Как ребенку найти свой путь в жизни
А. Милкус:
- Здравствуйте, наши уважаемые слушатели. Сегодня мы с вами поговорим о том, как школьнику определиться, найти себя, найти свой путь в жизни. Мы сегодня разговариваем об этом с директором «Школы будущего». Это Калининградская область, это Алексей Викторович Голубицкий.
А. Голубицкий:
- Здравствуйте.
А. Милкус:
- И Наталья Александровна Киселева, заместитель руководителя департамента образования и науки Москвы, человек, который входил в 50 лучших учителей мира. Давайте поговорим о том, какой трудовой путь, а, может, и не трудовой, а научный, ждет наших школьников. Вот что меня всегда беспокоило и что настораживает в школьной жизни. Повезло попасть к хорошему учителю – человек, как правило, выбирает какую-то профессию, связанную с этим учителем. Мы знаем, что много детей, которые считают себя гуманитариями, они просто в младшей школе попали к учителю, который не смог им донести математику, а потом и физику. Мы с Натальей Александровной участвуем в проекте «Медиакласс в московской школе» и, когда я с десятиклассниками, которые в этот проект записались, разговариваю, спрашиваю – почему вы пришли в медиакласс? Многие говорят – а потому, что нам сказали, что мы гуманитарии, а в школе есть медиакласс и это для гуманитариев. Но на самом деле ведь, во-первых, медиапрофессии, медиадисциплины во многом все-таки требуют и знания математики, но вот в какой момент на человека клеится вот это перечеркивание его жизни – что вот тебе математика не дается, иди в гуманитарии. А если бы попался хороший учитель, может быть, из этого молодого человека вырос бы со временем Лобачевский. Как вот эту проблему школьную решать-то, Наталья Александровна?
Н. Киселева:
- Проблема на самом деле серьезная достаточно. Потому что здесь нужно сначала понять, а какой процент влияния оказывает учитель на школьника при выборе профессии и во скольких случаях это происходит? Потому что из моих педагогических наблюдений могу сказать, что, скорее, даже бывают ситуации и вовлечения, и отвращения – вот то, что, собственно говоря, Александр, вы и сказали. Когда яркий харизматичный учитель совершенно меняет вообще выбор ученика своей будущей траектории. И вы начали с того, что упомянули про мой профессиональный путь, в моей истории была такая же самая тема сложного выбора старшеклассницей своего дальнейшего пути. Я обучалась в математической школе и увлекательнейший, интереснейший, профессиональный учитель истории в 10-11 классе так смог заинтересовать своим предметом, что после 11-го класса я решила поступать на исторический факультет в вуз. Это не понимали мои родители, это не понимали многие учителя и говорили о том, что зачем ты это делаешь, ты совершаешь ошибку, но я поступила, отучилась две недели, после чего поняла, что действительно история это совсем не то, что хотелось бы мне делать в жизни и очень не хватало точности, логики, аналитики. Папа сказал, что нужно выбирать, что-то должно быть профессией, а что-то хобби и через год я поступила на математический факультет в университет, история до сих пор является моим хобби, я понимаю сложность этого выбора и понимаю, что по сути мне, как старшекласснице, помочь сделать правильный выбор не совсем было возможным в силу обстоятельств в школе, в силу, может быть, каких-то традиционных шаблонных подходов к выбору будущей профессии – что популярно, чем известно, что находится ближе к дому. И перед современными школьниками по сути эти проблемы сохраняются. И, конечно, здесь роль и личность учителя старшего, значимого, взрослого, роль личности, возможности школы и достоверность, доступность информации играют ключевые роли. Для старшеклассника возможность попробовать себя в разных сферах, определиться с тем, что может быть интересно и что может стать профессией, а что останется хобби и возможность посоветоваться с разными людьми, с разными значимыми взрослыми и узнать больше информации про разные направления будущей профессии – это очень важно.
А. Милкус:
- У меня то же самое было. У меня математика и литература шли с одинаковым успехом и у меня была развилка – идти в программисты или в журналисты, но вот в девятом классе пришел замечательный учитель русской литературы и меня унесло в журналистику. И я иногда до сих пор думаю, а что было бы, если бы я ушел в другую сторону? Мне до сих пор не хватает какой-то такой аналитической истории и я ее пытаюсь в журналистике применять. Вот Алексей Викторович тоже в образование из океанологов пришел, насколько я помню. Вот можно ли вообще избежать ошибки и как можно настроить человека? Или, может быть, современный молодой человек должен попробовать много чего и может только к середине жизни выплыть к тому, что является лично его выбором и то, что дальше выстраивает его дальнейшую жизнь так, чтобы было интересно. Или шансов у нас далеко не у всех достаточно для этого? Алексей Викторович, как вы считаете?
А. Голубицкий:
- Ой, какая прекрасная тема у нас сегодня. Я абсолютно убежден, что она центральная. Потому что хорошая школа, добротная семья как раз создают условия для выбора пути ребенка. Что нужно выбрать путь в жизни и начать по нему двигаться. Собственно говоря, это главная цель школы. Баллы и конкретные знания, конкретные навыки – это просто инструмент, помощь дороге, то есть, какие-то дополнительные вещи, которые помогают по этому пути идти. Как это может произойти? Вот я не только директор школы, я организовываю тьюторскую службу, а это такие необычные люди, которые ничему не учат специально, а они, наоборот, слушают детей и помогают их разговорить, помогают им самим почувствовать то, что им хочется и куда они хотят дальше двигаться. Я был среди первых тьюторов – это медики на себе не показывают, а педагоги и директора показывают – то есть, я начал с себя и как раз пытался разобраться в этой проблеме, которую вы предлагаете нам сегодня обсудить. Я абсолютно убежден, что у каждого человека есть какое-то предназначение.
А. Милкус:
- Я абсолютно согласен. То есть, для чего-то мы рождаемся.
А. Голубицкий:
- Да, никаких сомнений. И вот дальше человек случайным способом, как вот Наталья сказала, могут случайно встретиться учителя или встретит такую ситуацию, когда он почувствует, когда мы попадаем в свое предназначение, то мы начинаем чувствовать мир по-другому… Например, вот Софья Ковалевская, первая женщина-математик, если бы ее детскую комнату случайно не оклеили конспектами по математике, обоев просто не хватило, или если бы Моцарт, например, родился бы в семье булочника или кузнеца, а не композитора… Вот мы что-то делать умеем и обстоятельства вокруг нас должны совпасть с нашим внутренним миром и когда это происходит, возникают гении. Я убежден, что гении все. Просто есть те, кто встретился…
А. Милкус:
- …а кому-то не повезло.
А. Голубицкий:
- Да. И, к сожалению, пока школа, давайте честно скажем, немногое делает, а иногда и многое делает для того, чтобы этого не произошло. Кстати говоря, сильный учитель интересный может как помочь, так и сбить, например, с толку. То есть, я начинаю заниматься биологией не потому, что биология – это мое, а потому, что классный учитель по биологии, лучше всех в этой параллели, который мне встретился. Хотя бывает такой нарратив, который позволяет мне начать думать в эту сторону и это действительно мое. Как почувствовать? Просто перебирать. Вот когда я общаюсь с подростками, я говорю – вы знаете, ваше предназначение, ваш путь как туфли, то есть, его нельзя за вас выбрать. Да я даже не могу помочь им выбрать туфли. Один способ – примерить. То есть, вот это так называемые профессиональные пробы. Ты берешь одну профессию, другую, третью… Не знаю, как у вас, а у меня такое было в магазине – надеваешь туфли и…
А. Милкус:
- …и пошел.
А. Голубицкий:
- Вам завернуть? Нет, говоришь, вы мои заверните, а я в этих пойду. И вот когда такое же ощущение от профессии, от какого-то дела – это ваше, пробуйте. А если вы посмотрите вокруг, вы безошибочно узнаете тех людей, которые… вот я недавно с таким автослесарем столкнулся. Он с таким упоением ковырялся в моем автомобиле, с такой радостью искренней…
А. Милкус:
- А вообще только школа может помочь? Наталья Александровна, и все ли люди в школе могут или имеют возможность найти себя? Может быть, они и не должны в школе как-то определяться? Может быть, это должно произойти в более старшем возрасте? А, может быть, есть люди, у которых и нет ярко выраженного такого своего пути, о котором Алексей говорил?
Н. Киселева:
- Хорошие вопросы вы задаете, Александр, и достаточно непростые вопросы. Потому что на самом деле воспринимают часто школу как пространство встречи ребенка со своим будущим, может быть, если так интересно говорить. Конечно, ошибочно считать школу подготовкой к жизни, но зачастую именно так и происходит. В школе всегда говорят – самое главное учиться хорошо, чтобы сдать ЕГЭ, получить аттестат, поступить в вуз. И вот это закладывается, на протяжении многих лет это с детства закладывается и по сути, когда мы говорим про целеполагание и выбор, происходит он в школе или происходит в семье, здесь ключевым-то является не это. Ключевым является тот посыл, который несет одновременно и семья, и школа. А посыл один – нужно учиться, чтобы сдать экзамены и поступить в вуз. И вот несмотря на все споры постоянные между семьей и школой, в этом посыле и учителя, и родители единодушны. И это программирует ребенка. Если бы можно было построить пространство взаимодействия семьи и школы так, чтобы посылом основным было, что ребенок, попробуй, выбери свой путь, а мы тебе в этом поможем, и это может быть успешная сдача экзаменов и поступление в вуз или после 9-го класса выбор какого-то колледжа или, может быть, после 11-го класса подумать, определиться, подготовиться и тогда уже решить. Если бы вот эти разные траектории для ребенка были интересны, востребованы и не было вот такой программируемой на протяжении многих школьных лет посылки от семьи, от школы, что школа, ЕГЭ и вуз, тогда, возможно, как раз и не воспринималось бы только школа, подготовка к будущему и тогда, возможно, может быть, проходило бы и раньше вот это осмысление у детей или больше возможностей пробы в школьные годы. Потому что, конечно, для подростков, а мы понимаем с вами психологию подростков основной школы, учеников 7-9 классов, очень важно пробовать себя в разных направлениях. Это их ведущая деятельность, практикум, экспериментарии разные, лаборатории, опыты, проекты. Вот это то, что должно быть насыщено. И вокруг ребенка нужна вот эта насыщенная среда в переходный в подростковый возраст, которая поможет ему почувствовать свой интерес к какому-то определенному роду занятий, который дальше может уже в 19011-м классе продолжаться в приближении к этому профессиональному направлению, приближения к этому своему будущему пути. И тогда задача будет звучать не так. Не учить хорошо, чтобы сдать экзамены и поступить в вуз, а попробуй себя здесь, попробуй определиться с тем, что тебе нравится и не бойся, что этот выбор может быть изменен в течение жизни. Мне кажется, что сейчас это одно из ключевых, потому что мы прекрасно понимаем, что наши родители выбирали профессию на всю жизнь в основном. Они начинали работать и поэтому пути шли. То есть, был возможный выбор или рост вертикального в своей профессиональной деятельности, но смена горизонтальная, уход из одной области в другую был крайне редким. Сейчас уже, если анализировать поколение современных родителей, молодых родителей, они более гибкие, они понимают, что есть проектные команды, под какой-то проект собираемые и если им интересно, они входят в проект, работают в этом проекте, а дальше он заканчивается, потому что любой проект ограничен во времени и они дальше переключаются на следующую работу, следующую идею, и более свободны в этом. Нынешнее поколение старшеклассников еще более гибкое в плане такого выбора проектного. И, конечно, когда мы с позиции учителей, выбравшие профессию одну за всю жизнь или с позиции старшего поколения, взрослых, будем транслировать ту же самую логику – важно хорошо учиться, чтобы сдать экзамены и поступить в вуз – мы не оставляем для ребенка ничего другого в этой программе. И удивительное единство в этом и родителей, и учителей. Да и учеников тоже. Если прийти в школу подростковую и спросить у семиклассника, а что ты пожелал бы своему другу на день рождения, многие скажут – хорошо учиться, сдать экзамены и поступить, куда он хочет. То есть, даже на уровне 7-8 класса часто не звучит, что определиться с тем, что ты хочешь сделать в жизни, с тем, что тебе интересно и нравится, с тем, что может стать для тебя будущей профессией, с тем, чтобы быть постоянно открытым к новым знаниям, обучаться, понимать, что ты можешь быть специалистом в одной сфере, но увлекаться многими другими. И сформировать ребенку на уровне школы вот этот спектр интересов, такой вот баланс жизненный. Хорошо сдать экзамены и поступить в вуз – вот такая проблема сейчас есть. И вот эту программу хорошо бы нам вместе с родителями, семье и школе пытаться перестроить. Да, действительно, мы значимые взрослые в жизни наших детей. Да, конечно, не только школа является пространством выбора, потому что есть и учреждения дополнительного образования, есть и клубы всевозможные, которые посещает ребенок, общается. Есть и просто дружеские детские компании, организации, объединения. Конечно, семья и школа – это фундаментальная основа и, когда в семье и школе есть единство, как вот я привела пример: готовься к экзаменам, сдашь, поступишь в вуз - тогда эта программа на ребенке и транслируется. А если бы выстраивать параллельно еще какие-то программы – попробуй здесь, попробуй здесь, мы тебя поддержим, мы тебе поможем, мы тебе расскажем, не бойся ошибаться – вот это тоже такая большая проблема в наших школах, которая транслируется и учителем, и родителями – боязнь ошибки. И вот эта боязнь получить нехорошую оценку перекладывается в перспективе на боязнь ошибки выбора. Это серьезная большая задача сейчас в перспективном объединении семьи и школы, для того, чтобы становиться пространством выбора, совместно помогать детям сделать свой выбор.
А. Милкус:
- Смотрите, вот буквально недавно мне позвонила одна очень хорошая женщина и доложила, что мы поступили в хорошую школу. Вот они поступали в первый класс в хорошую школу. Я говорю – как ты определила, что хорошая школа? Я посмотрела место в рейтинге и их выпускники хорошо сдают ЕГЭ, сказала она. Я ей говорю – а ты не задумывалась, что ребенку до ЕГЭ еще 11 лет, ты не интересовалась вообще, вот насколько атмосфера в школе, насколько ребенку будет комфортно? То есть, родители для маленьких, 7-летних детей определяют школу по этим параметрам. Но у нас других параметров-то нету. Алексей, вот что делать, как объяснить родителям, что не ЕГЭ главное-то в школе, а, наверное, счастье и возможность ребенка реализовать себя?
А. Голубицкий:
- Согласен с вами, Александр. И с Натальей соглашусь. Действительно, эта проблема существует и мы воспринимаем… у нас жизнь какая-то странная получается. Детский сад – это подготовка к школе, школа – подготовка к ЕГЭ и к поступлению в вуз.
А. Милкус:
- Вуз – это подготовка к жизни.
А. Голубицкий:
- А работа – это подготовка к пенсии. То есть, жизнь начинается только на пенсии. Нет, это хорошо, что она, как у почтальона Печкина: «Я только жить начинают – на пенсию перехожу»… Но хотелось бы, чтобы это наступило несколько раньше. И, конечно, школьные годы, если мы вспоминаем счастливую ее часть, редко связаны с каким-нибудь уроком. Это связано с каким-то событием, это может быть победа в спорте, в олимпиаде, в КВН, первый выход на сцену (театр). Но редко это конкретный урок. Хотя такое тоже случается.
Н. Киселева:
- Особенно если на этом уроке были какие-то шалости.
А. Голубицкий:
- Да, да. И, конечно же, школьные годы – это часть жизни, а не подготовка к жизни. Именно это говорил и Сухомлинский, и Дзю, и многие другие мыслители. И очень опасно не воспринимать это так. К сожалению, это и учителями, и родителями многими, да потом и детьми постепенно начинает восприниматься. Но что может сделать школа?
Первое. Вот то пространство выбора, о котором начала рассуждать Наталья. Школа может дать ребенку инструмент ответственного выбора. У нас есть гипотеза, которую мы цитируем в нашей школе – чтобы выбрать путь жизни, вуз, надо много раз потренироваться в малом, когда ставки не так высоки. И технологии – это не девочки готовят, а мальчики строгают. Это все остается, пожалуйста, выбирайте. Но именно выбирайте. Добавляем туда чиповые станки, ландшафтный дизайн, сайты построения робототехники… То есть, какие-то разные технологии и ребенок выбирает. Физкультура. Два урока физкультуры, а третий, пожалуйста, на выбор – бассейн, скалолазание, баскетбол, волейбол. И дальше ребенок выбирает. Но если на втором уроке он говорит – нет, мне не понравилось, ему говорят – нет, ты будешь ходишь эту четверть туда. А если ему не нравится – это тоже хорошо, потому что в следующий раз он спросит у друга, посоветуется с папой… То есть, он учится самовопрошать. То есть, ответственный выбор – выбирать и не бояться ситуации выбора и нести ответственность.
А. Милкус:
- Наталья Александровна, когда я разговаривал и своих детей по кружкам водил, вот примерно как Алексей – один кружок, другой кружок, плюс еще спортивная секция, дети выворачивались и ходили туда, куда они хотели. Но мне один преподаватель сказал – ты после второго-третьего занятия сразу не забирай, вот критическое занятие – это восьмое. Вот после восьмого занятия человек понимает, либо он уже встроился в новый коллектив, понял, что это интересно, либо он понял, что это не его. Есть ли такое понятие – рубеж восьмого занятия?
Н. Киселева:
- Может быть, соотнести это с известной в психологии темой 21 дня, что вырабатывалась привычка. Кружок обычно проводится 2-3 раза в неделю и восьмое занятие – это как раз та третья неделя, 21 день повторяющихся событий, когда это либо вырабатывается в привычку и затягивает, либо не вырабатывается в привычку и становится неинтересно и тогда идет отторжение. Вот я бы провела такую аналогию. На самом деле, может быть, вот в этом есть здравый смысл и разумное зерно. И хотела бы еще вернуться к тому, что в отношении кружков допобразования и выбора говорил Алексей про вот это образовательное обжорство. Потому что на самом деле хороший термин, кстати, мне очень понравился, и об этом тоже стоит поговорить. Не только ведь дети, которые приходят на пятый кружок в день, говорят о том, что можно я здесь спокойно посижу в уголочке, потому что я уже устал? Здесь же еще сложнее ситуация. Дети приходят на уроки утром и говорят о том, что они устали уже в школе, потому что у них вчера были там 3-4 репетиторов, вторая школа по сути, несколько кружков и сегодня еще предстоит тоже и они вчера даже уроки не успели сделать, потому что им нужно еще сегодня сделать на занятия с репетитором (это очень важно) и на занятия с кружками и, если посмотреть на рабочий день нашего ребенка, обычного подростка, и сравнить с рабочим днем взрослого, то, я думаю, что очень многие семьи удивятся. И вот эта проблема, с одной стороны, дать возможность выбора – пусть попробует, пусть определится, это ему нужно или это ему нужно? С другой стороны, вот то закармливание ребенка разными образовательными векторами и направлениями, когда уже обессиленный подросток не то что выбрать не может, он уже устал и ему уже лучше бы спокойно где-то посидеть… Я очень часто советовала родителям своих учеников просто поговорить с психологом. Но у нас, вы знаете, как-то складывается такое устоявшееся представление, что с психологом – это значит какие-то отклонения, нарушения, это значит что-то не так. Хотя на самом деле есть же огромное количество различных способов, различных замеров, которыми психологи могут помочь подростку сфокусировать е8го на какой-то отрасли, которая ему нравится, показать ему, что у него здесь больше склонностей и способностей. Или, наоборот, дать возможность понять, что у него есть способности, а он на это не обращает внимания. И вот очертить тот вектор как-то, который поможет более предметно помочь сделать выбор.
С точки зрения 10-11 класса позволю себе не согласиться с Алексеем в отношении того, что 10-11 класс – это площадка выбора. Вы, Александр, очень здорово подметили, что после 9-го – то ли в 10-й, то ли в колледж и техникум – и, если проанализировать статистику последних лет в процентном выборе детей, который после 9-го уходят в колледж, то это очень большая цифра.
А. Милкус:
- По стране 60% по прошлому году.
Н. Киселева:
- Да, и она растет. Следовательно, детям нужно помогать на уровне 7-8-9-го пробовать себя и делать понимаемый выбор – дальше я в 10-й или в колледж? А если я иду в 10-й, то я иду уже прицельно к тому, что дальше, конечно, я иду в какое-то направление. И вот идея с этим Юрьевым днем, возможностью выбора на уровне какого-то первого периода обучения в 10-м классе это да, но дальше уже нужно больше концентрироваться на подготовке в выбранном направлении. Следовательно, получается, что здесь все эти выборы осознанные, возможность – это подростковая школа, 7-й, 8-й, 9-й класс, которые у нас часто остается без должного внимания. Ведь это проблема десятилетий. Акценты на старшую школу, выбор в начальной школе с ориентацией на ЕГЭ – это пример, который вы привели – а вот что в основной школе происходит, что происходит с 5-го по 9-й класс, а потом раз – дети после 9-го говорят – мы не пойдем в 10-й, мы уже устали. Или мы не хотим потом дальше поступать в вуз. Вот мы говорим сейчас о развитии столичного образования, о том, что нужно структурировать, давать пространство выбора, помогать, давать возможность профессиональных проб первичных, в интересных форматах на уровне подростковой школы – 7-8-9-й класс – потому что опять же мы видим, что все быстрее определяется наш ребенок, он быстрее взрослеет и требование, и развитие общества происходит гораздо быстрее, и уже многие работодатели готовы после школы, после наших предпрофессиональных классов брать на работу специалистов, помогая им параллельно получать образование в вузе, а не ждать еще 6 лет, когда ребенок после школы закончит вуз и магистратуру. То есть, уже сама жизнь определяет таким образом, что нам нужно пересматривать траекторию внутри школы и пересматривать, каким образом выстраивать помощь ребенку и как взаимодействовать с семьей и школой вместе в том, чтобы вот эти пробы организовывать и важно – соблюдать баланс, чтобы не допустить этого образовательного обжорства.
А. Милкус:
- Нет. Смотрите, в Москве школы большие. У Алексея тоже школа большая и там есть возможность организовать выбор. В Москве предпрофессиональные классы и классы по направлениям. Это и кадетские, медицинские, педагогические, инженерные, академические, медиаклассы…
Н. Киселева:
- …предпринимательские, педагогические.
А. Милкус:
- Да. Очень большой выбор. У Алексея тоже есть выбор. А если стандартные школы в 500 человек – какой там выбор, что мы можем сделать?
Н. Киселева:
- За счет внеурочной деятельности, за счет мобильных курсов разных внеурочной деятельности системы допобразования, которые предлагают возможные разные варианты, в разных направлениях, а не только какую-то узкую специализацию в зависимости от кадров, которые есть в школе. Как вариант. Система взаимодействия этой школы с другими учреждениями, сетевое взаимодействие. Вариантов на самом деле можно поискать. Ну, я думаю, что Алексей дополнит.
А. Голубицкий:
- Да, я добавил бы и развил бы эту мысль. Действительно, вот сетевая форма, которая закреплена у нас… сетевая форма подразумевает, когда больше двух организаций участвует в реализации программы. Приведу конкретный пример. 7-й, 8-й, 9-й класс – у нас ребята посещают в сетевой форме колледж. Это не экскурсия, это профессиональная проба. То есть, они красят стену, соединяют кабели зажимом, они делают колбасу. Вот они привезли мне колбасу, я ее в бухгалтерию отдал на всякий случай… нет, хорошая колбаса, я попробовал. То есть, они должны примерить на себя. И внутри школы это делать не всегда возможно даже. Даже лучше, если они выйдут за пределы школы. Потому что там им открывается мир. Поэтому я уверен, что этому, конечно же, нужно готовить. Вот у нас в регионе реализуется очень прогрессивная модель, когда вот этого жесткого выбора… вот в Калининграде, я считаю, не в обиду будет другим сказано, одна из самых прогрессивных в нашей стране, так называемый колледж-классы, когда вот этот страшный выбор, когда тоннель – или в академ или в неакадем ты уходишь, когда либо в десятый профильный, либо в колледж, вот мы решили следующим образом. Был постоянный запрос – возьмите, вы же ОГЭ плохо сдали, вы не готовы, может быть, к ЕГЭ. Да, мы не готовы отдавать ребенка в колледж, возьмите его в общежитие. И возникла система колледж-классов, когда в 10-й класс поступает ученик и он же поступает в колледж. То есть, у него общеобразовательные дисциплины, которые положены в колледже, они проходят в своей школе, со своими учителями, с одноклассниками, в комфортных и рядом с домом условиях. А по субботам и на каникулах они берут академическую разницу – приезжают в колледжи и дальше в 11-м классе у них выбор. Они могут не сдавать ЕГЭ, перейти на третий курс колледжа и продолжить обучение в колледже. Могут бросить колледж, сдать ЕГЭ и пойти в вуз. А могут сдать ЕГЭ, не бросать колледж, перейти на платное, потому что нельзя одновременно учиться в вузе и в колледже за бюджетный счет – и в конце первого курса получить свой персональный диплом, продолжая обучаться в вузе, закончив обучение в колледже. Вот такая развилка, когда не в 9-м классе, не в 15 лет это происходит, а в 17-18, конечно, она очень снимает напряжение, о котором мы сейчас говорим.
А. Милкус:
- Наталья Александровна, давайте все-таки честно скажем – достаточно много детей, которые просто не могут еще определиться, ну, маленькие еще. Даже в вузах у нас сейчас вводится система 2+2+2, то есть, когда человек поступает на широкое направление подготовки в вуз, два года получает какие-то фундаментальные знания и только через два года, уже в 19 лет, он начинает выбирать специализацию. Как тут быть? Вот мы ему говорим – иди в предпринимательский класс, иди в педагогический, иди в кадетский. А он стоит и не понимает, что у него внутри.
Н. Киселева:
- На самом деле, здесь что можно сказать? Не нужно жестко регламентировать и ограничивать возможность предложений, так скажем, или не нужно так расширять и вот, например, в Москве нет задачи все классы сделать предпрофессиональными. Да, мы увеличиваем спектр направлений, да, у нас получается увеличивается и количество школ, тем не менее, если посмотреть общее количество детей, которые занимаются в предпрофессиональном направлении с 10-11-го класса и сравнить от численности, то это где-то примерно третья часть детей, ну, до половины. То есть, мы прекрасно понимаем, что у кого-то есть уже сформированный выбор и, например, в моей практике педагогической, в управленческой, встреча с будущими медиками была предначертана, так скажем, еще на уровне основной школы. Почему-то дети, которые поступают потом в медицинские вузы, они уже в основной школе, если не в начальной, знают, что они будут врачами. Поэтому, конечно, для них в школьные годы интересно акцентировать внимание, особенно в старшей школе, на уже подготовку к своему будущему. Но действительно есть дети, которым выбор в школе может быть еще недоступен в силу того, что нужно еще позже повзрослеть, посмотреть, может быть, столь широкий спектр интересов, что лучше этот выбор отложить на какой-то период. И такие возможности тоже должны быть. Поэтому в наших школах сохраняются универсальные классы 10-11-й и дети имеют возможность обучиться, получить диплом, аттестат школьный и дальше думать, куда поступать или год выждать, попробовать понять себя. То есть, разные варианты есть. И как раз получается, что… помните, в начале программы, когда мы говорили об этой запрограммированности – сдай хорошо экзамен и поступи в вуз – собственно говоря, мы и приходим, и вы сейчас ровно об этом и говорите, о том, что не должно быть у нас единой четкой программы, одной-единственной для каждого ребенка, что твоя задача в школе подготовиться к экзаменам, чтобы поступить в вуз. Можно сразу же показывать .что есть разные варианты. Уже на уровне основной школы и, естественно, тем более, на уровне старшей школы. Есть вариант совершенно успешного построения своего будущего после 9-го класса – техникума, работа, вуз или после 9-го класса – техникума, колледжа, а дальше вуз. Можно идти в 10-11-й и после этого идти в колледж и работать. Можно после 10-11-го поступать в вуз на эти как вы говорите общие направления и определиться только к 19-20 годам, чем ты хочешь заниматься профессионально. Вот мы сейчас сказали о возможных четырех направлениях. Но доступным и понятным языком каждой школе объяснить это родителям и детям, и помочь понять, как этот выбор правильно сделать, вот это, наверное, наше ближайшая самая главная задача всех вместе – и родителей, и детей – уйти от единой траектории, в которой мы всегда призываем сфокусировать детей, на несколько разных вариантов и помочь им в этом варианте определиться.
А. Милкус:
- Еще такой вопрос для меня важный. Насколько предпрофессиональные классы, которые сейчас становятся популярными, и не только в Москве, но и в регионах – это аналог или замена того, что в советское время называлось учебно-производственным комбинатом? Напомню, что в советское время в 9-10-м классе один день – это было обучение профессии. Я, например, до сих пор благодарен, что меня приняли в класс автослесарей. Я, конечно, не буду рассказывать про машину с упоением, но мне эти знания в жизни очень и очень помогли. Особенно когда я начинал ездить на отечественных автомобилях и нужно было в автослесарной мастерской объяснять, что происходит. Я им говорил теми терминами, которые они сами понимали. Вот насколько действительно сейчас школа может дать человеку, выпускнику школы, ту специальность, ту профессию, пока он не определится в будущем, которая позволит ему после 11-го просто тупо зарабатывать, обеспечивать себя?
А. Голубицкий:
- Я согласен с Натальей, что сейчас сам факт наличия высшего образования совсем ничего не гарантирует. А родители часто действуют как? А вот нулевая безработица, очень часто критикуют Советский Союз, но мы помним – нулевая безработица была. То есть, ты не можешь остаться без работы. Это было настоящим благом. Может быть, работа не любимая, но тебе государство ее обеспечивало. А уж высшее образование тебе прямо уж совсем гарантировало практически трудоустройство. Сейчас это далеко не так. Не только трудоустройства, а уж тем более успех высшее образование никак не гарантирует. Скорее, наоборот, оно может даже мешать. Поэтому сейчас, конечно, квалифицированный специалист со средним образованием, а работодатель чаще всего обращает внимание как раз на то, что ты умеешь, и вот как раз этого в школе и в вузе сильно не хватает. Я глубоко убежден – это может быть темой отдельной передачи – что пора проветрить школу от избыточного академизма. Фактически школа сейчас работает на воспроизводство Российской академии наук. А там количество вакансий очень маленькое, если вообще появляется. У нас очень мало в школе… я умею ремонтировать мелкую бытовую технику после 10-11-го класса, что тоже очень сильно пригождается в жизни иногда, но самый такой настоящий драйв я испытывал, когда нам учителя приносили плойки, утюги и мы им помогали. То есть, когда мы делали что-то реальное. Не учебное – не табуретку, которую потом выбрасывали на свалку – а делали какие-то реальные вещи. Вот реальность, жизнь запустить в школу, как бы это ни звучало странно, но это действительно так. Поэтому, например, наши школьники придумали кафе и они трудоустроены в это кафе, они работают там. Сейчас только что перед встречей с вами я общался по другому проекту. На Макарьековском форуме они победили и убедили экспертов, что это возможно. Они разрабатывают дизайн канцелярской лавки, кто-то будет там работать. Понимаете, нам важно, чтобы в школу пришла жизнь, чтобы они имели опыт трудоустройства, чтобы они имели опыт делания чего-то такого, что выходит за рамки только сидения на стуле и подготовки к ЕГЭ. Иначе мы не сдвинем. Нашей экономике нужны деятельные люди, те, которые могут взять на себя ответственность, кто имеет опыт такой работы.
А. Милкус:
- Наталья Александровна, можно ли после окончания предпрофессиональных классов выдавать вместе с аттестатом и сертификатами ЕГЭ еще и удостоверение автослесаря или там мастера по ремонту мелкой бытовой техники?
Н. Киселева:
- На самом деле, так и происходит. Опять же возвращаясь к упомянутым мною медицинским классам, выпускники медицинских классов получают удостоверение, квалификацию младшей медсестры по окончании 11-го класса, и идут работать. И мы недавно разговаривали с выпускниками наших школ, которые выбрали путь пойти поработать, перед тем, как поступить уже дальше по выбранной специальности.
А. Милкус:
- А выпускники педагогических классов?
Н. Киселева:
- Есть определенные навыки, кстати, и в отношении выпускников педагогических классов очень часто ошибаются, когда относятся к этим классам, как к будущим педагогам или классам подготовки педагогов. Потому что сейчас, разговаривая с крупными корпорациями, вот мы сейчас запустили классы совместно с Роскосмосом, аэрокосмические, по трем направлениям – подготовка будущих космонавтов, подготовка исследователей космоса и подготовка инженеров, которые могут заниматься разработкой отдельных каких-то направлений ракетостроения и авиастроения – базы и основы совместно почему? Вот если немножко продолжить дальше линию, про которую сказал Алексей, вот не только получение профессии, не замена уроков технологии на УПК, как это с нами было в нашем детстве, а возможность практик и профессиональных проб, которые включаются в учебный план ребенка. Не замена академических знаний на навыки, потому что мы сейчас часто слышим о том, что современные школы, модные школы, школы, которые позиционируют себя как инновационные площадки, говорят о том, что мы делаем акцент на то, чтобы у ребенка были компетенции и навыки, а сейчас академические знания неактуальны. Нет, на самом деле, здесь очень важно в школе выстроить этот баланс, когда, кроме академических знаний, есть еще возможность профессиональных проб и навыков и практика. Практика интересная, в том числе, вот то, что мы рассматриваем в плане Роскосмоса, в организациях, не в вузе, а уже на производстве, в организациях, когда со школьной скамьи можно в эти практики включаться и вовлекаться в эту деятельность.
А. Милкус:
- На этом мы заканчиваем нашу программу. Напоминаю, что у нас в студии были Алексей Викторович Голубицкий, директор «Школы будущего», и Наталья Александровна Киселева, замруководителя департамента образования и науки города Москвы. Спасибо всем.
А. Голубицкий:
- Спасибо.
Н. Киселева:
- Спасибо. До свидания.
