USAID готовило цветные революции. Не пора ли запретить иностранные гранты для российских НКО?
А. Баранов:
- Здравствуйте. Это «Национальный вопрос». В студии Андрей Баранов. Во второй части программы мы поговорим о мигрантах и о том, что, несмотря на разные меры властей, призывы правоохранительных органов, заклинания общественности, ситуация с мигрантами продолжает ухудшаться и приобретает даже уже такой политический оттенок, представляя угрозу безопасности нашему обществу. А сейчас поговорим о грантах, точнее, о тех иностранных денежных вливаниях, которые шли на поддержку различных НКО здесь, у нас, конечно, оппозиционных, таких же средств массовой информации и на другие проекты. Занималось этим небезызвестное, ныне упраздненное Трампом Агентство США по международному развитию (USAID). Но полно и других подобных ей «спонсоров» из-за рубежа. Так вот, что нам делать с этими грантами, может, вообще прикрыть эту лавочку, для того чтобы не дать возможности недоброжелателям из-за рубежа готовить здесь различные проекты, которые называются одинаково в конце этих проектов – «цветная» революция? А разобраться в этом нам сегодня поможет политолог, президент Центра социальных и политических исследований «Аспект», автор Telegram-канала «Федоров Здорового Человека» Георгий Федоров.
Георгий Владимирович, смотрите, что делается. Закрытое USAID финансировало более 6200 журналистов из 707 СМИ, 279 некоммерческих неправительственных организаций в разных странах (на Украине вообще 90%), в том числе и у нас. Об этом пишет WikiLeaks небезызвестный. Где-то они нашли сканы документов, прежде не для всех глаз предназначенных. Многие российские оппозиционные СМИ, которые признаны иноагентами у нас, тоже финансировались через это агентство, это пишет уже Financial Times. Теперь они на мели, начали проводить сокращение персонала, зарплат. В России USAID было официально прикрыто с 2012 года. Сам сайт сейчас закрыт, но в кэше и в архивах еще можно найти ряд документов, например, отчет о деятельности USAID на российском направлении. Вы только послушайте, чем они занимались последние 20 лет (ну, с 90-х до 2012 года, когда мы их отсюда попросили).
«Оказывали поддержку гражданским наблюдательным группам, которые обеспечивали беспристрастный надзор за избирательными процессами» (это не моя интерпретация, а информация с их сайта). Более того, «специалисты по верховенству права, работающие при поддержке USAID, помогли разработать Конституцию России, первую часть Гражданского кодекса России, Налоговый кодекс России, Семейный кодекс, законы в сфере образования, здравоохранения, науки» (то есть базовые документы). Также помощь USAID напрямую привела к принятию Земельного кодекса в 2011 году у нас. Более 5 тысяч российских и американских судебных чиновников приняли участие в обменных и мероприятиях USAID.
Вот теперь агентство это прикрыто, но работа продолжается. Георгий Владимирович, есть какая-то возможность вообще этот кран перекрыть каким-то образом? Или это веяние времени, обмен опытом, какими-то программами, помогают нам стремиться к чему-то, более интересному?
Г. Федоров:
- Ну, во-первых, ради справедливости надо сказать, что официальные гранты, любое внешнее финансирование, особенно на какие-то гуманитарные, политические цели, программы прекращены, то есть официально. После закона об иноагентах и многих других действий властей такие программы уже сейчас официально не работают. Я напомню, что там не только USAID, у нас был еще и фонд в поддержку национальной демократии, был в свое время фонд Сороса (по-моему, это тоже нежелательная организация). Сейчас все видоизменилось, и выглядит это чуть-чуть по-другому. Сейчас все эти организации, которые здесь заблокированы и не имеют возможности легально действовать, они действуют в рамках определенной логики. Правильно вы сказали, кэш, и плюс ко всему прочему сейчас за рубежом существует несколько операторов, которые нашу зарубежную позицию спонсируют. Ну, один из них – Ходорковский (иноагент, экстремист и т.д.), который является в принципе оператором. То есть через него идет финансирование всяческих программ – медийных, информационных, организационных, политических и т.д. И вторая очень крупная организация – ФБК (тоже, по-моему, террористическая организация). За счет этого как раз у них мы видим конфликт…
А. Баранов:
- Да, у них раздрай идет.
Г. Федоров:
- Ну, просто потому, что внутривидовая конкуренция. Они как раз борются за монопольное положение в рамках вот этих финансов, которые сейчас, как мы видим, всё меньше и меньше распределяются на эти цели. Учитывая, что Трамп действительно довольно серьезно начал «мочить» вот этих своих конкурентов… Он не действует в рамках российских интересов, он действует в рамках своих интересов.
А. Баранов:
- Абсолютно. Причем понимая их как бизнесмен больше, чем политик.
Г. Федоров:
- Да. Но, тем не менее, надо понимать, что все эти либеральные СМИ, либеральные блогеры, либеральные всяческие программы, они, так или иначе, параллельно «мочили» и Трампа, и консерваторов в США, поэтому их теперь, скажем так, щемят. Тут есть еще один фактор, который не учитывается, или очень сложно его проконтролировать. Это так называемое финансирование через криптовалюту, через всякие биткоины, всякие эти инструменты, которые до сих пор очень сложно регулируемы, и в принципе их тяжело отслеживать, контролировать.
А. Баранов:
- Понятно, если мы можем понятные, обычные подачки через транши, которые проводились классическим образом, каким-то образом отслеживать и перекрывать, то криптовалюту, получается, даже и отследить невозможно.
Г. Федоров:
- Нет, возможно отследить, понятно, что есть следы, есть кошельки, но это технология, скажем так, высшего уровня.
А. Баранов:
- Можно ли вообще перекрыть возможность иностранного финансирования вот таких деструктивных групп, которые вынашивают собственные планы по изменению строя, по провоцированию здесь нестабильности?
Г. Федоров:
- Надо понимать, что кроме западного финансирования существует еще восточное финансирование. Есть ряд центров на Ближнем Востоке, которые также финансируют через всякие религиозные организации.
А. Баранов:
- Ну, там у них своя цель.
Г. Федоров:
- Да, но цель совпадает – тоже дестабилизация, смена конституционного строя, радикализация и т.д. Тут, мне кажется, Федеральная служба безопасности должна четко понимать, откуда идут угрозы и каким образом этому можно противодействовать. Потому что, кроме политических, всяких финансовых, мы видим, что те же самые силы спонсируют какие-то религиозные организации, общины, которые занимаются терроризмом, откровенно говоря. И нам нужно смотреть на это в комплексе, системно. Что это значит? Это значит, что сейчас, пока у нас идет война, такое жесткое противостояние с Западом, Запад закусился, он нас не отпустит, кто бы что ни говорил. Кто-то сейчас говорит по поводу санкций: он нас пожалеет, махнет рукой и простит. Нет, Запад в этом отношении очень системен и последователен. Надо понимать, что любое экономическое влияние, политическое влияние, религиозное влияние, в том числе и прямое культурное влияние из-за рубежа имеет под собой, в том числе, определенные угрозы. И мы должны к этому подходить соответствующим образом. Если, например, какая-то организация религиозная одной из конфессий сюда приезжает или направляет какую-то гуманитарную помощь в один из регионов Северного Кавказа, это угроза, и мы должны ее соответствующим образом рассматривать. Если какая-то олигархическая группа направляет помощь какому-то нашему олигарху, это тоже угроза. Потому что мы понимаем, что кто платит, тот и банкует. А то, что сейчас с USAID происходит, этому надо аплодировать. Я просто напомню, что в свое время эти все прокладки были выстроены и придуманы в 60-х годах в США после того, как Центральное разведывательное управление и ряд спецслужб Америки, которые впрямую занимались терроризмом (это доказанный факт), со сменой правительств, политическими убийствами, попыткой дестабилизации ситуации в разных регионах, они просто напрямую это делали, их очень часто выводили на свет божий. И они придумали такую схему через этих посредников.
А. Баранов:
- Да, в 1961 году, после Кубы, после того, как мы в Африке начали действовать.
Г. Федоров:
- И это, кстати, очень эффективный инструмент. Потому что, если посмотреть, один авианосец стоит миллиарды, десятки миллиардов долларов, и его строить лет 5 точно, то, например, майдан на Украине то ли 5, то ли 6 миллиардов. То есть это копейки, и без прямого видимого участия США.
А. Баранов:
- Георгий Владимирович, вы упомянули Северный Кавказ. Там удивительно, как в фокусе прицела, сошлись интересы и восточных товарищей, и продолжающего под другой эгидой действовать USAID. USAID продолжает через свои структуры в этом регионе проводить свою политику, свои гранты и свои проекты. В 2022 году выделено (и, видимо, продолжают работать эти деньги) на укрепление местного самоуправления на Северном Кавказе 2 млн. 390 тыс. долларов. Микрофинансирование на Северном Кавказе – 4,5 млн. долларов. Северокавказский проект НКО по защите общественных интересов – 3 млн. 800 тыс. долларов. Почему интерес именно к этому региону, это слабое место, они считают, именно там можно зажечь пожар, как полагают некоторые стратеги на Западе, да и на Востоке?
Г. Федоров:
- Да, если вспомнить, например, Советский Союз, как раз крушение Советского Союза началось во многом из-за того, что те национальные противоречия, которые были нивелированы Советским Союзом, начали поджигать – армяно-азербайджанский конфликт, Фергана, Сумгаит и т.д. Это те больные точки, по которым бьют.
А. Баранов:
- Там все переплетено, да и менталитет соответствующий, там искры достаточно.
Г. Федоров:
- Да. Если посмотреть на тот же самый Дагестан, это сплетение национальностей, религий, культур, существует огромное количество, в том числе, национальных противоречий. Я не говорю, что вражды, но противоречия существуют. Соответственно, Кавказ очень уязвим, потому что там, во-первых, есть территории, где довольно низкий уровень жизни, большая безработица, большое количество молодежи. Там существуют центры, которые проповедуют экстремизм до сих пор, и территории, которые, так или иначе, либо контролируются, либо на них влияют всякие экстремистские религиозные подполья (назовем это так). Соответственно, там есть оружие, там пассионарность повышенная, и любые действия, которые там могут произойти, например, какое-то социальное противостояние, еще что-либо, оно может быстро перерасти в войну и в стрельбу. А так как там существуют все-таки свои определенные законы, в том числе сейчас мы очень быстро переходим в средневековые какие-то (к сожалению, вспоминают многие средневековые) законы, то эта война и стрельба может очень быстро полыхнуть по всему Кавказу, учитывая, что Турция имеет там свое влияние, она свои щупальца оттуда не убрала…
А. Баранов:
- Наоборот, тянет все больше и больше.
Г. Федоров:
- Да. Британия, которая за Турцией стоит, саудиты и т.д. То есть там огромное количество всяких таких центров, которые пытаются это взорвать. Естественно, в этом смысле Кавказ, если туда… Кстати, мы уже видели безобразные всякие выходки в виде погромов и т.д.
А. Баранов:
- Да, то, что случилось в Дагестане. Захватили аэропорт, чуть не разнесли его.
Г. Федоров:
- Мы видим, что падение азербайджанского лайнера вызвало, в том числе, и международный скандал, напряжение и т.д. И вот туда как раз щупальца этих организаций и направлены традиционно, потому что Кавказ – это больная точка, и она очень взрывоопасная.
А. Баранов:
- Пример из Европы. Виктор Орбан, премьер-министр Венгрии. Казалось бы, разные регионы, но я зачитаю небольшую его цитату, которую он сказал на этой неделе. «Различные финансовые источники (Брюссель, серийные фонды и американский бюджет) вливали крупные суммы денег в жизнь некоторых стран с целевыми политическими намерениями. Эти средства нужно вымести, этому нужно положить конец. Принимать деньги из-за рубежа должно быть невозможно, поскольку это влияет на венгерскую политику. И мы будем обеспечивать это соблюдение на законодательном уровне. И тем, кто этому способствует, в будущем придется столкнуться с правовыми последствиями».
Это говорит глава правительства страны – члена Евросоюза, члена НАТО, которого уже допекло все то, что происходит и в соседней Словакии, и в Сербии, да и в Венгрии готовится, видимо. Даже там это уже вызывает достаточно жесткую реакцию. Может быть, нам тоже законодательно запретить поступление иностранных средств, иностранных грантов на территорию Российской Федерации?
Г. Федоров:
- Практически у нас через инструмент иностранных агентов и прочие инструменты запрещено и так. То есть никто впрямую сейчас не рискует брать какие-либо финансы из-за рубежа. Вопрос в том, что очень часто это финансирование происходит не по официальным источникам. И вот тут надо думать. Потому что привезти какой-нибудь кэш привезти в Дагестан в сумке – это раз. Второе. Тут надо вспомнить, что есть еще финансирование всяческих криминальных, террористических или иных проявлений нелегальным, криминальным бизнесом. Грубо говоря, все эти структуры, которые занимаются терроризмом, какими-то вещами, связанными с экстремизмом и т.д., они очень часто либо имеют какие-то возможности обкладывать данью кого-либо, либо они имеют свои какие-то коммерческие структуры, которые отстегивают мзду, какую-то часть прибыли или вообще работают на эти группы. Поэтому тут надо комплексно подходить. Но параллельно надо стимулировать и поддерживать наше патриотическое гражданское общество, назовем это так.
А. Баранов:
- Это понятно, но, может быть, принять закон, который запретит финансирование? Хотя бы так, отталкиваясь от этого закона, можно уже преследовать по закону тех, кто его нарушает.
Г. Федоров:
- Еще раз говорю, у нас уже фактически финансирование из-за рубежа запрещено. Потому что любой человек, получающий…
А. Баранов:
- Я себя объявляю иноагентом и получаю деньги из-за рубежа.
Г. Федоров:
- Нет. Если ты объявляешься иноагентом, то ты в определенный момент поражаешься в правах, в том числе и в коммерческой деятельности. Например, какой-нибудь писатель-иноагент, его экономическая деятельность здесь практически блокируется.
А. Баранов:
- Хорошо, а если я блогер? Моя деятельность ничем не блокируется, а экономически как раз этими деньгами обеспечивается.
Г. Федоров:
- У нас закон о финансировании… Существует регистрация. Мне кажется, это излишне. Главное, чтобы правоприменение было правильным. Если вы примете 10 законов, что запрещено любое иностранное финансирование, каким образом будет контролироваться криптофинансирование? Оно же вне закона. Соответственно, тут можно принять 10 законов, а они перейдут в крипту, в нал либо еще в какие-то формы.
А. Баранов:
- Нал – это уже нарушение закона.
Г. Федоров:
- И крипта – тоже нарушение закона. И какие-то вещи, связанные с уходом от налогов или с какими-то экономическими схемами, все это – нарушение закона.
А. Баранов:
- Мне кажется, преследовать проще по конкретному закону – запретить финансирование, а не потому, что ты ушел от налогов.
Г. Федоров:
- У нас законы действуют против мошенников, у нас законы действуют против всяких жуликов, но мы видим, каким образом, высокотехнологично, они обходят эти вещи, связанные с законами. Я думаю, что тут вообще надо концептуально. Провести аудит тех структур, тех людей, высокопоставленных или не очень высокопоставленных, бизнесменов, чиновников, каких-то региональных лидеров, которые, так или иначе, связаны были с этим иностранным финансированием.
И надо вспомнить, что, например, USAID финансировало множество всяких программ, куда ездили российские журналисты, российские чиновники. И в том числе те, которые сейчас встроены в органы государственной власти.
А. Баранов:
- По поводу тех, кто заинтересован, приведу одну цитату. «Мы продолжим искать пути сотрудничества с теми членами российского гражданского общества, которые хотят продолжать с нами работать». Знаете, кто это сказал? Виктория Нуланд, тетенька, устроившая майдан на Украине в 2013 году. Она сейчас уже не в официальной позиции, но продолжает заниматься тем, чем занималась, - подрывной деятельностью. Действительно, вы правы в том, что нужно выявить людей, которые заинтересованы в продолжении такого сотрудничества, сами иногда напрашиваются на это сотрудничество из-за получения денег.
Г. Федоров:
- Один из примеров, каким образом можно и дальше продолжить финансирование, минуя все законодательные препоны. У нас крупный капитал, который, в том числе, имеет свою аффилированность на Западе, очень уязвим. Соответственно, если здесь будет принят закон о том, что здесь внешнего финансирования не будет, условно, вызывают этих самых олигархов, которые бегают туда-сюда, и говорят: условия - финансируйте того, сего, третьего, десятого. Поверьте, они найдут, каким образом это тайно сделать. И будет финансирование не внешнее, а как бы внутреннее…
А. Баранов:
- А нельзя их вызвать и сказать, как когда-то: замучаетесь пыль глотать (там, правда, было другое слово)?
Г. Федоров:
- Для этого нужна политическая воля. Я думаю, что если мы хотим убрать внешнее влияние, нужно то, о чем говорил Путин очень давно, - национализация элит, как это было в Советском Союзе. Ни один партийный руководитель в Советском Союзе не имел интересов до определенного момента на Западе.
А. Баранов:
- Спасибо, Георгий Владимирович. А сейчас мы поговорим о теме, к которой мы часто в последнее время вынуждены обращаться – теме миграции в Россию. Увы, ситуация с мигрантами, несмотря на все предпринимаемые меры, продолжает ухудшаться. В частности, вот что совсем недавно заявил глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин. Он сообщил, что только за 2024 год количество жалоб в Следственный комитет насчет действий приезжих (мигрантов, имеется в виду) увеличилось в 7 раз. «Серьезная угроза общественной безопасности обозначилась все более дерзкими проявлениями экстремизма со стороны иностранных граждан», - заявил Бастрыкин на заседании расширенной коллегии Следственного комитета. По его словам, резонансные дела и преступления вызывают справедливый запрос общественности на установление порядка в сфере миграции. Как же нам, наконец, этот порядок навести, что сделать, чтобы эту волну экстремизма купировать? В этом нам сегодня поможет разобраться наш уважаемый эксперт – генерал-майор полиции в отставке, член Совета по внешней и оборонной политике Владимир Ворожцов.
Владимир Петрович, за 2023 и первую половину 2024 года по статье Уголовного кодекса РФ «Изнасилование» рост преступлений среди мигрантов составил 28%, рост развратных действий в отношении несовершеннолетних рекордный – 50%, а рост количества преступлений среди мигрантов по статье «Экстремизм» за 1,5 года составил 283%. Что нам с этим делать? По-моему, это уже катастрофа. Или я сгущаю краски, как вы считаете?
В. Ворожцов:
- Андрей, на самом деле ответ на ваш вопрос по сути своей достаточно прост. Как показывает весь мировой опыт, мигранты ведут себя так, как мы позволяем им себя вести. Я внимательно изучал опыт миграции во многих странах мира. И мы имеем прямо противоположные примеры. Мы имеем примеры, когда одни и те же люди, даже не то что выходцы из одних и тех же стран, скажем, он жил во Франции или в России и вел себя весьма криминально, попадает в другую страну и ведет себя совершенно идеально. Почему? Вы начали свое выступления с изнасилований.
А. Баранов:
- Это не я, а Бастрыкин приводил эти печальные цифры.
В. Ворожцов:
- Так вот, есть такая страна – Саудовская Аравия. Не так давно там произошло такое очень опасное для них, как они посчитали, явление. 7 молодых людей изнасиловали одну девушку. Немедленно их задержали. В течение двух дней дело рассмотрел суд. Всех семерых приговорили к смертной казни. Их вывезли в такой оазис, всех семерых, одетых в специальную робу. Каждому из них под съемку, под видеокамеру специальным мечом отрубили голову, тела эти выставили, уже без голов, рядом положили головы и продемонстрировали всему населению. Как вы думаете, велико ли количество изнасилований после этого стало в Королевстве Саудовская Аравия?
А. Баранов:
- У нас смертной казни нет.
В. Ворожцов:
- Тут дело не только в этом. На самом деле все зависит от двух факторов. Первое – как органы власти, правоохранительные органы реагируют на те или иные явления. И как общественность реагирует на эти явления. Кстати, даже у нас в стране характер поведения приезжих очень сильно зависит от региона. В одних регионах они позволяют себе что-то делать…
А. Баранов:
- Где позволяют, мы знаем, причем от Сибири до…
В. Ворожцов:
- А попробуйте где-то, скажем, в Чеченской Республике сделать что-то подобное.
А. Баранов:
- А там есть мигранты?
В. Ворожцов:
- Да, заезжают. В северокавказских республиках есть, в ряде других регионов. Так вот, смысл заключается в следующем. Вы спрашиваете – как? Во-первых, я не совсем согласен с термином национальным и т.д. Я 32 года занимался массовыми беспорядками, подобного рода проблемой. Я вам скажу так. Ни одного конфликта собственно национально-этнического я не увидел. Везде речь шла только о социально-экономических и социально-политических конфликтах, где национальный фактор является катализатором.
А. Баранов:
- Детонатор, катализатор.
В. Ворожцов:
- Совершенно верно. Что необходимо? Первое – принцип нулевой терпимости к правонарушениям. Понимаете, к изнасилованию и экстремизму человек приходит не сразу. Сначала он где-то плюнет, толкнет, совершит массу мелких деяний и только потом, убедившись в своей безнаказанности, переходит к более тяжелым действиям. Поэтому первый принцип и требование – нулевая терпимость. И второе. Огромная беда, с которой мы сталкиваемся… И я до сих пор смотрю на действия наших законодателей. После таких выступлений Бастрыкина, после тех событий, опасных цифр, которые звучат, знаете, началось в режиме ошпаренной кошки внесение изменений в законодательство – то там усилят, то там.
А. Баранов:
- Это плохо?
В. Ворожцов:
- По большому счету, это очень пугает. Почему? Потому что подход к данному явлению должен быть комплексным. Вот вы сейчас усилите ответственность формально по закону, а человек уже автоматически получает преимущество, потому что он сошлется, что не знает язык, ему государство выделит переводчика. И в результате правоохранительные органы, у которых деньги на переводчиков, которые им на год выделяются, заканчиваются в первом квартале года. Они стараются избавиться от этих дел, чем доводить их до конца.
А. Баранов:
- Владимир Петрович, я вас прерву. Во-первых, мы должны принимать на легальную работу сюда только тех, кто честно сдает экзамен по русскому языку. Если он русского языка не знает, он не получает такого патента и отправляется обратно. Либо у нас есть серьезная коррупционная составляющая, которая гигантскую щель держит, через которую просачиваются люди, которые ни «бэ», ни «мэ» на своем-то родном языке толком сказать не могут, не говоря уже про русский. Либо надо серьезнее усиливать контроль за этим, чтобы на переводчиков не тратиться. Надо с этого начинать контроль. Если он говорит «я языка не знаю», это будет его проблема, это будет отягчающее обстоятельство для него. Значит, депортация без суда – в вагон, самолет, и до свидания. Так, как сейчас делает Трамп, кстати говоря (не знаю, плохо это или хорошо). Сажает в самолеты, наручники, кандалы, вплоть до детей. В военный транспортный самолет набивают всех – и обратно в Колумбию, Панаму и т.д. Там повякали местные власти, но согласились. Потому что им сказали: тогда я вам поднимаю пошлины или обрубаю какие-то поставки, или у вас покупать не буду. Что, мы то же самое не можем сделать, что ли? Говорят: как же так, это наши бывшие союзные республики, элиты, руки жмем, на парад Победы приедут к нам на 80-летие, а мы будем здесь их прессовать. Надо прессовать, потому что они уже представляют угрозу для населения нашей страны. Или я не прав?
В. Ворожцов:
- Меня больше всего пугает (как и моих коллег) даже не факт количества приезжих. Кстати, количество приезжих, оно в принципе варьируется, 8 миллионов заезжает, 7800 выезжает и т.д. Меня больше всего пугает бездумное предоставление российского гражданства сотням тысяч приезжих. Все зависит не только от законов, но и от законов тоже. В свое время наши законодатели, наши чиновники очень красиво так подретушировали инициативы Министерства внутренних дел. МВД России еще во времена министра Куликова Анатолия Сергеевича, Степашина Сергея Вадимовича в своих предложениях вносило принцип, что соотечественником является гражданин, который этнически принадлежит к определенной группе, проживающей традиционно на территории Российской Федерации, но не имеющей ни своего гражданства, ни своего государственного объединения за пределами Российской Федерации.
А. Баранов:
- Владимир Петрович, вы сказали о бездумном предоставлении гражданства (и я с этим полностью согласен) многим и многим мигрантам, которые этого не заслуживают. И происходит это из-за чего?
В. Ворожцов:
- Благодаря стараниям некоторых наших депутатов и чиновников процедура получения российского гражданства предельно деформировалась и упростилась. Я напомню, что в свое время Министерство внутренних дел предложило следующее. Да, есть наши сограждане, и их много за рубежом, но принцип был следующий. Что гражданство может получить человек, этнически принадлежащий к народам, проживающим на территории Российской Федерации и не имеющим соответствующего государственного образования за пределами Российской Федерации. Еще раз подчеркиваю, что если якут, чуваш, мордвин, осетин и т.д., то есть гражданин, у которого нет соответствующего государства, но его основная часть проживает на территории Российской Федерации, может рассматриваться как наш соотечественник. Но в результате эти критерии подменили чем? Языком и культурой. Вроде как если ты в душе считаешь себя разделяющим русскую культуру, то – пожалуйста.
А. Баранов:
- Это как инклюзивность на Западе – я мужчина, но считаю себя не мужчиной. Так и здесь.
В. Ворожцов:
- Да, приблизительно так. Смотрите, что получилось дальше. А дальше – всё на усмотрение чиновников. Я вам приведу один пример. По-моему, лет 15 назад директором Федеральной миграционной службы был назначен прекраснейший профессионал, очень яркий, сильный руководитель – Андрей Григорьевич Черненко. До того, как он стал руководителем ФМС, было предоставлено порядка 270 тысяч за год российского гражданства. Он стал руководителем ФМС, и за год его пребывания в должности было на той же нормативной базе предоставлено всего 36 тысячам граждан. Очень быстро его отправили на повышение. А на следующий год после того, как он ушел, 360 тысяч граждан получили российское гражданство. Скажите, они все были чувашами, мордвинами?
А. Баранов:
- Нет, чуваши, мордвины – вряд ли, конечно. Они практически все у нас здесь и живут, слава богу.
В. Ворожцов:
- Поверьте, они не были ни карелами, ни аварцами, ни даргинцами и т.д.
А. Баранов:
- Я согласен. В основном это Средняя Азия.
В. Ворожцов:
- И второй момент, который будет, на мой взгляд, показательным и критическим. Сейчас определенное количество лоббистов просто с пеной у рта добиваются того, чтобы разрешить не получившим гражданство, но временным мигрантам, приезжающим на работу, привозить свои семьи на территорию Российской Федерации.
А. Баранов:
- Это, я считаю, жуткий совершенно подводный камень, о который разобьет свое днище великий корабль российской государственности.
В. Ворожцов:
- Если они добьются этого, считайте, что всякая попытка упорядочить миграционные процессы в Российской Федерации обречена на полный провал. Вы обратите внимание, расчеты показывают, что для появления криминальных анклавов этнических, жестко организованных, с которыми потом ничего не сможешь поделать, достаточно 10-12% от общего количества населения в том или ином населенном пункте или в том или ином районе. Представляете, насколько мы близко стоим к этим показателям.
А. Баранов:
- Да, я согласен. Эти общины, которые формируются, фактически они и являются прообразом этих анклавов. Причем они выступают уже с политическими требованиями: здесь притесняют не только рабочих-мигрантов, нет, здесь притесняют нас как таджиков, здесь притесняют нас как киргизов, это колониализм. И дальше пошло-поехало. Это то, что действительно может привести к огромному взрыву не только социальному, но и этнополитическому. И здесь надо пресекать всякую возможность тащить сюда жен, детей, бабушек и т.д., как это случилось во Франции. Марсель вообще уже не отличишь от арабского города, да и Париж скоро таким же будет. И в Германии, кстати говоря, тоже, и в нескольких других европейских странах. В Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратах - никаких родственников. Ты приехал, тебя селят в чистенькое… даже можно назвать гетто. Чистенький поселок, за забором, кстати говоря. Ты получаешь свои деньги хорошие. Отработал – до свидания. Никаких корней ты у них там не пустишь. А мы здесь – пожалуйста. Люди, которые никогда не имели здесь своей государственности, теперь целые диаспоры бывших советских республик, которые ползут из средней России уже в Сибирь, уже мечети появились в Норильске.
В. Ворожцов:
- Есть еще один момент. Здесь правильно даже не ужесточать, поскольку это примитивно, а грамотно регулировать. Есть такое понятие – диаспора. Диаспора, она же замышлялась как некое этнокультурное объединение, что люди там историю свою вспоминают, песенки поют, праздники осуществляют. У нас во многих регионах диаспоры превратились в организованные криминально-финансовые объединения, оказывающие серьезное влияние на правоохранительные органы и органы власти.
А. Баранов:
- Согласен.
В. Ворожцов:
- Хоть я и человек, носивший многие годы погоны, но я сейчас продолжаю говорить многим руководителям правоохранительных органов: ребята, вы что творите? Вот у нас совершилось преступление, а затем пришли представители диаспор, мы с ними посовещались. Вы что творите? В каком Уголовно-процессуальном или вообще нормативном документе прописано понятие «диаспора»? Я где-то слышал, чтобы пришла белорусская диаспора или, скажем, брянская диаспора, иркутская диаспора и т.д.? Почему они не приходят? Почему вы позволяете на официальных мероприятиях, в официальных сообщениях упоминать структуру, которая нормативным образом никак не прописана? А она оказывает влияние на принятие…
А. Баранов:
- Да, у них есть свои лидеры, которые чуть ли не официально приняты, уже в муниципальных органах их принимают, на совещания зовут.
В. Ворожцов:
- Да. И возникает вопрос – а каков статус? И тогда давайте уравнивать статус. Тогда диаспора выходцев из Иркутска, Бурятии, Тывы, Свердловской или Пермской области должна иметь такие же права, как диаспора выходцев из других регионов.
А. Баранов:
- Это будет черт знает что, конечно, это будет абсурд.
В. Ворожцов:
- Либо мы должны вернуться к тому, с чего мы начали. Что мигранты ведут себя так, как мы позволяем им вести себя. А мы – это, прежде всего, органы власти, правоохранительные органы и общественность, которая должным образом должна реагировать или, по крайней мере, давать соответствующую оценку их действиям. И если будет принцип нулевой терпимости, и все будут одинаковы… Понимаете, главный принцип должен быть один. Могут быть и десятки миллионов мигрантов, но если при этом закон един для всех и исполняется всеми, тогда мы имеем нормальную, здоровую, перспективную и экономически эффективную страну. Вот чего мы должны добиваться – закон один для всех.
А. Баранов:
- С этим не поспоришь. Хотя, чего греха таить, есть огромное лобби экономическое у нас в России, заинтересованное в притоке этих мигрантов, их использовании и получении прибыли от их труда. Все мы видим, в каких отраслях они заняты, видим, действительно, что дефицит собственных кадров заставляет это делать. Ну, и капиталистические законы тоже никто не отменял. Потому что очень высокий процент прибыли получается, в общем-то, при небольших затратах.
В. Ворожцов:
- На самом деле при нормальной, грамотно организованной работе люди, приезжающие из других стран (они же приезжают не от хорошей жизни, там тоже непростые условия), могут без поборов, без вымогательства со стороны своих земляков зарабатывать земли, нормально функционировать, законопослушно себя вести и приносить пользу себе и Российской Федерации. Но для этого нам надо выстроить соответствующую продуманную систему. Собственно говоря, главная задача заключается в этом, нам надо реализовать комплексный подход.
А. Баранов:
- Мы еще не раз будем возвращаться к этой теме. Владимир Петрович, большое спасибо. Я думаю, что еще не раз нам с вами придется обсуждать проблемы, связанные с этой темой.
Подписывайтесь на новые выпуски нашего подкаста на любой удобной платформе и слушайте, когда удобно!
