Проблемы с поведением в школе: как справиться с неуправляемыми детьми
А. Милкус:
- Здравствуйте! Я – Александр Милкус. Со мной Дарья Завгородняя – моя соведущая.
Д. Загородняя:
- Здравствуйте!
А. Милкус:
- Наша тема сегодня – в классе появится трудный ребенок. И что с ним делать? Очень сложная педагогическая задачка.
Д. Загородняя:
- И никак мы ее не можем решить.
А. Милкус:
- Думаю, что она не имеет решения.
Д. Загородняя:
- Она многогранная.
А. Милкус:
- Хотя у нас сегодня есть люди, у которых есть версия, как ее решить. У нас в гостях руководитель программы развития учителей Яндекс-учебника Влада Казанцева. И руководитель направления «Учителя» в фонде «Шалаш» Валерий Майоров. Привет, ребята!
В. Казанцева:
- Здравствуйте!
В. Майоров:
- Привет!
А. Милкус:
- Когда я разместил у себя в соцсетях анонс нашей программы, мне начали люди писать, что вот эта молодежь, а что они могут сказать вообще! Какой у них есть опыт!
Д. Загородняя:
- По работе с трудными детьми.
А. Милкус:
- Расскажите немножко про себя сначала. Почему Яндекс-учебник взялся вместо учебников за развитие учителей? И что такое фонд «Шалаш»?
В. Казанцева:
- Учебник начал не вместо, а вместе. Учебник был придуман и вся эта история в Яндексе крутится вокруг того, чтобы учителям помогать. И когда это все началось, выяснилось, что у учителей довольно много запросов. И если посмотреть на сайте, вы увидите много курсов по совершенно разным вопросам. От развития того, что сейчас называется мягкими навыками, цифровые компетенции, там много всего. В том числе, у нас есть курс с фондом «Шалаш». И с этого начиналось наше сотрудничество, что мы просто сделали курс про трудное поведение. Не про трудных детей, а про трудное поведение, проявление этого трудного поведения у разных детей.
В. Майоров:
- Не трудные дети, а дети, которым трудно.
В. Казанцева:
- Да. И вот сейчас у нас идет интенсив. И родилась идея сделать тест с кейсами, куда учитель может погрузиться, посмотреть на ситуацию чуть со стороны, и попробовать выдать некие решения, которые ему кажутся наиболее адекватными в данной ситуации. Вот ему лично.
Мы просим учителей не выбирать, как правильно, а вот как ты бы поступил в этой ситуации. И после этого учителям выдается результат по некоторым компетенциям. И список материалов, что с этим дальше можно делать.
Д. Загородняя:
- И предлагается пройти некий курс.
В. Казанцева:
- Там много всего. И очень много материалов у благотворительного фонда «Шалаш», они эксперты в этом вопросе. А Яндекс – это площадка, которая предоставляет возможность всем взаимодействовать друг с другом.
Д. Загородняя:
- Влада, вы – учитель математики. Как вам этот тест? Я его прошла.
В. Казанцева:
- Нам нравится. Я его активно рекламировала в своей школе с позиции, что этот тест может проходить не обязательно учитель. Любой человек, который работает в школе, сталкивается с детьми. И может с ними иметь ситуации, где трудно. И много коллег ко мне вернулось и сказало, что здорово, нам понравилось.
Мы много общались с Валерой. Приятно, что коллеги и школа оценили. У нас школа в этом смысле достаточно продвинутая. Я думала, им-то зачем? Но, тем не менее.
Д. Загородняя:
- Валерий, расскажите о себе теперь. И о своем участии.
А. Милкус:
- И почему фонд «Шалаш» является экспертом? У вас фонд где? В классе? В школе?
В. Майоров:
- Фонд «Шалаш» уже много лет занимается работой с детьми. Изначально фонд занимался работой с детьми с сиротским опытом, которые были усыновлены, пришли в семьи. И мы работали с детьми в малых группах. Наши ведущие-волонтеры, мы их сами готовили, занимались один раз в неделю в нескольких разных группах с детьми.
Занятия наши были направлены на развития мягких навыков, навыков двадцать первого века, о которых мы говорим. Это информационная грамотность, коммуникация и так далее. А чуть позже мы поняли, что мы можем работать с детьми из разных категорий кризисности, то, что у нас федеральным законом определено как категория кризисности семей. Мы готовы приглашать в наши группы детей из разных семей, у которых разный бэкграунд. А международные и российские исследования нам говорят, что чем порой сложнее ситуация, бэкграунд у ребенка, тем выше вероятность того, что он будет проявлять трудное поведение.
Мы часто на занятиях сталкиваемся с тем, что мы привыкли называть трудным поведением. Это активный или пассивный отказ от выполнения задания, их много. И мы просто научились и умеем с этим работать. Мы используем собственные инструменты, методики, которые есть в фонде. И те методики, которые нам предлагает международное или российское сообщество. Мы применяем инструменты в наших группах, знаем, что они работают. А дальше мы стараемся нести эти знания, спасибо Яндексу, как нашему партнеру, несем это знание вместе к учителям.
Фонд «Шалаш» этим и занимается. Мы, правда, считаем, что нет трудных детей, есть дети, которым трудно. И нам важно, чтобы учителя и взрослые, которые работают с детьми, помнили об этом. И умели быть тем взрослым, рядом с которым ребенку будет безопасно, интересно. И вообще весело проводить свою жизнь.
Д. Загородняя:
- Тестирование по поводу обращения с детьми, у которых есть трудности, оно мне показалось очень интересным.
А. Милкус:
- Трудные дети, дети, у которых есть трудности – это игра со словами.
Д. Загородняя:
- Поясню. Допустим, ситуация: мальчик был отличник, хорошо учился, мама развелась, вышла заново замуж. Родился новый ребенок. Старший мальчик оказался несколько заброшен, съехал на двойки. И вдруг откуда ни возьмись признаки, похожие на СДВГ.
Здесь надо разбираться и помогать ребенку.
А. Милкус:
- Вот есть конкретная история. Ты рассказала одну.
Для меня классический случай, который случился в зеленоградской школе, когда в 8 классе пришел ребенок, у которого был конфликт с учителем. Начал учителя оскорблять и так далее. Учитель не выдержал, схватил его за шкирку и выкинул из класса. И теперь разбираются следственные органы и с мальчиком, и с учителем. И учителю пришлось тут же уволиться. Классические истории.
Д. Загородняя:
- Они редковаты, такие истории. Она дошла до СМИ. И очень резкий случай. А вот в тесте разбираются кейсы помягче, но очень актуальные.
А. Милкус:
- Вы умные. А я буду играть… Все вы упомянули термин СДВГ – синдром дефицита внимания и гиперактивности. Это когда ребенок не может усидеть на месте. Последнее время таких детей, к сожалению, много. Все, перевели на русский язык. Спасибо.
Д. Загородняя:
- Как подбирались эти случаи трудностей с детьми на уроках? По каким критериям?
А. Милкус:
- Спрашиваю наших радиослушателей. А в вашем классе есть такие истории? Как вы справляетесь с трудным ребенком?
В. Майоров:
- Про игру слов «трудные дети» и «дети, которым трудно». Это не игра слов. Когда мы говорим «трудные дети», мы перекладываем ответственность за поведение на самого ребенка. А когда мы строим эту фразу по-другому, говорим, что у ребенка есть трудности в поведении, ребенок, которому трудно, мы меняем область ответственного. И отвечает за это взрослый, педагог, родитель, который рядом с этим ребенком.
Для нас это не игра слов.
А. Милкус:
- Нам слушатели пишут о том, что практически в каждом классе есть такие дети. И как им помочь?
В. Казанцева:
- Я хотела поддержать Валеру в том, как правильно говорить, почему это важно. Валера сказал про то, куда смещается фокус ответственности. И я хотела подкрепить это примером из своей учительской жизни. Очень важно взрослому сохранять свою взрослость в общении с детьми. И когда ты смотришь на поведение ребенка не как на то, что это ребенок не такой, а как на то, что сейчас это было некоторое поведение. И начинаешь анализировать его с холодным умом, что с этим дальше делать, то получается сильно лучше. И я это неоднократно замечала. Особенно это часто с подростками бывает, они любят эмоционально цеплять.
Если не принимать это лично на свой счет, если к этому относиться спокойно, то получается добиться невероятных результатов. И наладить отношения с этими детьми. Они после этого начинают гораздо лучше вовлекаться в учебный процесс. Это очень важная история про то, как себя учитель позиционирует с детьми.
А про подбор кейсов, я начну, а Валера дополнит. Это кейсы, которые случаются у всех. Бывают острые истории, которые случаются в школах, где есть сложности, может, социального формата, что-то еще. Даже в моих школах, у меня опыт двух школ, они хорошие, из хороших семей, у них по жизни ничего более-менее, мы надеемся на это, но обычные хорошие дети, бывает, ведут себя так, что учителю с этим трудно работать. Может, ключевая вещь сегодняшнего разговора, чтобы у людей сместился этот фокус, что не надо к проблеме относиться, как к чему-то личному, а относиться как к явлению, с которым можно и нужно работать. И делать это спокойно и последовательно.
В. Майоров:
- Про кейсы. Мне так радостно, что мы можем с тобой друг друга поддерживать, Влада. Мы смотрим с тобой в одну сторону в этом плане.
Кейсы написаны нами на основе нашего собственного опыта, который у нас есть в фонде. И которые мы видим в работе с детьми. И на основе тех исследований, которые говорят, что такие случаи чаще всего встречаются в педагогической практике. Мы регулярно в фонде исследуем этот вопрос.
Вы сказали про трудного ребенка с трудным поведением в классе, Александр. И наши исследования показывают, что у каждого учителя есть, как минимум, один ребенок, который демонстрирует трудности поведения. Мы про это точно знаем.
Д. Загородняя:
- Тест очень хороший. И наверняка у многих учителей получились высокие результаты. Допустим, у педагога высокие компетенции, но все равно у него на уроке дети хулиганят. По ситуации ты не можешь ничего с этим сделать зачастую. Мы же не можем признать, что у детей психологические проблемы. И что с этим делать?
В. Майоров:
- Что делать с детьми или что делать, когда у тебя высокий балл по тесту?
А. Милкус:
- Высокий балл по тесту – не гарантия того, что ты…
В. Казанцева:
- По тесту готова ответить. Основная идея интенсива - не про высокие или низкие баллы. Это некоторый ориентир, в цифрах людям легче мыслить. Им дали какой-то результат в цифрах, это дает им какие-то координаты. Но основная идея интенсива вообще и того, как построены вопросы, а они построены на ситуациях, в том, чтобы учитель запустил процесс саморефлексии. Что он делает, почему так делает. И что с этим дальше делать. И как только он задал себе вопрос, а что, так можно было? Он видит четыре варианта. Он чувствует, что склоняется к одному, пока читал вопрос, он сформулировал в голове приблизительно, что он ответит. И дальше у него четыре варианта. И они могут быть все не такие же, либо три не такие. И он читает и думает, ух, ты, оказывается, делают еще и так. Интересно, а как правильно. И все, процесс пошел.
Эти проценты – вторичная история. Важно, чтобы учитель про это задумался.
А. Милкус:
- Мы сейчас говорим слово «тест». Это запутывает. То, что написали в Яндексе с помощью «Шалаша» - мы говорим о том, что есть возможность как-то сообразить, какие есть варианты. Я на примере все время этой зеленоградской истории. Я разговаривал со специалистами-конфликтологами, которые понимают, что в этой ситуации делать. И у меня было ощущение, что я бы на месте этого учителя, когда меня начал провоцировать восьмиклассник, я бы поступил точно так же. При классе оскорбляют, во мне взыграл мужчина, я включился, может, я бы даже стукнул. Вот честно говорю. Поэтому меня в школу нельзя пускать.
Д. Загородняя:
- О, нельзя вас пускать!
А. Милкус:
- Но я начал разговаривать со специалистами, которые работают с такими ситуациями. И мне накидали четыре варианта, как мог поступить учитель, чтобы и себя… Мне казалось, что ситуация патовая! Я не знал, что можно так. И мне накидали четыре варианта, когда можно было и себя не уронить, и проблему решить, и ребенку помочь. Потому что ребенок, который приходит с такой историей, явно он кричит: помогите мне! У меня проблемы! И он обращается к этому учителю именно за помощью.
В. Майоров:
- Александр, стукнуть – это уголовное преступление.
А. Милкус:
- Поэтому я бы в школу не пошел.
Интересное есть у нас сообщение. «А почему надо возиться с этими трудными ребятами, почему бы их не отдать в коррекционную школу и пусть там с ними занимаются специаисты». Кстати, это тоже классическая позиция учителя.
В. Майоров:
- Есть несколько причин, почему так нельзя сделать. Если мы даже отходим от гуматистических причин, которые мне очень близки, на которых все основывается. Первое – не так просто исключить ребенка из школы, если мы говорим про обычную школу. И отправить в другую. Это не такой процесс, что вот мы сейчас его исключим и заживем прекрасно.
Второе. Давайте помнить, что это работа учителя. Есть разные профессии в этом мире, у каждой профессии есть свои обязанности.
Д. Загородняя:
- Валерий, мы тысячу раз это говорили на нашей передаче. Но дело в том, что у учителей зачастую нет никакой помощи.
В. Казанцева:
- Это другой вопрос. Это очень важный вопрос!
В. Майоров:
- Это другой важный вопрос. Но отвечая на этот вопрос, почему этого нельзя сделать, потому что это работа учителя. И мы можем вернуться к вопросу: а что делать тогда? А у нас есть ответ. У меня и у Влады. Но вопрос, почему нельзя сделать? Это сложно. И тут самый простой ответ. Второе – это работа учителя. И третий ответ, который наиболее важный, на мой взгляд, мы просто обрекаем ребенка на замкнутый круг неуспешности.
А. Милкус:
- Я заинтересовался этой проблемой года три-четыре назад, когда у нас проходила международная конференция в Москве EDCRUNCH. И там был очень интересный товарищ, он раньше был продюсером, по-моему, CBS, в общем, достаточно состоятельный телевизионный деятель американский, который все бросил и создал компанию, которая проигрывала сложные ситуации, он создал мультики, озвучил, загнал это все в VR. И учителя во многих американских школах, прежде чем их пускали в класс, он просто отрабатывал вот такие вот истории на тренажерах. В принципе, истории достаточно конечные. Мы просто не говорим про особых детей с диагнозами, тут надо работать учителю с врачом.
Д. Загородняя:
- Мы говорим про озорников.
А. Милкус:
- И вот меня поразило, как так можно было делать.
И сейчас у нас есть такие же технологии, может, другие, но помогающие учителю сориентироваться. Иногда у тебя 20-30 секунд на то, чтобы правильно отреагировать, не потерять себя и так далее.
Мы дозвонились Светлане Валерьевне Сухановой, начальнику управления оценки и развития профессиональных компетенций работников образования Московского центра развития кадрового потенциала образования, кандидата психологических наук. У нас есть, оказывается, есть и другие материалы для того, чтобы учителю подставить плечо в этой ситуации.
Здравствуйте, Светлана Валерьевна!
С. Суханова:
- Здравствуйте!
А. Милкус:
- Расскажите про вашу программу «Успех каждого ребенка».
С. Суханова:
- Это такая компьютерная программа, в которой педагог взаимодействует с виртуальными учениками, решает реальные педагогические ситуации. Принимает решения и может видеть, как решения влияют на развитие личности ученика. Тренажер разрабатывался для того, чтобы научить педагога понимать причины возникновения нарушения поведения, причин, которые вызывают трудности взаимодействия с детьми, которые вызывают эмоциональную нестабильность у детей, когда ребенок не умеет регулировать свое поведение. И причин, которые снижают мотивацию.
А. Милкус:
- Мы сейчас говорим про учителей. Но ведь и родители сталкиваются с такой ситуаций! Наступил пубертат – 11-12 лет. И ребенок превратился в монстра.
С. Суханова:
- Эта программа связана с обучением взрослых, любых взрослых так взаимодействовать с детьми, чтобы у них они развивались как успешные личности, чтобы они умели принимать решения, ставить цели, регулировать свое поведение. И эти принципы одинаковы при взаимодействии и педагога с детьми, и родителей с детьми. Они основаны на современных знаниях в области педагогики и психологии.
Д. Загородняя:
- А как можно воспользоваться этим тренажером?
С. Суханова:
- Тренажер доступен всем педагогам Москвы. И к тренажерам могут присоединиться любые педагоги в рамках проекта «Взаимообучение городов». С точки зрения родителей ситуация немного сложнее. Этот тренажер – не просто компьютерная программа. Это система обучения, которая связана с дополнительными функциями, например, те педагоги, которые не могут пройти тренажер, у него три уровня. Несмотря на то, что процесс автоматизирован, устроен как многоступенчатая программа, не получается у некоторых педагогов его проходить. И тогда подключаются наставники, которые помогают анализировать ошибки, подключаются программа повышения квалификации.
Пока эта история, этот пакет образовательных программ реализованы для учителей. Учителя, которые работают в школах, являются пользователями нашего тренажера, многие говорят, что тренажер помогает им по-другому строить взаимодействия с детьми. И понимать причины их поведения.
А. Милкус:
- Расскажите, где найти тренажер?
С. Суханова:
- Сайт Московского центра развития кадрового потенциала. На главной странице есть ссылка на тренажер «Успех каждого ребенка».
А. Милкус:
- Спасибо!
Д. Загородняя:
- Спасибо!
А. Милкус:
- У нас теперь есть два варианта.
Д. Загородняя:
- Да. И мне хотелось бы узнать у наших собеседников, какие предварительные итоги теста. Что учителя отвечают? Вы получили какую-то интересную информацию?
В. Казанцева:
- Пока рано говорить. У нас интенсив идет всего шесть дней. По итогам трех недель мы будем готовы все это анализировать.
Я бы сказала другое. Цифры показывают, что это очень востребовано. Тест проходят много, люди проходят тест до конца. Это значит, что тема важная.
И у меня было замечание к вопросу, который озвучили: что дальше с этим делать? Вот тест я прошел. И помимо того, что там есть список рекомендаций, чего дальше можно почитать, посмотреть, пройти наш общий курс, он хороший и большой. Курс повышения квалификации, за него даже можно получить удостоверение. Но я советую его просто по-человечески посмотреть и ознакомиться. Помимо этого у нас следующий этап сотрудничества с фондом «Шалаш» - мы запустим серию вебинаров, на которых мы будем встречаться с учителями и помогать дальше работать.
В. Майоров:
- Мы при подготовке поняли, что нужен следующий шаг. Мы что-то узнаем, учителя порефлексируют про себя, узнают свои навыки и знания. И дальше что им делать?
Мы поняли, что нужен следующий шаг – место, куда они придут помимо курса, который у нас уже есть. И с апреля мы предложим вебинары.
А. Милкус:
- Вебинары о чем?
В. Майоров:
- Вебинары будут инструментом работы с проявлениями трудного поведения.
А. Милкус:
- Я вспомнил, я разговаривал довольно давно с опытной учительницей. Говорю, что есть же ситуация, когда ребенок вскочил, побежал по классу, что-то еще такое, что учитель должен делать? На что мне эта учительница с таким вот спокойствием удава сказала: она знает, что должна делать. Она для этого училась в педагогическом вузе.
Вот встал третьеклассник, начал бегать на уроке. Я бы растерялся. Оказывается, хороший педагог должен уметь это делать.
Расскажите, как записаться на ваши тесты? Где есть эти сервисы? По какому адресу войти и сколько времени это занимает? Нам тут пишет слушатель: «нет у нас времени смотреть вебинары!»
Д. Загородняя:
- Да, трудно и вообще. Давайте скажем, что все это легко.
В. Казанцева:
- Легко, наверное, не бывает, хотя можно это облегчить. Есть сайт teacher.yandex.ru – это сайт программа, который покрывает все интенсивы, наши курсы, вебинары и прочее. Можно туда зайти, там много полезной информации. И там же будет анонс вебинаров, будет рассылка по пользователям, которые проходили интенсив. И тем, кто у нас курсы смотрел.
А. Милкус:
- Сколько времени это занимает? Учителя работают на полторы-две ставки. И чтобы заняться дополнительным образованием, надо выкроить время.
Д. Загородняя:
- Это большая претензия учителей, да.
В. Майоров:
- Очень понятно. Поэтому наши вебинары не длятся больше часа. Это удобное время вечернее в районе шести вечера. Мы будем это делать так, чтобы люди могли слушать и смотреть наши вебинары в момент, когда они вне работы.
А. Милкус:
- А курс обучения – сколько вебинаров?
В. Майоров:
- 11 вебинаров с инструкциями, которые мы проведем вместе. И мы повторим их еще раз чуть позже второй раз.
А. Милкус:
- Кто ведет эти вебинары?
В. Майоров:
- Так как мы говорим про нашу экспертизу и фонд «Шалаш», про те методики, которые есть у нас, вебинары будут вести те ведущие, которые работают в наших группах с детьми, которые опробировали все эти приемы и методики непосредственно в группах. И дальше могут передавать их учителям.
А. Милкус:
- Там интерактивная работа предполагается? Или учитель включает и слушает фоном.
В. Майоров:
- Конечно, мы делаем интерактив, в том числе, у нас есть тесты онлайн, можно онлайн голосовать, выбирать ответы. Мы хотим, чтобы это была включенная работа.
Д. Загородняя:
- Интерактив – это кардинальнго важно. Всегда найдется ситуация, выбивающаяся за схемы модели. А что учителям вот сейчас делать? Сложилась сложная ситуация, а в вашем тесте она не описана. Нигде нет этой ситуации. И куда учителю бежать за помощью? Администрация зачастую не помощник.
А. Милкус:
- Перевожу на русский. Есть ли у вас какие-то консультации для учителей, попавших в сложную ситуацию?
В. Майоров:
- Это сложный вопрос. Первое – куда бежать. У нашего фонда есть наш Instagram или сайт, куда вы можете зайти и посмотреть. Там много инструкций и справок, которые мы готовим по работе с трудным поведением. И в случае, если вам нужна помощь, есть профессиональные сообщества в школе, ваши коллеги.
Д. Загородняя:
- Ну, есть еще школьный психолог, но я вот сколько ни говорила…
В. Майоров:
- А есть еще неформальные объединения. Я знаю, что в одном из регионов России есть объединение «Молодые педагоги». Не буду говорить регион, это не очень важно. И это работающий самостоятельный орган, где люди друг друга поддерживают. Есть интернет, есть офлайн-сообщества, куда можно прийти и получить поддержку любого рода.
В случае с нашим фондом, вы можете приходить к нам в наши соцсети и общаться с нами. Мы отвечаем на все вопросы, готовы с каждым поговорить.
В. Казанцева:
- Мы чувствуем, что есть дефицит мест, куда учителю можно прийти и задать свой вопрос. Вообще куча вещей на учителя сыпется и не всегда понятно, что делать.
Д. Загородняя:
- Куча психологических вопросов.
В. Казанцева:
- Много разных задач стоит перед учителем. И можно совершенно потеряться. И многие учителя выгорают. У нас был тест про выгорание. Это катастрофа!
А. Милкус:
- В общем, если что, можно попытаться найти помощь на сайте teacher.yandex.ru.
В. Казанцева:
- Можно.
А. Милкус:
- И на «Шалаше».
Спасибо!