Кричевский: «Медведев готовит людей к тому, что будет хуже, осенью это проявится во всей своей красе»
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
А. Иванов:
- Здравствуйте! Экономика – это интересно, когда с нами профессор Никита Кричевский.
Н. Кричевский:
- Алексей Валерьевич, мое категорическое к вам почтение.
А. Иванов:
- Ну, что? Жара в Москве. Новостей будто и нет, особенно плохих. У меня ощущение, что в июне плохих новостей особенно и не будет. По поводу экономики, по крайней мере.
О чем нам придется сегодня говорить?
Н. Кричевский:
- Что значит, придется?
А. Иванов:
- О чем мы хотим поговорить…
Н. Кричевский:
- О чем хотят люди услышать!
Н. Кричевский:
- Мы ждем ваших сообщений.
Вчера достали из нафталина идею сокращения новогодних праздников, дескать, слишком много нерабочих дней в этом году. И давайте мы на Новый год будем отдыхать поменьше. 1, 2, 3 января, а 4-го уже на работу. Надо сказать, что в прошлом году не было такого периода нерабочих дней, но эта тема все равно поднималась.
Н. Кричевский:
- Как это не было?
А. Иванов:
- Мы же в апреле работали в том году!
Н. Кричевский:
- Давайте так. В 2004 году, учитывая то, что деньги от экспорта нефти в бюджет лились рекой, их реально не знали, куда девать, потому что рубль начал стремительно укрепляться, обрабатывающая промышленность, особенно экспортоориентированная, оказалась в нокдауне, потому что никому не нужны были по столь дорогим ценам ее продукты. Они не соответствовали показателю «цена – качество». И вообще все было хорошо и радужно, да к тому же в 2004 году случились выборы президента. И было принято решение внести в Трудовой кодекс дополнение, точнее, изменение, по которому период нерабочих дней, то есть, новогодние каникулы объявлялись с 1 по 5 января. А в 2012 году от щедрот, опять же, выборы, решили, что маловато будет. И будем гулять аж до 8-го.
Я был в числе тех, а их было весьма много, противников этой идеи. По моему глубокому убеждению, дело здесь не в экономике, а в том, что человек – это существо социальное. Да, мы, с одной стороны, заряжены на потребление, тут никто не скажет что-то против, но, с другой стороны, мы предназначены для общения, чтобы интегрироваться в социум, чтобы ощущать себя в социуме. Это две ипостаси человека – материальная и духовная. И если с материальной точки зрения проблем никаких не было, потому что денег было зашибись, с социальной точки зрения были очевидные проблемы. Я уже не говорю о том, что были еще более серьезные проблемы по части здоровья социума. И ведь тогда еще предупреждали, ребята, не делайте этого! Это переедание, это злоупотребление алкоголем, вынужденное нахождение в четырех стенах с людьми, с которыми ты в будние дни общаешься от случая к случаю.
А. Иванов:
- Но теперь-то мы закаленные карантином!
Н. Кричевский:
- И ты не отдыхаешь эти дни, а еще больше напрягаешься, потому что настоящий отдых – это совмещение, это интеграция, это баланс между первым и вторым.
Нас не услышали, потому что задача была – умаслить публику, сделать жест. И он был сделан. И сейчас, когда вдруг сенатор Кутепов вышел с предложением обрезать количество нерабочих дней в начале года, вдруг кто-то решил, что это посягательство на завоеванные права российского населения. Бред сивой кобылы! Эти люди не понимают, что они говорят. Им завтра скажут, будет не 10, а 15 дней, они скажут, а почему не 25? Почему вы сокращаете вдруг?
А. Иванов:
- У нас в этом году государство так часто объявляет выходные дни, в связи с карантином и нет, дополнительные выходные дни, а они нас все ждут в ближайшее время. Что создается такое ощущение, что, может, властям достаточно фиолетово, рабочие дни, не рабочие, те, кому надо, они все равно выходят в магазины, в сферу услуг, к станку, в конце концов. И в новогодние праздники, и в нерабочие дни, и в карантин они выходили, потому что надо. Вот эта история про то, что каждый человек должен пять дней в неделю ходить на работу…
Н. Кричевский:
- Каждый человек должен работать столько, сколько ему хочется. Я вот работаю семь дней в неделю, я не знаю, сколько часов в сутки. Вот сегодня ночью я слушал видеозапись, посвященную беседе двух историков о монголо-татарском нашествии. Потому что этот вопрос меня занимает в связи с подготовкой моей новой книги. Есть две точки зрения. Одна о том, что никакого нашествия не было, этой точки зрения придерживается покойный мой любимый Александр Владимирович Пыжиков. Я на него очень зол, что он так рано ушел, ему было всего 53 в прошлом году. Это был один из двух человек, с которым мне было интересно разговаривать. И в плане истории, в плане социальной психологии, в плане перевода лесенки-мостика к экономике у меня никого не осталось. А второй человек уехал. И я тоже с ним не могу сейчас наладить контакт.
Разговор не об этом. О том, что я три часа этим занимался сегодня ночью. Это что? Это работа? Или это праздное времяпрепровождение?
А. Иванов:
- Похоже на хобби.
Н. Кричевский:
- Не знаю, как ответить на этот вопрос. Но когда вы меня спросите, было или нет, я скажу, что ига не было. Было разрушение, жуткое варварское разорение Руси, но как такового ига не было. Нашествие, да.
Но я о чем? Я о том, что вот когда нам говорят о том, что, а вот нерабочие дни, я вспоминаю историю из недавних нидерландских дней, когда королева сказала о том, что она может пять лет не собирать налогов вообще со своих подданных. И пять лет у нее не будет проблем с поступлением налогов и с финансированием своих расходов.
А. Иванов:
- Лжет!
Н. Кричевский:
- Нет. Потому что там столько активов королевской собственности! Вы себе представить не можете.
А. Иванов:
- Хочу пару вопросов зачитать, комментариев по новогодним каникулам. Сократить пару сенаторов – лучше новогодние выходные только увеличивать. Отстаньте от новогодних каникул. Хочется работать, работайте хоть круглосуточно!
Н. Кричевский:
- Работайте, сколько хотите и сколько посчитаете нужным, но голосуйте, внесите это в поправки, делайте что угодно, чтобы разделить эти новогодние праздники на две части. Одну оставьте прежней. Если уж так неймется, тогда одну часть на новый год, а вторую на майские. Вот ровно то же самое! 1-е и 2-е выходные, а потом!
А. Иванов: - А вам не кажется, что в нынешних условиях работать – это привилегия? И чем дальше, тем больше. А что, в стране так много работы, что от нее стоит отказываться?
Н. Кричевский:
- Мы на этот вопрос ответить с вами не сможем, и на этот вопрос не сможет ответить никто, если кто-то попытается, сразу переключайте радио. Те, кто будут отвечать, они не знают то, что говорят. Когда Кричевский вам рассказывает, что до 25% занятого населения в столицах – это люди, которых ни налоговая, ни статистика не видит, они неформально занята, это не значит, что они занимаются торговлей оружием и наркотиками, они просто не стоят на учете. Они не платят налогов. И вдруг кто-то выходит и говорит: я вот знаю, что наше население!.. Кого ты знаешь, чувак? Ты четверть населения не видишь. По стране таких 18%.
А. Иванов:
- Итак, у нас пошла тяжелая артиллерия! Мы скучали, Дмитрий Анатольевич!
Н. Кричевский:
- Где вы, дорогой вы наш! Вы же бывший президент России! Как вы могли так долго молчать? Как долго мы ждали!
А. Иванов:
- Дмитрий Медведев в журнале «Россия в глобальной политике» опубликовал сегодня свою статью о том, как будет выглядеть мир после коронавируса. И как все государства должны сотрудничать. Цитирует не кого-нибудь, а Лао-цзы, Циолковского, а по сути, говорит о том, что России придется столкнуться с тремя экономическими шоками. Вы сейчас удивитесь, сенсационно. Шок первый – обвал цен на нефть.
Н. Кричевский:
- Помедленнее, я записываю!
А. Иванов:
- Не ожидали?
Н. Кричевский:
- Нет!
А. Иванов:
- Введенные властями ограничения – второе.
Н. Кричевский:
- Это что такое?
А. Иванов:
- Карантин, запрет на работу для сферы услуг, закрытие ресторанов. Цитата: внешне это чем-то напоминает ситуацию начала 90-х, когда из экономического процесса выпадали отдельные субъекты, хозяйственные деятельности.
Н. Кричевский:
- Рестораны? Парикмахерские?
А. Иванов:
- Что приводило к разрыву сложившихся связей, но это сравнение крайне…
Н. Кричевский:
- Между посетителями?
А. Иванов:
- И третий шок – снижение спроса на российские товары. Тоже во многом следствие ограничительных мер. И временного разрыва хозяйственных и логистических связей.
Медведев считает, что в 21-м году влияние внешних неблагоприятных факторов на российский финансовый рынок будет нарастать. Немного пессимистичная картина.
Н. Кричевский:
- Можно я сделаю небольшое объявление? Дмитрий Анатольевич, огромная к вам не то, что просьба, а совет. Гоните в шею ваших спичрайтеров. Есть прекрасный спичрайтер Алексей Иванов. Нынче он работает в редакции «Комсомольская правда».
А. Иванов:
- Очень дорого стоит.
Н. Кричевский:
- В отделе экономики. Он, конечно, стоит очень дорого, у него есть кое-какие обязательства обременения, не будем об этом, но совместными усилиями, думаю, мы его уломаем. И я беру на себя обязательства ему постоянно помогать в генерации мысли. Потому что то, что вам предложили в качестве текста, это ни в какие ворота!
Дмитрий Анатольевич, вы же не экономист. Даже если были бы экономистом, то я не уверен, что вы смогли бы одобрить то, что вам принесли. Но вы юрист! И юристам свойственно недопонимание экономических процессов, это абсолютно нормально. Мы, экономисты, в юриспруденцию не лезем. Так что же вы, юристы, цивилисты тем более, считаете возможным посещать нашу поляну?
Это я к чему? К тому, что вы в этой статье сказали о том, что ВВП упадет ниже чем в Великую депрессию. ВВП в мире. Я вам напомню, что, во-первых, у вас никаких статистических данных и расчетов на руках нет и быть не может. А второе – это то, что во время Великой депрессии было, как минимум, две страны, ВВП которых посчитать было невозможно. Одна страна была Германия, а вторая?
А. Иванов:
- Советский Союз.
Н. Кричевский:
- Вот видите! Я же вас не просто так рекомендую.
Ну, не надо, не сказать, что позориться, но не надо вот так вот огульно рассуждать по поводу ВВП, мировой экономики. У нас уже был один такой товарищ месяца два назад, его зовут Руслан Семенович Гринберг, который говорил, что безработица будет покруче, чем в Великую депрессию. И где она? У нас сегодня министр труда сказал, что мы прошли пик проблем с безработицей. И я с ним склонен согласиться, потому что безработица на уровне 6,1% - это видимая, естественно, говорит о том, что у нас никаких особых проблем с безработицей в стране нет.
Почему в Америке столь большие показатели по безработице? Тут все просто, Дмитрий Анатольевич, вы этого не знаете, я вам это рассказываю. Дело в том, что там любой, кто выходит в неоплачиваемый отпуск, но при этом не увольняется, не подлежит увольнению в связи с сокращением штатов, прямиком идет куда? На биржу труда, чтобы получить пособие. У него есть на руках бумага, что работодатель его не увольняет, но зарплату платить какое-то время не сможет. Почему? Потому что, вы сами сказали, что это административно введенное ограничение. Поэтому там столь большие цифры.
Кстати, по выплатам пособий, о которых тоже много говорили, мы обсуждали с Алексеем Валерьевичем, 57 тысяч долларов в год. Если хотя бы одним долларом выше, до свидания!
Очень небольшие деньги, при этом не на одного человека, а на семью. А там ведь 80% потребительских кредитов – это ипотека. Там цифры по потребительским кредитам сопоставимы с ВВП Америки, на секундочку. Не наша благодать.
Дальше вы сказали в этой публикации, что нам нужно возместить потери экономики в сопоставимых цифрах, примерно так, один к одному. Вот мы должны, государство должно возместить в масштабе потерь экономики. Ну, у нас экономика – это 1-0%. А бюджет – это 20%. Так чего, сколько? 10% от бюджета раздадим или 8%. Так вы уж определитесь. Сопоставьте с тем, сколько уже раздали. И сколько выдали налоговых послаблений. Попросите ваших спичрайтеров, тех негров, которые это написали, выяснить, сколько реально дошло до тех, кто нуждается, потому что там цифры будут сильно разниться. И мы об этом говорили в прошлый раз. Подкасты наших эфиров находятся в общем доступе. Пусть послушают вместо того, чтобы почивать на лаврах.
А. Иванов:
- То есть, вы считаете, что отскок будет очень быстрым? Это я перевожу на популярнуб нынче терминологию. Кстати, по поводу Америки…
Н. Кричевский:
- Дмитрий Анатольевич, отец родной, берите его, ни о чем не размышляйте. Он мыслит в вашей парадигме! Я человек откровенно старый, я вижу в ваших тезисах подготовку социума к тому, что будет еще хуже. Потому что мир столкнулся с невиданными проблемами, доселе непонятными угрозами. ВВП упадет больше, чем во время Великой депрессии! Нас ждут в следующем году тяжелые времена, поскольку наша нефть с газом не находят потребления в Европе! И у нас очень большие проблемы во внутренней экономике. Что это значит? Это значит, ребята, не мы такие, жизнь такая. Это я перевожу на русский. Это значит, поскольку нефть упала, а она уже поднялась, значит, поскольку ковид, ограничения, хотя непонятно, как это отразится на доходах людей. Ведь есть же законопроект, по которому вы просто обязаны, как работодатель, выплачивать заработную плату. И есть масса других нюансов, которые говорят о том, что доходы людей, конечно, упали, но не так сильно, как упала экономика. Так вы готовите нас к тому, что будет еще больше бэмц?
А. Иванов:
- А зачем? Зачем эти люди, которые находятся на самой верхушке…
Н. Кричевский:
- Я не знаю!
А. Иванов:
- Cui prodest? Кому выгодно, как говорили древние римляне.
Зачем?
Н. Кричевский:
- Затем, чтобы подготовить населения к тому, что будет хуже, плохо. И это начнет себя проявлять, если не сразу на следующий день после голосования по поправкам, это бред, но, думаю, осенью это проявится во всей своей красе.
А. Иванов:
- Может, осенью наоборот?
Н. Кричевский:
- Может быть Но Дмитрий Анатольевич нас готовит к тому, что будет плохо.
А. Иванов:
- Как говорится, хочешь мира, готовься к войне.
Н. Кричевский:
- Ну, это вы сейчас в программу Баранца проситесь. Нет, у нас нет ни мира, ни войны, у нас другая программа. У нас экономика и система хозяйствования.
А. Иванов:
- Никита Александрович, случилось страшное. Телеведущая Виктория Боня назвала россиян нищебродами.
Н. Кричевский:
- Нет, не так она сказала.
А. Иванов:
- «Мы сначала минимальный размер оплаты повышаем, раздаем деньги всяким алкоголикам и нищебродам, а потом плачемся, почему у нас все хреново? Ну, давайте оскорбляться, давайте обижаться за всех наших людей, которые получают минимальный размер оплаты труда».
Н. Кричевский:
- Но ведь сказала-то правильно?
А. Иванов:
- Объясните.
Н. Кричевский:
- Ну, кто такие нищеброды?
А. Иванов:
- Нищеброд – это вовсе не тот, кто беден, а тот, кто ежедневно пребывает в нищебродском состоянии ума, то есть, состоянии ограниченных возможностей и деструктивных убеждений. Таково современное значение этого слова.
Н. Кричевский:
- Ну, деструктивное убеждение в переводе на русский – все пропало, гипс снимают, клиент уезжает…
А. Иванов:
- Да, в общем. постоянно ныть. По любому поводу.
Н. Кричевский:
- При этом нищеброд, который постоянно ноет, может, между прочим, жить очень неплохо.
А. Иванов:
- О, таких я много знаю людей. И чем больше ноет, тем, как правило, у человека больше каких-то заначек, больше ходов, вариантов.
Н. Кричевский:
- Это первое. И второе. Вы ходите пешком, я езжу на машине и я этих нищебродов наблюдаю на автомобильных дорогах. Причем, не на самых последних машинах.
А. Иванов:
- А как вы их видите в машинах? Они высовываются из окна и кричат вам, что со мной все плохо?
Н. Кричевский:
- Нет, они постоянно пытаются научить, показать, что они крутые, выпендриться, самоудовлетвориться хоть как-то… Плевать. Если у меня в жизни все плохо, я хоть здесь докажу, что я мужик. Я хоть здесь вам дам понять, что я круче всех. Но как только ты его вытаскиваешь из машины, я говорю абстрактно, как только встречаешься с ним вне автомобиля, ты моментально начинаешь слушать то, о чем только что сказал Алексей Валерьевич.
А. Иванов:
- Я продолжу, кстати, определение. «Отличительная черта нищеброда – всего и во всем искать проблемы и виноватых. Ответственность за свои проблемы и неудачи он возлагает на свою страну, правительство, на окружающих людей…».
Н. Кричевский:
- Скажите – на Путина.
А. Иванов:
- На Путина. На Медведева раньше возлагали такую вину… Кстати, вот это к делу не относится, но, оказывается, в литературе слово «нищеброд» встречалось вплоть до начала 20 века и означало тогда – нищий, бродяга, попрошайка. А сейчас уже значение слова изменилось. Ну, хорошо, давайте разберемся. Виктория Боня оскорбляет не бедных людей, а нытиков…
Н. Кричевский:
- Слушайте, она не понимает, что она сказала.
А. Иванов:
- А, то есть, случайно попала в яблочко.
Н. Кричевский:
- Я, когда прочитал и посмотрел определение в словаре, я обалдел. Ну, настолько точно человек выразился! Она не поймет, что она сказала, я в этом уверен. Кто такие нищеброды, Бонька? Она скажет – ну, алкаши всякие там… Ну, вы извините, Бонечка, но алкоголики у нас очень многие, не побоюсь этого слова, олигархи. Я уже не говорю о чиновниках класса А, тех, которые заседают в правительстве.
А. Иванов:
- У нас один президент даже был алкоголик.
Н. Кричевский:
- Да, первый президент был алкоголик. И, между прочим, Викочка, когда вы были совсем маленькой девочкой, ваши родители от Бориса Николаевич, извините за сленг, тащились! Я 21 августа 1991 года ходил на митинг, между прочим.
А. Иванов:
- Против ГКЧП, небось.
Н. Кричевский:
- Нет, когда мы уже победили.
А. Иванов:
- А, ну это легко ходить на митинг, когда уже победили.
Н. Кричевский:
- 20-го мы с моим сокурсником ночевали у Белого дома, 21-го я не помню чего делали, значит, 22-го…
А. Иванов:
- В общем, вы тоже тащились тогда?
Н. Кричевский:
- Да. Так вся страна балдела! Все орали «Ельцин! Ельцин!». И это был человек, который был конченый алкаш, Викочка, солнышко!
А. Иванов:
- Но он не получал минимальный размер оплаты труда.
Н. Кричевский:
- Он не получал вообще ничего, потому что у него и так все было. Я к чему? Я к тому, что алкоголики, Вика, это очень часто люди весьма и весьма благородные и не бедные, и высоко интеллектуально развитые. А то, что у них не случилось в жизни, как у вас случилось, так подождите, это у вас случилось все сегодня, на уровне начала 2020 года, а что у вас будет лет через 10, никто не знает. И кто вас вспомнит? Тут я недавно вспомнил. Поделюсь. Лет 15 назад мне нужно было поменять долларов 50 или 100, не помню, и я зашел в обменный пункт недалеко от Нового Арбата – их тогда полно было – и я встретил там одного из солистов группы «Корни», не буду говорить кого конкретно. И я говорю – о-о-о, это вы?! А он не понял, что я прикалываюсь… И тут я его, конечно, дико совершенно расстроил. Я сказал – вы знаете, вот чтобы лет через 10-15 когда вас встречали, то так же бы реагировали – вот это была бы слава, а так – извините… Вот 10-15 лет – да их забыли уже лет через пять, я думаю. А ведь в середине нулевых они просто гремели!!!
А. Иванов:
- Хорошо, давайте вернемся к нищебродству. А можно нищебродство вылечить?
Н. Кричевский:
- Можно ли вылечиться? Ну, конечно. Как любая социальная болезнь, эта – лечится. ТАк же, как алкоголизм. А я считаю, что алкоголизм – это социальная болезнь, не физическая, которая идет от твоего нутра, предрасположенности, как таковой, нет. Можно сказать, что алкоголизм – это распущенность. Можно сказать, что алкоголизм – это от недостаточной самооценки. Можно сказать, что алкоголизм не мешает нормальной, здоровой жизни. Можно все, что угодно говорить. Тут вопрос в том, что очень многие подвержены самым разным потенциальным и фактическим излишествам. Ну, то есть, вот таким проблемам – там переедание, клептомания даже. У всех какие-то недостатки и люди по-разному с ними справляются. Кто-то лучше, кто-то хуже. Но с ними живут. Вот по поводу алкоголизма. По-моему, Алексей Глызин в свое время говорил – когда вот мне предлагают выпить, я говорю – давай завтра. Мне завтра предлагают, я говорю – давай завтра… И вот так – много лет подряд «давай завтра». Это вот один рецепт решения этой проблемы. Потому что эта проблема общероссийская, она свойственна не только русскому человеку, она свойственна всем.
А. Иванов:
- Вот нам тут слушатели пишут – «Группа «Корни» спилась».
Н. Кричевский:
- Я же знаю, как его зовут, я же помню…
А. Иванов:
- Зачем вам это? Вот эти Виктории Бони, группа «Корни»?
Н. Кричевский:
- А это на подкорке, это на подсознании. Это помогает лучше, качественнее, более выпукло понимать тот мир, в котором ты живешь. И относиться к нему более-менее стоически, а не так, как у нас Дмитрий Анатольевич Медведев, который выходит и говорит – ну, вот у нас будет все плохо, будет хуже, чем в великую депрессию. Дмитрий Анатольевич, это что значит? Это значит, что нам будет еще хуже? А что вы сделали для того, чтобы было лучше? Так вы выйдите и скажите – ребята, надо прекращать врать. И вам нам, и нам вам… И тогда это будет правильно.
А. Иванов:
- «Никита Александрович, скажите, а какие книги вы выпустили и где их можно приобрести? Спасибо, очень нравятся ваши эфиры», - пишет нам слушатель.
Н. Кричевский:
- Последние книги выходили в издательстве «Концептуал». Маленькое издательство, но очень домашнее такое, контактное и ребята очень такие душевные там, достойные. Кстати, вот я сегодня Пыжикова упомянул, это он меня туда привел. Там Евгений Спицын издавался много раз, и другие достойные люди. Последняя книжка «Истоки государственного лицемерия» у меня на аватарке в Фейсбуке.
А. Иванов:
- А сейчас вы про монголов пишите? Или про русские сказки?
Н. Кричевский:
- Нет, нет. Про менталитет. Там все про менталитет. «Истоки государственного лицемерия» - тоже про менталитет. Потому что у любой большой группы, пусть это не нация, не этнос, а, скажем, по политическому класс, у него существуют свои, так скажем, характерные черты, которые не уходят по свистку, по щелчку пальцев, они остаются, они передаются, потому что вы молодой приходите на госслужбу и вам старый человек начинает передавать свой богатый жизненный опыт, в том числе и в первую очередь понятийную систему, которая принята в этом ведомстве. В 1992 году я закончил тогда это называлось Государственная академия управления, сейчас университет управления и поступал в аспирантуру. Тогда спрос на научные знания поствузовский был настолько огромный, в кавычках, естественно, в таких огромных кавычках, что вы сейчас, извините, обалдеете. На три места в аспирантуру было целых 4 кандидатуры. В очную. Не в общую, а в очную. Причем, в процессе подачи документов выяснилось, что одна девочка идет на заочное. И получился безумный просто конкурс – три человека на три места. И вы представляете, я выдержал жесточайший экзамен и поступил. И вот когда я подписывал документы у руководства вуза, а зашел к проректору, Владимиру Сергеевичу Румянцеву – шикарный был мужик – и говорю: Владимир Сергеевич, я принес вам презентик… он говорит – ну, вы же знаете, я не беру. Я говорю – а давайте поменяемся на что-нибудь. Он говорит – хочешь, я тебе блок сигарет предложу, мне из Японии привезли? Я говорю – давайте. Ну, поменялись. И он говорит – садись, поговорим. И мне было тогда 23 года. И я вот молодой сижу, мы болтаем с ним и он говорит – знаешь, Никита, паскуден мир науки. Сынок, мне это сказала моя руководительница тогда, когда мне было столько, сколько сейчас тебе, а ей столько, сколько сейчас мне. То есть, это было 50 лет назад… То есть, лицемерие было тогда. Лицемерие было во всем. И вот прошло 50 советских лет и каждый молодой, кто вступал в эту научную среду, он впитывал вынужденно или сознательно, или из-под палки не неписаные правила, законы, категории, понятия, по которым научное сообщество жило что тогда, что продолжает жить сейчас. Почему сейчас? Потому что люди-то те же. И в государственном управлении вот ровно то же самое. То есть, у нас 30 лет Союза нет, а в российской системе государственного управления царят советские порядки.
А. Иванов:
- Давайте немножко почитаем наш чат. «Действительно, мы из Грузии, знали, что Ельцин и Собчак – это дрянь, спорили с родственниками, которые через год их начали проклинать».
Н. Кричевский:
- Я бы не сказал, что Собчак дрянь. Собчак был романтиком. Собчак был человеком, который видел будущее страны немного в идеализированном свете. Собчак – человек, который хотел с приходом власти его ученика навести, так скажем, правовой порядок, возможно, поменять ту понятийную систему, которая царила в стране, на систему правовую. Но, видите, не получилось.
А. Иванов:
- Действительно, странно – почему Собчак? Не Гайдар, не Чубайс, не кто-то еще, а Собчак? С другой стороны, мы очень рады, что нас в Грузии слушают. Привет всем!
«Осенью все будет хорошо, будет урожай, цены на овощи и фрукты снизятся, никаких проблем. Разве что для Дмитрия Анатольевича», - пишет нам Вадим из Уфы.
Н. Кричевский:
- А Дмитрия Анатольевича, чего, на рынок не пустят? Странный вы человек товарищ из Уфы…
А. Иванов:
- Ну, просто Дмитрий Анатольевич нагнетает, говорит, что будет великая депрессия…
Н. Кричевский:
- Нет, он говорит – будет хуже!
А. Иванов:
- Величайшая депрессия!
Н. Кричевский:
- Нет. Вообще великая – это по названию прерогатива американцев. У них все великое. Великое переселение. Великая депрессия. Великие озера. Великая рецессия 2008 года. Они все называют великим. Поэтому называть то, что происходит сейчас американским сленговым словечком я бы, наверное, не стал, потому что как-то русский язык, мне кажется, несколько богаче, нежели чем английский.
А. Иванов:
- Тут с вами нельзя спорить.
Н. Кричевский:
- Ну и не спорьте. Это мое субъективное мнение.
А. Иванов:
- И вот еще одно коротенькое сообщение. «А у китайцев столько же праздников и выходных?» - спрашивает Константин.
Н. Кричевский:
- Масса стран, где праздников больше, чем у нас. Но по качеству жизни они живут существенно выше. И по уровню жизни тоже существенно выше. Проблема не в том, что у них праздников больше или меньше, а проблема в том, что там нет того самого государственного лицемерия, о котором я писал. Я расписал эту историю, вот в чем дело. Его там нет. Там люди не привыкли к тому, что их обманывают. Они верят тем, кого избирают. А если эти люди их обманывают, значит, им нет доверия – вот и все.