будут об этом знать. У нас, конечно, города большие, многомиллионники. К сожалению, преступлений совершается действительно очень много. Не только этникой, но и нашими гражданами, и их мы тоже ловим.
Но если говорить непосредственно об этнике, например, далеко ходить не надо. Только в сентябре в нашем городе было совершено четыре преступления в отношении детей на сексуальной почве трудовыми мигрантами. Он должен был трудолюбиво работать, а он насиловал наших детей. Слава богу, все пойманы, потому что у нас есть замечательное подразделение, которое этим занимается. У нас прекрасно работает Следственный комитет. Так же и в Москве. И в других частях России тоже. Жаль, что людей мало. Тем не менее, преступники все были задержаны. Есть пример, который точно скажет нам всем, почему мы должны брать генетический профиль у трудовых мигрантов. Нами задерживаются преступники, которые совершают убийство на сексуальной почве или изнасилование. Они оставляют свою генетику в детях. Если бы мы на первом этапе его поймали, я могу только личных примеров привести с десятки. Допустим, один преступник совершает пять убийств на сексуальной почве, другой совершил три убийства, мы бы всех на первом эпизоде задержали. Много жизней мы бы сохранили. Даже сохраненная жизнь одного ребенка - это целый мир его, его родителей и так далее. Умножаем на 89 регионов, масштабируем это все, сколько мы можем сохранить жизней. И это все во благо нашего общества и во благо даже тех же трудовых мигрантов. Потому что среди тех четырех изнасилованных девочек, которые были изнасилованы у нас в Петербурге, там тоже были девочки не русские. Там в одном случае была то ли из Таджикистана девочка, то ли из Узбекистана. Сия чаша не минует никого. Поэтому мы обязаны это пресекать. Вот есть конкретная инициатива.
Е. Афонина:
- Может быть, мы чего-то не понимаем? Что это - предрасположенность к таким преступлениям, непонимание, что это преступление? Вы абсолютно верно сказали, что, безусловно, не только Санкт-Петербург. Пожалуйста, в Москве не так давно нелегал, правда, работал дворником, средь бела дня увел девочку, которая вышла гулять с собакой, 11-летнего ребенка, изнасиловал ее на берегу небольшой речки. Он не понимал, что среди бела дня он уводит девочку, его могут увидеть, остановить, могут запомнить? Он уводит и на протяжении нескольких часов насилует ребенка. Он на шаг вперед посмотреть не может? Он маньяк? Или это от какого-то непонимания последующего развития событий?
А. Родин:
- Здесь есть некий дуализм этого вопроса. Во-первых, да, есть среди них и маньяки. Преступления эти победить невозможно, потому что эти люди больные. Их нужно изолировать от общества и изолировать навсегда. Маньяки есть, как мы говорили, в любой стране, сколько у нас есть государства в мире, везде такие негодяи будут существовать. Непосредственно вот этот дворник. Вторая часть этого вопроса. Он думает, что его там не задержат. Он думает в моменте. Ему в моменте захотелось сейчас вступить в интимные отношения. У него, допустим, сексуальная неудовлетворенность. Взрослая женщина может дать ему отпор. Пойти куда-то, справить свои естественные интимные надобности у него не получается по каким-то причинам. И тут вдруг ребенок. Это некая ситуативная ситуация получается, извините за тавтологию. Проблема просто в необразованности и в глупости этого конкретного человека.
О чем мы можем говорить? Разговаривая с коллегами из азиатских стран, из Узбекистана, Таджикистана, они говорят: к вам едет не самая лучшая часть нашего населения. У нас есть образованные, грамотные. Люди, которые движут прогресс в нашей стране, они-то здесь у нас все. А к вам едут люди, малограмотные, малообразованные.
А. Баранов:
- Может, их и не брать тогда сюда? Приглашать более-менее квалифицированных, а значит - образованных.
Е. Афонина:
- Сейчас Алексей Евгеньевич, в том числе, передает свой опыт тем следователям, которые еще только получают знания. Я привела пример женщины, забитой до смерти мигрантом-нелегалом, который даже не помнил, что он делает. Он проспался, ему говорят: ты женщину убил. А он говорит: не помню. Есть примеры такого же поведения, когда почему-то считают, что это не отягчающее обстоятельство - преступление, совершенное в состоянии алкогольного или наркотического опьянения?
А. Родин:
- Да, к сожалению, примеров таких, как говорится, имя им – легион. Один из примеров, который произошел в северной столице, это было несколько лет назад. Один из трудолюбивых мигрантов, он, кстати, был на легальном положении. Мы сейчас говорим о том, что это не какой-то такой зверь с рогами и с трезубцем, он был дворником, спокойным неким гражданином. Он, кстати, был на хорошем счету. Но в какой-то момент он злоупотребил алкогольными напитками. Так получилось, что он вступил в интимные отношения с одиннадцатилетним мальчиком не по добровольному согласию. Изнасиловал. Просто казуистически изнасиловать мальчика нельзя. И изнасиловал 12-летнюю девочку. Когда мы его поймали, это было несложно, человек на легальном положении, мы его поймали, условно, к вечеру, он еще пьяный, потом он немножко протрезвел. Когда мы начали его допрашивать, настолько низкий уровень сознания, мировосприятия этого человека, он говорит: начальник, я не виноват, пьяный был. Он заладил, что он был пьяный. Его сознанием реально охватывается, что он не виновен, потому что он просто был пьяный. А то, что он изнасиловал двух детей, ничего в этом страшного нет. Проблема просто в необразованности, в узком мировосприятии этих людей. Естественно, нам нужно держать их на коротком поводке и на тотальном контроле.
Е. Афонина:
- Алексей Евгеньевич, наказание их страшит? Я не знаю, миф это или это действительно реальность, по крайней мере, рассказывают, что якобы в местах лишения свободы к тем, кто совершил преступление против половой неприкосновенности детей, соответствующее отношения. Тех, о ком мы говорим, их страшит это наказание и это потенциальное положение в колонии?
А. Баранов:
- Или их интеллектуальный уровень настолько низок, что они даже не осознают?
Е. Афонина:
- Или у них там есть уже свои какие-то сообщества, и их это не страшит, потому что они попадут в свою среду, где это не является чем-то ужасным?
А. Родин:
- Отвечая на ваш вопрос, согласен с Андреем. Дело в том, что настолько низок их интеллектуальный уровень, что они даже не знают о том явлении, которое будет происходить с ними в местах лишения свободы. Они даже не понимают, что они туда отправятся. Он, совершая преступление, не понимает, что он будет задержан. Если мы с вами лишили кого-то ограбить, мы понимаем, что нам надо сделать это все аккуратно, иначе мы поедем в тюрьму. Здесь нет этого понимания. Мы говорим о том, что это же еще страшнее. Он не будет думать: так, мне надо напасть на этого или на это. Просто напасть, потому что я хочу. А потом он едет в тюрьму, получает 15 лет, он до последнего, даже когда ему уже выносят приговор, не понимает вообще, что вокруг происходит.
А. Баранов:
- В вашей практике такие встречались?
А. Родин:
- Да. Увы, в моей практике встречалось огромное количество людей, которые до последнего не понимали вообще, что вокруг происходит. А что он сделал такого? Ну, изнасиловал ребенка. Ну, пьяный был, вот и все. Проблема идет дальше. Давайте вспомним, неделю-две назад из тюрьмы сбегает шесть человек. Это были трудовые мигранты-нелегалы. Трое из них - насильники, трое – торговцы наркотиками.
Е. Афонина:
- Это липецкая колония.
А. Родин:
- Да. И тут мы говорим, если эти негодяи-насильники в нашей среде, условно, не приветствуются, они в своих отдельных камерах сидят, к ним отрицательное отношение, к ним очень плохо относятся как администрация, так и те, кто сидят вместе с ними, потому что это крайне неуважаемые преступления. Ни один нормальный здоровый человек не будет уважать насильников. Побег групповой, эти трое насильников трудились вместе, это не шутка, они вырыли 60 метров тоннеля и убежали вместе с торговцами наркотиками. Сами мигранты не говорят, что это плохо. Мы говорим про преступников. Естественно, вменяемый мигрант, который работает у нас тут, я от них очень часто слышал, что они не верят, что это может произойти, что они отказываются. Я сам слышал от родителей, которые отказывались от своего сына, который убил у нас, к сожалению, троих женщин, всех их изнасиловал. Кстати, мы его тоже на первом же эпизоде могли бы задержать. Да, среди них есть вменяемые люди, но общая масса живет просто средневековым мировосприятием.
А. Баранов:
- У себя на родине они бы не пошли на такие преступления. Там, видимо, есть какие-то и законы веры, традиции, обычаи. Они понимают, что совершают то, что совершать непозволительно. А здесь они считают себя свободным от этих табу, от этих запретов, которые над ними довлеют там. Плюс безнаказанность. Потому что много случаев, когда люди спокойно, совершая преступление, продолжают жить, как ни в чем не бывало. Это, наверное, гремучая смесь, которая заставляет их пускаться во все тяжкие?
А. Родин:
- Абсолютно с вами согласен. Дело в том, что законы в их странах достаточно строгие. Я сейчас приведу пример не по сексу, а по, допустим, угонам автомобилей. В Узбекистане за угон автомобиля можно получить 15 лет лишения свободы. Все, они реально молодцы, можно только поаплодировать коллегам, им повезло. Они практически изжили это явление. Почему? Потому что никто не хочет садиться на 15 лет за угон автомобиля. Да, у них более строгие законы. Они не чувствуют себя вольготно и расслабленно в своей стране. Приезжая сюда, их сознанием охватывается, что здесь их либо не поймают, либо они тут могут вести себя более фривольно. Почему? Потому что женщины тут более открытые, юбки короче и так далее. И они считают, допустим, что эта женщина более доступная. Это абсолютно неправильное понимание, но это идет от безграмотности. Потому что, если к нам приедет какой-нибудь, давайте назовем, араб грамотный из другой страны, который приехал сюда отдохнуть, посмотреть Москву и Петербург, он не будет нападать на наших женщин, потому что он более образованный человек. Хотя у них законы там тоже строгие. Мы говорим о том, что просто огромная масса, многотысячная, мы можем говорить о миллионах людей, которые приезжают сюда, не собираясь ассимилироваться с нами.
А. Баранов:
- Это то, что я имел в виду.
А. Родин:
- Они не хотят изучать наши законы и жить по нашим законам. Хотя у нас они и так не особо закручены, не настолько сложные. Не много нужно ума, чтобы просто понимать, что насиловать ребенка – это табу. Даже не насиловать, прошу прощения, а даже вступать в интимные отношения по добровольному согласию - табу.
А. Баранов:
- Это чисто психологическая проблема, потому что возникает удивительная ситуация. Если в прошлые века какой-нибудь английский колонизатор в пробковом шлеме смотрел свысока на аборигенов, не считая их себе равными ни в коей мере, то эти люди не считают нас равными себе, считают, что мы люди другой культуры - совершенно непонятной, неправильной. Поэтому здесь они вольны делать все, что хотят. Как с этим быть? С этой психологией они сюда приезжают, действительно, ассимилироваться совершенно не хотят, даже изучать наши традиции не желают. Учить русский язык-то, собственно, не каждый из них сейчас берется. Мы видим, дети приходят в первые классы школ, не зная вообще ничего по-русски. Дети, которые усваивают язык так, как это не смогут сделать взрослые. Нет, не хотят. Они остаются теми, откуда они приехали, считая это общество второсортным.
Е. Афонина:
- Давайте не будем забывать о том, что сейчас невероятной популярностью в этой среде пользуются видео с унижением русских детей. Давайте вспомним детей мигрантов, по-моему, эту семью уже депортировали в прошлом году или позапрошлом. Они напрямую угрожали губернатору одной из областей в своем записанном видео, обращались к нему на ты и матом. Сразу возникает вопрос: действительно, что в этой ситуации можно сделать с семьями, с детьми, со взрослыми мужчинами? Надо их сюда пускать, не надо их пускать, нужны семьи, не нужны? Потому что сейчас наша основная задача – понять, как нашу жизнь сделать безопасной. Чтобы люди не боялись ребенка одного в школу отпускать. Чтобы не боялись ребенка отпускать погулять с собакой, чтобы не надо было детей встречать родителям устраивать дежурство, чтобы довести детей от школы до дома. Это же ненормальная ситуация.
А. Баранов:
- От такой позиции, что самое-то страшное, один очень небольшой шаг до террористических преступлений, закрученных на религиозной основе. И мы видим «Крокус», мы видим другие, может быть, менее резонансные, но тоже, к сожалению, имеющее место, и все чаще, увы, преступления, совершаемые мигрантами.
Е. Афонина:
- Важно ли, по вашему мнению, для тех, кто приехал в нашу страну, осуждение их действий со стороны родных, близких, среды, диаспоры? Или здесь, что называется, единым фронтом встают на защиту?
А. Родин:
- Вообще, почему такая масса людей сюда едет? Дело в том, что это уже не секрет, это озвучено неоднократно на разных симпозиумах, закрытых, открытых совещаниях, слышал это не раз. У нас есть враги - это англосаксы. Это они были нашими врагами и сто, и двести лет назад. Это уже не секрет, это для любого историка понятно. И вообще, мне кажется, для любого гражданина нашей страны. Сейчас идет сложная ситуация, и была когда-то доктрина Аллена Даллеса по раздроблению, разложению нашей страны. Одна из доктрин наших врагов, которые сейчас существуют, мы их называем в открытую, это завоз сюда условных трудовых мигрантов, которые не будут ассимилироваться с нашим мировосприятием, с нашей ментальностью. Они не собираются жить по нашим законам. Задача - набрать некую критическую массу таких людей, которые будут сами по себе совершать преступления, просто потому, что люди в принципе совершают преступления в этом мире. Во-вторых, они не собираются с нами ассимилироваться, а значит, будут создаваться какие-то анклавы этих людей, где их будет очень много. Туда уже будет сложнее заехать сотрудникам полиции. Это то, что мы на самом деле сейчас видим в Европе, но они толкают нам сюда со Средней Азии такую большую массу людей. Для чего? Чтобы когда-то из искры, как говорили раньше, разгорелось пламя. Когда-нибудь эта огромная масса людей будет направлена на уничтожение нашего государства. Это, возможно, будет не завтра, это может быть через десять, через двадцать лет. Это мина замедленного действия.
А. Баранов:
- Наверное, все-таки не они организовали эти потоки, потому что люди-то едут за деньгами, а они воспользовались создавшейся ситуацией, сложившейся за последние десятилетия, когда эти потоки стали массовыми, когда проблема приобрела значимость. Оседлав эту проблему, они нашли слабые стороны, которыми можно воспользоваться для того, чтобы нанести ущерб России. То, что вы совершенно правильно сказали. Раздробление ее, включение инородной совершенно культуры, инородного поведения, для того, чтобы вызвать социальные потрясения в нашем обществе. Не случайно выдворенные не так давно из Москвы несколько британских дипломатов были, в частности, уличены в том, что они устанавливали контакты с диаспорами этих мигрантов. Для чего, зачем? Какой, казалось бы, интерес представителям британского посольства общаться с этими диаспорами? А диаспоры выполняют очень важную роль и не всегда позитивную. Об этом я предлагаю вам высказаться. Действительно, своих они не сдают, и вместо того, чтобы помогать нашим правоохранительным органам бороться с этой коростой, которая вместе с нормальными, честными людьми сюда приезжает, отсекать ее, наоборот, они ее покрывают да еще и во власть к себе пускают.
А. Родин:
- Препятствуют ли они раскрытию совершенных преступлению? Если говорить лично обо мне, я ни разу не встречал такого противодействия. Дело в том, что любой убитый ребенок, любая изнасилованная девочка, либо мальчик - это такая мерзость. Я не помню, чтобы кто-то из представителей диаспор приехал и сказал: нет, мы вам не дадим информацию. Но они ею и не делятся. В любом случае, как говорится, «с Дона выдачи нет». Они стараются своих граждан, соплеменников все-таки немножко оградить от этого. Почему? Я сам это слышал не раз. Потому что возникает вопрос: а может быть, девочка сама виновата? В смысле? Девочка 12-летняя сама виновата, что ее изнасиловали? А если о женщине, то тем более. Знаете, неизвестно, может, там пьяная шла. Да, и такого прям противодействия, что нет, мы вам не дадим, мы не позволим, палки в колеса, - я такого не помню. Но у нас сильные подразделения.
Опять же, ведь все люди, и эти в том числе, они уважают силу и боятся. Как только кто-то расслабляется, они начинают сразу садиться на шею. Кто везет, на том и едут. Не хотелось бы быть в роли того, на кого сели, свесили ножки и поехали. Почему мы в своей стране должны переживать за одиноко гуляющего ребенка? Мы уже не можем позволить себе 9-10-летнюю девочку или мальчика выгнать на улицу, чтобы они там спокойно побегали, как минимум.
А. Баранов:
- Особенно в местах компактного проживания этих диаспор.
А. Родин:
- Да, это большая проблема. Поэтому наша задача, как полицейских и вообще людей, которым не все равно, - усилить законы в этом вопросе, их строго исполнять, и тогда добропорядочным гражданам будет жить в нашей стране еще лучше, чем мы живем сейчас.
Е. Афонина:
- Хорошо, давайте тогда в завершение нашего эфира попытаемся все-таки сформулировать, как квинтэссенцию, в сухом остатке, что у нас получается. Какие сейчас, по вашему мнению, нужно срочно принимать меры, решения, что нужно делать для того, чтобы обезопасить законопослушных граждан от тех, кто может совершать пусть даже и спонтанные преступления, и самое главное - не нести за это ответственность? Что сейчас надо сделать?
А. Родин:
- Тут самое главное, чтобы были какие-то выводы и предложения. Иначе мы просто поговорили, разошлись - и все это в никуда. Итак, по поводу генетики. Обязательно у всех трудовых мигрантов отбирать буккальный эпителий либо иным способом извлекать у них генетический профиль и ставить в базу. Это категорично нужно сделать. Я не вижу никаких препятствий в этом вопросе, мои коллеги - тоже. И на вопрос, а кому это может быть не выгодно, - только врагам нашего государства. Все, возникает вопрос: если ты против, значит, ты хочешь, чтобы у нас больше убивали и насиловали детей? Значит, ты враг нашего государства. Либо внутренний, либо внешний. Все, вопрос закрываем. Генетический профиль у въезжающих трудовых мигрантов.
Далее. Есть такое мнение, что это несложно, недорого - сделать некое приложение, которое могло бы быть в телефонах трудовых мигрантов. Там есть фотография, данные его и так далее, где он работает, кто с ним приехал, где он находится, где трудится. Там же, допустим, отметка о том, что он сдал генетический профиль. Сотрудники полиции задержали 250 человек или 25 человек. У кого эти приложения есть, быстренько посмотрели, всех отпустили. Это же и им самим тоже в плюс. Почему? Потому что его не будут час-два держать в отделе полиции, пока установляется его личность. Тех, у кого этого нету, пожалуйста, ребята, сюда, устанавливаем приложение, платим штраф, который мы забиваем в то, чтобы поставить на генетический учет, дактилоскопируем. И мы таким образом выявляем нелегалов. Таким образом, те 760 тысяч нелегалов, которые существуют в России, потихонечку их число будет сокращаться, не быстро, это не быстрый процесс, но надо с чего-то начинать. Давайте начнем с этого. И тогда количество нелегалов уменьшается, количество контроля за этими людьми усиливается, мы быстрее их ловим, тех, кто совершает преступление. Тех, кто не совершает преступление, им самим здесь комфортнее жить. Им, нам - все счастливы.
Е. Афонина:
- Сейчас говорят, что, например, граждане Таджикистана, Узбекистана поедут в Южную Корею, там работать.
А. Баранов:
- Да, там больше платят за ту же работу, которую они, может быть, выполняют здесь, но там они точно не знают ни языка, ни традиций. Как это будет выглядеть на практике, пока очень трудно сказать. Скорее всего, по-прежнему очень многие воспользуются традиционным маршрутом в Россию.
А. Родин:
- Есть комментарий. Теперь мы приходим к тому, что в Южной Корее как раз таки все трудовые мигранты генотипятся, дактилоскопируются, фотографируются, и они настолько «под колпаком у Мюллера», что нам, к сожалению, даже и не снилось. Мы, как сотрудники уголовного розыска, мечтаем о таком тотальном контроле. И это еще не все. Если трудовой мигрант, приехав в Южную Корею, привожу конкретный пример, на одесской площадке просто орет, кричит или кому-то мешает, его снимают на видео, этого видео достаточно для выдворения его из страны. Я говорю конкретно. Если это попадает в полицию, он установлен - его выдворяют. Ты не имеешь права нарушать наши законы. По сути, за мелкое хулиганство всех вышибают оттуда. Это здорово.
Поэтому, когда эта масса, о чем вы сейчас говорите, поедет туда, очень многих оттуда вышибут, они приедут к нам, потому что у нас здесь им попроще.
А. Баранов:
- Намного.
А. Родин:
- А хотелось бы, чтобы у нас было так же жестко, и тогда мы будем жить долго и счастливо.
Е. Афонина:
- В общем, давайте нам сделайте, как в Арабских Эмиратах или как в Южной Корее. Ну, а пока имеем то, что имеем. Но надеемся, что к нашему разговору прислушаются те, от кого зависит принятие определенных решений. А эти решения, как мне кажется, вполне разумны и финансово незатратны.
Спасибо огромное за то, что приняли участие в нашем эфире. Из Санкт-Петербурга сегодня к нам приехал полковник МВД в отставке Алексей Родин. Алексей Евгеньевич, большое спасибо. Не говорим про то, что у вас есть награды ведомственные, много чего и большой опыт. Я думаю, что многие это прекрасно знают, насколько вы авторитетны не только в своих кругах, но и в экспертных, поскольку вас приглашают для того, чтобы эти темы обсуждать.
А. Баранов:
- И свои знания вы передадите молодым поколениям, тем ребятам, которые все-таки идут в полицию, потому что понимают, насколько это важная работа.
А. Родин:
- Спасибо. Перед ними дистанционно снимая шляпу, большое спасибо им за то, что они будут выполнять такую очень важную и очень трудную работу. И спасибо вам, коллеги.Подписывайтесь на новые выпуски нашего подкаста на любой удобной платформе и слушайте, когда удобно!