Игорь Писарский: «Ребята, кончилось ментальное отшельничество»
Где-то прочел я апокриф о знаменитом пожилом профессоре-историке, специалисте по древнему Риму, заканчивающем книгу в блокадном Ленинграде.
Супруга уговаривала его во время бомбежек:
— Я тебя умоляю, спустимся в бомбоубежище.
Он, с неохотой отвлекаясь от рукописи, коротко интересовался: Зачем?
— Война! Ты понимаешь, война!
— Милая, после Третьей Пунической ни одна война меня не интересует.
Хотелось бы вот так жить в личном замке слоновой кости, сбежать в собственную «Внутреннюю Монголию», презрительно игнорировать жизненную суету, быть выше всего того, что обсуждают, предписывают, кликушествуют, прогнозируют.
Получается далеко не у всех. Но у некоторых-то получается. Гламурная киса, почесывая мурлыкающего шпица в модном ресторане на Патриках, может искренне удивиться:
— Цены на нефть упали? Что вы говорите? А разве нефть вообще что-то стоит?
Работяга, сдвинув набок ушанку, поинтересуется:
— Какой на хрен доллар? Вырос, не вырос, мне что с того?
Своими делами умудряются жить люди, своими интересами, без оглядки на мировые процессы.
Кризисы 98-го и 2008 годов, периодически возникающие припадки общемировой истерики то по поводу птичьего, то свиного гриппа, присоединение Крыма и решительный развод с Украиной часть нашего народа успешно проигнорировали. Ну, не до того им было.
Наукой занимались увлеченно как тот историк, или отчаянно, все забывая, влюблялись, или путешествовали по полгода в Гималаях каких-нибудь, или пахали до одурения, или, я не знаю, в тюрьме сидели.
Страшно сказать, множество людей в стране живут, вообще не обращая внимания на Путина!
Мне тут социологи рассказывали, как они в своих раскладах, общество условно делят по политическим предпочтениям: есть те, кто за Путина; есть те, кто против; и есть те, для кого его, считай, нет.
Ну, живут и живут люди параллельно Президенту, не пересекаясь. Другие у них дела и другие заботы.
Но тут грянул коронавирус и все, ребята, кончилось ментальное отшельничество. Больше остаться в стороне не удастся.
Влюбленные девушки и тюремные сидельцы, сумасшедшие профессора и бесстрашные путешественники, молодые и старые, бедные и богатые — вирус повлиял на жизнь абсолютно всех.
Если кто-то сейчас меня спросит на голубом глазу: Вирус? Какой вирус? — я, извините, не поверю. Этой мелкой неразличимой глазу твари диаметром 100 нанометров удалось сплотить человечество в противодействии ей так, как нас ничто не объединяло прежде.
Крепче политических интересов, экономических кризисов, культурного сходства и различий, крепче любых нерушимых скреп.
И, вы знаете, я полагаю, в этом глобальном вызове что-то есть. Ведь если нас сумело объединить (кто-то скажет: наоборот, разобщить и самоизолироваться — пусть так) наличие общего врага, то можно надеяться, что возможно объединение во имя иной общей благой цели.