Евгений Примаков: «Кабмин знает, как не придушить бизнес, у Мишустина докторская по экономике»
Скачать передачу [mp3, 40.5 МБ]
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
А. Норкин:
- Здравствуйте. Вы слушаете радио "Комсомольская правда". Это программа «Простыми словами». В студии Андрей Норкин. В гостях у нас депутат Госдумы, журналист Евгений Примаков.
Е. Примаков:
- Здравствуй, добрый вечер.
А. Норкин:
- Мы будем говорить на главные политические темы. Это тот случай, когда это, действительно, всех касается. Сначала твои впечатления по новому правительству. Мы все пытались понять, насколько этот состав неожиданный.
Е. Примаков:
- Он неожиданный. Меня порадовало то, что… Мы же все ожидали, пошла шла конспирология, что сейчас группа такая, башня сякая, вот они проведут своих людей, группы влияния, все делили, не будем называть фамилии этих замечательных влиятельных людей.
А. Норкин:
- Но вместо башни нарисовалась налоговая служба.
Е. Примаков:
- Равноудаленная, как говорят. И мне понравилось дальше то, что мы видим. Создается некая картина нового баланса. Это не чьи-то башни теперь представлены на том или ином посту, а более или менее специалисты и профессионалы. Часть из них я знаю. И меня выбор премьер-министра и президента, который все это дело утвердил, радует откровенно. С частью министров, с их работой я не знаком, не пересекался, не повезло. Поэтому я предлагаю дать положенные сто дней, как обычно отмеряют, есть традиция, от Наполеона еще пошедшая, посмотреть, как это будет работать. Пока что сам факт обновления капитального меня радует.
А. Норкин:
- Ты считаешь, это капитальное обновление? Там, если цифры брать, то получается шестнадцать на шестнадцать. Шестнадцать осталось, шестнадцать пришли.
Е. Примаков:
- Вспомним предыдущие кабинеты. Все-таки они были более консервативные. Если говорить про преемственность кадровую, она там чаще всего была линейная. Здесь все-таки оттуда ушли люди… Я сегодня прочел замечательную мысль о том, что у нас никогда не было принято то, что человек, который побыл в правительстве, он куда-то в никуда уходит. А у нас и такие министры есть, которые пока что уходят в никуда. Мы не знаем те посты, которые они когда-нибудь займут, если им предложат другую работу, Родина им скажет копать в этом направлении, - но пока что они ушли в никуда. И министры знаковые.
Это существенное обновление. В ситуации, когда у нас было ощущение такого… оптимисты скажут – стабилизации, а реалисты скажут – легкого болотца, любое обновление – это хорошо, это некие новые шансы, которые появляются. Что еще прекрасно и радует, у нас Послание президента, новшества с экономике и социальной поддержке. Новшества в конституционном законодательстве. И меняется кабинет под новые задачи. У нас концентрация перемен очень высока.
А. Норкин:
- Тут пишут, что ничего не изменится, пока Путин.
Е. Примаков:
- Слава богу, что Путин. И слава богу, что ничего не изменится.
А. Норкин:
- У нас не так часто происходила замена правительства, если вспоминать новейшую историю. И начинается каждый раз один и тот же разговор: кабинет технический или не технический? Технический – в смысле временный. Вот у них стоит какая-то задача, они быстренько ее сделают. И сначала, когда только появился Мишустин и еще никто не знал про правительство, многие точно так и говорили: а, вот Мишустин сейчас сделает задачу.
Для меня самая большая неожиданность – в этом новом правительстве оказалось очень много людей, с которыми Мишустин работал постоянно. Непосредственно из налоговой. Люди, с которыми он был по долгу службы в постоянном контакте. И тут я подумал: это не похоже на техническую историю. Это похоже на то, что взяли некий коллектив, который добился успехов. А то, что налоговая у нас работает успешно, тут никто не будет спорить. И теперь этот коллектив, видимо, попытается решать более глобальную задачу в масштабе страны.
Е. Примаков:
- Я абсолютно согласен. Более того, мне очень интересно сейчас поднять подшивки газет за сколько-то лет и посмотреть, что писали про первый кабинет Дмитрия Анатольевича. Тоже наверняка, вот спорить готов, что про Дмитрия Анатольевича писали, что это технический премьер, который раньше возглавлял Администрацию президента. Поэтому вот президент ему и доверил. А так на самом деле мы же все понимаем, что премьер технический.
Этот ярлык технического кабинета не весит ровно ничего, пока мы не увидим, как работает это правительство. Да, оно не идеологическое. Я считаю, что нельзя сказать, что пришли убежденные борцы за социальную справедливость. Или: пришли убежденные либералы-монетаристы. Правительство не идеологическое. В этом смысле можно сказать, что да, тоже негодный термин, но – технократы. Но давайте посмотрим, что будет дней через сто.
А. Норкин:
- Олег нам пишет, что ста дней мало. Для улучшения демографии нужно, как минимум, девять месяцев.
Е. Примаков:
- Мы тоже не предлагаем экспресс-метод.
А. Норкин:
- А не пугает, что это правительство налоговиков? Я слышу такие опасения: ну, все, теперь выжмут последнее из нас, несчастных. Они хорошо научились забирать деньги. Я им говорю: да это не они забирают деньги. Новые налоги не налоговая служба придумывала. Налоговая служба выполняла задачу по наполнению бюджета.
Е. Примаков:
- Ровно об этом и речь. Налоговая служба – если бы они хотели забрать, они бы уже все забрали. Да, решения о повышении налогов и мотивация, мотивировка налоговой службы собрать побольше и так далее, - это политический заказ всегда, а не самодеятельность налоговой службы. Хотя, конечно, мы оцениваем ее по степени собираемости налогов и прочему. Я слышал опасения со стороны предпринимателей: как же теперь? С другой стороны, я много беседовал до того, как Мишустин пришел в правительство с налоговиками. Я понимаю, что это люди, которые очень хорошо понимают, как бизнес работает. Они знают, где узкие места.
А. Норкин:
- Мишустин сам работал очень успешно в бизнесе.
Е. Примаков:
- Безусловно. Они знают, как не придушить бизнес. Мишустин – экономист, у него докторская по экономике. Это люди, которые понимают, как не задушить бизнес, как сделать так, чтобы собиралось больше. Потому что бизнес растет, а не потому, что его весь к ногтю прижали. Поэтому я в этом смысле оптимист.
А. Норкин:
- 4362 пишет, что «все сто процентов доходов с премьером-налоговиком будем в налоговую относить, вот и все ожидания». Если мы с вами живем по законам, те налоги, которые мы должны платить, мы должны платить. «А долги по ЖКХ коллекторам планируют отдать – супер!» Это вообще не из этой области. Это проблемы службы судебных приставов.
По поводу изменений в социальном блоке. Его просто заменили весь. Здравоохранение, просвещение, культура, спорт.
Е. Примаков:
-Тут очевидная история. Один из главных упреков, если не главный упрек Владимира Владимировича к правительству, мы предполагаем, это редко говорилось вслух явно, но мы предполагаем, - это невыполнение этих самых майских указов. Нельзя бесконечно откладывать ответственность правительства за то, что эти майские указы не выполняются. Да, можно сказать, что не проходят по бюджетной вертикали вниз в регионы какие-то вещи. Да, где-то региональные власти не очень были активны или не очень умелы, не справлялись с этим. Но все-таки федеральная задача выполнения этих майских указов стояла. Она не была выполнена.
То, что ушел социальный блок, это логично. Кстати, про техническое правительство. Если бы был технический, то мы бы увидели полный список всех через час после назначения Мишустина. Это означало бы, что все уже заранее определены. Мы видели, что премьер-министр активно участвовал в подборе команды. Это уже точно не техническая история. Это не формальность. Со сдержанным оптимизмом на это смотрю: замена социального блока, майские указы. Уже те первые шаги, которые предпринимает премьер-министр, он говорит: давайте считать, сколько нам на это нужно будет, давайте ваши предложения. Называлась дата – 11 февраля.
А. Норкин:
- Должны быть готовы поправки к бюджету. А к 20 февраля должны быть еще какие-то вещи, которые связаны с технологией исполнения указов. «Это очень хорошо, что Мишустин – доктор экономических наук. Была бы моя воля, я бы на все посты поставил инженеров и ученых. Вот был бы тогда рывок в нашей экономике и жизни», - Константин с Урала.
Ты присутствовал, когда Михаил Владимирович выступал перед депутатами?
Е. Примаков:
- Конечно, присутствовало. По поводу инженеров, как раз Владимир Вольфович Жириновский рассказывал, что он бы всех инженеров везде бы поставил. Гуманитариев уже полно. Мне кажется, что Владимир Вольфович сам гуманитарий. Он заканчивал ИСАА. Он по образованию тюрколог.
А. Норкин:
- Впечатления от Мишустина?
Е. Примаков:
- Очень деловой человек. Не политик, в хорошем смысле. И вот эта мягкая, не скажу – пикировка, - обмен мнениями, который там произошел, в том числе и с Владимиром Вольфовичем, когда ЛДПР говорит: мы хотим вас попросить, чтобы вы списали все долги по микрокредитам. На что Мишустин, который в этот момент все еще возглавлял налоговую службу, говорит: это приведет к некой цепочке последующих банкротств, ударит по людям, которые занимаются честно этим бизнесом. Поэтому – нет. И дальше непонятно. Был бы он политик в нашей традиции, он бы сказал: вы знаете, мы подумаем над вашим предложением, соберем согласительную комиссию. То, о чем Жириновский дальше ему и говорил.
Дальше высказывается некое предложение от «Справедливой России». Мишустин говорит: нет, не получится. Он говорит то, что есть. Он не пытается юлить. Это, видимо, ядро инженерно-экономического образования, он еще и айтишник. Вот эта четкость и конкретность: да – нет. Ноль – единичка. Бит.
А. Норкин:
- Получается, что он не пугается ответственности.
Е. Примаков:
- Да. Он берет на себя ответственность. И нам очень понравился его абсолютно деловой подход. Для него это функциональная работа, тяжелая, которую ему надо вытянуть.
А. Норкин:
- Я Мишустина не знаю совсем. И меня поразило то, как он разговаривает. Мне очень понравилось. А потом я вспомнил, как всем когда-то понравилось, как говорит Горбачев. Без бумажки, молодой.
Е. Примаков:
-Он был мастер поговорить.
А. Норкин:
- Это правда, у Михаила Сергеевича никакой конкретики не было. Но хорошо ли, что премьер-министр – не политик?
Е. Примаков:
- Он видит свой пост в качестве главы кабинета как некий важный долг и работу, которую ему надо выполнить, а не как некое политическое призвание с парением над людьми и пасением народов. Это хорошо. Нам такой очень функциональный, очень толковый премьер нужен. Я тоже не знаком с Михаилом Владимировичем. Но я знаю людей, которые с ним работали. Все о нем отзываются как об очень порядочном человеке.
А. Норкин:
- Почему фракция КПР воздержалась?
Е. Примаков:
- Сейчас я политика включу. Не люблю критиковать коллег. Они к нему были очень позитивно настроены. Мне кажется, это подход наших коллег-коммунистов многие годы к тому, чтобы сторониться этой ответственности. Они предлагают свои варианты, они говорят: сделаем по-нашему. А если вы что-то делаете, даже если мы согласны с этим. Как было сформулировано их голосование? Мы пожелаем Михаилу Владимировичу удачи, но голосовать за него не будем. Что это значит? Если Михаил Владимирович провалится, мы скажем: извините, мы вас не поддерживали, это ваш выбор, ваша ошибка. Если у Михаила Владимировича все получается, на что мы все надеемся: мы вас поддержали, мы же вам пожелали удачи.
А. Норкин:
- Иезуитство такое.
Е. Примаков:
- Поэтому, кстати, сейчас пишут, что органы принятия решений к Компартии до сих пор в сомнениях, они не смогли пока сформулировать свою позицию в отношении правительства.
А. Норкин:
- Давайте послушаем Вячеслава Володина, председатель Госдумы.
В. Володин:
- Мы также надеемся, что новый состав правительства сделает все возможное, чтобы как можно быстрее мы покончили с бедностью, повышалось благосостояние наших граждан. Это все, наверное, сегодня у каждого есть в душе, в мыслях. Когда мы видим новых министров, вице-премьеров. Потому что с ними мы связываем серьезные изменения именно в экономической сфере, в социальной сфере. А что касается парламента, со своей стороны мы сделаем все для того, чтобы эффективно выстроить работу, для того, чтобы вместе выйти на решение задач, поставленных президентом в рамках Послания. Потому что, решая эти задачи, мы и содействуем росту экономики, и, конечно, решаем проблемы в социальной сфере, в жизни граждан. Поэтому, конечно, у нас есть надежда, что будем работать более результативно.
А. Норкин:
- Что значит – «более результативно»? Какие результаты не были достигнуты? Очевидно одно, что правительство прям поскакало с места в карьер. Вы к этому темпу готовы?
Е. Примаков:
- Мы-то готовы к этому. Тут есть не очень радостная мысль. Вот из тех социальных предложений, которые сейчас будут приниматься, очень многое раньше озвучивалось оппозиционными думскими фракциями. Но фракция "Единой России", в которую я вхожу, всегда ориентировалась на те установки, которые получала от правительства. У нас предыдущий премьер-министр еще и партию возглавлял.
И сейчас это позволяет вот этим оппозиционным партиям говорить: мы вам тогда еще говорили! Это наконец-то мы добились того, что вы приняли вот такую-то выплату. Внесение социальных статей в конституцию – это было не от "Единой России" изначально предложение. Это звучало раньше в Думе. Но наша фракция всегда ориентировалась на правительство. Что правительство скажет, мы это и сделаем.
Тут оказалось, что мы в такой немножко загадочной ситуации. Мне хотелось бы от нашей фракции тоже больше активности, проактивности, до того, как нам правительство что-то говорит. Чтобы были более провокативные сами.
А. Норкин:
- Контрреволюционные вещи говорите.
Е. Примаков:
- Что думаю, то говорю. Есть смешной советский анекдот. Два чукчи сидят на берегу Ледовитого океана, поземка. Один другому говорит: «Хочешь, я тебе политический анекдот расскажу?» - «Не хочу». – «Почему?» - «Сошлют».
А. Норкин:
- Интересные вещи ты говоришь.
Е. Примаков:
- Это не критика в адрес фракции. Это пожелание. Хотелось бы больше нашей активности. И сейчас у нас как раз есть возможность это накопившееся проявить. Я одномандатник. Мой округ 165-й Балашовский Саратовской области. И таких во фракции примерно половина. Мы очень хорошо понимаем то, о чем говорит сейчас Вячеслав Викторович. Уровень жизни бедовый. Люди живут бедно в регионах. У людей маленькие зарплаты, низкие доходы.
Теперь у нас есть обновленное правительство с обновленным социальным блоком. Давайте мы теперь поработаем. Слава богу, что нам теперь подтвердили, что в бюджете есть эти средства, и их можно пустить на социальные выплаты. Конечно, у нашей оппозиции, что системной, что несистемной, есть огромное искушение приписать все это себе, своим могучим победам. Надо понимать, что это абсолютно не так. Даже сложные наши фракционные взаимоотношения с предыдущим кабинетом, то, что мы все время работали и работаем в связке. Если правительство говорит, что нету денег, значит, Дума голосует за то, чтобы эти траты из ниоткуда, не включать печатный станок и не производить эти траты. Мы ориентируемся на правительство.
Сейчас правительство говорит: средства есть. Начинается иная работа. Связка постоянно между Думой, между фракцией и между правительством. Она и сохранится. Коммуникации у нас были хорошие и сейчас будут хорошие. Вопрос только в том, как мы эти коммуникации сейчас будем поворачивать для больших затрат на социалку.
А. Норкин:
- Получается как бы принижение роли парламента. Как правительство скажет, так мы и делаем.
Е. Примаков:
- Нет, тут надо понимать, что у нас фракция представляет некое политическое большинство. И правительство тоже выражает мнение политического большинства. Здесь все очень просто. Что касается важной мысли. Вот это вложение в социальную сферу – это не просто всем раздать денег, чтобы купили еды. Это вложение в экономику. У нас сегодня только на увеличение выплат по материнскому капиталу – плюс 250-260 млрд. рублей государство выдаст в социалку. Это не то, что будет храниться в подушках. Эти деньги будут потрачены на строительство жилья, на образование, на покупку товаров народного потребления в конечном итоге. Это уйдет в экономику. Это дополнительные рабочие места в том числе. Это не просто что-то, что мы потратили на социалку, проели и забыли.
Это важный не только социальный, но и экономический шаг. У нас было много опасений на тему того, что у нас мало денег в экономике, дорогие кредиты, люди не хотят тратить. Сейчас они будут больше тратить, это очень хорошо для экономики.
А. Норкин:
- Ты говорил о том, что связка парламент – правительство была сильная. Что касается связки парламент – президент. Поскольку вам предстоит первое чтение президентского законопроекта по поправкам в конституцию, там есть определенные изменения в полномочиях. Какие-то функции, которые были у президента, переходят к парламенту. Есть другие важные изменения. И тут возникает вопрос: насколько правомерна такая скорость обсуждения и принятия столь важных решений?
Когда ты приходил к нам в эфир в прошлый раз, ты сказал, что у тебя есть определенная неловкость за то, каким образом принимались изменения пенсионной системы.
Е. Примаков:
- Я сказал, что я сожалею о том, что я за это голосовал.
А. Норкин:
- Ты говорил, что не хватило времени. Не будет ли повторения такой истории?
Е. Примаков:
- Не думаю. Мне кажется, что эта история гораздо лучше продумана. Подача ее в очень, как мне кажется, президентском духе, в духе Владимира Владимировича. Такой трепет и натиск, спецоперация. Все очень четко, по часам. Очевидно, что об отставке правительства, о том, что так быстро все это будет происходить, знала очень небольшая группа людей в руководстве, во главе с президентом. То, что не было информационных утечек. То, насколько четко готовятся документы. Это все свидетельство того, что очень высокая степень проработки.
Лена Ольшанская вошла в эту конституционную комиссию – в рабочую группу. Она пишет о том, что ей очевидно, что над поправками, заготовленными уже текстами, смысловыми кусками работали очень профессиональные юристы. Мы понимаем, что это было, скорее всего, в правовом управлении Администрации. И дальше идет их обтачивание, такой тюнинг. Плюс некие новые предложения со стороны членов этой рабочей группы озвучиваются. Некий важный задел был готов. Это прорабатывалось сильно заранее.
Мы не знаем всей логики событий, которая наверняка есть в сознании и понимании президента Путина. Мы можем только догадываться, каков внешнеполитический контекст. Почему мы сейчас начали то, что называется «транзит» в СМИ и социальных сетях.
А. Норкин:
- Есть мнение, что это начало пресловутого транзита власти.
Е. Примаков:
- Насколько это так? Мы просто не знаем этого. Мы очень хорошо понимаем, что идея рывка и обновления была озвучена еще на прошлом Послании президента Федеральному собранию. После этого был год, видимо, раскачки. И сейчас у нас есть готовые варианты, как нам обеспечить этот самый рывок. Я очень хорошо понимаю, что Владимир Владимирович явно не собирается оставаться после 2024 года. Ему надо оставить страну в хорошем состоянии. Обеспечив рост благосостояния, резкое снижение бедности, обеспечив устойчивость конституционной системы, системы управления в свое отсутствие.
А. Норкин:
- Олег пишет: «Непонятно, почему кабмин Медведева ушел в отставку. Президент поблагодарил министров. Мутко сказал, что они работали хорошо». А вы представляете, что президент должен сказать: идите вы все к чертям собачьим. Мы все интеллигентные люди. А вот почему ушел в отставку вообще кабмин – вот это то, о чем мы с Евгением Примаковым говорим. Здесь совпали несколько факторов. Очевидное недовольство президента тем, как выполнялись его указы.
Е. Примаков:
- Майские указы, уровень бедности, доходы не растут.
А. Норкин:
- Именно сейчас и нужно начинать эту историю. Что такое изменения в конституции? Это попытка обеспечить преемственность. Не оставить за Путиным кресло навсегда.
Е. Примаков:
- Путин блестяще выразился: вспомните 70-80-е годы, когда у нас правили лидеры вечно, система была заточена под них. Никакой преемственности дальше не происходило.
А. Норкин:
- Прокомментируй новость. Путин приехал в Сочи. У него там была встреча с молодыми студентами, школьниками. И одна девочка его спросила: не кажется ли ему, что нужно в э тот переходный момент создать некий орган наблюдательный, контролирующий сам процесс вот этого перехода? И Путин достаточно быстро раскрутил ее на сингапурскую историю. Это типа как Ли Куан Ю. Вы хотите, чтобы я наставником был для новой власти? Девушка говорит: в общем, да. И вот что Путин ей сказал: не подходит этот вариант нам. В разных странах разная ситуация, разная история, разные культуры. У нас, если появится какой-то институт над президентом, это будет означать двоевластие. Это абсолютно губительная ситуация для такой страны как Россия.
Е. Примаков:
- Двоевластие – разброд, разруха и шатание.
А. Норкин:
- Тем не менее, разговоры о том, что изменения в конституцию, придание более мощного статуса Госсовету, - это некая попытка что-то такое, какую-то надстройку сделать.
Е. Примаков:
- Сбалансировать систему. У нас была сверхпрезидентская республика. Она остается президентской, по конституции 1993 года. Россия – все равно империя, так или иначе, извини за банальщину. Империи нужно единоначалие. Мы сгинем просто, если у нас будет что-то, кроме того, какая-то парламентская история. Это балансировка.
А. Норкин:
- «Думаю, Путин не хочет быть царем. Скорее, старцем-советником. Удобно», - пишет 9275.
Е. Примаков:
- Я бы только добавил, что Владимир Владимирович в любом случае отец нации нашей нынешней. Никуда от этого не деться. Это по факту уже так.
А. Норкин:
- Путина спросили, что он думает о переходе к парламентской республике.
В. Путин:
- Парламентские республики они… в мире такая форма организации государства она распространена. Возможно ли это применение у нас? Теоретически – возможно. Целесообразно или нет? У каждого свое мнение на этот счет. Я считаю, что нет. Для того, чтобы парламентская республика эффективно функционировала, нужно, чтобы политическая структура была, во-первых, чтобы она росла давно. У нас, как правило, партия связан с конкретным человеком. Самый яркий пример в нашей стране – Владимир Вольфович Жириновский. Есть Жириновский – есть ЛДПР. Нет Жириновского… Сама идея хорошая либеральная. Но сможет ли партия так функционировать без своего лидера? Трудно сказать. Но нам лучше не экспериментировать.
Е. Примаков:
- Я вспомнил нашего спикера Вячеслава Володина, который говорит: есть Путин – есть Россия.
А. Норкин:
- Его за это очень сильно критиковали.
Е. Примаков:
- Ну и зря. Потому что национальный лидер у нас один, это понятно и очевидно.
А. Норкин:
- Когда Володин это произнес, там была критика или крик. А сейчас даже эти крикуны приходят к тому же. Отрицать то, что у нас, как ни крути, всегда мы тянемся к единоначалию в истории нашей страны, это… Как только у нас начинается вече, старая Государственная дума или Верховный Совет 1993 года, у нас начинается какая-то эта история. Ты говоришь: это будет баланс. Как ты видишь Россию через два года?
Е. Примаков:
- Я ее вижу как президентскую республику с парламентом, который получает большую ответственность. Правительство, которое отвечает гораздо больше перед парламентом в этот раз, по сравнению с тем, что сейчас происходит. Потому что идет назначение в том числе и вице-премьеров, и министров. Это хорошо и это правильно. Потому что это стабилизирует систему, она менее зависима от каких-то волюнтаристских решений неоправданных.
При этом система новых противовесов и сдерживания, которую выстраивает президент Путин, предполагает особую роль и Конституционного суда в том числе. У нас по-прежнему президентская республика. Но политическая система становится гораздо более устойчивой. Мы все понимаем, что лидер нации, не оставаясь после 2024 года, должен предполагать, что… У нас все-таки демократия. Демократия – это процедура.
А. Норкин:
- У нас история с Елбасы не пройдет.
Е. Примаков:
- У нас должна править процедура. У нас должен быть главой государства президент, а не, извините за страшную крамолу, Владимир Владимирович Путин навсегда и вечно. Мы все это понимаем. И президент Путин это понимает. Поэтому после 2024 года править должна система президентской власти.
А. Норкин:
- Я слышал, что мы вступаем, если сравнивать американскую историю времен Джефферсона, когда-то там отцы-основатели эту машинку заложили. Она работаете. А потом при Джефферсоне была сформирована эта система, которая до сих пор в Америке работает. Мы пытаемся сейчас построить какую-то свою.
Е. Примаков:
- Надеюсь, что успешно.
А. Норкин:
- Спасибо!
