Екатерина Рыбакова: «Наши дети узнали о состоянии семьи незадолго до того, как узнали, что мы решили не оставлять им наследство»
Скачать передачу [mp3, 42.1 МБ]
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
А. Милкус:
- Сегодня у меня в гостях президент и сооснователь Рыбаков Фонда Екатерина Рыбакова. Екатерина, вам не жалко отдавать 100 млн. долларов?
Е. Рыбакова:
- Абсолютно не жалко. Наоборот, это счастье, что мы нашли способ применения этого ресурса.
А. Милкус:
- Я поясню. Екатерина и Игорь Рыбаковы буквально недавно объявили о том, что половину своего состояния (100 млн. долларов) отдают на развитие системы образования в России и в мире.
Е. Рыбакова:
- В течение 10 лет.
А. Милкус:
- Как вы к этой идее пришли? Что должно было вас сподвигнуть на это?
Е. Рыбакова:
- Само это решение это, конечно, определенный этап, не сразу оно пришло. Сразу пришло решение создать фонд, для того чтобы реализовывать социальные инициативы, как ответ на нашу реальную жизненную ситуацию в семье, в бизнесе. Был некий момент в жизни, когда была потребность в чем-то, связанном с новыми смыслами, с новыми идеями самореализации.
А. Милкус:
- Что, проблема какая-то была?
Е. Рыбакова:
- Да. Но не как проблема, наверное, а как некая точка жизненного пути. Для Игоря это было связано с бизнесом, с тем, что пришло время выходить из операционного управления бизнесом. Потому что бизнес уже был очень большой и требовал других компетенций, других задач. Игорь предприниматель по духу, по жизни, и его предпринимательская энергия, в ней уже корпорация не нуждалась в той степени, в которой он готов был ее тратить.
А. Милкус:
- И вы решили заняться развитием системы образования.
Е. Рыбакова:
- Начали мы с того, что решили поддерживать идею предпринимательства в обществе среди молодежи, среди состоявшихся предпринимателей. Вначале Рыбаков Фонд именно этим занимался, инициировали проекты, разные инициативы, направленные на развитие предпринимательского мышления в целом. Потому что сам термин «предпринимательство» можно трактовать узко, как открыть стартап или бизнес, а можно трактовать широко. Предпринимательское мышление это жизненная позиция, это решение человека для самого себя начать видеть возможности там, где другие видят проблемы. И это уместно в любой сфере деятельности, если человек работает в государственной компании или если он работает в корпорации, везде есть место для предпринимательского мышления и предпринимательского подхода.
А. Милкус:
- А откуда у вас 200 млн. долларов, из которых 100 вы собираетесь отдать на образование? Вы же не родились с золотой ложкой во рту, вы не являетесь наследником Рокфеллера, Ротшильда и т.п.
Е. Рыбакова:
- Игорь - сооснователь компании «Технониколь», которой уже больше 25 лет. Эту компанию Игорь со своим партнером, будучи ее студентами, основали, создали с нуля.
А. Милкус:
- Игорь, по-моему, из Магнитогорска.
Е. Рыбакова:
- Да. Учился в МФТИ. И с Сергеем Колесниковым…
А. Милкус:
- То есть с самых низов?
Е. Рыбакова:
- Да, со студенчества, с нуля. Мы с Игорем познакомились, когда он еще был студентом. Бизнес строился, развивался, ребята работали. Компания «Технониколь» не привлекала практически кредитные деньги, всегда доход от компании инвестировался в компанию. Поэтому привычки тратить много на красивую жизнь у нас не сформировалось, слава богу. Сегодня компания приносит дивиденды, собственники, акционеры распределяют эти дивиденды. И мы решили начать вкладывать и финансировать из этих денег Рыбаков Фонда.
А. Милкус:
- Как вы познакомились с Игорем?
Е. Рыбакова:
- Мы познакомились в студенческом лагере у моря. Межвузовский лагерь, туда приезжали ребята из разных вузов. Игорь приехал от своего вуза, МФТИ, я приехала от Уральского политехнического института, где я тогда училась. Летом у моря, будучи студентами, мы познакомились.
А. Милкус:
- Вы сразу влюбились?
Е. Рыбакова:
- Думаю, да.
А. Милкус:
- Я читал в других интервью, что очень важно отношение любви в семье. Мне кажется, любовь, образование и развитие детей, возникновение успешных детей это… Я читал много исследований о том, что успешные ребята растут в семьях, где есть любовь и взаимопонимание между людьми. Вы уже больше 25 лет в браке. При этом вы и Игорь не стесняетесь даже на людях показывать свои отношения, чувства друг к другу. А как воспринимают ваши дети, ваши близкие это? Вот я, например, человек скованный, постесняюсь при людях своей супруге такие знаки внимания оказывать.
Е. Рыбакова:
- Вы постесняетесь, но это не значит, что вы ее меньше любите. Это просто говорит о вашем темпераменте. Я тоже, наверное, более сдержанный человек. Но это не влияет на атмосферу. То, о чем вы говорите, что дети развиваются в эмоционально благоприятной среде, где есть отношения доверия… Самое главное - доверие, что бы ни случилось. Мы тоже бываем и разочарованы, и недовольны чем-то, но при этом главное - не утратить доверия.
А. Милкус:
- Вернемся к тем 100 миллионам. У вас четверо детей - два мальчика, две девочки. А какой возраст?
Е. Рыбакова:
- Старшей дочке в этом году будет 20, младшей 10, сыновьям 14 и почти 18.
А. Милкус:
- Это взрослые, в большинстве своем уже сложившиеся люди, со своей точкой зрения и т.д. Вы с ними советовались, что семейный капитал вы собираетесь вот так потратить? Я знаю, в семьях богатых американских людей есть такое, что мы не оставляем детям наследство, потому что пусть сами учатся и зарабатывают. Но у них все равно есть стартовый капитал. Как ваши дети отнеслись к тому, что вы объявили о том, что отдаете половину денег другим людям?
Е. Рыбакова:
- Мы с ними не скажу, что советовались. Мы их поставили в известность. Дело в том, что они узнали о том, каким состоянием обладает наша семья, незадолго до того, как они узнали о том, что мы решили не оставлять им наследство. Эта тема не была у нас в семье центральной, мы это не особо обсуждали, что мы намного богаче других и т.д.
А. Милкус:
- Что, они журнал «Форбс» не читают?
Е. Рыбакова:
- Когда им журнал «Форбс» попался на глаза, тогда они узнали об этом.
А. Милкус:
- Вы говорили, что изначально Рыбаков Фонд занимался поддержкой предпринимательства, развитием предпринимательских навыков, а потом переключились на систему образования, это как-то связано с тем, что у вас дети росли в школе, и вы понимали, что нынешняя школа не совсем то место, где хотелось бы развивать ваших детей? Или у вас с детьми все было благополучно?
Е. Рыбакова:
- Наши дети учатся в реальных московских школах, даже не в частных. Это не совсем обычные школы, у каждой школы свое уникальное лицо. Да, мы бы хотели, чтобы в школах было больше активности, которая помогает детям формировать и предпринимательский навык в том числе. А что такое предпринимательский навык? Это способность видеть потребность других, способность договариваться, способность созидать, придумывать, работать в команде и пр. То, что, может быть, сегодня называется навыки XXI века или мягкие навыки, как угодно это можно называть. Это та компетенция, которой в школе сегодня нет. У педагогов ее нет. Она есть только у людей, занятых в реальных секторах экономики. И очень хочется добавить это в школу. Действительно, мы стали заниматься образованием, потому что увидели, что для того чтобы предпринимательство процветало, нужно добавить что-то в систему образования.
А. Милкус:
- У многих наших слушателей слово «предприниматель» вызывает отрицательную коннотацию. Предприниматель это человек состоятельный, богатый и т.д. При этом я знаю статистику, что самое большое количество успешных предпринимателей в конце 90-х - начале 2000-х было в городе Обнинске. Потому что там было много ученых, физиков, математиков, у которых была привычка поставить задачу и понимать, как эту задачу решить. Игорь тоже закончил Физтех. В принципе можно говорить не столько о предпринимательских навыках, сколько об умении достичь цель.
Е. Рыбакова:
- Решить нетривиальную задачу.
А. Милкус:
- Очень важно слово «нетривиальную». Вы объявили об этих 100 миллионах на финале конкурса Rybakov Prize. На мой взгляд, это потрясающий конкурс.
Е. Рыбакова:
- Это премия.
А. Милкус:
- Это премия. Но проходил же конкурс, отбор среди тех, кто хотел в нем поучаствовать.
Е. Рыбакова:
- Отбор, можно сказать, быть конкурсный. Но сама эта история так и называется - Премия Rybakov Prize.
А. Милкус:
- Большие суммы получили предприниматели, которые вкладываются и занимаются развитием разных систем образования.
Е. Рыбакова:
- Да. При этом они в другой ипостаси, в другом качестве, в другой роли. Они предприниматели в обычной жизни, а когда они занимаются образованием, тут они становятся филантропами, меценатами и вкладывают в образование не как в бизнес, а как в социальный институт, понимая свои возможности и свою роль, беря эту роль на себя по собственной инициативе, по собственному желанию. Не потому, что это какой-то пока еще не тренд. Или не потому, что их к этому кто-то обязан или об этом попросил. Так же как и мы. Мы видим в них людей одной крови с собой. Они делают это просто потому, что видят в этом смысл, и это их питает, это дает им ощущение наполненности жизни.
А. Милкус:
- Приведу несколько примеров людей, которые вышли в финал и победили. Я, допустим, с Арамом Пахчаняном общаюсь. Это один из сооснователей выдающейся технологической компании ABBYY. Он вице-президент. Вложил все деньги, построил в Армении, откуда он сам родом, физико-математическую школу и стал ее директором. Мало того, насколько я помню, он еще специально получил педагогическое образование в Оксфорде, чтобы управлять этой школой.
Е. Рыбакова:
- Да. У него еще 8 партнеров.
А. Милкус:
- Семен Гутцайт, известный ресторатор, создатель всяких сервисов и т.д., открыл в Павловске под Питером лицей по принципу пушкинского. То, что люди вкладываются, это что, желание изменить мир?
Е. Рыбакова:
- В конечном счете - да. Вообще сегодня среди филантропов в мире, по-моему, 37% тех, кто хотят менять мир через образование.
А. Милкус:
- Почему через образование? Есть не только ваши замечательные победители. Но есть школа «Летово», построенная состоятельными людьми. Сейчас в Иркутске строится школа, люди вкладывают, не за государственные деньги строится школа с уникальными возможностями. Люди, даже несмотря на какие-то экономические сложности, кризис, находят возможность, чтобы вложиться в образование. Я понимаю, если бы это было образование собственных детей, а это же для других.
Е. Рыбакова:
- Вкладываться в образование своих детей можно и нужно до какого-то предела. Мы можем вложить в образование своих детей, все для этого сделать. А дальше что? Они попадают все равно в этот реальный мир, который полон проблем, которые кто-то должен решать. И что мы можем еще для них сделать? Это мы делаем в том числе и для своих детей. То, каким будет мир завтра, зависит от того, какое образование сегодня дети получают в школе. Что такое образование? Это формирование целостной картины мира у тех, кто сегодня учится. И оттого, какая будет сформирована картина, как раз и зависит жизненный успех этих детей, кто сегодня учится в школе, и мир, в котором мы будем жить завтра. Мы очень хотим с помощью образования заложить в эти картины мира защиту от злоупотребления властью и контролем. Это важная цель образования - чтобы люди сохраняли свою субъектность, критическое мышление, способность реагировать, исходя из своего опыта и своего мировоззрения, чтобы не были подвержены каким-то негативным социальным эффектам.
А. Милкус:
- А как могут 10-20 предпринимателей изменить школу как систему, как организм? Есть школа «Летово», школа Арама Пахчаняна, школа Гутцайта. Это 1-2-3 учебных заведения, 10…
Е. Рыбакова:
- Сегодня их 10. И благодаря нашей премии мы рассчитываем, что такой подход предпринимательский в области филантропии в образовании будет популяризироваться. Может быть, таких людей благодаря премии станет больше завтра. Может быть, благодаря премии мы сможем создать целое движение. Я бы об этом очень мечтала.
А. Милкус:
- Как деньги, которые вы хотите вложить, могут на вашу мечту повлиять, помочь ей? Вы объявили про 100 миллионов, значит, вы понимали по шагам, как вы их будете тратить, наверное, во что вкладывать.
Е. Рыбакова:
- У нас есть целый план, который мы реализуем в Рыбаков Фонде, там все это расписано. Мы создаем сообщество тех школ, которые развиваются в концепции «Школа - центр социума». Открытость позволяет строить отношения, основанные на доверии, и привлекать в школу партнеров, людей, которые способны ее поддерживать, патронировать.
А. Милкус:
- Обычные государственные школы?
Е. Рыбакова:
- Да.
А. Милкус:
- У вас этих школ уже достаточно много, по-моему.
Е. Рыбакова:
- Много, не много, но будет больше. У нас есть цель, что через 10 лет этих школ будет 4 тысячи минимум, которые восприняли эту концепцию внедрения.
А. Милкус:
- У нас 43 тыс. школ. 10% - это уже неплохо.
Е. Рыбакова:
- На 10% мы ориентируемся как раз. Для того чтобы какие-то значимые изменения начали происходить, минимум - 10% тех, кто воспринял эти изменения. Такая наша цель. Мы бы очень хотели ее достичь.
А. Милкус:
- В чем вы хотите трансформировать традиционную систему образования?
Е. Рыбакова:
- Что такое система? Это то, что выстроено силами государства. Это наш такой исторический контекст. У нас в стране система образования государственная. И прекрасно, что она есть. Мы не хотим сильно что-то менять именно в системе государственного управления школьным образованием. Но нам кажется, что мы можем очень сильно это дополнить и добавить в каждую школу живое человеческое качество, то, что на систему опирается, и то, что зависит от нас, людей. То, что нам система позволяет сделать уже сейчас, в тех условиях, которые есть. И примеры тех школ, с которыми мы общаемся, которые отвечают нашему образу, подтверждают это. Есть реально школы, которые в равных условиях с другими школами показывают другое качество образовательного процесса, другое качество среды, в конечном итоге, другое качество образования, ориентируясь на новый образовательный результат, который учитывает не только успехи в академических дисциплинах, а учитывает и формирование метапредмедных навыков, жизненных навыков, которые обеспечивают ребенку его уверенность в себе, его жизненный успех, как бы ни понимал это каждый для себя. Для кого-то успех - создать большую компанию, которая даст возможность трудоустроить 100 тыс. человек, допустим, а для другого успехом станет пойти учителем работать в ту школу, которую он закончил, потому что он чувствует в этом призвание. И как бы человек, закончивший школу, ни понимал для себя успех, он уверен, что достигнет его. И эти качества дает среда. Либо не дает. Мы хотим, чтобы давала.
А. Милкус:
- Вы решили половину своих капиталов, 100 млн. долларов, вложить в развитие системы образования в России и в мире.
Е. Рыбакова:
- Я уточню. 100 млн. долларов это та сумма, которую мы решили в течение 10 лет потратить. И это не вся половина нашего состояния. Но состояние это субстанция подвижная. На сегодняшний день состояние Игоря оценивается в миллиард. Но это может меняться в любую сторону.
А. Милкус:
- Мы можем вас поздравить, что такое состояние, но все равно 100 млн. долларов это хорошая сумма. Хотя на Rybakov Prize было объявлено, что половина, и по-моему, Игорь говорил об этом.
Е. Рыбакова:
- Если это важно сейчас проговорить, то я скажу. Половина от всего состояния, из них 100 миллионов в течение 10 лет.
А. Милкус:
- Екатерина, если бы вам предложили стать министром образования страны, что бы вы сказали, какие бы решения приняли изначально?
Е. Рыбакова:
- Я бы отказалась. Я вижу свою роль не в том, чтобы менять систему, а в том, чтобы ее дополнить. Заниматься государственной системой образования - это нужно обладать совсем другими компетенциями, чем у меня. И я не взялась бы даже советовать.
А. Милкус:
- То, что вы говорите, для меня кажется очень важным. Мы говорили с вами, что в школу нужно добавить жизнь, нужно добавить возможность выбора.
Е. Рыбакова:
- Да. Это министр не сможет сделать. Это очень важная точка в моей позиции. Это то, что министр не сможет сделать, как бы ни хотел, как бы ни старался. У него другие задачи. Ему государство поручает обеспечить эффективное расходование бюджета. У государства задача - поддерживать инфраструктуру, поддерживать целый штат педагогов: нанять их на работу, выплатить им зарплату и пр. Это огромный объем работы. То, что происходит каждый день на переднем крае педагогики, когда учитель общается с ребенком, государству не под силу эту задачу контролировать. Они очень хотят и стараются, но это невозможно. То, что происходит на переднем крае педагогики, когда педагог общается с ребенком, это то, что нужно питать, а не то, что нужно контролировать, это то, что нужно поддерживать. Педагога нужно поддерживать, профессиональную среду развития для педагога нужно поддерживать. А государство вынуждено это контролировать.
А. Милкус:
- Я знаю, что школы, которые в Рыбаков Фонде участвуют, вы же им очень сильно помогаете. Как вы определяете? 20 млн. рублей получают лучшие школы, которые вы поддерживаете.
Е. Рыбакова:
- Вы сейчас говорите о конкурсе для школ. У нас в Рыбаков Фонде есть конкурс для школ…
А. Милкус:
- Если мы переходим к общей системе образования, то это как раз точки роста, которые вы поддерживаете.
Е. Рыбакова:
- И призовой фонд этого конкурса - порядка 20 миллионов. Победители получают грант на развитие своей деятельности, но победители должны подтвердить свою дееспособность. То есть по условиям они должны предъявить нам на конкурс уже реализованный какой-то проект, который отвечает идеологии и концепции «Школа - центр социума», который видит для школы возможность развития в выстраивании партнерских связей с окружающим сообществом.
А. Милкус:
- Например? Вот школа «Корифей», допустим, в Екатеринбурге.
Е. Рыбакова:
- Школа «Корифей», гимназия Примакова, гимназия Горчакова. Многие школы прошли через наш конкурс.
А. Милкус:
- Если они уже что-то сделали, зачем им деньги давать?
Е. Рыбакова:
- Мы очень хотим, чтобы те школы, которые уже что-то сделали, чтобы к ним привлечь внимание, повысить их публичность, их статус, чтобы другие школы на них смотрели как на образец, как на ролевую модель. Они уже делают прекрасные вещи, и об этом должны узнать другие, которые живут в ощущении, что у них нет выбора, что сделать ничего нельзя. Мы хотим показать эти примеры.
А. Милкус:
- По сути дела, вы сейчас занимаетесь тем, чем занимался нацпроект Образование в середине 2000-х годов. Вот государство уже начало выплачивать деньги регулярно, сократились задолженности по зарплате учителям и тут возник вопрос, что все равно всей системе образования сразу дать деньги невозможно и потом бесполезно, потому что далеко не все школы готовы. Тогда было принято решение о нацпроекте Образование, когда лучшие учителя страны получали по 100 тысяч рублей, а лучшие школы получали по 1 миллиону…
Е. Рыбакова:
- Ну, тут, наверное, важно, какой критерий того, что является лучшим. У нас свой критерий некий сформирован…
А. Милкус:
- Просто этот проект просуществовал года четыре-пять и, я так понимаю, что вы то же самое делаете примерно – ну, точки роста…
Е. Рыбакова:
- Наверное. Но это, наверное, и то, что вряд ли можно что-то другое придумать тут. То есть, лучший опыт, с нашей точки зрения, подсветить и показать, что этот опыт приводит к другим результатам. И те, кто стремится к этим другим результатам, могут воспринять этот опыт для того, чтобы внедрить у себя. Мы же сами тоже не педагоги, мы свою школу не стали строить.
А. Милкус:
- Слушайте, вот мама, у которой четверо детей, она поневоле становится педагогом. Я уверен в этом.
Е. Рыбакова:
- Педагог – это человек, который не перестает учиться у детей.
А. Милкус:
- Значит, это про вас.
Е. Рыбакова:
- Наверное. Спасибо.
А. Милкус:
- А вы довольны, как ваши дети учатся? Я знаю, что вас иногда спрашивают, а почему у вас дети не учатся за границей?
Е. Рыбакова:
- С учебой за границей у меня самой не отвечен такой вопрос. То есть, наши соотечественники, которые отправляют детей учиться за границу, платят за это деньги – то есть, они отправляют за границу детей и еще вдогонку деньги – и обратно ничего не получают. Дети не возвращаются в Россию по большей части, все доступными способами стараются остаться в тех странах, где они учатся. И у меня вопрос – зачем это делать?
А. Милкус:
- Видимо, потому, что в конце концов вся семья хочет перебраться за границу.
Е. Рыбакова:
- Это выбор, да. У нас таких планов нет, поэтому наши дети… ну, если кто-то из них проявит желание и готовность учиться за границей, конечно, они реализуют это желание, мы не будем препятствовать, но и сами за них это решение тоже мы не принимаем.
А. Милкус:
- Весь наш разговор сегодня так или иначе крутится вокруг образования и вопроса выбора. Как вы воспитываете в своих детях делать правильный выбор? И, если делать выбор, то отвечать за ошибки, которые делаешь.
Е. Рыбакова:
- Хороший вопрос. Для меня качество как раз в этом – то есть, я смотрю за тем, находится ли ребенок в ситуации выбора для себя. То есть, если у него есть эта ситуация выбора, значит, все в порядке.
А. Милкус:
- То есть, он готов к выбору?
Е. Рыбакова:
- Он не станет к нему готов вдруг, в одночасье. Каждый день делая выбор, совершая этот выбор и, анализируя опыт, он и готовится к взрослой жизни, когда уже жизнь не оставит ему шансов, кроме как уметь выбирать. То есть, ребенок к совершеннолетию, к окончанию школы должен научиться выбирать для себя. А для этого он должен пройти этот опыт, каждый день делать выбор и анализировать.
А. Милкус:
- Вы ставите детей в сложную ситуацию выбора? Как педагогический прием такой.
Е. Рыбакова:
- Я не считаю, что наш опыт весь целиком положительный, мы, как родители, тоже ошибаемся. Но я на это обращаю внимание. То есть, наш сын, один из четверых детей, в какой-то момент, в четвертом классе когда учился, что-то пошло не так и у него какая-то началась аллергия на школу, на уровне эмоционального восприятия. И мы приняли решение с ним вместе, что он переходит на домашнее обучение. Это было, с одной стороны, такое импульсивное решение, и мы к нему потом привыкали долго – месяц где-то, наверное, у нас потребовался на то, чтобы адаптироваться к этой ситуации домашнего обучения. Год он провел у нас на домашнем обучении, а потом он сказал, что он не хочет продолжать этот режим, он хочет вернуться в школу. У него было ощущение, что какая-то большая, значимая часть жизни, проходит мимо него.
А. Милкус:
- Это, получается, пятый класс?
Е. Рыбакова:
- Перед пятым классом… Он сам сказал, что он хочет в школу. И для него это был очень важный, мне кажется, этап выстраивания взаимоотношений со школой. Сейчас, учась в школе, он понимает, что это его выбор. Вот именно для этого нашего ребенка это было важным. И сейчас школа его, может быть, не всегда радует и не всегда вдохновляет, но в то же время он понимает, что он этот выбор сделал и он несет за него ответственность.
А. Милкус:
- Это очень важно – то, что вы сейчас сказали… Екатерина, вот когда вы сказали, что вы сто миллионов отдадите в течение 10 лет на развитие образования, там была очень важная фраза – в стране и в мире. А что в мире-то? Может, пока только нашей стране помочь? Вот я акцентирую на это – в мире.
Е. Рыбакова:
- Потому что премия наша международная, в ней могут принять участие не только российские филантропы и меценаты, но и…
А. Милкус:
- Один из победителей это американец российского происхождения.
Е. Рыбакова:
- Он родился в Латвии, видимо, родители у него русские или, может быть, кто-то из родителей русский, но в раннем детстве родители уехали в Штаты и он фактически сформировался как гражданин Соединенных Штатов. Это просто совпадение такое, что у него русские имя и фамилия. Свой проект он реализует в Африке – в Кении, в Уганде и в Руанде – он предоставляет доступ детям к современному такому образованию, которое позволяет им получить профессию и быть востребованными в цифровой среде…
А. Милкус:
- И все-таки – почему в мире? Почему вы замахнулись на весь мир?
Е. Рыбакова:
- Мне кажется, что мы сегодня вполне в состоянии предложить что-то ценное миру – в этом смысле – не ограничиваясь Россией. То есть, та идея и та концепция, которую мы заложили в премию, и это подтверждает тоже первая премия наша, у нас было 450 заявок, из них половина – международных То есть, внимание к нашей премии уже с первого же года проведения премии, она привлекла в мире внимание к себе. То есть, это востребовано, это люди ценят, как возможность. И в этом смысле мы можем определять повестку международную в том, что касается образования. Те цели устойчивого развития, которые ООН озвучил, и четвертая цель – справедливый и всеохватный доступ к качественному образованию. Мы вполне можем работать на эту повестку – почему этого не сделать?
А. Милкус:
- То есть, вот эти деньги, которые люди получили в качестве приза, они будут вкладывать в развитие своих проектов, связанных с образованием, как я понимаю?
Е. Рыбакова:
- Очень важно, что те средства, которые получают, ну Гран-при во всяком случае, эти средства идут в эндаумент этой организации, в фонд целевого капитала, и доход с этого фонда целевого капитала идет на развитие этого проекта в плане его масштабирования. То есть, чтобы эта практика была перенесена в другие территории, скажем, или в другие сообщества, чтобы таким образом распространять эту практику, этот опыт. Вот пример нашего победителя Luminary-центр – центр просвещения в Дагестане – как раз такой. Это прекрасная практика, прекрасный опыт, который, благодаря нашей премии, будет распространен по другим территориям.
А. Милкус:
- Давайте подробнее немножко расскажем о победителе. Это пока первый центр для сельских детей?
Е. Рыбакова:
- Да, в селе, в Дагестане построили просветительский центр, рядом со школой, в которой учатся дети этого села, а здесь они получают доступ к другим знаниям, которые школа им не дает. Причем, не только из этого села дети, со всех окрестных сел приезжают в этот центр и получают этот доступ бесплатно. Это очень важно. И у этих сельских ребят появляется реальный шанс на то, чтобы жизнь свою прожить по-другому. То есть, это то образование, которое дает мы доступ к социальным лифтам.
А. Милкус:
- Ну да, Дагестан – это одна из беднейших республик…
Е. Рыбакова:
- Да, и основатели этого центра говорят, что у этих детей, если нет таких центров, то у них выбор не очень большой. Один из самых близких выборов для них – это идти наемниками во всякие террористические группировки.
А. Милкус:
- То есть, если они не получают образования, они не могут себя реализовать в нормальной человеческой мирной жизни?
Е. Рыбакова:
- Да.
А. Милкус:
- А теперь у них появилась такая возможность и, я так понимаю, что этот проект будет дальше развиваться?
Е. Рыбакова:
- Да. Сеть будет по России и в мире, может быть, тоже.
А. Милкус:
- Нет, я знаю, что у нас очень много денег и бюджетных вкладывается в Дагестан и в другие кавказские республики, но этот проект совсем не поддерживается государством, по-моему.
Е. Рыбакова:
- И прекрасно. Я уверена в том, что, чем больше будет автономных проектов, которые люди создают для людей, тем лучше. Это поддержит идею вариативности образования. То есть, образование должно быть разным, оно не должно быть шаблонным. То есть, у каждой образовательной организации должна быть уникальная история, уникальная среда. Это то, что привлекает людей. Потому что, когда мы путешествуем по стране, например, и в какой бы город мы ни приехали, в какую бы школу мы ни пришли, мы заходим в школу, а там все то же самое, да. Это не совсем правильно. То есть, когда люди относятся к этому, как к своему дому, они создают уникальные истории. Со своим лицом, со своей атмосферой, со своей средой. И в этой атмосфере как раз живет любовь, доверие, уважительное отношение к детям и эта среда позволяет формировать…
А. Милкус:
- Но ведь у многих же запрос как раз такой, чтобы было все одинаково.
Е. Рыбакова:
- У кого такой запрос?
А. Милкус:
- У многих родителей, у меня такое впечатление. По крайней мере, нам достаточно часто звонят и говорят – должно быть так, как в советское время, когда все знали, что в шестом классе на третьем уроке проходят по биологии беспозвоночных червей. Вся страна – от Якутии до Калининграда…
Е. Рыбакова:
- Ну, если это так, это печально. Это, может быть, тоже наследие какого-то прошлого нашего советского, не знаю.
А. Милкус:
- Вы ж наверняка в такой же школе учились. Или вам повезло?
Е. Рыбакова:
- Я помню свою школу не за то, что в ней было одинаково с другими школами, а за то, что в ней было особенного по сравнению с другими школами. Я помню особенных учителей, я помню особенные события…
А. Милкус:
- А что такое особенный учитель?
Е. Рыбакова:
- Учитель, который видит в ребенке личность и общается с ним, как с личностью, на темы, которые ребенку интересны, а на темы, которые в учебнике записаны.
А. Милкус:
- У вас такие учителя были?
Е. Рыбакова:
- Не все, но были, конечно… То есть, это как в реальной жизни – выборка – то есть, ты всегда встретишь человека, с которым можно поговорить о том, что интересно.
А. Милкус:
- Спасибо большое. Я хочу маленькое резюме такое подвести. Мне кажется, что очень важно вот то, о чем мы говорили сейчас с Екатериной, о том, что у ребенка должен быть выбор. Выбор в школе и выбор школы и возможность себя проявить в разных направлениях, возможность попробовать и то, и другое, и третье.
Е. Рыбакова:
- Да. И чтобы образование учитывало интерес ребенка. Что ему интересно сейчас. Не что ему пригодится когда-нибудь в будущем – это мы, взрослые люди (родители, учителя), умеем предвидеть за них… и мы часто ошибаемся. А чтобы образование ориентировалось на интерес ребенка сейчас, на то, что привлекает его внимание. Это не то же самое, что школа должна становиться развлекательным учреждением, нет, ни в коем случае. Но получить внимание ребенка и получить контакт с ним мы можем только рассчитывая на добровольное его участие, а не на принудительное. То есть, школа должна уходить от доминирования и подчинения. Она должна идти через мотивацию, через вовлечение детей в образование.
А. Милкус:
- Спасибо большое.