Абзалов: Технический прогресс оставит на обочине 90% населения
Скачать передачу [mp3, 42.9 МБ]
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
А. Норкин:
- Здравствуйте! В студии Норкины.
Ю. Норкина:
- Пока что. Мы ждем гостя, который приходит к нам достаточно часто. Мы будем говорить про саммит БРИКС, нового президента Боливии, что происходит в Латинской Америке.
Я хотела тебя спросить. Поскольку на слуху дичайшая история с доцентом, историком, на программе вчера у Андрюши Малахова, сказал, что он оступился. Вот. И у меня массовый вопрос. Люди, что с нами происходит?! Например, госпожа Соболь, как она заявила, что…
Напомню. Это история про доцента, который убил свою сожительницу, студентку-аспирантку. И в состоянии аффекта на протяжении трех дней.
А. Норкин:
- Это не установлено.
Ю. Норкина:
- Аффект в кавычках пока, я не психиатр. Расчленял тело молодой женщины и потихоньку выбрасывал в Мойку.
А. Норкин:
- Отвечу на Юлин вопрос.
Ю. Норкина:
- А события развиваются.
А. Норкин:
- По порядку. Юрист ФБК Любовь Соболь, я прочитал это в соцсетях, выступил с призывом не допустить, чтобы судебная машина, которая у нас в стране, по ее мнению, существует, она сломала бы человека. Человека – имеется в виду Олег Соколов. Потому что если адвокатам удастся доказать, что убийство было совершено в состоянии аффекта, тогда нужно будет устраивать гражданскую кампанию по его защите.
Было ли это убийство в состоянии аффекта или нет, это пока еще непонятно.
Ю. Норкина:
- Но есть и другая интересная история.
А. Норкин:
- Секундочку! Потому что психолого-психиатрическая экспертиза назначена только сегодня. Но есть некие дополнения, я в понедельник это говорил, что, может, да, в состоянии аффекта человек совершает какой-то ужасный поступок, это состояние сразу никуда не уходит. Оно может усилиться, наоборот, должно. Или он должен сразу бежать и каяться, или кончать с собой.
Она лежала в шкафу два дня. Тело. Оно лежало. На следующий день ему позвонили. И человек, который ему звонил, его просил, по предварительной договоренности они должны были снимать презентационный ролик к какой-то новой инициативе этого доцента Соколова. Что-то связанное с реконструкциями этими. На что господин Соколов ответил, сказал, да, конечно, все наши планы остаются в силе. Но сейчас съемочную группу ко мне присылать домой нельзя. Меня несколько дней назад ограбили, и я бы не хотел, чтобы незнакомые мне люди появлялись в моей квартире. Поэтому, говорит он, я вам предлагаю в следующую среду, то есть, сегодня, вы приезжаете в университет. И во время большого перерыва мы этот ролик снимает в университете. Это что, состояние эффекта? Человек не только обдумывает, как он будет избавляться от трупа, он планирует на четыре дня вперед!
Ю. Норкина:
- Уже не говоря о том, что он погулял со своими друзьями. Это известная история.
Почему я диву даюсь и спрашиваю, что с нами происходит? Если вы смотрели вчерашнюю программу, то вы слышали, что в защиту Олега Соколова поднялись люди, подписываются.
А. Норкин:
- Правда, их не так много.
Ю. Норкина:
- Это неважно! Порядка ста человек.
А. Норкин:
- На вчерашний день.
Ю. Норкина:
- Да. Может, сейчас количество тех, кто защищает Олега Соколова, увеличилось. Но у меня все время в голове вопрос после вчерашних съемок? А что с нами происходит?
А. Норкин:
- Слушай, так скажу…
Ю. Норкина:
- Нам пишут и спрашивают: «А кто его отмазал на первый эпизод с избиением девушки? Забыли?». Нет, не забыли. Я сегодня прочитала интересные факты из жизни этого существа. Из биографии Олега Соколова. В 81-м году он почему-то присутствовал на съемках «Россия молодая». Ему доверили почему-то вести историческое судно, перевозить каких-то подростков, съемочные какие-то истории. Короче говоря, из-за того, что он неправильно что-то там сделал, судно начало тонуть. Насколько я понимаю, господин Соколов сел в лодочку и уплыл, а благодаря его халатности и гадостности, погиб очень известный ученый на тот момент. В 81-м году Соколов попал под статью, но дело замяли, потому что папа у Олега Соколова на тот момент был высоким чином в милиции. Что дальше шло за этой безнаказанностью? Мы вот видим. Коррупционная составляющая никогда ничего не оставляет бесследно.
А. Норкин:
- Давайте вернемся к теме, которую планировали. Наш гость пришел. Здравствуйте, Дмитрий!
Д. Абзалов:
- Здравствуйте!
Ю. Норкина:
- А сейчас мы будем о международке говорить.
А. Норкин:
- Подожди со своей международкой! Я хотел немного продолжение вчерашней темы, которую мы тут обсуждали с вашим коллегой политологом Алексеем Мухиным. Нашумевший социологический опрос был вциомовский.
Д. Абзалов:
- Читали, знаем.
А. Норкин:
- Не сомневался. А есть что-то, что вы не читали?
Главные страхи россиян. Страх роста социальной несправедливости на первом месте.
Д. Абзалов:
- 68%.
А. Норкин:
- Совершенно верно. Риск снижения доходов, боязнь потери бесплатной медицинской помощи, рост цен на привычные товары и беспорядки внутри страны из-за протестов.
Что значит «страх роста социальной несправедливости»?
Д. Абзалов:
- Запрос на социальную справедливость достаточно серьезно проводится в последнее время. Он характерен не только для Российской Федерации, это характерно для различных стран. Например, сейчас в Китае очень интересные исследования этому посвящены. На фоне сложной особенности четвертого технологического уклада…
А. Норкин:
- А что такое четвертый технологический уклад?
Д. Абзалов:
- Мы в него сейчас дружно ногами в него входим. Это определенные технологические циклы, в которые мы входим. Четвертый технологический – это следующий. Он предполагает автоматизацию массовую, переход на роботизированную частично или полностью технику, переход на 5-6G и так далее. Особенность заключается в том, что в результате этого технологического рывка у нас происходит очень серьезное расслоение. Достаточно большое количество экономических благ концентрируется у 10% населения.
Ю. Норкина:
- Проще говоря, рабочие руки-то не нужны.
Д. Абзалов:
- Это во-первых. И мы можем обратиться к исследованиям в Китае, которые показывали, что это приводит не просто к исчезновению позиции, а к серьезному ухудшению возможности для людей, которые работают. Например, берем текстиль. Исследование этому было посвящено. Они показывают, что люди очень серьезно потеряли. Им приходится работать на полузаконных фабриках, в которых себестоимость производства просто не идет за счет налогов. И им платят в конвертах. И такая история достаточно интенсивна во всем мире за счет технологизации. И обратная сторона этого процесса заключается в том, что это приводит к серьезному расслоению. Значительная часть населения получает сверхдоходы. Условно говоря, какой-нибудь… «Единороги» - компания венчурная, они растут по миллиардам в год. А значительная часть, положим, работников США находится на неполной рабочей неделе. Это говорит о том, что постепенно мир серьезно меняется. И в этом мире люди чувствуют, что они технологически на обочине слегка оказались. И это проявляется во многих процессах. У нас целый ряд профессий будет просто ликвидированы в скором времени, а компенсироваться они будут не такими объемами.
Ю. Норкина:
- Значит, только те, кто разбирается в современных технологиях, кто может это обслуживать.
А. Норкин:
- Сфера услуг, а сегодня Никита Кричевский об этом говорил, что она сейчас главный двигатель, реальный экономический сектор. То, что мы привыкли – заводы, фабрики – это ни в одной стране мира уже не на первой роли.
Д. Абзалов:
- Более того, технологии приводят к тому, что проще не иметь производственную мощную базу, а проще собирать в небольших объемах и на небольших заводах. Вплоть до распечатывания и уже на точках сбыта. И получается серьезная экономия. И рынок услуг, что нельзя автоматизировать, он персонализирован.
Ю. Норкина:
- Я предположила, что люди, которые потеряют работу, они будут стагнировать. И я не понимаю, что с этим делать. Идет ассоциализация, на самом деле.
А. Норкин:
- Почему тогда страха потерять работу нет в этом перечне? Мы это не понимаем, что ли?
Д. Абзалов:
- Пока он немножко вшит. Человек чувствует какие-то изменения, что в этих изменениях он находится на определенной обочине, чувствует несправедливость. Это, кстати, связано не только с экономивой.
Ю. Норкина:
- Его выкинули просто из этой жизни.
Д. Абзалов:
- Например, он чувствует, что его благосостояние не так интенсивно растет. Явно не на 120% годовых. Он чувствует, что находится вне этой составляющей. И тут есть еще коррупционная составляющая на муниципальном и региональном уровне. Тут есть и составляющая, кстати, в Российской Федерации показатель достаточно высокий, это пятый год падение реальных доходов. Граждане находятся в системе экономии, они в нее пришли. А им необходимо какой-то социальный драйвер.
А. Норкин:
- Это на втором месте у нас.
Д. Абзалов:
- С этой точки зрения социальная несправедливость – это очень сконцентрированное понятие. В него входит все, многие процессы. И его исследования в разных странах показывало, что человек чувствует свою оторванность от этой составляющей.
Это мы проходили. Это все было. У нас была первая индустриализация и тому подобное. Но проблема заключается в том, что это серьезный вызов всей системе, которая нас окружает. Например, экономике, которая должна этих людей как-то социализировать, экономически их вставить. Политика. Традиционные партии просто деградируют. У нас ни одна система нормально не сохраняется. В США партии как бы раскалываются, вот сейчас будут выборы в Великобритании. Рекомендую всем посмотреть. Там очень интересно будет. Интересное с лейбористами будет происходить. И ситуация будет интересная с партией brexit, то есть классические традиционные партии очень серьезно не успевают за этими темпами.
Ю. Норкина:
- За темпами развития технологий? Технология вытесняет простого человека вообще из социума.
Д. Абзалов:
- И у человека сформировываться запрос в политике, он хочет, чтобы его услышали, чтобы его интересы защищали. Например, последние президентские выборы во Франции, там несколько социалистов шли с оппозицией согласно постоянному налогообложению роботов промышленных, например, а денежные средства можно было бы распределять между гражданами, которые не работают. И возникают вопросы, связанные с автоматизацией, с налогом, например, на корпорации. То, что с Google, сейчас Франция вводит налог в отношении американских IT-компаний, это тоже пересмотр принципиальной позиции. Почему? Потому что у вас раньше компания зарабатывала на американском рынке, а другие рынки вроде как глобализация. А теперь эти глобализирующие части, в которых денежные средства зарабатываются, хотят, чтобы с ними делились. Сейчас основная часть рекламы на американский и европейский рынок приходит – это поисковики. Это давным-давно не телевидение, не традиционные СМИ. А что такое поисковик? Это штаб-квартира, в лучшем случае, в Калифорнии где-нибудь. А по факту с оффшором в Ирландии – Microsof.
А. Норкин:
- Я спросил про страх потери работы. Вы сказали, что это все вшито, в том числе, запрос на социальную справедливость. Если не успевают ни политические партии, ни экономика государств за этим процессом, это чем может закончиться? Желтые жилеты что вышли? Из-за социальной несправедливости. Была попытка сделать из них политическую партию, по-моему, она до конца не удалась. Не суть важно. Но погуляли ребята вот так, выше крыши. Пожгли все на свете.
Сейчас покрышки жгут везде. И это что?
Д. Абзалов:
- Это тоже реакция на такого типа действия. У нас есть brexit, то есть, с выходом и все остальное. У нас есть Гонконг. У нас не осталось ни одной страны, где бы не было массовых акций, что сложно было представить еще в 80-е. В свое время во Франции в 60-е года, отсчитывается новая эра и тому подобное. А сейчас? Эти акции, те же «жилеты», им предшествовал, например, выход майский.
А. Норкин:
- Вы имеете в виду 1 мая в Париже?
Д. Абзалов:
- Они традиционно теперь происходят.
А. Норкин:
- Но у них было раньше не так кроваво.
Д. Абзалов:
- Сейчас очень серьезное обострение. Эта система не видит выхода в традиционных политических институтах, пытается эти институты формировать. И система сама изменилась. Раньше доступ к контенту, к публичной части был достаточно дорог. А теперь у вас телефон есть и развлекайтесь сколько хотите.
Ситуация меняется вслед за такими изменениями фундаментальными. Появилось телевидение? Сразу же изменился вся повестка. Она стала оперативной. Это у вас не газеты, которые печатаются с вечера. У вас сразу фундаментально все поменялось.
То же самое сейчас происходит во всем мире. Серьезные запросы и не все партии успевают на них отреагировать. Например, запрос миграционный в Европейском Союзе. Пока ХДС/ХСС в разные стороны раскачается, да у этой истории уже другие запросы идут.
А. Норкин:
- А есть способ подстегнуть эту реакцию?
Д. Абзалов:
- Есть разные схемы. Берем промежуточные последние выборы в США. Мы посмотрим и увидим там большой приход молодежи, на самом деле. И особенно левой молодежи. О чем это говорит? О том, что даже очень высоковозрастное американское политическое поле начинает достаточно серьезно молодеть и леветь. Потому что у них ушел ограничитель с нашей стороны, так сказать. В 87-м году им было бы тяжело.
Ю. Норкина:
- Пугали нами.
Д. Абзалов:
- А сейчас это активная левая позиция. Используются традиционно сообщества, которые собираются на время. Например, в различных партиях, берем США, там образуются клубы, которые сложно раньше было бы представить. «Движение чаепития», например, радикальны справа у республиканцев. «Клуб новых левых», которые со своей левой инициативой у демократов. И представить, что это будет так быстро организовываться и внутри партий находиться, но при этом против этой партии частично игра, это сложно было представить. Положим, скорость наращивания экоактивизма.
А. Норкин:
- В Америке так активно метро не жгут, как в Сантьяго.
Д. Абзалов:
- Но в целом количество массовых акций с элементами прямого столкновения в США увеличилось. Причем, по разным темам, начиная от Трампа и заканчивая вопросами исторической составляющей. Люди видят, что единственный способ решить проблемы – выйти на улицы с массовыми акциями.
А. Норкин:
- Объясните мне тогда. Гонконг и Чили. Там же требования протестующих были выполнены. Но протесты-то продолжаются.
Д. Абзалов:
- Проблема не в этом. Латинская Америка, там есть правые и левые системы. И везде были протесты, начиная от Аргентины, где был правый президент до прихода левых. И левые типа Боливии. И там, и там выступали. И все привело к тому, что были выполнены требования. Но проблема в том, что от этого благосостояние никак не изменилось. Люди хотят реальных результатов сейчас. Они готовы к постоянной смене. Эта смена происходит исключительно через улицу. Это происходит в Бразилии, в Венесуэле попытки, в Чили, в Аргентине. Ситуация специфическая. Единственный способ ситуацию менять – это выйти на улицу. Но при всем при этом человек хочет на этой же улице решать все остальные проблемы. И в связи с этим был всплеск правого популизма, с другой стороны левого. Они друг друга поддерживают, на самом деле. Популизм Трампа и берем действующих демократов. Посмотрим, какие у них программы. У второго после Байдена программа предполагает 30 триллионов бюджета на того, чтобыMedicare стал всеобщим в США. Его бы за такие высказывания в 80-каком-нибудь году не знаю, что сделали бы. Или, например, полностью бесплатное образование высшее в США, притом, что это целый бизнес. И сложно было представить, чтобы в каком-то 88-м году что-нибудь подобное можно вообразить в сознании.
Мир серьезно поменялся. И очень много запроса такого типа, которые казались раньше слаборасширяемыми.
Ю. Норкина:
- Им больше теперь импонирует что-то типа социалистического?
Д. Абзалов:
- Напоминаю, Обаму называли демократы некоторые и в том числе умеренные чисто коммунистом.
Ю. Норкина:
- То есть, мы профукали страну, в которой мы жили?..
А. Норкин:
- Не на того поставили.
Д. Абзалов:
- Нет.
Ю. Норкина:
- А эти ребята поняли, что это было не так уж плохо?
Д. Абзалов:
- Проблема заключается в том, что раньше… Политическая система США заключается в том, что решает вопрос неопределившийся штат. И с этой точки зрения, с технологической точки зрения самое важное, чтобы у вас был умеренный кандидат. Почему Байден важен? Потому что он может привести к себе и умеренных демократов, и умеренных республиканцев, которые тоже в электорате есть. И левых демократов, которые позволят ему усилить позиции. Почему? Потому что Байден всегда бессребреником слыл, пока ему по хантеру не ударили.
А. Норкин:
- Теперь вернемся к саммиту БРИКС. Владимир Путин всех приглашает в гости на 9 мая. И возвращаясь к моему вопросу: левый популизм и правый. В Южной Америке половину стран неделю выглядят как левые, потом как правые. В самом БРИКСе тоже разные товарищи.
Д. Абзалов:
- В моде правые у нас. Си Цзинь Пин, скорее, право-левый, среди коммунистов он считается правым.
А. Норкин:
- В Бразилии проамериканский президент. В этих условиях о чем-либо договариваться получится?
Д. Абзалов:
- Раньше было единство идеологии. Сейчас схема единство целей. Вот есть у вас цель или проект, вот по этому проекту вы можете кооперироваться с кем угодно. Грубо говоря, у вас есть ОПЕК, где вы решаете вопросы по нефти. Туда входят все страны с разными политическими системами, политическими устройствами. Грубо говоря, большое словарь политологии. Им не мешает, что у одних монархия, у других республика, у третьих шииты, персы и арабы. В современном мире именно цели во многом будут консолироваться.
Ю. Норкина:
- Я бы сказала, выгоды.
Д. Абзалов:
- Экономическая цель.
А. Норкин:
- А какая единая цель у БРИКСа сейчас?
Д. Абзалов:
- Все страны БРИКС ощутили на себе сладкое дуновение американского ветра в последние годы. Получили санкции все, кроме, может, Канады немножко. Хотя там была добавка определенная. Потом есть и специфические. Мы там получаем свои санкции за представление американцев о нашем вмешательстве в выборы. Китай свои санкции получает за закупку, в том числе, у нас С-400. И таможенные пошлины отдельная война. Эта война идет и с Индией. А все остальные страдают, так сказать, за полями. ЮАР, у них, как у Аргентины самая волатильная валюта была в прошлом году, потому что противостояние Трампа с Китаем привело к тому, что развивающиеся страны, у них валюта под ударом.
А. Норкин:
- Вы хотите сказать, что цель единая – противостоять дуновению этих американских ветров?
Д. Абзалов:
- Скажем так, пытаться стабилизировать ситуацию. Почему это важно? Американские коллеги пытаются вернуть тот мир, который постепенно уходит.
А. Норкин:
- А разве Трамп не собирается разрушить вот этот вот мир?
Д. Абзалов:
- Что такое Трамп? Это большая мечта республиканцев 80-х, даже 90-х. Классические девелопер. И что такое Байден? Это классическая мечта, ностальгия по демократам 90-х – начала 2000-х. Вот он, а’ля Клинтон, умеренный демократ. Идея в том, что они тоскуют по той самое Америке, которая уходит. И которая составляла значительную часть ВВП, генерировала значительную часть прибыли.
Ю. Норкина:
- Почему она уходит?
Д. Абзалов:
- По демографическим, по политическим факторам. Сейчас основная часть потребления находится в юго-восточной Азии. У нас там Китай, в котором к интернету подключено больше граждан, чем в Европейском Союзе, США вместе взятыми. И это рынок, ради которого будет убиваться целый ряд компаний. И демография там соответствующая. То же касается и Индии. Даже если их исключить, темпы роста, которые сейчас предлагает Таиланд, Вьетнам или Бангладеш, который следующий после Китая, тоже достаточно большие.
А. Норкин:
- Сраное захолустье, выражаясь языком Трампа.
Д. Абзалов:
- Ну, да. Это оригинально, но напоминаю, что основная часть заказов, которые перетаскиваются из Китая, он перетаскивает именно в эти страны. И в США в полном объеме не уходит. Проблема в том, что мир сильно поменялся.
А у нас так все империи уходили. Великобритания была империя. И греческая была.
Ю. Норкина:
- Византию давайте вспомним.
Д. Абзалов:
- При господине Македонском это было очень даже как империя. Она захватила значительную часть Ближнего Востока вплоть до Индии. Это была серьезная система.
У Франции была своя империя. Испания, Португалия, между прочим, беднейшая страна Евросоюза, между делом, была с очень серьезными провинциями, включая Бразилию.
Страны по-разному уходят. Они могут деградировать и разрушаться…
А. Норкин:
- Свято место пусто не бывает. Значит, на их место….
Д. Абзалов:
- Так с этими ребятами мы, собственно, и встречаемся. Китай, Индия. У них территориальные споры до сих пор есть. И целый ряд других игроков. У них свои правила. Они даже готовы идти против основного гегемона в некоторых вопросах.
А. Норкин:
- А зачем тогда нынешнее бразильское руководство американцев поддерживают? Это инерция?
Д. Абзалов:
- Нет, он пришел благодаря американским коллегам. Там была сильная левая позиция. Они Силва не пустили на выборы, практически отрезав его возможность. Русефф посадили. Кстати, она левая во главе с крупнейшей нефтяной компании. Это оригинально. И он активно стал его поддерживать в расчете именно такого типа, такой правый разворот. И таких игроков достаточно много в Латинской Америке. Это латиноамериканский Трамп. Запрос правый популизм с жесткими позициями. Его заявления даже по нашим меркам, даже по меркам Трампа очень радикальные! Он такие вещи говорил про сына, которого он заподозрил…
А. Норкин:
- Про макроновскую жену. Грязь и пошлятина.
Ю. Норкина:
- Тут Михаил спрашивает: «что вам известно о Блумберге и его отношении к России?»
Д. Абзалов:
- Наш коллега господин Блумберг решил поучаствовать в выборах. Они сейчас готовят платформу под не определившиеся штаты. Он сам в праймериз не участвовал, напоминаю, хотя до этого пытался. Блумберг пытается занять место господина Байдена. Он, с одной стороны, умеренный… Он был мэром Нью-Йорка, обладает крупнейшим ресурсом, миллиардер по совместительству. И когда позиция Байдена стала ослабевать, очень большой вопрос встал в том, кто будет представлять демократов. Почему? Потому что у демократов в обойме, хотя там большое количество патронов, но патронов, которые были бы адекватны и умеренным демократам, и умеренным республиканцам, и левым частично, чтобы можно было побороться за не определившиеся штаты, их не так уж много. Их, собственно, один Байден. Следующая Уоррен, она предлагает 30 миллиардов потратить вот… А выбирая между, условно говоря, в представлении не определившихся штатов, а Трамп будет так позиционировать: между мной и коммунизмом, а он именно так теперь их всех будет называть! Они, наверное, выберут именно его. Это единственная альтернатива, при которой это может пройти.
И они ищут умеренного кандидата. А Блумберг, у него и финансовые возможности. Он может все финансировать из собственного кармана. У него есть ослабление позиции, потому что…
Ю. Норкина:
- Он независимый во многих отношениях.
Д. Абзалов:
- Причем, самое удивительное заключается в том, что американская система такая специфическая, что, если очень хочется, на праймериз можно протащить кого угодно. Там есть суперделегаты, это супер голоса от партии. Вот когда они праймериз проводят, приходит человек, который от партии, он голосует как несколько людей обычных. Есть возможность выборщиков, которые проголосовали на праймериз, в принципе, голосовать не согласны в своей выборке по штату. Такое было. Человек должен был голосовать за Трампа. Он сказал, я ничего не знаю. И юридических возможностей в большинстве штатов нет, чтобы привести человека… Там очень интересная система.
А. Норкин:
- А какие шансы?
Ю. Норкина:
- А Блумберг, если станет, что у нас…
Д. Абзалов:
- Считалось, что на замену Байдена есть два кандидата. Это экс-глава «Старбакс» и Блумберг. У Блумберга очень сложные отношения с Российской Федерацией. Он разгонял целый ряд компаний, история с российским досье, которое слегка подтопило выступление господина Мюллера, он активно разгонял. Плюс он отдельно финансировал кампанию против Трампа. Публично против него. Ничего хорошего, конечно, не получится. И он представляет классических демократов именно Нью-Йорка, а это особая такая… При всем бесконечном уважении к ним, они очень высокомерные, несоизмеримо. Они никак не могут понять, что основная часть экономической активности переместилась в Силиконовую долину. И они очень консервативные, на самом деле.
Ю. Норкина:
- Неповоротливые?
А. Норкин:
- Я нашел уже реакцию Трампа. Цитата: «Я знаю Майкла Блумберга относительно хорошо. Не слишком, но достаточно. Выдающегося результата он не достигнет. Конечно, если бы у него получилось, я бы был только рад. Для меня нет более желаемого оппонента на выборах, чем малыш Майкл». Блумберг, действительно, не очень высокого для мужчины роста. Трамп почти два метра, а этот метр семьдесят.
Д. Абзалов:
- Там столько отличных историй! У нас есть Джулиани, который бывший мэр Нью-Йорка..
А. Норкин:
- Так какие шансы у Блумберга?
Д. Абзалов:
- На самом деле, очень хорошие. Но проблема Блумберга в другом. В том, что он для левых очень серьезный раздражитель. Объяснить, как вы будете голосовать за миллиардера, в принципе, можно. В американской политической традиции левых демократов.
А. Норкин:
- Нашу компартию тоже не самый бедный человек представлял – Павел Грудинин.
Д. Абзалов:
- Стоп! Я могу массу кошельков левых назвать, но вопрос в другом. В США такая история сложная. И проблема в следующем. Блумберг сильно релевантен, то есть, имеет хороший электорат на побережье. Но побережья уже распределены. А у американцев такая система, что вопрос будет решаться в пяти-шести не определившихся штатах, которые никакого отношения к побережью не имеют. И один голос, например, в Нью-Йорке каком-нибудь или один голос в Калифорнии будет в сотни раз менее значимым, чем один голос в Огайо, например. Потому что не определившийся. Грубо говоря, больше получить выборщиков в штате, в котором ты и так получаешь.
А. Норкин:
- Это понятно.
Д. Абзалов:
- А получить этот голос в не определившихся штатах намного больше. На самом деле, то, что у Булмберга проблемы с левыми, что за него некоторые меньшинства не будут голосовать, например. И что он не очень релевантен, например…
А. Норкин:
- Какие? Национальные?
Д. Абзалов:
- Да. Например, латиноамериканцы в общем сегменте, во втором, в третьем поколении – их более 29% в США.
А. Норкин:
- А почему они за него не будут голосовать?
Д. Абзалов:
- Он делал целый ряд заявлений. Он может только в хорошей связке пойти. В чем была связка Обамы? Обама – молодой левый коммунист. Молодой левый. Афроамериканец. Ему в связку дают Байдена. Почему? Возрастной белый, чтобы электоральное поле расширить. Поэтому вице-президент всегда компенсирует…
А. Норкин:
- Пусть возьмет бабу латиноамериканскую.
Д. Абзалов:
- Это было бы логично.
А. Норкин:
- Лесбиянку желательно.
Д. Абзалов:
- Таких мало, в принципе.
А. Норкин:
- Да ладно! Слушайте.
Д. Абзалов:
- С электоральной точки зрения в не определившихся штатах, чтобы там выиграть, ему необходимо брать даже не знаю, кого. Какого-нибудь типа Пенса.
А. Норкин:
- Пенс никакой.
Д. Абзалов:
- Пенс никакой, но очень хорошо компенсировал Трампа. Смысл заключался в следующем, кстати, и по целевой аудитории они не особо расходились, но он возрастной, политический, уверенный. И его взбалмошность всю компенсирует.
В не определившихся штатах особенное электоральное поле. Они в течение года его прощупывают. Они туда ездят, смотрят. Там технологи работают. Работают замеры. Представьте, вся страна определяется в нескольких штатах.
Ю. Норкина:
- Я вот слушаю вас. И думаю, надо позвать вас на программу, когда вы все четко вот так разложите по поводу России. Греф, Сурков, Володин, Путин, Медведев – я называю фамилии на слуху. Кто копает, кто чего, где какая башня, какие башни это и то.
Д. Абзалов:
- Это называется группа влияния.
Ю. Норкина:
- Группа влияния.
А. Норкин:
- Все говорят «башни».
Д. Абзалов:
- Какие башни? Назовите еще как у Чемезова: а есть у вас как бы этот, новый партком?
Много разных названий есть, начиная от организации по советскому принципу, заканчивая архитектурными сооружениями. Суть не меняется. Особенно в Российской Федерации.
Ю. Норкина:
- Тогда у меня вопрос в лоб. У вас есть понимание, что у нас будет после президентских выборов?
Д. Абзалов:
- Я вам страшную тайну… Каких президентских выборов?
Ю. Норкина:
- В России.
Д. Абзалов:
- Парламентских?
Ю. Норкина:
- Нет, именно президентские. 24-й год.
Д. Абзалов:
- Первое. Вопрос транзита очень важный. Есть несколько схем…
А. Норкин:
- Когда транзит начнется?
Д. Абзалов:
- После 22-го.
А. Норкин:
- После парламентских.
Д. Абзалов:
- Конечно! До парламентских выборов запускать разные схемы транзита, значит, разбивать элиты.
Ю. Норкина:
- А сейчас пока еще ребята не рыпаются?
Д. Абзалов:
- Сейчас ребята, которые разные схемы двигают, пытаются каждый эту схему подтвердить. Либо пробивая парламентскую модель, либо уходя в госсовет, либо через Совбез. Много разных сценариев. И люди, которые с этим связаны, они каждую двигают, усиливают и ослабляют другую. Но общий контур по этому вопросу не принят. И не будет принят до парламентских выборов. Почему? Если вы до этого говорите, по какой схеме вы будете транзитироваться, у вас все недовольные выльются в рейтинг на избирательной кампании. Вам необходимо до избирательной кампании, наоборот, максимально получить монолит политической элиты. И до этого времени никто никогда не скажет ни про преемника, ни саму схему преемственности. Потому что это разрушит саму структуру. Будут играть уже против кандидатов. Будут пытаться их подставить, что мы видели частично в московском сценарии.
Но вопрос в другом. Схем несколько. И несколько и сейчас определенности потому нет. И даже если бы она была, притом, что ее нет, ее никто бы сейчас не представлял. И все, кто говорит о том, что все уже определено, это попытка сыграть на одну из схем.
Игроков достаточно много, на самом деле. Определенные группы, которым важно обеспечить преемственность. Депонент основной уходит, это как-то изменяет свою структуру. И поэтому очень важно в этой ситуации сохранить активы и ресурс. От этого будет зависеть схема развития в экономике, бюджетирования. Это самый важный вопрос, который есть сейчас. Но вбрасывать это до парламентских выборов – это топить.
А. Норкин:
- А по парламентским выборам когда будет ясность?
Д. Абзалов:
- Есть несколько сценариев. Все мы прекрасно понимаем. Понятно, что много будет зависеть от партии «Единая Россия», от ее рейтинга. Насколько можно будет ее тащить, например, при рейтинге 15-17%.
А. Норкин:
- Насколько я понимаю, тут решение уже принято?
Д. Абзалов:
- Нет еще. Второй – насколько будет использоваться ОНФ. Это очень важный вопрос, потому что сейчас в него вдыхают вторую жизнь – это факт. Какая будет схема взаимоотношения одномандатников…
А. Норкин:
- А новые партии могут появиться? Сейчас столько разговоров про Прилепина…
Д. Абзалов:
- Вот! Прилепин, Канделаки, все смотрят и радуются.
Ю. Норкина:
- Канделаки тоже партию создает?
Д. Абзалов:
- Экологическую. Ходят слухи.
Ю. Норкина:
- Экологическую партию?! Обожаю Тину!
А. Норкин:
- Сплошная «Комсомольская правда»!.
Д. Абзалов:
- Вопрос в том, что здесь много будет зависеть от нескольких процессов именно с точки зрения электоральной. Эти партии упрутся в очень большую проблему, если не будет блока.
А. Норкин:
- У нас же нельзя блокироваться.
Д. Абзалов:
- Нельзя. Но это вопросы, которые обсуждаются в этой среде. Потому что блокирование сразу дает возможность небольшим партиям и их электоральному потенциалу складываться. И от этого зависит перспектива самовыдвиженцев.
А. Норкин:
- У нас осталось тридцать секунд. Ты раньше не могла задать этот вопрос, Юля?
Д. Абзалов:
- Это разговор на неделю!
Ю. Норкина:
- Я просто хочу, чтобы вы пришли к нам!
Д. Абзалов:
- Исходя из разных сценариев разные работы с округами.
Ю. Норкина:
- Разгребайте свое расписание и вставляйте нас в график. И приходите. А мы по России конкретно поговорим. Потому что боятся россияне, мы все боимся. И хотелось бы понимать, что происходит, и куда мы движемся.
