Георгий Машнин: Процент бизнесменов с железными яйцами у нас очень большой. Это развитие экономики вопреки
С. Мардан:
- Всем здравствуйте. Я – Сергей Мардан. Это программа «Русский доллар». У нас сегодня в студии Георгий Машнин, он себя называет топ-менеджером производственного холдинга. Я с ним познакомился как с гениальным совершенно автором Telegram-канала «Империя курильщика». Я почему так долго объясняю? Георгий не хочет, чтобы я его называл предпринимателем, хотя склад характера и то, чем он занимается, вполне себе русский язык позволяет так его назвать. Но хочет быть топ-менеджером, пусть будет топ-менеджером. Георгий, милости просим.
Г. Машнин:
- Здравствуйте.
С. Мардан:
- Что происходит в российской экономике, насколько в ней все плохо или насколько в ней все хорошо? Ты как человек, который занимается не теоретизированием, а тем, что можно потрогать руками, на твой взгляд, какие самые важные задачи перед этой самой экономикой стоят? Причем я хотел бы, чтобы ты говорил именно в категориях компаний, корпораций, холдингов, ну, то, чем ты занимаешься каждый день.
Г. Машнин:
- В экономике России все было и до последних событий настолько плохо, что хуже вряд ли будет, мягко скажем. Потому что последнее энное количество лет выработали высочайшую устойчивость нашей экономики, что и подтверждается в последние 5 месяцев. Нельзя сказать, что все плохо. Потому что плохо и хорошо – это такие категории сравнительные. Смотря с чем сравнивать. Если мы будем комментировать то, каким образом рисуют экономику наши западные партнеры и разные очень известные либеральные лидеры мнений, то это не так. Мы берем аналитику ВВП и смотрим, что обрабатывающий сектор нашей экономики равен добывающему. Ну, допустим, даже если учесть, что Росстат где-то в секторе недвижимости по причине того, что его нельзя посчитать, прячет добычу, все равно добывающий сектор экономики занимает высокую долю. IT-сектор занимает, если правильно отделять его часть от банковского сектора, занимает до 5% экономики.
С. Мардан:
- Немного что-то.
Г. Машнин:
- Учитывая, что он родился сам, нечаянно, это очень…
С. Мардан:
- Кстати, может быть, хорошо, что он родился сам, иначе его до сих пор не было бы.
Г. Машнин:
- Да. Это в принципе неплохая цифра. Если мы берем переработку, то это тоже, по разным оценкам, от 13 до 17% ВВП. Это достаточно неплохие показатели. Поэтому в целом все более-менее. Если говорить о том, что происходит в российской экономике сейчас, то здесь оценки будут специфические. Как я правильно сказал, хуже быть не может, но, к сожалению, наши...
С. Мардан:
- Объясни для простых русских людей, что это такое. Это кредит невозможно взять или его нет смысла брать по такой ставке?
Г. Машнин:
- И то, и другое, и третье. У нас, условно говоря, кредитный портфель (что в корпоративном, что в частном секторе) сильно сократился с начала военной операции и пока не вернулся на тот уровень, который необходим для развития экономики.
С. Мардан:
- Если он вернется на довоенный уровень учетной ставки, этого достаточно для того, чтобы развивалось, или нет?
Г. Машнин:
- По моему мнению, нет.
С. Мардан:
- А сколько должно быть?
Г. Машнин:
- По моему мнению, должно быть ниже. Если мы говорим про тот же уровень…
С. Мардан:
- Ну, хотя бы.
Г. Машнин:
- Раньше гэп был где-то 1,5% от ставки до стоимости ресурсов для корпораций, и там плюс 2-2,5 стоимость ресурсов для населения. То есть, условно говоря, при ставке в 5-6 мы имели от 7 до 9% стоимость кредитов населению и бизнесу. А сейчас этот гэп от 2,5 до 5%.
С. Мардан:
- Это для компаний?
Г. Машнин:
- Ну, в целом для всех, от крупного игрока до мелкого. То есть даже для крупной корпорации (к которой я имею отношение)…
С. Мардан:
- Это минимум 12%.
Г. Машнин:
- Было 9,5, стало 10,5. Был гэп 1,5, стал 2,5. Для того чтобы получить такую же стоимость кредитных ресурсов населению и бизнесу, нужно, чтобы ставка была ниже, то есть она должна быть не выше 5, чтобы мы имели примерно те же условия. Но и этого мало на самом деле. Почему? Потому что есть другая проблема. Проблема заключается в том, что негативный информационный фон не позволяет людям планировать бизнес, планировать развитие?
Г. Машнин:
- А почему? Объясни.
Г. Машнин:
- На примере Белгорода. Очень яркий пример. У нас есть филиал в Белгороде, у которого сейчас сложности с развитием. Я решил лично приехать и посмотреть на ситуацию, пообщаться с директором филиала, с партнерами и т.д. Вывод какой? На прифронтовой территории из-за того, что есть хотя бы минимальный риск попадания снаряда в имущество все люди и все корпорации, весь бизнес максимально, насколько это возможно не в ущерб себе, сократили инвестиции в основные фонды. Люди перестали делать ремонты, устанавливать кондиционеры, бизнес перестал строить, остановил стройки. Гособъекты заморожены, и размораживаются резко и в моменте, когда сверху звонят, стучат и говорят: я не понял, почему вы не строите. Это максимально негативный информационный фон. Но примерно то же самое у всего российского бизнеса. Когда Центральный банк прогнозирует, что мы упадем хуже, чем в 1998-м, и постоянно, несмотря на действующую более-менее приемлемую динамику, когда экономика России не падает, он раз за разом все равно прогнозирует, причем не только в этом году, но и в следующем падение экономики в 4 и более процентов…
С. Мардан:
- Я для слушателей поясню. Вышел прогноз развития российской экономики Центрального банка, она прогнозируют адское совершенно падение в 4-м квартале (октябрь, ноябрь, декабрь) и падение в 2023 году. И выход из этого пике произойдет непонятно когда, вообще, может быть, никогда не произойдет.
Г. Машнин:
- Иными словами, когда некие люди, обладающие инсайдом, которые призваны указывать траекторию движения для бизнеса, мнение которых максимально авторитетно должно быть, не видят развития экономики. Только бизнесмен с железными яйцами (я прошу прощение за такое дурнословие) может планировать развитие. Окей, если экономика сократится, сокращается спрос, и будет падение доходов населения, значит, рынки сократятся, значит, каждый бизнесмен, для того чтобы ему сохранить бизнес, ему нужно выбирать соответствующую стратегию развития. А какая стратегия развития…
С. Мардан:
- …на падающем рынке.
Г. Машнин:
- Сокращение издержек. Что, к сожалению, и происходит. Российский бизнес уникален в том, что бизнесменов благодаря последним событиям и 10-летию российского бизнеса, когда 10 лет подряд доходы населения падают, весь легкий и непринужденный бизнес в России умер… Процент бизнесменов с железными яйцами у нас очень большой, и есть существенное количество людей, которые все равно делают инвестиции, все равно планируют развитие и не верят Центральному банку. Но это называется развитием экономики вопреки.
С. Мардан:
- Слушай, можно я тебя поправлю? Допустим, те, кого ты называешь «парни со стальными яйцами», кто начал заниматься бизнесом с 90-х и даже с нулевых годов, они отчеты Центрального банка в принципе никогда не замечали даже, им плевать было на отчеты Центрального банка, мне кажется.
Г. Машнин:
- Слушай, плевать, не плевать, но ты же понимаешь, что оценки двигаются по цепочке.
С. Мардан:
- Сейчас – может быть.
Г. Машнин:
- Знаешь, как это происходит? Возможно, собственник бизнеса к этому относится наплевательски, но он смотрит на аналитику по его рынкам.
С. Мардан:
- Как это сейчас происходит?
Г. Машнин:
- Есть компании, которые анализируют и прогнозируют развитие рынков. Это и российские компании, и до сих пор всё еще и западные компании, которые все равно ориентируются при своих прогнозах…
С. Мардан:
- …на официальные цифры.
Г. Машнин:
- Официальные прогнозы. У любой такой компании есть кредитная линия в банке, и в банке есть финансовые менеджеры. Если это крупная компания, она общается с какими-нибудь топ-менеджерами в этом банке. Банки анализируют, смотрят и учитывают в своих же собственных прогнозах по развитию мнение Центрального банка. В принципе основная проблема российской экономики – недомонетизация. Все компании сидят в кассовом разрыве (кассовики). Что такой кассовик? Это когда ты ограничиваешь свой рост. Ты бы мог больше продать, но по причине того, что у тебя есть сложности в финансировании оборота, ты вынужден каким-то образом фокусироваться не на развитии, не на инвестициях долгосрочных, не на маркетинге, марже, cashflow, тебе нужно вытащить деньги из оборота.
Ты бизнесмен, тебе нужны деньги на развитие или как минимум на осуществление текущего бизнеса. Например, у тебя выросли продажи на 20%. Что это значит? Тебе нужно каким-то образом найти деньги на финансирование оборота. Либо на финансирование оборота, либо на долгосрочные инвестиции, которые принесут дальнейшее развитие оборота в будущем. Ты приходишь в банк, говоришь: банк, здравствуй, у меня классный бизнес, у меня выросли продажи на 20%, я планирую еще расширять или открывать производство, дай мне денег, у меня кредитная линия условно 100 рублей, мне нужно как минимум 120 на финансирование оборота, у меня он вырос, у меня растет бизнес, у меня все классно. 120, а лучше, наверное, 150, потому что надо же еще что-нибудь построить. А банк тебе говорит: слушай, это очень странно, потому что Центральный банк РФ планирует, что все упадет, на основании этого наш риск-менеджмент показывает, что мы не можем тебе дать 120, тебе мы можем дать 110. Вообще мы никому не даем больше, но так как у тебя бизнес растет, мы тебе дадим 110.
Это абсурдная логика. Ты говоришь: подождите, парни, у меня бизнес вырос на 20%, мне теперь нужно 120, у меня же он уже вырос, почему вы мне даете 110? Они говорят: слушай, это все-таки рискованно, мы не дадим тебе. В этом случае что ты делаешь? Если у тебя супержелезные яйца, они алмазные, ты говоришь: ничего страшного, как-нибудь прорвемся, строим новый цех.
С. Мардан:
- И вынимаем деньги из оборота.
Г. Машнин:
- Да. И, как в книге «Основатель» про основание «Макдоналдса», попадаешь в ситуацию, когда у «Макдоналдса» дикие деньги, а в офисе не было туалетной бумаги. Вот компании в России либо выглядят так: мы столько заработали, мы столько вложили в производство. Правда, потом наступил кассовый разрыв, и мы бегаем от всех, от поставщиков, от кого-то еще. Либо обратная сторона, когда мы не строим. Мы продолжаем развивать спокойно свой бизнес, и тогда мы не построили завод.
Раз глобальная тема нашей передачи – индустриализация, если смотреть, что необходимо сделать России для индустриализации, то первый базовый показатель, признаки необходимые и достаточные, первый необходимый признак - достаточное финансирование для развития бизнеса, для того чтобы делать долгосрочные инвестиции. Не только стоимость кредита, которая определяет, будет ли тот или иной проект построен. Потому что финмодель, где заложена стоимость денег, должна показать окупаемость. Стоимость кредита влияет на то, сколько отраслей ты сделаешь. Потому что надо понимать, что окупаемость производства зависит от размеров рынка, особенностей, уровня конкуренции и, соответственно, маржи. Чем маржа больше, тем быстрее окупаемость, чем ниже, тем медленнее окупаемость. Соответственно, если стоимость денег слишком высокая, то куча проектов останется на бумаге.
Но и это еще не все, есть еще и вторая вещь – достаточность финансирования. Проблема российской экономики заключается не только в том, что бабки стоят дорого, но и в том, что бабок нет.
С. Мардан:
- Слушай, а как же это может быть? У нас профицит торгового баланса запредельный, то есть у нас денег, как у дурака фантиков, последние лет 10-15.
Г. Машнин:
- Правильно. Но чтобы их выделили, надо, чтобы… Вообще ключевая вещь в развитии – целеполагание. Любой человек, который руководил больше чем тремя людьми, это знает. Любой человек, который делал карьеру и преодолел больше, чем два этажа, это знает. Все очень просто. Если ты собираешься стать лучшим бегуном на свете и выиграть у Усэйна Болта, у тебя два варианта – либо ты станешь, либо ты не станешь. Но если ты такую цель себе не ставишь, ты точно не станешь. Все очень просто – проблема целеполагания. Когда Центральный банк (возвращаемся к разговору про банковскую сферу) говорит: слушайте, все будет плохо, - то финансовое сообщество, которое должно являться распределителем ресурсов, оно эти ресурсы зажимает. Как это видно? Ну, давайте возьмем, к примеру, ОФЗ (облигации федерального займа). В условиях профицита бюджета (но в этом году неизвестно, какой будет, в предыдущие годы он был), в условиях дикого профицита платежного баланса наш Минфин замечательный зачем-то выпускал облигации федерального займа, которые кто покупал? Кто основной держатель облигаций федерального займа?
С. Мардан:
- Нерезиденты
Г. Машнин:
- Основным держателем были госбанки.
С. Мардан:
- Госбанки?
Г. Машнин:
- Да. Что такое деньги госбанка? Что такое, когда ВТБ купил ОФЗ? Это значит, что ВТБ эти деньги не потратил на экономику, он их зачем-то обратно отдал Минфину.
С. Мардан:
- Я, может быть, глупые вопросы буду задавать. Может быть, это значит, таким образом, государственный бюджет привлекал финансирование из государственных банков? Просто забрать банки указом президента мы не можем, но мы им предлагаем выкупить ОФЗ, и они их покупают. А дальше бюджет строит поликлиники какие-нибудь, ядерные ракеты и прочие полезные штуки.
Г. Машнин:
- Это когда в бюджете не хватает денег, а не когда бюджет заканчивается с профицитом по полтора триллиона в год.
С. Мардан:
- Ты просто какие-то контрреволюционные ответы даешь.
Г. Машнин:
- ОФЗ нужны, знаете для чего? Для внебюджетных расходов, которые возникают внезапно, в виде…
С. Мардан:
- …ну, ковида какого-нибудь, условно говоря.
Г. Машнин:
- В виде Абхазии больше, а не ковида.
С. Мардан:
- Ну, Абхазия – это предвиденное, она уже состоялась в 2008 году.
Г. Машнин:
- Ну, квазигосударственные расходы, которые внезапно нужны. Но они не нужны на постоянной основе, все время. Если все время госбанки держат ОФЗ, значит, они в экономику деньги не отдают.
С. Мардан:
- Понял. Это все было до войны, что называется. Вроде как у нас новая жизнь. А что-нибудь поменялось или нет? Мы поговорили про отчет Центрального банка, про их прогноз, он примерно такой же, как они их рисовали и год назад, и пять лет назад, что все будет либо плохо, либо так себе. Но есть же правительство, перед которым стоят гигантские задачи, импортозамещение например. А для импортозамещения деньги нужны.
Г. Машнин:
- Правительство делает (часть правительства, скажем так), и делает неплохо. Это легко можно посмотреть, если открыть карту России и посмотреть, сколько у нас открыто ТОРов и ТОСЭРов.
С. Мардан:
- Это что такое?
Г. Машнин:
- Территории опережающего развития и территории опережающего социально-экономического развития, особые экономические зоны и технопарки. По сути, одна часть правительства России, если честно (это и странно, и нелепо, и удручающе), она борется с другой частью.
Давай отвлечемся. Что нужно для того, чтобы произвести индустриализацию? Первое, что нужно, это финансирование и стоимость этого финансирования. Это еще не всё. Второе что нужно для индустриализации, это проектное планирование. Когда мы проанализировали и решили, что вот эти отрасли мы развиваем, они перспективные. Как определить перспективность отрасли? Мы сказали, это те отрасли, которые можно импортозаместить, которые на размере нашего рынка, с учетом этой маржи окупаются. Хотя можно ввести протекционистские меры, как Китай, и всё будет окупаться. Хороший пример – Великобритания, которая в свое время, 200 лет назад, закрыла свой рынок для дешевых индийских тканей, придумала машинку «Зингер» и потом захватила в обратном направлении, убив индустрию мануфактурщиков в Индии.
С. Мардан:
- Ну, сначала они во Франции убили, а потом уже и в Индии.
Г. Машнин:
- Первое. Нужно проанализировать, какие отрасли перспективные. Второе. Нужно в этих отраслях начать давать финансирование (и стоимость неплохую, и бесперебойное финансирование). Третье. Нужно снизить налоговую нагрузку, для того чтобы у бизнеса при его обороте возникали дополнительные средства. Чтобы он не бегал за этими кредитами к правительству и к банкам за субсидиями, чтобы из его деятельности формировался избыточный капитал, который он пускал бы на дальнейшее финансирование, чтобы он на свои деньги развивался в первую очередь. Ну, и четвертое, самое главное. Необходимо заранее планировать цепочки поставок. Ну, ты решил производить что-то, какую-то вещь. Для того чтобы производить эту какую-то вещь, нужно производить еще какие-то вещи. То есть ты должен сразу прогнозировать. Это, во-первых, выгодно, во-вторых, это правильно. Прогнозировать строительство не одного завода, а цепочки поставок заводов от сырья до конечного продукта. В противном случае у бизнеса не возникает экономии на логистике. Что толку, что ты здесь решил собирать и производить PCB платы (вот нам нужно сейчас производить PCB платы для нашей электроники), когда все компоненты идут оттуда, например? Наверное, нам нужно как минимум начать думать о том, что рядом с тем местом, где будет много производителей PCB плат, нужно производить какие-то компоненты, нужно производить текстолит и т.д.
А как действует наше правительство? Давайте по пунктам. Первый пункт – целеполагание. Целеполагание в нашем правительстве, особенно после начала специальной военной операции, сформировалось действительно. Вы можете посмотреть на постоянное турне премьер-министра России господина Мишустина на самые разные предприятия, по всей России он ездит. И это не предприятия первого эшелона и не бизнесмены первого эшелона, а он ищет российских производителей, которые активно развиваются. Я могу предположить, что формируется какой-то список из 50-100-150 промышленников и предпринимателей, которые должны будут развивать нашу экономику, заниматься импортозамещающей индустриализацией. Это первое.
Второе, что мы видим (это по поводу целеполагания). То есть цели не обозначены. Но это вообще проблема нашего государства, что у нас все закрыто, и никто ничего не говорит. Но по каким-то вещам мы можем подумать, что, наверное, что-то происходит позитивное. Это первое.
Второе, что наше правительство делает. Наше правительство (теперь про финансирование говорим)… С одной стороны, наш Центральный банк повышает ставку, делает прогнозы и предписания для банковской системы не давать денег в экономику, а с другой стороны, правительство России через Фонд развития промышленности субсидирует ставку и выдает через бюджет Российской Федерации бизнесменам кредиты от 3 до 5%. Причем я точно знаю, что Фонд развития промышленности заявками от промышленников просто завален. Если раньше они говорили, что несколько пакетов могут одному предприятию выдать, то теперь один пакет в одни руки. Еще раз. Центральный банк сделал так, что деньги дорогие, хотя они могут быть дешевые, и поэтому из нашего бюджета… А что такое бюджет Российской Федерации? Бизнес, экономика заработали деньги, их забрали (государство – это распределитель), и теперь мы их тратим, вместо того, чтобы просто сделать деньги дешевыми. То есть господин Мишустин с господином Мантуровым бьются с господином Силуановым и госпожой Набиуллиной. Это очень странно, но это так.
Дальше. Фонд развития промышленности и разными другими способами правительство снижает стоимость кредитов для бизнеса и дает бизнесу эти кредиты.
Третье. Российское налоговое законодательство таково, что если вы не субъект малого предпринимательства, не ИП и не самозанятый (а при определенном развитии бизнеса ИП быть невозможно, я знаю компании, у которых по 10-20-30 ИП, но администрирование очень дорогое), если ты ООО, то это что значит? НДС – 20%, налог на прибыль – 20% и ЕСН. Фонд оплаты труда – это основная статья затрат. А налоги на работников сколько? Подоходный налог 13%, ЕСН, вместе, считай, 49. Считай, 50% от стоимости самой главной расходной части фонда оплаты труда ты платишь государству. Если ты все это соберешь вместе, то на стандартной марже налоговая нагрузка для бизнеса получается почти 50%. 50 процентов ты отдал. В этих условиях, если ты не производишь оружие и наркотики, наверное, развиваться ты вряд ли можешь.
Одна часть государства сделала налоговое законодательство таким, что если ты честный белый (а у нас сейчас процентов 99% сейчас честные и белые), то развиваться ты не можешь, у тебя изымают эти деньги, которые ты заработал. Но вместе с этим правительство Мишустина массово открывает ТОРы и ТОСЭРы, то есть все виды различных зон, где налоговое законодательство таково…
С. Мардан:
- Где можно жить и дышать.
Г. Машнин:
- Да. Где нет налога на прибыль, где снижен НДС, снижен ЕСН, где возвращаются налоги в основные фонды, если ты развиваешься. Есть ТОРы, ТОСЭРы, технопарки и свободные экономические зоны. Получается уникальная ситуация. Одна рука (одна башня) калечит, а другая лечит, вместе – 1:1. Возвращаемся к началу разговора. Как дела в нашей экономике? Более-менее.
С. Мардан:
- Те, у кого стальные яйца, справляются, я понял, а остальные, в общем, даже и не пробуют. Я сейчас не буду углубляться в обсуждение причин, почему так происходит. У меня есть некоторое количество версий, но они точно не в экономической плоскости находятся. Вот какая прикладная история меня очень интересует. Импорт. Понятно, что мы до 24 февраля были такой классической оффшорной колониальной системой, которая вывозила все, что ей не нужно, что в избытке, и закупала все, что было необходимо. После 24 февраля систему сломали. Я как человек достаточно взрослый помню времена, ну, лохматые, начиная с 1989-1990-го, самую зарю челночного движения. Это работает сейчас (ну, на другом уровне, в других масштабах) или нет?
Г. Машнин:
- Я не очень понял вопрос. Сломался ли импорт? Нет, не сломался.
С. Мардан:
- Я про это. Я пересказываю это нытье, которое на высокой ноте звучит по медиаканалам: нам обрубили всё, ничего невозможно купить, логистика запредельно дорогая, китайцы боятся подставляться, потому что боятся вторичных санкций, турки тоже боятся поставлять. Все боятся поставлять, и, по идее, все должно было остановиться еще два или три месяца назад. А ты вроде ничего, улыбаешься и вполне доволен.
Г. Машнин:
- Ну, боятся поставлять только европейцы.
С. Мардан:
- Но все равно же поставляют.
Г. Машнин:
- Китайцы всё поставляют. Нет, европейцы не все поставляют. Если капитал норвежский, шведский, ирландский и британский, то скорее нет, чем да.
С. Мардан:
- А через вторые-третьи руки?
Г. Машнин:
- Ну, они сильно боятся. На самом деле всё по-разному происходит. Даже поляки. Есть компания VTS, которая производит водяные тепловентиляторы Volcano, они объявили, что больше не будут в Россию поставлять, Россия – агрессор. Я, уверенный в том, что у нас стало одним конкурентом меньше, еду в город Барнаул, прихожу к нашему клиенту-конкуренту и вижу там тепловентиляторы Volcano, спрашиваю: «Зачем? Они же кончатся, давайте наши». Они говорят: «Вот мы купили недавно».
С. Мардан:
- Ты только что подставил, практически отстрелил конкурента, наверное.
Г. Машнин:
- Нет, ни в коем случае не отстрелил. И вообще, они классные ребята, они клиенты-конкуренты, я очень уважительно к ним отношусь.
Поэтому по-разному происходит. Если это, например, итальянцы… Много итальянского бизнеса в действительности продано шведским, норвежским, британским, ирландским фондам. То же самое в Испании и в Португалии. Да, они плохо грузят, даже через третьи страны, кто-то грузит, кто-то не грузит.
С. Мардан:
- То есть все зависит от владельцев. Если владеют реально британский или какой-нибудь североевропейский капитал, тогда…
Г. Машнин:
- Если североевропейский и британский, скорее нет, чем да. Если восточноевропейский, то да (кроме поляков, но и то, вроде нет, но да).
С. Мардан:
- А кто еще? Чехи грузят?
Г. Машнин:
- Чехи грузят. Чехи, словаки и все остальные. Если это немцы, то у немцев позиция такая. Немцы очень сильно боятся, но очень хотят грузить.
С. Мардан:
- Удивительный народ. До какой степени нужно было изнасиловать великую нацию, чтобы они боялись всего на свете.
Г. Машнин:
- Не говори. В целом это больше напоминает не изнасилование России, а изнасилование Европы. Потому что в действительности продукции, которую невозможно заметить, почти не существует. Во всей этой истории главные бенефициары – китайцы и турки. Турки как хаб, а китайцы как производители, они устранили качественных конкурентов. Потому что все равно бизнес же работает по рискам. Ты всё еще можешь покупать, но если ты можешь перейти на…
С. Мардан:
- …на аналог.
Г. Машнин:
- То есть, если ты можешь колеса Punker заменить китайскими колесами, ты заменишь. Если ты не можешь заменить какие-то добавки в животноводческую продукцию от концерна BASF, ты не можешь. Но концерн BASF через Херсонскую область, насколько я знаю, все равно грузит.
Знаешь, какой здесь момент? Когда задаешь вопрос, что случилось с импортом, ответов сразу три. Процессы, которые происходят (снижение покупок, снижение продаж и замена европейских поставок), они происходят. То есть на цифрах большого импорта ты это увидишь. С точки зрения каких-то влияний на экономику оно происходит, есть некоторые неудобства и т.д., действительно логистика стала дороже, но это все нивелировалось (мы же про импорт говорим) ростом рубля. Если мы говорим о каких-то неудобствах для тебя лично, что для конкретно взятого человека случилось катастрофического, - нет, ничего не случилось. Поэтому, мне кажется, это все-таки хуже для Европы, чем для нас.
С. Мардан:
- Вот тебе некая экономическая аномалия. Я понимаю, что это не твоя тема, но у тебя наверняка есть ответ. Автомобили. Продажи упали на 70-80%, причем не потому, что люди не хотят покупать. Я видел последние цифры (не помню, как это называется научно), как себя чувствует российский потребитель. Нормально себя чувствует, с оптимизмом смотрит в будущее. Но он приходит в автосалон, смотрит на ценник какой-нибудь корейской или японской машины, разворачивается и уходит, потому что это, в общем, за гранью добра и зла. Почему?
Г. Машнин:
- Давай разобьем рынок автомобилей на импорт и на собственное производство (оно тоже упало очень сильно). Импорт. Чем более масштабный продукт, чем он более дорогой, более сложный, тем сильнее он пострадал от импорта, к сожалению. Возвращаемся к разговору про то, какие автомобили… То есть запустить параллельный импорт и привезти в Россию чехол легче, чем запустить параллельный импорт и привезти в Россию станок, а еще сложнее автомобиль.
С. Мардан:
- Почему еще сложнее?
Г. Машнин:
- Ну, потому что их видно, они большие, они тяжелые. Чем больше компания, тем больше к ней взглядов со стороны регулирующих органов.
С. Мардан:
- То есть, условно говоря, с точки зрения санкционной борьбы машины легче всего отследить.
Г. Машнин:
- Да.
С. Мардан:
- Значит, тогда не будем тратить время.
Г. Машнин:
- Нет, это не все. Это первое. Вторая причина заключается в том, что российские концерны… Это вторая проблема, почему ценник такой. Потому что вы видите машины не по 50 и не по 75. Машины, которые стоят в автосалонах, это машины, купленные по 120. Они всё еще не проданы. А так как у нас ставка рефинансирования большая, денег нет, люди крутятся на свои деньги. И пока они их не прокрутят, они ценники не опустят.
С. Мардан:
- Но они же не прокрутят.
Г. Машнин:
- Почему? Люди снижают, насколько могут. Уже не по 120, а по 100 машины стоят. Кто-то банкротнётся, машины прокрутятся, параллельный импорт запустится.
С. Мардан:
- К концу года рассосется более-менее?
- Г. Машнин:
- Не знаю. Надеюсь, что рассосется. Это первая проблема. А вторая проблема – наше автомобилестроение. Каким образом наше автомобилестроение развернулось в последние 5 лет и пошло в гору? Благодаря тому, что в нашей машине российского очень мало осталось – сборка, производство корпуса и т.д.
С. Мардан:
- Да вообще ничего не осталось. Инженерную школу торжественно на ВАЗе закрыли два года назад.
Г. Машнин:
- По этой причине «Lada Largus», «Lada Granta», тем более «Lada Vesta», они не очень российские автомобили. И когда возникает разрыв цепочек поставок, и очень много импорта внутри автомобилей, возникают сложности. Например, мы для наших клиентов запустили акцию, мы в этом году разыграем 36 «Lada Largus». Мы об этом объявили в начале года, сделали заказ на соответствующем заводе. И завод не мог произвести до лета. Уже лето, уже середина года, нам надо нашим клиентам, которые в будущем выиграют, показать их. В итоге мы их купили в Белоруссии.
С. Мардан:
- А там есть?
Г. Машнин:
- Остались еще, там остатки. У всех автосалонов было по 1-2-3 штуки. В итоге мы так отчаялись, что нам было выгоднее, проще и дешевле купить в Белоруссии 30 автомобилей «Lada Largus» и привезти их сюда. Неважно, по какой цене. Ну, важно было, по какой цене, но дело было не в цене. Просто физически «АвтоВАЗ» не мог нам их отгрузить. Тут проблема очень простая. Риски были не учтены на «АвтоВАЗе».
С. Мардан:
- Я правильно понимаю, что расклад таков, что российским гражданам нужно быстро свыкаться с мыслью, что выбирать нужно будет из китайских автомобилей?
Г. Машнин:
- Это не вопрос индустриализации экономики.
С. Мардан:
- Вообще нет. Из того, что импорт, который будет более-менее работать.
Г. Машнин:
- Я считаю, что все автомобили будут доступны в России. Мое мнение, что китайский автопром (даже не автопром, а автоэлектропром) сейчас лучший в мире. Поэтому это вопрос больше не про индустриализацию, это вопрос про соотношение цена – качество.
С. Мардан:
- Ладно, с машинами все понятно. Я хочу вот еще что спросить. Вот ты – представитель частного бизнеса. И то, как ты понимаешь, как ты говоришь, веришь. Понятно, что человек имеет представление и взгляд на будущее. А что ты думаешь относительно госкорпораций, которые с такой помпой накачивали, создавали, много сил, времени, денег потрачено? И вот сейчас они должны были продемонстрировать некие приметы корейских чеболей. Получились чеболи (хотя бы один из них) или нет?
Г. Машнин:
- В целом – да. Ну, никто же не упал, не сбежал, они работают, как работали. Я не считаю, что в крупном добывающем секторе нужен частный бизнес.
С. Мардан:
- В добывающих – согласен. А в тех, которые…
Г. Машнин:
- А в каких еще?
С. Мардан:
- Ну, не знаю. «Ростех», допустим, какой-нибудь условный.
Г. Машнин:
- Наверное, «Ростех» показал свою неэффективность. Это единственная госкорпорация, которая показала свою неэффективность, все остальные в целом работают. Добывающий сектор и нерыночный сектор, такой как «Росатом», требует огромных долгих инвестиций, а это государство. Поэтому не могу сказать, что не показал свою эффективность.
Есть другой момент. Возвращаемся к разговору о целеполагании. Почему чеболи при диктаторе Пак Чон Хи в Корее показали свою эффективность? Потому что он поступил, как Сталин (его и называют «корейский Сталин»), провел «сталинскую индустриализацию». Он взял олигархов, но так как он подчинил себе политическую и финансовую власть, он их назначил, этих олигархов, на отрасли. Он же ввел пятилетки и назначил индустриализацию. Каждому из них сказал: ты мне должен сделать вот это, а ты мне должен сделать вот это. И дал этим обладающим уже ресурсами людям и неким структурам безграничное финансирование, но отвечали они своей жизнью. Потому что есть случаи, когда один из чеболей просто скончался нечаянно…
С. Мардан:
- От стресса.
Г. Машнин:
- Да, от стресса. Смотри, любое быстрое развитие – это консолидация ресурсов и власти. Это в любом случае большая штука. Невозможна индустриализация путем мелкого сектора, мелкого бизнеса.
С. Мардан:
- Сейчас будет консолидация еще одна, учитывая масштаб и сложность задачи, как думаешь?
Г. Машнин:
- По моему мнению, сейчас берут бизнесменов второго, третьего эшелона из реального сектора и будут их накачивать. С тем смыслом, что те, кто имел неограниченный доступ к ресурсам и уже всё, что могли, показали, денег не так много, и раздавать деньги направо, налево, кому угодно через фонды и через нашу финансовую систему – это не очень эффективно по причине особенностей нашей финансовой системы, которая антироссийская, и в отсутствие контроля. Поэтому, скорее всего, возьмут (и сейчас ищут) бизнесменов из реального сектора, достаточно крупных, чтобы могли отвечать своей персоналией, с одной стороны, а с другой стороны, недостаточно крупных, то есть не имеющих до этого доступа к неограниченному финансированию. И я считаю, что эти 100-200 компаний действительно могут сделать корейский сценарий, когда экономика вырастет в 1,5-2 раза.
С. Мардан:
- Я верно понимаю, что потенциал (ну, интеллектуальный потенциал предпринимательский) условного списка «Форбс» ты оцениваешь невысоко?
Г. Машнин:
- Я его не оцениваю. Я не знаю, кто эти люди, и я не оцениваю людей, которых не знаю лично. Мне нечего сказать на этот счет.
С. Мардан:
- Уточню тогда. Условно говоря, люди получили гигантские активы, в которые не нужно было вкладывать прибыль, просто они их получили, то есть они по факту уже имеют конкурентное преимущество, которое стирает вообще всю возможность у них выиграть. Поэтому я и спрашиваю. Сейчас, по идее, тот момент, когда они могут показать себя во всей красе. Может появиться Илон Маск из русского списка «Форбс»?
Г. Машнин:
- Наверное, из русского списка «Форбс» - нет. Просто возраст уже не тот (Илон Маск молод). Но я могу сказать, что есть корпорации, которые показывают себя очень достойно. Это «Норникель», который задолго до всех событий увеличил инвестиционный бюджет в несколько раз. Это «РУСАЛ». Господин Дерипаска очень… Вы приедете в Красноярск, вы поймете просто. Чтобы понять, что происходит и как ведет себя корпорация, нужно приехать в ее родной регион. Вы приедете в Красноярск, и о ее плюсах вы услышите на каждом шагу.
Что могут сделать эти олигархи? Они могут взять на себя повышенные социальные обязательства. Мое мнение – они должны их на себя взять. Кто-то их берет уже, как «Регион Плюс», а кто-то…
С. Мардан:
- …ждет пинка.
Г. Машнин:
- А кто-то, как например, Магнитка, не берет (посмотрите на Магнитогорск). Это первое. И второе. Добывающие компании должны пойти в перерабатывающий сектор. Ну, с разной степенью чего-то они пошли. Я жду от господина Мордашова, что на наших патриотах сталь уже будет не самая плохая, как сейчас… Лучшую сталь он отправлял в Китай и Турцию, на строительство их флотов, а для «UAZ Patriot» брал самое плохое.
С. Мардан:
- Много осталось еще вопросов, но это мы обсудим в следующий раз. Георгий Машнин был с нами в студии. Всем пока. Спасибо.
Г. Машнин:
- До свидания.