Гергий Бовт: Россия дает в долг другим странам триллион рублей, а отечественным производителям нет
Мы предлагаем читателям полный текст радиопрограммы.
А. Челышев:
- Георгий Бовт с нами на прямой связи со студией.
Г. Бовт:
- Здравствуйте.
А. Челышев:
- Начнем с увольнения директора Федеральной службы исполнения наказаний Геннадия Корниенко, генерал-полковника. Странная история с ним. Телеграм его уволил задолго до официального объявления. Потом была не совсем понятная история с комментариями пресс-секретаря президента. Складывается ощущение, что обстоятельства увольнения господина Корниенко вышли на первый план и затмили собой саму суть этого события – смену одного силовика на другого.
Г. Бовт:
- Бывает. Главное, что вопрос – он останется внутри системы, но уже как ее клиент, а не начальник, или все-таки побудет на свободе?
А. Челышев:
- Официально опубликованный указ датирован 30 сентября. Это ровно тот день, когда генерал-полковнику исполнилось 65 лет. Это предельный возраст нахождения на службе. Но есть же у нас случай, когда люди оставались на службе, и достигнув этого возраста.
Г. Бовт:
- Есть, конечно, такие случаи. Это особо доверенные и особо ценные кадры, которые остаются на своих постах. Мы не будем их упоминать, но только скажем, что предельный возраст - 65 лет - на самом деле не для всех предельный. Есть исключения из этого правила. А господин Корниенко не угодил нынешнему начальству, и решили от него избавиться.
А. Челышев:
- Это означает, что господин Корниенко не угодил?
Г. Бовт:
- Не угодил.
А. Челышев:
- Надо делать предположение о том, что он не останется в системе?
Г. Бовт:
- Он может перейти в качестве ее клиента. Это же служба исполнения наказаний. Мало ли как. Начнется следствие, то-се, пятое-десятое. Знаете, как бывает, сегодня ты начальник, а завтра ты подследственный. Это сплошь и рядом у нас происходит.
А. Челышев:
- Сегодня ты начальник, а завтра – гражданин.
Г. Бовт:
- Хороший каламбур.
А. Челышев:
- Что пишут СМИ. По данным РБК, один из кандидатов на этот пост – начальник Управления «Л» того же ФСИН генерал-лейтенант Вадим Баланин, ранее он служил в ФСБ. «Коммерсант», со ссылкой на свои источники в силовых структурах, писал, что ФСИН, возможно, возглавит другой выходец из контрразведки – начальник Управления ФСБ по Красноярскому краю Александр Калашников. И. о. стал Анатолий Рудый.
А. Челышев:
- Эта должность у нас из всех силовых структур не самая…
Г. Бовт:
- Не самая. Тем не менее, это определенная роль в силовой иерархии. Это довольно большое хозяйство. И это довольно значительные денежные потоки вокруг этой системы, которые можно как-то распределять, использовать и так далее. Кроме того, есть мысль, чтобы окупаемость ФСИН как системы все время росла за счет использования труда заключенных. Можно ее попытаться сделать не то что прибыльной системой, но в какой-то мере приносящей какие-то деньги.
А. Челышев:
- Многие люди из ФСИН на этих финансовых потоках и погорели, включая недавнего главу господина Реймера.
Г. Бовт:
- Так вот, да, именно это наводит на некие мысли, что уход в отставку в связи с достижением преклонного возраста может быть не единственной причиной.
А. Челышев:
- То есть это прелюдия? А опера начнется после?
Г. Бовт:
- Может статься так. Мы пока не можем знать точно.
А. Челышев:
- Прелюдия это или уже секс. Перейдем к другим новостям. Президент Украины согласился на формулу Штайнмайера для урегулирования конфликта в Донбассе. Давайте послушаем справку о том, что это за формула такая.
Справка:
- По плану Штайнмайера, Украина должна принять закон об особом статусе Донбасса и провести там выборы по своим законам и под контролем ОБСЕ. После признания ОБСЕ выборов легитимными, закон об особом статусе ДНР и ЛНР вступает в силу. Это широкая автономия в составе Украины, в том числе и право на выбор языка и собственные торговые отношения с Россией. Затем Киев объявляет амнистию всем участникам боевых действий. Армия ДНР и ЛНР преобразуется в народную милицию, подчиняясь властям этих регионов. А контроль над границей с Россией в Донбассе передается Украине.
А. Челышев:
- По сути, Зеленский согласился на то, против чего протестует большая часть украинской оппозиции. И вопрос в том, будет ли мир. Я имею в виду и юго-восток Украины, и сам Киев. Зеленский решение принял, молодец, но как быстро ему удастся всех либо убедить, либо просто прижать к ногтю и заставить выполнять эти соглашения?
Г. Бовт:
- Мне кажется, что рано радоваться по поводу того, что Киев согласился на формулу Штайнмайера так называемую.
Уже после того, как минская трехсторонняя контактная группа это согласовала, они ничего не подписывали, а тамошний представитель Киева Кучма, бывший президент, он сказал, что эта формула согласована, - и после этого последовали важные довольно оговорки Зеленского, который сказал, что местные выборы проходить будут только после того, как оттуда будут выведены, как он выразился, «оккупационные войска».
Вот в этой согласованной формуле обойден вопрос о передаче контроля над границей. Поскольку тут есть существенные разногласия. Москва ставит этот пункт последним, после того, как выполнены все предыдущие. Зеленский ставит его среди первых.
Мне кажется, что согласование формулы Штайнмайера нужно было Зеленскому для того, чтобы снять формальные препятствия, ультимативные, со стороны России для проведения встреч в нормандском формате. Теперь препятствие снято, и можно встретиться.
На этой встрече, я думаю, Зеленский попробует отыграть все назад. Поскольку он уже говорил, что должен быть вывод войск, а во-вторых, он говорил, что того особого статуса, который подразумевает свою внешнюю политику, свою вооруженную полицию и так далее, никогда не будет у Донбасса. Плюс к тому, можно ведь поторговаться о том, как проводить выборы. Потому что в настоящее время подробности в формуле Штайнмайера не прописаны.
Со стороны Зеленского можно потребовать, например, чтобы голосовали беженцы из Донбасса, которые живут на остальной части Украины. Это лояльное Киеву население. Можно потребовать наблюдателей, можно выдвинуть целый ряд требований по поводу обеспечения безопасности. Можно предложить, чтобы ее обеспечивали украинские войска. А кто еще? Или какие-нибудь миротворцы ООН. А миротворцы ООН где? А на всей территории ДНР и ЛНР. А Москва уже против этого возражала.
Когда пустятся в эти подробности, то выяснится, что формула Штайнмайера не работает. Я думаю, что Киев в лице Зеленского хочет таким образом переиграть Владимира Владимировича Путина и прибегнуть еще к помощи Меркель и Макрона, которые тоже начнут Путина уговаривать, чтобы он что-нибудь уступил. Вот так я вижу дальнейший ход событий.
А. Челышев:
- Это решение – это лишь формальный повод встретиться в нормандском формате?
Г. Бовт:
- Да. А там все начать заново. Торговаться. До сих пор не принят закон о местном самоуправлении в этих особых районах Луганской и Донецкой областей, как они называются на Украине официально. Каким будет этот закон – тоже пока неизвестно. Ведь в минских соглашениях прописана очень широкая автономия ЛНР и ДНР, вплоть до выбора языка, школьной программы. И особые отношения с Россией. А где гарантии, что Рада примет то, что прописано в минских соглашениях? Никаких гарантий нет. Они скажут: да вы что, у них собственная армия будет? Вы с ума сошли? У них что, будет собственное министерство иностранных дел, и они будут с русскими сами строить отношения? Да никогда этого е будет. Никто на это не пойдет. И на этом вся формула Штайнмайера закончится. Я думаю, что он делает ставку на помощь Запада просто.
А. Челышев:
- Несколько вопросов еще. Насколько Зеленский найдет в лице Меркель и Макрона партнеров, готовых его в этом вопросе поддержать? Учитывая то, как нелицеприятно он о них отозвался в разговоре с Трампом, который стал достоянием общественности?
Г. Бовт:
- Вот это очень хороший вопрос. Потому что я думаю, что расположение к нему Макрона резко упало. Макрон – человек амбициозный. Он был тем европейским лидером, он мнит себя наследником Меркель, когда та окончательно уйдет.
А. Челышев:
- Знает ли об этом Меркель?
Г. Бовт:
- Я думаю, что догадывается. Она уже объявила, что она уходит через год почти. И Макрон хочет быть наследником ее по части лидера Европы. В том числе в отношениях с востоком – и с Россией, и с Украиной – в решении этих вопросов. И Макрон взял на себя роль неформального кураторства Зеленского.
Давайте вспомним, что он его пригласил к себе в гости в Париж, принимал на высшем уровне еще тогда, когда не закончилась президентская избирательная кампания на Украине. Зеленский лидировал в гонке, тем не менее, он еще не победил. Кандидата пригласили на высшем уровне во Францию.
Если бы это было с Россией, сказали бы, что это грубое вмешательство в выборы в суверенном государстве. Но там все можно.
Потом Макрон был одним из первых, с кем Зеленский провел переговоры на высшем уровне. Он ездил уже и в качестве президента, встречался с ним. И после этого такой плевок, можно сказать, даже не в душу, а в спину и в душу одновременно, со стороны этого бывшего актеришки. Я думаю, что Макрон этого ему не забудет. Меркель тоже ничего не комментировала, но ее молчание с поджатыми губками, мне кажется, красноречивее любых пресс-релизов.
Поэтому сильно впрягаться за Зеленского они не хотели бы. Но есть фактор Украины. И фактор этот как-то так совсем сдать Путину, которого они не то чтобы взасос любят, ведь тоже нехорошо для них. Не хотят они этого делать. Не хотят они становиться на сторону Москву однозначно в этом конфликте. Они хотят продолжать использовать украинскую карту. Потому что это такой большой проект для Европы. Это проект построения демократии в молодой республике.
Считайте, что Ельцин пил – его терпели. Зеленский врет и гадости говорит за спиной – его тоже надо терпеть ради каких-то больших целей. Поэтому мне кажется, что шансы его на то, чтобы как-то добиться размывания формулы Штайнмайера, они есть.
А. Челышев:
- Насколько Москва готова идти навстречу таким попыткам размывания этой формулы? И готова ли она идти навстречу хоть каким-то попыткам размывания?
Г. Бовт:
- Москве до сих пор что говорили? Вот будет урегулирование на Украине, тогда мы посмотрим и, может быть, ослабим часть санкций, которые наложены за эту войну. А крымские санкции не самые значительные, они останутся. Причем со стороны Америки тоже были такие заверения, но очень слабые. Представим себе чисто гипотетически ситуацию, когда Москве говорят: ладно, давайте мы забудем минские соглашения, все эти формулы Штайнмайера, тем более, что он уже давно в отставке. И сделаем так. Сдавайте Донбасс Украине, мы подумаем, как сохранить лицо всем. Никого там не тронут. Тогда из Москвы встречный вопрос: а в НАТО Украина будет вступать? Ей говорят: нет, и в НАТО она вступать не будет. Будет нейтральный статус. Тогда из Москвы говорят: о'кей. И еще санкции снять. Они говорят: и санкции снимем. Тогда и хорошо, тогда мы минские соглашения можем и похерить.
Будет это когда-нибудь в реальности? Я в этом очень сомневаюсь. Вопрос в том, что получить взамен. Можно же размыть любые соглашения минские. А что взамен? А взамен то, что туда войдут украинские войска, возьмут контроль над границей, и вся собачья песня начнется заново. Давайте вступать в НАТО, давайте проводить референдум. Всех лидеров самопровозглашенных республик посажают в тюрьмы или они сбегут в Россию. И будет украинизация этих регионов. И что? Зачем нам это надо? А что мы за это получаем? Мы за это ничего не получаем. Нам даже никто санкции не снимет, потому что Трамп или кто там будет на его месте к тому времени, скажет: давайте тогда в Конгресс этот вопрос оставим. А Конгресс будет до морковкиного заговенья с нас санкции снимать. Я думаю, может быть, лет через двадцать они этот вопрос рассмотрят положительно. Потому что, пока Путин у власти, они никаких санкций, я уверен, снимать не будут. И найдут тысячу и один предлог, чтобы этого не делать.
А. Челышев:
- Что же тогда мы рискуем увидеть, наблюдая за встречей в нормандском формате, если она состоитсяч?
Г. Бовт:
- Мы вообще ничем не рискуем. Потому что замороженный конфликт в Донбассе нас вполне устраивает. Вот в таком виде, в котором это сейчас. Это не столько наша проблема сейчас, сколько проблема Зеленского. Пусть он и идет на уступки. А чего нам-то уступать? К санкциям мы приспособились. Новых против нас вводить? Ну, вам же будет дороже. Придумайте что-нибудь такое, чтобы нам больно стало. Пока ничего особенно больного вы нам не сделали. Ну да, у нас стагнация. Но еще неизвестно, от чего больше у нас стагнация – от собственных бюрократов или от американских санкционеров? Мне кажется, что от первых. Над нами не каплет.
Каплет над Зеленским. Это же он пришел на выборах к власти под лозунгом «Мир на Донбассе». Ну давай, мальчик, старайся, обеспечивай. Мы-то чего? У нас документ есть, подписанный всеми уважаемыми лидерами, минские соглашения. Вот извольте следовать. Вы же подписали? Подписали. И давайте выполнять. Чего от нас хотите? Хорошая позиция. Мне кажется, что она крепкая. Пока от нее отступать я, честно говоря, поводов не вижу.
А. Челышев:
- Мы заняли этот плацдарм, будем наступать дальше. Когда встреча состоится. А пока к другим темам. У нас есть деньги.
Г. Бовт:
- Нельзя взять чуть-чуть?
А. Челышев:
- Нам с вами - не знаю. Можно попробовать, но вряд ли дадут. А вот если бы мы с вами были президентами иностранных государств, дружественных России, то, возможно, дали бы. Надеюсь, не лично нам, а нашим государствам. Россия в ближайшие три года, как пишут «Известия», даст в долг другим странам более триллиона рублей. Это больше, чем мы дали за предыдущие пять лет. Кому – непонятно.
Г. Бовт:
- А не утка ли это?
А. Челышев:
- Если утка, то точно не пекинская.
Г. Бовт:
- Не пекинская. Тем более, что Пекину мы вряд ли дадим в долг денег. У него и своих денег куры не клюют. И утки тоже.
А. Челышев:
- Может, турецкая утка? Может, персидская утка? Может, индийская немножко? Именно этим странам вроде как мы можем дать эти деньги. Они пойдут на реализацию совместных проектов. Если речь идет об Индии, это какая-то закупка вооружений. Плюс мы там строим АЭС Кудамкулам. В Турции строим атомную электростанцию Аккую.
Г. Бовт:
- В Турции мы ее строим фактически как раз за свои деньги. Если эти деньги считать кредитом, формально они кредит, но на эти деньги работают наши предприятия, тот же Росатом их опосредованно получает. Потому что иначе бы мы в Турции ничего не строили. Фактически мы кредитуем опосредованно через иностранные государства собственный экспорт.
Я вообще не думаю, что это самая удачная экономическая политика. Потому что у нас в собственной стране есть чего делать. И есть чего кредитовать. Но недоступность кредита – это та протяжная, более того – печальная песнь, которую поет постоянно бизнес-омбудсмен Титов и говорит, что надо облегчать условия кредитования отечественного производителя. Я тут с ним согласен. Но они не облегчаются как-то. А деньги уходят за границу. В этом, наверное, есть какой-то высший смысл, но он мне недоступен.
А. Челышев:
- Хочется предположить, что мы на эти деньги покупаем лояльность этих стран.
Г. Бовт:
- Давайте мы возьмем одну руку, даже двух не понадобится, и попробуем перечислить, чью лояльность мы купили за эти деньги. Можно начать с Белоруссии. Он нам лоялен так, что прям взасос?
А. Челышев:
- Нет.
Г. Бовт:
- Лоялен, конечно, но в ограниченном масштабе.
А. Челышев:
- Турция?
Г. Бовт:
- Еще неизвестно, кто кому лоялен – она нам или мы ей.
А. Челышев:
- Иран?
Г. Бовт:
- Иран сам по себе, абсолютно. Иран – наш соперник в Сирии. Иран хочет установить в Сирии такой режим, который был бы ближе идейно к нему. Режим религиозный, а не светский. Не знаю, какой он нам союзник.
А. Челышев:
- Учитывая, что Иран очень многое может хотеть в Турции, но вряд ли у него получится это сделать.
Г. Бовт:
- С этими странами у нас есть определенное взаимопонимание и даже сотрудничество. Но назвать их в полной мере союзниками я не могу. Это не союзники. Это нормальные партнеры. Есть противоречия, есть разногласия, есть то, с чем мы не согласны. Тем не менее, они не союзники.
И лояльность бОльшую мы за эти деньги не купим. Если мы начнем покупать Иран так уж активно, то как раз больше санкций от США мы точно получим. Мы их уже получили. Они наложили санкции точечные на танкеры, которые возят сжиженный газ для Сирии и Ирана. И тем самым поставили под удар НОВАТЭК. Потому что он фрахтует суда.
А. Челышев:
- Насколько странно, что информация о том, кому мы даем в долг, не разглашается?
Г. Бовт:
- В принципе, в некоторых странах принято такие вещи утверждать в парламенте. Но это такая штука, которая… В нашем парламенте можно утвердить, как известно, все, что угодно. Поэтому в данном случае можно к этой формальности и не придираться. А вообще исполнительная власть во многих странах имеет преимущества в этих вопросах. Тем не менее, все равно остается под контролем парламента, и он может ставить вопрос о том, что вот эти можно не давать, а вот этим давать. Если взять Америку, то вообще исполнительная власть не может распоряжаться никакими деньгами без согласия Конгресса. И все вопросы, связанные с тратой денег, а также налогами, они инициируются традиционно в нижней палате Конгресса – в палате представителей. Поэтому вопросы американской помощи закладываются в бюджет США. И этот бюджет утверждается.
А. Челышев:
- У нас, получается, то же самое. У нас за бюджет голосует парламент. И он может попросить, потребовать раскрыть информацию, поправки внести.
Г. Бовт:
- Говорят, что белорусская экономика и белорусский режим нам в последние годы обходился примерно в 6 млрд. долларов в год. Я что-то не видел и не слышал ни одного голосования в Думе, где бы акцептовали эту трату.
А. Челышев:
- Это верно. Говорят, что сейчас Белоруссия должна России 7,5 млрд. долларов. Если Белоруссия не возвращает эти долги, может быть, ее за долги всю можно забрать? Сколько стоит Белоруссия в экономическом смысле?
Г. Бовт:
- Это хорошая республика. И в экономическом смысле этого слова тоже. Но я думаю, что издержки будут довольно большими. Поскольку Белоруссия не очень хочет присоединяться к нам на правах пяти или шести, забыл сколько точно у них, областей. И в данном случае нам будет с ними непросто. Надо ли нам это?
А. Челышев:
- Долги-то как-то надо возвращать? 7,5 млрд. долларов на дороге не валяются. На трассе Москва – Минск.
Г. Бовт:
- Возвращать можно, решая вопросы интеграции. И в том числе по пути большей интеграции с белорусской экономикой, которая довольно развитая. Там не окончательно убито машиностроение. Получать собственность или долю собственности в белорусских предприятиях для российских компаний. Это вариант. В свое время говорилось о том, чтобы наш капитал вошел в «Белтрансгаз», про «БелАЗ» тоже речь шла. Но потом они встали на уши и ничего не разрешили.
А. Челышев:
- Зам. министра финансов Сергей Сторчак в сентябре говорил, что Москве задолжали 35 млрд. долларов в общей сложности. Это 2280 млрд. рублей. В счет погашения этого долга Россия с 2020 года по 2022 год получит 1/6 часть суммы этого долга. То есть 370 млрд. рублей примерно. 7,5 млрд. долларов нам должна Белоруссия. И 3,5 млрд. долларов должна Венесуэла.
Перейдем к другим темам. Совет Федерации нашел факты иностранного влияния на выборы в Мосгордуму. Комиссия по защите госсуверенитета и предотвращения вмешательства во внутренние дела России готовит доклад о попытках иностранного воздействия на избирательный процесс страны. Об этом сообщил председатель комиссии Андрей Климов.
А. Климов:
- Сами выборы были хорошим поводом для того, чтобы им опробовать новые технологии, в том числе и информационно-компьютерные. Те кадры, которые они готовили и продолжают готовить. Чтобы они посмотрели, как реагирует власть на попытки действовать неправовым путем. Все это мы наблюдали. Влияние на результаты они не смогли оказать. Потому что их это не очень интересовало – Мосгордума. А во-вторых, потому что меры, которые мы принимали, они были достаточно эффективные и оперативные. Мы уже понимаем, как работать в этих условиях. Разработан комплекс мер, мы усиливаем работу на международных площадках. Если Российская Федерация будет в одиночку противостоять угрозам, то эффект будет не очень высокий. Если мы консолидируем участие международного сообщества… Мы приняли соответствующую декларацию, она довольно жесткая. Запад очень сильно сопротивлялся, но нам удалось это сделать. Риторика меняется. Если раньше они прямо говорили о необходимости вмешиваться в наши дела, то сегодня в тех же американских документах это уже маскируется. Если в случае с Украиной там «Геркулесами» наличные привозили и прямо раздавали их в американском посольстве, то ничего подобного у нас уже нет. За счет того, что мы работаем в этом направлении, у них сужается инструментарий, им сложнее становится действовать так, как они привыкли действовать в других странах.
А. Челышев:
- Я не совсем понял, каким именно образом пытались иностранцы влиять на выборы в Мосгордуму?
Г. Бовт:
- Я хочу оставаться политкорректным по отношению к депутату. Но мне кажется, что слово «паранойя» не запрещено. Мне кажется, это политкорректное будет определение по отношению к тому, что он сейчас нес. Или заявлял – еще мягче скажем. Бред сивой кобылы. Они в качестве иностранного вмешательства видят что? Они видят, что государственная немецкая радиовещательная компания Deutsche Welle комментирует эти события, там есть колумнисты, в том числе известные российские журналисты. И дает оценки тому, что происходит. А также пишет об этом, поддерживая оппозицию. Это калька с того бреда, который публикуют западные СМИ и повторяют западные политики, не самые умные, тоже впавшие в паранойю, относительно Russia Today, например. Поэтому, не придумав ничего нового, решили наши друзья повторить ту паранойю, которая произносится на Западе в отношении Russia Today и наших государственных СМИ.
А. Челышев:
- А что же такое настоящее вмешательство в выборы на территории другого государства?
Г. Бовт:
- Это финансирование прямое оппозиции и ее кампании. Это вмешательство, с этим я согласен. Но финансирования они не нашли. И не найдут. Да, западные СМИ, западные посольства и политики откровенно симпатизируют оппозиционерам. Ровно так же, как мы во время избирательной кампании в США симпатизировали Трампу. И это фактически не скрывалось. Но называть это вмешательством – это бред сивой кобылы. Как не было российского вмешательства на государственном уровне в американские выборы, а были всякие игры и интриги на почве разных агентств, так их нет и на государственном уровне в выборы в Мосгордуму. Кому на хрен нужна Мосгордума, чтобы вмешиваться в то, как распределятся места в этом органе, который ровным счетом даже в Москве ничего не решает?
А. Челышев:
- Может быть, цель была не конкретно распределение мест в Мосгордуме, а отработка определенных механизмов?
Г. Бовт:
- Это ровно такие же песни, как говорить о том, что Советский Союз развалился, потому что его развалил запад. Те, кто верит в то, что Советский Союз, могучий и великий, развалился, потому что таков был план Даллеса или Бжезинского, или еще кого-то, ну, тогда им сюда, в эту компанию. Пусть они вместе бредят с господином Климовым и продаются этим фантазмам. Я же считаю, что Советский Союз развалился по внутренним причинам, по причине бездарности проводимой экономической политики, маразма ее политического руководства и целого ряда стратегических ошибок, которые совершил в том числе Горбачев уже в годы перестройки. А все остальное – конечно, Запад не помогал сохранить Советский Союз, но считать его виновником развала – это, мне кажется, мягко говоря, глупость.
А. Челышев:
- Депутат Госдумы, глава комиссии по расследованию иностранного вмешательства в выборы в России Василий Пискарев обвинил в призывах выходить на несанкционированные митинги немецкий медиахолдинг Deutsche Welle и посольство США в России. Василий Пискарев показал СМИ, какие улики и доказательства заграничного вмешательства в наши дела уже удалось собрать. А какого рода доказательства могли бы подтвердить обоснованность обвинений в адрес того же Deutsche Welle?
Г. Бовт:
- Например, финансовые проводки из Германии, из государственного банка, хотя там таких нет, в поддержку конкретных оппозиционеров. Организация, например, тренингов по уличным протестам за деньги не филантропов, а государственных организаций, например. За счет бюджета ФРГ или США. Собирают их где-нибудь в Нью-Джерси или под Бонном, или под Берлином, и учат делать массовые протесты, сопротивляться полиции. Вот это вмешательство, подрывная деятельность прямая. Таких доказательств нет, насколько я понимаю, пока.
А. Челышев:
- У них на сайте был заголовок «Москва, выходи!». Немцы говорят, что это была цитата участников митинга, а наши говорят: если цитата, то почему было без кавычек.
Г. Бовт:
- Это иезуитство и фантасмагория. Сколько из этих оппозиционеров, которые вышли на протестные акции, пошли туда по призыву Deutsche Welle? А если Deutsche Welle не написала, то не пошли бы?
А. Челышев:
- Это невозможно посчитать.
Г. Бовт:
- Можно устроить судебный процесс и допросить всех участников акций: вы пошли туда по призыву Навального или по призыву Deutsche Welle? В Думе же делать не хрена, все проблемы в стране решены, поэтому вызывайте в Думу послов, а заодно и участников протестных акций. И задавайте им под присягой один и тот же вопрос: вы выходили на улицы Москвы по призыву Навального и его сторонников? Или по призывы Deutsche Welle? А может быть, по зову сердца, потому что вас вообще все достало, и вы пошли потусоваться на бульвары в протестном гулянии? И потом посмотреть, сколько ответят положительно на вопрос о Deutsche Welle.
А. Челышев:
- ФБР запустило в Фейсбуке рекламу, цель которой – русскоязычные жители США, из которых, видимо, хотят набирать, вербовать агентов, которые будут работать на США в России или с российской аудиторией, СМИ, социальными сетями. Это стандартная практика. Насколько эти сообщения эффективно работают?
Г. Бовт:
- Может быть, оно и работает. Когда спецслужбы набирают людей, которые будут работать, например, в ЦРУ есть русский отдел. Кого туда набирают? Если туда будут набирать американцев, то он будет работать плохо и неэффективно. Именно по этой причине в свое время ЦРУ проморгало распад Советского Союза. Оно вообще его не смогло даже предсказать. В таких организациях должны работать люди – носители языка. Люди, которые понимают психологию, менталитет и смогут правильно оценить те или иные слова, действия официальных лиц, даже газету прочесть правильно. Не с американским менталитетом, который ничего про Россию не понимает, а с русским менталитетом. Поэтому всякая спецслужба будет набирать носителей языка. Я думаю, если бы наши спецслужбы имели возможность набирать для работы на соответствующих направлениях носителей языка, то они такой возможности не упускают.
А. Челышев:
- Надеюсь, наши спецслужбы активно этим занимаются.
Г. Бовт:
- Не будем их выдавать.
А. Челышев:
- Мы тут должны в очередной раз обидеться и оскорбиться? Или обычная работа спецслужб?
Г. Бовт:
- ФБР распространяет свою рекламу среди русскоязычных граждан, но граждан Соединенных Штатов Америки. И вербовать своих граждан в свои спецслужбы оно может как угодно, чем угодно, и когда угодно, и сколько угодно. Это вообще не наше дело. Они перестали быть российскими гражданами. Они стали теперь гражданами США.
А. Челышев:
- Там нигде не говорится, что они должны быть американскими гражданами.
Г. Бовт:
- Их по закону не могут взять ни в ФБР, ни в ЦРУ, если они сохранили российское гражданство.
А. Челышев:
- В штат – нет. а в качестве информаторов – ради бога.
Г. Бовт:
- В качестве информаторов и у нас можно кого угодно агитировать. Давайте тоже распространять в соцсетях соответствующую рекламу. Американец, живущий в России, стучи на родное правительство!
А. Челышев:
- И фотографию Сноудена.
Г. Бовт:
- Стучи на экспатов. Кстати, Сноуден – хороший пример. Его же сагитировали. Он тут работает. Я думаю, что он работает на соответствующие спецслужбы, хотя строит из себя дурачка и делает вид, что ничего не делает.
А. Челышев:
- Это идеальная легенда.
Г. Бовт:
- Это вообще самая лучшая легенда – строить из себя дурачка.
А. Челышев:
- А на втором месте – строить из себя журналиста.
Г. Бовт:
- Это фактически даже на первом. А если посмотреть на то, кто живет на Брайтон-Бич в Нью-Йорке, то там они такую агентуру навербуют себе, что мне их жалко даже.
А. Челышев:
- Они будут рассказывать о несуществующей России. Конфликт в онкоцентре имени Блохина. Следите ли вы за этой темой? На чьей вы здесь стороне?
Г. Бовт:
- Это может быть производственный конфликт, отягощенный тяжелым положением медицины у нас вообще. В том числе и в таких уважаемых центрах как Центр Блохина. Возможно, речь идет о том, что кто-то по блату куда-то был назначен начальником. Это может быть связано с тем, что у нас сплошь и рядом в госучреждениях, в том числе в больницах, средства оплаты труда распределяются непрозрачным образом. Слишком много бонусов и возможности выплачивать своим клевретам и стукачам имеют начальники. Нет твердых контрактов, гарантирующих оплату труда. У нас еще недавно гарантированная оплата труда врачей составляла 30 %. Сейчас – 50 %. Хотят поднять до 70 %. Это фактически бесправие и крепостничество. Против этого, скорее всего, они и бунтуют.
А. Челышев:
- Спасибо.
