Как будет меняться система высшего образования страны
М. Баченина:
- Здравствуйте. Это «Родительский вопрос». В студии Мария Баченина и Александр Милкус.
А. Милкус:
- Сегодня мы поговорим про загадки высшего образования России с профессором Института образования Высшей школы экономики Ириной Всеволодовной Абанкиной.
И. Абанкина:
- Здравствуйте.
А. Милкус:
- На прошлой неделе министр науки и высшего образования Валерий Николаевич Фальков озвучил новую систему высшего образования. Я много чего в ней не понял. Хочу попытаться разобраться вместе с Ириной Всеволодовной. Валерий Николаевич объявил о том, что будет трехуровневая система высшего образования. А до этого у нас какая была? Будет базовое образование. Как я понимаю, это у нас то, что раньше называлось бакалавриат и специалитет. Потом специализированное образование – это аспирантура, магистратура и стажировки. И еще выше – аспирантура.
М. Баченина:
- Если я абитуриент, что мне делать?
А. Милкус:
- Ирина Всеволодовна, вам-то схема понятна?
И. Абанкина:
- Да, мне схема более-менее понятна. Давайте успокоим наших родителей. В этом году контрольные цифры приема объявлены, вузы их получили. Вузы свои правила приема тоже уже предъявили. Поэтому в этом году те, кто поступают, поступают так, как они и планировали. Озвученные изменения этого года приема в этом году не касаются. И те, кто поступают сейчас на бакалавриат, на специалитет, они получат дипломы в соответствии с теми программами, на которые они поступали. Точно так же магистры. Если они поступают в магистратуру сейчас, то у них двухлетний срок обучения очной, два с половиной в очно-заочной форме. И они получают диплом магистра.
Те, кто сейчас, как и в прошлом году, поступает в аспирантуру, мне жаль их огорчать, но они не получат диплома об окончании аспирантуры. Окончание – это защита диссертации. С 2014 года до прошлого года включительно третий уровень образования – аспирантура позволял получить диплом. С прошлого года диплом отменен. И остается только защита. Но это небольшой поток тех, кто поступает в аспирантуру. Наверное, основная озабоченность родителей – это все-таки бакалавриат, специалитет, может быть, для кого-то магистратура. В этом году мы поступаем по тем правилам, которые соответствуют действующему приказу. То, что озвучено, на них пока не распространяется. Поэтому обсуждаем мы новую схему как бы пока в проектном, концептуальном плане, а вовсе не потому, что это сегодня надо куда-то бежать, что-то менять, и нависает большая угроза нестабильности или непонимания.
Так что очень хочется всем пожелать попасть на дни открытых дверей, выстроить свои планы, подать документы. Пусть и с волнениями, сдаем ЕГЭ. Остается пять университетов. Внутри них пять направлений подготовки. Если вузом не введено что-то особое и специальное, но это редкость. И в этом плане здесь важно сориентироваться, подать документы – через Госуслуги или напрямую, это тоже разрешается.
Теперь то, что касается предложенной схемы. Да, действительно, вводится некоторое такое базовое высшее образование. Это и бакалавриат, и специалитет. Для того, чтобы там точно определить, по каким направлениям подготовки или специальностям будет идти подготовка, будет изменен классификатор. Эту работу, как обещал Валерий Николаевич, закончат в 2024 году. Это очень важная работа, от нее зависит, какой диплом получат, закончив базовый уровень. Но сохраняется гибкость на базовом уровне, от четырех до шести лет обучение. И зависит это от направления подготовки, от самих университетов. Это очень важно, что сохранена эта гибкость. Если есть программы, где надо учиться и пять, и пять с половиной, и даже шесть лет, именно на базовом уровне шесть лет, став глубоким специалистом, тем не менее, это все возможно. А если нужна короткая интенсивная программа, допустим, в менеджменте или в сервисных направлениях подготовки, значит, они останутся. Никто там шесть лет заставлять учиться не будет.
При этом магистратура как уровень тоже сохраняется. Но она может быть и однолетней, и двухлетней. Здесь тоже предложена гибкость, что очень важно. Те люди, которые закончили специалитет, теперь имеют такое же право бесплатно поступить в магистратуру, чего раньше не было. Эта дискриминация преодолена между выпускниками бакалавриата и специалитет, для того, чтобы можно было поступить в магистратуру. Это специализированный уровень высшего образования. Он позволяет либо углубиться в тех направлениях, которые уже получены, либо получить смежные, например, управленческие компетенции, финансовые обоснования. Или, наоборот, для инженеров ту или другую компьютерную усилить подготовку. Или специалистам в IT-секторе углубиться в какую-то сферу, которая их интересует, например, биоинженерия или даже лингвистика, в которой они могут быть сегодня очень востребованы.
Аспирантура остается как уровень, там же ординатура. И туда могут поступить как со специализированного уровня, то есть после магистратуру, так сказано, что и выпускники базового уровня могут поступить. Но если их программа была не менее пяти лет. Вот такая примерно предложена схема. Она действительно не радикально отличается от того, что было, разве что специалитет перенесен в базовый уровень. Но гибкость сохранена. Гибкость в сроках обучения, я бы сказала, даже она добавлена. И вот эти треки по разным ступеням позволяют на любой ступени учиться на бюджетной основе, а не платно.
А. Милкус:
- Вот что меня обеспокоило, когда я прочел формулировку «базовое образование». Несмотря на то, что в 2003 году был приказ о том, что бакалавр – это человек, получивший полное высшее образование, достаточное для поступления, очень долго у нас работодатели говорили, что человек с дипломом бакалавра – недоспециалист, он еще не готов к выходу на рынок труда. Не получится ли так, что теперь работодатель будет говорить: базовое образование – это же не специалист, пусть дальше доучивается.
И. Абанкина:
- Я думаю, что нам надо дождаться этого в более широком кругу экспертов. И главное, в том числе, с подключением правовых управлений в министерствах и в Госдуме. Потому что сам по себе «базовый уровень» - пока это словосочетание. За этим пока ничего не стоит. Более того, мы пока и бакалавриат, и специалитет отнесли к этому одному уровню, с разной длительностью программ. В этом смысле получается, что, если специалитет – это доучившийся, то они одноуровневые, если можно так сказать, теперь с бакалаврами. К сожалению, не сказали, какого типа будет диплом на этом базовом уровне. Это пока осталось за рамками. Я пока отношусь к предъявленной концепции именно как к концепции, как к рамке, как к контурам. Для серьезной проработки и глубины еще предстоит серьезная работа.
А. Милкус:
- Но есть шанс, через какое-то время не будет у нас в дипломе написано «бакалавр», «специалист», а будет «базовое образование».
И. Абанкина:
- Не может быть написано «базовый уровень». Должно быть написано то, какую программу заканчивал человек и какая ему присвоена квалификация. Мы и до этого не писали, у вас первый уровень или второй уровень высшего образования. Уровень – это юридическая конструкция. У нас есть уровень, за уровнем закрепляется стандарт, и это очень важно. И дальше следующий важнейший шаг, уровень – финансово ответственное понятие в законе. Мы финансируем образование по уровням, в соответствии со стандартом. И объем финансирования определяется именно стандартом. Поэтому базовый уровень – это не формулировка для финансистов. Для них нужен стандарт, который этому соответствует. Потому что в основу расчетов кладется федеральный государственный образовательный стандарт.
А. Милкус:
- Затраты, которые нужны для того, чтобы подготовить специалиста.
И. Абанкина:
- По программе.
М. Баченина:
- Господин Фальков несколько раз говорит о том, что нужны консультации с работодателями, с регуляторами. Он это говорит, когда речь шла о точных сроках обучения, он это говорит еще несколько раз. Ориентация на рынок труда. И меня это немного смущает. С кем эти консультации?
И. Абанкина:
- Опыт взаимодействия министерства с работодателями есть. Так называемые центры ответственности, которые создали уже пять лет назад, куда входят ассоциации работодателей, руководители крупнейших работодателей по отрасли, представители министерства, но даже в меньшей степени, поскольку чиновники все-таки регуляторы. А потребности отрасли определяются ассоциациями работодателей и крупнейшими игроками – каждый в своей отрасли. Такие центры ответственности по каждому из направлений подготовки были созданы, они всегда, начиная с ноября, а уж особенно активно в декабре участвуют в обсуждении контрольных цифр приема. Да, предложения разрабатывает Минобрнауки, но обсуждение и согласование начинается в предшествующий год, еще до завершения бюджетного цикла.
Действительно, там есть изменения. Причем это делается не так, что каждый бегает и себе просит, а на открытых площадках проходит обсуждение, понимая, что за общие параметры выйти невозможно. Поэтому увеличение в одном месте, скорее всего, будет вести к сокращению в другом месте. Поэтому это такая договорная площадка. Это что касается приема и объемов. Очень важно участие работодателей в самих требованиях к программам. Они это сейчас предъявляют через профессиональные стандарты. Но согласование профессиональных и федеральных государственных образовательных стандартов – это процесс довольно сложный. У нас медленно меняется и то, и другое. Особенно образовательные стандарты.
И хорошо только тем вузам, как, например, Высшей школе экономики или Московскому государственному университету, или другим ведущим вузам, у которых есть право на свои собственные стандарты. Тогда они уже, действительно, могут это разрабатывать, утверждать на своем ученом совете и в соответствии с этим выстраивать все требования к качеству образовательных программ, такую программу предъявлять для обсуждения работодателям.
А. Милкус:
- Я не понимаю, как можно измерять качество обучения продолжительностью обучения. Кто-то может освоить программу за два года, кто-то за три, кому-то надо пять или шесть. У нас может быть такая гибкая система? Мы знаем вузы, где человек учится, он набирает определенные кредиты, он может быстро закончить обучение, у него семь пядей во лбу. А другой может учиться восемь лет. Мы к этому идем? Или все-таки у нас будет четыре года, пять, шесть лет?
И. Абанкина:
- Я полностью разделяю этот трек на индивидуальные, персональные стратегии обучения. Когда человек в университете может строить сам свою образовательную программу, выбирая те или другие курсы. Да, есть небольшой набор обязательных базовых, остальное он набирает сам, их проходит, сдает. Действительно, за определенное количество тех самых образовательных кредитов. Как в Америке, за 40 кредитов этих можно получить диплом бакалавра. Но какие эти 40? Там значительная ответственность на самом студенте.
К сожалению, я вынуждена сказать, что эта тема не обсуждается сейчас, когда была предъявлена концепция Валерием Николаевичем. Эта идея персональных траекторий, права выбора самого студента, то, что называлось в болонском процессе «студенто-ориентированный подход», она пока вне поля обсуждения. А это очень серьезная реформа. Пока обсуждается, что по разным направлениям может быть разная продолжительность программ. Я думаю, что это гораздо более жесткая схема, где будет понятно, что IT-менеджмент, экономика, сервисные отрасли, туризм – это четыре года. Если это ядерная физика или еще более серьезные направления, это 5,5-6 лет обучение, даже на базовом уровне. Но степень выбора студентов, самостоятельности студентов, с учетом для него темпа его освоения, с учетом его возможности включиться в практику, в реальные проекты, в том числе совместно с бизнесом, это пока не поставлено во главу угла при трансформации.
Я с большим огорчением об этом говорю, потому что до этого эксперимент по микростепеням, даже Владимир Владимирович Путин говорил о том, что надо дать студентам право после второго курса выбрать другое направление или углубление. Пока этого не было представлено в концепции. Я надеюсь, что это только старт обсуждения. И я надеюсь, что этот вопрос будет поднят.
А. Милкус:
- Это предложение, которое президент озвучивал года три назад, еще в доковидные времена, «2+2+2, то есть два года базовое образование, два года специализированное – бакалавр и специалитет и два – магистратура, сейчас об этом мы уже не говорим?
И. Абанкина:
- Сейчас в представленной концепции этого нет. Эти четыре и шесть перенесены на базовый уровень. И в этом смысле мне кажется, что это, действительно, такой уровень, который обобщает бакалавров и специалистов в один уровень. Но так как специалисты уже долго учились, то и в магистратуре дали послабление – один или два года для такой специализации.
А. Милкус:
- Вы упомянули болонскую систему. Мы из нее вышли. А что она нам давала? Мы так в нее на самом деле и не зашли. Никаких серьезных изменений не произошло.
И. Абанкина:
- Я бы не со всем согласилась. Мы все-таки перешли на уровневую систему. Это тоже довольно важно. Мы узаконили магистратуру, бакалавриат. Они отличаются радикально от специалитета. Потому что специалитет – дробная система специальностей, у нас их 495. А это все-таки направления подготовки по укрупненным направлениям. Поэтому и программы здесь могут различаться. Мы все-таки ввели существенную долю и в бакалавриате, и в магистратуре курсов по выбору. То есть сделали шаг навстречу студентам. Да, мы на кредитную систему не перешли. Мы ту самую студенто-ориентированную образовательную программу, которую именно студенту предоставляется право выстроить в течение обучения, не освоили. Но наши программы появились в международном перечне программ, было подтверждено, что они по качеству соответствуют тем требованиям, которые выставляются в рамках болонского процесса. У нас немало там уже было программ. У нас даже там и вузы в конце концов появились.
Это наша открытость к тому, чтобы, выбирая для себя программы, сопоставляя их по качеству, в том числе по цене, по условиям, и абитуриенты, и семьи разных стран могли бы, в том числе, и нас видеть, выбирать, приезжать. Это очень важно – вхождение в этот пул международных программ. Это системна взаимных обязательств и договоров, а вовсе не каких-то навязанных требований.
Я считаю, что мы продвигались здесь. Да, мы много не сделали, но мы стали гораздо более открытыми, мы стали понимать, что такое международные требования качества, мы стали понимать, что такое выбор студента и как его поддерживать. Что значит – мы вышли из него? Не мы вышли, а приостановили наше членство в рабочих группах. Ни наши программы, ни наши вузы, ни белорусские теперь в этом перечне не видно. Мы стали терра инкогнита для абитуриентов, для семей со всего мира.
М. Баченина:
- Какова будет мотивация? Человек отучился на первой ступени, он будет меньше получать? Министр говорил о том, что нужно дать возможность, получил базовое образование, дальше не хочешь учиться, хочешь идти работать, иди и работай. У тебя будет эта возможность. Но в чем тогда стимул идти дальше? И зачем все это делается сейчас?
И. Абанкина:
- В экспертном сообществе, в ректорском корпусе, даже и среди работодателей был накоплен уже некоторый потенциал проблем, недовольство тем, как организовывалась система образования и какие требования выставляла наша и промышленность, и социальная сфера к образованию. Те шаги, которые были предприняты, не всех устраивали. Те самые уровни образования – магистратура, специалитет, бакалавриат – довольно слабо были прописаны в профессиональных стандартах. А профессиональные стандарты и отражают требования работодателей. Где-то они прописывались, но тогда вызывали недоумение.
Приведу простой пример. Руководителем образовательных организаций, а они у нас все – от заведующего детского сада до ректора, было предписано в профстандарте иметь уровень магистратуры по управлению. У меня всегда возникал вопрос. Заведующая сельским детским садом неужто она с уровнем магистратуры останется работать в сельском детском саду? И неужели он там так нужен, когда мы говорим об одной, в лучшем случае двух группах ребятишек, которые ходят в такой детский сад? Наверное, это трудно сопоставить с компетенциями ректора крупнейшего вуза или даже образовательного комплекса. Тем не менее, это было внесено.
Сейчас мы пока еще по старым квалификационным стандартам имеем право работать. Но в дальнейшем, когда мы более жестко должны перейти именно на профессиональные стандарты, вроде это требование появляется как требование допуска к профессии. Но это мало где появляется. Очень многие просто останавливались в профстандартах на формулировке «высшее образование». И в этом смысле любой уровень высшего образования подходил. Четко сформулировать, какой именно уровень требуется, наверное, достаточно сложно. Я знаю позицию министерства, в том числе, когда очень многие эксперты, работающие в министерстве, справедливо говорили: это легко сказать, когда мы говорим о нижних квалификационных уровнях. Когда мы говорим о высоких квалификационных уровнях, включая руководителей, там, наверное, вписывать какие-то унифицированные требования к уровню образования смысла уже нет. Там играет роль резюме, предыдущий опыт работы, рекомендации, собеседования. И стандарты – не тот механизм, который поможет расстановку кадров делать на таких высококвалифицированных специалистов и руководителей.
С одной стороны, политизация некоторая всех вопросов, особенно там, где приостанавливали наше членство. С другой стороны, накопившийся уровень все-таки неудовлетворенности и проблем, которые есть в разрывах между рынком труда, выпускниками университетов и карьерными предпочтениями самих выпускников, они вызвали необходимость обсуждения этой проблемы. И закон об образовании уже у нас принят как десять лет. Раз в десять лет требуется его обновление. И, наверное, имеет смысл перейти на ту систему, которая действительно отвечает современным вызовам.
Кстати, подчеркну, что слово «ступень», которое однократно использовал Валерий Николаевич, у меня вызывало недоумение. «Ступень» - слово финансово безответственное в законе. Мы по ступеням ничего не финансируем. Нет такогь. По уровням – да. За уровнем – стандарт. За стандартом – финансирование. А что это – ступень? Я пока не вижу правовых оснований внедрения этого нового слова в правовое поле, в регулирование закона об образовании.
Обсуждение очень важное, но следует отметить, что для его серьезной проработки, на мой взгляд, а тем более – изменение стандартов, без которых вообще бессмысленно говорить о качестве, даже принципов выполнения этих стандартов, потому что мы по стандартам очень сильно отстаем от современных стандартов, которые, в том числе, были и в рамках болонского процесса, так называемые стандарты качества, а вовсе не требования к часам и к набору курсов. Вот здесь, я думаю, это очень важное, нужное обсуждение, очень своевременное. Но его результаты скажутся, как минимум, через два, а для приема, наверное, даже, я думаю, что хорошо, если в 2025 году, в сентябре, а скорее всего – в 2026 году начнут работать.
А. Милкус:
- Когда говорят про современное образование, очень часто вспоминают фразу, которую сказала королева Алисе в Зазеркалье. Для того, чтобы стоять на месте, нужно очень быстро бежать. А для того, чтобы двигаться вперед, нужно бежать вдвое быстрее. С экономикой развитых стран происходит именно это. Очень быстро меняются технологии, стандарты, цифровизация и тому подобное.
М. Баченина:
- Я бы тоже вспомнила цитату из этой книги. Там королева королю говорит: достань записную книжку, а то непременно забудешь. Честно говоря, я в ужасе. Вы оба в это погружены. А я – мама будущих абитуриентов. А тут без ста грамм не разберешься.
И. Абанкина:
- Есть хорошее предложение для родителей. У нас остался выбор для абитуриентов. И я надеюсь, что Валерий Николаевич Фальков сторонник этого. Пусть не десять, теперь это пять вузов, пять направлений подготовки. Я считаю, что надо каждому члену семьи, самому выпускнику, родителям сесть перед компьютером, перед планшетом и написать под каждый вуз, под каждое направление подготовки, пусть очень коротко, но письменно, ни с кем не советуясь, мотивационное письмо: почему и зачем я хочу туда поступать и учиться там. Потом это все собрать, чтобы каждый молча, пока еще ничего не обсуждая, просто эти жизненные планы соотнес, прочитал, подумал. Подумал, что думаем мама, что думает сам выпускник, что я, как отец, думаю. А как родители моей жены на это смотрят.
М. Баченина:
- Семейный мозговой штурм.
И. Абанкина:
- И вот потом, когда прочитают, подумают, выдохнут, тогда уже сесть, обсудить. И в те самые пять вузов на пять направлений подать документы. И я уверена, что и на бюджет можно поступить будет, и, может быть, решить, что есть смысл в тот вуз, даже если не хватает баллов, но, даже взяв кредит, поступить платно. Потому что среда, в которой учишься, мотивация, та самая практика, проекты в связи с работодателями дают гораздо больше, чем просто обучение на бюджетном месте в изолированной, немотивированной среде.
Не надо спорить по этому поводу. Тем более, устно. Обижаться и хлопать дверьми. Надо сесть, один на один, можно перед бумажным листом, но, как правило, все уже перед компьютером или планшетом, и написать, и дать другим прочитать. Потому что надо задуматься о том, какое дальше образование ты хочешь, кем ты хочешь быть. Профориентация – это на экскурсию съездить, это ни про что. Профориентация – это про задумывание.
Мне кажется, что все-таки внутренняя идет такая серьезная работа по внутреннему самоопределению очень многих ребят, что для них это совсем не лишнее, чтобы иметь свою внутреннюю убежденность, почему я хочу именно так, а не просто поступаю под давлением семьи, ее традиций. Не из обязательства учусь, а потому что у меня такая жизненная стратегия, потому что я сам этого хочу. Это самое главное. А какие там будут уровни – базовый, специализированный. Ничего это в дипломе не напишут. Более того, значение диплом не имеет. Вот просто его потом относят в отдел кадров, никто на него не смотрит, ни на цвет, ни на оценки. Это так, бумажка для зачисления на работу. Говорят с людьми сейчас. С людьми, которые имеют внутреннюю мотивацию.
Мы с нашими магистрами пришли несколько лет назад в Яндекс, чтобы познакомиться, что такое современная интеллектуальная компания. Они нам сказали, что они за год удваивают численность работающих. Я спросила: а как же вы сохраняете корпоративную культуру? И Наталья Зверек, она тогда HR возглавляла, говорит: это очень просто. Правильная среда и правильные люди. А правильные люди – это что? Она говорит: это еще проще. Люди мотивированы на решение сложных задач. И всё. Если эта мотивированность есть в человеке, если он в состоянии ее осознать, мне кажется, что он дальше может построить и свою образовательную стратегию.
М. Баченина:
- Не буду даже пытаться с этим спорить. Но нынешнее поколение, на которое рассчитана система, которое будет поступать, сейчас не заточено на решение сложных задач. Она сейчас как раз в противоположную сторону затачивается. Боюсь, что это будет проблемой. Хотя то, что вы сказали, просто сермяжная правда.
И. Абанкина:
- Если они не заточены, в Яндексе им не работать. Пусть выберут себе другое место. Но те, кто хотят прорваться в современные пространства, работать именно в цифровом пространстве, в новых креативных индустриях, без этого они не смогут там остаться, они не смогут там быть успешными. И не важно, это инженерные задачи или это фэшн, это СМИ, дизайн, где бы то ни было. Просто если жизненное пространство – это бизнес for fun, это заниматься тем, чем интересно, хочется, что внутренний вызов для тебя самого, мне кажется, что это и есть жизненный успех. А если ты готов отдать восемь часов каждый день своей жизни просто кому-то другому, то ты треть жизни просто отдаешь. А еще треть – это сон. Надо понять, что тогда остается. Сколько лет жизни, если восемь часов каждый день ты на работе, вызывающей раздражение и стресс, в твоей жизни просто есть?
Мне кажется, что волноваться надо не из-за этих вот уровней, а гораздо важнее познакомиться с университетом. Университеты очень открыты, у многих есть очень интересные для школьников факультативные занятия, проекты, олимпиады. Многие вузы открыты, даже лицеи открывают. И они, кстати, в топе российских школ. Меня потрясло высказывание наших коллег из Тамбова, Тамбовский технический университет. Когда они, как и многие вузы, открыли программы среднего профессионального образования, к ним пошли девятиклассники, у них средний балл аттестата 4,8. Несколько групп набирают даже со средний баллом аттестата 5.
А. Милкус:
- Я был в подмосковном колледже «Энергия», средний балл 5.
И. Абанкина:
- Они забирают к себе лучших. В 15 лет распахивают двери университеты. Мне казалось, вот про это должна была быть концепция. Это радикальные изменения. Вот это спрос со стороны и семей, и самих ребят. Причем есть колледжи, вы посмотрите платный колледж IT-cube, и цены какие, и спрос какой. Я не согласна, разные ребята есть. Есть те, которые не смогли определиться, есть, которые по обязательствам перед родителями, еще перед кем-то, что называется, для школы учусь, а не для жизни. Но есть и те, которые именно для жизни, причем своей жизни учатся.
И я очень рада, что гораздо более ответственно выбирают программы, включая среднее профессиональное образование, интересные колледжи, туда пришли молодые мастера производственного обучения. Потому что на этом оборудовании, которое сейчас есть у колледжей, работать могут молодые. Я считаю, тут и WorldSkills огромный вклад внес в это. Но то, что вузы стали абсолютно разного уровня программы предлагать, предлагать именно для мотивированных, сильных ребят, тут будет больше вызов для старшей школы, чем для кого-то. Сейчас большой плюс наших вузов, что они не просто дни открытых дверей проводят, а они программы вовлечения в образовательные программы, в проекты, в том числе в социальные проекты, волонтерские предлагают школьникам, семьям. Даже и серебряному возрасту. А давление нашего третьего поколения на выбор, куда пойдет выпускник учиться, очень большое, иногда больше, чем родителей. Я верю в потенциал университетов, которые в мотивацию сегодня могут внести значимый вклад.
А. Милкус:
- У меня ощущение, что последние лет тридцать наша высшая школа, вузы, колледжи занимались преодолением известной истории, о которой говорили в советское время. Когда молодой специалист – выпускник вуза приходил на производство, ему говорили: забудь все, чему тебя учили в институте, теперь мы тебя научим работать. Эти тридцать лет ушли на то, чтобы вузы слышали заказчика, чтобы люди, выходя на работу, могли приносить пользу.
И. Абанкина:
- Я тоже считаю, что этот тренд заметен. И сами люди, которые выходят, приходят на работу, у них тоже теперь вопрос. Хорошо, я вот на это место, на такое время. А как вы меня дальше будете развивать? Это требования к работодателю. И ему тоже нужно как-то задуматься, как он собирается развивать. Он же не собирается законсервировать человека на том рабочем месте, на которое берет.
М. Баченина:
- Благодарим от всей души за разговор.
И. Абанкина:
- Давайте пожелаем нашим ребятам, семьям – без стресса обсудить, подать заявление. Пока все так, как вы планировали. Вузы предложат все программы. Подчеркну, уже 64 % для выпускников доступность бюджетных мест. Еще три года назад это было 56 %. И это не за счет квот. Да, у нас теперь три квоты на целевое обучение, специально для военнослужащих и участников СВО. И у нас есть особые – для ребят с особыми образовательными потребностями. Но независимо от этих квот доступность высшего образования за счет бюджетных средств у нас увеличивается. Есть все шансы поступить на бюджетные места, есть потом возможность углубить, продолжить свое образование, в том числе и в магистратуре. И даже после базового образования, если оно было достаточно длинным, в аспирантуру поступить, в ординатуру. Так что очень хочется пожелать успехов и сказать, что сделано много для того, чтобы доступность высшего образования расширялась, а не сжималась.
А. Милкус:
- Шансов поступить на бюджет в этом году больше.
