Алексей Никаноров: «Украинские чиновники сами не понимали в чём смысл минских соглашений»

В. Алфимов:

- В студии радио «Комсомольская правда» Валентин Алфимов. Рядом со мной Александр Малькевич.

А. Малькевич:

- А это значит, что стартует очередной выпуск программы «Новороссия: герои нового времени». При поддержке Президентского фонда культурных инициатив еженедельно рассказываем о людях, которые строят мирную жизнь в наших вернувшихся, возвращенных регионах, в новых субъектах Российской Федерации. Через их истории узнаем о том, как живут наши сотни тысяч, миллионы новых граждан, и о тех процессах, которые там происходят. И о людях.

В. Алфимов:

- Сегодня отправляемся на Донбасс.

А. Малькевич:

- Отправляемся мы в Донецк. Это журналистская удача, я тебе хочу позавидовать, Валентин, потому что с нами на связи руководитель администрации главы ДНР Алексей Никоноров. Человек, который, мягко говоря, не очень публичен. Алексей Юрьевич, добрый день!

А. Никоноров:

- Здравствуйте.

А. Малькевич:

- Вы с 2018 года в качестве руководителя администрации занимались активно строительством системы управления в республике. Так можно сказать?

А. Никоноров:

- Да, в принципе да.

В. Алфимов:

- Давайте я пойду выше – строительством новой республики.

А. Никоноров:

- Строительство республики началось с 2014 года, просто это было подхваченное знамя, которое необходимо было не сделать хуже, наоборот, приумножить и сделать лучше. Плюс перестраивать, мы-то с 2014 года все выстраивали по примеру, как устроено в Российской Федерации, поэтому, естественно, этот путь мы продолжили, уже исходя из того, что мы имели тогда, на период в 2018 году. Плюс задачи усложнялись, умножались, становились тяжелее.

А. Малькевич:

- Попытаюсь объяснить нашим слушателям, почему я с восхищением говорю и об Алексее, в частности. Потому что вы ведь, с одной стороны, просто строилис нуля систему управления республикой, а с другой стороны, вы это делали в условиях, которых никому не пожелаешь. Потому что, если загибать пальцы на одной руке, на другой, этих пальцев не хватит. Обстрелы, проблемы с отоплением, проблемы с водой, с электричеством, с интернетом, с мобильной связью. Что я еще упустил?

А. Никоноров:

- Да, каждый день какие-то новости, и на протяжении всего этого периода, к сожалению, это так. Поэтому условия, действительно, такие нелегкие. Но в этих условиях находятся все люди здесь. Поэтому жаловаться мы точно не будем.

В. Алфимов:

- А чем вы занимались до того, как в 2018 году пришли в администрацию главы ДНР?

А. Никоноров:

- До 2018 года я работал в аппарате парламента. В принципе, как раз интеграция началась с 2014 года. Это написание на тот период национального законодательства, своего собственного унитарного государства. Это такой путь достаточно непростой. С одной стороны, мы ориентировались на законодательство Российской Федерации, но это тоже такой уникальный путь, поскольку законодательство Российской Федерации - федеративное устройство имеет государство, скомпоновать то, что отнесено на федеральный уровень, и то, что на региональный, объединить это все, это достаточно непросто. Особенно учитывая, что региональный уровень мы уже подбирали то, что нам ближе подходит. Поэтому до 2018 года занимались, помогали депутатам законотворческой деятельностью заниматься, помогали организовывать представительские функции – общение с населением, встречи с людьми, с избирателями. И плюс… Да на самом деле это основная деятельность. Вообще у нас так устроено было, что, помимо основной деятельности, всегда были какие-то задачи, которые выполнялись – никто не справил, это твоя функция, не твоя функция. Необходимо было, поэтому делали.

Минский процесс – также участие в переговорах. Попросили меня один раз съездить на переговоры: говорят, там никаких переговоров не будет, но крайней мере, такие ожидания были. Ни одного заседания не пропустил, так получилось. До самого последнего.

А. Малькевич:

- А когда все эти минские мероприятия проходили, об этом поподробнее давайте поговорим. Было ощущение, что та сторона хотела что-то решить? Или было видно, что они отбывают номер?

А. Никоноров:

- Не было такого ощущения. Первое мое впечатление, когда первая встреча в Минске произошла, смотрели на оппонентов по переговорам, и складывалось ощущение, что они и сами не понимают, что это такое, зачем это, для чего.

В. Алфимов:

- Это вы сейчас про украинскую сторону или про гарантов?

А. Никоноров:

- Я про украинскую сторону говорю сейчас. Буквально достаточно быстрое время там, по всей видимости, произошла серьезная прокачка, и ощущения были уже совершенно иные. Было четкое понимание того, что там есть точные четкие задачи у украинской стороны. И они абсолютно не направлены на исполнение минских соглашений. Это была достаточно серьезная словесная эквилибристика, где одни и те же позиции озвучивались с двадцати разных сторон, но никогда не было цели достичь какого-то результата. Это было отбывание номера, роль, которую отыгрывали во всех группах. Я говорю, в частности, сейчас по группе по вопросам безопасности. И чувствовалась достаточно сильная прокачка, не знаю как правильно сказать, не спецслужб, но, наверное, каких-то профессионалов, которые знают, как вести переговоры, агрессивные переговоры, как выводить оппонентов по переговорам из себя, вызывать на эмоции.

Один из таких примеров, знаете, я никогда это не забуду, если я не ошибаюсь, это в 2016 году произошло, обстрел пункта пропуска. У нас в тот период действовали пункты пропуска с украинской территорией и открывались где-то в районе семи-восьми утра. И люди подъезжали заранее, становились в очередь, чтобы пройти первыми. И вот на пункте пропуска «Еленовка» произошел целенаправленный минометный обстрел по очереди. И еще тогда с покойным Александром Владимировичем Захарченко я присутствовал лично на месте этого обстрела. И картинки этого обстрела, конечно, вряд ли сотрутся из памяти. И на переговоры буквально на следующий день я выезжал, я привез фотографии, сделанные лично мной, и демонстрировал, обсуждая этот факт. Оппоненты наши тогда озвучили, что мы сами обстреляли этот пункт пропуска. И вообще они в принципе не стреляют. Это вызывало эмоции. Это было высказано в таком стиле насмешки, с вызовом. Достаточно непросто сдержать себя в таких условиях.

Естественно, с переговорщиками, не со всеми, но с определенными, наверное, либо они проходили какие-то курсы, либо с ними проводилась какая-то работа, поэтому и в этом плане с ними разговаривать было достаточно непросто, особенно когда ты понимаешь, что в принципе перед тобой сидят люди, которые отбывают номер и отыгрывают свою роль.

В. Алфимов:

- Алексей Юрьевич 1990 года рождения. В достаточно молодом возрасте все это наблюдать…

А. Малькевич:

- У меня вопрос наивный: а вы где берете силы? То количество боли, которая ежедневно пропускается через вас, не только как жителя Донбасса. Вы один из ключевых чиновников, через вас проходят назначения, согласования. И масса информации. Это мы еще не перешли к теме межведомственной комиссии. Я просто даже не могу измерить, я не понимаю по какой шкале каких приборов… Понятно, что у Дениса Владимировича это в разы больше, но в принципе объем этой боли – что дает силы это все продолжать?

А. Никоноров:

- Наверное, у каждого свой рецепт. Мне кажется, это просто транспарируется в такую злость – злость достичь результата. Ни один нормальный человек не может находиться среди людей, которые каждый день испытывают на себе все «прелести» сегодняшней ситуации – и обстрелы, проблемы с теплом, водой, светом, связью, с ценами, - как-то холодно к этому относиться и не стараться сделать это лучше. В этом я лично для себя нахожу силы. У кого-то по-другому, наверное, это работает. Но у меня, скорее всего, так.

А. Малькевич:

- Хочу продолжить свою любимую тему о подвиге тех людей, которые там непосредственно созидают. И конкретно мы говорим о чиновниках. И я абсолютно не стесняюсь и об их подвигах рассказывать.

В. Алфимов:

- Мне кажется, сами они стесняются.

А. Малькевич:

- Одно из самых зримых свидетельств того, о чем я говорю, это здание администрации главы ДНР в центре Донецка. Обстрелов было немало, в том числе, в то крыло, по сути, по кабинету Пушилина били тогда HIMARS.

А. Никоноров:

- Да, причем не один раз.

А. Малькевич:

- Я хочу разобраться с мотивацией людей, которые продолжают идти на работу, которых не сломать. В чем особая донецкая закалка? Вы руководите администрацией, за все это время много людей ушли по собственному желанию со словами, что устали и больше не хотят?

А. Никоноров:

- Про людей я вам хочу сказать, я таких не знаю. Какие-то другие мотивы могут быть. Семья переехала в другой регион, еще какие-то вещи, жизненные обстоятельства. А со словами «мы устали, мы нем можем», я таких людей не знаю.

В. Алфимов:

- А если надо найти сотрудника, легко найти?

А. Никоноров:

- Достаточно непросто. Поскольку коллектив администрации, в том числе, начал формироваться еще с 2014 года. И многие люди работают с этого периода. Этот коллектив подбирался. В тот период, когда начиналась вся деятельность, тогда это был еще аппарат парламента, там начинали работать три человека, которые давали старт, по сути, всему. Я имею в виду именно из сотрудников, не из депутатского корпуса. И на тот период была выбрана стратегия подбирать профессиональные кадры, но не просто забить штатное расписание, а именно подбирать такие кадры, которые действительно стоящие. И основной костяк как раз сформирован именно из таких людей. То есть это люди, которые, во-первых, профессионалы, во-вторых, люди, которые работают на совесть и за идею. То есть им в большей степени неинтересны какие-то карьерные продвижения, им интересно заниматься тем, что они делают, и делать это качественно. Поэтому сейчас подобрать достаточно непросто кадры. Есть много желающих руководить, но желающих работать не так много. Поэтому обращаем на это внимание и, естественно, в первую очередь смотрим на профессиональные подходы человека. Поэтому не так уж и просто найти людей, особенно учитывая то, что сформирован основной костяк именно из профессионалов.

А. Малькевич:

- Алексей Юрьевич, расскажите подробнее про эту историю, когда вы с главой республики чиновников отправляли жить в дома без отопления.

А. Никоноров:

- Ну, было такое. Для наших жителей не секрет, что с отоплением непросто, и сегодня непросто, есть сложности определенные. Конечно, нынешний отопительный сезон уже получше проходит, чем предыдущий, и люди приспособились к этому. Проходило несколько совещаний, эта проблема находилась в фокусе внимания главы постоянно. И выстроена система контроля. Во-первых, доклады руководителю – это одна часть, а вторая часть – это контроль, независимый контроль. Не тем ведомством, которое реализует конкретную задачу, а Контрольным управлением администрации главы. Естественно, срез социальных сетей, отзывы людей. Ну, чего говорить, здесь люди работают, они же здесь и живут, они понимают прекрасно, что если доклад руководителю идет о том, что все прекрасно, мы справились с проблемой, человек возвращается вечером домой, а у него нет отопления. Наверное, это не правдивый доклад.

Несколько докладов таких было, ну, и было такое, наверное, достаточно эмоциональное решение, поскольку от таких докладов, честно говоря, руководство республики уже устало, поэтому было принято решение, что давайте вы поживете вместе с людьми, там, где вы говорите, проблемы никакой нет. Действительно, мы переехали в Киевский район города Донецка, это район, который постоянно обстреливается, и вчерашние события тому подтверждение. Сегодня там спокойнее не стало, к сожалению. На месте, где мы поселили чиновников, и я вместе с ними туда переехал, выявлена была масса проблем. Вся эта информация ложилась в доклад, но внутри не сильно разбирались. То есть, с одной стороны, энергопоставляющая компания говорила о том, что тепло они подали, то есть, грубо говоря, запитали котельную, и, по их отчету, все хорошо. С другой стороны, обслуживающая компания это тепло не приняла, соответственно, это в отчет не попало. То есть вот такие нестыковки между несколькими звеньями формировали отчет о том, что все хорошо, а по факту у людей как не было тепла, так и не было.

Я думаю, это дало определенный эффект, и начали глубже разбираться в таких ситуациях, и на тот период времени, по крайней мере, удалось как-то интенсифицировать работу в части решения подобных проблем.

В. Алфимов:

- А часто приходится такие выезды на места устраивать, для того чтобы чиновников держать в тонусе?

А. Никоноров:

- Ну, хотелось бы чаще, но есть определенные рамки. Опять же, скажу, что это больше эмоциональное решение было. Справедливое – да, но эмоциональное. Есть определенные рамки, которые не позволяют в полной мере реализовывать. Есть самоотверженные люди, которые трудятся на совесть, они трудятся и в обстреливаемых районах, и рискую жизнью, а есть, так скажем, меры безопасности, которые заставляют трезво подходить к вещам и не действовать такими методами, хотя, по сути, надо бы по-другому.

А. Малькевич:

- Алексей Юрьевич, хочу к началу вернуться. 2014 год, как говорится, все началось, все завертелось. Вы же тогда жили и работали в Киеве. Я хочу, чтобы мы нашим слушателям объяснили. Вот вы всё узнали, развернулись и поехали в Донецк. Кто-нибудь скажет: а могли ведь и не ехать, наверное, а спокойно жили бы дальше. Понятно, что дело, которое там завели (по-моему, пожизненное заключение на Украине за госизмену), это все ерунда, конечно…

В. Алфимов:

- Почему ерунда? А каково жить с тем, что тебе уже приговор вынесен пожизненный?

А. Никоноров:

- Очень хочется почитать дело. Поэтому обязательно вернемся, почитаем. Я родился и вырос в Донбассе. В Донецке я вырос, здесь родственники все мои, все мои близкие. Поэтому когда в 2014 году произошел этот переворот, я явно там жить бы не смог, мне тяжело было бы, не по душе, скажем так. Поэтому в тот момент принял решение, развернулся и вернулся обратно в Донецк. Приехал в абсолютно пустой Донецк. Конечно, если сравнивать впечатления, то когда ты был у себя на родине, и это была абсолютно мирная жизнь, процветающий город, пробки, большое количество людей, праздники, центр города, «Донбасс Арена», футбольные матчи. Это первое впечатление. А второе впечатление, когда я в 2014 году вернулся, и здесь абсолютно пустые улицы были, пустые полки магазинов, на которых стояло 3 бутылки воды. И единственное транспортное средство, которое мне встретилось на пути, это БТР, который ехал по центральной части города, и, по большому счету, практически пустой город.

Естественно, это разительная разница в части восприятия, но сейчас мы справились, сейчас уже возвращаются пробки, несмотря на непростую обстановку в целом, тем не менее, пробки присутствуют, и количество людей увеличилось, и пустых полок, слава богу, нет.

А. Малькевич:

- Алексей Юрьевич, рассказывают, что в свое время вам именно принадлежала идея снимать танки с постаментов в ДНР, их ремонтировать и отправлять в бой. Я так понимаю, была совсем сложная ситуация на фронте. Но лучше из первых уст узнать, когда это было, и было ли на самом деле.

А. Никоноров:

- Идея это не моя. Это не только идея, но и реализация была моего отца. Он действительно снимал танки с постаментов, заводил их. В бой они, конечно, выходили не полноценно, на «тридцать четвертых» воевать, наверное, тяжеловато в нынешних условиях, но на тот период времени свою роль они выполняли. Естественно, не все танки можно было с постаментов снять и завести, но некоторые действительно можно было восстановить, и они действительно какую-то пользу на тот период для нас принесли. Это не только танками ограничилось, есть у нас монументы минометам 1943 года. Вот один из минометов тоже отец снял. С него сняли мерки и начали производить уже наши. Это, по сути, появление первой какой-то техники тяжелой. Ну, естественно, потом появилась трофейная техника, и танки в том числе, но такая веха была, был такой период. Помимо всего прочего, действительно, с миномета образца 1943 года были изготовлены уже наши образцы, которые воевали, и, насколько я знаю, даже на некоторых участках они до сих пор еще остались, эти минометы.

В. Алфимов:

- Возрождение своей промышленности?

А. Никоноров:

- Да, это дало толчок еще и ремонту нашей техники. То есть первая техника ремонтировалась здесь. Было организовано собственными силами, заводы позволяли, рабочие были. Да, технику восстанавливали, ремонтировали в том числе.

А. Малькевич:

- Алексей Юрьевич, раз о промышленности, о производстве заговорили. Мне не так давно довелось побывать на швейном производстве в Донецке. И даже этот бренд, который был придуман и презентован на выставке-форуме «Россия», - «Донецк. Сделано под обстрелами», это так и есть. То есть огромное количество предприятий и людей в Донбассе работают под обстрелами, собственно, так же, как и врачи, и учителя, и коммунальщики. Мне хочется немножко о людях Донбасса поговорить, знаете, морально препарировать и показать всей России, из чего, из какого сплава они сделаны. 10 лет каждый на своем участке работает, выкладываясь больше, чем на 100%, при всех тех сложностях, о которых мы вначале упомянули.

А. Никоноров:

- Действительно, есть у нас такое стойкое выражение, называется донбасский характер. И это присуще всем нашим людям, которые здесь проживают. Знаете, коль мы затронули тему про восстановление техники и про танки, я вам расскажу такую историю. История 2014-2015 года. На заводе, где восстанавливалась техника, на тот период времени, естественно, не было еще ни заработных плат, не было организовано ничего, даже ведомства, по сути, еще организованы не были, а бои уже начинались, и уже необходимо было активные действия предпринимать. Естественно, завод работал на восстановление техники. Даже не буду говорить, какой завод, думаю, многие, кто был причастен, знают, о чем речь. Прошло несколько месяцев, и на заводе была своего рода забастовка. То есть собрался трудовой коллектив и хотел поговорить с руководством, высказать какие-то претензии. Если честно, я думал, что, учитывая, что определенный период времени не было никакой заработной платы у людей… Ну, принцип как был организован? Те же военные просто-напросто отдавали какие-то свои пайки, делились с людьми, которые восстанавливали танки. Ну, за счет этого как бы и жили все. Я думал, что мы не выйдем с этой забастовки, потому что объяснить людям нечего. А когда я услышал претензии, я понял, что нужно сделать все для того, чтобы эти люди не были обманутыми и справедливость восторжествовала.

Претензия звучала следующим образом. Мы готовы работать и в 4 смены, и вообще без выходных, но у нас есть дети, которые ездят в школу, они там должны питаться, они должны передвигаться, и в автобусе мы консервами заплатить не можем за проезд. На тот период эта проблема была решена. На тот период Александр Владимирович выделил средства, и тогда начали более активно организовываться ведомства, и люди начали получать зарплату, но сам факт такого события был и тоже отложился в памяти. Это как раз про донбасский характер, когда, по сути, нет ни зарплат, ничего, и люди питаются консервами, которыми делятся военные, но при этом ремонтируют бронетехнику, подбитую на фронте.

В. Алфимов:

- Алексей Юрьевич, с одним конкретным заводом понятно, а остальные-то люди как жили? Ведь население огромное – и гОрода, и республики. Действительно, эти первые месяцы, когда ничего нет в прямом смысле слова. Надо же откуда-то еду брать, надо как-то детей кормить. Бензин, в конце концов, надо на что-то покупать, для того чтобы и техника работала, и ездить на работу. За счет чего люди жили?

А. Никоноров:

- Это был такой тяжелый период, когда люди жили по сути делясь друг с другом всем, что было на тот период времени. Какие-то запасы оставались, где-то кто-то выезжал покупал, делились. Я вам рассказываю историю, с которой я непосредственно был причастен, с которой сталкивался. Но таких историй на самом деле достаточно много. Взять Горловку, Амвросиевку, Шахтерск. Везде у каждого таких историй будет достаточно много и они по-разному будут рассказаны. И разные события будут. Но по сути все жили одинаково. Был период, когда не было бензина вообще, в принципе. И как только появлялось где-то топливо, сразу моментально образовывались очереди из автомобилей. Точно такая же история была и с питанием. Но в принципе тогда все работали на результат и все понимали, что это необходимо оперативно решать и ведомства, которые образовывались, может быть, не совсем профессионально и не совсем правильно, но в принципе задачи-то свои выполняли, и со всеми этими историями, дефицитом и сложностями справились в окончательном варианте.

А. Малькевич:

- Может быть, вопрос такой бестактный, но я эту позицию поддерживаю и везде на всех уровнях педалирую. По-хорошему, ведь все люди, которые работают, как минимум, в прифронтовых населенных пунктах, в частности, ДНР, ну и в остальных трех наших регионах, они ведь какого-то статуса заслуживают, наверное. И в перспективе льгот. Потому что мы с вами понимаем, мягко говоря, особенности того же коммунальщика, да и чиновника в той же Горловке. Как-то, может быть, хотя бы спустя годы, вся наша страна должна отдать должное этим героям мирного труда.

А. Никоноров:

- Я соглашусь с тем, что какого-то статуса заслуживает, но я бы не делал, наверное, градацию какую-то в части прифронтовых территорий. Безусловно, в прифронтовых территориях работать крайне тяжело. Я сейчас говорю про Киевский район города Донецк, и про Петровский район в Донецке, и про Горловку, про Ясиноватую. Но ситуация складывается таким образом, что невозможно поделить. Взять тех же медиков. Безусловно, в Горловке работать тяжело, и в Донецке работать тяжело, но при этом я вам хочу сказать – не легче и в других районах республики. При этом, каждый из этих людей, неважно какой он профессии, объективно не знает, вернется он домой или нет. И это правда. Вчерашний обстрел центра Донецка тому показатель. Вроде Ворошиловский район вряд ли можно отнести к прифронтовому, тем не менее, регулярные обстрелы все равно продолжаются. Поэтому здесь очень вдумчиво необходимо подходить к этому вопросу. Потому что по большому счету это вся республика и все службы.

В. Алфимов:

- Вот слушаю про жизнь в Донецке и мне так плохо становится. Очень переживаем за вас, Алексей Юрьевич, правда, душой всегда с вами, и вот наш корреспондент Григорий Кубатьян тоже… вот вы рассказываете сейчас про обстрелы, наш корреспондент Григорий Кубатьян съездил на рынок в Текстильщик, во-первых, был сразу после этого ужасного прилета, который был там некоторое время назад, а потом приехал еще через неделю и пообщался с людьми, которые там живут в соседнем доме прямо… и читали здесь все, один из самых просматриваемых материалов у нас на сайте – просто о жизни простых дончан, которые живут у себя дома в таких нечеловеческих условиях и не покидают свои дома.

А. Малькевич:

- Алексей Юрьевич, еще один мощный очень фронт у вас работы – это как раз межведомственная комиссия и активная работа филиала фонда «Защитники Отечества» в ДНР, причем, я слышал, что его называют одним из лучших в стране. Это хорошо, это приятно, я вас с этим поздравляю, но при этом это еще куча боли, куча проблем, которые приходится решать, потому что это помощь воинам, героям, их семьям, а, мне кажется, в Донецкой народной республике в каждой семье эти герои есть. И, к сожалению, очень много родных, которые так или иначе пострадали или просто погибли за свободу.

А. Никоноров:

- Да, направление есть, оно действительно тяжелое, оно достаточно масштабное и сложное, в то же время в силу переходного периода, выстраивания и адаптации всей нормативной базы, интеграции в российское правовое поле, поэтому это накладывает дополнительные отпечатки и создает определенные сложности. При этом, людям необходимо жить сейчас и это требует оперативного вмешательства, оперативных решений. Естественно, у нас такие филиалы созданы во всех регионах Российской Федерации, но у нас есть особенности, скажем так, связанные как раз с нашей независимой республикой, периодом независимой республики, поскольку филиал наш занимается и ветеранами боевых действий и этого периода, в том числе. И, как я уже рассказывал, были такие периоды, когда еще не образовались ведомства по сути. А боевые действия уже были и ребята уже защищали нашу родину. Поэтому со всеми этими вопросами приходится разбираться и задача, в первую очередь, заключается в том, чтобы собирать максимальное количество проблем, которые есть, системные, и предлагать их решение. Естественно, что есть бюрократическая машина и есть определенные процедуры, которые мы обязаны проходить, и в части нормотворчества, будь то регионального, будь то федерального уровня. Естественно, это отнимает время, а системные вопросы должны решаться. Поэтому все зависит от нас - как можно быстрее мы это сделаем, тем проще будет людям. Что касается филиала, естественно, опять же, переходный период, который достаточно сложный, если взять любое ведомство республики и сравнить с аналогичным ведомством любого другого региона, работа по сути одна и та же. Но каждое ведомство сталкивается с гораздо бОльшим объемом работы у нас и это объективно. Если мы берем даже наши социальные ведомства блока правительства социальной политики, то, допустим, взять любое ведомство, оно сопряжено с тем же, допустим, пересчетом пенсий. В любом другом регионе такого нет. Они выполняют свою работу в текущем режиме. У нас помимо текущего режима накладывается еще то, что нашим пенсионерам необходимо пересчитать эту пенсию, обработать достаточно большое количество документов, составить дополнительные документы, пересчитать их, совершить несколько действий. Естественно, что это отражается на объеме. При этом, взять, к примеру, министерство молодежной политики. Казалось бы, молодежная политика – понятно, это не министерство промышленности, это не министерство аграрной политики, это работа с молодежью. Здесь тоже есть дополнительные сложности. Здесь есть молодежь с освобожденных территорий и, естественно, мы все прекрасно понимаем, что эту молодежь прокачивали совершенно другой идеологией, чуждой, и наша задача сейчас работать с этой молодежью, и перестраивать их, и объяснять им, в чем эта идеология чуждая в принципе для нас. Это тоже дополнительная работа. Взять любое другое ведомство – будь то промышленность или аграрный сектор, это запуск новых предприятий, простаивающих, брошенных предприятий. Это инвентаризация и т.д. То есть, это везде практически в каждой сфере дополнительные сложности. Естественно, что, когда у любого человека объем работы достаточно большой, он тоже живой человек и возникают проблемы. Ну, есть нервы у человека, есть эмоции. Поэтому может появляться какое-то хамство, какое-то не совсем корректное общение. Связано, я считаю, это в первую очередь как раз с этим. Так вот, подводя к идеологии, задача филиала как раз помочь ребятам решить все те проблемы и получить все социальные гарантии, выплаты и т.д., исключив такое хамское поведение, а оно, к сожалению, тоже может быть, и это тоже достаточно непростая задача. Поскольку ребята, которые возвращаются с фронта, у них вообще в принципе у нас у всех повышенный запрос на справедливость, а ребята, которые рисковали своей жизнью, здоровьем, хоронили своих товарищей, у них этот запрос еще больше и еще выше. Поэтому нам категорически нельзя допустить какого-то такого отношения к ним и максимально быстро, комфортно и эффективно помочь им со всеми возникающими у них вопросами. Поэтому работа филиала в этом направлении находится не в становлении, но, так скажем, в систематизации этой работы. Достаточно много вопросов возникает, достаточно много проблем, ну и результаты тоже уже определенные есть.

А. Малькевич:

- Я посмотрел, получается, что в пятерке находится филиал донецкий из 89. Это на самом деле достойная оценка. И хочется еще успеть о хорошем. Совсем недавно был первый форум НКО Донецкой народной республики, вы там выступали и прозвучала цифра, что не менее 700 общественных организаций работают в республике. Это, правда, круто, потому что это все в той же линии, о которой мы говорим. То есть, несмотря на все, мягко говоря, сложности, такое количество неравнодушных людей на самых разных направлениях делают хорошие дела.

А. Никоноров:

- Вы знаете, я вам на форуме не успел эту историю рассказать, это не про количество, наверное, а про качество. История, с которой я столкнулся, это есть у нас такая некоммерческая организация, она вообще не про помощь и про какую-то волонтерскую деятельность, она называется «Внедорожный клуб Донбасса». Когда началась специальная военная операция, освобождение Мариуполя, естественно, мы сталкивались с тем, что огромное количество людей, которые нуждаются в помощи, в поддержке, ну, элементарно люди воду не видели вообще в принципе, а, когда видели хлеб, радовались, целовали хлеб – это тоже достаточно тяжело описать и откладывается это в памяти. Так вот, это НКО, они самоорганизовались, просили поддержки, координации действий, поскольку прямо нельзя ехать, там есть боевые действия, есть военные, которые координируют эту деятельность, есть МЧС. Поэтому координацию действий мы им обеспечили и эти люди самоорганизовались и помогали, и выезжали к людям – там, где это было необходимо. И из этой истории есть такой пример, когда человек, имея свой бизнес, он тоже являлся и является членом этого внедорожного клуба «Донбасс» и после несколько недель работы он сказал – я больше бизнесом заниматься не буду, это мое призвание, и я буду волонтером. Это в принципе про качество. И я уверен, что среди этих 700 некоммерческих организаций таких примеров с десяток наберется.

В. Алфимов:

- Алексей Юрьевич, чего вам не хватает? Я сейчас спрашиваю, скорее, не у гражданина России, а именно вот как чиновника. Сейчас, буквально сегодня-завтра что вам нужно от большой России, от федеральных властей, от людей?

А. Никоноров:

- Мне кажется, это нужно не только мне и Донбассу, но и всей России, и каждому человеку России, и федеральной власти, в том числе, - это победного мира. Со всем остальным мы справимся.

А. Малькевич:

- На самом деле, мне вот эта формулировка очень нравится. Либо мир на наших условиях, мир после нашей победы или вот победный мир. Это правда.

В. Алфимов:

- Да, с остальным справимся, а с чем не справимся, с тем мы поможем. Алексей Юрьевич, спасибо вам большое.

А. Малькевич:

- Алексей Никоноров, руководитель администрации главы Донецкой народной республики был в программе «Новороссия. Герои нашего времени».

Подписывайтесь на наш подкаст на любой удобной платформе, чтобы не пропустить новые выпуски о героях, налаживающих жизнь в Новороссии!