Георгий Бовт: У нас в стране можно посадить любого предпринимателя, если будет заказчик

Скачать передачу [mp3, 43.6 МБ]

Мы предлагаем читателям полный текст радиопрограммы.

Р. Голованов:

- В России предлагают ввести черный список судей, но все это происходит на фоне истории с Павлом Устиновым, которого осудили на 3,5 года. Выступили за его освобождение актеры, журналисты, артисты, очень много известных людей поддерживают парня.

Г. Бовт:

- Кто только ни выступил. Я слышал, что глава Росгвардии Золотов фактически уже выступил. В его устах, когда он говорит, что надо было всего годик дать условно, это звучит фактически как награда.

Р. Голованов:

- Георгий Георгиевич Бовт, политолог, журналист. Я – Роман Голованов. Говорим о русской справедливости, как менять суды, как менять полицию, чтобы там можно было добиться хоть чего-то справедливого. Как Чубайс говорил, у нас многие в стране на двух педалях стоят. Одна – газ, это нацпроекты, куда триллионы вваливают. Потому что нужен прорыв, нужно развитие. Вторая нога на тормозе – это силовики, суды, где не дают бизнесменам нормально развиваться.

Г. Бовт:

- Мне кажется, есть еще третья рука – ручной тормоз. Тоже дернула, чтобы для надежности уже совсем.

Р. Голованов:

- Как разобраться с этой педалью стоп? Она мешает экономике?

Г. Бовт:

- Например, поставьте себя на место человека, у которого… Допустим, у вас есть небольшая частная компания, и у вас возник спор с другим человеком. И тот на вас написал какой-нибудь… Короче, это все перешло в уголовную плоскость. Вы поссорились с кем-то и начали, вот как с Калви получилось.

Р. Голованов:

- Это один из крупных инвесторов, который вкладывал деньги в нашу экономику.

Г. Бовт:

- Там все под подпиской о невыезде либо в СИЗО сидят. Потому что на них написали в уголовку, и следователи завели дело, провели послушную экспертизу, потом провели другую экспертизу, вроде как ничего не сходится, дело надо закрывать. Но оно тянется. Представьте себя на месте такого несчастного человека. И вам говорят: у вас есть шанс пойти в Тверской суд города Москвы к судье Криворучко, тому самому, который выносил приговор этому Устинову. И вы пойдете с надеждой на правосудие к судье Криворучко, скажите честно?

Р. Голованов:

- Мне понравилось, как пошутил Иван Ургант. Что у нас есть Тверской суд, который вынес это решение, есть городской суд, который может отменить это решение, есть Верховный, потом Конституционный. А уж потом есть суд Страшный, где и председательствует Криворучко.

Г. Бовт:

- Ему можно так шутить. Наверное, он согласовал свою шутку с Константином Эрнстом перед тем, как начался прямой эфир. Мы не имеем такой счастливой возможности.

Р. Голованов:

- Да мы только что пошутили.

Г. Бовт:

- Мы осторожные. Потому что нам могут впаять оскорбление суда, например. Между прочим, уголовная статья.

Я вам задаю риторический вопрос: пойдете вы к человеку, который вынес приговор по политическому делу, даже не этот конкретный, а вот другие судьи. И вы пойдете туда с хозяйственным спором.

Скажете: чего-то я стремаюсь туда судиться ходить. Наверняка. Вот это называется инвестиционный климат.

Если суды выносят решение по таким, условно, политическим вопросам, вот таким образом, не рассматривая вообще никаких доказательств, не слушая защиту, не принимая ее доводы, вся общественность просто встала на уши от этого возмутительного приговора, то как они судят в делах, где речь идет о сложных экономических вопросах? Мошенничество кому-то шьют. Обыватель не разбирается, что там чего.

Р. Голованов:

- А как там все есть на самом деле? Если судятся два бизнесмена, один мешает другому. Какой-нибудь абстрактный судья на чью сторону встанет?

Г. Бовт:

- Как мы видим в деле Майкла Калви и Baring Vostok, на него написал человек, который, по некоторым данным, был его партнерам, и в процессе уголовного процесса, который уже идет несколько месяцев, он отнял у него его долю в банке «Восточный», ему прибыль получилась от этого дела объективная.

Он написал на него дело, что вот такая вот… И пользовался он расположением некоторых силовиков, по некоторым данным. А суды прислушиваются к силовикам.

Р. Голованов:

- Мы еще поговорим, почему они это делают.

Г. Бовт:

- Если районный суд вынесет более одного оправдательного приговора в год, то им могут заинтересоваться в конторе, которая находится рядом с «Детским миром» в Москве и заподозрить его в коррупции. Не должно быть много оправдательных приговоров. Один вынес – и хорошо, и достаточно.

Р. Голованов:

- Такие решения, которые приводят к тому, что инвесторы не хотят вкладывать деньги в нашу страну, приводят и к ухудшению уровня жизни. Люди недовольны тем, что происходит в стране, недовольны своими зарплатами, повышением цен. Это так?

Г. Бовт:

- Они не связывают это с тем, что у нас судебная система такая. Они связывают это с тем, что что-то такое – бояре у нас плохие, правительство шалит, а Путин почему-то его не увольняет.

Р. Голованов:

- А суды с этим связаны?

Г. Бовт:

- Мне кажется, что вообще самая главная реформа, с которой надо было начать претворение в жизнь национальных проектов, это судебная реформа. Сначала судебная реформа, а потом 26 трлн. рублей вбрасываем в экономику. Без судебной реформы ничего не двинется вперед. Омбудсмен Борис Титов предлагает, сгоряча, мне кажется, радикальные методы. Типа черного списка судей, которые выносят неправосудные приговоры.

Р. Голованов:

- И выборность судей. Как может произойти эта реформа?

Г. Бовт:

- Если бы речь шла о смене режима, то черные списки – это самое оно. И на основании черных списков проводишь люстрацию потом. Но у нас речь о смене режима не идет.

Поэтому я не очень представляю себе, как вы будете претворять в жизнь написанное в черном списке. Вы будете его вывешивать как дацзыбао на стенах домов? Тогда вы попадаете под уголовную статью об оскорблении действующего судьи. Вы его дискредитируете, вы подрываете его авторитет. Куда вы пойдете с этим черным списком? Выборность судей – гораздо более интересная штука. Председателей судов надо ликвидировать. Не в физическом смысле, боже упаси, а ликвидировать как класс.

Р. Голованов:

- Почему?

Г. Бовт:

- Потому что не надо никаких председателей судов. Не надо, чтобы над судьями были надсмотрщики. Судья должен быть в соответствующей инстанции независимым. Им не должен руководить председатель суда. Есть суды районные, городские, еще какие-то, Верховный и так далее. Есть вертикаль. И не надо никаких начальников над судьями. А выборность – дело хорошее. У нас была выборность судей в Советском Союзе. И после Советского Союза была.

Р. Голованов:

- А как бы это работало?

Г. Бовт:

- Прекрасно это будет работать.

Р. Голованов:

- Я захочу стать судьей…

Г. Бовт:

- Нет, тут надо провести еще вот какую работу. Нужно квотирование. У нас основная масса людей попадает в судьи из кого?

Р. Голованов:

- Из прокуроров и тех, кто стоит всегда на стороне обвинения.

Г. Бовт:

- Или это секретари судей. Девочка носит бумажки, потом становится тетенькой и садится сама в судейское кресло и начинает судить людей.

Р. Голованов:

- Она судит так, как видела.

Г. Бовт:

- Да. А из адвокатов в судьи идет очень мало народу. Практически никто не идет. Надо сделать обязательным условием, чтобы в судьи шли люди, которые имеют опыт работы в адвокатуре. Не только он успел поработать в прокуратуре и людей вязать следователем, но чтобы он еще и поработал в адвокатуре. И тогда ты имеешь право баллотироваться в судьи. Причем пост судьи занимать пожизненно. С условием, что если ты совершил уголовное преступление, то тебя подвергают импичменту и тебе грозит тюрьма.

Р. Голованов:

- А как же неприкосновенность судейская?

Г. Бовт:

- Неприкосновенность не должна распространяться на уголовные преступления. В том числе уголовным преступлением считается вынесение заведомо неправосудных приговоров. Дело Устинова будет пересмотрено. Это однозначно будет объективно. Брак в работе судьи Криворучко. А что ему за это будет? А ничего не будет.

Р. Голованов:

- Никакого наказания?

Г. Бовт:

- Я думаю, что нет. Дело в том, что судья Криворучко известный человек, он же еще и фигурант известного списка Магнитского в США. Он принимал участие в вынесении приговора Магнитскому. И поэтому попал под санкции. Ему наказания никакого не будет. Иначе это будет воспринято как то, что его наказали по указке из Вашингтона. Поэтому он будет судить дальше. Может быть, его даже повысят.

Р. Голованов:

- «А чем вам плоха избираемость судей?» - спрашивают.

Г. Бовт:

- Мы как раз говорим, что хорошо.

Р. Голованов:

- Как сейчас становятся судьями?

Г. Бовт:

- Назначают.

Р. Голованов:

- А кто?

Г. Бовт:

- Исполнительная власть. Что является нарушением классической схемы независимости трех ветвей власти, сдержек и противовесов.

Р. Голованов:

- Как сделать решения судов справедливыми, чтобы решения выносили не только в пользу тех, кто стоит на стороне обвинения?

Г. Бовт:

- Еще можно расширять суды присяжных.

Р. Голованов:

- А это как?

Г. Бовт:

- У нас же полномочия судов присяжных в последнее время… сначала было, когда их разрешили, они по большему числу дел могли участвовать. А сейчас все время ограничивают и ограничивают. Нельзя это делать. Надо, чтобы суды присяжных широко применялись.

Р. Голованов:

- Мне кажется, в судах делают все, чтобы ты не пошел туда присяжным.

Г. Бовт:

- Журналист не может быть присяжным.

Р. Голованов:

- Коллеге прислали письмо. Он туда пришел. Там выбирали, как будто срочников в армию забривают. Примерно по такой системе. Он сказал: нет, не буду.

Г. Бовт:

- Тем не менее, в судах присяжных процент оправдательных приговоров приближается к чуть ли не 20. Тогда как без присяжных процент оправдательных приговоров, как у нас пишут, при Сталине было больше, но меньше полпроцента. Любой оправдательный приговор в нашей системе является поводом для подозрений судьи в коррупции.

Р. Голованов:

- Но ведь они сами становятся на сторону обвинителей. Потому что тоже проходили…

Г. Бовт:

- Если они встанут на сторону обвинителей, то им за это ничего не будет. А если они встанут на сторону защиты, то ими займется КГБ, назовем это так.

Р. Голованов:

- Если есть у адвоката один оправдательный приговор, одно выигранное дело, он уже считается крутым адвокатом.

Г. Бовт:

- Да.

Р. Голованов:

- Я думал, что хотя бы десяток победных дел. Не тут-то было.

Г. Бовт:

- Нет реальной состязательности сторон, нет объективного рассмотрения дел. Есть обвинительный уклон. Суды печатают, просто штампуют обвинительные приговоры. В экономических делах несколько все по-иному происходит. Как говорил еще президент Путин пару лет назад, там довольно большая часть дел просто разваливается по дороге. Пока дело разваливается, у людей отнимают бизнес, изымают деньги в виде взяток.

Р. Голованов:

- А человек в это время сидит в СИЗО.

Г. Бовт:

- Чаще стараются посадить в СИЗО, чтобы прессовать там. И там он уже все признает, подписывает, переводит на кого надо активы. А потом уже можно до суда и не доводить эти дела.

Р. Голованов:

- А кто этим занимается в СИЗО?

Г. Бовт:

- Следователи.

Р. Голованов:

- Это такой огромный бизнес получается.

Г. Бовт:

- Да.

Р. Голованов:

- И вообще все эти миллиарды, которые всплывают… Это только вершина айсберга?

Г. Бовт:

- Вы походите рядом со Следственным комитетом и его региональными подразделениями. И посмотрите, на каких машинах туда люди приезжают на работу.

Р. Голованов:

- Мы получили перед эфиром вопрос: «Правда ли, что у нас в стране можно посадить любого предпринимателя?»

Г. Бовт:

- Да, правда. Если будет заказчик. Если будет заказ, то посадят. Если заказа нет, то чего его сажать? Надо, чтобы был какой-то спор. Очень часто используют споры с другими предпринимателями. И они часто, это тоже признавал Путин в разговоре с Колокольцевым, что они призывают знакомых силовиков, либо тех, кто их крышует, либо еще кого-то, и делают этот заказ. Хотят отобрать бизнес. Тогда можно прикопаться к любому контракту, к кредиту. Приходит следователь и говорит, что вот этот контракт, который ты заключил, или кредит этот – мошенничество. Что контракт заключен по заведомо завышенной цене. Потом заказывается экспертиза у какой-то филькиной конторы, которая радостно подписывает, что цена завышена. Это то самое «дело Калви». Там фигурировала оценка некой экспертизы, которая изначально была, она оценила актива той фирмы, которой Калви погасил кредит, в 600 тысяч рублей. И следствие ее приняло. Потому что следствие было, мне кажется, изначально в некоем взаимодействии с теми, кто писал заявление. И не стали ничего проверять. Не стали проводить другую независимую экспертизу. И только спустя два месяца была проведена еще одна экспертиза, которая оценила эту фирму залоговую почти в 4 млрд. рублей. Сразу пропадает предмет дела. Всех надо освобождать.

Р. Голованов:

- Вопрос по поводу количества оправдательных приговоров сейчас и во времена Сталина. Правда ли, что при товарище Джугашвили этот процент был выше?

Г. Бовт:

- Он был выше. Не в разы выше.

Р. Голованов:

- Это какие-то сотые процентов?

Г. Бовт:

- Это было 1-2 %, может быть, чуть больше. Но не 40 %, как нам тут пишут. Речь же идет о том, что 1-2 % это в судах. А ведь во внесудебном порядке расстреливали людей. И отправляли в ГУЛАГ тоже во внесудебном порядке. Если ты при Сталине дошел до суда, то это был не частый случай.

Р. Голованов:

- Сообщение от Анатолия: «Три раза сдавал экзамены на федерального судью. Все три раза проходили секретарши из Верховного суда. Хотя имею стаж 18 лет следственной работы. Работал следователем и начальником следственного отдела в МВД Удмуртии. Это все фикция. Сейчас работаю юристом на вольных хлебах. Стать судьей сейчас не хочу. Там клановость и семейственность». Мы дозвонились Анатолию. Вы можете подробнее рассказать, как это все происходит?

Анатолий:

- Можно рассказать. Сдается экзамен. Приглашаются участники определенного процесса. Сдаем, комиссия принимает. Втемную все играем. Все говорят, что вот ты, может, пройдешь, или ты. Начинаем гадать – проходит девчонка какая-нибудь, которая работала секретарем или еще на какой-то должности в Верховном суде. О чем тут можно говорить? На стаж следственной работы сейчас вообще никто не смотрит. Результат такой, чтобы туда попасть… Там работают только те, кто близок к судейскому сообществу.

Р. Голованов:

- У нас к полиции, к следователям среди людей высокое доверие? Люди хотят, чтобы нынешние полицейские, следователи распутывали их дела? Не боятся они?

Анатолий:

- Скорее всего, полиция сейчас для народа. Народ уже идет в полицию для того, чтобы только найти правду. Но это все так, в полиции сейчас народ тоже работает спустя рукава. Нет того желания, которое было в 70-80-90-х годах. Ситуация очень напряженная. Без желания работают. Отпихивают всех.

Р. Голованов:

- А как это все поменять?

Анатолий:

- Надо всех зажравшихся, кто сидит у власти, особенно в управленческом аппарате. Это клерки, которые перекладывают бумажки с одного стола на другой. Столько писанины, столько всяких ненужных бумаг. А рассмотрение вопроса идет вообще… Прокурор подойдет, бумажку понюхает – дальше пошлет. Судья придет, бумажку это посмотрит, почитает, определит. Если готовая бумажка, начинается процесс. Если бумажка не готова – обратно ее запихивает. Пора уже и судей менять. И в МВД, и прокуратуре люди, эта клановость, семейственность.

Р. Голованов:

- Спасибо.

Георгий Георгиевич, сколько всего у нас в стране силовиков?

Г. Бовт:

- Ну, пара миллионов наберется, даже больше.

Р. Голованов:

- А в мировой статистике мы на каком месте стоим?

Г. Бовт:

- У нас количество полицейских самое высокое в мире на 100 тыс. населения. Оно превышает, мне кажется, 500 человек. В Америке больше чем в два раза меньше. Эти люди получают кто-то большие зарплаты, кто-то маленькие, но их много. Такой силовой аппарат вряд ли стоит считать оправданным. Может быть, сделать меньшим числом, но более эффективным? В том числе за счет предоставления силовикам, полицейским большого социального пакета. Им должны давать не только льготные кредиты и социальную страховку, семья должна иметь пожизненное достойное обеспечение в случае его нетрудоспособности или, не дай бог, гибели. Этот социальный пакет должен быть поставлен в зависимость от его законопослушности на его службе. Если происходит какое-то правонарушение, например, он подбросил наркотики, еще что-то сделал, взятку, например, взял, семья должна знать, что она потеряет весь социальный пакет, который она имеет, и все те льготные кредиты. Поэтому перед уходом на службу ему жена будет говорить: милый, веди себя хорошо, иначе нам нечего станет жрать и негде будет жить. Это хороший вариант. Но они должны получать достойную зарплату, значительно выше, чем сейчас.

Р. Голованов:

- Это как Герман Греф предлагал.

Г. Бовт:

- Не знаю, может быть, он тоже предлагал. Просто это очевидные вещи, они работают во всех развитых странах.

Р. Голованов:

- Он сказал: сократить и повысить зарплаты. Но даже сейчас какие-то обычные следователи…

Г. Бовт:

- Номинальная зарплата у них маленькая.

Р. Голованов:

- Маленькая зарплата и тьма бумаг. Они завалены этими бумагами. И не хватает времени, сил быть везде, а ты должен быть везде.

Г. Бовт:

- Это так.

Р. Голованов:

- А вы хотите еще их сократить?

Г. Бовт:

- Да. Потому что слишком много криминализировано. Их надо декриминализировать. Вообще бОльшая часть того, что считается экономическими преступлениями, вполне может рассматриваться в арбитражных судах, поскольку это хозяйственные споры. И эти хозяйственные споры должны рассматриваться там. Налоговые дела должны сначала рассматриваться налоговиками. И они должны вынести свое решение, а потом туда уже подключать следователей. А у нас право заводить уголовные дела по налоговым преступлениям осталось у следователей.

Р. Голованов:

- Только вчера мне звонил мой друг следователь и рассказывал, как они искали какого-то бедного парня, то ли он охранником в «Пятерочке» работает, на него оформили целую фирму. Заплатили ему за это 10 тыс. рублей. Приходят – стоит разбитая «девятка», сидит этот парень, они его нашли. И он понимает, что ему штраф 120 тыс. работ будет или исправительные работы. Он эту машину бросил, убежал. Потом его поймали ППСники. Я понимаю, как это все внутри работает. И людям тяжеловато в полиции.

Г. Бовт:

- То, что на него записали какую-то фирму, это очевидное уголовное преступление. Но много дел, которые расследуются как уголовные, они могут быть расследованы чисто как арбитражные дела. И до тех пор, пока приговор по арбитражному делу не вынесен, вообще не надо заводить уголовное дело. Вот если вынесен, арбитражный суд найдет, что там явный криминал есть, что этот спор не разрешен, тогда – пожалуйста, приходите.

Р. Голованов:

- Нам тут пишут: «Саакашвили же показал пример реформы силовиков». В Грузии сколько, 4 миллиона человек? Сработала бы эта история на фоне нашей страны, если всех уволить, набрать новых?

Г. Бовт:

- Никто не пробовал организовать наши силовые органы на другой основе.

Р. Голованов:

- А Украина не пробовала этот путь?

Г. Бовт:

- Нет, там ничего такого не было у силовых структур кардинально изменено. Отменить палочную систему. Нужно отчитываться не по количеству заведенных дел. Они почему в бумагах тонут? Потому что они дела заводят там, где можно и не заводить. А они заводят дела, потому что отчитываются о количестве заведенных дел. Недавно они баловались, по экстремизму заводили. Изучают соцсети, ловят мамаш, которые закупают для своих несчастных детей лекарства, которые якобы запрещены в России. Но это единственное средство спасти этих детей от мучений. Они, извиняюсь, фигней занимаются по большей части, если не сказать резче. Депутаты делают идиотские запросы, они реагируют, тоже заводят какие-то следственные проверки и т.д.

Р. Голованов:

- А что, они должны превратиться в Джеймса Бонда, который ловит шпионов в черном костюме?

Г. Бовт:

- Они должны превратиться в тех, кто пресекает реальные преступления, а не нагоняет статистику по числу заведенных уголовных дел. А они все время нагоняют статистику. А нужно судить о качестве их работы не по тому, сколько они уголовных дел завели, а по тому, как на их подведомственной территории обстоит дело с преступностью, растет она или падает? Статистика эта должна быть выведена из МВД, она должна быть независимой, она не должна подчиняться им, чтобы они этой статистикой манипулировали. Это должен быть независимый контролирующий орган, который фиксирует эти самые нарушения.

Р. Голованов:

- Вот нам пишет человек (думаю, что он работает в полиции): «Извините, еще меньше полицейских? А вы знаете, что если полицейский идет на больничный, то обязан писать объяснительную на уровень УВД? Работать некому». Еще: «Давайте всех выгоним и новых наберем. Марсиан».

Г. Бовт:

- Вообще не надо делать из России страну, где живет одна уголовщина и потенциальные преступники. Есть страны, ничем не хуже и не лучше нашей, где количество полицейских на 100 тысяч в разы меньше, чем у нас. Они же как-то справляются с этой работой. Не надо ходить по улицам и проверять регистрацию у мигрантов, вымогая у них 3 тысячи рублей. Вообще не надо их регистрировать. Если ты их сюда впустил, ты их и зарегистрировал, снял у них отпечатки пальцев, радужную оболочку глаз, ухо.

Р. Голованов:

- Еще интереснее, когда не впустил.

Г. Бовт:

- Или не впустил. Вообще их меньше здесь должно быть. Что ходить и проверять эти документы? Ходят в таком количестве, как будто у нас исламистское подполье тут действует.

Р. Голованов:

- Постоянно ловят всякие ячейки ИГИЛ, запрещенной в России.

Г. Бовт:

- Может быть, они кого-то ловят. Но только открытых судов над ними мало. Хотелось бы видеть открытые судебные процессы с доказательной базой, что это именно ячейка, а не то, что тебе рассказал глава антитеррористического центра о том, что они предотвратили 500 миллионов терактов. Это все на словах. Может, предотвратили, а может, и не предотвратили. Мы же не знаем. Короче говоря, почему в России больше всего полицейских на 100 тысяч населения? Что, мы все такие уголовники, что ли? Может быть, они занимаются лишней работой?

Вот пишут: «У тебя что, дебоширов нет на участке? - спрашивают участкового на разнарядке. – Зайди в алкомаркет и оформляй, бери любого». Можно еще провоцировать продажу алкоголя несовершеннолетним. Фигней всякой страдать.

Р. Голованов:

- Что с этим делать?

Г. Бовт:

- Отметить палочную систему. Вывести статистику преступлений из МВД.

Судить об эффективности работы по объективным показателям роста или падения преступности. Декриминализировать многие экономические преступления, ими вообще не должна заниматься полиция. Передать расследование экономических правонарушений в налоговую службу и арбитраж. Только после их вердикта передавать в уголовные дела, если это имеет основания.

Р. Голованов:

- Еще вопрос. Почему молодые люди после университета мечтают почти не в бизнесмены, а в силовики?

Г. Бовт:

- Еще раз отсылаю вас найти ближайший адрес следственного подразделения и посмотреть, на каких машинах ездят силовики. Именно поэтому туда идут. У них номинальная зарплата маленькая, но есть возможности, как говорится.

Р. Голованов:

- Есть еще защищенность, наверное, какая-то.

Г. Бовт:

- Защищенность есть какая? Если ты все-таки не в беспредел впадаешь. А то некоторых ловят все-таки с 12 миллиардами рублей.

Р. Голованов:

- У нас на связи Петр из Москвы.

Петр:

- Я не согласен с решением судьи Криворучко в адрес Устинова. Мне еще хочется сказать, что судебную систему нужно менять в России. Менять нужно еще систему судебных приставов. Мне один «друг» должен полтора миллиона. Подавал суд, есть решение суда, но судебные приставы ничего не решают. Можно быть гуманным, прощать, но когда ты работаешь, чтобы отдать долг банку, на двух-трех работах, я не собираюсь прощать этому товарищу долги.

Г. Бовт:

- Судебные приставы получают маленькую зарплату, у них действительно много исполнительных дел. Их работа не может считаться эффективной. Этой работе надо помогать. И, конечно, повышать им зарплату, чтобы они все-таки вели достойный образ жизни, достойное существование имели. У нас сейчас компьютерный век, про всех всё известно. Если человек, например, должен кому-то деньги, против него стоит галочка в информационных компьютерных системах, и он должен быть ограничен в совершении каких-то действий. Самое простое – это запрет выезда за границу. Он работает без всяких судебных приставов. Но дело в том, что у нас за границу ездит мало кто. У нас загранпаспорта меньше чем у четверти населения на руках. Но есть другие методы, которые тоже надо задействовать, чтобы не бегал пристав по этим должникам, а чтобы работала информационная система. Есть портал госуслуг, оповещение. Все это есть, на самом деле надо работать над претворением этого в жизнь.

Р. Голованов:

- Нам тут пишет слушатель: «Странно, в институт МВД России с улицы не поступить. Куда уходят выпускники этого института? Причем количество выпускников каждый год довольно большое. Где эти кадры?»

Г. Бовт:

- Да нет, они идут в систему.

Р. Голованов:

- А то, что с улицы не поступить, это правда. Поступить туда очень сложно. Допустим, у меня еще один знакомый учится на следователя в Саратове. Он мне рассказывает, кто будет нашими будущими следователями. В основном перечисляет: это Ингушетия, это Дагестан, этот из Чечни. Просто отправляют туда учиться, потом они возвращаются назад, и в такой клановой системе и живут. Это мое предположение. Но как при такой системе может следователь работать беспристрастно, когда его отправили поучиться, и он вернулся назад?

Г. Бовт:

- Надо улучшать отбор в эти заведения, чтобы туда не попадали такие люди.

Р. Голованов:

- А как это сделать?

Г. Бовт:

- Есть методы, как работать.

Р. Голованов:

- ЕГЭ ввести? Он уже и так есть.

Г. Бовт:

- ЕГЭ, кстати, один из методов снижения коррупции.

Р. Голованов:

- Но 100-балльники проходят.

Г. Бовт:

- Совершенно верно. Но потом их надо отчислять, если они не сдают экзамены.

Р. Голованов:

- Они плохо говорят по-русски иногда.

Г. Бовт:

- Бывает, мы сталкиваемся с такими случаями, когда за экзамены берут взятки у нас.

Р. Голованов:

- Правда? Такое бывает?

Г. Бовт:

- Да. Я вам раскрою страшную тайну. В некоторых вузах берут взятки за экзамены. А вообще в некоторых вузах есть коррупция как при приеме на обучение, так и при прохождении дальнейшей учебы.

Р. Голованов:

- Никогда не слышал.

Г. Бовт:

- Бывают такие случаи. Посмотрите, какая у нас средняя зарплата профессорско-преподавательского состава. Копеечная. Может быть, там надо посмотреть? А может быть, не надо, чтобы будущие адвокаты учились бесплатно? Может быть, пусть они платят деньги? И большая часть этих денег пойдет на повышение зарплаты преподавателей. И диплом соответствующего вуза будет считаться пропуском в большую и светлую карьеру.

Р. Голованов:

- Можно тогда откатиться чуть назад и еще и учителям помочь.

Г. Бовт:

- Нет, учителям надо помочь с самого начала и выделять другие деньги на систему образования. Потому что система образования готовит людей плохо. И потом эти плохо подготовленные люди в том числе идут учиться на следователя, прокурора или еще кого-то. Это качество подготовки кадров.

Р. Голованов:

- Нам дозвонилась Анна.

Анна:

- У нас два года назад случилась беда. В общем, под видом газовиков… Дело идет, и я чувствую, что там замазаны. У нас в подъезде рецидивист, он сейчас сидит, а навел его брат, я так подозреваю. У меня вопрос такой. Почему эти рецидивисты живут в городах, почему их не высылают на 101-й, на 201-й километр, не занимают трудом?

Р. Голованов:

- У рецидивиста ходка за убийство?

Анна:

- Нет, это ограбление. А этот товарищ сидит за ограбление, а на самом деле здесь сеть наркораспространителей. Видимо, все это замазано.

Р. Голованов:

- А откуда вы?

Анна:

- Балашиха. У меня вопрос. Они возвращаются и опять занимаются тем же. И количество этих дел растет. Надо очищать города, занимать этих людей производительным трудом. Хотя бы тем же сельским хозяйством. Организовывать школы, организовать потребкооперацию. Хотя бы тех же самых овец выращивать.

Г. Бовт:

- Я скажу коротко. В Америке есть правило трех преступлений. Вне зависимости от тяжести третьего уголовного преступления человек идет на пожизненное.

Р. Голованов:

- У нас это применится?

Г. Бовт:

- Я привел вам пример. Можно попробовать такой эксперимент провести.