Чтобы переключить внимание с Навального, Россия может присоединить Донбасс?
О. Кашин:
- Всем привет. Я – Олег Кашин, где-то в глубинах Африки –Эдвард Чесноков. Эдвард, здравствуйте. Как там у вас дела? И что у вас там так шумит?
Э. Чесноков:
- Здравствуйте, Олег Владимирович. Я заранее прошу прощения, потому что здесь, в холле гостиницы, сидят коллеги, и они разговаривают, обсуждают дела. Я попросил их говорить потише, но, видимо, мой английский слишком плох, и мы не смогли договориться.
О. Кашин:
- Если ваши коллеги обсуждают текущие дела, говорят ли они о форуме «Русский Донбасс», который случился сегодня в Донецке и очень многих удивил, насколько я понимаю? Удивил ли он вас, Эдвард?
Э. Чесноков:
- Учитывая, что, как мы поняли, для Украины Black Lives not Matter, они вполне могут говорить об этом. Давайте дадим слово Маргарите Симоньян. У нее очень мощное выступление.
М. Симоньян:
- Жители Донбасса хотят жить у себя дома и хотят быть частью своей огромной великой нашей щедрой родины. И мы обязаны им это обеспечить. Россия-матушка, забери Донбасс домой.
О. Кашин:
- Как к этому относиться? Понятно, все эти заголовки про то, что приезжаешь на форум «Русский Донбасс», а там какие-то люди в нарды играют, - действительно, похоже на троллинг. Но при этом люди более-менее влиятельные… Тут такая традиционная проклятая неопределенность. Либо это действительно был бюджет Донецкой Народной Республики, куда-то там делись деньги, надо отчитаться о мероприятиях, давайте срочно проведем такое событие.
Э. Чесноков:
- И заодно создадим концепцию русского национального микрогосударства.
О. Кашин:
- Да, которую Егор Холмогоров, в частности, активно рекламирует в последние дни. Не знаю, насколько он всерьез, поскольку на что угодно похожа Донецкая Народная Республика, но совершенно не на то национальное государство, о котором мы все эти годы мечтаем.
Во-вторых, давайте порассуждаем, насколько это окно возможностей распахнуто или нарисовано кусочком угля на стене. Когда я встречаю сегодня в публикациях выражение «донбасский консенсус» (я их слышал от инсайдеров на прошлой неделе, что вот есть идея делать «донбасский консенсус»)…
Э. Чесноков:
- От инсайдеров – в смысле, от Доброхотова?
О. Кашин:
- Нет, от инсайдеров, вхожих примерно в те же круги, в которые вхожа та делегация, которая поехала сегодня в Донецк. Они говорили о «донецком консенсусе» (по аналогии с «крымским консенсусом»), что к выборам было бы неплохо сделать так, чтобы люди сказали: ну да, Путин, конечно, несовершенен, много у него недостатков, дворец пресловутый, зато он приращивает Россию территориями. Но все-таки есть большое сомнение, что «крымский консенсус», который был тогда (Крым – страна мечты, наше Средиземноморье, символ несправедливых потерь 91-го года), и разрушенный, нищий, убыточный и голодный Донбасс – это одно и то же. И то, что тогда вызывало всеобщее воодушевление, сейчас, наверное, вызовет, по крайней мере, споры. Но это если мы говорим о самой крайней части этого окна возможностей.
Если мы имеем в виду, что с приходом к власти новой американской администрации Москве зачем-то захотелось ее потроллить, попугать – вот давайте мы сейчас присоединим. Не хотите? Тогда снимите часть санкций или еще что-то. Может быть, такой торг. Потому что любая инициатива, исходящая из Москвы по донецкому поводу, вызывает первый вопрос – а в чем здесь на самом деле подвох?
Э. Чесноков:
- А почему вы всегда ищете подвох? Ведь референдум по самоидентификации Донбасса проходил не только на территории ДНР и ЛНР, но и, например, в Славянске. Это же интересный вопрос. Вот Славянск мы будем возвращать, будем привозить Макаревича, чтобы он там что-то спел?
О. Кашин:
- Я думаю, он споет. Но давайте не будем вводить в заблуждение радиослушателей. Потому что, я думаю, не все понимают разницу. Крымский референдум, который в итоге привел к воссоединению Крыма с Россией, был той процедурой, которая (мы не знаем, как там на самом деле народ голосовал – под дулами, не под дулами, голосовал ли вообще)…
Э. Чесноков:
- Голосовал. У меня жена – крымчанка, и она рассказывала, что действительно был небывалый энтузиазм, и люди вышли, и там цифры честного референдума.
О. Кашин:
- Окей, был такой референдум, по итогам которого Российская Федерация вначале признала независимость Крымской Республики, а потом присоединила это независимое государство к себе. Референдум в Донецке и Луганске, который также вызвал тогда энтузиазм местных жителей, этот референдум с самого начала подавался российской официальной стороной как такая местная самодеятельность – вот люди доказывают нам, что хотят вступить в Россию, но мы не очень верим этим людям (по крайней мере, намекал московский центр). Собственно, так и получилось. В отличие от крымского референдума, который уже сам по себе был частью процедуры по присоединению, начавшейся до референдума, с высадкой «вежливых людей», донецкий референдум был скорее такой пропагандистской акцией, призванной Киеву показать, что мы не с вами, друзья, и давайте как-то из этого исходить.
Э. Чесноков:
- Я писал уже многократно, что в нынешней внутриполитической ситуации, когда один человек, которого мы называем украинским блогером, совершенно перетянул одеяло на себя и абсолютно навязывает повестку всем, даже своим противникам, было бы очень хорошо переключить повестки. Простите за столь циничное рассуждение, но решение наконец-то этого подвисшего донбасского вопроса, выведение миллионов людей из серой зоны, чтобы законы там исполняли, чтобы тюрьмы те черные ликвидированы были, - вот это был бы очень хороший шанс вывести игру на более высокий уровень и навязать свою повестку, а не чужую.
О. Кашин:
- Погодите, Эдвард. Слушайте, я реально, как мороженое на солнечном свете, растаял от ваших слов. Вы немножко отличаетесь от стандартного российского официального спикера, который никогда так откровенно говорить не будет. Еще раз повторю. Ради того, чтобы отвлечь внимание от Навального, от его отравления, от фильма про дворец, Российская Федерация готова присоединять Донбасс? Эти вопросы так решаются?
Э. Чесноков:
- Я говорю, что сейчас идеальная возможность это сделать, чтобы переключить повестку на конструктив, на российский патриотизм.
О. Кашин:
- Еще раз. Если бы не было отравления Навального, и если бы не было фильма про дворец, не было бы этой инициативы по Донбассу?
Э. Чесноков:
- Я не думаю, что фильм про дворец – это какой-то триггер. Гораздо опаснее любых фильмов – попытки дестабилизации ситуации, выход этих рассерженных протестующих на улицы. Ведь после «болотной весны», вернее, с начала зимы, которая в весну перешла, случилась некоторая подморозка – законы об иноагентах и т.д. И вполне возможно, что и сейчас снова будет некоторый дрейф в патриотическое право. Будет ли это воссоединение с Донбассом или что-то другое, сказать сложно, но я прямо чувствую, что снова у нас будет в тренде традиционализм.
О. Кашин:
- Знаете, Эдвард, мы с вами нащупали, придумали этот рецепт, как заставить российскую власть повернуться лицом к русскому народу. Надо как-то ее спровоцировать, снять фильм о ее несметных богатствах…
Э. Чесноков:
- Слушайте, было очень много фильмов. Великий украинский блогер снимает примерно каждые полгода какие-то яркие фильмы.
О. Кашин:
- Слушайте, «великий украинский блогер». Что вы по фамилии людей не называете? Если вы о Навальном, то, между прочим, новости такие, что сегодня его нашумевший фильм про дворец, по данным YouTube, набрал наконец-то 100 миллионов просмотров. Мы могли бы говорить, что подозрительно, это слишком много, но сегодня, по крайней мере, один зритель признался, что и он смотрел (и он совсем не навальнист). Это Лукашенко пресловутый, который сегодня долго пересказывал фильм Навального и возмущался, как же так, он в бессознательном состоянии снимает кино.
Э. Чесноков:
- Знаете, если бы Лукашенко действительно был союзником России, он бы просто сказал: «Это мой дворец, его для меня строили, кальянная с шестом – для меня». Вот это был бы мужской поступок.
О. Кашин:
- Да. Но мы с вами давно выяснили, что Лукашенко только изображает друга и союзника России, а сам, прямо скажем, враг всего доброго, что есть в нашей культуре, в нашей цивилизации и даже в нашей экономике.
Итак, допустим, завтра парламент ДНР голосует за вступление в состав России, Госдума и Совет Федерации всё это ратифицируют, Путин принимает Пушилина, обнимается с ним, и теперь Пушилин – это губернатор. Такое возможно, будет такое, ждать такого, как вы считаете, Эдвард?
Э. Чесноков:
- Олег Владимирович, мои знакомые из одной патриотической партии сказали, что это будет одним из их требований партийной программы – признание Донбасса и его реинтеграция в Россию. Когда такие сигналы исходят одновременно с самых разных сторон, наверное, хочется сказать: пойман пеленг.
О. Кашин:
- Чеченский уголок нашей программы. Сегодня Пресненский суд Москвы санкционировал арест уроженца Чечни Саид-Мухаммада Джумаева, подравшегося с Росгвардией в Москве 23 января. История с этим парнем, который действительно очень люто избивал росгвардейцев… Более того, сейчас я заходил в чеченский и дагестанский Инстаграм-аккаунты, где абсолютный восторг царит по поводу того, что «этот наш волк, этот наш тигр, этот наш лев дрался с этими шакалами героически…» Поскольку мы помним, что знаменитый Шамиль Басаев в 91-м году защищал Белый дом, а потом стал известно кем, то у этого парня тоже большие перспективы, если его, конечно, не убьют в тюрьме.
Но поскольку мы рассказывали о том, как депутат Госдумы Адам Делимханов (правая рука Кадырова) обращался к этому парню, когда тот еще был в бегах. Его поймали в лесах Псковской области, где он с двумя компасами уйти в Латвию, но не смог. Его схватили, вроде бы по биллингу телефона. В общем, пока он был в бегах, депутат Делимханов, который уже и с родителями его успел пообщаться, и родители объяснили, что на сына нашло помутнение, он предлагал такую сделку: либо ты признаёшь, что это была ошибка, ты туда попал случайно, и тогда мы тебе помогаем, либо говоришь, что ты – навальнист, и тогда мы с тобой будем обращаться, как с навальнистами.
И судя по тому, что этот парень за решеткой, значит, он на сделку не пошел. То есть, есть такая романтическая теория, что это Делимханова одернул Кремль, одернула федеральная власть, и никакая сделка оказалась невозможной. Но судя по тому, что этот парень бежал не в Грозный, а в Латвию, наверное, он к предложению Делимханова отнесся скептически. Естественно, стоит посочувствовать его родне, оставшейся в заложниках в Чеченской Республике, но, тем не менее, интересная история. И интересен этот медийный образ в кавказских социальных сетях, я думаю, что героизация этого человека…
Э. Чесноков:
- А вы уверены, что это не отдельные какие-то радикалы, которые во всех соцсетях есть, а именно общее ощущение?
О. Кашин:
- Я смотрел специально. Именно мое общее ощущение от чтения этих социальных сетей. Естественно, когда пишут на чеченском языке или на каком-нибудь еще, я этих слов не понимаю, но людей, которые бы писали: это шайтан, он пошел в поддержку гей-браков, - вот таких комментариев я не видел ни одного. Могу ошибаться, конечно, но делюсь впечатлениями.
Э. Чесноков:
- История, конечно, не терпит сослагательного наклонения, особенно политическая история современной России. Но если бы этот молодой человек пересек латвийскую границу, то это был бы стопроцентный кейс об убежище, его устроили бы на какую-нибудь аварскую службу Радио «Свобода», выдали бы по тысяче евро на вспомоществование, квартирку бы дали.
О. Кашин:
- Эдвард, вы так романтично об этом рассказываете, как будто бы вы хотите эти евро на вспомоществование и на квартирку. Это же реально трагедия, в данном случае – для молодого чеченского человека, что развилка…
Э. Чесноков:
- Буквально в леса.
О. Кашин:
- Ну, не в исламисты, конечно, но туда – либо к Делимханову (мы тебя прощаем, за это ты будешь нашим киллером, Немцова еще раз убьешь или кого-нибудь еще), либо туда, на Запад, в общество чеченских геев, которые будут говорить «слава бойцам Ичкерии». Третьего пути нет. Нет возможности для человека, не приемлющего российскую власть, оставаться частью российского общества, частью народа, быть нормальным гражданином. Всегда власть сама загоняет людей в эту развилку – либо ты идешь продавать всякие свои органы Центральному разведывательному управлению, либо ты продаешь ты Федеральной службе безопасности. Третьего варианта нет. Понимаете, какой кошмар?
Э. Чесноков:
- Может быть, разрушение этого «делимхановского консенсуса» и русификация Чечни (кстати, вместе с присоединением Донбасса) сейчас тоже начнется. Потому что раньше историю бы замяли или его выслали бы на малую родину, а там тихо отпустили. А сейчас такое ощущение, что не замнут.
О. Кашин:
- Я склоняюсь к тому, что здесь нет такой интриги, что Делимханов перешел красную черту, и поэтому парня не спасли. Поскольку его схватили бегущим на запад, а не на юг. Но в целом посмотрим. Потому что действительно прецедент присуждения реального тюремного срока чеченскому парню… Это будет прецедент. Потому что мы привыкли, что только русских некому защищать.
Э. Чесноков:
- Мы все-таки верим, что закон у нас работает, и, я надеюсь, мы увидим, что он работает, хотя бы на этой отдельной истории.
О. Кашин:
- Кто верит, а кто не верит. Вы сказали, Эдвард, «русификация Чечни». То есть приезжаем в Чечню вашей мечты, а там голубоглазые, русоволосые чеченцы крестятся…
Э. Чесноков:
- Олег Владимирович, у вас какое-то совсем примитивное представление о национальном концепте. Это же не какая-то история про этнос, это история про культуру, про гражданственность, про то, что люди, откуда бы они ни приехали, на каком бы языке они ни говорили, отождествляют свое будущее с будущим страны. И всё.
О. Кашин:
- Ну, сложно сказать. Людям, которые были детьми во время второй чеченской войны, сейчас лет по 25. И когда для них Российская Федерация с момента рождения была тем врагом, который прет на твою родину, я думаю, трудно им связать свою судьбу с судьбой России. Это философский вопрос – что с этим делать? Но вот такими простыми лозунгами «наши с вами деды воевали вместе»… Да не воевали, на самом деле не так воевали, как мы знаем.
Э. Чесноков:
- Поэтому нужен другой лозунг: Россия – защитница мусульман, и она защищает их в Ливии, Сирии, ЦАР и далее везде.
О. Кашин:
- Также грустная история. Потому что, если честно, вступая в конкуренцию с запрещенным в России «Исламским государством» как защитником ислама, Россия может и проиграть эту гонку очень странных вооружений.
Э. Чесноков:
- Ну, не знаю. Все-таки мы умеем в твердую силу. В мягкую пока еще не умеем, а в твердую умеем. Давайте я вам про зверства ФСБ расскажу.
Совершенно чудовищные вещи. Трехбуквенные товарищи открыли уголовное дело против молодого человека, который постил мемы о выборах в Государственную Думу 16-го года. Вы об этом слышали?
О. Кашин:
- Нет.
Э. Чесноков:
- Конечно, нет. Потому что такого не было. А департамент внутренней безопасности США открыл дело против американского блогера, у которого 58 тысяч фолловеров в Твиттере, за то, что он в 16-м году постил мемы, высмеивающие Хиллари Клинтон. У нас был целый Телеграм-канал, по-моему, сообщество («Ты сядешь за лайк»), которое аккумулировало эти дела (а они действительно были до декриминализации 282-й статьи). И у меня вопрос. Эти самые господа, которые рассказывают, как страшно жить в России с ее репрессивно-карательным аппаратом. А сейчас они что-нибудь скажут или промолчат?
О. Кашин:
- Понимаете, Эдвард, это противопоставление, что либо есть российская тюрьма, либо есть западный мир с BLM и арестами за мемы про Хиллари Клинтон, очень странное. Люди, которые выходят сегодня на улицы протестовать против Путина, я не думаю, что эти люди выходят протестовать за то, чтобы США были колонизатором России или хотя бы даже примером для России.
Э. Чесноков:
- Олег Владимирович, вы за Саид-Мухаммада Джумаева?
О. Кашин:
- Да нет, я даже не за Навального на самом деле. Но я также не могу отождествить себя с полицейской дубинкой.
Э. Чесноков:
- Я спросил про Джумаева, а не про Навального.
О. Кашин:
- Джумаев мне не брат. Потому что наши народы дважды воевали и т.д. Я, естественно, за русских.
Э. Чесноков:
- А я к чеченцам хорошо отношусь, я был в Грозном…
О. Кашин:
- Вы знакомы с чеченскими хипстерами. Эдвард, давайте поговорим про русских. Потому что для меня это такая личная тема. Мы с Романом Головановым вели программу в свое время, и вот его пост про Маргариту Юдину. Он закавычивает – «избитая росгвардейцем женщина». И пишет, что с ней сразу было что-то не так. Новость – сыновей Юдиной могут забрать в армию, они не встали на учет в военкомате…
Э. Чесноков:
- Потому что она из Германии вернулась, где была несколько лет. Видимо, поэтому.
О. Кашин:
- Да. И есть вопросы по воспитанию других несовершеннолетних детей. Эдвард, мы наблюдаем в динамике историю про эту женщину, перед которой в понедельник извинялись, во вторник уже немножко подзависли, а теперь как бы угрожают отъемом детей. Зачем так? Наверное, тут вмешались какие-то более статусные люди, чем полицейские полковники, которые перед ней извинялись. Это какой-то кошмар. Если в итоге у нее, у той, которую ударили, отнимут детей, это уже такой сатанизм абсолютный, адский совершенно. Зачем? Кто это делает? Кто тот вредитель во власти, который инициирует такую гадость?
Э. Чесноков:
- Вообще-то, всем известно, где госпожа Юдина живет. Она живет за 101-м километром, в районе Луги (Ленинградская область). От этой опорной точки можно назвать всех чиновников, которые отвечают за опеку и попечительство, за отъем или не отъем детей. Все эти вещи известны. Это не какие-то кремлевские интриганы делают.
О. Кашин:
- Как «не какие-то интриганы»?
Э. Чесноков:
- Маленькие чиновники, которые возомнили себя царями и сатрапами. Как Хрущев, который на Украине требовал больше расстрелов, хотя уже даже в Москве говорили: вы там чего?
О. Кашин:
- Эдвард, я не думаю, что это мелкие чиновники. Вопрос политический, и, я думаю, он на контроле у довольно высоких людей в Москве. Но это наши догадки.
Знаете, что все, кто как-то касался темы митингов в соцсетях, даже актриса Бортич, даже режиссер Вырыпаев, получают бумаги из полиции, предостережения. И моя соведущая по пятничному эфиру Мария Баронова тоже получила такую бумагу, хотя она лютая антинавальнистка, на митинги никого не агитировала.
И сегодня было интересное выступление Натальи Поклонской, которая в своем Telegram-канале написала о Навальном, что, на самом деле, недосказанность, цитирую, сообразительность, когда есть пустоты, должны заполняться. В публичном поле есть одна причина задержания человека, который вызывает у простых людей вопрос и непонимание, создается информационный вакуум. Действительно, если проблемы с его правонарушениями, объясните. Иначе получается, что человека пытались убить, а за то, что он выжил, его арестовывают. Сегодня Московский областной суд отказался его выпускать, это было ожидаемо, тем более, что подготовка к воскресным митингам, которая идет полным ходом совсем не со стороны организаторов митинга, со стороны силовиков продолжается. Обыски, постоянные изъятия литературы, у Сергея Смирнова изъяли книги про тюрьму, довольно жуткое впечатление.
Э. Чесноков:
- Олег Владимирович, я считаю, что это совершенно нормальная реакция. Я против незаконности, против государственного насилия, но понимаете, почему нельзя провести митинг на Сахарова? Или даже на Болотной? Потому что тогда будет видно, что на эти митинги выходит очень мало людей, ну, тысяча, две, даже три, все равно на порядок меньше, чем 10 лет назад на Болотной. Именно поэтому навальнисты приглашают людей в другое место в самом центре города, потому что там много гуляющих, достаточно большой пятачок, где даже тысяча человек будет создавать впечатление громадной толпы.
О. Кашин:
- Но давайте так же скажем, во-первых, да, на моей памяти за эту неделю вы первое официальное лицо, которое предлагает санкционированный митинг на Сахарова. До этого такое не звучало. И мне представить, что Любовь Соболь, Албуров, Мария Певчих подают заявку на митинг на Сахарова, мэрия с ними соглашается…
Э. Чесноков:
- Представить странно, что в 2011 году почему-то заявку на Сахарова вполне подавали.
О. Кашин:
- В 2011 году президентом России был другой человек, но при этом важно понимать, что…
Э. Чесноков:
- А в оппозиции все те же лица.
О. Кашин:
- Не те же самые. Немцова убили бойцы МВД Чечни, Касьянова запугали, он ушел в тень, Рыжков превратился в мурзилку, который ходит на телевизионные передачи. Нет, на самом деле…
Э. Чесноков:
- Навальный тот же самый.
О. Кашин:
- Один Навальный и остался. И самое главное, что уголовное дело, по которому всех сейчас хватают, это дело о нарушении санитарных норм, то есть, карантин, митинги запрещены.
У нас звонок от Алексея из Москвы.
Алексей:
- Добрый вечер! Верите ли вы, что следующим президентом Украины будет, условно, пророссийский Медведчук? И возможно ли в украинской политике на посту премьер-министра тот же Шарий, который уже вполне себе политик, а не только блогер? И какой будет следующий президент Украины? Проукраинский? Пророссийский?
Э. Чесноков:
- Алексей, вы нам звоните из Москвы. Вы же не постоянный зритель телешоу, где Украина обсуждается с пеной на губах. Давайте поговорим о России или хотя бы в Центральноафриканской Республике, но говорить об Украине – это полная пошлость.
О. Кашин:
- А я могу встрять. Понятно, что это дискредитированный жанр, но вопрос человек задает.
Э. Чесноков:
- Давайте ответим. Медведчук… На Украине нет пророссийских кандидатов. Единственные пророссийские политики – это те, кто призывают в том или ином виде объединить Украину с Россией. Вот был народный губернатор Донбасса Павел Губарев, который к этому призывал, чтобы Донбасс вернулся в родную гавань.
О. Кашин:
- Донбасс-то Донбасс, а как вернется Львов в родную гавань? И где она? В Вене, в Варшаве? И еще момент. Имя Медведчука прозвучало правильно, потому что, конечно. это совершенно не пророссийский политик, но он, как известно, друг и кум, а это публичная информация, не слухи, они публично крестили ребенка – кум Владимира Путина. И я думаю, что в этом проблема. Владимир Путин хотел бы, чтобы Украина была дружественная во главе с Медведчуком, поэтому Путин любит Украину.
У нас звонок от Евгения из Воронежа.
Евгений:
- Добрый вечер! По поводу этого чеченского парня. Мое мнение, что этот человек, как российский гражданин, который боролся за справедливость россиян, то, что вот эта нищета, пытался высказать свое мнение. Да, может, эти действия он сильно… Но я не считаю, что он чеченец-не чеченец, но он российский гражданин, он вышел проявить свою волю.
О. Кашин:
- Скажите, пожалуйста, как вы к кавказцам, Евгений, по жизни относитесь?
Евгений:
- Послушайте, Олег, я вырос в детдоме. Я с чеченцами, они во время чеченской кампании у нас были в детдоме. Я как скажу? Это люди благородного характера. Просто мое мнение, они в свое время в 90-е попали в заблуждение. А то, что они благородные, готовы на поступок, просто некоторые силы их используют. Вот и все.
О. Кашин:
- А скажите, кто более братский народ – украинцы или чеченцы?
Евгений:
- По духу, я считаю, кавказские народы более близкие, потому что по поступкам.
О. Кашин:
- Интересное мнение. Спасибо.
Возвращаясь к темам. Вы читали, Эдвард, новое стихотворение Семена Слепакова?
Э. Чесноков:
- Он еще и стихи пишет?
О. Кашин:
- Мне Дмитрий Быков когда-то говорил, что самый народный поэт – это Семен Слепаков. И теперь у него такие стихи буквально в вашем духе, потому что мы об этом говорим все эти дни. Я мат буду опускать, но прочитаю.
Добрый блюстителю легитимных мер
Глаз сожгли водителю за номер АМР.
Путинского прихвостня снявши со столба
Сапогами избивала добрая толпа
И за либеральные ценности свои
По лицу дали парню из ГАИ.
На прикольный митинг звали ребятню:
Детки, приходите прогонять гэбню.
Это будет весело, это будет класс!
Может, даже месиво сделают из вас.
Крылья всех (не знаю) фаллосами,
Кто добра был чужд,
Мол, сгноим вас в яме ради добрых нужд.
И так далее. Длинный стих.
Э. Чесноков:
- Как деградировала русская поэзия за 25 лет после смерти Бродского!
О. Кашин:
- Сегодня мы вспоминаем Иосифа Бродского, действительно. И да, так же я…
У нас звонок от Даниила из Владивостока.
Даниил:
- Здравствуйте! Я слушаю, не могу заснуть. Эдвард, а где ваши границы терпения, когда вы чувствуете на эту ситуацию и понимаете, что, господи, я больше не могу терпеть! Какая-то запредельная коррупция, запредельный беспредел. И я больше не могу молчать, не могу защищать…
Э. Чесноков:
- Подождите! Запредельная коррупция – это когда Джо Байден на фирму своего сына переводит миллионы. На Украине.
Даниил:
- Нет.
Э. Чесноков:
- Я не могу это терпеть. Я выступаю против.
Даниил:
- Эдвард, давайте поговорим о российской. Она гораздо интересней. Где ваша граница?
Э. Чесноков:
- Я многократно об этом писал. У меня есть целый проект-схемы о том, как в Эрмитаже заказали за четверть миллиарда несколько кофейных точек, о том, как в Третьяковке то же самое было. Вот! Я об этом пишу. Это ужас! Конкретные коррупционеры имеют свои имена. И мы их выводим в публичное поле.
О. Кашин:
- Понятно, думаю, сам Эдвард понимает, насколько не убедительно это звучит.
Э. Чесноков:
- Подождите! Четыре кофе-поинта за 250 миллионов – это не убедительно?
О. Кашин:
- С точки зрения отношения к событиям в России. Я не думаю, что максимальный уровень кофе-поинтов в Эрмитаже может удовлетворять людей, которые хотят справедливости для всей России. Думаю, Эдвард сам это понимает, поэтому мне неловко вести этот спор. Думаю, тут есть какая-то недоговоренность.
Э. Чесноков:
- Олег Владимирович, если для вас эти две истории из Петербурга и Москвы на полмиллиарда рублей – это ничтожные истории, это не коррупция, то это запредельное какое-то лицемерия. Не с вашей стороны, конечно, а вот со стороны моих оппонентов.
О. Кашин:
- Нет, не лицемерие, но мы понимаем так же, что атака на Трегулову, на Третьяковскую галерею связана не со стоимостью кофе-поинтов, а с чем-то другим. Может, кто-то хочет занять ее место.
Э. Чесноков:
- А вы много видели атак на них?
О. Кашин:
- Нет, конкретно Трегулова. Есть совершенно дикие Telegram-каналы, на которые мы регулярно с вами ссылаемся. То какая-то картина с якобы террористом повесили, то еще что-то. Ее конкретно мочат, мы даже можем догадываться, кто.
Э. Чесноков:
- Ивана Грозного и сына его Ивана она не уберегла.
О. Кашин:
- Ивана Грозного не уберегла, да. И за это ее нужно было отправлять в отставку, но, думаю, заказчики кампании против нее руководствуются не этим.
Э. Чесноков:
- Мы же давно знаем, ну, какие заказчики! Я сам все писал по своей инициативе!
О. Кашин:
- Давайте лучше о Бродском, Эдвард.
Э. Чесноков:
- Тем более, по слухам он в эвакуации в Череповце, в моем родном городе, был крещен.
О. Кашин:
- А в моем родном городе он был в командировке от журнала «Костер», написал несколько стихотворений. Недавно было у одного популярного коммунистического ютубера большое исследование на тему того, что Бродский – раздутый антисоветский конъюнктурщик. Конечно, антисоветская составляющая, которая тогда казалась важной, хотя ничего принципиально антисоветского в нем не было, это был не советский поэт, который жил вне советской парадигмы. Вот фамилию Мжаванадзе я помню, но на кого он был похож? На Блейка, по-моему, он не знал членов Политбюро в лицо, был не типичным советским человеком.
Да, с годами, когда все наносное ушло, для нас Бродский – это великий русский поэт, который никак не погружен в политический контекст.
Э. Чесноков:
- Да та же ода «На независимость Украины».
О. Кашин:
- Разумеется. Удивительное дело, но есть люди, которые любили Бродского всю жизнь, поскольку так положено, либеральный интеллигент должен любить Бродского, теперь брезгливо отзываются о Бродском.
Вот я цитировал вам стихотворение Слепакова, похожего на заказное высказывание против митингов, там тоже вижу в комментариях: вот это его «На независимость Украины», то есть, есть какие-то идиоты, которые считают очень сильное, мудрое, объяснимое и понятное высказывание Иосифа Бродского по поводу украинской государственности, украинского народа, считают конъюнктурным. Что и каким? Какая конъюнктура? 1994 год, человек написал то, что чувствует и то, как иначе не может чувствовать русский человек, потому что русский человек, одобряющий украинский государственный проект, конечно, это какой-то национал-куколд! Любой русский подпишется под стихами Бродского «На независимость Украины».
Э. Чесноков:
- У меня есть теория. Почему в России некоторая неустроенность? Бродский сказал: ни дворца, ни погоста, не хочу выбирать, на Васильевский остров я приду умирать. На самом деле, это его предсмертное пророчество-пожелание, оно же не осуществилось.
О. Кашин:
- Поскольку он завещал себя похоронить в Венеции. Я помню дни, когда умер Бродский, когда премьер Черномырдин был в командировке в Вашингтоне, с Бродским прощались в Нью-Йорке. И Черномырдин как бы приезжал на прощание. И уже потом в мемуарах то ли Шендеровича, то ли в новой книге Зыгаря было сказано, что в соседнем зале прощались итальянские мафиози со своим боссом, увидели Черномырдина в кашемировом пальто с букетом цветов и предложили зайти к мафиози тоже, потому что наш не хуже вашего. Не знаю, насколько это байка, история красивая. Тогда Черномырдин говорил: Бродский просил похоронить его на Васильевском острове, мы похороним. Оказалось, нет. Он просил в Венеции. Нормально, с известным вам художником Петриковым Александром мы в Венеции познакомились, когда вместе ездили на могилу Бродского. Это и есть русский мир, когда в одном из ключевых городов мировой культуры похоронен великий русский поэт.
Э. Чесноков:
- При этом Анатолий Собчак звал Бродского поселиться в Петербурге, но не поселился Бродский. И от этого и есть наша какая-то раскоряка, что вроде бы обещал на Васильевском умереть, а умираю, вернее, обретаю покой вот там вот в Венеции.
О. Кашин:
- И здесь начинается уже альтернативная история, когда Бродский переезжает в Петербург постсоветский, знакомится с Собчаком, естественно, с Владимиром Путиным, с Ксенией Собчак, Игорем Сечиным, Виктором Золотовым, проводит с ними время, пьет с ними водку. И как бы и он на них влияет, превращая их в людей своей культуры, и они на него влияют, пропитывая его своим…
Э. Чесноков:
- Превращая его в людей своей культуры?
О. Кашин:
- Чекистским юморком как бы, всем этим как бы… Вот такая конвергенция. Да, конечно, смерть Бродского в том рубежном году для постсоветской демократии российской, когда год выборов ельцинских знаменитых, наверное, это было естественным. Человек своей эпохи. И представить Бродского сегодня? Кем бы он был? Естественно, он не мог бы быть за Навального, но, естественно, он не мог бы писать такие стихи, как Семен Слепаков. Или как Дмитрий Быков.
Э. Чесноков:
- При этом он себя называл русским поэтом. Не российским, не советским, а русским поэтом. И эти два слова нам дают некую надежду, что все у нас будет хорошо. И мы увидим ту Россию, какой она должна быть и какой она явится во всем своем блеске, богатстве, славе и величии.
О. Кашин:
- А мы с вами, простые русские радиоведущие, в этом нет ничего неприличного, само слово «русские», которое, думаю, еще будет греметь в веках, как символ всего хорошего и правильного. И это от нас зависит, поэтому русский никогда не должен соглашаться с полицейской дубинкой, избивающей безоружного. Русский никогда не должен одобрять воровство, если угодно, русский всегда должен быть на стороне добра, правды, слабого.
Э. Чесноков:
- И нам надо перестать называть Лукашенко нашим союзником.
О. Кашин:
- Разумеется. Лукашенко нам не друг. Нам друг простой русский человек всегда.
Мы прощаемся с Эдвардом до понедельника.
Э. Чесноков:
- Самое главное не делайте глупостей!
О. Кашин:
- И не делайте подлостей.
Всем пока!