Решат ли вытрезвители проблему алкоголизма в России
О. Кашин:
- Всем привет! Я – Олег Кашин, в московской студии – Эдвард Чесноков. Эдвард, нас с вами ругали вчера за то, что мы не коснулись темы отравления Навального и его звонка тому ФСБшнику по фамилии Кудрявцев.
Э. Чесноков:
- Ну, предположительному ФСБшнику.
О. Кашин:
- Там такой контекст, что к нему домой пришла Любовь Соболь, он написал на нее заявление. И сегодня Дмитрий Песков комментировал вчерашние события, назвал Навального человеком, который считает себя Иисусом, сказал, что у него мания преследования. И сказал, что, говоря о том, что за Навальным присматривают, Путин не сказал, кто именно присматривает. В общем, если такова линия защиты российского государства, то она, конечно, провальная, конечно, позорная. Эдвард, я не хочу особенно на эту тему говорить. Потому что и навальнист из меня так себе, и отравитель из меня еще хуже, поэтому на вас вся надежда. Говорите, защищайте государство.
Э. Чесноков:
- Давайте начнем с деталей. Почему у Навального скачут часы? Можно не любить журналиста Константина Придыбайло, который на это обратил внимание… Смотрите, вроде бы звонок происходит в 7.27 по московскому времени. В Германии тогда должно быть 5.27 утра (с учетом разницы). Поэтому на телефоне на столе, который виден в кадре перед Навальным, вроде как с трудом, но можно различить, что 6.12. На настенных часах в другом кадре видно вообще 4.10. Это маленькие детали, на которых наш новейший Керенский сыплется, как испорченный робот.
О. Кашин:
- Знаете, реальный Керенский в итоге, хоть и ненадолго, стал премьер-министром России и обрушил Россию в пропасть. Хорошая аллюзия. Когда мы говорим, 13-й год, 14-й, вы всегда имеете в виду 2013-й или 14-й, а я – наоборот. Представьте, мы с вами в 1915-1916 году, и в ответ на очередную публикацию в западной прессе, что Григорий Распутин спит с императрицей, а императрица работает на немецкую разведку…
Э. Чесноков:
- Причем по прямому проводу из ее покоев в Зимнем дворце.
О. Кашин:
- Да. И вы говорите: «А вы знаете, вот здесь на фотографии у Распутина борода на 2 мм короче, а императрица была сегодня в Царском Селе, а не в Петрограде. На кого такая аргументация подействует, Эдвард? Ни на кого.
Э. Чесноков:
- На любого разумного человека.
О. Кашин:
- Которых, Эдвард, в России 1915-1916 года было гораздо меньше, чем неразумных. Вот есть такое молодежное выражение – нарратив (повествование, сюжет). И контроль за нарративом. То есть тот, кто рассказывает нам ту историю, в которой мы живем. Давайте отметим, что эту историю нам рассказывает Алексей Навальный, со всеми своими недостатками и минусами он контролирует нарратив, в котором и вы живете, и я, и Песков, который жалко оправдывается и уже срывается на какую-то брань, абсолютно недостойную пресс-секретаря президента России. И это, в общем, полный кошмар. Вот что я хочу сказать.
Э. Чесноков:
- Подождите. Если сейчас у нас 1915 или 1916 год на нашем календаре, то вы тогда согласитесь и с тем, что против России идет война. И в условиях внешнего конфликта, в условиях блокады Ленинграда думать о том, ест ли Жданов со своим диабетом пирожные… Это моя аргументация из предыдущей колонки. Давайте я еще раз ее повторю. Думать об этом – это равносильно национальной измене.
О. Кашин:
- Дорогой Эдвард, смотрите, какая история. Если мы принимаем вашу версию, что идет война, то у меня для вас плохие новости. Эту войну вы проиграли. Давайте от аллюзии на царскую Россию поговорим о сталинской России. Если сегодня выходит Жданов, Лаврентий Берия или сам товарищ Сталин и вместо «братья и сестры» говорит: бу-га-га, кря-кря-кря-кря, типа, все дураки, - вот так это было бы неубедительно. Это проигрыш войны, и это реально дни национального позора. Как говорится, слава тебе, господи, что я не лоялист. Потому что на месте лоялиста… Вот сегодня было самоубийство сотрудника ФСО (очередное уже почему-то). Как честные офицеры ФСБ (которых я лично знаю) ходят по коридорам Лубянки, если они знают, что миллионы людей обсуждают их ведомство не как легендарных наследников Лаврентия Павловича, а как людей, которые отстирывали «Новичок» с трусов? Сегодня на Лубянке был пикет. Режиссер Манский, который Путина молодого снимал, стоял с трусами в пикете. Я сам помню этот образ с ботинками из фильма «Хвост виляет собакой», но это, что называется, между собой политтехнологи Кремля будут говорить: ах, наши враги ничего нового придумать не могут. Для широкой публики эти трусы убедительнее любого блеяния любого официального лица.
Э. Чесноков:
- Не говорите за широкую публику. Понимаете, широкая публика «Дом-2» обсуждает и создает петиции, чтобы его не закрывали, те самые миллионы людей. Да, я с вами согласен, что нашему государству и тем людям, которые считают себя лоялистами, стоило бы быть активнее, не ждать каких-то темников, а сразу отвечать предметно.
О. Кашин:
- Я вижу вашу активность. Я прочитал вашу статью, где вы доказываете Навальному, что он плохой политик. Навальный ее прочитает и рассмеется вам в лицо. Потому что даже если он плохой политик, на фоне российского государства, которое в эти дни абсолютно и беспомощное, и позорное… С точки зрения любого человека, который смотрит социальные сети, государство поймали за руку, а оно даже не врет, оно даже не в состоянии врать, оно просто делает отсутствующее выражение лица. Из таких провалов складывается будущий 17-й год.
Э. Чесноков:
- Беспомощное государство – это, простите меня, Центральноафриканская Республика, которая умоляет своих международных партнеров (а именно, Российскую Федерацию и Руанду) ввести войска, потому что «Балака» отобрала город на севере, а «Антибалака» отобрала город на юге, и правительство контролирует только столицу Банги и ничего не может сделать. Вот это беспомощное государство.
О. Кашин:
- Может быть, потому что наш с вами любимый повар занялся делами Центральноафриканской Республики и расслабился в тылу, на российском направлении? Опять 17-й год. Мы сидим в гостиной в Петрограде (еще в отапливаемой гостиной) в нашей большой квартире, где через 5 лет будет коммуналка полумертвая, и рассуждаем: Россия великая, а вот где-то в Дании крестьяне голодают. Они, может быть, и голодают, но великой России завтра не будет.
Э. Чесноков:
- Понимаете, есть конкретные вопросы, на которые ни один из сторонников Навального не может дать внятный ответ. Ну как этот агент мог нанести яд именно на те трусы, которые Навальный наденет? А если бы он не надел эти трусы, если бы он не стал их менять?
О. Кашин:
- Как было в одесской анекдоте про Эйнштейна – «И с этими хохмами он хочет приехать в Одессу?» Слушайте, я зуб лечил, антибиотики пил. Идешь в туалет – моча, которая выходит, она пахнет антибиотиками. Если человеку в организм попал «Новичок», следы остаются на трусах. Это физиология, в этом и смешного ничего тоже нет.
Э. Чесноков:
- Так не на трусах, а нанесли его на трусы, нам это рассказывают.
О. Кашин:
- Кто нанес, какие-то злодеи, украинская ДРГ опять, или американская, или чешская разведка, на которую Иван Сафронов работает? Эдвард, лечение болезни, решение проблемы начинается с ее признания. У российского государства сегодня колоссальные проблемы. Его спецслужбы унижает один человек, которого вы пренебрежительно называете блогером. Вот он, этот блогер, унижает ваши спецслужбы.
Э. Чесноков:
- Этот человек может писать что угодно. Ну, правильно же сказали, ложь должна быть чудовищной, чтобы в нее поверили. Я указываю на конкретные нестыковке в его первом расследовании, в его втором расследовании, на то, что в соседних кадрах его видео часы показывают разное время. Так не бывает. Значит, он врет.
О. Кашин:
- Как говорится, лишь очень немногие будут понимать, что происходит. Эдвард, вы и есть те немногие, с чем я вас и поздравляю. Но выйдете на улицу, посмотрите, что прохожий на смартфоне смотрит. Он слушает эти разговоры Навального с этим ФСБшником…
Э. Чесноков:
- Я в метро езжу в отличие от других и вижу, люди читают «Комсомольскую правду» в метро, это факт.
О. Кашин:
- Бумажную?
Э. Чесноков:
- Да, бумажную.
О. Кашин:
- А где они ее берут? В метро же убрали киоски.
Э. Чесноков:
- Киоски есть в Москве. Люди, простите меня, Инстаграм Ольги Бузовой смотрят.
О. Кашин:
- Эдвард, в Stories Ольги Бузовой написано: «Дом-2» закрыли, Навального отравила ФСБ. Мне страшно». Ольга Бузова пишет, что Навального отравила ФСБ!
Э. Чесноков:
- Вот тут и надо спросить, с кем вы, мастера культуры? Потому что Ольга Бузова показала свое истинное лицо.
О. Кашин:
- Даже Ольга Бузова отвернулась от российского государства.
Э. Чесноков:
- А когда в 12-м году Алла Пугачева сказала что-то про плохого Владислава Юрьевича, то тоже все думали: всё, это конец. Но на самом деле это было только начало.
О. Кашин:
- Для Владислава Юрьевича это оказался конец, с тех пор нет Владислава Юрьевича в Кремле. Есть легенда, что именно ссора Пугачевой с Раисой Максимовной обрушила Советский Союз.
Э. Чесноков:
- После – не всегда значит вследствие.
О. Кашин:
- Да, как известно. Тем не менее, констатируем провал российского государства по всем фронтам.
Э. Чесноков:
- Следующая тема – возвращение вытрезвителей. Режим лютует. Вы просто посмотрите на цифры. Потребление алкоголя с 2003 по 2016 год упало почти на 40%. На аналогичную статистику сократилась смертность у мужчин и женщин. Люди стали реже умирать от отравления алкоголем. И это внушает надежду. С 2011 года были ликвидированы вытрезвители. Где-то они, правда, остались, но почти как частнопредпринимательская инициатива. Дума принимает закон о возврате вытрезвителей, потому что по-прежнему много пьяных умирает на улицах, хотя и меньше, чем раньше.
О. Кашин:
- Я же позднесоветский ребенок, рос в непьющей семье. Для меня винный магазин – это тот боковой вход в гастроном…
Э. Чесноков:
- Винный магазин, а следующая остановка – конец очереди.
О. Кашин:
- Да. За углом гастронома, потому что при Горбачеве их отделили от гастрономов, отдельный вход стали делать. Вот стоит эта очередь из пыльных мужичков, которые одну бутылку какого-нибудь азербайджанского «Агдама» распивают на троих, в общем, что-то очень мрачное.
Что такое вытрезвитель? Понятно, эти пьянчуги из очереди, небритые мужики, которых и дома никто не ждет, напиваются, туда попадают, получают простынку… В общем, что-то такое из журнала «Крокодил».
Потом прошло 20 лет, я, известный журналист, приехал из Москвы в родной город повстречаться со своим сокурсником, одноклассником, старым другом. Мы собрались компанией 5 человек, сидели, выпивали в кафе в Калининграде. Много выпивали (давно не виделись). Потом стали расходиться. Вот кафе, вот тротуар, за тротуаром - стоянка такси, два шага сделать. Но поскольку наши любимые оборотни в погонах знают, где ловить людей, которых можно ловить и грабить, они нас схватили. Мой друг ругался матом, его сразу забрали в СИЗО (и потом через связи в силовых кругах его оттуда вызволяли). У меня обошлось, меня отправили в вытрезвитель.
Э. Чесноков:
- А какой это год был?
О. Кашин:
- 2008-й или 2009-й.
Э. Чесноков:
- Тогда еще милиция была.
О. Кашин:
- ППСники. Это ужасные негодяи, они все наличные деньги, которых у меня было много, отобрали, раздели, отправили в эту камеру гигантскую, где 100 голых мужиков. Реально раздевали, даже трусы надо было сдавать. Мочишься в это ведро с хлоркой, которое там стоит. Омерзительно.
И дальше начинается лирика. Это было начало 2008 года. Я жил тогда один. Помню, смотрел по телевизору сериал «В круге первом», который мы вчера тоже обсуждали. Посмотрел первые три серии, поехал в Калининград, попал в такую переделку, вернулся, досмотрел, где героя, бывшего дипломата, арестовывают, бреют, по таким же зеленым коридорам, как меня в этом вытрезвителе, ведут. И я подумал: черт побери, ведь эта карательная система за 50-60-70 лет не изменилась совершенно - гулаговская традиция, гулаговские порядки, гулаговские нравы, все по-прежнему, ничего не меняется. Как же я ненавижу ментов! – сказал я себе. – Как же я ненавижу это неосоветское государство.
Э. Чесноков:
- То есть вы намекаете, что каких-то хипстеров, выходящих из ресторана, заграбастают, отвезут в вытрезвитель, исходя из того, что у них 0,0001 промилле, и после этого они пойдут на порочную дорожку и станут блок Навального лайкать?
О. Кашин:
- Есть более радикальная история. Я в конце нулевых или в начале десятых ездил в Приморье, писал как раз о нравах местной молодежи, о пытках буквально в Кировском РОВД Приморского края. Там одного брата пытали, в итоге второй брат вступил в то, что пропаганда называла приморской бандой, а народ называл приморскими партизанами. Те молодые люди, которые совершали уголовные преступления по отношению к полиции, частью были убиты при штурме их квартиры, частью оказались в тюрьме и до сих пор сидят.
Э. Чесноков:
- Сейчас за это возьмется не режим, не государство, а бизнес. Эти добрые, гуманистические предприниматели, воспитанные на колонках Кашина и стримах с канала «Дождь», они будут на правах частно-государственного партнерства создавать в регионах эти вытрезвители, звать туда урбанистов, чтобы они сделали так красивый ремонт и поставили мебель из IKEA. Я думаю, что все будет хорошо. Ведь нет же никаких скандалов с домами престарелых, которые делаются в обычных деревенских деревянных домах и горят…
О. Кашин:
- Эдвард, мы с вами на днях говорили про пожары в домах престарелых. Шутки шутками, а на самом деле, почему бы и не устроить в России в порядке эксперимента, например, частные тюрьмы? Чтобы какой-нибудь подрядчик, пусть и сын брата друга внука Путина, условно говоря, этим занимается, пусть он на этом зарабатывает. Вот тебя посадили в тюрьму, и ты не хочешь идти в классический российский исправительный лагерь. Вот, пожалуйста, частная тюрьма, твоя семья будет скидываться, собирать деньги, платить за тебя…
Э. Чесноков:
- В общем, по сути, то же самое, что она делает и сейчас, только официально.
О. Кашин:
- Да. Как в фильме «Розыгрыш», ссылаясь на Курчатова, говорили, что тропинки, протоптанные по траве, их и нужно асфальтировать. Наш с вами вечный разговор о легализации коррупции. Потому что сегодня (не знаю, по какому ведомству пройдут эти вытрезвители – МВД, ФСБ, ФСО)…
Э. Чесноков:
- Нет, что-то такое социальное, какие-нибудь региональные Минздравсоцзащиты.
О. Кашин:
- Это как ФСИН передали Министерству юстиции, интеллигентным юристам, и думали: ну, теперь-то гулаговский хребет будет сломан. В итоге оказалось, что…
Э. Чесноков:
- Ну, можно вывести юриста из ГУЛАГа, но не наоборот.
О. Кашин:
- Да, разумеется. Я думаю, даже если Министерство культуры будет заниматься вытрезвителями, все равно тот…
Э. Чесноков:
- Кстати, интересное предложение.
О. Кашин:
- Ну, давайте передадим.
Э. Чесноков:
- В чем инновационность этого законопроекта о вытрезвителях? Что ночь там будет стоить 1,5 тысячи рублей, но эти деньги будут взиматься с самого, так сказать, клиента и идти в карман того самого бизнесмена, который будет содержать вытрезвитель.
О. Кашин:
- Напомнили. У меня ночь в вытрезвителе тогда, 12 лет назад, обошлась в 200 рублей. И поскольку всю наличность у меня отобрали добрые российские полицейские, еще более добрый полицейский (дежурный) разрешил мне уйти, не заплатив, а потом пришлют квитанцию домой. Я согласился. Квитанцию прислали. Я, естественно, ее не оплатил. Они подключили коллекторов, которые с меня взяли еще 200 рублей. В итоге я прихожу с этим бланком перевода на почту и в графе «цель платежа» хочу написать: «Подавитесь, гады». В итоге рука сами выводит: цель платежа – за пользование вытрезвителем. Человек слаб.
Э. Чесноков:
- Мы говорим о цензуре, о зверствах режима, о невыносимом моральном климате, но этот же главный цензор у нас в голове. У нас и у вас. В этом вопрос.
О. Кашин:
- Знаете, Эдвард, к концу 20-го года, когда и под воздействием всеобщего карантина, локдауна, и под воздействием общего обострения классовой борьбы, скажем так, все люди стали злее, чем в начале года, я думаю, говорить о каких-то моральных ограничителях даже внутри нас с вами, добрейшей души, белых и пушистых людей, не стоит. Все звереют, и тот дух 17-го года, когда наша с вами гостиная, в которой мы пока попиваем еще чаек, завтра в ней окна будут разбиты и пьяный матрос запляшет на паркете, - этот образ уже где-то перед глазами. Хотя, понятно, мы все живем прошлым, а будущее будет совсем другим, конечно, гораздо более жестким, гораздо более страшным.
Э. Чесноков:
- И при этом мы все говорим о Навальном и Белоруссии. Давайте про Белоруссию. Вчера, в самую длинную ночь в году, мы дали нашему последнему союзнику новый кредит.
О. Кашин:
- Миллиард!
Э. Чесноков:
- Да. Причем я даже не хочу разбираться, старый это кредит, тот, о котором в августе договаривались, какой-то новый или который промежуточный. Все эти политологи и батькины эксперты нам говорят, что вам нечего предложить, вы проигрываете, потому что ничего не делаете, слишком мало денег даете. Так вот, мы даем деньги. И теперь-то наш последний союзник усовестится, вернет таблички с русским языком хотя бы на вокзал Минска, перестанет делать всю ту жесть, которую он творил, перестанет проводить совместные учения с британскими спецназовцами. Вот оно, прямо сердце радуется.
О. Кашин:
- Я не верю как раз в такое. Я верю, что если любой человек, организация, кто угодно может себе позволить вести себя аморально, он будет вести себя аморально, так устроена жизнь, так устроен человек.
Эдвард, я сегодня уже ссылался на свое перестроечное детство и одна из его таких знаковых примет - это когда все вокруг обсуждают очередную статью в журнале «Огонек».
Э. Чесноков:
- «Огонек» Коротича.
О. Кашин:
- Разумеется. Коротич потом стал работать на Гордона украинского, тоже отдельная удивительная история, я тогда у него потом брал интервью. Так вот, давайте вернемся в 1989 год и, по-моему, впервые за 30 лет давайте оживленно обсудим сенсационную сегодня статью в журнале «Огонек», которая называется «Новогодний сюрприз», она написана редакцией, она анонимная, и в ней сообщается, что журнал «Огонек» перестает выходить. Более того, сообщить об этом можно по-разному. Можно сообщить, что там, друзья, мы оптимизируемся, вот мир меняется и мы уходим в онлайн, - нет, все довольно мрачно. Здесь написано дословно, что… а «Огонек» входил в состав издательского дома «Коммерсант», там сказано, что вот когда-то мы вошли в «Коммерсант», по решению владельца Алишера Бурхановича Усманова, то есть, как бы вот Усманов хороший, «Коммерсант» плохой, и дальше дословно напрашивается вывод. Не только людям, но и самой нашей редакции в оптимизированном хозяйстве «Коммерсанта» места не нашлось. На самом деле, да, я вот сегодня дал ссылку на эту статью у себя в соцсетях и получил кучу комментариев - ого, а «Огонек» еще выходил? Да, он выходил и вот мы же в эти дни не раз обсуждали, причем, в разных контекстах, эту на самом деле, конечно, уважаемую семью…
Э. Чесноков:
- Журнал с 1873 года выходил…
О. Кашин:
- А это отдельный разговор. Вот я, может быть, буду противоречив, но, когда Нарышкин празднует 100-летие СВР, 100-летие ИНОотдела ГПУ на самом деле, я ругаюсь, что - что, у Российской империи не было своей разведки? Была. Почему же вы ведете свою родословную с советских времен? А здесь обратная история. Журналу как бы, да, 121 год формально, но на самом деле, конечно, журналу 97 лет, потому что до революции был «Огонек», который принадлежал газете «Биржевые ведомости», был нормальный, как во всем мире, иллюстрированный журнал, типа «Нива» российской или там «Пари матч» во Франции, или «Тайм» в Америке, а потом уже после всего, когда в нашу гостиную пришел пьяный матрос, Михаил Кольцов знаменитый, тогда еще не жертва сталинских репрессий, а наоборот главный сталинский медиаменеджер, возродил журнал «Огонек» в составе своего комплекса Жургаз. Мы любим такие истории. Жургаз - журнально-газетное объединение - да, был такой главный медиахолдинг 20-30-х годов, у него даже была типография, если вы знаете, где-то на Самотеке, которую построил единственный реализованный архитектурный проект Эля Лисицкого и, знаете, что потом, после закрытия Жургаза, стало в этом помещении? И до сих пор остается?
Э. Чесноков:
- Не знаю. Может быть, гараж?
О. Кашин:
- Нет, не гараж, типография так и осталась. Типография НКВД, потом МГБ, потом КГБ, а теперь - типография Федеральной службы безопасности. Там они печатают бланки, пропуска и всякую такую полезную литературу. Ну да, погас «Огонек»… вот у него был слоган - «Огонька не найдется», да? Не найдется теперь «Огонька». Но на самом деле это к нашему разговору о том, что люди читают в метро. Традиция еженедельного журнала, которую я еще застал и сам писал во многие из них, когда по понедельникам в Москве выходило много разных журналов с новостями недели…
Э. Чесноков:
- Да, но здесь нужно, наверное, сказать, что, друзья, ну, почему вы падаете духом? Почему вы не можете перезагрузиться? Объявить наконец донат, создать какой-то новый проект? Ведь сейчас же есть столько малых медиа! Там даже Дмитрий Колезев ушел из…
О. Кашин:
- Что значит даже? Дмитрий Колезев прекрасный человек, мой добрый товарищ…
Э. Чесноков:
- Прекрасный журналист. Ушел из «Знака» в свободное плавание и создал свое локальное медиа. Друзья, дерзайте! Получилось у него, получится и у вас. Откуда вот такой пессимизм и неуверенность?
О. Кашин:
- Вы знаете, Эдвард, наши отношения вообще не предусматривают такого излияния души, но давайте я вам изолью душу буквально. Вот вы говорите, Колезев ушел, запустил свое - и первая мысль: а, может быть, мне уйти от Эдварда? В смысле из "Комсомольской правды" вообще, и запустить свое, развивать свой стрим на Ютубе? Но нет, это же другой вообще мир. Это мир блогеров, в котором вперемешку и те треш-стримеры, которые на фоне трупа сидят, и сталинисты какие-то… блогер Катя Клэп, Евгений Понасенков наш любимый, многие люди там. Нет, институциональные медиа для меня, для человека, воспитанного в 80-е годы ХХ столетия, это часть, естественно, хребта национальной культуры…
Э. Чесноков:
- Ну, потому что туда не тащат что попало, потому что там есть редактор. Ну, смотрите, еще одна потеря в 2020 году. Вы же помните Живой Журнал - чем он был для русского политического класса? Почти что «Огоньком».
О. Кашин:
- О, Эдвард, я вам похвастаюсь. Я сегодня по рассылке, поскольку мой электронный адрес, очевидно, по-прежнему остается в базе Живого Журнала, получил сообщение, в котором написано - «Хотите завести блог, мы в ЖЖ научим вас, как это делать». Отлично, друзья, спасибо!
Э. Чесноков:
- Гениально! Такой глас с того света! Как вот русская эмигрантская периодика, которая еще с «ерами» и «ятями» выходила где-то там, в потустороннем мире.
О. Кашин:
- В Аргентине в 50-е годы, да. Это вот в рижском, по-моему, каком-то журнале печатали…
Э. Чесноков:
- Я к чему? Что Артемий Лебедев объявил, что уходит из ЖЖ. Ранее из ЖЖ ушли примерно все, но вот даже такой динозавр уже сказал, что переползает на новую платформу. То есть, платформа жива, пока живы люди, которые наполняют ее контент. Но еще один гвоздь в крышку гроба прошлого, уходящего от нас вместе с 2020 годом, и вопрос лишь один - останемся ли мы на этом празднике жизни?
О. Кашин:
- Как пел великий калининградский репер Babangida, что памятника Ленину на площади уже нет, но это ерунда - скоро и нас с тобой здесь не будет. В общем, действительно, все грустно. А Тема, да, его ЖЖ для меня был первым ЖЖ, первым в жизни блогом, который я читал.
Э. Чесноков:
- Да, причем, он его создал достаточно поздно, в 2008 году, по-моему, где-то…
О. Кашин:
- Нет, он его воссоздал. Потому что он его создал, как главные мастодонты, там покойный Носик, Роман Лейбов какой-нибудь, в 2001 году, потом он как-то разросся, Тема из него ушел…
Э. Чесноков:
- А, ну, я не настолько стар.
О. Кашин:
- Во-во, да, я как раз тогда заводил ЖЖ, тогда еще по приглашениям можно было завести блог. А потом он его возродил и, прежде чем возродить полностью, кстати говоря, господи, у меня ж на полке стоит книга «Бложе мой», он содержание своего ЖЖ издавал в виде книги. Так вот, какое-то время он вел ЖЖ по-хитрому. А именно - писал один пост гигантскими буквами, а потом, когда писал следующий пост, предыдущий удалял. И одно время, несколько дней буквально, я гордился, я хранил скриншот, у него был большой пост с этими большими буквами - Я Кашина видел. Потому что он меня реально видел впервые в жизни, хотя я у него еще в 2001 году для «Комсомолки» брал интервью и он до сих пор, что характерно, говорит, что это было лучшее интервью в его жизни.
Э. Чесноков:
- И при этом Путин подписал сразу два закона. О лишении парламентариев статуса из-за иностранного гражданства, - я так понимаю, что это такой закон-анонс, как трейлер к увлекательному фильму, который мы будем смотреть в 2021 году. И второй закон - о придании статуса федеральной территории - территории «Сириус» - того самого лагеря для детей в Сочи.
О. Кашин:
- Помните, Эдвард, в последние дня я постоянно говорю, что из вас получился бы отличный Песков? Вот и сейчас. Путин подписал сегодня много разных законов, а вы выбрали только два самых, на ваш вкус, прикольных. То есть, остальные как бы - отойди, Путин ,мы не расскажем про твои законы. Он еще подписал закон о гарантиях бывшему президенту России, то есть, Дмитрию Анатольевичу, как мы понимаем. Подписал закон об отсрочке обязательной предустановки российского ПО на смартфоны, поступающие из-за рубежа. И еще, насколько я понимаю, он вывел зачем-то из состава стратегических предприятий Первый канал, между прочим.
Э. Чесноков:
- И самое главное. Как тонко… вот вы говорите там, что великий Навальный доминирует в нашей повестке, как тонко, прямо карта к карте все происходит, - Госдума запретила разглашать информацию о частной жизни правоохранителей. Буквально вот сейчас, во втором и третьем чтении законопроект… Но, понимаете, еще раньше, еще неделю назад вы бы сказали - это очередное наступление на свободу не знаю чего - а сейчас ни у кого не возникает вопросов…
О. Кашин:
- Теперь мы это назовем, да, законом химика Кудрявцева, но вот…
Э. Чесноков:
- Нет, возникает только один вопрос - а на кого же работает Навальный?
О. Кашин:
- Нет, нет, Эдвард, это как раз к вопросу о том, как российское государство даже в этом терпит поражение за поражением? Положить конец вот торговле пробивами, этим базам, которые на Митинском рынке можно купить что угодно, положить конец этому было нужно давно. Но вот как на сугробе люди пишут «Навальный», чтобы сугроб ЖКХ убрало, тогда только государство вмешивается. Дай бог, если рынок пробива будет уничтожен после этого.
Э. Чесноков:
- Вы просто не можете отличить поражение от победы.
О. Кашин:
- Да, и второе, у меня есть исторический пример, я его обожаю, и вот на вас протестирую. Вот есть город Ставрополь, прекрасный город, я его очень люблю, наш маленький Париж буквально, не знаю, вы там бывали или нет…
Э. Чесноков:
- Бывал, два раза…
О. Кашин:
- Знаете, как он назывался с 1935-го по… какой год, какое у него было советское название?
Э. Чесноков:
- Ну, не знаю, Молотовск какой-нибудь.
О. Кашин:
- Ворошиловск, да. И знаете, когда его переименовали обратно в Ставрополь?
Э. Чесноков:
- Наверное, при сталинской рерусификации.
О. Кашин:
- Как бы да, но указ сталинский был подписан уже после того, как городская дума города Ставрополя, сформированная понятно кем, вернула городу историческое название. Вот не надо отставать от фашистов даже в этом - вот такой мой вам совет, Эдвард, русского патриота, если угодно.
Э. Чесноков:
- Я понял.
О. Кашин:
- Я стараюсь не злоупотреблять своим географическим положением, но сейчас особый случай, поскольку я не просто из Лондона с вами говорю, Эдвард, а из чумного барака Европы буквально. Потому что британская разновидность коронавируса прорывается на континент, но пока в России, говорят, ее нет. Вы уверены, Эдвард, или нет?
Э. Чесноков:
- Но при этом приземлились после моратория на полеты в Британию целых два бизнес-джета - Bombardier и Cessna - журналисты установили даже их бортовые номера. Вот это и есть настоящее журналистское расследование, от которых зависит, можно сказать, жизнь целой страны. Пришел к нам коронавирус или нет, но, знайте, что, поскольку я должен сочетать плохого и злого следователя, то есть, плохого и хорошего следователя, в одном лице, скажу вам, что наша коронавирусная вакцина и с британским штаммом справится. По крайней мере, так сказали врачи, заслуживающие доверия.
О. Кашин:
- Тем временем, Эдвард, горячие новости, между прочим, из «Комсомольской правды». Александра Пахмутова и Николай Добронравов оба заразились коронавирусом, причем, не просто, а в элитной клинике, не поверите, за которую они платили 400 тысяч рублей, в Барвихе, но теперь их перевели на бесплатное лечение в ЦКБ.
Э. Чесноков:
- Ну, хорошо, что хоть у кого-то все хорошо. А между тем сразу две даты к нам приходят накануне января. 230 лет назад Александр Васильевич Суворов взял Измаил у турок, город-ключ от Дуная. Сейчас-то Зеленский, договорившись с турками и заручившись поддержкой англичан, хочет там военную базу завести с участием, как вы понимаете, аглицких супостатов, и при этом Турция организует новый союз под названием «Армия Турана» из числа тюркских народов от Азербайджана до Монголии, включая и наших среднеазиатских братьев. Понимаете, они не боятся почти по запрещено-игиловски говорить - мы все тюрки, у нас есть то, что нас объединяет. А мы? У нас вроде бы есть Евразийский Союз, но что мы им говорим? Что мы вместе Гитлера победили? Так, простите меня, на стороне Гитлера сражались батальоны из тех самых малых народов…
О. Кашин:
- Муса Джалиль сражался в этих батальонах, да, Эдвард, вот вчера я говорил как раз вам, как в Советском Союзе последняя большая стройка - Новоталлинский порт - на валюту финские или какие там строители - строили лучший порт в Советском Союзе. Сдали прямо в перестройку и теперь действительно у Эстонии есть великолепный, прекрасный порт. Кто думает о том, какие российские города, Эдвард, окажутся в великом Туране? Где будет стоять памятник Мусе Джалилю?
Э. Чесноков:
- Нам нужно, чтобы наоборот, чтобы великий Туран оказался в составе России. Или мы их, или они нас…
О. Кашин:
- Эдвард, подождите, но, если великий Туран окажется в составе России, мы с вами, простые русские парни, окажемся национальным меньшинством, я боюсь…
Э. Чесноков:
- Он забудет о том, что он великий Туран точно так же, как в Советском Союзе они были просто обычными советскими людьми, с русифицированными отчествами и фамилиями.
О. Кашин:
- Эдвард, вот мы любим или не любим фильм «Кавказская пленница», но посмотрите там на товарища Саахова, хоть его и играет актер Этуш, тем не менее, мы понимаем, кого он играет и, конечно, это были не простые советские люди, которые хранили традиции.
Э. Чесноков:
- Но при этом что же случилось? Белокурая бестия, почти что истинный ариец - у нас сейчас уже чистейший какой-то русфашизм начинается - по имени Шурик показал этому товарищу Саахову, кстати, ему помогал напарник, из числа вот как раз того самого малого народа, показал ему, собственно, что нельзя на некоторые стулья садиться…
О. Кашин:
- Помогал ему, Эдвард, армянин… Фрунзик Мкртчян. Ах, если бы знал Фрунзик, что будет с Карабахом, он, может быть, подумал, помогать ли этому советскому Шурику?
Э. Чесноков:
- И все это снималось в Крыму. В нашем русском Крыму. То есть, есть у нас все-таки надежда, что мы предложим альтернативу. Что мы скажем - мы строим свою империю от Банги до Белого моря, и от Калининграда до Монголии. Потому что, если не мы построим империю, то кто-то другой ее построит, без нас и за нас.
О. Кашин:
- Как говорится, Эдвард, отсель грозить мы будем Негру, как говорил…
Э. Чесноков:
- Да, но есть же и хорошие новости. Что еще лет 10 назад обсуждали такие темы только на каких-то маргинальных радиостанциях, которые никто не слушает, а на всех других радиостанциях или слушали попсу, или сражались с русским фашизмом. А сейчас мы навязываем дискурс и мы побеждаем. Со своим нарративом.
О. Кашин:
- Ну, дай-то бог. Но, по крайней мере, в части отравления Навального победы государственников по нарративу я совершенно не вижу, может быть, плохо смотрю, Эдвард, но, выгляньте за окошко, правда, не все разделяют вашу эту добрую патриотическую уверенность, что все в порядке. Далеко не все.
Э. Чесноков:
- Понимаете, за окном у людей другие проблемы. Люди думают, как новый год встретить, где салат оливье достать, как вакцинироваться, какой канал смотреть. Понимаете, вы сбрасываете со счетов глубинный народ. Но как бы этот глубинный народ не сбросил со счетов вас вместе со всеми вашими блогерами разоблачителями…
О. Кашин:
- А мы же об этом и говорили, как глубинный народ придет в нашу с вами гостиную, разобьет окна и страшно сказать, что сделает в камине…
Э. Чесноков:
- И скажет - кончилось ваше время! Эх вы, временные!
О. Кашин:
- Да, Эдвард, шутки шутками, но я очень серьезно к таким вещам отношусь и давайте вот в эти предновогодние дни пожелаем друг другу каждый день, проживаемый нами сейчас и кажущийся мрачным, считать тем днем, по которому мы еще не раз будем ностальгировать в мрачном суровом, может быть, голодном даже будущем.
Э. Чесноков:
- При этом не проходит и дня, чтобы не приходили какие-то новости из другой, реальной России. Вот в Иркутской области недавно землетрясение произошло, а сейчас там 6 человек пострадали от выброса сероводорода на лесоперерабатывающем предприятии в Усть-Илимске.
О. Кашин:
- Значит, работают лесоперерабатывающие предприятия…
Э. Чесноков:
- Да, значит, люди работают и не китайцы наш лес сводят…
О. Кашин:
- Да, из нашего леса в Китае сделают очередную икеевскую кровать и всем будет хорошо, и только люди, пролетающие над тайгой, увидят эти дыры в тайге.
Давайте до завтра простимся, Эдвард. Всем спасибо. Олег Кашин, Эдвард Чесноков были с вами.
Э. Чесноков:
- До свидания.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Google Podcasts или Apple Podcasts, ставьте оценки и пишите отзывы!
Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.
Выведем Кашина на первое место в топе!