Голунов, Легойда, Мамаев: итоги года с Радио «Комсомольская правда»
Скачать передачу [mp3, 43.1 МБ]
Скачать передачу [mp3, 44.3 МБ]
Скачать передачу [mp3, 32.6 МБ]
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
М. Шевченко:
- Доброе утро, дорогие друзья! Максим Шевченко и Тина Канделаки в студии. Последний понедельник 2019 года.
Т. Канделаки:
- Я радуюсь, как активно люди отмечают корпоративы, как они уходят в эти бермудские треугольники корпоративов.
М. Шевченко:
- А ты отмечаешь корпоративы?
Т. Канделаки:
- Я вчера на двух тренировках была.
М. Шевченко:
- Я на корпоративы не хожу. Я человек серьезный. Очками обзавелся.
Т. Канделаки:
- Тебе очки идут. У меня много сотрудников, поэтому я на нескольких корпоративах регулярно бываю. Просто я там не выпиваю.
М. Шевченко:
- А ты вообще выпиваешь?
Т. Канделаки:
- Бокал белого сухого вина. Максимум два. Если я выпью чуть больше, у меня слабый вестибулярный аппарат, меня начинает шатать. А ты?
М. Шевченко:
- А я мрачный, суровый и серьезный человек. Редко улыбаюсь, мало пью, разве что чай или кофе иногда. Стараюсь не употреблять алкоголь.
Т. Канделаки:
- У меня вышла книжка «Про тело». Я спросила доктора, как вести себя за столом. Он сказал: два правила. Если вы идете куда-то на мероприятие, не надо идти туда голодным. Поешьте до, чтобы прийти и не быть голодным. И второе правило – если пришли, или ешьте, или пейте. Врачи не рекомендуют совмещать алкоголь и еду.
М. Шевченко:
- Обсудим итоги 2019 года. У тебя есть серьезные итоги года?
Т. Канделаки:
- Я с удовольствием читаю все, что происходит в Телеграме. Очень интересные итоги года. Московские протесты по всем версиям – главное событие года.
М. Шевченко:
- Я голосовал за Шиес. Эти протесты мне кажутся более значимыми в социальном смысле. Но большинство считает события в Москве на фоне выборов в Мосгордуму определяющими для политической жизни года. У нас на связи Сергей Сергеевич Митрохин, депутат Мосгордумы, член федерального политкомитета партии «Яблоко».
С. Митрохин:
- Доброе утро.
М. Шевченко:
- Вспомним события лета. Ведь ничего не предвещало. Группа оппозиционеров заявила о своем желании участвовать в выборах. Они начали собирать подписи. Эти подписи были признаны недействительными. И понеслось! На каком этапе машина то ли дала сбой, то ли атаковала оппозицию и конституцию, демократию и так далее? Или тут что-то другое?
С. Митрохин:
- Тот момент, когда подписи были признаны недействительными, надо еще добавить к этому, что у группы лиц были признаны недействительными, после того, как их очень долго изучали в окружных избирательных комиссиях. А у другой группы лиц они были действительными за крайне сжатые сроки. Пожалуй, эта открытая несправедливость, мягко скажем, она и послужила горючей смесью, которая вызвала массовое возмущение.
Т. Канделаки:
- Кто лица этого протеста?
С. Митрохин:
- Группа лиц, которые являются оппозиционными политиками, в которую и я тоже входил. Мосгоризбирком меня два раза снимал с выборов. Меня потом суд восстановил. А другая группа лиц – это лица, которых хотели власти видеть депутатами. Всех назвать не могу. В моем округе был такой Соколов, например.
Т. Канделаки:
- Вы себя считаете системным оппозиционером?
С. Митрохин:
- Я эти слова не понимаю.
Т. Канделаки:
- Системная оппозиция – те, кто, если людей куда-то ведут за собой, то на согласованный митинг.
С. Митрохин:
- Здесь вы правы. У меня здесь есть позиция. Я никогда не призываю сам людей идти на несогласованный митинг. Я говорю, что сам пойду. Я так и писал, что я пойду. Но я никого не призывал. Это принципиальный вопрос.
Т. Канделаки:
- Политик, который зовет людей на несистемные акции, должен ли впоследствии добровольно разделять последствия того, что люди пришли на несистемный митинг.
М. Шевченко:
- Мы видели, как жулики из группировки «Коммунисты России» просто получали право участвовать в выборах, хотя вообще не собирали подписи. А люди, которые собирали подписи, проходили через фильтры и вынуждены были через суды восстанавливаться.
С. Митрохин:
- Примерно так все и было.
М. Шевченко:
- Как вам отказывали, когда вы приносили подписи?
С. Митрохин:
- Поначалу это были сотрудники окружной избирательной комиссии. Первый отказ – я сидел целую неделю в окружной избирательной комиссии, все рабочие дни. Лично сидел. Со своими представителями. Рядом сидела Любовь Соболь, другие кандидаты. И они очень долго мурыжили эти подписи, разглядывали под микроскопом. Есть еще одна существенная вещь при проверке подписей. В этом помещении, где я сидел, там только члены окружной комиссии находились. Никаких представителей МВД там не было. Но была процедура сверки с базой МВД. И вот самое возмутительное было в том, что эта процедура осуществлялась без присутствия кандидатов и их представителей, непонятно где. И никто не знал, кем.
М. Шевченко:
- Понятно, что власть использует неназванных ментов для того, чтобы не допускать уважаемых политиков до выборов.
Т. Канделаки:
- В стране на спорные вопросы больше влияет системная оппозиция? Или несистемная, которая зовет людей на несанкционированные митинги?
С. Митрохин:
- Договорю одну фразу по предыдущему вопросу. Когда они проверяли подписи, сверяли их с базой МВД, то оказалось, что огромное количество подписей сознательно были искажены теми, кто проверял. Теперь на вопрос Тины отвечаю. Я не говорил, что я призываю людей на несанкционированные митинги. Но я сам хожу. И говорю людям, что я сам пойду. Я знаю, что это риск, если я буду призывать, я буду нести ответственность за то, что их изобьют, посадят. Но сам я хожу. Я считаю, что делаю правильно. У нас закон не о том, как реализовать конституцию в области митингов и собраний, а о том, как этого не допустить.
Т. Канделаки:
- Есть ответная версия, что люди, которые зовут на несанкционированные акции, должны понимать, что есть штрафы, которые отбивают всю охоту вести людей за собой.
М. Шевченко:
- Я с этим позицией решительно не согласен.
С. Митрохин:
- Я бы с вами согласился в одном случае – если бы у нас была нормальная правовая система и объективный суд. Я сам неоднократно был жертвой, когда меня обвиняли в несанкционированной акции, а я не занимался ничем несанкционированным.
Т. Канделаки:
- Так кто эффективнее – системная оппозиция или несистемная?
С. Митрохин:
- Для меня нет такого деления. Я вот системный, если сам хожу на многие несанкционированные акции?
М. Шевченко:
- Системные – это те, кто бегает к начальству согласовывать свои действия.
Т. Канделаки:
- Хочется спросить, когда вы последний раз были в Администрации Президента?
С. Митрохин:
- Когда я был депутатом Госдумы, там проводились какие-то мероприятия, это было больше пятнадцати лет назад. После этого я не ходил туда ни разу.
М. Шевченко:
- Я не считаю, что выход москвичей на бульвары является митингом. Мы всегда гуляли по Тверскому, по Суворовскому бульвару. По другим бульварам. Гуляли в одиночку, парами, толпами. И этому не препятствовали ни в советское время, ни в постсоветское. А сейчас, если мы выходим пройтись от Рождественского до Тверского бульвара, при этом мы все в соцсетях обсуждаем мотив своей прогулки, это считается митингом. Митинг, это когда Шевченко с Митрохиным приходят, ставят трибуну без разрешения, туда динамики, вешают плакаты. А прогулка десяти тысяч москвичей по родному городу – это не митинг вообще. Мы не системные политики, хотя мы оба – депутаты.
С. Митрохин:
- Я бы сказал, что мы оппозиционные политики. Потому что так называемую системную оппозицию таковой вряд ли можно считать вообще.
Т. Канделаки:
- Вы не будете отрицать, что люди, которые зовут людей на несанкционированные митинги, преследуют свои политические цели. Может быть, у вас политическая карьера не состоялась.
М. Шевченко:
- Почему ты про нас так говоришь? Мы еще посмотрим, как жизнь повернется.
Т. Канделаки:
- Возможно, что вы возглавите все. Просто Любовь Соболь, которая так политически активничала, сейчас ее вообще нет в информационном поле. Она не является инициатором помощи семьям тех, кто был арестован по московскому делу. Не все люди, которые пользуются гуляющими по Москве, несут ответственность за свои действия.
М. Шевченко:
- Если бы Соболь зарегистрировали кандидатом, она стала бы депутатом, поверь, она несла бы ответственность.
Т. Канделаки:
- Политическая борьба предусматривает борьбу за то, чтобы тебя зарегистрировали, чтобы ты нес ответственность за людей, которых зовешь на митинг. Она предусматривает некомфортное состояние человека.
С. Митрохин:
- Это некомфортное состояние создается нашими властями и нашими законами.
М. Шевченко:
- Вспомним еще одно важное событие, которое летом 2019 года раскололо общество. Это протесты против строительства храма в центре Екатеринбурга, около большого озера, в сквере. С нами на связи Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела Русской православной церкви по взаимоотношениям с обществом и с ми.
В. Легойда:
- Доброе утро. Храм Святой Великомученицы Екатерины, как многие храмы в Екатеринбурге и вообще в нашей стране, были разрушены. Это храм в честь святой, которая дала имя городу. И десять лет назад началась история о том, чтобы этот храм восстановить. Это имеет и символическое, и историческое, и какое угодно значение.
М. Шевченко:
- Формально имя городу дала императрица Екатерина Вторая.
В. Легойда:
- Но не в честь себя.
М. Шевченко:
- А может, и в честь себя.
В. Легойда:
- А Петр Первый тоже в честь себя город назвал? Или в честь своего небесного покровителя?
Т. Канделаки:
- Вернемся к скверу. Я понимаю людей, которые хотят ходить молиться в храм. И я понимаю людей, которые хотят сквер. Почему произошло такое столкновение? Почему власть не смогла объяснить людям о принятом решении?
В. Легойда:
- Я оцениваю эту ситуацию как, мягко говоря, неприятную. До конца мне непонятны все причины того, почему это произошло. Я был в Екатеринбурге за пару месяцев до этого. Разговаривал с разными людьми. В том числе у меня была встреча с общественностью. Пришли порядка двухсот человек на проект «Прямая речь». Задавались вопрос в том числе и по поводу храма. Меня уверяли, что вопрос решен. К тому моменту уже прошли все слушания. Были соблюдены все процедуры. Собирались выходить на строительство. Непонятно, что послужило триггером к перемене ситуации. Очень опасно делить людей на тех, кто за храм и против храма. Подавляющее большинство людей в Екатеринбурге за храм. Вопрос был в месте храма. Когда возникла проблемная ситуация, люди решили, что им не объяснили, с ними не посоветовались.
М. Шевченко:
- Силовые структуры, нанятые инвестором, стали строить забор.
В. Легойда:
- Не совсем так.
М. Шевченко:
- Почему это вызвало такое ожесточение?
В. Легойда:
- Мне кажется, что здесь есть некий иррациональный момент. Когда возникла ситуация – надо было объяснять, договариваться. Что митрополия и делала. За исключением некоторых комментариев, которые были резкими. Я считаю, что епархии не в чем себя упрекнуть. Десять священников епархии все время находились там, на месте. Они общались с людьми. Они объясняли, говорили. И далеко не все из этого выходило в эфир. Там были не только священники. Мне кажется, что епархия сделала все, что могла. Другое дело, что и от лица епархии были сделаны некоторые резкие заявления, попытки связать эти выступления против строительства храма чуть ли не с цареубийством. Это лишнее, этого делать не нужно. Это противостояние очень опасно. Мы одно общество, один народ.
Т. Канделаки:
- Считаете ли вы то, что произошло, информационной ошибкой действующей власти в Екатеринбурге?
В. Легойда:
- Я считаю, что ошибки сделаны были с разных сторон. Не надо искать виноватых. Меня часто спрашивали: а кто выиграл? Это тупик, путь в никуда. Если мы начнем говорить, что выиграли или проиграл. Все проиграли в этой ситуации. Когда возникают такие конфликты, это значит, что мы все чего-то не сделали, недоработали.
М. Шевченко:
- Владимир Соловьев назвал участников протестов бесами.
В. Легойда:
- Я тоже Владимир, но не Соловьев. Давайте я буду отвечать за свои действия. Я знаю, что люди, которые предъявляли претензии тому же Соловьеву, с ним общались, они договорились. Нам нужно договариваться. У нас нет альтернативы. Посмотрите на ситуацию не только из 2019 года, а из 2030 года. Когда мы строим храмы, культовые сооружения наших традиционных религий, мы подтверждаем верность нашему мировоззренческому выбору.
М. Шевченко:
- В Екатеринбурге ломают мечеть.
В. Легойда:
- И это очень плохо. Мы наших братьев мусульман всегда поддержим. Так же, как и они нас. Если мы не строим храмов, свято место пусто не бывает. Давайте посмотрим на это из будущего, каким будет облик нашей страны, чему она будет верна. Путь определения виноватых, путь разделения – тупиковый. Мы должны мирным способом решать эти вопросы.
М. Шевченко:
- Я видел два проекта этого храма. Первый – очень красивый, располагался на озере. Но было принято решение вырубать сквер и строить на берегу. Почему?
В. Легойда:
- Десять лет назад возникла тема восстановления храма. Предложение было восстановить храм на его историческом месте. Там сейчас находится фонтан, который был построен в хрущевское время. Восстановление храма предполагало демонтаж фонтана. Он тут же стал любимым местом екатеринбуржцев, каковым никогда не являлся. Первый раз – перенесли. Второй раз был интереснейший проект храма на пруду. Это было очень интересно, многие это поддерживали. Тут же начали говорить: не получится, это наш любимый пруд, утки плавают. Сквер – это не то место, которое выбрала епархия. В итоге храм будет на четвертом месте. Прошли все слушания.
Т. Канделаки:
- Как таких ошибок избежать?
В. Легойда:
- Я считаю, что надо разговаривать с людьми намного больше, чем мы сегодня разговариваем. Любые меры, которые предпринимает сегодня власть, любые ситуации, которые касаются многих людей, должны проговариваться.
М. Шевченко:
- Говорим об Иване Голунове. Это человек, в связи с незаконным арестом которого Москва поднялась на его защиту. Иван Валентинович Голунов стал символом борьбы с произволом сотрудников силовых структур.
Т. Канделаки:
- Иван Голунов стал известен в один день. Он входит в пул самых цитируемых журналистов. Его знает вся страна. Помогает ли это в журналистской деятельности?
И. Голунов:
- Доброе утро.
Т. Канделаки:
- Как вы оцениваете то, что вы стали в определенном смысле символом борьбы с несправедливостью?
И. Голунов:
- Спасибо всем за поддержку. Сейчас главная моя задача – добиться справедливости. Добиться завершения расследования по моему делу. Уголовного дела по факту подброса наркотиков. Пока это получается довольно напряженно. Но я надеюсь, что виновные будут известны и получат наказание.
М. Шевченко:
- Я считаю, что никакая справедливость не восстановлена. То, что вас отпустили на свободу, это здорово. Мы этому все радовались. Но те мерзавцы, которые организовали эту провокацию, как они это делают по всей стране, оставаясь безнаказанными, здесь тоже могут остаться безнаказанными. Дело засекречено.
И. Голунов:
- С конца августа я не имел никакого общения со следователем. Он сначала говорил, что давайте через несколько дней, давайте после выборов. А потом просто перестал отвечать на звонки. При этом не все следственные действия были проведены. Меня попросили ничего не трогать в квартире. После пресс-конференции Владимира Путина, на которой президент заявил о том, что полицейские уволены, в отношении них возбуждено уголовное дело, действительно, появилось уголовное дело, как сказал следователь адвокату. За день до пресс-конференции было возбуждено уголовное дело в отношении сотрудников полиции – пяти человек. Пока я их не знаю.
М. Шевченко:
- А можно по деталям этих событий? Когда они вас схватили, сразу в интернете появились фотографии из вашей якобы квартиры, где какие-то тонны наркотиков. Потом МВД заявило, что это не ваше, не то. Вы сами стали разбираться, кто это опубликовал?
И. Голунов:
- Это была пресс-служба ГУВД. Она получила фото от ОВД по ЗАО. И это одна из самых больших проблем, которые я увидел.
М. Шевченко:
- Это была заведомая фальшивка, которую опубликовала пресс-служба МВД.
И. Голунов:
- Большая проблема в России стоит в дезинформации. В моей ситуации самый маленький полицейский передавал информацию своему начальнику, начальник – выше и выше. И никто не проверял эту информацию. В ситуации с фотографиями полицейские, которые со мной работали, им сказали: у вас есть какие-нибудь фотографии? Они нашли фото из другого дела, которое было в эти же дни. Отправили это своему начальству. Так это дошло до пресс-службы. В результате фото появились на канале «База».
Т. Канделаки:
- В этот момент абсолютно все консолидируются в вашу защиту. Если бы вы были обладателем такой лаборатории, то вы бы точно находились уже где-то в Медельине.
М. Шевченко:
- Перед вами хоть кто-нибудь извинился из носителей погон?
И. Голунов:
- Нет. Должен извиниться прокурор Западного административного округа. Таких извинений я не получил.
Т. Канделаки:
- Считаете ли вы, что журналистам, которые занимаются расследованиями, после вас стало заниматься этим легче?
И. Голунов:
- Я очень на это надеюсь. Для того, чтобы было так, я должен довести дело до конца.
М. Шевченко:
- За стол сели те, кто является участниками конфликта в Украине. С 2014 года я находился в зоне войны на Донбассе. Я был в Донецке, когда Верховный Совет брали. Я был в Луганске, когда СБУ… Я был во время войны в 2014 году летом, осенью. Был под Дебальцево в 2015 году. Участвовал в обмене пленными как наблюдатель летом 2014 года. Вчера состоялся масштабный обмен пленными между ДНР и Киевом.
Т. Канделаки:
- Ты считаешь, что это заслуга президента Зеленского?
М. Шевченко:
- Конечно. Зеленский стал президентом в 2019 году. Это одно из важнейших событий года. Я очень плохо относился к Порошенко. Я надеюсь дожить до момента, когда Порошенко сядет на скамью подсудимых по обвинению в преступлении против собственного народа. Он двинул армию на Донецк и Луганск. И началась страшная, кровавая война. Порошенко – военный преступник. Так же как Турчинов, Аваков.
Т. Канделаки:
- Я много времени проводила на Украине, когда снималась программа «Самый умный». И вдруг обычные нормальные ребята, которые работали, с которыми мы дружили, в один прекрасный день у них что-то произошло в голове, и они пошли за одним, вторым, третьим. Когда они уже шли за Порошенко, я их спрашивала: как вы можете идти за этим человеком?
М. Шевченко:
- А ты знала Порошенко до всех этих событий?
Т. Канделаки:
- Лично я его не знала. Но много лет назад мне предлагали заниматься ребрендингом его концерна. Мы с ним так и не встретились. Порошенко считался одним из крупных менеджеров, вдруг превратился в политического преступника.
М. Шевченко:
- Такова логика политических событий. Все, что мы делаем, является результатом наших взглядов на жизнь. Проблема Порошенко и всей этой олигархической мрази в том, что они относились и относятся к жителям Донбасса и Луганской области как к людям второго сорта. Я помню, как Порошенко о них высказывался. Их дети будут сидеть в подвалах, они не будут ходить никуда, и так далее. Они специально накачивали национализмом, чувством превосходства, тех, кто был на их стороне. И представляли жителей ДНР и ЛНР гоблинами, людьми второго сорта.
Т. Канделаки:
- По поводу Зеленского. Вначале все смеялись, шутили, вспоминая биографию Владимира Зеленского. Но он с каждым таким шагом будет все больше доказывать, что он, возможно, окажется лучшим президентом для Украины, чем его предшественники.
М. Шевченко:
- Для меня это даже не вопрос. Для меня тот президент, который прекращает войну, лучше президента, который развязывает войну против своего народа. У нас на связи Родион Мирошник, дипломатический советник главы Луганской народной республики.
Р. Мирошник:
- Доброе утро. Если говорить суммарно, то на данный момент в две республики вернулось 124 человека. К нам вернулись 63 человека. Большинство из них – не жители Донецка и Луганска. Это те люди, которых мы считали своим долгом забрать из застенков на Украине, которые проявляли с нами солидарность, участвовали в военных действиях, в митингах или акциях, защищая наши права и отстаивая право людей на самоопределение, на наличие собственной позиции по отношению к тому, что происходит на Украине с 2014 года. Много людей из Харькова, их Киева, из Одессы. И даже из-за рубежа. Те люди, которые воевали за наше право жить. К большому сожалению, вернулись далеко не все те люди, которые должны быть на нашей территории.
Т. Канделаки:
- Как быстро вопрос обмена военнопленными будет закрыт? Сможет ли Зеленский положить конец наличию военнопленных с той и с другой стороны?
Р. Мирошник:
- На мой взгляд, нужно точно понимать, что Зеленский максимально использует все в своих политических или пиар-интересах. Я участвую в переговорах на протяжении четырех с половиной лет. Эти люди могли быть освобождены еще полгода назад. Уже при Зеленском. Я допускаю, что Порошенко – преступник, человек, который абсолютно осознанно не шел на договоренности по обмену. Два лишних года люди провели за решеткой. Но уже семь месяцев люди провели при Зеленском. У него были все возможности это сделать, но ему нужен был нормандский формат, ему нужны были договоренности в верхах. И именно этим он пытался или пытается до сих пор провести некую пиар-акцию по поднятию своего рейтинга. Все основания для обмена у него были еще семь месяцев назад.
Т. Канделаки:
- У Зеленского с рейтингом все в порядке. Может, это какая-то стратегия – после нормандского формата перейти к обмену военнопленными?
Р. Мирошник:
- При Порошенко более 800 человек были обменены. И количество обменов было гораздо больше, чем при Зеленском. У нас есть данные по двум республикам – в плену еще остаются в районе 500 человек. Если говорить о политически мотивированных задержаниях, то есть статья 258 часть 3 – финансирование терроризма, если ты передал родителям деньги на территориях, то есть факты, когда люди получили три года. Как относиться к таким посадкам? Таких людей в районе четырех тысяч.
М. Шевченко:
- В 2014 году была возможность у Порошенко не развязывать военные действия?
Р. Мирошник:
- Я в этом уверен. Порошенко мог, если бы у него было желание это сделать, он бы приехал в Луганск, собрал людей, которые его поддерживают, и начал бы диалог. Порошенко в политическом присутствии Донбасса избран быть не мог. В этом принципиальная разница между Зеленским и Порошенко.
М. Шевченко:
- Зеленский – все равно надежда на какое-то будущее?
Р. Мирошник:
- Мы надеялись на это. Что человек осознает и поймет, что 73 % - значительная часть людей, которые за него голосовали, это и юг, и Донбасс…
М. Шевченко:
- Следующая тема – Грузия.
Т. Канделаки:
- Международный скандал, который разгорелся после того, как Сергей Гаврилов сел не на тот стул. У нас в эфире Нино Бурджанадзе.
Н. Бурджанадзе:
- Доброе утро.
М. Шевченко:
- Сначала Гаврилов сел, потом был скандал, потом было оскорбление президента России в эфире канала «Рустави-2».
Т. Канделаки:
- Потом народ поднялся против этого канала. В Грузии начались очередные волнения.
М. Шевченко:
- Запретили авиационные рейсы в Грузию из России, начались санкции против Грузии.
Т. Канделаки:
- Нино Анзоровна, мы надеемся, что прагматизм и здравый смысл сыграют роль в восстановлении отношений между Россией и Грузией. Почему Саакашвили не окажется на скамье подсудимых?
Н. Бурджанадзе:
- Да, к сожалению, нам приходится говорить, что 2019 год ни к чему хорошему не привел в российско-грузинских отношениях. Я считаю, в том, что произошло, очень серьезная вина нашего грузинского руководства. Гаврилов не сел, а посадили его в это кресло. И то, что потом произошло, когда первая реакция со стороны молодежи и общественности была очень эмоциональная, искренняя. Это можно было предугадать со стороны власти. И нужно было по-другому действовать. Любое оскорбление любого человека для меня совершенно неприемлемо. Тем более, когда это звучит с каналов телевидения. Это не украшает ни телеканал, ни самого журналиста. Это неприемлемо для грузинского народа. Надеюсь, что такого больше никогда не повторится.
Т. Канделаки:
- Считаете ли вы это провокацией?
Н. Бурджанадзе:
- Думаю, что да, это была однозначно провокация. И я вижу за этим именно Саакашвили. Но давайте перейдем к тому, что сейчас у нас, почему это происходит и почему Саакашвили до сих пор является фактором. Безусловно, это «заслуга» сегодняшней власти и лично господина Иванишвили. В 2012 году он начал преступную коабитацию с Саакашвили. И вместо того, чтобы бороться с Саакашвили, чтобы поставить все на свои места, он начал бороться со мной, прямо заявляя о том, что Бурджанадзе – прорусский политик, со мной он не хочет сотрудничать. Я предупреждала его, что это ему будет очень дорого стоить. Так на самом деле и произошло. Саакашвили до сих пор является определенным фактором в грузинской политике.
Т. Канделаки:
- Есть запрос от Грузии на Украину об экстрадиции Саакашвили. Михаила Николаевича можно увидеть спокойно сидящим в киевских ресторанах с красивыми девушками.
Н. Бурджанадзе:
- Ваш вопрос абсолютно легитимный. Но есть четкий ответ. Нельзя возбуждать уголовное дело против президента из-за несчастных костюмов и пальто. Если ты возбуждаешь уголовное дело, которое изначально вызывает серьезные вопросы, ни о какой экстрадиции разговора не идет.
Т. Канделаки:
- Его обвиняют в хищении государственного имущества?
Н. Бурджанадзе:
- В покупке трех или четырех пальто на деньги госбюджета. Это с самого начала было фарсом. Грузинский народ был обманут господином Иванишвили. От него ждали прорыва в российско-грузинских отношениях, от него ждали восстановления справедливости.
Т. Канделаки:
- А почему этот прорыв не произошел?
Н. Бурджанадзе:
- Я думаю, потому что для Иванишвили самое главное – сохранить свои деньги, а не рисковать ими. Видимо, он посчитал, что если он будет вести прорыв в российско-грузинских отношениях, то его деньгам на Западе будут угрожать санкции. Он предпочел сохранить статус-кво в российско-грузинских отношениях. Этого в 2019 году уже не получилось. А статус-кво – это совершено неприемлемо для Грузии. Человек, который заявляет, когда происходит незаконное передвижение границы на территории Грузии, что давайте будем сохранять стратегическое спокойствие, этот человек не может служить грузинским интересам. Потому что стратегические интересы Грузии не в том, чтобы были столкновения или провокации на границе между Грузией и так называемой Южной Осетией, но по крайней мере заниматься серьезно политикой в том направлении, чтобы прекратилась эта бордеризация, которая очень серьезно беспокоит грузинский народ.
Т. Канделаки:
- Давайте определим человека, который мог бы сыграть эту роль? Вы себя предлагаете в этом качестве?
Н. Бурджанадзе:
- Несмотря на то, что политики особой скромностью не отличаются, очень неловко об этом говорить. Я никому ничего не предлагаю. Я предлагаю грузинскому народу, чтобы они отдали за меня голоса в 2020 году. Чтобы мы вошли в парламент с такой силой, чтобы могли реально влиять на внутреннюю и внешнюю политику.
Т. Канделаки:
- Какова реальная поддержка вашей партии?
Н. Бурджанадзе:
- Какая бы ни была поддержка, эта поддержка ничего не даст, если мы не добьемся свободных выборов. У нас всегда была поддержка от 10 до 15 процентов минимум. Хотя у нас всегда их крали. И сейчас 15 % в сегодняшней ситуации в Грузии – это такая ситуация, когда можно реально радикально изменить ситуацию. Потому что грузинская политика без коалиционной власти не обойдется в 2020 году. Для того, чтобы в Грузии была стабильность, Иванишвили должен забрать обратно свое решение о провале пропорциональной системы выборов, когда он обманул всю Грузию. Важно, чтобы у нас были свободные и справедливые выборы. Чтобы никто не смог прихватить власть, в том числе и Саакашвили.
М. Шевченко:
- Партия, которая выступает с пророссийскими заявлениями, имеет хотя бы минимальный шанс на успех?
Н. Бурджанадзе:
- У нас минимум 15 %. Я не скажу, что у нас пророссийские заявления, это прогрузинские заявления, которые в себя включают необходимость улучшения российско-грузинских отношений. Я хочу поздравить с наступающим Новым годом! Хочу, чтобы 2020 год был прорывом в российско-грузинских отношениях.
М. Шевченко:
- Вот у нас в верстке написано – Кокорин и Мамаев вышли на свободу. Тина, ты у нас отвечаешь за информационное освещение спорта… руководишь каналом Матч-ТВ. Ты считаешь это важным событием – то, что Кокорин и Мамаев вышли из тюрьмы?
Т. Канделаки:
- Я считаю, что это прецедент, потому что там было много этапов, когда их посадили, потом, когда вышли, потом, когда стали говорить про то, что надо им дать шанс, чтобы они могли реабилитироваться на футбольном поле. Мы просто проходим очень многие этапы, которые, например, в той же Америке давно пройдены. То есть, даже если спортсмен оступился, если в его жизни произошло вот такое событие, то ему всегда дают шанс реабилитироваться, как спортсмену. И здорово, что мы все-таки сумели переступить через нашу кровожадность и дали возможность этим двум спортсменам восстановиться. У нас на связи Павел Мамаев. Павел, спасибо большое, что согласились поговорить с нами. Доброе утро.
П. Мамаев:
- Доброе утро.
Т. Канделаки:
- Павел, вы сами как оцениваете для себя этот год?
П. Мамаев:
- Во многом оцениваю, в любом случае, этот год положительно для себя. То есть, наша жизнь состоит из каких-то ошибок, из каких-то испытаний, поэтому для меня это был такой, я считаю, все равно шаг вперед. Поэтому жаловаться я не буду… Я извлек огромный урок для себя, для дальнейшей своей жизни…
Т. Канделаки:
- Какой основной вывод?
П. Мамаев:
- Ну, если возможно, я оставлю это при себе – это личное.
М. Шевченко:
- И все-таки, какой вывод-то вы извлекли из всех этих событий? Потому что эту вашу жизненную коллизию вся страна обсуждала…
П. Мамаев:
- В том-то и дело, что очень много негатива со стороны людей. И эта история не для того, чтобы ее обсуждать на протяжении года, тем более, всей страной. Я думаю, у нас есть другие события и новости, которые можно было бы обсудить.
Т. Канделаки:
- То есть, вас поразило, что вы не ожидали такого резонанса от этого инцидента…
П. Мамаев:
- Ну, вы здравый человек, Тина, вы думаете, это достойно того, чтобы обсуждать это практически каждый на протяжении целого года…
М. Шевченко:
- В истории советского футбола был феномен Эдуарда Стрельцова – великого футболиста, который тоже оступился в какой-то момент, который попал в тюрьму, вышел из тюрьмы. До тюрьмы его называли чуть ли не советским Пеле, после тюрьмы он все равно великолепно играл… и остался в истории футбола. Многие вашу ситуацию сравнивают со стрельцовской ситуацией. Как вы относитесь к этому сравнению?
П. Мамаев:
- Мне тяжело сравнивать ее со стрельцовской ситуацией, потому что в любом случае это легенда нашего советского футбола.
М. Шевченко:
- Но вы тоже хороший футболист… многие считают вас очень хорошим футболистом.
П. Мамаев:
- Спасибо. Нет, я имею в виду, просто это то время, которое я не могу сравнивать с этим временем, потому что я не был там и я не знаю той ситуации, какая была у него и не могу ее сравнить с нашей ситуацией.
М. Шевченко:
- Но вы знаете, Стрельцов вернулся не только на уровень клуба, одного из ведущих, и стал чуть ли не лучшим футболистом СССР, но и в сборную вернулся – Советского Союза тогда. А вы планируете вернуться в сборную России?
П. Мамаев:
- Я планирую просто получать каждый день удовольствие от жизни и постараться не допускать тех ошибок, которые я допускал. Вот и все.
М. Шевченко:
- А профессиональный спорт? Вы уходите от ответа.
П. Мамаев:
- Вы знаете, мои цели ничуть не изменились, по сравнению с теми, которые были до этих событий. То есть, я хочу максимально приносить пользу своему клубу. А про сборную говорить – это, знаете, есть главный тренер сборной, который отвечает за результат и благодаря которому команда…
М. Шевченко:
- Клуб от вас не отказался?
Т. Канделаки:
- Нет, нет, Паша подписал контракт с «Ростовом», где сейчас тренер Валерий Карпин, с которым точно спокойно не будет. Но при этом, я так понимаю, что вы могли подписать контракт с «Динамо» и там было спокойнее… Так?
П. Мамаев:
- Я очень доволен этим решением, потому что те два месяца, которые я провел до периода паузы в чемпионате, в команде, я, если честно, очень счастлив.
Т. Канделаки:
- Что сказал вам Карпин, когда принял в команду?
П. Мамаев:
- Карпин в первую очередь сказал, что ему важны футбольные и человеческие качества. У всех есть моменты в жизни, когда допускаешь какого-то рода ошибки, но в любом случае это любой человек имеет возможность исправить их. И он озвучил свои требования ко мне, в первую очередь, как к игроку команды, которые меня очень поразили. Я очень рад, что я перешел в команду с таким тренером.
Т. Канделаки:
- О ком вы думали больше всего, находясь в заключении?
П. Мамаев:
- Я думал только о своей семье, честно сказать. Я не думал ни о футболе, ни о продолжении карьеры, я думал только о жене и детях, потому что в первую очередь им было тяжелее. Я понимал, что я, как мужчина, справлюсь с этим, а они остались без мужа, без отца…
Т. Канделаки:
- Паша, спасибо вам большое! И удачи вам в «Ростове»!
П. Мамаев:
- До свидания.
М. Шевченко:
- Ну, Тина, я понимаю, что это известные люди, которых видела вся страна, как они играли на футбольном поле, играли, в том числе, за сборную России… помнишь, до этого их обсуждали, когда они после чемпионата Европы…
Т. Канделаки:
- Да, когда их поймали с шампанским… в Монако, если не ошибаюсь?
М. Шевченко:
- Да.
Т. Канделаки:
- Я приведу тебе такой пример. В свое время я была поражена, когда прочитала большую статью про Тайгера Вудса. Это великий американский спортсмен, гольфист, его Америка носила на руках, потому что там все вместе. Во-первых, первый темнокожий американец, который стал звездой гольфа – а гольф все-таки была игрой несколько для других мальчиков… И вдруг одна женщина в один прекрасный день обвиняет его в сексуальных домогательствах и дальше по всей стране начинается волна обвинений – женщины встают и рассказывают о его непристойнейшем поведении, в то время как у него абсолютное паблисити семьянина, красавца и т.д. Для меня всегда, глядя на эту историю, было важно – насколько общество должно давать возможность реабилитироваться человеку? Да, он допустил ужасные ошибки, но общество не должно быть кровожадным и не должно разрушать карьеру людей.
М. Шевченко:
- А у меня такой вопрос. Почему по отношению к звездам общество всегда обсуждает – дать им возможность реабилитироваться или не дать? А тысячи безвестных людей, которые не являются звездами, идут в тюрьмы и никто не обсуждает им возможность реабилитации… Им ломают жизни и просто кидают их в тюрьмы… а стоит человеку стать известным, как сразу его судьба, как в какой-то мыльной опере, становится предметом обсуждения всех…
Т. Канделаки:
- Ты серьезно меня об этом спрашиваешь?
М. Шевченко:
- Да. Я вот считаю это несправедливым просто. Или тогда надо ко всем быть милостивыми и всех отпускать, как этих ребят… Я вот рад, что Кокорина и Мамаева отпустили. Рад. Я уверен, они осознали свои ошибки. Но сколько людей сидит и их не отпускают.
Т. Канделаки:
- Максим, итогами года так же является понятие хайпа. То, что в журналистике сегодня, которая перестала быть только традиционной журналистикой газет, радиостанций и телеканалов, еще появилась и так называемая гражданская журналистика, журналистика потребителей… Слово «хайп» становится очень важным. Хайповать на известном имени гораздо проще, чем на неизвестном…
М. Шевченко:
- Ты не ответила на вопрос – почему не отпускают других?
Т. Канделаки:
- Потому что общественное мнение смотрит за этим, как за сериалом – за жизнью известных людей. И это так.
М. Шевченко:
- То есть, все не настоящее?
А в коридорах власти, как известно, ходят наши люди. Дмитрий Смирнов! Дима, доброе утро.
Д. Смирнов:
- Доброе утро!
М. Шевченко:
- Дмитрий, у меня вопрос, который волнует огромное количество радиослушателей! Скажите, а президент, правда, в новогоднюю ночь сидит на фоне Кремля, елочки и говорит, или это записывается заранее?
Д. Смирнов:
- Сейчас острый и злободневный вопрос на самом деле поднимаем, потому что снега нет. Как вот Владимир Путин запишет?
М. Шевченко:
- А вдруг снег пойдет, правда ведь, да?
Д. Смирнов:
- Ну, хорошо бы, конечно, если бы он пошел. Но действительно, была такая проблема. Снега нет, как записывать? Где новый год, где атмосфера, где снежинки? Нет, конечно, это записная программа. Все это понимают. Причем, есть кадры, где Путин это записывает, как он там мерзнет, как ему чай приносят, он там дубли портит, а потом проговаривает заново. Это довольно большой труд…
Т. Канделаки:
- Но в этом-то году не холодно, поэтому в этом-то году можно с удовольствием стоять на свежем воздухе записываться…
Д. Смирнов:
- Не знаю. Я тут стоял два часа на Красной площади, пока в хоккей играли…
М. Шевченко:
- Хорошо, допустим, президент что-то записал. Но ведь бывает так, что что-то изменилось 31 декабря…
Д. Смирнов:
- А вы помните такую историю, когда несколько лет назад он летал в центр временного размещения в Хабаровске, когда было наводнение очередное… и вот на Дальний Восток шло обычное поздравление, а уже на всю страну он записал прямо вот там, с этими людьми, которые вокруг него стояли с бокалами шампанского. Путин из Хабаровска поздравил страну с Новым годом! Просто вот была такая ситуация.
М. Шевченко:
- Скажите, у президента есть новогодние каникулы, как у всей страны? Или он работает?
Д. Смирнов:
- Этим вопросом Пескова терзали, начиная уже с 1 декабря и он традиционно отвечает, что, в общем-то, конечно, это выходные, но предполагается, что график будет продолжен… и такое красивое сравнение, Песков в этому году сказал, что работа президента – это такая доменная печь, которую нельзя остановить.
Т. Канделаки:
- Получается, что президент достаточно быстро выходит на работу, что чуть ли не в ближайшие 4-5 первых дней нового года, правильно?
М. Шевченко:
- Как? Я думал, 1 января выходит, в 10 утра…
Д. Смирнов:
- Нет, проснулся, посмотрел сводки – все эти папки, которые каждый день ему на стол кладут, он проснулся, посмотрел, что творится в стране, нужно ли как-то вмешиваться… В этом смысле Лукашенко как-то недавно сказал в Санкт-Петербурге, что вот вы пьете, а я вот слежу за страной… Я думаю, что все нормальные президенты так, наверное, и делают.
Т. Канделаки:
- Дима, вот мы подводим в этом году политические итоги, у вас, наверное, есть ваши политические итоги 2019 года, вот три главных события, на ваш взгляд?
Д. Смирнов:
- Это не события, это тенденция, в которую укладываются все главные события. Что ситуация, которую мы фиксировали, когда был два года назад юбилей Путина, что изменилось? Человек, который развернул страны. Мы же помним 1999 год, в каком состоянии мы были, как посмотрели обращение и было реально какое-то облегчение у многих… Страна начала реализовывать проекты и все, что сделано в этом году, большое, оно укладывается в эту тенденцию. Начиная с Крымского моста достроенного и заканчивая «Силой Сибири» и еще два газопровода, которые… ну, вынесли Турецкий поток на 8 января, но все равно это событие этого года… Страна реализовывает большие проекты, которые научилась делать. И это не остановилось, это продолжается и это будет продолжено на ближайшую дальнейшую перспективу тоже. Вот это самое главное.
Т. Канделаки:
- Это раз. Второе событие.
Д. Смирнов:
- Мы продолжаем жить в атмосфере какой-то стабильности, что вот даже наши заклятые коллеги из Блумбергов признали, да. Они сказали – смотрите, какие вроде слабые карты были у Путина, а он, тем не менее, и Россию вроде как утвердил на политическом поприще, и экономическую стабильность сделал. Это как-то удивительно, говорят наши коллеги из Блумберга, но это так.
Т. Канделаки:
- И третья тенденция.
Д. Смирнов:
- Третья тенденция, наверное, проявилась… я посмотрел фильм «Союз спасения» и я поймал себя на том, что Эрнст и Максимов примерно к такому же выводу и приходят – что власть должна разговаривать с людьми до того, как они выходят на площадь. Это красной нитью там проходит. И власть постепенно начинает разговаривать, или продолжает разговаривать с людьми… У вас же был сегодня Иван Голунов – мне кажется, это пример того.
М. Шевченко:
- Ну, только в том разница, что в «Союзе спасения» под людьми имеется в виду высшая аристократия, а вовсе не люди в нашем современном понимании этого слова.
Д. Смирнов:
- Ну, своему времени свои песни, что называется.
Т. Канделаки:
- Дим, вот все, что вы назвали, как вы считаете, наши взаимоотношения с Америкой, с Украиной, с Грузией – эти три вида взаимоотношений очень волновали аудиторию в 2019 году – как они могут измениться, как вы считаете?
Д. Смирнов:
- В 2020 году абсолютно ничего не изменится. В Америке выборы и все прочее. Да и с Украиной и Грузией тоже ничего не изменится. А в 2050 изменится радикальном.
Т. Канделаки:
- В 2050-м изменится все, я так думаю. Мы уже с вами практически будем роботами в 2050-м… Дима, спасибо вам большое! С наступающим новым годом!
Д. Смирнов:
- Спасибо! С наступающим!
М. Шевченко:
- Мы продолжаем подводить итоги года… Скажем прямо, Тина, что у каждого радиослушателя и даже у нас с тобой могут быть какие-то свои итоги года. По мне, так в итоги года можно было бы записать и переговоры России с Белоруссией, и интервью Лукашенко, в котором он практически поставил под сомнение перспективу российско-белорусского союза, и много чего еще другого можно было бы поставить в итоги года. Но мы обсуждаем героев… потому что одним из главных итогов года – это появление таких людей, как вот Дамир Юсупов – летчик, который посадил самолет, который терпел бедствие, на кукурузное поле… И вот эта его знаменитая фраза «Идем на солнце вдоль рядов кукурузы» стала символической в каком-то смысле…
Т. Канделаки:
- Удивительный человек! Как аэрофоб, могу сказать, что я вот очень боюсь летать и для меня, конечно, сотрудники Аэрофлота это какое-то спасение, потому что у меня много раз в жизни были случаи, когда я летала другими авиакомпаниями, а потом пересадка и, как только я вижу наших ребят, появляется какое-то ощущение надежности. И на самом деле наш летный состав Аэрофлота – это гордость страны, потому что, если кто летает, например, рейсами западных авиакомпаний, в последние несколько лет стали появляться в большом количестве русские девушки и, зная, какая там конкуренция, я вот говорила со стюардессами и они рассказывают, что вот за нашими пилотами, за нашими стюардессами в хорошем смысле этого слова идет охота… Потому что очень высокий уровень и очень высокое качество работы. Так что большое спасибо вам за вашу работу, Дамир! И за то, что спасли людей!
М. Шевченко:
- Да. И, конечно, хочется вспоминать такие события, которые окончились хорошо. Напомню, что была еще одна катастрофа, Суперджета в Шереметьево, которая закончилась значительно хуже. И после этого многие делали выводы и обвиняли, в том числе, летный состав, что он неправильно взлетел, неправильно сел и т.д. А у нас есть синхрон Дамира Юсупова, давайте послушаем его.
Д. Юсупов:
- Идем правее, на солнце, вдоль рядов кукурузы! Там дорога 300 метров… там шоссе…
М. Шевченко:
- Я так понимаю, что он к пассажирам обращается?
В. Алфимов:
- Да, это то самое видео сразу после посадки, после эвакуации пассажиров… По мне, так это самая вдохновляющая история за этот год.
Т. Канделаки:
- Это абсолютно верно. Потому что там, где спасены человеческие жизни, там, где произошло практически чудо, это, конечно, всегда дает надежду…
М. Шевченко:
- Но вообще очень много самолетов… в Казахстане самолет, который летел из Алма-Аты в Астану… катастрофа… еще другие…
Т. Канделаки:
- Мы живем в мире, в котором перелеты, переезды и ускоренное движение – это необходимая часть жизни и, конечно, никто не застрахован. Поэтому мы зависит от профессионального или непрофессионального поведения людей, кому мы вверяем свою жизнь на борту самолета, поезда, любого другого средства передвижения. Поэтому дай бог здоровья тем, кто выбирает эту профессию и кто профессионально растет, развивается и берет ответственность на себя…
М. Шевченко:
- И те, кто борется за свои права. Вот я ехал на эфир и слышал, что летчики авиакомпании Germanwings и Lufthansa устроили забастовку - и летчики, и обслуживающий персонал – в связи с оплатой труда… Они считают, что им мало платят и что их труд недостаточно защищен… поэтому под новый год в Европе сокращены полеты… а у нас летчики, а у нас стюардессы борются за свои права? Мне кажется, что у нас такого вообще не бывает…
Т. Канделаки:
- Нет, ты не прав. Я знаю, что в Аэрофлоте было долгое время противостояние, когда шли основные реформы, связанные с тем, что к летному составу были определенные требования. Эти требования касались и той же физической подготовки… потому что, когда начались реформы, пришел Савельев, были те же стюардессы гораздо больших размеров, чем, например, требуется в случае экстренной ситуации… И мы тоже очень тяжело свыкались с теми требованиями, которые были выставлены новым руководством, но я могу тебе сказать – начиная с того, что стюардессы приседают сегодня, если ты обращал внимание…
М. Шевченко:
- Секундочку, я тебе говорю о борьбе за свои права, а ты говоришь о том, как люди свыкаются с тем или иным руководством. Мне кажется, это разные вещи…
Т. Канделаки:
- Нет, ты можешь посидеть погуглить и увидеть, что у нас очень активные и пилоты, и стюардессы в Аэрофлоте и они всегда, когда возникает какая-то проблема…
М. Шевченко:
- Профсоюз есть?
Т. Канделаки:
- Я не могу тебе сейчас ответить точно, но я уверена, что, скорее всего, есть.
В. Алфимов:
- Есть профсоюз летного состава, да…
М. Шевченко:
- Все хорошо, вы считаете?
Т. Канделаки:
- Александр Ефимович Роднянский тем временем у нас на связи. Доброе утро!
А. Роднянский:
- Доброе утро!
Т. Канделаки:
- В первую очередь, поздравляю вас с еще одним успешным годом в вашей карьере. Шорт-лист «Оскара» с «Дылдой» при очень сильном списке иностранных фильмов в этом году, я считаю, что это колоссальное достижение для нашего кино, так что поздравляю вас от всего сердца!
А. Роднянский:
- Спасибо. Но это поздравление, прежде всего, Кантемиру Балагову, 28-летнему молодому режиссеру, ученику Александр Сокурова и, мне кажется, одному из тех, с кем будет связано будущее отечественного кино.
Т. Канделаки:
- Он, случайно, не самый молодой номинант в шорт-листе «Оскара»? Были такие случаи?
А. Роднянский:
- Были. Были именно номинанты, потому что в данную секунду мы говорим о шорт-листе, то есть, о списке из 10 картин, которые определились из общего списка 93-х, а номинации будут объявлены 13 января все вместе, включая и номинацию за лучший как сегодня это называется международный фильм.
Т. Канделаки:
- Желаем вам искренней удачи, потому что очень хочется наконец-то прорваться и очень хочется победить. Фильм, если кто не видел, очень тяжелый… но, наверное, так и должно быть. Потому что, когда ты смотришь этот фильм, ты не можешь потом заснуть, и начинаешь думать. Наверное, это и есть главная задача кино, поэтому, кто еще не видел, до 13-го спешите посмотреть «Дылды» Кантемира Балагова.
М. Шевченко:
- А какие вообще, по-вашему, события вы назвали бы в отечественном и в зарубежном кинематографе главными событиями года?
А. Роднянский:
- Их много было… Ну, давайте как бы тенденцию что ли… Продолжается наступление такого большого аттракциона, в понимании зрителей, прежде всего, связанного со вселенными комиксов или графических новелл и, конечно, здесь многомиллионные, с точки зрения бюджета, фильмы, прежде всего, выраженные или сформированные под зонтиком компании «Marvel», они, естественно, вызвали огромную дискуссию впервые за долгие годы… вот случилась дискуссия в кино и событием именно стала она, а не только фильм, когда великий режиссер Мартин Скорсезе сформулировал на страницах «Нью-Йорк таймс» свое отношение к фильмам «Marvel», как, скорее, к новому такому проявлению тематических аттракционных парков. И случилось, конечно, невозможное, начали спорить и в этой дискуссии приняли участие большие такие уже классики из прежней жизни, тем не менее, остающиеся бессмертными – и Фрэнсис Форд Коппола, и Терри Гиллиам, с одной стороны, они поддержали Мартина Скорсезе, и многие молодые и более молодые режиссеры, которые участвуют в создании современного, популярного у молодежной аудитории кино. Но на территории этого аттракционного кино, конечно, случилось огромное событие. Это появление фильма «Джокер». Он случился внутри компании, конкурирующей с «Marvel» - это компания DC – и этот фильм полностью переосмыслил вселенную и характер одного из главных персонажей этой вселенной – Артура Флека, того самого Джокера, который противостоит Бэтмену – все вроде бы звучит очень по-детски, но фильм получился далеко не детский, а абсолютно бескомпромиссной авторской драмой. И о пределе политкорректности в обществе, определяющей, в том числе, и границы юмора, и о кризисе мужчины в современном мире, и о связи и о необходимости внутренней какой-то импатии, подключения людей, живущих благополучно, к бедам многих миллионов, живущих за пределами слова «благополучие». В общем, фильм, неожиданно выиграв Венецианский фестиваль, для фильма из вселенной комиксов, это невероятный успех, оказался одним из главных событий года, что важно. На территории независимого кинематографа, то есть, сделанного за пределами голливудского студийного, конечно, торжествовало два типа кино. Международное – и здесь абсолютный лидер года южнокорейский фильм «Паразиты». Удивительная картина о семье, которая пытается отгородиться от всего, портящего настроение в своем прекрасном, в стиле хайтек, доме, но все же к ним приходит этот настоящий мир в виде другой семьи, живущей за пределами бедности и картина разыгрывается на территории этого роскошного дома в нескольких жанрах… Но при этом картина вызвала абсолютное подключение зрителей во всем мире, выиграла Каннский фестиваль, прошла с огромным успехом во множестве азиатских и европейских стран, и сейчас приближается к естественному Оскару за как раз лучший международной фильм года и с возможностью выиграть несколько других Оскаров, в том числе, и в главной категории. А второй тенденцией в независимом кинематографе, сделанном за пределами большого Голливуда, стала роль, которую играют компании стриминговой платформы, новые лидеры такой кинематографии мира, то есть, компании, финансирующие, развивающие огромное количество, в том числе, и репутационных проектов, рассчитанных не столько на успех аудитории, сколько на позиционирование самих компаний, и в этом году Netflix, фильмы которого не пускают…
М. Шевченко:
- Apple запустила свою стриминговую платформу в этом году… Apple тоже стартовала с собственными сериалами, сразу собирая буквально сотни миллионов долларов…
А. Роднянский:
- Да, да, но при том, что они самые дешевые. Ну и совершенно понятно, что в этом году появились главные игроки этого рынка – это Дисней+ и Apple+, и Netflix вкладывает немыслимые совершенно миллиарды…
М. Шевченко:
- А вот говорят, что Netflix при этом убыточная компания сама по себе.
А. Роднянский:
- Да, она сама по себе находится в зоне минуса, что называется, в красных цифрах, но, поскольку эта игра, естественно, в длинную, и они пытаются использовать, прежде всего, концепцию заимствования денег, строительство компании, выхода на биржу, потому что они публичная компания, акции которой торгуются на рынке и доступны всем, с тем, чтобы в какой-то момент построив свою библиотеку прав, то есть, понимая, что они не получат теперь ни от Диснея, ни от Уорнер Бразерс, которая тоже запускает свою платформу… то есть, конкуренция совершенно невероятная…
Т. Канделаки:
- То есть, количество кантента, который мы будем видеть, с каждым годом будет только увеличиваться, потому что идет гигантская конкуренция за зрителя у самых сильных компаний мира?
А. Роднянский:
- Да, да, в ближайшие лет 5-6 точно. Пока кто-то из них не схлопнется. Потому что это же, понятное дело, пирамида и огромное количество вкладывающихся в развитие этих стриминговых платформ денег в каких-то случаях, без сомнения, даст результаты. Особенно это касается тех компаний, у которых все равно в руках свои библиотеки… Ну, понятно, что с Диснеем ничего плохого случиться не может – они просто развивают свои вселенные и открыли в этом году еще одну платформу. То есть, у них не только в кинотеатрах и по телевизионным каналам мира платным и бесплатным идет их кантент, но теперь еще и на стриминговой платформе. И первым сериалом у них не случайно стал «Мандалориц». Это сериал из вселенной, принадлежащей им с недавних пор, вселенной «Звездных войн»…
М. Шевченко:
- Есть мнение, что эти новые стриминговые платформы, которые позволяют создавать сериалы, которые по инвестициям в них и по качеству их съемок не уступают, а то и превосходят художественное кино, вытеснят окончательно кинотеатры как таковые…
А. Роднянский:
- Все верно. Это же и происходит. И огромное количество жанров, ранее очень популярных на киноэкранах, например, драмы, мелодрамы, исторические фильмы, приключенческие фильмы, они все мигрировали…
М. Шевченко:
- Александр Ефимович, вот у нас в последнее время достаточно такая тенденция установилась внятная на так называемое патриотическое кино. И даже существует такой заказ, фактически госзаказ, Минкультуры раздает достаточно большие гранты, по которым снимают невероятное количество фильмов, которые, на мой взгляд, можно смотреть, некоторые смотреть невозможно… я вот вспоминаю фильм про старостиху Василису Кожину, где в 1811 году дворянские там какие-то юноши и девушки качаются на качелях и говорят – а ты знаешь, в Петербурге появился новый поэт – Пушкин… А Пушкину в это время в реальности было 12 лет… Такие ляпы встречаются. Но в целом, как вы считаете, вот этот патриотический заказ на патриотическое кино, он может быть реализован творчески так, чтобы подобный заказ претворялся в искусство, а не просто в какие-то поделки?
А. Роднянский:
- Это самый, наверное, главный вопрос, который касается отечественного кинематографа и состояния дел в нем. Потому что, с одной стороны, конечно, если говорить о массовой аудитории, она, без сомнения, нуждается в своем кино. Потому что, сколько бы ни говорили о «Marvel», DC и прочих замечательных картинах, приходящих на наши экраны, наша аудитория традиционно, конечно, даже если так и не формулирует, нуждается в том, что называется, свои герои, свой взгляд на мир, своя система координат, своя история. Все то, что делает кинематограф тем клеем, который может объединять очень разрозненных людей в единый народ, в единое пространство культурное, да какое хотите. И, конечно, в этом смысле то, что мы называем патриотическим кино, слово-то можно воспринимать по-разному, играет колоссальную роль. Ну, конечно, можно говорить о большом количестве неудачных, плохо сделанных, очень наивных, вернувших наш кинематограф в состояние скорее 50-х годов… Почему 50-х? Потому что именно тогда еще, в ранние 50-е, Сталин сформулировал так называемую теорию, которая вошла в историю, как теория малокартинья. То есть, лучше меньше фильмов, да лучше, и про героев – там были фильмы «Кутузов», «Суворов», «Ушаков»… Конечно, какое-то количество фильмов, скорее, похожи на картины 50-х годов, наивные, клишированные, если хотите, фанерные…
М. Шевченко:
- А как вы, кстати, относитесь к творчеству известного блогера BadComedian, с которым заочно или даже очно министерство культуры спорило относительно его оценок разных фильмов, на которые выделялись огромные деньги… когда он открыто издевался просто над творчеством пропагандистского нашего… даже не знаю, как это назвать…
А. Роднянский:
- Ну, понятно, да. Если честно, я тогда, мне кажется, одним из первых выступил публично в его защиту, хотя, признаюсь, я небольшой фанат его этих высказываний. И смотреть два с половиной часа его программу на тему до чего плох фильм «Движение вверх», идущий всего лишь два часа, я не готов. Я пытался, если честно… Но фильм «Движение вверх» как раз не принадлежит, на мой взгляд, если уж говорить серьезно, к категории фильмов, которые стоит критиковать так уж…
М. Шевченко:
- Но не вы его продюсировали, Александр Ефимович?
А. Роднянский:
- К сожалению, не я, конечно. Я бы не говорил хорошо о своем фильме, поверьте…
М. Шевченко:
- Я знаю, я просто уточнил.
А. Роднянский:
- Эту картину продюсировал замечательный продюсер Леонид Эмильевич Верещагин, а делал Антон Мегердичев. По-моему, это здорово сделанная картина и как раз лидер в сегменте того, что вы назвали патриотическое кино.
Т. Канделаки:
- Ну, и «Т-34» тоже. И по кассе, и по результатам…
М. Шевченко:
- Ну, невозможно смотреть, Тина. Это просто поделка абсолютная…
А. Роднянский:
- Да, там очень много разного кино. Вы знаете, самое главное, что все равно уровень технологический очень растет. И умеет российский кинематограф, если речь идет о большом кино, очень много по сравнению с тем, что было 10-15 лет назад, когда только приближались к так называемому большому кино. Главное, за что справедливо критикует, в том числе, BadComedian этот кинематограф, это есть вторичность, второсортность, если хотите, его схожесть с большим Голливудом, его желание соответствовать и быть похожим на те кальки, которые уже много лет делают…
Т. Канделаки:
- Абсолютно согласна с тем, что да, мы, конечно, в этом смысле вторичны, но мы уже давно отказались от того, что можем задавать культурные тренды. Конечно, Голливуд задает все тренды и мы можем сколько хотим радоваться…
М. Шевченко:
- Почему мы отказались? Мы не отказались. У нас есть режиссеры, которые задают, вот Балабанов, Сокуров, культурные тренды, вполне, я считаю.
Т. Канделаки:
- А вот я хочу спросить – мировые тренды в масс-культуре задает в любом случае Голливуд, так? Как вы считаете, насколько велики шансы нашего кинематографа начать задавать мировые тренды в кино?
М. Шевченко:
- Смешной вопрос, правда, Александр Ефимович?
А. Роднянский:
- Ну, не только смешной, он естественный. Очень многие задают этот вопрос. Мне кажется, что русский кинематограф, как и в целом русская культура, сильна своими авторами. И у нас традиционно даже в самые плохие времена были выдающиеся авторы. И вот сейчас вы, Максим, назвали Александра Николаевича Сокурова и Алексея Балабанова, но в 90-е годы выдающиеся режиссеры были, сделавшие много фильмов, и в нулевые годы у нас много авторов серьезных – и Андрей Звягинцев, и Борис Хлебников. И вообще в этом сегменте мы традиционно сильны. И даже в этом году, я должен признаться, это на самом деле самое лучшее, что можно сказать о русском кино, самые яркие, на мой взгляд, картины сделали молодые кинематографисты, за которыми большое будущее. Яркие, я имею в виду авторские фильмы, про которые можно спорить, которые раскалывают аудиторию…
Т. Канделаки:
- Кого вы имеете в виду?
М. Шевченко:
- Тина, у меня вопрос на системные…
Т. Канделаки:
- Подожди, сейчас мы зададим этот вопрос. Вот о ком идет речь? Чье кино надо посмотреть, из молодых?
А. Роднянский:
- Ну, это и Клим Шипенко с фильмом «Текст» по книге Глуховского. Картина Нигины Сайфуллаевой «Верность», которая, на мой взгляд, современная, острая, неожиданная и провокативная драма, говорящая о женщинах сегодняшнях, о российских. Это картина еще одного ученика Сокурова «Мальчик русский» Александра Золотухина. Это в стиле стилистики самого Сокурова… Эта картина – победитель «Кинотавра» - тоже дебютанта, выпускника ВГИКа Бориса Акопова «Бык». Это картина Александра Лунгина, сына Павла Семеновича Лунгина «Большая поэзия». Это картина уже более возрастных режиссеров, но, конечно, замечательно, что работает по-прежнему один из самых бескомпромиссных и лучших российских и советских режиссеров Андрей Смирнов, который сделал свой личный и очень трагический роман под названием «Француз». Режиссер Юсуп Разыков сделал очень исповедальную и трогательную картину под названием «Керосин». Но это все фильмы я вам называю в сегменте так называемого ?? кинематографа…
Т. Канделаки:.
- Артхаузного…
А. Роднянский:
- Нет, это не артхауз. Они вполне себе доступные и спокойно воспринимаемые драмы, человеческие истории…
М. Шевченко:
- Александр Ефимович, вот, допустим, смотришь советский фильм «Живые и мертвые»… и ты веришь этому фильму. Смотришь современные фильмы про войну, которые снимаются по заказам, и просто не веришь им ни одной секунды. Почему так? Деньги тратятся огромное, а доверия к этому нет.
А. Роднянский:
- Я позволю себе один ответ на этот вопрос. Мне кажется, великий советский военный кинематограф в целом был гуманистичным, был человечным, он был сделан и рожден в основном людьми, прошедшими войну…
М. Шевченко:
- То есть, он не про сюжет, а про содержание?
Т. Канделаки:
- И про то, кто это делал?
А. Роднянский:
- Конечно. Они делали картины про невозможность войны. Они, как ни странно, самые страшные, самые жесткие, самые вроде бы бесчеловечные картины, которые были сделаны в советские времена, внешне, на экране, были сделаны…
М. Шевченко:
- «Иди и смотри» Элема Климова, например…
А. Роднянский:
- «Иди и смотри» удивительный фильм, конечно.
Т. Канделаки:
- Петра Ефимовича Тодоровского можем вспомнить…
А. Роднянский:
- Он тоже воевал. И Григорий Наумович Чурхай воевал… Это люди, которые знали, что война невозможна в повторении и они делали фильмы, конечно, содержательные, вы правы, прежде всего, про то, чтобы ее не было…
М. Шевченко:
- Спасибо, Александр Ефимович!
