Новый учебный год: возвращение к советской школе?
М. Баченина:
- Здравствуйте, уважаемые слушатели. Это «Родительский вопрос». Меня зовут Мария Баченина. Вместе со мной эту программу ведетАлександр Милкус, автор книги «Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло».
А. Милкус:
- И я рад приветствовать Ольгу Юрьевну Васильеву, президента Российской академии образования, с которой мы уже много лет дружим. Накануне учебного года мы традиционно разговариваем о том, что ждет нас в новом учебном году.
О. Васильева:
- Здравствуйте. Хорошая встреча перед началом нового учебного года.
А. Милкус:
- Очень многие вещи, которые вы начинали, когда были министром образования, последовательно из года в год приходят в нашу школу. Появились уже по некоторым предметам, а должны появиться по многим, практически по всем – единые учебники. Уже второй год идут обновленные стандарты, где темы расписаны по годам. Сформированы учебные планы, которыми могут пользоваться учителя. Введены «Разговоры о важном», это похоже на политинформацию, которая была в советской школе. Трудовое воспитание, о котором вы заговорили первой, когда стали министром, и за которое вас критиковали.
О. Васильева:
- Не только за это критиковали.
А. Милкус:
- Это возврат к традициям советской школы? Или это российская школа на новом этапе?
О. Васильева:
- Это просто возврат к разумному, который был рано или поздно произойти. Это очень хорошо, что год за годом мы наблюдаем возвращение к разумному. Трудовое воспитание – меня очень сильно критиковали, когда я начала об этом говорить. Должен ли ребенок, подросток, юноша, девушка заниматься тем, что он может себя сам обслуживать? Наверное, должен. Должен ли маленький, взрослеющий человек любить то место, в котором он проживет одиннадцать лет? Большую часть времени наши дети проводят в школе. Должен ли маленький человек, который взрослеет, сделать так, чтобы в классе было чисто? Мы прекрасно убирались в школе. Когда наши классы были дежурные, неделю убирались в школьных рекреациях, на приусадебных участках. Мы хотим, чтобы в наших школах возродились приусадебные работы. Я говорю об опыте, когда пятиклассник на уроке ботаники проводит часть времени на улице. Здесь ничего такого, за что можно ругать меня или действующее министерство или удивляться. Это обычные вещи, так же как чистить зубы, убрать кровать, мыть свою обувь, убирать игрушки. Это является нашей обыденной жизнью.
В далеком регионе в первый год своей работы министром меня спросила молодая мама: как быть? Учитель заставил стирать тряпочкой с доски, а это же детский рабский труд. Я настолько ошалела от этого «детского рабского труда», от постановки вопроса. Я спросила: вы собираетесь жить вечно? Тут в ступор встала мама. Я говорю: а подать стакан воды, помочь вам приготовить пищу, убрать? Вы уверены, что ваш ребенок, у которого рабский труд, это сможет сделать? Пауза с той стороны. Я утрирую и делаю это сознательно.
Это нормальные вещи, к которым мы возвращаемся. Мы должны четко понимать, что ребенок, который приходит в семь лет в школу и ждет от него чего-то невозможного, и это очень правильно, потому что это новая жизнь, он должен быть не потребителем, а должен быть творцом. Человек, который созидает здесь и сейчас. Получает от этого результат. Потому что нет ничего краше и лучше в жизни, чем ощущение удовольствия и счастья от того, что сделал и получился маленький результат.
А. Милкус:
- Меня удивляет, что введение трудового воспитания в школе пришлось сделать на уровне федерального закона. То, что логично и нормально в жизни, аж законом пришлось проводить.
О. Васильева:
- Все нормально. Все это объяснимо. Потому что за тридцать лет это триединство школа – родители – ученик приобрело неопределенные формы. Я считаю, что должна быть четкая договоренность, как это в частных школах, должны быть красные линии, что делает эта сторона, что делает эта сторона. Договор о намерениях, который мы подписываем. Влияние родителей на вопрос трудового воспитания был очень велико. Его поднимали молодые родители. И ничего другого не оставалось, как вводить дополнение в Закон об образовании, который сейчас нормально принят. Родители выть перестали, совсем не то, что было при мне. Все нормально с этим смирились. Потому что это нормальная вещь.
Как можно жить на свете, если мальчик – будущий мужчина не может сделать элементарные вещи по дому? Муж на час – замечательно, но он не всегда бывает. Мне родитель сказал: зачем моему сыну надо что делать, если есть муж на час. Это мужская зона ответственности в доме. То же самое, когда девочка выходит замуж, может быть, с ней жить и неплохо начинать, а потом совершенствоваться в кулинарии. Но все-таки хотелось бы что-то уметь и в области домоводства. Мы настолько увлеклись технологиями и всем остальным, что забыли самые простые человеческие вещи, которые нас окружали всегда. И делали нашу жизнь спокойнее, размеренней, счастливей, если хотите.
М. Баченина:
- Я с этим согласна.
А. Милкус:
- Странно, что это надо регламентировать законом. Давайте примем закон, что надо правильно дышать, ходить.
О. Васильева:
- Упорядочение определенных действий ни к чему плохому не приводит. У нас плюрализм мнений, который начался в образовании с конца 90-х – начала 2000-х, мы все это прошли. Результаты мы тоже имеем. Теперь «Разговоры о важном». То, что вы назвали политинформацией, которая у нас была перед уроками. Хочу привести пример. Много лет назад я была в Вашингтоне, посещала мемориал вьетнамской войне. Нас было четверо человек. Девочка, 25 лет, архитектор, китаянка, американская гражданка, выиграла в свое время этот проект. Это черная гранитная лента. Вы спускаетесь на несколько ступеней. Каждый штат – выбиты фамилии погибших. Когда вы спускаетесь и поднимаетесь, то вы читаете огромные фолианты с короткой биографией каждого из погибших солдат и офицеров. В США гражданский патриотизм возведен в определенные высокие системные мероприятия. Поэтому каждый штат обязательно привозит своих школьников к этому мемориальному комплексу. И учитель штата стоит около стены, где имена погибших из этого штата, и рассказывает, что и как происходило. Мы – иностранцы, идем, навстречу идет класс, подростки лет 14, они слышал, что мы иностранцы. Инстинктивно мальчик, который идет первый, делает предупреждающий знак: нельзя говорить здесь, потому что вы спускаетесь в мемориал погибшим солдатам и офицерам.
Это меня поразило. Какое было бы счастье, если бы кто-то встретил меня в Александровском саду у Вечного огня и сделал вот так: прекрати говорить, потому что здесь святыни, которые мы должны почитать.
В каждой стране есть ровно такие же уроки, мероприятия, которые связаны с тем, что каждый ребенок должен уважать и почитать ту страну, в которой ему посчастливилось родиться. Если родители не хотят, это их личные проблемы. Но при этом будоражить общественность, время от времени повизгивая, тоже не надо. Гордость за то, что ты здесь живешь, должна быть. Она воспитывается. Ее нельзя передать по наследству. И я не вижу в этом ничего плохого. Сейчас и министерство, и Институт стратегии развития образования в этом участвуют целиком и полностью, они корректируют программу, уроки. Мы делаем все очень быстро. Козьма Прутков в свое время сказал: поспешай медленно. Это про нас. Сейчас будет корректировка, я думаю, что она зайдет для всех. Учебник истории не читал никто, критикуют все.
Я не думаю, что здесь что-то из ряда вон выходящее. Ребенок, который станет взрослым человеком и будет завтра нашей опорой, потому что они нам будут подавать воду в старости, потому что молодость – очень проходящая история, очень кратковременная. Мне очень важно, чтобы эти люди имели определенное мировоззрение, на чем они основываются, на что они опираются. Я не вижу здесь тех вещей, которыми нас пытаются пугать. По этому пути живут все страны, это нормально.
Можно сколько угодно говорить – поколение Z, поколение Y. Но все равно есть основа всего, на чем вы строите эти отношения. Вы, как взрослый человек, вспоминаете свой двор, своих друзей, взаимоотношения, которые были, вспоминаете свою школу, свой родной город у моря.
А. Милкус:
- Конечно.
О. Васильева:
- Это основы, которые вам дают жить дальше, что бы сейчас ни происходило, но это основы ваши внутри. Почему мы их лишаем, я не понимаю.
А. Милкус:
- Обещанные единые учебники по другим предметам нужны?
О. Васильева:
- Углубленное обучение будет обязательно, для детей с ОВЗ останется. Что касается русского языка, в свое время я тоже была родителем ученицы. Правда, сейчас это взрослая девица. Но мы тоже все это проходили в начале 90-х, обучались в школах. При том плюрализме учебников и мнений, которые были. Я спрашивала Людмилу Алексеевну Вербицкую: какой учебник по русскому языку лучше? Она сказала: учебник Щербы 1939 года. Лучше не придумает никто. Дальше вопрос: почему так в ходу советские учебники?
Нужен учебник русского языка один? Я считаю, что нужен. Вы все родители. Читаем любой учебник для любого класса. Началка еще более-менее ничего. Еще вменяемые тексты. Но дальше открываем тексты – понять, что хотят уважаемые авторы, я не могу. И по химии нужен один учебник. Я спрашиваю учителей: сильно программа изменилась? Нет. Старшие классы обязаны знать те достижения мировой и российской науки за последние сто лет. Без этого нельзя. Но база осталась базой. И эта база должна быть написана хорошим русским языком. Зачем мне десять учебников химии в базовой школе? Или математик? Если геометрия Киселева все равно вне конкуренции. И обучаемся физике все равно по Перышкину.
Плюрализм в учебниках, прежде всего, был чисто бизнес-проект. Я пытаюсь найти до сих пор имя чиновника Министерства образования 1993 года, который отменил цензуру на все учебники. Я пока не нашла, как историк, но очень хочу найти.
А. Милкус:
- Академия вводит такой сервис – онлайн-библиотека советских учебников.
О. Васильева:
- Не только советских, но и российских учебников, русских учебников. Потому что у нас есть большая сеть классических гимназий. Это частные школы. Началка вообще работает по учебникам Ушинского. Они их переиздали. Электронная библиотека абсолютно бесплатная. Как информационный центр – библиотека Ушинского. В мире две библиотеки – в США и у нас – литературы в области педагогики и образования. Мы имеем огромную библиотеку в центре Москвы, напротив Третьяковской галереи. 1,7 млн. единиц хранения, у нас самые древние книги – XVII век. У нас потрясающие частные коллекции, которые написаны на всех языках народов мира. У нас есть фантастические журналы по образованию XIX-XX веков, которые мы тоже выпускаем в электронный оборот.
Почему учебники? Легкость, красота, доступность и понятность. Приглашаю всех. Это будет интересно педагогам, родителям. Одновременно мы публикуем методики преподавания различных предметов, чтобы можно было посмотреть, что уже сейчас у нас. Ушинский, русский язык для начальной школы Закоружниковой, алгебра – Колмогорова, знаменитая арифметика Березанской, геометрия Киселева, физика Краевича 1869 года. Перышкин, начиная с 1953 года. И множество других учебников, которые интересны для всех. Это все будет в бесплатном и открытом доступе.
М. Баченина:
- А про академические вечера расскажите.
О. Васильева:
- Академия всегда занималась просветительской деятельностью. Создание академии в 1943 году было не случайно. Это был осознанный и взвешенный шаг. Подобная Академия просвещения была создана в Российской империи в 1903 году. Она существовала до 1916 года. Туда принимались люди с высшим образованием – европейским и российским. Направления деятельности были такие же, как и в 1943 году. Это школьная гигиена, забота о здоровье, психология, физиология, методика преподавания. Первый в России институт психологии был создан сто лет назад с использованием тех возможностей, которые давала академия.
В 1943 году советская власть, очень образованная власть, она хорошо использовала те материалы, которые у нее были. Тот проект, который нужно было решить, понятно было, что победа за Советским Союзом, это осень 1943 года, нужно было в короткий срок подготовить специалистов высшей квалификации – кандидатов и докторов наук. Та аспирантура, которая к нам вернулась, создана в 1939 году. Не успели запустить механизм подготовки до войны. Надо подготовить по всем предметам. Создание институтов, научных центров очень мощных, библиотечных, музейных, вспомогательных материалов. Это все заработало и действовало. И результат не заставил себя ждать.
Первый министр Потемкин, он вообще дипломат, высокообразованный человек, часть его художественной коллекции находится в бывшем Ленинском педуниверситете, очень много сделал для того, чтобы реформировать школьную систему в 1943 году. Он возвращает классическое образование. Он был сторонником раздельного образования. Мы ввели все, вплоть до латыни. Греческий не ввели. И это работало. Это было в 70 городах Советского Союза. Я сейчас пытаюсь найти, кто был инициатором этой истории. Кто предложил эту систему, и она заработала в этих страшнейших военных условиях? У нас настолько уникальное образование, там можно столько всего брать, столько можно всего говорить. И качество его было высочайшее. Я очень надеюсь, что рано или поздно мы к этому качеству вернемся.
А. Милкус:
- Результат реформы образования 1943 года – это первый спутник 1957 года. Гагарин 1961 года.
О. Васильева:
- Никита Сергеевич очень быстренько лавочку прикрыл. Сказал, что ни к чему нам латынь. Знаменитые слова Кеннеди, что за партами все это решалось. Все эти великие проекты решались за школьными партами.
А. Милкус:
- Сейчас директором уникальной библиотеки Ушинского является Виталий Юрьевич Сурвилло. Идет перестройка библиотеки. Наши педагоги в любом регионе должны знать, что могут воспользоваться фондами, получить консультацию. Становится современная, интересная, яркая библиотека.
О. Васильева:
- Очень яркие встречи, круглые столы, нон-стоп идет оцифровка. Все больше доступа из любой точки Российской Федерации. Возвращаясь к академическим вечерам. Просветительская деятельность, особенно с родителями, просто с населением стояла тоже во главе угла, то мы пытались вернуться к этому. Мы работаем в контакте, мы хотим использовать все, что есть. Два раза в неделю мы приглашаем специалистов наших и ведущих специалистов из разных областей, прежде всего, от науки и образования, конечно. Это коррекционная педагогика, физиология, психология, дидактика, методика. Мы стараемся заниматься просветительской деятельностью.
Параллельно мы сделали лекторий РАО, где уже аудитория более профессиональная. Там мы ориентируемся на специалистов, ученых, практиков, чтобы будоражить публику и что-то новое доносить. Эти вечера транслируются онлайн. ВКонтакте РАО, два раза в месяц по четвергам замечательные встречи проходят. Мы делали отдельные циклы по дошколятам, отдельно по первоклассникам, по тревожности психологической. Сейчас без науки никуда. Есть понятие математической тревожности. Когда-то у малыша был психологический затык, что-то не пошло. А дальше как снежный ком – все это накручивается, наваливается. К седьмому классу: я не хочу, не люблю, не знаю. К восьмому классу 29 % говорят, что математика им не нужно. К девятому классу этот процент почти до 50 увеличивается. А если в самом начале помочь, таких вещей бы не было.
М. Баченина:
- И так может быть с любым предметом.
О. Васильева:
- Абсолютно. Но математика чаще всего.
А. Милкус:
- В этих академических вечерах Ольга Юрьевна работает нашим коллегой – ведет эти вечера. А я их с удовольствием слушаю.
О. Васильева:
- Я все время их веду. Благодаря нашим замечательным редакторам, которые помогают. Я очень много узнаю нового и интересного и очень радуюсь.
А. Милкус:
- И просмотров там десятки тысяч. Академии 80 лет. Чего не хватает сегодняшней школе, что можно было бы взять из традиций школы советской?
О. Васильева:
- Старое – новое, новое – старое. Мы сейчас возрождаем и очень здорово это делаем. И спасибо всем. Мы возрождаем то, что было всегда, со времен появления человечества, это наставничество. И наставничество в образовании, и наставничество как явление. Наставничество отличается от коуча. Это не только передача производственного опыта, как это было в 30-50-е годы. Это значительно шире. И сейчас академия работает с точки зрения науки. Потому что и наука о воспитании, и наука о наставничестве, то, что это составляющая часть науки о воспитании. И здесь мы делаем очень много. Сотрудники академии сделали концепцию развития наставничества в Российской Федерации. Начинали мы ее как наставничество в образовании. Она связана с молодыми учителями. Мы задумались, как сделать так, чтобы молодые оставались в школе. Вспомнили опыт 1971 года – наставничество в образовании, использовали его. Потом была настолько интересная работа, что оказалось, что эта концепция ложится на все отрасли экономики, в том числе. Принципы, методика, определение направления деятельности наставника – все это было учтено.
Мы использовали и новые веяния. Мы первые заговорили о реверсивной форме наставничества, когда наставник молодой и учит более опытного и зрелого человека. Теми новыми технологиями, которыми владеет молодежь, зачастую среднее и старшее поколение не владеет. И очень важно, что это в коллективе происходит. Сделав это, мы опубликовали, президиум ее утвердил, мы ею поделились со всеми. Это хорошая история, которая связана с продвижением этой идеи наставничества в жизнь.
Если говорить о фундаментальных исследованиях, у нас сделана лаборатория мирового уровня. Это для когнитивных исследований, для психологических исследований. Там молодые ребята до 38 лет, кандидаты наук, аспиранты, которые занимаются этими исследованиями под руководством Сергея Борисовича Малыха. У нас великолепная аппаратура. У нас есть уникальная аппаратура, которая, кроме нас, есть только у Министерства обороны. Это все работает. Это то, что мы можем показать. Это то, что мы делаем фундаментально. Прикладная наука видна, она на слуху, а эта у нас в тишине.
М. Баченина:
- Все чаще обсуждается перегруженность детей домашними заданиями. Это происходит потому, что у детей нет навыков учиться. Правда ли это? Как родители могут помочь выработать этот навык?
О. Васильева:
- Мы обсуждали, надо ли задавать задания на лето. Я категорически против этого. Это носит рекомендательный характер. Мы развернули в «Парламентской газете» юридическую поддержку. У нас юридический центр «Образовательное право» отвечает на злободневные вопросы, которые интересуют родителей и педагогов. Один из самых частых вопросов – задание на дом и задание на лето. Задания на лето – рекомендательный характер. Задание на дом должно быть. Но оно должно быть абсолютно здравомыслящим. Когда вы задаете всей семье в четвертом классе на выходные 14 листов А4 прорешать, я хорошо понимаю педагога начальной школы, давшего это задание. Она не успевает, галочки нужно поставить, оценка – экспертиза качества образования, ее никто никуда не девал. Нагрузка ложился на родителей.
Спрашиваю: зачем вы это делаете? Программа не изменилась, в суммарной массе она такая же. Чаще всего отвечают, что приходят дети разного уровня подготовленности. Выравнивание класса – профессионально сложная задача. В процесс вовлекаются родители. Вопрос – как изменить? Когда Министерство просвещения будет готовить новые учебники, и само содержание должно быть изменено, и оценка домашнего задания, которое к нему прилагается. То, что сейчас, это немыслимо.
М. Баченина:
- Накануне нового учебного года мне ребенок сказал, что история – его самый нелюбимый предмет. А у меня половина семьи историки.
О. Васильева:
- Любят те предметы, где очень хороший учитель. Если учитель верит, любит и может это преподнести, они будут читать любые объемы, лишь бы только быть рядом и соответствовать. А если тетенька вошла в класс и параграф нам изложила, хочется со скуки удавиться, то он любить предмет не будет. Но есть много интересных исторических кружков, которые вне дополнительного образования. Я готова историей заниматься с утра до вечера. История – это то, что формирует нас.
А. Милкус:
- Я уйду в точные науки. Про астрономию. Все вам аплодировали, когда вы предложили вернуть в школу астрономию. Я недавно был в знаменитом Педагогическом университете им. Герцена, разговаривал с ребятами на кафедре астрономии. Они говорят: мы готовим астрономов. Но они в школу не идут. Из 25 человек выпуска один пришел. И в школах говорят: у нас нет астрономии, потому что нет учителя. Физиков не хватает, математиков. Что делать? Астрономия – там немного часов.
О. Васильева:
- Астрономы нашей страны были обрадованы больше всего, когда астрономия вернулась в школу. Меня подвигли на это две вещи. Мы – страна, которая первая полетела в космос. Помните, у Маяковского: «Послушайте, ведь если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно». Я была в Чувашии. Астрономии в стране нет. Встречаюсь с мальчиком, который завоевал золотую медаль на международной олимпиаде по астрономии. Он рассказывает мне, как любит астрономию. Он тогда переходил в десятый класс. Всегда астрономию вели учителя физики. И в дипломах всегда была физика и астрономия. Для меня загадка – почему бы студентам-физикам не читать курс астрономии.
А. Милкус:
- Даже в Герценовском астрономия по выбору.
О. Васильева:
- Это безумие от начала до конца. Чтобы ребята пошли на инженерные специальности и дальше развивали космические проекты, астрономию надо знать. Физфак МГУ каждый год выпускает два или три человека. Это профессиональные астрономы. Но лишать людей звезд только потому, что у меня два часа, это безумие от начала до конца.
Я видела первый вариант учебника, который был напечатан с ходу. Советский учебник по астрономии был очень увлекательный. Когда я посмотрела тот, который сделали сразу, у меня сердце сжалось. Там настолько технический текст, его, конечно, можно ввести, но чуть позже. Все-таки мне кажется, что сейчас мы должны возвращаться к тому, что было всегда. Должно быть желание – я хочу завтра идти в эту школу.
Многие школы – Москва, Калининградская область, еще ряд регионов – начали привлекать малышей. Наши ребята сделали мини-планетарии для малышей в Калининградской области, и там о нашей вселенной очень коротко рассказывается, все это замечательно, в игровой форме. Этот мини-планетарий стоит в школьной рекреации. Это начало, которое они положили. Без этого нельзя.
М. Баченина:
- В четвертом и пятом классе уже закладываются основы астрономии в окружающем мире. Но там тоже вот эта техническая терминология. И мне все время приходилось перемалывать это так, чтобы было интересно.
О. Васильева:
- Учебники, которые сейчас написаны, их язык чудовищный. Я помню историю древнего мира и средневековье. Это сказки, которые завораживают. Если мы у малышей эту сказку отберем, ту же астрономическую, а технический язык постоянно, нельзя разговаривать с ребенком таким языком, ребенок должен верить до определенного времени. А здесь шаблон. В советское время учебник готовился не менее трех лет. Редколлегия была академическая. Я ввела, что у нас теперь прописаны рецензенты.
А. Милкус:
- А до этого было анонимно.
О. Васильева:
- Парень отвечает за свое слово. И это правильно. И это все выверялось. А когда это стал колоссальный бизнес-проект, ошибка речевые – ладно, это никого не волнует, вот это скорочтение, которое есть, разрисовали. И сейчас этот учебник близок к нашему классическому, здесь очень много малой истории, микроистории, очень много про людей, про культуру, семейные истории, очень домашние. Посмотрим, что будет дальше.
А. Милкус:
- Ольга Юрьевна сейчас показывала учебник истории для 11-го класса, который с 1 сентября поступает в наши школы.
М. Баченина:
- Не в последний раз встречаемся. Вы прошлись по болевым точкам. Я согласна со всем. Давайте еще раз запланируем встречу.
О. Васильева:
- Давайте, я очень люблю с вами общаться. Вы большие специалисты.
Подписывайтесь на новые выпуски и слушайте, когда удобно.
