Олег Кашин: Роль Медведева в российской иерархии власти недооценена
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
О. Кашин:
- Всем привет! Мы, конечно, не можем не видеть, что сегодня российско-белорусские отношения стали мелкой разменной монетой в ходе избирательной кампании. Это очень печально и последствия будут печальные. Эдвард , вы согласны?
Э. Чесноков:
- Здравствуйте, Олег Владимирович. Согласен с вами. Более того, вы же читали это новое интервью Светланы Тихановской «Комсомольской правде», в смысле, немецкой «Комсомольской правде», то бишь, газете «Бильд»?
О. Кашин:
- Конечно.
Э. Чесноков:
- И что вас там поразило?
О. Кашин:
- Что немцы слово «Беларусь» используют в дословном переводе «Белая русь», а не белорус, как это принято в цивилизованных кругах. Но на самом деле я начал с Медведева, который сегодня выступил по белорусскому поводу и произвел на меня интересное впечатление. Вас такие вещи не трогают, я так понимаю, да? Вам Тихановская интереснее.
Э. Чесноков:
- Медведев мне в равной мере интересен, но что же он такого сказал?
О. Кашин:
- Вы не заметили, наверное, что я начал как раз с раскавыченной, как мы любим, цитаты Дмитрия Анатольевича. Ну, не знаю, все ли слушатели знают вот этот набор мемов про железного Димона, который отдает команду «Добейте выживших» или матом обращается к каким-то очередным международным ублюдкам, которые…
Э. Чесноков:
- Да, заставляет Саакашвили жевать собственные предметы гардероба.
О. Кашин:
- Да, обращается к международным ублюдкам, которых он накажет Искандерами. И здесь, среди каких-то деревьев, в какой-то роще Медведев с микрофоном в руках произнес жесткую речь, в которой есть даже слово «русские», и там еще была такая смешная оговорка, где он что-то говорит «ва», как будто бы хочет сказать Вангер, а потом уходит куда-то в другую сторону. Было странно. Но, в общем, мы действительно увидели жесткого Медведева, который от имени, очевидно, официальной России грозит Минску.
Э. Чесноков:
- От имени целого Совета Безопасности РФ, на минутку!
О. Кашин:
- Конечно, Дмитрия Медведева, мне кажется, роль в российской иерархии властной недооценена до сих пор. Человек, который формально… извините, конечно, что такое Совет Безопасности? Он заместитель Путина. Как он называется неважно, это уже годы показали, что он такой самый доверенный…
Э. Чесноков:
- Да, это человек, которому Путин может доверять…
О. Кашин:
- Да, поэтому, более того, не знаю, насколько корректно это говорить, но мы же не видим Путина последние недели. Он как-то одно время ежедневно выступал, а теперь его вообще как-то не видно и не слышно. Вот только про высадку МЧС в Ливане везде подчеркивают – по поручению Путина. Но публично он эти самолеты не провожал и не снаряжал…
Э. Чесноков:
- Даже страшно подумать, кто слушает нашу программу с вами, а?
О. Кашин:
- Поэтому я и люблю нашу программу. Потому что действительно мы управляем Российской Федерации незаметно для санитаров.
Э. Чесноков:
- Но при этом вчера мы с вами говорили о невероятнейшей доброте этой самой Российской Федерации, разместившей на московской бирже облигации республики Беларусь. Я стал копать и мне расхотелось смеяться. Смотрите, как интересно получается. Предыдущее размещение облигаций на миллиарды рублей, то есть, по сути, мы средствами наших пенсионных фондов и других институций просто кредитуем нашего последнего союзника, который, как теперь выяснилось, совсем не союзник. Так вот, последнее размещение белорусских облигаций в России было в 2010 году. А в 2019 году начались фантастические вещи. Путин и Лукашенко встречаются 18 июля прошлого года на Валааме, Лукашенко не иконах клянется ему, что начнет интеграцию – на Путина такие вещи действуют, для него это не пустой звук. Но, разумеется, пакетная сделка и наш последний союзник как-то намекает, что на интеграцию неплохо бы проспонсировать… И 18 июля прошлого года известная вам встреча. 30 июля прошлого года Газпромбанк выступает андеррайтером – по-русски говоря издателем, размещает облигации Белауси на сумму примерно 30 млрд…
О. Кашин:
- Какого числа?
Э. Чесноков:
- 30 июля прошлого года.
О. Кашин:
- Боборико?
Э. Чесноков:
- Да. Смотрите, Газпром размещает облигации Беларуси на 30 млрд. в прошлом году, на 10 млрд. в этом году. А как же отвечает Беларусь матери своей кормящей, вернее, в данном случае газу-батюшке?
О. Кашин:
- Беларусь отвечает так, как кормящая мать позволяет. Слушайте, может быть, они вкладывались, чтобы в расчете на пророссийского президента после 2020 года?
Э. Чесноков:
- Кто не в курсе… Боборико – один из главных кандидатов до явления Тихановской был совершенно по беспределу арестован, он был руководителем Белгазпромбанка. Более того. Сам Белгазпромбанк был рейдерским образом захвачен со всеми его активами на счетах и авуарами. И, более того, кто же выступал, кто же помогал Лукашенко… Еще раз, когда я говорю о Беларуси, это вопросы не к белорусам, я говорю Беларусь, подразумеваю Лукашенко. Кто же помогал Лукашенко размещать эти облигации на общую сумму 40 млрд. рублей? Это банк «Открытие» - мы говорим «Открытие», а подразумеваем ЦБ РФ и весь либеральный экономический блок. И банк «Совкомбанк»…
О. Кашин:
- Подождите, а можно я остановлю ваш вечный поиск либерального заговора в окружении Владимира Путина, потому что немножко прямо вымораживает такое отношение к российской власти, когда все плохое делают какие-то выдуманные либералы, а все хорошее, видимо, делает Владимир Путин…
Э. Чесноков:
- Не ожидал увидеть в вас адвоката российской власти, Олег Владимирович.
О. Кашин:
- Я вечный адвокат российской власти, адвокат-расстрига буквально.
Э. Чесноков:
- Так сказать, адвокат по назначению.
О. Кашин:
- Да, такой Эльман Пашаев буквально… В общем, я хочу защитить российскую власть, потому что вы действительно как-то очень по-хитрому ее разделяете… Ну, в самом деле, эти люди делают то, что им говорит их начальство. А что им говорит начальство, мы могли прочитать сегодня в «Российской газете», в интервью нашего любимого Николая Платоновича…
Э. Чесноков:
- Олег Владимирович, я, в отличие от вас, работал в одном департаменте, подснежником, разумеется, правительства Москвы – это было лет 10 назад – и я вас уверяю, что сто процентов реакции той самой вышестоящей инстанции зависело от того, а как тот или иной вопрос в бумаге, которую он сам же готовит, выступая исполнителем, развернет какая-нибудь мелкая сошка. Условно говоря, там с квартирой в Майами или всегда ожидающей его комнатой в санатории «Белорусочка»…
О. Кашин:
- Подождите, эти люди не обязательно либералы, с квартирой в Майами. Эти люди могут быть и державниками, и защитниками истории Великой Отечественной войны от ревизии и фашизма. Это ж нет такой зависимости – кто либерал тот плохой, кто державник тот хороший. Поэтому давайте будем точны в терминах.
Э. Чесноков:
- Да, я согласен. Давайте говорить не либеральный блок, а западно ориентированный экономический блок, коллективные спящие…
О. Кашин:
- Слушайте, это примерно то же самое. Кто такие коллективные спящие? Коллективные спящие в 2001 году разрешили НАТО дозаправляться в Ульяновске, да. Коллективные спящие закрыли базы в Лурдесе и Камрани. Ну, нет же. Есть один Владимир Путин и все люди, которые во власти, это его отражение. Даже те сошки, на которых вы ссылаетесь. Ну, правда, если у нас вертикаль, если у нас президентское государство, если у нас есть Путин и есть Россия, значит, говоря власть, надо говорить Путин…
Э. Чесноков:
- Ну, в Камрани закрыли, а на Хмеймиме открыли. Баш на баш получилсь. Более того, вот есть русскому народу прок от Хмеймима, потому что недавно патриарх одной из церквей христианских, по-моему, антиохийский патриарх был доставлен спецрейсом, получается, это вот нынешней ночью было, через Хмеймим в Бейрут, чтобы духовно окормлять паству. Видите, есть прок от Хмеймима.
О. Кашин:
- Нет, я ж не говорю, что нет прока от Хмеймима. Нет, еще можно сказать, что либеральный блок затопил сам свой мир… Еще раз – нет. Давайте просто не будем с Владимира Путина снимать ответственность за все происходящее и даже при всей моей любви к Медведеву, которого я, может быть, слегка иронизируя, но, действительно, тепло к нему отношусь, давайте считать, что и сегодняшнее обращение к Лукашенко, вот это агрессивное и жесткое, - это тоже было обращение Путина, просто прочитанное Медведевым среди этих подмосковных или каких-то там… Намек на Беловежскую пущу, я думаю, да?
Э. Чесноков:
- Нет, я думаю, намек на лесных и разных других музыкантов и т.д.
О. Кашин:
- Ну, наверное, да. Тем более, что лесные – это как раз те люди, которых удерживает белорусская власть, 33 человека…
Э. Чесноков:
- При этом я позволю себе закончить про облигации. 40 млрд. это только то, что я нашел. Но, Олег Владимирович, эти белорусские, лукашенковские облигации известнейшее прокремлевское агентство «Standard & Poor's» аккредитовало суверенный рейтинг республики Беларусь, как Б. Просто, чтобы вы понимали, ниже него только преддефолтный и дефолтный рейтинг. Б – это мусорные облигации, которые мы покупаем. И у меня вопрос – а нет ли здесь коррупции?
О. Кашин:
- Здесь нет коррупции. Здесь есть превратно понимаемый патриотизм и государственные интересы.
А мы продолжаем пережить о том, что случилось вчера в Бейруте – этот гигантский страшный столб дыма и огня, который стоял над городом, конечно, по-прежнему в глазах и вчера мы дискутировали – теракт, атака ракетная… но в итоге всего лишь халатность, причем, халатность, условно, нашего происхождения, причем, не просто нашего, а хабаровского, кровавый след тянется в Хабаровск. Эдвард, фантастика же…
Э. Чесноков:
- Да, казалось бы, что общего между Хабаровском и Бейрутом?
О. Кашин:
- Да, и еще уточню. Путь из Батуми в Мозамбик… и вот по пути был Бейрут… Фантастика, да.
Э. Чесноков:
- Но, смотрите, ведь это же не хабаровский этот предприниматель с кипрской пропиской сделал так, что власти порта Бейрут выгрузили туда нитрат аммония в мешках…
О. Кашин:
- Давайте расскажем… У них изъяли селитру аммиачную шесть лет назад… а почему? Из-за технических неполадок судно остановилось в Бейруте, инспекция оставила судно и груз в порту для продажи или утилизации. Конфискованная селитра хранилась на складе с 2014 года. Прошедшая недавно инспекция обнаружила, что на склад можно попасть через некую щель и начали ее заваривать и сварщики… То есть, фантастика – то, что мы считали вчера фейерверками, это была сварка, так?
Э. Чесноков:
- Да, абсолютно. Но вы в курсе, Олег Владимирович, что нитрат аммония – это очень популярное вещество? И корабли туда-сюда постоянно снуют и есть случаи, когда точно такие же нитратаммониевые корабли по разным причинам стоят в гаванях крупнейших портов мира, некоторые из них точно так же забытые, ну, там в неподходящий момент обанкротился судовладелец и вот судно стоит – сколько их, вообще даже страшно предположить – и возникает вопрос: а если какой-нибудь «Генрих Ягода» – это так пароход «Дальстрой» назывался, о котором мы вчера рассказывали, то есть даже после своей смерти Генрих Ягода русские жизни уносить продолжал. Если завтра еще какой-нибудь «Генрих Ягода» объявится, что делать-то будем?
О. Кашин:
- Ну, на самом деле, это отдельная боль, потому что вот я же учился на моряка и планировал работать моряком. Да, работа капитана – это была такая понятная карьерная цель. А когда я сегодня наблюдаю многочисленные интервью капитана, которого зовут Борис Прокушев, бывший капитан этого корабля, который под молдавским флагом, рассказывает об ужасных условиях, в которых они работали, и об этом бизнесмене хабаровском Гречушкине, который их постоянно обманывал и кидал… Ну, нельзя, конечно, называть его виновником этого безобразия, понятно, что это такое коллективное творчество… Ну, что называется, «потому что в кузнице не было гвоздя», потому что в Ливане свои представления о технике безопасности… В общем, в итоге – вторая Хиросима.
Э. Чесноков:
- Кстати, к 75-летию получается, уж простите за цинизм…
О. Кашин:
- Да, в августе. Ну, цинизм не цинизм, но это вот как стихи Галича про Пастернака – «До чего ж мы гордимся, сволочи, что он умер в своей постели». Понятно, что эта халатность и это плохо, но это – халатность. Это не теракт, это не ракетный удар, значит. Завтра не будет ответного удара. Значит, завтра не будет войны. Значит, ну, почти землетрясение, стихийное бедствие, форс-мажор – и ты выдыхаешь. Потому что ты ждешь нестабильности, хотя вот говорить о том, что наличие халатности и отсутствие теракта или удара не гарантирует стабильности, нет. Уже митинги какие-то идут в Ливане… и сегодня, на фоне руин, это особенно впечатляет. Ну, мы вчера тоже говорили о том, что не только российские спасатели должны туда приехать, но и российские музыканты из Сирии могут приехать. Пора туда их отправлять или все-таки не стоит пока?
Э. Чесноков:
- А нас уже опередил Макрон, он уже заявил, что на днях будет в Бейруте, возможно, прочитав стихотворение Гумилева про нищего старика… Но, смотрите, ведь Иран строит шиитскую ось, там очень активны проиранские силы, в Бейруте. В стране, по сути, идет холодная гражданская война между разными флангами политического спектра. И до недавнего времени у Ирана было только два окна в Средиземное море и, соответственно, в Атлантику. Это, как вы понимаете, Сирия через Латакию, которая контролируется нами. И Бейрут. Понятно, что сейчас работа бейрутского порта будет парализована минимум на год. Соответственно, остается только одно окно – через Латакию. Но Ирак Ираном контролируется, это всем известно. И возникает очень интересная комбинация. Что Иран не сможет обеспечивать свои линии снабжения, не договорившись с Россией.
О. Кашин:
- На самом деле, вот вы говорите и для меня это как музыка такая, буквально музыка Вагнера, и я о чем думаю? Будучи человеком, воспитанным либеральной интеллигенцией, скажем так, я всю жизнь, когда слышал слово «геополитика», морщился, думая, что, конечно, это не наука, это псевдонаука и кто ее нам принес?..
Э. Чесноков:
- Подождите, если вы воспитаны либеральной интеллигенцией, мне даже страшно спрашивать, с какого года вы работаете на ФСБ?
О. Кашин:
- Не скажу. Всю жизнь я считал, что геополитика не наука. Сейчас, когда мы видим новые науки, гендерные штудии всякие… вот это все – вот то, что сегодня называют наукой, ты смотришь на происходящее в мире и понимаешь, что, конечно, все укладывается буквально в дугинианскую логику и понимаешь - нет, друзья, вот ваш феминизм – это антинаука, а наша старая добрая геополитика – это дело. Поэтому, Эдвард, я за вас.
Э. Чесноков:
- Спасибо, Олег Владимирович. Так посмотрите, ничего ж не поменялось. Был марксизм-ленинизм, был паровоз, когда даже очень талантливый советский поэт вынужден был, чтобы издаться где-нибудь в издательстве «Московский рабочий» каким-то ничтожным тиражом, ставить паровозом стихи о Ленине. И сейчас то же самое. У них паровозом стихи о Ленине, у нынешних гендерных исследователей обязательная мантра про белых цисгенденрных мужчин, которые всех угнетают. Ничего не поменялось.
О. Кашин:
- Конечно. Я вчера видел в Твиттере у американских леваков не только нашего происхождения, но таких настоящих американцев, дискуссию о правах женщины в Советском Союзе… И я пришел к выводу, что не та сторона победила в холодной войне. Неправильная сторона. Эти люди реально углубляются в советские дебри и им делается не то чтобы хорошо, но… Мы, конечно, с ужасом за этим наблюдаем… Вы читали наверняка статью Юлии Латыниной в «Новой газете»? И когда они устроили голосование среди своих… редколлегия я имею в виду…
Э. Чесноков:
- Да, да… И в общем понятно, что запретили бы, но все-таки Юлия Латынина – это имя. Если бы какая-нибудь журналистка журфака написала, так бы и запретили, но ее же нельзя запретить. Исключительно ее имя ее спасло.
О. Кашин:
- И слава богу, да… Я специально искал цитату, в каком мире мы живем, вот в ответ на вашу геополитику. Гетеросексуальность и цисгендерность, как норма, это буржуазные институты, освободить тело надо не только от трудовой опрессии, но и от оков искусственных конструктов фиксированной сексуальности и идентичности…
Э. Чесноков:
- Это 1918 год, наверное? Роза Люксембург, Клара Цеткин…
О. Кашин:
- Конечно. И в смысле это свежая Катя Казбек, да, это оно. И вот одна фраза – каждый раз, когда левак выступает против этого, как и против феминизма или дружбы народов, он кормит фашистов и либералов вкусно и досыта своей закрепощенной плотью и обмякшим мозгом.
Э. Чесноков:
- Ну да, если правый не верит в бога, то он не ходит в церковь. Если левый не верит в бога, то он взрывает церковь. Вот и вся разница.
О. Кашин:
- Конечно, конечно. В общем, мы немножко улетели от ливанской темы, но тогда уж Николая Платоновича процитируем или посвятим ему отдельный блок?
Э. Чесноков:
- Цитируйте.
О. Кашин:
- Вы думали о перевороте Пиночета в контексте русофобии? По-моему, это открытие, когда Николай Патрушев в «Российской газете» сегодня цитирует. Наверное, был такой лозунг «Тревога, чилиец! Русские стоят у порога!». Но он, Патрушев, называет это русофобией и доказывает, что любой фашист – это русофоб. Это интересно, мне кажется.
Э. Чесноков:
- Слушайте, я не совсем понимаю, есть, скажем так, поколение тех, кого условно можно назвать старые большевики там, безоценочно личности Патрушева, люди, которые там искренне верят в дружбу народов, люди, которые верят в то, что Лукашенко наш союзник, и эти же люди точно так же мыслят там какими-то штампами холодной войны, как там американские ястребы…
О. Кашин:
- Патрушев ссылается в своем интервью на Форестела. То есть, он же сам наш Форестел, и при этом он дразнит тех американцев 40-х годов.
Э. Чесноков:
- Ну, так и хорошо, я думаю, пусть они играют в гольф где-нибудь на курорте Маар, Алаго с Трампом и выясняют, кто там перехолодил кого в той войне…
О. Кашин:
- Поговорим про полковника Буданова, но не того. Новый начальник украинской разведки полковник Кирилл Буданов…
Э. Чесноков:
- Подождите. На Украине построили русское национальное государство?
О. Кашин:
- Знаете, мы все об этом хоть раз в жизни мечтали, но, я думаю, шансов нет, даже если полковник Буданов станет президентом Украины после Зеленского. Эдвард, расскажите о нем. Мы все читали посты про него, там много захватывающего – и операция в Крыму, и какие-то теракты по поручению Порошенко. О чем речь? Он валил опоры ЛЭП или перекрывал канал?
Э. Чесноков:
- 1986 года рождения, а уже полковник. Это чрезвычайно интересно наблюдать.
О. Кашин:
- Ну, в войну люди быстро растут.
Э. Чесноков:
- Да. Эти новые украинские элиты, у которых уже нет каких-то советских скреп. Очевидно же, что человек с русским именем, русской фамилией, но закоренелый, законченный враг. Мы все помним провокацию на границе с Крымом в 16-м году, когда была перестрелка, погибло несколько человек. До сих пор, кстати, никто толком и не сказал, поэтому ходили какие-то самые дики слухи, вплоть до того, что украинская ДРГ хотела взорвать грязную бомбу, сделанную из брикетов Запорожской АЭС.
О. Кашин:
- Я никогда в такие вещи особенно не верил. Люди придумывают какие-то сюжеты – взорвать грязную бомбу и т.д., для того чтобы сказать об этом в программе Соловьева и запугать нас, с «распятым мальчиком». А здесь вдруг оказывается, что Зеленский признаёт заслуги этого великого украинского диверсанта и назначает его начальником разведки. Напомните, вместо кого?
Э. Чесноков:
- Вместо Василий Бурбы. Военной разведки, что важно.
О. Кашин:
- Вместо Бурды, который полетел из-за «пленок Ермака».
Э. Чесноков:
- То есть, условно говоря, это Петров и Баширов, но по-украински. Но смотрите, как это синхронизировано с провокацией, с арестом 33 богатырей в Белоруссии.
О. Кашин:
- Вы думаете, связано?
Э. Чесноков:
- Безусловно. Провокация удалась, значит, надо кого-то наградить. Причем очень забавно читать описание полковника Буданова на украинских порталах: «Сослуживцы характеризуют его как профессионального военного, верного и преданного Украине человека, не интересующегося коммерцией». Последняя ремарка просто блистательная. Видимо, очень долго искали какого-то не интересующегося коммерцией украинского и нашли русского.
О. Кашин:
- Посмотрите, как работает ассоциативное мышление. Почему-то вы сказали и про то, что это может быть связано и с историей в Минске, и про коммерцию украинскую. Я вспомнил, что сегодня же стало известно, что Лукашенко дал интервью украинскому Гордону. Тоже удивительное дело, что называется, движение вниз, получается.
Э. Чесноков:
- А вы следили, что он ему сказал?
О. Кашин:
- Я видел только дежурные отрывки, где он говорит, что есть вещи, которые могут быть важнее закона, это справедливость, и вот я всегда за справедливость. То есть это, видимо, продолжение того, что он вчера рассказывал, как кто-то с пистолетом ходил, уничтожал негодяев или подонков.
Э. Чесноков:
- Да. Но то, что эстетически было бы приемлемо для Николаса Мадуро или Родриго Дутерте, президента Филиппин, все-таки для человека, который именует себя все-таки восточноевропейским президентом… Ну, не знаю.
О. Кашин:
- Последний диктатор Европы. Как раз комично, что последний диктатор Европы дает интервью вот такому развлекательному украинскому телеведущему, который тоже… Помните его нашумевшее интервью – «флешка в Гаагу». Интересно, в какую Гаагу отнесет флешку Гордон теперь?
Э. Чесноков:
- На Лубяночку отнесет. Уже отнес.
О. Кашин:
- Вполне может быть. Что называется, кто не работает на ФСБ, тот работает на ЦРУ (или наоборот), поэтому я не удивлюсь, если окажется, что Гордон – наш.
Э. Чесноков:
- Вот мы с вами смеемся, а очевидно, что провокации продолжатся, что этот полковник Буданов продолжит засылать диверсионные группы в Россию. И что рядом с нами, под нашим мягким брюхом находится чужой, который нас может уничтожить, по крайней мере, будет делать все, чтобы нас заразить этим украинством.
О. Кашин:
- Мягкое брюхо между Москвой и Киевом называется Донецкая Народная Республика и Луганская Народная Республика, и брюхо это не мягкое, оно скорее такое железобетонное, со следами от пуль и осколков. Сидит чужой, а между Россией и Украиной находится вот такая…
Э. Чесноков:
- Наличие этой проксипрокладки не помешало Буданову еще не в ранге руководителя ГУР Украины заслать ту самую диверсионную группу в Крым 4 года назад.
О. Кашин:
- Если мы считаем, что в России сильное полицейское государство, с всевластием спецслужб, наверное, бояться украинских диверсий – это не то, чего стоит ждать от российского государства. Но если мы считаем и видим, что, допустим, секретарь Совбеза увлечен ревизионизмом по поводу Второй мировой войны, может быть, надо что-то подкрутить в российской консерватории. Не знаю, не имею позиции на этот счет.
И, перекидывая мостики от одного диверсанта к другому, давайте поздравим Владимира Васильевича Квачкова с днем рождения. Это же наша легенда, в том числе и диверсионной деятельности, причем еще тогда, когда он носил погоны и был настоящим действующим офицером, а не таким, что называется, соратником схиигумена Сергия. Я сегодня вспоминал, мое уголовное дело вел тот же следователь, который вел дело Квачкова об арбалетах. И когда я однажды говорю следователю: «Слушайте, чего вы деда мучаете? Он несчастный человек, чего его сажать, кому он причинит какое-то зло?»…
Э. Чесноков:
- При всем уважении, он не очень, наверное, уже адекватный.
О. Кашин:
- Я так примерно и говорил. А следователь начинает говорить: «Вы что? Вы не понимаете, это же классик диверсионной работы, он Душанбе брал, он герой». И глаза загораются, и он мне рассказывает про того, кого он, собственно, сажает. Видно, что он его любит на самом деле. Ну, это не серая зона российской политики, а вполне публичная зона вот такой фрик-политики. Мы ее недооцениваем. Я думаю, если завтра провести такие тотально свободные выборы, с именами и схиигумена Сергия того же самого, и Квачкова, и Платошкина, я думаю, и вы, и я удивимся, что Путин займет почетное четвертое место.
Э. Чесноков:
- Ну, мы с вами всё хихикаем, а на самом деле есть эти диверсионные группы, и готовятся они. Если мы ничего не сделаем, то они к нам придут. Вы не думаете? Ну, к вам-то не придут.
О. Кашин:
- Всякое бывает, не будем зарекаться. Тем более что после нашего белорусского эфира почему-то украинские наши читатели в Твиттере очень реагируют на то, как эта мразь (в смысле, я) находится в Лондоне, как она вообще себе такое позволяет.
Мы с вами дискутировали недавно про убийство Захарченко, когда я и «Базу» читал, которая выяснила, что один из его охранников был причастен к покушению. И когда говорят «украинская ДРГ», обычно думаешь: наверняка это какие-то российские киллеры, которые немножко ведут кадровую политику, что называется, в жестком формате. А в итоге оказывается, что какие-то украинцы награждаются за убийство Захарченко. В общем, все очень загадочно. Помните, шли долгие бои за донецкий аэропорт? Так же можно воевать десятилетиями. Сиди в этом аэропорту или в Азовском море, стреляй, никому не мешаешь, в общем, постоянно приходят новости из зоны боевых действий. Вот такая интересная война.
Э. Чесноков:
- В Карабахе именно так и происходит.
О. Кашин:
- Да. И можно веками воевать, наверное.
Э. Чесноков:
- А делать-то что? Как прекратить? Опять российские войска вводить?
О. Кашин:
- Понимаете, вот скажем мы: Путин, введи войска, - а Путин услышит и введет. И эта ответственность будет на нас с вами лежать, и нам в Гааге придется отвечать.
Э. Чесноков:
- А я считаю, что мужчина должен взять на себя ответственность.
О. Кашин:
- Тогда обращайтесь к Владимиру Путину. Я его называю регулярно «мистер решительность». На самом деле это во многом ироническое противопоставление Путина Медведеву. Медведев, будучи президентом России, был во многом гораздо жестче, и Гори брал, как мы помним.
Э. Чесноков:
- А я предпочитаю с малого начать. Давайте уже признаем ДНР и ЛНР, причем в тех территориях, на которых происходил референдум, то есть, включая Славянско-Краматорскую агломерацию, и посмотрим, что сделают наши западные партнеры. Я думаю, ничего они не сделают, увлеченные американскими выборами.
О. Кашин:
- Ну, всякое бывает. Вы же мне объясняли, что Россия признала независимость Абхазии, чтобы обеспечить безопасность сочинской Олимпиады. Если мы добьемся проведения Олимпиады в Ростове, может быть, и вопрос о ДНР и ЛНР решится.
Э. Чесноков:
- Россия образца 2008 года все-таки немножко на иных позициях находилась, чем нынешняя.
О. Кашин:
- Нынешняя Россия может себе позволить гораздо больше, именно потому, что она – больной человек Европы.
Э. Чесноков:
- Потому что она в Сирии есть.
О. Кашин:
- В том числе, потому что она и в Сирии, она больной человек Сирии.
Э. Чесноков:
- Ну, не знаю. Я не стал бы с вами соглашаться. Мне кажется, наоборот, мы живее всех живых. Больной человек Европы, он на зубров охотится в Беловежской пуще сейчас.
О. Кашин:
- Эдвард, как мы не раз наблюдали, любит ругать либеральный блок правительства. И вот очередной повод. Либеральный блок в лице Минфина предложил сократить расходы на содержание нижней и верхней палат Федерального собрания. Но Совет Федерации стоит на страже своих интересов, и глава комитета по регламенту сенатор Вячеслав Тимченко сказал, что не согласен с сокращением финансирования. Эдвард, а вы согласны?
Э. Чесноков:
- А как он это мотивировал, это просто прекрасно. Потому что нельзя сокращать расходы на международные поездки, потому что тогда «сенаторы не смогут ездить и отстаивать интересы России за рубежом». Слушайте, как же они отстаивали интересы России в Куршевеле! Как они их отстаивали на озере Комо в Милане! Гордость брала за страну.
О. Кашин:
- О ком речь все-таки? Я здесь как раз не очень согласен с таким разжиганием. Мы помним сенатора Арашукова, я всегда также помню сенатора Турчака, для которого расширяли стол президиума (тоже расходы), потому что он стал шестым вице-спикером. Ну а средний сенатор это такой скромный чиновник типа Олега Морозова, который, отработав свое в Госдуме и в Кремле, переходит на пенсию в Совет Федерации. Да и сама Валентина Ивановна, при всем уважении к ее сединам, она ведь тоже человек того возраста, когда в Совете Федерации тебе будет хорошо, а уже в министры не пойдешь, потому что, что называется, другая работа, другой подход, другой уровень.
Э. Чесноков:
- Так вот, средний сенатор. Был (и есть) такой Владимир Сипягин. Чтоб вы понимали, это человек, который с разгромным счетом два года назад вынес на выборах во Владимирской области «единоросску», которая всем так надоела, что, по сути, технический кандидат Сипягин победил. Когда он, еще не зная, что он победит, подавал документы на регистрацию кандидатом, то он указал еще и людей, которые станут представителями Владимирщины в Совфеде, если он победит. И когда это произошло, то сенатором от Владимирской области стал Александр Пронюшкин, самый молодой сенатор, ему сейчас 33 года. 24 июля он презентовывал в сенате новый и прекрасный закон. Речь о законе номер 254, у которого очень сложное название, но если кратко, то он разрешает строить объекты инфраструктуры в экологически охранных зонах без лишних согласований, на Байкале например. Ну действительно, зачем нам какой-то зеленый бюрократизм? Надо расширить Байкал – расширим.
Так вот, я открываю Википедию и читаю, что Александр Пронюшкин, до того как попасть в Совет Федерации и презентовывать там закон, который упрощает всевозможное железнодорожное строительство в природоохранной зоне Байкала…
О. Кашин:
- Работал в РЖД.
Э. Чесноков:
- Нет. Он сам из Мурома. В Муроме есть Муромский стрелочный завод. Пронюшкин работал сначала в муромской стрелочной компании, не чернорабочим, конечно, занимался, видимо, продажами. Потом – в евразийской стрелочной компании, где руководил департаментом по работе с управлением железных дорог. И у меня нет никаких претензий, потому что человек работает. Закон, который позволяет производителям оборудования для железных дорог, с которыми связан Александр Пронюшкин, поставлять это оборудование для реконструкции железной дороги в природоохранной зоне Байкала.
Работают все-таки социальные лифты. Вот был молодой человек, активист в маленьком городе Муроме, а тут вот такие дела.
О. Кашин:
- Эдвард, нас же слушают в Кремле, как мы не раз подчеркивали, и иногда после наших эфиров принимаются судьбоносные решения. Давайте призовем – легализуйте лоббизм, в конце концов, потому что нет другого выхода.
Э. Чесноков:
- Да. Ну, США же не развалились. Причем я ни в коей мере не осуждаю самого молодого сенатора Александра Пронюшкина. Он не был в комсомольцах, даже в пионерах и октябрятах не был. Вот человек так работает. И для градообразующего предприятия города Мурома появился какой-то свет в окне. Ну, а то, что там Байкал…
О. Кашин:
- Вы помните, в середине нулевых был эпизод, когда как раз по берегу Байкала… Собственно, она и сейчас идет, железная дорога. А хотели еще трубу вести для нефтепродуктов. И как Путин на карте провел другую линию, что трубу будем подальше от берега.
Э. Чесноков:
- Как Александр III, кстати.
О. Кашин:
- Да, у него палец дрогнул на линейке, поэтому там дорога немного заворачивает. Так вот, и тогда тоже говорили, что на самом деле это, конечно, было пролоббировано РЖД. Потому что по берегу Байкала так и ходят поезда, составы с цистернами с нефтью. В общем, это такая вечная позиционная борьба труболобби и ЖД-лобби.
Э. Чесноков:
- Мы говорили о том, что давайте легализуем лоббизм. США же не развалились. Более того, пусть будет какой-нибудь сайт, где каждый лоббист регистрируется, всякие дотошные журналисты могут читать. Более того, сейчас бывший глава ФБР (практически каждый) устраивается, открывает свою лоббистскую контору, ему там вполне легально заносят. Он платит с этого налоги. Ходит, чего-то лоббирует. Послушайте, в странах с развитой демократией вот так делают и не краснеют. А мы?
О. Кашин:
- А мы в итоге называем коррупцией то, что возникает ровно потому, что многие формы отношений внутри общества не отрегулированы.
Э. Чесноков:
- Жить людям дать надо.
О. Кашин:
- Да, конечно. Поэтому да здравствует коррупция, получается. Так, Эдвард?
Э. Чесноков:
- Я бы сказал, что не коррупция, а цивилизация и превращение дикого капитализма во вполне себе упорядоченный, какой был, например, в Российской империи. В общем, все же понимают, как делались капиталы и в железнодорожную лихорадку XIX века, и как чиновников подмазывают. Но на эти же капиталы Третьяковская галерея строилась, больницы Морозовские и все прочие.
О. Кашин:
- Если будет публичный тариф даже откатов, если угодно, я думаю, инфраструктуры будет больше.
Э. Чесноков:
- Да не то что откатов. На любом инфраструктурном проекте, просто за счет грамотного управления, можно 10% просто оптимизировать. Я не понимаю, почему нельзя на строительстве Крымского моста… Ну, человек там оптимизировал, условно говоря, 30 миллиардов. Почему нельзя просто это легитимизировать, чтобы человек заплатил налоги…
О. Кашин:
- И человеку дали звание Героя Труда за это. Абсолютно с вами согласен, Эдвард. Но время истекло, и мы прощаемся до завтра.