Прошедшие выборы показали, что у власти есть большой запас прочности
https://www.kp.ru/radio/27028/4092057/
Мы предлагаем полный текст программы.
А.Норкин:
- Здравствуйте! У нас в гостях первый заместитель председателя комитета Совета Федерации по экономической политике Сергей Калашников. Здравствуйте!
С.Калашников:
- Добрый вечер!
А.Норкин:
- Давайте начнем с выборов. Как вам итоги единого дня голосования?
С.Калашников:
- Если честно, они вселяют оптимизим, потому что люди однозначно высказались за то, что они другой альтернативы, как доверие к власти, не видят. Вопреки тем ожиданиям, которые побудили московские протесты, прошлогоднее голосование, все были настроены на то, что вот сейчас подымется волна недовольства, люди начинают жить хуже, а они, действительно, начинают жить хуже. Как показали выборы 8 числа, доверие к власти и отсутствие альтернативы этому доверию присутствуют в полной мере. И это говорит о том, что у страны большой запас прочности.
Ю.Норкина:
- Может, это у людей большой запас прочности?
А.Норкин:
- Получается противоречие. Говорите, люди стали жить хуже, а властям все равно доверяют.
Ю.Норкина:
- Как-то получается…
С.Калашников:
- А все очень просто. Гвоздь в ботинке важнее мировой революции. Вот если речь идет о совершенно конкретных вещах, пусть то не регистрация депутатов, кандидатов в депутаты в Думу, будь то мусорка, еще какие-то конкретные вещи, против этого люди возмущаются. Это их личное дело. А когда их призывают голосовать за мировую революцию, они без энтузиазма к этому относятся.
Альтернативы власти на сегодняшний день люди не видят.
Ю.Норкина:
- И чиновники прекрасно понимают, что люди не видят. И продолжается коррупция, хамское отношение к людям. Мы знаем прекрасно, что любой человек, который баллотируется в администрацию или куда еще, он вызывает, мягко говоря, улыбку. Потому что все прекрасно знают, что человек идет туда не для того, чтобы людям было лучше, а чтобы поправить свое материальное положение. Та чехарда, которая идет в Подмосковье, извините, с перебрасыванием мэров, вот у нас в Пушкино арестован. Знаете, это уже просто смешно! Все прекрасно понимают, что человек, который пришел, он пришел не для того, чтобы сделать для своего отечества лучше. Он пришел по знакомству, это первое. Этот круг уже давно обозначен. Они все друг друга знают. Вот в чем беда.
А вы говорите, что альтернативы нет. Так это беда, что ее нет!
С.Калашников:
- Я с этим не спорю. Я просто хочу сказать, что я не очень согласен с тем, что все понимают, как вы сказали.
Ю.Норкина:
- Вы думаете, у нас глупые люди?
С.Калашников:
- Нет, люди четко дифференцируют, что они находится в сфере их действия, и что является достаточно абстрактным. Например, люди в России не избалованы тем, что человек во главе угла. Что государство существует для того, чтобы люди жили лучше.
Ю.Норкина:
- В советские времена мы так и считали.
С.Калашников:
- Я немного старше вас и могу совершенно ответственно сказать, что советская власть была людоедской.
Ю.Норкина:
- Мне 52.
С.Калашников:
- А мне 68.
Ю.Норкина:
- Значит, мы с вами по-разному принимали то, чему нас учили? Понятно, что говорили нам одно, а делалось…
С.Калашников:
- Совершенно верно.
А.Норкин:
- У нас в СССР образование было бесплатным, медицина. И, как минимум, мы и вы можем на собственным примерах сказать, что мы жили в стране, которая о нас заботилось.
С.Калашников:
- Я в своей одной книжке назвал Советский Союз государством счастливой нищеты.
Да, многие вещи бесплатны. Извините, бесплатное государственное образование есть в половине мира. Во всех англоязычных странах, кроме Америки.
Ю.Норкина:
- Наше бесплатное образование дало Америке огромное количество умов, благодаря которым Америка стрижет большие купоны.
С.Калашников:
С.Калашников:
- Правильно.
Ю.Норкина:
- Наше образование было одним из лучших. И наши ученые этому подтверждение.
С.Калашников:
- Я соглашусь частично. Оно было лучшим, когда Бисмарк позволил себе сказать, что прусские учитель выиграл очередную войну с Францией.
Образование было хорошее. Но абсолютно не соответствующее своему времени.
Ю.Норкина:
- Не рыночное.
С.Калашников:
- Это из другой оперы. Вот запад пошел по алгоритмическому обучению. Ян Амос Коменский. 300 лет назад нужно было научить безграмотную Европу и он сказал, я придумал как. Есть задача, она решается вот так. Есть целый класс задач, они все решаются вот так. Запомните. Вот современное ЕГЭ – это апофеоз алгоритмического образования. У нас было классическое образование. Из старой гимназии. Зачем было учить до революции латынь? Не потому, что она кому-то была в быту нужна. Латынь со своим сложным строем позволяет людям принимать сложные языковые решения, а язык основа всего. Литература для чего нужна?
Ю.Норкина:
- Латынь позволяет человеку гораздо легче изучать множество языков.
С.Калашников:
- Согласен.
А.Норкин:
- Старая система образования – это развитие человека.
Ю.Норкина:
- А сейчас потребители у нас выращиваются? ЕГЭ – апофеоз материализма?
С.Калашников:
- Я сейчас говорю об образовании. Это способ мышления. .Вот литература учит тому, что нет белого и черного. Нет в литературе однозначных решений. Нужно принимать решение в условиях неопределенности. Это вот сейчас востребовано.
А в те времена, к сожалению, это было… парадокс в чем заключался? Мы могли придумать творчески все, что угодно. Мы все придумали, согласен, начиная от телевизора и транзистора и кончая телефоном.
Ю.Норкина:
- Мы еще в космос придумали.
С.Калашников:
- Насчет космоса один маленький нюанс… В гонке мы выиграли. Мы первые запустили спутник. И это, кстати, подтолкнуло Америку, чтобы интенсифицировать все. А дальше все пошло несколько не очень удачно. На Луну высадились первыми американцы. Но дело не в этом. В другом. Тип мышления, которое дает образование в СССР порождал творцов, как и сейчас порождает. Но не порождал инженеров. Вот в чем вся проблема.
Образование было однобоким. Хорошим.
Ю.Норкина:
- В Советском Союзе было однобокое?
С.Калашников:
- Конечно. Нет, в Советском Союзе оно было однобокое в том плане, что оно формировало творческие потенции человека.
Ю.Норкина:
- Оно формировало людей, которые отвечают за свою страну.
С.Калашников:
- Это кто там отвечал?
Ю.Норкина:
- Мои родители отвечали.
С.Калашников:
- Проблема Советского Союза в том, что индивидуальной ответственности не было.
Ю.Норкина:
- Мои деды воевали! Это у чиновников не было ответственности, которые пришли и положили потом партбилеты.
А.Норкин:
- Разве сейчас у нас есть индивидуальная ответственность?
Ю.Норкина:
- Поэтому у нас такие сейчас чиновники, что они из Советского Союза пришли. Потому что ни чести, ни совести у них нет. Они говорили народу одно, а народ им верил.
А.Норкин:
- Очень странная история была на этих выборах, когда кандидаты от «Единой России» шли как самовыдвиженцы. Появился новый термин «самомедвеженцы».
С.Калашников:
- Знаю.
А.Норкин:
- Как к этому относиться?
Ю.Норкина:
- Им стыдно за то, что они присутствуют в этой партии?
А.Норкин:
- Там не так. На бюллетенях в Мосгордуму было указано, что это член партии «Единая Россия». Но во время избирательной кампании они официально были самовыдвиженцами. Согласитесь, это как-то странно.
С.Калашников:
- Они же еще и псевдосамовыдвиженцы.
А.Норкин:
- То, о чем Юля и говорит. Вы сказали, что нет альтернативы власти. И люди это понимают. А нам кажется, что в этом нет ничего хорошего.
С.Калашников:
- Я с вами согласен. Дело в том, что этот страх, который испытала «Единая Россия», совершенно, кстати, обоснованный. Все говорят, что «Единая Россия» - это Медведев, Турчак. Она сейчас победила.
А.Норкин:
- Жахнула, как сказал Турчак.
С.Калашников:
- Ничего подобного. Моя мысль, с которой я начал, что люди голосовали не за «Единую Россию». Она в данном случае была представлена теми людьми, той формой, за которой стояла власть.
А.Норкин:
- Не очень понимаю.
С.Калашников:
- «Единая Россия» не имеет идеологии. Поэтому человеку голосовать за идею, которую несет эта партия, просто невозможно. Нельзя же голосовать за то, чего нет. Мало того, люди, когда приходили и читали бюллетень, они не акцентировали внимание на то, что это разные партии. Люди ориентировались на то, что им политтехнологически, а это большое достоинство тех, кто управлял этими выборами, считаю, подсказали, за кого надо голосовать.
«Единая Россия» - это партия чиновников, которых вы так любите. Они были в «Наш дом – Россия», в «Выборе России». Понимаете, это одна и та же партия. У меня был один знакомый африканец, который на вопрос, какой партии ты принадлежишь, отвечал: к правящей. Менялась власть и он менялся вместе с ними.
Почему достигнут эффект? Потому что были предприняты колоссальные административные ресурсы. И очень грамотные, кстати.
Ю.Норкина:
- Например?
С.Калашников:
- Соответствующим образом была отстроена практически вся вертикаль власти. Грубо говоря, я знаю случай, когда председателя поселкового совета или районного вызывали и говорили: если у тебя не будет такого процента, то ты, мягко говоря, работать не будешь. После этого председатель райсовета вызывал директора школы. И говорил: если ты не обеспечишь такой процент, то считай, что ты не работаешь. Это один из примеров.
Речь о другом. Я вернусь к началу. Почему я говорю, что за власть голосовали. Потому что в этой ситуации у людей был выбор. А еще лучше сказать, что выбора не было. Вот был определенный ориентир, за кого голосовать. А других не было. Трудно себе представить борьбу идеологий на сегодняшний день. Это же все борьба нанайских мальчиков!
А.Норкин:
- Почему? У нас с вами был в нашем разговоре достаточно эмоциональный кусок, когда мы спорили о советском образовании. На мой взгляд, это спор идеологический. Разве нет?
С.Калашников:
- Безусловно.
А.Норкин:
- Почему тогда сейчас невозможно спорить на идеологических платформах?
Ю.Норкина:
- Потому что все уже решено.
С.Калашников:
- И это тоже. Хотя я имел в виду другое.
Ю.Норкина:
- Голосуй – не голосуй…
А.Норкин:
- Все равно получишь деньги.
С.Калашников:
- Дело в том, что партии в классическом понимании должны выражать интересы определенных больших групп. Можем ли мы идентифицировать каждую из 70 с чем-то зарегистрированных партий…
А.Норкин:
- У нас, по-моему, 55.
С.Калашников:
- Может быть. Можно ли идентифицировать партии с определенными интересами конкретной большой социальной группы? Идентифицировать можно только «Единую Россию», потому что она представляет интересы чиновников. И все.
А.Норкин:
- А чем вы можете тогда объяснить хабаровский феномен? У вас родственные связи с ЛДПР остались?
С.Калашников:
- Конечно.
А.Норкин:
- Хабаровск – вотчина ЛДПР получается. Сейчас там просто разгром! Это что, новый губернатор как-то объяснил, что голосуйте за нас?
С.Калашников:
- Думаю, что участие губернатора в этих выборах минимальное. Для того, чтобы сохранить систему равновесия в Хабаровском крае, а это очень важно, ему лишние депутаты в областном заксобрании не помешают. Но такой фурор с выборами для него совершенно лишнее.
Дальний Восток, начиная с 93-го года, когда он дал самые большие цифры при выборах ЛДПР, а он всегда голосовал за ЛДПР. Там традиционно. В Хабаровске очень большое напряжение, связанное с давлением Китая, с переносом границы по Амуру и так далее. Бедность помноженная на определенное недовольство теми территориальными изменениями на границе с Китаем, плюс определенная фронда северян, которая всегда присутствовала, это все и порождает отношение к ЛДПР. Хочу напомнить, Фургал ведь не первый раз набирает более 35%. На прошлых выборах он тоже шел, у него было 30 с чем-то процентов. На пустом месте.
В прошлом году его выбрали, потому что к этому приплюсовалось общее недовольство. Отторжение. А сейчас просто определенная инерция. А за кого голосовать? Коммунисты там никогда не пользовались особой популярностью. За «Единую Россию» мы с вами поговорили. Смысла голосовать там, где люди очень плохо живут, нет. А в данном случае и власть персонифицировалась в виде Фургала.
А.Норкин:
- Почему тогда другие дальневосточные регионы не идут по примеру Хабаровска? Там проблемы одни и те же.
С.Калашников:
- Когда я говорил о том, что голосовали за власть, для меня аргументом является то, что все 16 новоявленных кандидатов в губернаторы получили совершенно запредельные цифры. 60 и более. Это люди, которые чужие для регионов, как правило. Люди, которых никто не знает. Они работают без году неделя и не успели себя никак проявить. Некоторые говорят, что это достоинство. Тогда вопрос: а за что голосовали таким процентом? Я понимаю, что можно приписать 10-15, но нельзя приписать 50%. Это означает, что голосовали просто за символ. В данном случае символ власти.
А в Хабаровском крае, в отличие от Приморского, где сидит Кожемяка, символом власти является губернатор от ЛДПР.
А.Норкин:
- Кожемяку бросают на тушение огня как пожарную бригаду. Он уже четвертый регион возглавляет. Кстати, везде справлялся неплохо.
С.Калашников:
- Сахалинцы, по-моему, без особого восторга его вспоминают.
Ю.Норкина:
- Почему? Если взять пример с Подмосковьем, когда из одного города перебрасывают…
А.Норкин:
- Не годится. Сергей Вячеславович говорит, что сахалинцы не очень хорошо вспоминают, но там не было никаких уголовных дел и скандалов. Ты говоришь про Жихарева, который Балашиху возглавлял. Напомню, что руководитель подмосковного города Балашиха покинул свою должность два года назад после того, как был дикий скандал с этой вот свалкой. Когда Путину нажаловались в прямом эфире. Воробьев велел там все закрыть. И через два года этот человек у нас возглавил Пушкино. Правда, проработал недолго. Сейчас он находится в местах не столь отдаленных.
С.Калашников:
- Может, я скажу нечто крамольное, но в контексте того, что говорите вы. Совершенно фантастический дефицит кадров. Причем, этот дефицит как среди уголовников, так и среди коррупционеров.
Ю.Норкина:
- Знаете, почему? Своих людишек маловато стало. Новеньких-то не берут. Страшно. А вдруг он пойдет и скажет, сколько я положил себе в карман из бюджета? А нужен свой холуй. Вот этих людишек и мало.
Людей хороших, умных и ответственных в России более чем достаточно. А вот прихлебал вот этих вот…
А.Норкин:
- Их тоже хватает.
Ю.Норкина:
- Нет, их становится меньше. Во-первых начали пощипывать и сажать. Но это не так много. И они же стареют. Они все перешли из нашей замечательной советской страны!
А.Норкин:
- Тут мы должны вернуться к вопросу об образовании. Была фраза, что некоторые молодые люди, которые приходят в институты управления, они приходят и честно говорят о том, что мы идем на факультет коррупции. Мы идем, чтобы научиться воровать на государственной должности. Это какой-то тупик.
С.Калашников:
- Одна реплика. Где-то в году 91-м, когда все начало разваливаться, у меня был старший друг в должности заместителя министра нефтехимической промышленности.
Ю.Норкина:
- Богатый человек был, значит.
С.Калашников:
- Нет. Он был бедный и порядочный. И коммунист. Очень хороший человек.
Ю.Норкина:
- Редкость большая.
С.Калашников:
- И он мне где-то в декабре 91-го года, когда уже все развалилось, сказал фразу, которая для меня многое прояснила. «Ты знаешь, Сережа, я всю жизнь строил коммунизм. И я его не построил. И у меня осталось несколько лет, чтобы построить коммунизм для своей собственной семьи». Вы знаете, мне понятен его мотив. И я очень подозреваю, что в нынешней общей системе огромное количество порядочных людей именно действуют по этому принципу.
Ю.Норкина:
- Вы совершенно правы.
А.Норкин:
- Тот эпизод, о котором вы рассказали, он искренне работал в том направлении, в котором идеология велела, дорогу освещала. Сейчас у нас этой идеологии нет. Юля назвала: сейчас потребленческая идеология. И молодые чиновники образовываются для того, чтобы строить коммунизм каждый для своей семьи. Это же тупик!
Ю.Норкина:
- И тогда какие выборы? Это не выборы. Слышала на одной радиостанции смешное: если в вашем городе появились огромные баннеры с человеком достаточно полным им наглого взгляда, значит, у вас скоро выборы.
А.Норкин:
- Мы с вами пытались вспомнить, сколько у нас в стране партий. Отличить их друг от друга трудно. Зачем тогда это нужно? Я понимаю, демократия.
С.Калашников:
- Не помню, кто сказал, но фраза известная. Демократия – это не очень хороший способ управления.
А.Норкин:
- Это Черчилль. А что остальные еще хуже.
С.Калашников:
-В этом есть сермяжная правда. У демократии много критериев. И один из них технический и рабочий – сменяемость. Если нет сменяемость губернаторов, депутатов и так далее, то ожидать от них, что они будут что-то менять, невозможно. Как только человек подползает к власти, он за нее обеими руками держится и не отползает от нее.
Ю.Норкина:
- Здесь есть другая сторона медали. Как в те же советские времена говорили про председателей колхозных, что вот он пять лет посидит, у него всего пять лет. И он дербанит эту свою должность так! Новому председателю строят новый дом, новое хозяйство. Бычки, коровки, овечки. Будет частая сменяемость, мы же задохнемся.
С.Калашников:
- Это иллюзия.
Ю.Норкина:
- Нет.
С.Калашников:
- Старые наворовались, а новые…
Ю.Норкина:
- Совершенно верно!
А.Норкин:
- Давайте поговорим по поводу сменяемости, опираясь на фигуру Владимира Вольфовича Жириновского. Что, он плохо справляется с руководством партии? У него время хватает нашу программу слушать каждый раз. И звонить нам в эфир и делать нам еще замечания.
С.Калашников:
- Я вам скажу больше. партия ЛДПР – это есть Жириновский.
А.Норкин:
- Значит, не работает? Общее правило. Если человек на своем месте, пусть он и работает.
С.Калашников:
- Не мы. Партию он вполне удовлетворяет, потому что он и есть партия. Без него партии просто не будет, наверное. Вопрос, когда кто-то со стороны хочет в партии ЛДПР поменять Жириновского, то это странное желание. Какое ты имеешь отношение к партии? А мы говорим о стране и об определенных уровнях власти. Например, вы упомянули председателя колхоза. Это была на редкость несменяемая и стабильная структура.
Мы же никогда в нормальных демократиях не жили. А в нормальных демократиях сменяемость это жесткий критерий. Ушел человек со своего поста, и он не знает, а не придется ли ему отвечать за все содеянное? И это очень важно.
А.Норкин:
- А если он не нарушал закон, совершенно спокойно может себя чувствовать.
С.Калашников:
- Поэтому он и не нарушает закон.
Ю.Норкина:
- Он знает, что есть закон, который и до него доберется. А почему у нас этой ситуации не возникает?
С.Калашников:
- Да у нас особая страна. У нас никогда государство не ставило задачу, чтобы люди жили лучше. Государство всегда рассматривало человека как материал для решения государственных проблем. Жертвенность ради государства – это святое. А вот чтобы люди жили лучше каждый день, декларировалось, да, но не делалось никогда.
Ю.Норкина:
- Я была в Краснодаре недавно. Люди ведь неплохо живу, на самом деле.
А.Норкин:
- Ты имеешь в виду не город, а край.
Ю.Норкина:
- И край, и город. Все как-то чин чинарем. Но я о другом. Мне кажется, что мы доросли до того, чтобы у нас была возможность выбора. Надо всех старых чиновников метнуть под зад.
А.Норкин:
- Они не избираемые люди. Они назначаемые.
Ю.Норкина:
- Что сделать со старыми этими милыми, мудрыми людьми, которые как воровали, так и продолжают воровать. И подтягивают молодых, которые играют по их правилам! У нас Следственного комитета не хватит!
С.Калашников:
- Я с этим не согласен. Мне тоже не нравится та бюрократическая система, которая сложилась. Я рассуждаю как бывший чиновник. Государство – это набор определенных институтов. И чтобы они работали, там должны сидеть специалисты. Выгнать этих, откуда возьмете новых?
Ю.Норкина:
- Почему не выращивают новых? Раньше была партийная школа.
С.Калашников:
- Где та система?..
А.Норкин:
- Раньше предприятия были заинтересованы в том, чтобы у них появлялись специалисты.
Ю.Норкина:
- Как приспосабливается феодосийская медсестра? Ставка 8 тысяч.
А.Норкин:
- На три ставки работает.
Ю.Норкина:
- Это скотство просто! Сейчас хотят прибавить на ребенка пособия 12 тысяч! Может, они геи все, кто придумывает? У них детей нет? Как на 12 тысяч ребенка содержать?
А зачем мы чиновников кормим? Если они, сволочи, откровенно делают свой гешефт и им совершенно плевать!
С.Калашников:
- Вы оптимист. 12 тысяч. Зарплаты бывают и по 8 тысяч.
Анализировать можно на разном уровне. Макроуровень, как страна живет, какой ВВП, сколько на душу населения и почему половину воруют. А можно взять конкретного человека. Вы знаете, приличная социология показывает, что от 60 до 70 процентов на вопрос, вы счастливы, ответят, что да. Да потому что человек живет в конкретной микрогруппе.
Вот я сейчас был на Курилах. Мне хотелось понять, как они живут на краю света. Ответ такой…
Ю.Норкина:
- И мечтают ли они стать частью Японии.
С.Калашников:
- Категорически не мечтают! Там отторжение сильное.
И мне говорят, хорошо живем, если есть семья. Одиноким там плохо.
Ю.Норкина:
- А если мужик не может найти работу и начинает спиваться, то бабе плохо.
С.Калашников:
- Каждый человек живет в микрососуде. И его счастье определяется его положением, самочувствием в этой среде.
Ю.Норкина:
- Вот так чиновник себе и думает: наши граждане счастливы в своих семьях. Чего я буду мозги себе чесать?
С.Калашников:
- А почему уповать, что чиновник альтруист? Чиновника надо заставить в рамках государства…
А.Норкин:
- Не получается у государства заставлять.
Ю.Норкина:
- Чиновник – это слуга народа.
А.Норкин:
- А как вам идея о четырехдневной рабочей неделе?
С.Калашников:
- Это чистый фейк. Идея нереализуемая. И это же прекрасный пример низкой квалификации имеющихся чиновников. Весь мир делится за сокращение рабочего дня. Если бы предложили, что не 8-часовой рабочий день, а пяти, шести.
Ю.Норкина:
- А когда медсестра трудится на трех ставках?
С.Калашников:
- Поэтому я и говорю, что это фейк. Никаких объективных предпосылок для того, чтобы было как в Новой Зеландии, где четырехдневная рабочая неделя, нет. Мало того, я скажу, откуда это родилось. В начале 90-х никого с работы не увольняли, а отпускали в отпуска за свой счет? Работы нет, зачем? И сейчас экономический кризис порождает ту же самую ситуацию.
А.Норкин:
- Слушайте, у нас денег куры не клюют в бюджете!
С.Калашников:
- Да, но только загрузки предприятий нет.
А.Норкин:
- Так они и лежат в кубышке!
С.Калашников:
- Это правильно, у нас фонд огромный.
А.Норкин:
- Если мы все время будем держать деньги в кубышке, мы никогда не сдвинемся с места.
С.Калашников:
- Могу привести еще более странные примеры. Центробанк считает, что у нас свободно конвертируемая валюта. Возьмите немного рублей, поезжайте в любую страну и вам там объяснят, что она не свободна, не ограничена, никак не конвертируется. Но у нас открыт валютный коридор. Высвистывайте все деньги на запад! Понимаете, парадоксов сколько хочешь! Все страны сейчас снижают процентную ставку. Почему? Промышленность падает. Надо поддержать. Что мы делаем? Мы в лучшем случае на 0,5 за полгода подымем…
А.Норкин:
- И то это совсем недавно. До этого был противоположный процесс.
С.Калашников:
- Примеров абсурдности более чем достаточно.
А.Норкин:
- Вы человек, который работает в верхней палате парламента. У вас огромный опыт, вы в правительстве работали. И занимаетесь экономическими вопросами в Совете Федерации. Почему у нас такая парадоксальная ситуация складывается?
Ю.Норкина:
- Потому что кому-то это приносит большой доход.
С.Калашников:
- Я бы сказал несколько по-другому. Здесь есть и идеологическая составляющая. Я сегодня выступал на законотворческой комиссии с одним из своих законов. Понимаете, однажды я сказал, что фирмой, бизнесом не может управлять бухгалтер. Почему? У него целевая функция – это ничего не потратить и скопить. Запас сделать и так далее. Предприятиям должен управлять бизнесмен, управленец, который ищет новые пути для реконструкции и развития.
Ю.Норкина:
- То есть, Кудрин бухгалтер?
С.Калашников:
- Да не Кудрин виноват! Нашей страной управляют бухгалтера. Вот конкретный пример. Я сегодня внес закон. У нас сейчас катастрофически сокращается количество малых и средних предприятий. Даже по спецналоговому обложению. Они не могут платить налог на недвижимость. Это совершенно драконовский налог. Я внес предложение, чтобы платили по минимуму и установили бы это законодательно – 0,5. Иначе мы режем курицу, которая несет золотые яйца. И какой ответ правительства? Это будет выпадание дохода. Так откуда возьмутся доходы, если мы источник дохода уничтожаем? Это политика, которая сейчас происходит.
В чем причина? Да не можем бухгалтер управлять страной!
А.Норкин:
- Почему у нас этого бухгалтера никак на пенсию не отправят тогда?
Ю.Норкина:
- Любимый мною Ли Куан Ю в свое время отправлял молодежь учиться этому делу за границей. С условием, что они едут бесплатно учиться управленческой стратегии, но потом возвращаются и поднимают свою страну. А у нас люди уезжают, дети уезжают, везде учатся. И хрен возвращаются. Им на эту Россию с высокой колокольни!
А.Норкин:
- И поэтому нам надо возвращаться к советской системе образования, выращивать творческих людей.
С.Калашников:
- Ли Куан Ю продемонстрировал на практике давно известный рецепт: как бороться с коррупцией. И не надо нам ничего изобретать.
Ю.Норкина:
- Вот бы взять бы его недемократические поначалу методы. И как-то вот… Может, получилось бы и экономическое чудо? Из России.
С.Калашников:
- Россия имеет такой потенциал. Она и сейчас экономическое чудо, поскольку даже в этих условиях еще продолжает быть развитой страной.
А.Норкин:
- А у нас на высших властных этажах хотя бы дискуссия идет? Такая. Про бухгалтеров, которые управляют страной.
С.Калашников:
- Кулуарно да.
А.Норкин:
- Я посмотрел последнюю социологию, вам приходилось ее комментировать. Это бухгалтерский подход к жизни, он к населению совсем спустился. 66% российских граждан сейчас считают, что лучше меньше тратить и деньги сберегать.
С.Калашников:
- Это стратегия в условиях резкого снижения уровня жизни. Я хочу поддержать вас. Это относительное снижение. Не на кусок хлеба не хватает, хотя, может, где-то и не хватает. Вот я мог себе это позволить вчера, а сегодня не могу. Понятно, что люди на это реагируют болезненно. Первая реакция – подушку безопасности создать. И она создается.
А.Норкин:
- Спасибо, Сергей Вячеславович.
