Помогут ли оценки по поведению укрепить школьную дисциплину
М. Баченина:
- Здравствуйте, друзья. В эфире «Родительский вопрос». У микрофона Мария Баченина и Александр Милкус. Сегодня у нас в гостях директор школы № 57 г. Москвы Анна Алексеевна Вахнеева.
А. Милкус:
- Я бы добавил, что знаменитой 57-й школы, которая выпустила очень много ученых, инженеров, гуманитариев и т.д. Есть целое сообщество выпускников 57-й школы, и многие из них многие люди – знаменитые.
М. Баченина:
- Сейчас какой-нибудь слушатель из Костромы или Самары скажет: ну, снова про какую-нибудь элитную школу начнете говорить.
А. Милкус:
- Мы не будем говорить про школу 57, а поговорим вообще про нынешнюю систему образования, куда мы идем. И, естественно, с кем поговорить, как не с директором одной из правофланговых школ. Это первое. Второе. Я вас уверяю, что и в Костроме, и в Тюмени, и в Иркутске обязательно есть очень сильные, мощные школы, которые точно так же, как московская 57-я, могут похвалиться знаменитыми выпускниками – инженерами, врачами, учеными и т.д.
М. Баченина:
- Существует такое словосочетание – бесшовное образование. Я бы с позиции радиослушателя задала вопрос номер один. А что это такое, как это понимать?
А. Милкус:
- Давайте только уточним. Мы договаривались об эфире с Анной Алексеевной, чтобы поговорить про новые термины, которые не так давно появились или возобновились в нашей педагогической жизни, и которые далеко не всегда понятны и нам с Марией, и слушателям. Вот такое словосочетание «бесшовное образование» я начал слышать, наверное, в прошлом году, и сейчас его используют очень часто. Анна Алексеевна, что за этим стоит, и почему этот термин (если можно отнести это к терминам) появился в последнее время?
А. Вахнеева:
- Коллеги, спасибо большое за вопрос. Для начала я хотела бы сказать, что мне будет сложно абстрагироваться от 57-й школы, но я постараюсь. Действительно, вопросы, которые мы с вами планировали обсуждать, они касаются каждого ребенка, каждого ученика не только в Москве, а в любом городе страны. Я так понимаю, что бесшовное образование – это некоторый такой термин, он действительно новый, и надо сказать, что пока, на мой взгляд, не очень популярный, но с пониманием того, что в стране в школьном образовании каждый ребенок должен обладать некоторой суммой знаний, ниже которой нельзя обучить. И, по сути, в этом смысле эта тема, наверное, закрывает федеральный стандарт. Насколько эти швы разрываются при переходе в вузы, колледжи, зависит от способностей ребенка, от запроса вуза. Мы понимаем, что есть вузы первого эшелона, есть вузы… Я не хочу никоим образом их обидеть, но, тем не менее, запросы ведь тоже разные. Знаете, приходит на память такой мультфильм, когда идет урок физкультуры и очень аккуратно, в линеечку на зарядку выстроились перед снарядом слоник, мартышка, попугайчик, жираф, собачка. И задача у них – на время подняться по канату. И мы понимаем, кто будет с лучшим результатом, кто с худшим. То есть тут есть некая индивидуальность аудитории, с которой мы работаем, индивидуальность подходов, индивидуальность заданий. Но при этом, если говорить об образовании как об интеллектуальной нагрузке, о знаниевой нагрузке на ребенка, конечно, некоторый, скажем так, общий минимум должен быть. А насколько он будет принять в дальнейшей траектории образовательной, у каждого она все-таки своя.
М. Баченина:
- Вы сами начали комментировать, из чего у меня возникает и второй вопрос. Возможно ли синхронизировать все программы, если мы понимаем – не только ученики разные, но и классы год от года разные, затем требования вузов разные. Я никак не могу понять, как же это все слепить. Я понимаю, что такое единый образовательный стандарт. Мне симпатична самая такая, базовая, главная причина – ребята, куда бы вы ни пришли, вас будут учить и обучать одинаково, без страха переходите из школы в школу и т.д. Тем не менее, если в детали, нюансы погрузиться, то мы понимаем, что тут как-то не очень складывается. Я не смогу, например, быть каким-нибудь математиком на уровне соседа по парте, не получится у меня.
А. Вахнеева:
- Отчасти, мне кажется, Мария, в этом есть и правда, и есть некоторая иллюзия. Потому что мы понимаем, что даже внутри класса дети разные по своему уровню и по уровню своих результатов. Но в этом, наверное, и состоит некоторое педагогическое искусство, когда учителю надо научить на единый стандарт всю аудиторию, с которой он работает. А дальше я бы говорила о том, что учитель работает в школе, в большом образовательном пространстве с точки зрения не количества учеников или количества зданий, как это в Москве, например, можно расценить, школа может быть и на 300 учеников, и на 200, но это разные специалисты. И если школа, скажем так, озадачена, и если у школы есть такое желание профессиональное развивать каждого ребенка индивидуально, отталкиваясь от стандарта как от некоторой такой платформы базовой, то дальше школа создает условия. Это начинается внеурочная деятельность, дополнительное образование и различные специальные направления, чтобы каждый ребенок мог что-то для себя выбрать.
Поэтому, конечно, в классе у одного ребенка тройка, у другого пятерка, будем так говорить, если в оценках мерить. Но хотелось бы, чтобы у каждого ребенка была бы надежная, крепкая, если в отметках, тройка. А уж если говорить в баллах, в 100 баллах, то мы понимаем, что у всего есть порог, и это и есть тот минимум, ниже которого хотелось бы, чтобы ребенок никогда не опускался. Да, и в одной школе, в одной параллели, в одном классе дети могут быть очень разными, могут быть собраны, как у нас, например, в спецклассах, это их выбор, и тогда они равные по силам. Это очень высокий уровень детей в тех предметах, которые они выбрали, и во всех тех предметах, которые сопутствуют и, может быть, даже не являются профильными. То есть зависит от того, как школа формирует классы. Школа отвечает за то, как она это делает и какую задачу решает. А задача не одна, их несколько. Есть минимальные знания, а есть максимальные знания, если измерять в баллах государственного экзамена, например. И каждый находится на некотором уровне своих баллов и растет относительно себя самого.
Я в этом смысле очень скептически отношусь к рейтингам внутри классов, потому что мне, например, хочется понимать, как я расту относительно себя самой, как относительно себя самого растет ребенок, с которым я работаю, а не как он растет в знаниях, в своих результатах, в своих увлечениях, в выборе своем относительно другого ребенка. Ну, как минимум, у всех разная генетика.
М. Баченина:
- Да, но ребенок вряд ли это может понимать. Он как раз только может ориентироваться на одноклассников, а эта философия относительно самого себя, учись на своих ошибках, это начинаешь понимать где-то за 35 только.
А. Вахнеева:
- Я не соглашусь с вами.
М. Баченина:
- Это, наверное, новое поколение, которое поумнее нас?
А. Вахнеева:
- Я не знаю, насколько оно новое. Я закончила школу в 1991 году. У меня была очень хорошая школа, и нам говорили: слушайте, у вас, Анна (с нами общались на «вы» и зачастую полным именем), в прошлый раз было так, а сейчас как вы относительно себя… То есть нам не говорили стандартных фраз, таких избитых, заезженных, может быть, которые действительно от этого теряют ценность свою: учись на своих ошибках. Действительно, я, наверное, в 10 лет, как многие дети, не очень понимала, что такое «учись на своих ошибках». Ну, как это? Ты ошибся и еще раз не сделать то же самое? А в образовании это немножко по-другому, ты видишь себя самого, и если с тобой на эту тему работают взрослые, разговаривают дома родители, педагоги… А вот эта конкуренция с другим человеком, мне кажется, она больше вредна в среде детей. Ну, это мое такое педагогическое субъективное мнение, я за индивидуальный подход в такой большой среде класса.
М. Баченина:
- Анна Алексеевна была у нас несколько раз в программе, и мне очень понравился ее комментарий: «Нам важно понимать результат ребенка и его успехи по всем дисциплинам, которые он освоил за время обучения в школе». Я вчера была в учебном заведении (это была общеобразовательная школа, но по поводу детского сада своего младшего ребенка) и поговорила с комиссией. Я за эту встречу очень благодарна, потому что это педагоги, у которых я вчера в течение двух часов училась. Я услышала, что у цифрового поколения, как мы его называем, пошло некоторое отрицание обучения. То есть бывают даже такие первоклассники, которые говорят: я не хочу учиться, я не буду. Соответственно, вот это право, которое мы, взрослые, им даем, зачастую забывая говорить об обязанностях, они этим пользуются. Я почему процитировала Анну Юрьевну? Потому что человек может посмотреть на это и сказать: ну, я освоил только две дисциплины, так что давайте, мол, по двум дисциплинам меня и гоняйте. Меня это пугает, если честно. Потому что я, конечно же, сужу по себе, по своим детям, по своим знакомым, но, наверное, примеров на пальцах одной руки я могу привести тех самых золотых медалистов, которые действительно по всем предметам могли бы отчитаться, условно говоря. Я, например, побоялась бы, будучи на этом месте, чтобы по всем предметам. Может быть, я мыслю какими-то старыми стандартами, а то самое цифровое поколение – это совершенно другие дети, у них другой подход, они не боятся, не трясутся? Потому что у них же права с первого класса есть («я не буду учиться»), и дай бог, до 8-го его довести, чтобы аттестатом обеспечить.
А. Вахнеева:
- Ну, право «не буду учиться» - это, пожалуй, одно из самых простых прав. Только вопрос – как с ним жить потом? Я еще раз повторю, я не знаю, как это будет. Я могла бы пофантазировать на эту тему. Например, действительно, это может быть система зачета или незачета, необязательно оценивание, если этот предмет не профильный. В чем цифровое поколение отличается от нас… Кстати, не могу не сказать, что 57-я школа очень бережно хранит. Дети, которые очень мало говорят. Мы выросли на устных зачетах, на устных экзаменах, на диалоге с педагогом. Ну, диалог с педагогом в школе, допустим, на уроке сохранился, но все равно тестирование, та часть, которую проверяет машина. Вспомните, какой был сложный возврат к сочинению.
М. Баченина:
- А кто-то и не вернулся вовсе.
А. Вахнеева:
- Да. Поэтому есть, конечно, масса вещей. Вот у нас сохранен (и в 57-й, и в той школе, в которой я работала перед 57-й) формат устного зачета по геометрии. То есть дети говорят на математическом языке, и даже есть примеры, когда говорят не только на русском языке. Это развивает. А основной момент еще в том, что принимают этот зачет ассистенты. Это либо выпускники, либо ученики старших классов. А ты ученик 9-го класса. И, для того чтобы тебе разрешили и пустили на приемку зачета у 7-го класса, ты должен сдать его сам. По геометрии, по географии, по МХК – рандомно. По геометрии всегда. Ну, понятно, математическая школа. Но, допустим, были бы мы не математической школой, были бы мы лингвистической школой, значит, мы то же самое делали бы в обязательном порядке с иностранными языками, с литературой, русским, а остальные предметы – рандомно, чтобы ребенок всегда понимал, что завтра у него это может быть. Поэтому ребенок-математик обязательно изучает у нас МХК. И желательно, чтобы его классный руководитель был бы преподавателем русского языка и литературы.
А. Милкус:
- Я как раз и думаю о том, что термин «интегральная оценка» или какие-то другие технологии образовательные, которые появляются, это как раз попытка справиться с тем, что во многих школах 10-й класс, а уж вторая половина 11-го точно – это подготовка к ЕГЭ по тем предметам, которые дети выбрали. Я говорю о том, что если мы в школе преподаем все предметы, и мы, взрослые, понимаем смысл того, что мы даем детям по всем предметам, то есть мы готовим их к жизни. И физика важна, и биология, и география, и ОБЖ, и все вместе, в комплексе. Я думаю, та самая интегральная оценка или какие-то другие технологии – это как раз такой способ, чтобы они учили или концентрировались не только на тех предметах, которые нужны для поступления в вуз.
А. Вахнеева:
- Абсолютно. Знаете, есть еще такие технологии, когда результат ребенка отцифровывается не в финале его учебы или в финале образовательной программы, а в процессе, и потом итоговая складывается по каким-то критериям определенным. То есть ребенок начинает изучать с какого-то момента, например, географию, и у него есть какие-то реперные проверочные точки (устные, письменные). И к финалу, когда у него программа по географии, например, в 10-м классе заканчивается, у него появляется эта интегральная отметка по горизонтали. Будет ли она потом суммироваться и выводиться в средний балл по вертикали, я не знаю. Мне кажется, что сейчас тревожит и что обсуждается? Это что же, в 11-м классе (или в 9-м) мы будем сдавать все-все предметы, а у нас их в учебном плане 10, 9, 13, это же стресс? Может быть, речь идет не про это, может быть, есть какая-то технология? Если я как ученик понимаю, что в течение всего периода учебы… Вы правильно сказали, мы в свое время обсуждали с коллегами образование в школе – это картина мира, которая потом складывается, или мир картинок? Это довольно известное выражение в нашей педагогической среде. Я иногда отвечаю на вопрос, зачем математику МХК.
М. Баченина:
- То есть у кого-то возникают такие вопросы?
А. Вахнеева:
- Конечно, возникают. Говорят: слушайте, отдайте этот час…
А. Милкус:
- Не у кого-то, а у многих: он математик, зачем ему история?
А. Вахнеева:
- Да, «отдайте этот час на математический анализ».
М. Баченина:
- Я не хочу быть грубой, но это какой-то уровень 13-летнего подростка, который позавчера мне сказал: я не люблю искусство.
А. Милкус:
- Нет, это мнение родителей часто. Анна Алексеевна, а что вы отвечаете, когда задают такой вопрос, который Маше точно не нравится, и мне тоже?
А. Вахнеева:
- Мне это тоже не нравится, и я об этом честно всегда говорю: знаете, мне не нравится ваш вопрос, извините меня, но вы выбрали школу, которой вы доверились. Наверное, я как-то весьма авторитарно это делаю, потому что не первый раз отвечаю на этот вопрос – сейчас про МХК, до этого я отвечала про какой-то другой предмет и т.д. Как-то так сложилось, что я всегда работала в школах, где такая образовательная политика многогранного образования (прошу прощения за тавтологию), она всегда была. И мне это очень симпатично, я считаю, что это правильно, скажем так, если можно оценочное суждение дать.
Так вот, я говорю родителям: знаете, вы выбрали 57-ю школу, вы хотите получить тот результат, который видели, когда вы сюда привели своих детей, и его не будет, если не будет МХК. Тут я говорю: либо вы нам доверяете, это вопрос доверия. Мы же не проводим в 19-м или 11-м классе экзаменов по МХК, но мы развиваем ребенка. И родители говорят: слушайте, ну, что делать, придется смириться. Надо отдать должное, большинство наших родителей – высокообразованные, грамотные люди. Но при этом они не перестают быть родителями, им немножко жалко детей (а у математиков большие нагрузки). Ну, не только у математиков, но и у биологов немаленькие нагрузки, у химиков, у гуманитариев тоже, поверьте, немаленькие нагрузки. Они пытаются немножко облегчить детям жизнь, потому что это папа и мама.
М. Баченина:
- Мы говорим о том, что это не очень правильно, если у математика нет понимания о мировой художественной культуре, и все, присутствующие здесь, подписались под этим. У меня сразу же возникает мысль про предпрофильные, профильные классы с 6-7-8-го и т.д. Но здесь такая же история, получается, мы сужаем этот коридор. Как к этому относиться? Это из этой же оперы или нет?
А. Вахнеева:
- Сегодня мы еще очень во многом можем влиять на учебный план школы. Есть, конечно, обязательные требования, объем часов, это мы всё понимаем, но та же самая внеурочная деятельность дает нам очень большой карт-бланш, до 10 часов в неделю. Это много. Поэтому, если у школы есть такие специалисты (а поверьте, что их в образовательном поле очень мало)… Москве в этом смысле, как и многим крупным городам, несомненно, везет, потому что, в конце концов, у нас тут музеи. Мы, например, вообще живем напротив Пушкинского музея. В Хорошево-Мневниках, 1517, где я работала, тоже нам было, куда сводить детей рядом со школой. Памятники архитектуры и т.д. И вообще, в каждом городе плюс-минус это есть. Но и онлайн-возможности очень большие. Если есть интернет, то этим можно воспользоваться. Потому что найти преподавателя МХК, поверьте, не проще, чем найти преподавателя математики. И то же самое с преподавателем музыки или ИЗО, чтобы это было по-настоящему, чтобы ребенок, который никогда не рисует, принес домой картинку, которую семья повесит на холодильник не просто потому, что он ее сам нарисовал, а он нарисовал греческую вазу и может объяснить, почему она такая. Может быть, он больше никогда ничего не нарисовал, но с этим учителем он это смог сделать и все теперь про это знает (ну, многое).
Это зависит все-таки от педагогов, которые это делают. Ничего нового не скажу, мы понимаем, кто эту фразу произнес, но это абсолютно верная фраза, что кадры решают всё. Школа – это люди.
А. Милкус:
- Анна Алексеевна, я в последнее время много слышал, читал даже исследование, что современные дети в школу идут не за знаниями, а за эмоциями. Знания они могут получить онлайн, а вот общение они не могут так получить. Получается, что школа как социальный институт (я не говорю сейчас про специализированную математическую, биологическую, физическую школу) превращается в такой клуб по интересам?
А. Вахнеева:
- Не знаю, насколько это правильно или неправильно, и это, наверное, не так важно. Я вспоминаю себя, когда у нас отменили учебную субботу. Как же я плакала!
А. Милкус:
- Серьезно?
А. Вахнеева:
- Абсолютно. Я очень люблю свою школу. Ну, это 80-е. И я думала: а что же я буду делать в субботу? Кинотеатр – это была немножко экзотика, в театр надо было заранее билет достать и т.д. Правда, всегда были в доступе библиотеки. Знаете, какой у меня здесь вопрос? Будет ли ребенок счастлив и школе и будет ли ему хорошо в социуме, если у него не будет получаться его основная работа, то есть учеба? То есть такой некий культ учебы. Я думаю, ребенок не будет счастлив, у него не будет этого социума, он будет неуспешным. Это такое заезженное выражение, но он будет неуспешным, он не будет улыбаться, ему не будет хорошо. Потому что его будут упрекать, ему будут назначать передачи, досдачи, приглашать родителей в школу и всячески заставлять учиться. То есть тут, с одной стороны, среда должна быть какой-то такой, чтобы ребенку хотелось учиться. Что-то должно ребенка в школе удерживать – предмет, учитель, друзья. Конечно, социум – это очень важно. Когда мы видим детей, которые приходят, допустим, по каким-то причинам с семейного образования, они не учились в классе, где 30 человек, или когда мы видим ребенка, который не ходил в детский сад и пришел в начальную школу, он не знает правил общежития.
М. Баченина:
- Даже будучи взрослым, придя, например, в 10-11-й класс?
А. Вахнеева:
- Ну, в 10-11-й – вряд ли. Если семья воспитала, то он эти правила знает, а малыш не знает, потому что он искренний и проявляет себя таким, какой он есть.
М. Баченина:
- Знаете, слова, которые вы сказали про культ учебы в школе, почему-то так во мне откликнулись, потому что, видимо, были примеры в моей жизни. Я видели среди близких мне людей тех, которые учились в школах, в которых был культ школы. Знаете, как я это понимала? Я никак не могла понять, как подросток в период пубертата, когда думаешь совсем не об учебе, а о чем угодно, кроме этого, приходит и понимает, что ему надо делать домашку. А есть школы, в которых вообще этого нет. Откуда берется этот культ? И как его сформировать дома? У меня пока получается только заставлять. Мне это очень не нравится, я так от этого устаю, меня это раздражает и хочется на все это плюнуть, но я понимаю, что этот крест должна нести еще много лет.
А. Вахнеева:
- Знаете, я позволю себе дать вам совет, а вы уже решите, что с ним делать.
М. Баченина:
- Дайте, пожалуйста.
А. Вахнеева:
- Обратитесь к профессионалам. Это не мой совет. Мне когда-то в 5-м классе сказал учитель математики: «А кто домашнюю работу с ребенком делает?» Я говорю: «Я». Она говорит: «Прекрасно. Не надо этого делать». – «А что, я неправильно решаю как-то или что?» - «Да мы так не учим, - говорит наш замечательный учитель математики Любовь Борисовна. – Вы мешаете своему ребенку учиться. Математика – не ее конек. Давайте мы ее научим. Потому что мы-то знаем, что из чего дальше развивается в предмете, с 5-го класса в 6-й, из 6-го в 7-й и дальше до 11-го или до 9-го. А вы решаете так, как вас научили. Да, у вас ответ правильный, но не забивайте ребенку голову».
Поэтому здесь есть вопрос профессионализма. Как это сделать? Ох, был бы рецепт, единый для всех, давно бы сделали, я так думаю.
М. Баченина:
- Во всех школах, вы имеете в виду. А дома отдайте на аутсорсинг преподавателям, чтобы делали домашку.
А. Вахнеева:
- Подождите. Я к слову «преподаватели» отнеслась сейчас как к слову «репетиторы», а я бы этого не хотела. Отдайте школе, общайтесь со школой, что можно сделать, как сделать, что они делают в школе, какие есть задания, занятия у школьных педагогов. Потому что возможность репетиторства – это весьма такая…
М. Баченина:
- Ну, не безграничная.
А. Вахнеева:
- Не безграничная, не для всех доступная и, в общем, не очень нужная. Я знаю, что масса школ делают консультации индивидуальные по принципу, когда ребенок не просто приходит на дополнительное занятие, а учитель говорит, чем ему дополнительно заниматься, а он приходит и говорит: у меня вопрос вот такой. Как только ребенок сам начинает анализировать и оценивать, что он знает, чего он не знает, считайте, интерес есть. И неважно, какая будет отметка, в смысле, если она выше двойки, на мой взгляд. То есть я дома покупала торт, когда мой ребенок сдавал устный экзамен по геометрии на три.
М. Баченина:
- Как это ценно слышать от директора школы, о которой Александр Борисович сказал в начале программы такие слова…
А. Вахнеева:
- Ну, мы же люди, тоже мамы и папы.
А. Милкус:
- К вопросу о том, зачем современные дети ходят в школу. У вас на переменах шумно? Я был в нескольких школах. На переменах дети сидят на окнах, на полу с гаджетами и играют, и никакого общения, ничего нет, в школе тишина.
А. Вахнеева:
- Сильно по-разному. У нас всегда очень шумно в столовой на перемене.
А. Милкус:
- Да, там руки заняты подносом.
А. Вахнеева:
- Возможно, просто вкусная булка, или кусочек черного хлеба, или компот, неважно. Они общаются, там такой клуб своего рода. А раз есть буфет, который дети же сделали, тоже удобная вещь, стоит на этаже, и можно сходить, как в театральный буфет. Сидят на полу, сидят на каких-то пуфиках, сидят в кабинетах. В коридоре у нас есть доски, дети могут стоять, что-то решать. Кто-то может сидеть, играть в игрушку, причем будут играть на пару, как правило, это видно, как они друг к другу повернуты. Кто-то сидит, решает что-то, кто-то может лежать, читать, кто-то может спать за партой в кабинете, кто-то может играть во что-то. Это очень по-разному.
А. Милкус:
- Как вы относитесь к тому, что хотят вернуть оценку по поведению?
А. Вахнеева:
- Я такая ретроградная тетка, знаете.
А. Милкус:
- То есть вы – за?
А. Вахнеева:
- Я бы вернула.
М. Баченина:
- Сейчас не все смогут вспомнить. А на что она влияла? У нас еще были оценки, когда я училась.
А. Вахнеева:
- И у меня была оценка по поведению.
М. Баченина:
- На что она влияла, когда выпускались из школы? Ну, я-то выпустилась в такой переломный момент, когда уже всем было все равно, когда все летело в тартарары. А вообще на что она оказывала какой-то эффект?
А. Вахнеева:
- Я тоже не очень помню. Могу признаться, что у меня оценка по поведение выше «хор» не поднималась.
М. Баченина:
- Вы успешная. А у меня – «уд».
А. Вахнеева:
- «Удовл» в основном, но выше «хор» не была. Ну, как-то было стыдно перед семьей. Родители говорили: да что же такое? В вузах влияла ли на что-то, может быть, при подаче документов? Не помню. Я просто не очень понимаю, как ее критериально оценивать, потому что это субъективная какая-то история. Почему я – за, но не за оценку как оценку – «неуд.», «уд.», «хор.». У нас же есть правила внутреннего распорядка, и ребенок или взрослый, нарушающий их, дальше что?
М. Баченина:
- Да, это хороший вариант. Это инструмент, влияющий на ответственность того, кто отвечает за свое поведение, я считаю.
А. Вахнеева:
- Конечно.
М. Баченина:
- Я бы дома ввела медальную зачетную систему, палочную, какую угодно ввела бы.
А. Вахнеева:
- Я говорю с детьми об этом: «Слушайте, будьте смелыми, делайте практически все, что вы хотите, но социально не будьте опасны, то есть не вредите другим людям. Вот когда вы опаздываете на урок, как считаете, вы мешаете другим людям или нет?» Они говорят: «Нет, мы не мешаем, мы же тихо, мы на цыпочках». Я говорю: «Все понятно, вы даже извиняетесь шепотом, когда заходите. Но в это время учитель должен остановиться, на вас отвлечься, класс должен отвлечься. Кто-то из ваших одноклассников может потерять мысль, потому что в этот момент работает, решает задачу или пишет диктант, сочинение или еще что-то. Это же неуважение. Что с этим делать?» Они говорят: «Да, нехорошо».
Мне кажется, какое-то все-таки должно быть понимание. Вы начали с того, что у ребенка права, права, права. А сейчас мы говорим про права, но уже не про права, уже про некую осознанность жизненную и обязанности, что ли.
М. Баченина:
- У нас был провал по ГТО, сейчас его здорово подняли, и это стало влиять, так или иначе, на поступление, на этот балл, который дает ГТО. Конечно, тут главное – не пережать. Мне очень нравится то, о чем вы сказали: делайте все, что хотите, просто будьте безопасны для социума. Ведь это самое главное. Живи, как тебе нравится, только будь законопослушным. Соответственно, почему эта оценка не может влиять или давать какой-то дополнительный балл для поступления? Может быть, я не права, потому что тогда бы какого-нибудь Эйнштейна не было или Эдисона.
А. Милкус:
- Я помню, чем грозила двойка по поведению. Это действительно то, о чем мы говорим, это инструмент для учителя. Если ребенок систематически нарушает правила, хулиганит, обижает других, как сейчас говорят, буллит, то для учителя тогда это была возможность… Ставится «неуд» в первой, второй, третьей четверти. Это сейчас у нас медико-психолого-педагогические комиссии, а тогда была инспекция по делам несовершеннолетних и детская комната милиции. И вот эти плохие, негативные оценки были основанием, для того чтобы обратиться за помощью или в милицию, или к психологам. И в принципе это такой инструмент, который можно было реализовать. Ну, мы знаем, есть разные дети, и есть дети просто с отклонениями, которые родители не признают. И документ о том, что ребенок систематически плохо себя ведет, является основанием для школы такого ребенка, по крайней мере, обследовать.
А. Вахнеева:
- И обратить внимание на семью, в которой ребенок живет.
А. Милкус:
- Помочь семье, если надо.
А. Вахнеева:
- Да, это очень важно. Потому что, к сожалению, опыт ситуаций, когда родители не хотят говорить о проблеме, более того, не хотят ее признавать… Даже если нет какой-то истории у этой ситуации. Вот ребенок попал в какой-то момент времени, не сориентировался, ему опыта не хватило, он проявил, например, агрессию, еще что-то, и мама говорит: мой не мог.
Мы не враги семьям, мы про детей, про то, чтобы человек вышел в первую очередь здоровым, а дальше хотелось бы, чтобы и счастливым из школы вышел, чтобы, закончив школу, ребенок не старался опустить номер своей школы и не назвать его.
М. Баченина:
- Мне кажется, тут важно сказать. Вот мы говорим, что родители не признают, не видят, не хотят и пр. Еще, мне кажется, некоторых родителей надо учить хвалить, замечать успехи, не давить выше меры. Мне кажется, это тоже очень важно, особенно детям, которые любят быть на виду. Очень многие родители не умеют этого делать. И это не признак современного родителя, это почему-то было признаком и советского родителя, и современного родителя.
А. Милкус:
- Я хочу поблагодарить Анну Алексеевну за участие в нашем эфире. Могу сказать, что я в начале программы немножко слукавил. Я вхожу в рабочую группу по разработке стратегии 2036-2040, как раз группа называется «бесшовное образование», и мы много на эту тему дискутируем, но у меня действительно единого решения нет и ответа нет. Поэтому я благодарен Анне Алексеевне, что мы и тут пообсуждали. Потому что меня, например, термин «бесшовность» несколько пугает. Я считаю, что как раз некие «швы» на пути к постижению взрослой жизни у ребенка должны быть. То есть он должен понимать, что переход из школы в вуз – это переход во взрослую жизнь, что переход из средней в старшую школу – это тоже определенный период его жизни. И это такой «шов», и он, наверное, навсегда останется, даже если будут единые стандарты.
Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые выпуски нашего подкаста для родителей и слушайте, когда удобно.
➤ Слушать прямой эфир: https://radiokp.ru
➤ Читать эксклюзивные новости: https://www.kp.ru
➤ Подписаться на наш телеграм: https://t.me/truekpru
➤ Самое интересное из эфира: https://t.me/radiokp
