Алексей Гореславский: Репутация это результаты вашего труда и отношение к людям

- Доброе утро, уважаемые радиослушатели! В эфире программа «Репутация», и я - ее ведущий Антон Назаров. Мы говорим об институте репутации, о том, как он формируется в нашей стране и в мире, а также о знаниях, умениях и навыках, которые пригодятся каждому. И сегодня у нас в гостях Алексей Сергеевич Гореславский, генеральный директор Института развития интернета. Доброе утро, Алексей Сергеевич.

- Доброе утро, спасибо, что пригласили.

- Но сначала наша традиционная рубрика о том, что произошло на минувшей неделе в мире репутации.

В эфире программы «Репутация», и я - ее ведущий Антон Назаров. Напоминаю, что у нас сегодня в гостях генеральный директор Института развития интернета Алексей Сергеевич Гореславский. Алексей Сергеевич, ну мы много лет знакомы вроде бы даже из одного университета московского, но я учился на факультете журналистики, собственно, чем я и продолжаю заниматься. А вы закончили исторический факультет.

- Совершенно справедливо.

- Вот исторический факультет, причем достаточно серьезный, фундаментальный факультет, а всю жизнь вы работаете именно в средствах массовой информации, в медиасфере и так далее. Это получилось случайно или это было осознанное решение под влиянием каких-то факторов?

- Для начала, разумеется, это случайно. Потому что на исторический факультет я поступал совершенно осознанно, в силу того, что мне всегда это было интересно. Вот, и, но уже после, это было в далеком 1994 году. Но уже после первого курса я совершенно случайно обнаружил объявление в газете «Московский комсомолец» о том, что требуются стажеры. Я подумал: а почему бы не попробовать? Единственное, что я на тот момент умел из журналистики, это переводить. Немецкий, английский, французский язык как-то в каком-то формате у меня были, поэтому я подумал, что буду переводить, попробую что-то складывать, буквы в слова, слова в предложения, а там посмотрим, как пойдет. Вот, ну, по итогам, на стажёра меня взяли, а после месяца, как мне казалось, напряженной работы, но на самом деле это были какие-то просто тестовые задания, они сказали: ну давай, выходи, будешь, как сейчас помню, должность называлась младший корреспондент. Младший я и по возрасту был, тогда мне было 18 лет, поэтому, собственно, меня это совершенно не расстроило. Я с удовольствием влился в коллектив газеты «МК», где и три года и проработал, пока учился, собственно говоря, в университете.

Надо сказать, что это было непросто совмещать. Тогда мне казалось, что, типа, а что такого? Подумаешь, ты сначала утром учишься, потом во второй половине дня ты что-то пишешь, потом ночью ты что-то опять учишь, потом утром ты опять бежишь, прогуливаешь, к сожалению, какую-то часть, потому что у тебя срочное задание, куда-то поехать и что-то написать. Но тогда это было вполне естественно, кроме того, это давало ощущение какой-то уверенности. Потому что я начал зарабатывать деньги на втором курсе, это уже было в тот момент довольно важно. Вот, собственно говоря, таков путь, который привел меня в журналистику.

А дальше всему тому, чему нормальных журналистов учат на журфаке, меня по ходу учили те люди, с которыми я работал, мой редактор отдела, все остальные, Станислав Комаров, Павел Николаевич Гусев, главный редактор, который бессменный главный редактор и тогда был, и сейчас есть, и с 83-го года возглавляет… Он с 83-го года возглавляет «МК». На самом деле взаимодействие с этими людьми - это и есть та самая школа жизни, это и практика, и работа, и обучение - все в одном флаконе, все вместе и сразу. Разумеется, это сопровождалось не экзаменами, а, скажем так, мягко назовем это критикой в мой адрес, когда я делал что-то не так, но я просто каких-то вещей элементарно не знал. Как писать. Ну, я знал, как писать сочинение, я знал, как писать реферат или курсовую, на тот момент уже этот опыт был, но как писать статью, сделать так, чтобы она была интересна, вот этого навыка и опыта у меня совершенно не было.

Ну и так получилось, что яуже там потихонечку писал и осваивал интернет. Сначала писал об интернете как забавной субстанции, знаете, примерно так же, как сейчас многие пишут об искусственном интеллекте. Говорят, ну какая-то штука непонятная, ты там, пойди, чего-нибудь накопай. Ну да, напиши там что-нибудь, скорми ей какой-нибудь смешной промт, что она выдаст, интересно, посмотрим. Вот сейчас мне это очень напоминает то, какое было отношение к среде интернета. Всерьез мне было такое задание, говорит: поезжай, там появилась такая компания, «Россия онлайн», они интернет предлагают, ты съезди к ним и проведи интервью и тест. А что такое там в интернете в этом есть? Я съездил, на меня посмотрели как на идиота, и правильно сделали. Ну, потому что там были серьезные люди, которые занимались прокладкой кабеля, установкой модемов. И они говорят: слышь, ну, в интернете вообще-то все есть. В смысле все. Ну, и они мне показали первые какие-то несколько экранов и сайтов, там включая сайт Yahoo, или что-то еще, на котором действительно все было, но на английском языке, понятно, на тот момент.

Ну вот, с тех пор такая карма, что я занимаюсь, либо в бумажных изданиях занимался написанием про интернет, ведением интернет-разделов, рубрик там или чего-то еще, ну, а потом постепенно перешел уже на работу более серьезную, но интернет остался, и с 2005 года я перешел на работу с интернет-изданиями. В 2005 году как раз я возглавил после работы в газете «Совершенно секрет», возглавил газету «Взгляд». Это такая появилась альтернатива.

- Одна из первых онлайн…

- Она была, скажем, не самая первая. Первые были, справедливости ради, Лента.ру, «Газета», NEWSru.com, ныне забытый, и некоторые другие издания. «Взгляд» был догоняющим. Тем интереснее было сделать из этого какой-то весомый, серьезный проект. Он существует до сих пор. Редакция довольно крепкая. У них все неплохо. И дальше я работал в «Интерфаксе», тоже руководил, собственно, сайтом и интернет-отделением, занимался собственными проектами. А в 2013 году пришел в интернет-холдинг Rambler по приглашению Александра Мамута, вот, и уже там занимался такими изданиями, как Lenta.ru, Gazeta.ru, сам Rambler, «Афиша» и многими другими.

- На самом деле очень много ваших коллег-историков на самом деле работают в медиасфере, достаточно много известных телепродюсеров, которые тоже имеют историческое образование. Это скорее помогает, именно вот фундаментальная часть, вот для… этой работе? Или это, как сказать, осталось и осталось где-то на подкорке с точки зрения какого-нибудь хобби? Или что-то такого?

- В моем понимании, безусловно, это не просто помогает, это просто определяет на самом деле всю ту логику, мотивацию и все, что я делаю, по одной простой причине. Широкое гуманитарное образование, которое расставляет акценты, будь то философское, историческое, филологическое, ну тут, кстати, не знаю, наверное, тоже журналистское, оно дает возможность смотреть на вещи широко, воспринимать картинку в общем и целом, понимать, почему происходят те или иные явления, не ударяясь в частности, а это очень важный навык для того, чтобы дальше продвигаться и руководить. Потому что, если ты не видишь за деревьями леса, то ты не можешь понять простые вещи какие-то, которые кажутся неважными, а на самом деле ими являются.

Исторические знания они дают возможность понимать, как происходило, что повторяется, что может повториться, где причинно-следственные связи, кто за кем, не какой царь за кем наследовал, это даже на самом деле не так важно. А какие причины были у всего этого? Почему страна оказывается в той или иной обстановке? Для журналистики, для производства интернет-контента в целом, будь то сериалы, блогерский контент, игры, например, исторический контекст невероятно важен. Уже сейчас, но я не берусь оценить, там скажем, прямо в числах, из числа проектов, поддержанных Институтом развития интернета, но я думаю, что процентов 20 имеют исторический уклон. То есть я могу, по крайней мере, на них смотреть хоть с каким-то знанием предмета, в отличие от той же физики или биологии, или чего-то еще, но исторических продуктов гораздо больше, чем каких-либо других. Так что ответ – да, безусловно, профессия историка позволяет это делать.

Я, честно говоря, к вопросу о хобби, продолжаю и читать очень много исторической литературы. К сожалению, читаю мало художественной, потому что на это нет времени. А вот историческую литературу продолжаю читать по самым разным периодам, про которые, к сожалению, в университете я не успел узнать в должной степени столько, сколько хотелось бы.

- Пока выполнял задания?

- Пока работал на работе, к сожалению, недоучил историю Византии. Вот теперь восполняю.

- С точки зрения вот медийной карьеры понятно, а вот с точки зрения того, что вы потом создавали АНО «Диалог» и много других сущностей, в том числе там диджитал-агентство, которое тоже с вашим участием появилось в рамках сегодня группы «Михайлов и партнеры» функционирует, да, вот это по сути дела работа в интернете. Вот эта работа в интернете, это получилась что-то некая карма для... С учетом того, что…

- В какой-то степени, конечно, карма, с другой стороны, это же просто понятная эволюция. Сначала ты работаешь в СМИ, потом ты становишься там редактором отдела, потом ты становишься зам главного редактора, потом главредом, потом директором, потому что, помимо работы главреда, на тебя наваливается история, а как выжить, как собрать деньги, как заработать, как правильно сделать, не знаю, спецпроект, как управлять людьми. Добавляется такая интересная история, как HR, то есть взаимодействие с людьми, выстраивание карьер, понимание того, кто к тебе придет, кто не придет, кто с тобой захочет работать. К этому добавляется в целом, извините за модные английские слова, и PR, и GR, и все эти составляющие вместе. Собственно говоря, руководитель серьезного медиахолдинга это человек, который все это должен в себе сочетать, при этом разбираясь в предмете, с которым он работает. Если он не будет разбираться, его не будут уважать, он не будет авторитетом ни для своих сотрудников, ни для починенных, но будет просто начальником.

В медиа так не работает. Если ты не являешься хоть в какой-то степени человеком, который может сесть и написать заметку, вместо другого, то тебя воспринимают как функционера. Что касается других структур, ну, это был следующий такой этап развития – после Рамблера я 2,5 года работал в администрации президента, как раз в управлении общественных проектов и занимался там ровно тем же самым…

- Ну, вы по сути как раз стали заказчиком, в том числе, такой работы.

- Да, это интернет-индустрия, это общественное устройство системы взаимодействия общества, государства и интернета, общественной организации, которые в этой сфере занимаются. И в этот же период времени де-факто было рождено два проекта. Сначала я возглавлял один, а теперь возглавляю другой, который был в тот момент запущен. Первый проект – это диалог. Родилась эта история из нескольких экспериментов довольно серьезных, которые проводились правительством Москвы и правительством Московской области по системе обратной связи с населением в интернете. Потому что, ну, давайте вспомним, какой-то бич такой, начало 10-х годов – это чиновники на местах, которые что угодно говорят в прямом эфире, не различая, что их записывают на телефон…

- Ну, мы помним фильмы «День выборов» - это все как раз про это.

- Ну, конечно, да. А самое главное даже было не это. А учить всех корректному, нормальному поведению – это вообще понятная миссия. Идея родилась из того, что в интернете в социальных сетях мы обнаружили огромное количество очень дельных комментариев от граждан, населения, которые говорили – смотрите, у вас не работает вот это – это можно исправить. В таком-то доме по адресу такому-то нет горячей воды уже три недели и никто не реагирует. Оказалось, что таких сигналов сотни тысяч в год, если не миллионы. И если это автоматизировать и вывести на новый уровень, и дальше спустить это всем чиновникам, которые в принципе обязаны это делать, но они просто не реагируют, потому что это неудобно, неохота, вроде как не входит в их зону ответственности. Была придумана целая автоматизированная система того, как всем, кто обязан работать, напомнить об этом и поставить тайминг этого взаимодействия. Ну, самая простая аналогия – это система обращения пассажиров крупной авиакомпании или железнодорожной компании. Если у вас проблемы с билетом, потерялся чемодан или что-то еще, вы звоните в колл-центр, или приходите туда лично, или оставляете заявку, вашей заявке присваивается номер и у каждой заявки есть регламент, за время которого она должна быть обработана. Мы добились того, что за два года по всей стране норматив отработки от недели пришел к двум дням. Два дня – это очень быстро. Наш любимый ответ, когда в социальных сетях, там в Фейсбуке тогда еще или ВКонтакте, человек пишет – лужа здесь поперек дороги. Через день пишет – в смысле, вы ее убрали, она же только что была. Люди не привыкли на тот момент к тому, что государство, особенно на местном региональном уровне будет быстро реагировать.

- То есть, это фактически на самом деле создало определенный уровень доверия между гражданами и властью. То есть, до этого власть общалась только в очном формате в режиме обращений граждан, и то не всегда эффективно и качественно, то сегодня на самом деле граждане могут быть уверены, что, если они написали об этом в интернете, даже не направив это письмо куда-то в органы власти, а просто у себя на странице социальной сети, соответственно, это будет услышано?

- Если заявка совершенно конкретная, содержит понятные данные и существенную информацию, и не является фейком, что важно, потому что хитрый и смышленый русский народ, естественно, тут же кинулся заниматься троллингом и в адрес некоторых мэров и глав каких-то регионов, проводились целые кампании с созданием фейковых жалоб. Ну, это я все рассказываю про 2019-2020 год. Собственно, в 2020 году мы все, и АНО «Диалог», в том числе, с уже отстроенным механизмом столкнулось, с пандемией ковида, во время которых «Диалог» был назначен решением правительства уполномоченной организацией, которая сводила все жалобы воедино и взаимодействовала со всеми министерствами, и являлось штабом по борьбе с коронавирусом. Этот период как раз и дал возможность понять, что обратная связь оперативная, быстрая и четкая, как раз невероятно важна с точки зрения того, что человек понимает, что его услышали, что кто-то спешит уже к нему на помощь и, скорее всего, проблема его будет решена. Собственно говоря, «Диалог» так и функционирует. Но с тех пор к работе коллег добавился огромный пласт серьезной работы по борьбе с фейками. Помните, как прямо взлетела тема с фейкньюс во время ковида, что на Москву ночью с вертолетов сбрасывают порошки для борьбы с ковидом, отравлены реки и т.д. Вот этих историй было очень много.

- А потом началась специальная военная операция и их стало еще больше.

- Да, потом спустя какое-то время началась специальная военная операция и фейки появились не просто от того, что кому-то было по приколу их выдумывать, а потому, что их совершенно целенаправленно стали вбрасывать. И одним из важных направлений работы АНО «Диалог» стало именно что разоблачение и деконструкция этих мифов и фейков, и просвещение не только чиновников, а вообще всех пользователей интернета о том, как на самом деле какие вещи устроены и что является правдой, а что нет.

- Алексей Гореславский, генеральный директор института развития интернета в программе «Репутация» на радио «Комсомольская правда», не переключайтесь, мы через пару минут вернемся в эфир.

- В эфире программа «Репутация» и я, ее ведущий Антон Назаров. У нас сегодня в гостях прямо с полей Петербургского экономического форума Алексей Гореславский, генеральный директор института развития интернета. Мы в предыдущей части программы поговорили о боевом пути Алексея Сергеевича, о том, как историки становятся журналистами, насколько это полезно, практически, в том числе, и о предыдущих опытах создания, так сказать, крупных организаций, таких, как АНО «Диалог», АНО «Диалог регионы», которые сегодня по сути дела укрепляют доверие между властью и обществом в нашей стране.

Ну, наверное, самое главное, что интересует многих наших медиаколлег, особенно кинематографистов, клипмейкеров, да всех творческих индустрий я бы сказал, это то, что каким образом функционирует институт развития интернета. Вот расскажите о том, как он появился, тем более, что вы уже пару слов сказали о том, что это был один из двух проектов, который вы курировали в администрации президента работая. Вот сегодня вы им занимаетесь. Что сегодня представляет собой этот институт? Это какой-то институт поддержки? Это какая-то экосистема? Что это для медиаиндустрии и что это для общества?

- АНО «Институт развития интернета» – это классический институт развития, который помогает индустрии развивать такие направления, как производство контента. Будь то сериалы, контент для блогосферы, игры, спецпроекты в СМИ и т.д. Единственное отличие заключается в том, что ИРИ охотно осуществляет функцию по сути дела государственного заказа на производство контента с точки зрения отражения тех задач и целей, которые государству нужны и близки в данный момент. Вот мы уже вспоминали с вами про ковид и т.д. Ну, разумеется, как только стартовала пандемия и государство столкнулось с проблемой просвещения, одной из задач Института развития интерната стало финансирование производства контента, посвященного деконструкции мифов о ковиде, о необходимости принятия определенных мер и работе с этим для самых разных слоев населения в интернете в самых разных формах. То же самое касается, разумеется, СВО, да и в целом любой другой задачи. Ну, например, в данный момент Институт развития интернета проводит большую работу совместно с АНО «Национальные приоритеты» по продвижению нацпроектов и донесению через понятные художественные, документальные и другие формы, до всех пользователей интернета информации о том, как и где конкретно помогли человеку «Национальные проекты». Будь то здравоохранение, школа или любой другой из этих проектов.

Я уже говорил, что ИРИ был один из проектов, который появился в тот момент, когда я работал в администрации президента. Да, не скрою, это одна из идей, которая была совместно выработана в тот момент, в тот период, родилась она из простого постулата. Аудитория интернета стремительно догоняла и догнала аудиторию телевидения.

- Уже перегнала.

- Ну, по разным меркам, плюс-минус это одно и то же. Как я всегда говорю, давайте не будем расстраиваться – это один и тот же человек – он и в телевизор посмотрел, и в телефоне покопался. А на самом деле выяснилось следующее. Что, если и в телевидение, и ретрансляцию сигнала, и в создание контента государство давно и последовательно вкладывало государственные деньги, чтобы иметь серьезный вес, и субсидия на телевидение в России составляет плюс-минус 100 миллиардов рублей, и даже больше, по разным подсчетам, это нормальная функция – так сделано практически в любом государстве. То в интернете государство не имело никакого веса еще в 2018 году. За исключением некоторых сайтов, таких, как сайт РИА «Новости», ТАСС, Информагентства, Первого канала. Ну, собственно говоря, это в продолжении тех же самых денег, которые выделялись на информационную работу или на телевидение. Во всем остальном никаких весомых серьезных результатов, точнее, так, не результатов даже, а некоего какого-то веса у государства не было. И оказалось, что это путь в никуда. Потому что сериалы создавались так, как им было удобно продюсерам, коммерчески оправданно, поэтому мы имеем целое поколение сюжетов про маньяков, содержанок и про кого-то еще…

- При этом, зачастую за государственные деньги.

- Ну, в меньшей степени такого практически не было, но все-таки, хоть это и частные деньги, но в целом зритель, каждый из нас – это то, что мы смотрим. А если мы каждый день смотрим о том, что жизнь наша с вами печальна, уныла, плоха и неприятна, то у нас создается такое впечатление. То же самое касается контента для блогеров. Принято еще пять лет назад, хорошо, семь лет назад бытовало мнение, что в интернете развлекаются какие-то фрики. Ну, какие-то блогеры вытаскивали время от времени и показывали какого-нибудь одного персонажа и говорили – ну, смотрите, вот интернет – он весь такой. А оказалось, что нет. Оказалось, что, во-первых, все смотрят ВК, Ютюб, Телеграм, в данный момент Одноклассники, ну, кучу разных сервисов, потребляют на нем контент, параллельно с телевидением, да, действительно, и делают из этого свои какие-то выводы. А там совершенно другая вселенная. Там другие законы, там другой уровень конкуренции. Там мгновенный отклик, мгновенная любовь или хейт от аудитории. Там очень понятные просмотры. Выложил ролик – получил миллион просмотров быстро и, значит, что ты интересен. Нет никакой отложенной системы восприятия – это все происходит здесь и сейчас, в моменте.

Вот эти все предпосылки привели к тому, что появилась государственная субсидия на создание контента в интернете. В первые годы она была совсем маленькая, 800 млн. рублей, но в рамках нее были заложены первые популярные ныне веб-сериалы, такие как «Трудные подростки», «Самодуры» и т.д. Это было целое молодежное, подростковое направление. Потому что в сфере подросткового контента не было никакого контента в принципе, сделанного в России, за редким исключением того, что делали на канале СТС и ТНТ.

Но говорилось, что это коммерчески невыгодно. Подростки вроде как не смотрят телевизор, а зачем тогда для них делать какой-то контент, где они его увидят? И в результате в середине 10-х годов мы имели полное засилье американского контента именно для этого поколения. Это оказывало прямое влияние, разумеется. Но с тех пор субсидия росла, два года это было 3 миллиарда, а в этом году мы уже дошли до субсидии размером 18,7 миллиардов. Таким образом, за 4 года в контент в интернете суммарно было вложено 45 млрд. рублей. И результат, я вам скажу, он в принципе по некоторым направлениям еще впереди. А, например, по сериалам я приведу простой пример. В декабре 2021 года топ-15 сериалов, по данным «Медиаскоп», 14 американских, 1 российский – «Мажор» по просмотрам по всем просмотрам. Декабрь 2023 года, спустя 2 года. Топ-15: 3 турецких сериала, 12 российских. Наш зритель совершенно спокойно, разумно проголосовал за то, чтобы смотреть российское кино. То есть, собственно, осуществилось то самое импортозамещение, как это часто говорят, в этой сфере. Да, совершенно справедливо.

Как я уже сказал, в некоторых сферах это еще впереди. Например, в тех же играх, я думаю, нам еще несколько лет в лучшем случае, а скорее даже 5 лет, до того, как появятся российские игры, в которые действительно будет играть бОльшая часть геймеров. Пока это разные эксперименты, которые в той или иной степени дают части аудитории возможность что-то потрогать, убедиться, что: а) в это можно играть, этим можно пользоваться, это можно смотреть. И это ломает стереотипы, предубеждения, что качественная игра, она может быть только американской.

- Вы сказали о сериалах и фильмах, но ведь существуют такие институты развития, как Фонд кино, Министерство культуры, которые тоже финансируют. Чем вы принципиально от них отличаетесь? Потому что ведь их продукция тоже выходит в интернете, на платформах.

- Да, безусловно. Смотрите, весь мир вокруг – это система пересечений. Наш водораздел с Министерством культуры и Фондом кино проходит по следующей линии. Мы не поддерживаем полнометражные фильмы, предназначенные к прокату в кинотеатрах. Соответственно, Фонд кино и Минкульт не поддерживают выпуск сериалов. Так мы разделились, чтобы никто из творцов, создателей не путался и смотрел на это просто и спокойно. Таким образом, мы не участвуем как институт развития интернета в том, чтобы заполнить кинотеатры контентом, создать допофисы. Хотя некоторые наши проекты при определенном перемонтаже могут быть показаны, и были уже показаны, собственно, в кинотеатрах. Как, в частности, например, история про Беслан, которая выходила у нас 3 года назад, это 5 новелл про известные события вокруг Беслана, завязанные на судьбу ребят, которые там выжили, а потом один из них стал олимпийским чемпионом… серебряным призером… бронзовым призером Олимпийских игр в Токио. Проект называется «Золотая бронза». Его, кстати, и в кинотеатрах, и в школах посмотрело более 4 млн. человек.

Есть такие примеры того, как контент выходил из интернета и на экраны кинотеатров, но в целом разница, она вот в этом.

- ИРИ часто обсуждают в контексте того, что вы даете деньги не тем режиссерам, авторам проектов. Например, было достаточно много шума вокруг сериала «Слово пацана». А по каким принципам вы отбираете победителей, которые получают гранты? Интересно узнать вот этот самый секрет, который… Я думаю, многие производители эти вопросы вам задают. Поэтому, наверное, проще иногда ответить на них сразу всем в эфире.

- Конечно. Знаете, никакого секрета здесь нет. Любой, кто приходил на конкурс и сталкивался с тем, как устроена процедура отбора, прекрасно понимает, как все это сложно. Давайте начнем с того, что все проекты сначала отсматриваются по смыслу. Если они соответствуют нашим основным категориям социально значимого контента… Повторюсь, это такие категории, как «Герои среди нас» и «Поводы для гордости», «Позитивные изменения в стране. Традиционные ценности и стабильность развития страны» и «Суверенитет России». Если проект попадает в фабулу изложения тем смыслом, который у него заложен в эти четыре направления, то он имеет все шансы продвинуться в конкурсе. А дальше начинается нормальное профессиональное соревнование, которое отсматривает степень готовности материалов, качество подбора команды, которая собирается сделать финансовую, административную и хозяйственную уверенность в том, что проект доведут до конца, а не бросят посередине. Ну, и так далее, есть масса критериев.

Как устроена сама процедура? Сначала мы объявляем конкурс, получаем несколько тысяч заявок. Каждая заявка отправляется на изучение к эксперту. У нас более 100 экспертов из индустрии, каждый из которых за отдельную плату, за деньги рассматривает обезличенные проекты, в которых неизвестно, кто заявитель. Каждый проект смотрят двое, выставляют по довольно сложной системе балльную оценку. Если у двух экспертов баллы расходятся более чем на 1,5 балла, то мы отправляем третьему эксперту. Если у всех полная какофония, и никто не знает, нужно делать отдельное заключение. Таких случаев, кстати, пока не было. А если три мнения недостаточно, то есть конфликтная комиссия, которая разбирает эти случаи раздельно.

Дальше все, что свыше 8 баллов… Кстати говоря, в первый год у нас был проходной балл 7, а сейчас уже 8,5. Поэтому мы вынуждены эту планку завышать, чтобы получить проекты хорошего качества. Все, что выше 8,5, выходит на очную защиту проектов. На очной защите собираются члены продюсерского совета. Это более 45 человек, руководители крупнейших платформ, СМИ, изданий, блогерских агентств, телеканалов. Ну, то есть те люди, которые каждый день вкладывают деньги в контент и понимают, что сколько стоит, достойный это проект или недостойный, состоится он или не состоится и т.д.

Дальше жюри слушает очные защиты и потом вручную голосует по всем 150-180 проектам, отбирая из них те, которые пройдут. На этом этапе отсеивается еще примерно треть всех проектов. Дальше объявляется победитель, приходит к нам заключать договор. Но, не побоюсь этого слова, на этапе заключения договора, когда уже производитель берет на себя юридические обязывающие, извините за тавтологию, обязательства, вот в этот момент у нас еще процентов 5-10 говорят, что, вы знаете, мы выиграли, но делать, пожалуй, не будем, переоценили свои силы. Так тоже бывает. А все остальные должны прийти к победе.

- Финальный вопрос, наверное, в завершение программы. С учетом, так сказать, безупречной репутации вашей собственной и всех проектов, которые мы сегодня обсудили, АНО «Диалог» и Институт развития интернета с точки зрения прозрачности и укрепления доверия между участниками процесса, что для вас репутация как понятие, как сущность, как какое-то правило жизни? И какие советы вы могли бы дать нашим радиослушателям с учетом вашего опыта огромного, и не только в интернете, но и в медиа, и большой работы с большим количеством людей, как эту репутацию укреплять и поддерживать в нужном состоянии?

- Я только что описал довольно непростую, сложную систему отбора наших проектов. Она выстрадана за 4 года самыми разными… разной критикой и другими способами. Но по итогам, если все сократить и говорить только о репутации, готовы мы доверять деньги тому или иному производителю или нет, то в его пользу говорят всегда два аспекта ключевых. Первое – это то, что он сделал уже. Потому что при защите любого нового проекта первый вопрос, который задает продюсер: а что вы до этого делали?

- То есть начинающим не беспокоиться?

- Минуточку. Для начинающих есть отдельный конкурс «Дебюты». Если дебют получился, и он хороший, ему дают второй дебют или, например, второй какой-то… короткометражку. А потом этого человека берут в команду, потому что он явно стоит того. Дальше, по мере роста, человек сначала работает, условно, подмастерьем, потом он работает замом этого мастера, а потом он уже мастер. И это довольно быстрый процесс. Мы видим, как люди, которые приходили 4 года назад к нам в конкурс и начинали практически с нуля: мы сделаем вам маленький-маленький проектик, - сейчас берутся уже за очень серьезные вещи.

Так вот, возвращаясь. Первое дело – это все-таки «а что вы сделали?». Сделайте так, чтобы вам было что показывать.

Второе – это личное отношение, то, как тот или иной создатель (ну, в некоторых случаях это юридическое лицо, но, как правило, все равно упирается все в тех людей, которые за этим стоят) ведет себя со всеми – с актерами, с подрядчиками, с партнерами, с режиссерами, с продюсерами, со звездами, со СМИ и т.д. И если с этим есть проблемы, и человек этим славен на рынке, нам, честно говоря, не очень интересно с ним работать. В редких случаях мы можем на что-то пойти, когда приходит кто-то суперталантливый, приносит идеальную какую-то мысль и концепцию, но мы понимаем, что на пути ее реализации мы встретим столько сложностей, что, честно говоря, лучше не делать. Итак, это всё вопрос репутации в чистом виде.

А что касается совета, то, знаете, давать советы – дело такое, не очень благодарное. Потому что кому-то они подходят, кому-то – нет. Мне кажется, самый главный совет – это пытаться сделать то, что вам интересно, и когда оно получится, вам будет что показать в следующий раз.

- Алексей Гореславский, генеральный директор Института развития интернета, в гостях программы «Репутация» на радио «Комсомольская правда». Большое спасибо вам за эфир, Алексей Сергеевич. Помните, никто не имеет права посягать на вашу честь, достоинство и репутацию, но и вы должны отвечать тем же. Встретимся с вами ровно через неделю в эфире радиостанции «Комсомольская правда». Хорошей вам репутации. Алексей Сергеевич, вам большое спасибо за эфир.

- Спасибо вам.