Как новые поправки в Закон об образовании скажутся на учебе и развитии наших детей
М. Баченина:
- Здравствуйте, друзья. В эфире «Родительский вопрос». У микрофона Мария Баченина и Александр Милкус.
А. Милкус:
- Всех поздравляю с наступившим 2024 годом.
М. Баченина:
- Мы сегодня говорим с заместителем губернатора Томской области по образованию, молодежной политике и цифровому развитию Натальей Киселевой.
Н. Киселева:
- Здравствуйте.
А. Милкус:
- Потихонечку входим в длинную третью четверть. Как уживается понятие «цифровое развитие» с решением, которое было принято незадолго до окончания 2023 года, об изъятии и неиспользовании телефонов, планшетов в образовательных учреждениях?
Н. Киселева:
- Очень много разных мнений на этот счет и у родителей, и у учителей. В бытность учителем я сама активно использовала на определенных темах и уроках мобильные телефоны, планшеты для работы в группах, для решения проектных задач, где нужно было получить оперативно информацию, зайдя в интернет. И это было удобнее сделать в кабинете математики, а не переходить каждый раз и смотреть, если окна в кабинете информатики свободные, чтобы провести такие проектные уроки там. Тем более, что обычно кабинеты информатики очень сильно загружены.
Если говорить про постоянное использование мобильных телефонов и про ту идею, которую законодатели взяли в основу, чтобы вывести это предложение о запрете использования мобильных телефонов, то идея немножко другая. Идея в том, чтобы ученики рационально расходовали учебное время. В театре сейчас актеры говорят, что находятся в постоянной борьбе с гаджетами за внимание зрителя. И на уроке в школе учитель находится в постоянной борьбе за внимание учеников с теми же гаджетами. Это не профильная функция учителя – бороться. В телефоне, в интернете, в играх, в соцсетях, куда заходят ученики, интереса больше, чем иной раз на математике при решении тема квадратные уравнения. Но научить надо как раз этому. И здесь одна из задач – переключить внимание ребят на учебный процесс.
Уже неоднократно звучала мысль, что ребята на переменах играют в мобильные телефоны, нет таких проблем, как раньше, когда ученики бегали по коридорам, их не могли остановить. Сейчас они вышли с урока в коридор, общаются между собой в социальных сетях, играют в игры. Звонок на урок становится для них стрессовой ситуацией. Нужно оторваться от игры, от удовольствия, которое они получали в социальных сетях, вернуться в класс для занятий. Мы видим, как стремительно среди подростков развивается зависимость от гаджетов. Поэтому какие-то меры нужно было принимать. Я неоднократно говорила, что здесь, помимо законодательных инициатив, должна быть система правил и договоренностей с учениками, с родителями и с учителями – почему, для чего что-то делается.
Вторая сторона вопроса принятия этого закона – защита учителя. Мы видим, какое количество атак, когда ученики провоцируют учителей на высказывания, срывают уроки, записывают это на видео, выкладывают в сеть. Я бы поддержала категоричность в этой ситуации, потому что учитель сейчас находится в слабой и незащищенной позиции. Если есть инструменты попытаться сделать так, чтобы поднять статус учителя, больше его успокоить в основной его деятельности, то это хорошее предложение. По опыту томских школ, эта практика от использования мобильных телефонов во время уроков уже давно присутствует. Во многих кабинетах висят интересно сделанные ячейки – условные камеры хранения для гаджетов. Ребята забирают мобильные телефоны в конце урока.
М. Баченина:
- Кто должен договариваться об этом?
А. Милкус:
- Томская область – один из флагманов по уровню образования, по развитию системы образования. У вас есть централизованные рекомендации для образовательных организаций области по исполнению этого закона?
Н. Киселева:
- Нужно договариваться, где и как будут находиться мобильные телефоны. Ребята их берут с собой, когда идут в школу. У многих есть активные аккаунты в соцсетях. Мобильные телефоны ученикам нужны не только для оперативной связи с родителями. Сейчас внутри образовательных организаций будет вырабатываться система договоренностей о том, где будут храниться, как будут храниться мобильные телефоны, как будет происходить разъяснение законотворческих норм, которые приняты. Мы вырабатываем такие порядки и правила. Мы смотрим на практики, которые уже есть в томских школах, в стране в целом. Обсуждаем вместе с родителями, с учителями, руководителями школ. Готовим порядок договоренностей, как будем реализовывать этот закон с января.
Сегодня в системе образования Томской области идет информирование родительской общественности, учеников, учителей об этом законопроекте, об изменениях, которые есть. Информируем через каналы, которые нам доступны, в том числе через мой Telegram-канал, который я веду как заместитель губернатора, через социальные сети департаментов, школ, о тех новых веяниях, которые принимаются в законодательстве.
А. Милкус:
- Недавно с московскими медиапедагогами обсуждали цифровизацию, использование новых медийных инструментов и доступ детей к гаджетам. Два педагога очень раздраженно сказали: а что мы можем сделать? Мы подходим к ребенку, подросток держит в руках гаджет. Просим спрятать. Тот отвечает: не буду, это моя собственность, отобрать ее вы не имеете права. Современные школьники хорошо знают свои права.
Н. Киселева:
- Современные школьники знают те права, которые хотят знать. И так же относятся к обязанностям. Вопрос – какие будут механизмы реализации этого законопроекта. Одно дело – прописать законопроект, а за ним следует цепочка событий, механизмов, что получается при нарушении, как выявлять нарушения. И мы опять возвращаемся к системе договоренностей. Должны быть прописаны определенные нормы в уставе каждой образовательной организации. В законопроекте формулировка очень точная: запрет мобильных телефонов, радиоуправляемых средств связи в процессе реализации образовательной программы, в которую входит урочная система, система мероприятий школы, система внеурочной деятельности. Про дополнительное образование ничего не сказано. Тоже нужны будут разъяснения.
И здесь последуют изменения локальных актов и уставов, внутренних правил для обучающихся, в каждой образовательной организации они есть. И механика договоренностей. Ни в коем случае нельзя оставлять учителей наедине с этим вопросом. Здесь необходима совместная работа и система договоренностей между учителями, родителями, администрацией школы, возможно, дополнительными органами, типа комиссии по делам несовершеннолетних. Кто подключается, когда выявляются случаи нарушения устава школы. Есть внутришкольные комиссии, управляющие советы, конфликтные комиссии, на которых эти вопросы можно разбирать.
Еще минимум в течение полугода будет отрабатываться механика реализации этого законопроекта в разных регионах, в разных школах и в разных ситуациях. На практике возможны всякие ситуации, нужно будет по ним продумывать решения, какие меры принимать. На это нужна накопительная практика всех этих ситуаций.
А. Милкус:
- Мобильные телефоны и планшеты имеют неионизирующее излучение, которое влияет на головной мозг. Это опасно для детей, подростков, у которых еще не полностью сформировалась кора головного мозга. Во многих странах мира были приняты правила, ограничивающие использование гаджетов детьми. Есть мотивация учебная, а есть мотивация, связанная со здоровьем подрастающего поколения.
Н. Киселева:
- Это тоже относится к системе информирования и договоренностей. Родителям и детям, учителям нужно объяснять и приводить в пример доказательную базу о негативном воздействии гаджетов. Какие процессы организуются в передовых школах мира. Договариваться, как использовать планшеты. Многие школы оснащены планшетами для учебных целей. Можно организовать образовательный процесс с исползованием ресурсов интернета тогда, когда это действительно нужно.
А. Милкус:
- Есть санитарные нормы, которые определяют использование гаджетов. Все давно и четко прописано.
Н. Киселева:
- Прописаны ограничения. Не прописаны методики и механика допущена. Есть требования и нормы, система запретов, нужна система реализации этих запретов, контроля за ними, применение мер воздействия, если будут нарушения. Управленческие процессы нужны, когда это можно, что можно, в каком формате.
М. Баченина:
- Как отнеслись родители к этому?
Н. Киселева:
- Недавно проводила в своем Telegram-канале опрос среди родителей о том, как они относятся к тому, что у детей есть социальные сети, что дети их используют, с какого возраста. Просматривают ли родители общение детей в соцсетях, ставят ли ограничения на интернет-ресурсы для детей, до какого возраста контролируют их переписку. Много комментариев от родителей были о том, что они негативно относятся к тому, что у детей есть социальные сети до 15 лет вообще. 40% родителей, которые прошли этот опрос, сказали, что они минимум до 15 лет готовы контролировать детей. Было много ответов, что родители не сторонники того, чтобы дети постоянно сидели в мобильных телефонах и использовали их еще и в образовательном процессе.
А. Милкус:
- Можно ли законом потребовать, чтобы учителя уважали, любителя, чтобы не делали ему пакостей школьники и родители? Может ли этот закон повлиять на статус учителя?
Н. Киселева:
- Вопрос непростой. Часто говорю: идут в школу – приходят к учителю. Учитель на себя берет функцию и роль новой школы, которая должна выстраиваться. Сейчас решили, что школа должна быть местом встречи учителя, ребенка и знаний. При этом хорошо, если в этой цепочке отсутствует дополнительно огромный поток знаний из интернета, по крайней мере, в урочное время. Благая цель, которую преследуют законодатели, - поднятие престижа профессии учителя и поиск любых способов, чтобы это сделать, привлечение внимания к педагогическим университетам. Завершившийся Год педагога и наставника, меры, которые вносятся в законопроект.
По сути, чтобы понять ценность и роль школы в жизни каждого ребенка, нужно посмотреть, какие задачи выполняет школа, когда из нее уходит основная функция, которая была на протяжении десятилетий, - трансляция знаний. С развитием искусственного интеллекта, с появлением огромного количества ресурсов в интернете, знания, которые ребенок получает из интернет-источников, гораздо больше, шире, разнообразнее и зачастую интереснее представлены, чем то, что может дать учитель на уроке. Следовательно, функция учителя – транслятора знаний, как это было в советское время, уходит. А какая новая приходит?
На смену ей как раз и приходит функция организатора образовательного процесса, когда учитель, используя разные инструменты групповой работы, индивидуальных занятий, интерактивных форм взаимодействия с детьми, вовлекает ребят в познавательную деятельность, в обсуждение знаний, в получение знаний разными способами. Необходимо посмотреть на то, как должен изменяться урок, каким он должен становиться, какая структура урока должна появляться.
Общаясь с театральными актерами, я слышу, что они говорят, как сложнее стало бороться за внимание зрителей, чтобы оторвать от гаджеторв, зашоренности, усталости. И на это уходит больше времени, чем раньше. Актеры ищут способы вовлечения аудитории. Диалог между школой и театром может обогатить школу в поиске нового смысла работы с ребятами, подготовки урока. Ребята все больше аудиовизуалы, быстро теряют интерес. Методисты говорят, что каждые десять минут сейчас уже нужно изменять вид и форму работы, особенно в основной школе, в подростковой школе. Старая структура урока, которая привычна нам, - актуализация знаний, новый материал, первичное закрепление, - должна меняться.
В этом плане интересным сейчас становится принцип подачи урока в иностранных языках. Там всегда задействовано в уроке сразу несколько форматов работы. Работа с текстами, диалоги, работа с видео, с аудио, письменная работа. Идет постоянное переключение. Учителя иностранных языков были наиболее успешны в период пандемии, когда был дистант. Они привыкли к разным формам, они легче адаптировались к новым условиям. Сейчас межпредметный диалог между учителями в школе в поиске новых форм организации урока, в использовании активных форм, а их не нужно бесконечно много, их достаточно порядка пяти-десяти разных форматов, которые осваивает учитель и дальше использует в своей деятельности, в организации работы с ребятами.
На протяжении последних тридцати лет мы говорили, что от трансляции, от фронтального обучения мы переходили к активному обучению, а потом к интерактивному. Теперь это уже назревшая необходимость, тогда поменяется формат работы учителя и учеников, система взаимоотношений между учениками и школой. Процесс коммуникации, в ходе которого учитель выступает организатором, направляющим вектором для учеников по их движению к добыче знаний. Тогда и поменяется отношение к учителю. Появится его неоспоримая ценность не только как транслятора знаний, но и как такого человека, который подсказывает и направляет, видит ребенка в познавательной активности, в ситуации обучения. Этого родители не видят, а учитель видит. И в этом учитель незаменим.
М. Баченина:
- Что было самым сложным – введение или запрет? Можно сказать о новшествах, которые случились не так давно.
Н. Киселева:
- Если вспоминать мою позицию и организацию работы учительскую, то ограничение использования гаджетов – не только мобильных телефонов, но и планшетов, которые могут сделать урок достаточно разнообразным и интересным, помогают вводить элементы смешанного обучения, - это болезненно воспринималось. Потому что этот разговор идет уже давно. Просто сейчас это законодательно закрепили.
А. Милкус:
- Прямой связи между развитием цифровых технологий и доступом к гаджетам во время урока нет. Об этом говорит и министр просвещения Сергей Сергеевич Кравцов, и вы говорите. У многих в голове понятие «цифровизация образования» и использование гаджетов на урока – это одно и то же. Если смартфоны отнимут, то и цифровизация остановится.
Н. Киселева:
- Нет, конечно, нельзя так утрировать. Есть еще мнение, если отнимут смартфоны, мы все вернемся к пещере и каменному веку. Это все перегибы и поиски крайних точек решения. Если мы говорим про цифровизацию, а не оцифровку, она заключается не в том, сколько уроков проведено с использованием презентаций или сколько рефератов напечатали ребята и сдали учителю. Это странная трактовка понятия цифровизации образования.
Если мы говорим о процессе, когда в течение тридцати лет появлялись компьютеры в школах, то замерами уровня цифрового развития образования было количество проведенных уроков с презентацией PowerPoint или количество конспектов уроков, которые учитель достал и перепечатал. То же самое с рефератами, которые просто скачивались и становились ненужными в образовательном процессе как форма работы.
Грамотная цифровизация – это как раз процесс отказа от такой оцифровки. Если мы понимаем, что рефераты скачиваются, учителем не проверяются на плагиат, если на конференцию в начальной школе выставляются двенадцать работ, из которых десять одинаковые, то мы понимаем, что здесь суррогат образования, который позволяет бессистемно, безнаказанно скачивать ресурсы и выдавать это за свое. Такой цифровизации не надо. Вводимые сейчас ограничения могут способствовать тому, чтобы от этого избавиться.
Но использование электронных дневников и журналов позволило совершенно по-другому посмотреть на образовательный процесс со стороны родителей, детей и учителей. Родители и дети в режиме реального времени постоянно видят динамику успехов или неудач, могут с этим оперативно работать. Идет процесс выстраивания образовательной траектории. Ученик быстро просчитывает, видит, какая у него ситуация по оценкам, что ему нужно, чтобы исправить отметки к концу четверти, полугодия, года. И появляется проактивная позиция учеников.
Другое дело, что мы с этим еще не умеем работать толком. Когда ученики приходят за заданиями в конце четверти, хотят исправить свои отметки, улучшить свои результаты. Мы говорили о важности перехода к тематическому оцениванию, важно, по каким темам у ребенка идут провалы в обучении, а не потому, что ребенок лучше учится в марте, чем в октябре. Третья четверть самая сложная, потому что самая длинная, поэтому и оценки за год ставятся по третьей четверти. Это устаревающие принципы, которые с помощью цифровизации меняются на новые принципы и подходы. Видно, какие темы можно определять, какие варианты и форматы работы можно использовать, чтобы оценить работу ребенка в этой теме. Если появляются задания с автоматической проверкой, которые позволяют не как постоянная система заданий, а как определенный формат и вид работы, в какой-то теме проверить оперативно знания тех же формул, очень удобно, если это выполняется с помощью заданий, тестов с автоматической проверкой.
Разные цифровые инструменты толкают нас к тому, чтобы по-другому выстраивать систему управления образовательной организации. Общаясь с директорами школ, я спрашиваю, какие формы отчетов они собирают. Вечная тема, что у нас учителя завалены отчетами. Если ситуацию проанализировать, то отчетов больше у заместителей директора – по содержанию, по качеству образования, - чем у учителей. И здесь вопрос – какие отчеты собирают, какие отчеты они получают из электронных дневников и систем. И как они дальше с этим работают.
Мы знаем, что большее количество ошибок в контрольных по русскому языку в правописании безударных гласных, в математике больше всего вычислительных ошибок. А дальше что? Что мы с этим делаем? Это и есть возможности, которые открывает нам цифровизация. Потому что автоматические отчеты по контрольным, по качеству образования, по динамике результатов ребят, все это позволяет больше уходить не в статистику, а в прогноз, в управление. Этому нужно учиться. Аналитики в образовании недостаточно. Управление на основании данных – это то, куда мы только начинаем двигаться. Пока мы только собираем огромное количество этих данных. Есть отдельные успешные попытки в региональных системах, на федерации, но мы пока только в начале пути.
А. Милкус:
- Томск – активно развивающийся в сфере образования регион, большой студенческий центр. Выстроена уже единая федеральная система, но каждый регион, область, республика развиваются по-своему, учитывая свои особенности. Вы не так давно стали вице- губернатором. Но изменения в системе образования происходят. Расскажите об основных векторах развития системы образования Томской области?
Н. Киселева:
- Мы пытаемся определить те ключевые векторы, которые помогают Томску, Томской области выстраивать свою прогрессивно развивающуюся систему образования. Томский регион – наукоград, регион студентов, где каждый третий фактически молодежь. Средний возраст жителей области – 36 лет. Школьники, которые после школы выбирают путь либо в вуз, либо в СПО, видят перед собой огромное количество студентов из разных стран. 90 стран сейчас представлены в палитре университетов Томска, 82 региона Российской Федерации. Это невозможно не учитывать. Это сильно влияет и на молодежную политику, и на образование.
Если говорить про коренных томичей, то 68% процентов из них предпочитают идти не в вузы, а в систему профессионального образования. Это серьезный показатель для вузов. По сути, вузы сейчас находятся в позиции конкуренции с СПО. При том, что приток студентов в вузы из нашей страны и из-за рубежа огромный, но свои выбирают путь долгий – быстрее получить профессию, быстрее выходить на рынок труда.
Наша задача – выстроить систему профориентации в подростковой школе, в 7-9 классах, систему разъяснения для ребят, чтобы помочь им и их родителям сделать правильный выбор. В регионе шесть серьезных ведущих вузов уровня страны, из них пять в «Приоритете 2030». И плюс еще и очень сильные колледжи. Акцент на объединение, на непрерывную траекторию. И здесь мы идем по пути ускоренного получения высшего образования в инженерно-технологической направленности. Когда ребенок после школы идет и получает рабочую профессию, первое профессиональное образование в колледже. Дальше продолжает обучение, переходит в вуз, получая ускоренный путь к получению профессии инженера.
Большая роль отводится включению молодежи. Мы видим, как устаревают больше управленческие кадры, чем педагогические кадры в Томской области. Для нас классические, профильные университеты, которые есть в регионе, даже кроме самого педагогического университета, это возможность привлечения сильных, хороших кадров и к управлению образовательными системами и образовательными организациями, и к педагогической деятельности. Поэтому мы меняем подходы взаимодействия между педагогическим вузом, институтом повышения квалификации и классическими университетами, чтобы привлекать молодых педагогов в школу. Под это вырабатываются новые дополнительные меры социальных гарантий, поддержки для молодых учителей и молодых управленцев, которые приходят. И выстраиваем единый кадровый резерв управленческих кадров с расчетом на перспективу. Потому что понимаем, что в ближайшее время есть необходимость замены системы управления, с учетом появления цифровых ресурсов.
В Томской области система аналитики данных на основании тех ресурсов, которые там есть, выстроена очень серьезная. Система персональной траектории обучающегося на протяжении всех лет, не только со сбором данных, но и с аналитической, прогностической работой, очень хорошая в Томской области. Мы используем ее для выстраивания дальнейших процессов.
Идет оптимизация структур управления по пути выпрямления прохождения информации, сокращение количества точек, через которые проходит информация. Был департамент одного, второго образования, дальше департамент образования города, директор школы, дальше замдиректора, учитель. Чтобы сигнал прошел от уровня региона до уровня учителя, есть много ступеней преломления. И мы пытаемся это выправить через формирование учительских сообществ, через работу напрямую с учителями. Я регулярно провожу планерки каждую неделю и с руководителями муниципальных управлений образования, и встречаюсь регулярно с директорами школ во всех районах, чтобы можно было в ходе получения оперативной информации принимать быстрые и тактически правильные решения.
Пересматриваем систему подготовки, повышения квалификации учителей. Учителя в регионе очень загружены, поэтому те курсы повышения квалификации, программы, которые мы для них готовим, должны быть максимально полезны, сжаты во времени, комфортны с точки зрения способов, методов обучения и прохождения курсов. И эта система будет одной из наших задач на ближайший год. И увеличиваем меры поддержки учителей в их педагогической и методической деятельности за счет большого количества мероприятий и конкурсов, где учителя в регионе могут участвовать, получая непосредственно за свои результаты и результаты своих учеников стимулирующие меры материального и нематериального характера. Мы активно развиваем в регионе большое количество грантовых конкурсных программ для учителей, которые проходят в течение года, и по методической работе, и по педагогической деятельности, которые имеют за собой финансовое сопровождение в виде премирования по результатам участия.
А. Милкус:
- Важное направление – подготовка управленческих кадров, привлечение молодых учителей и стимулирование их оставаться и развиваться в школе. Это развитие системы профессионального роста и квалификации.
Н. Киселева:
- И выстраивание непрерывного цикла обучения во взаимосвязи школа – СПО – вуз и предприятие. Я не могу сказать, что это линейная цепочка. Потому что школа – СПО – предприятие – успешные практики сейчас реализуются. Томская область – лидер в агропромышленном направлении, в сельском хозяйстве. Из школы ребята уже выходят в колледжи, понимая, где они дальше хотят работать, имея с первого курса понятные заключенные договоры с предприятиями. И это ребенок понимает уже через систему допобразования в школьном курсе, которая выстраивается с основной школы, даже где-то с начальной школы. Эта практика, опыт взаимодействия школы, колледжа и предприятия очень хорошо выстроена в Томской области. И мы сейчас включаем вузы, потому что многие колледжи ведут не только обучение по программам СПО, но и вовлекают в научно-исследовательскую деятельность. Студенты агротехнических колледжей выполняют серьезные исследования и в генной инженерии, имея хорошую базу для этого. И школьники также приходят с исследовательскими и проектными работами не всегда в вуз, но и в колледж.
А. Милкус:
- Спасибо. Хочу пожелать, чтобы в новом году планы стратегические, которые есть у команды, управляющей регионом, сбылись и воплотились в жизнь.
Подписывайтесь на новые выпуски и слушайте, когда удобно.
