Кашин: «Ленин мог бы остаться нашим Ататюрком, основателем государства»
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
Р. Голованов:
- Христос воскресе!
О. Кашин:
- Воистину воскресе! Давайте начнем не с коронавируса, а с Саакашвили.
Р. Голованов:
- Я вообще с другого подлеца хотел начать – с Ленина.
О. Кашин:
- Да что Ленин? Как раз про Ленина я прослушал наш сегодняшний спецпроект, где ваш покорный слуга, Николай Платошкин, Николай Сванидзе, другие люди рассуждали о том, насколько Ленин – важная фигура, великая фигура. Я тоже рассуждал и думал, до какой степени это на самом деле неинтересно. Понятно, Ленин – наш верховный сатана. И что к этому добавить? В 2020 году спорить о Ленине… Давайте уж о Саакашвили. Человек, сыгравший свою роль в нашей российской истории. Раньше в этой роли был, извините, Гитлер, проигравший последнюю войну с нашей страной, теперь в этой роли у нас Саакашвили. Понятно, что это соотношение Российской Федерации и Советского Союза – труба пониже и дым пожиже.
Какие заслуги у современного российского государства? Грузию победили, Саакашвили победили. И с тех пор, поскольку его победили, но лично не наказали, не повесили за известные органы, как говорил, по слухам, Владимир Путин, то, наверное, это какой-то не закрытый гештальт российского государства. Оно, конечно, наблюдает за судьбой Саакашвили сейчас, и я думаю, тот же Дмитрий Медведев, победитель Саакашвили, в своем бункере или замке потирает руки, наблюдая за тем, в какой балаган, в какой фарс превратилась судьба политика, которого вы, Роман, вряд ли помните, поскольку вы не либерал, не вращаетесь в либеральных кругах. Я помню, одно время в Москве среди либеральной общественности было модно любить Саакашвили как успешного реформатора (почему у Грузии получилось?). И вот у Грузии получилось – прозрачные полицейские участки, этот аэропорт красивый в Кахетии, по-моему, тюрьмы цивилизованные, про которые потом стало известно, что там практикуются пытки. В общем, такое крушение идеалов. А именно у этих людей в России есть такое свойство, когда идеалы рушатся, они за секунду до крушения от них отворачиваются. И вот те, кто учил нас, что есть пример успешной победы над коррупцией, успешной постройки демократии с нуля, теперь никакого Саакашвили в их поле зрения нет.
А я не сказал, почему мы о нем говорим. Потому что сегодня прошла информация…
Р. Голованов:
- И Саакашвили умер, как Ким Чен Ын?
О. Кашин:
- Упаси боже. И Ким Чен Ын не умер, между прочим, а ушел в состояние глубокой медитации, о чем сообщил северокорейский Твиттер.
Р. Голованов:
- Как раз ко дню рождения Ленина это очень полезно у них там, наверное.
О. Кашин:
- Роман, вы у нас отвечаете за религию, а я за поэзию.
Р. Голованов:
- А я думал, мы оба поэты, христиане.
О. Кашин:
- Это понятно. Я помню, как в 80-е, это был уже не самиздат, но в списках распространялись такие стихи: «Горбачеву снится сон, не на этом свете он… Приклонили все колени, входит вместо Бога Ленин». Подпольная народная поэзия. Как сейчас в Одноклассниках – как Ленин, великий, мудрый, добрый, судит Брежнева, Хрущева, Сталина и Горбачева. Я сам помню прекрасно, что не было всеобщего признания, что это какой-то злодей, диктатор и т.д. Действительно, носитель каких-то абсолютных ценностей – добра, света, гуманизма, чего угодно.
Такое детское воспоминание. 1985 год, перестройка начинается, но еще не гремит. Мы в детском саду играли допоздна, строили Мавзолей, по-моему. Уже пришли родители. И один ребенок говорит: «Ленин сдох». Другой говорит: «Как ты смеешь так говорить? Ведь Ленин – это самое святое, что у нас есть». Я скромно молчу. А мой папа маме того мальчика, у которого «Ленин – самое святое», говорит: «Знаете, а вот моя жена таким дерьмом ребенку голову не забивает». И мне стало так приятно, я так возгордился внутри себя – действительно, идеология отдельно от детства.
Мы носили на груди звездочки с его портретом, его портреты были на деньгах, памятники были. Ощущение было, что это какая-то константа. Не религия, конечно, но что-то такое. Вот есть какие-то нынешние идиоты у власти, а есть человек, который воплощает все идеалы. Шутки шутками, но если бы не разгул 90-х, если бы не такое гадкое, болезненное крушение Советского Союза, то Ленин бы мог и остаться такой фигурой, нашим Ататюрком, основателем государства, великим философом. Сейчас бы о нем говорили с почтением: вы за Путина, я против Путина, но вместе мы не ставим под сомнение Ленина.
Сейчас место Ленина в официальной народной памяти заняла, конечно, Великая Отечественная война. Вот это та святыня, которую трогать не положено. Тогда, 30 лет назад, Ленин был такой святыней. Я помню, каким шоком было, когда уже в 91-м году в журнале «Столица» была фотосессия мужика, похожего на Ленина, и он фигу показывал. И вот эта фига, которую показывает Ленин, это был шок – как же так, это святыня. Из того, что хорошее принесло крушение Советского Союза, конечно, крушение этой псевдорелигии Ленина. Потому что даже в 90-м году еще всерьез умные люди могли спорить: конечно, Ленин – это величина, Сталин плохой, советская власть – тоже так себе, а вот сам Ленин это идеал.
В этом же подкасте «Комсомолськой правды» был Лев Данилкин, автор книги о Ленине, безумно хорошей книги. У него одна проблема – он любит Ленина, и, описывая скрупулезно его судьбу, как никто никогда ее не описывал, он, к сожалению, слишком Лениным любуется. Поэтому к этой книге нужен, конечно, антидот в виде какой-то подборки документов, что ли. Боюсь, что уже в наше время молодежь начнет любить Ленина, а он любви не заслуживает.
Р. Голованов:
- За что его любить? Это мумия, которая лежит в центре…
О. Кашин:
- Это, Роман, вы понимаете как христианин. А для модной молодежи Ленин может быть пантократором солнечных пылинок, первым в истории ЛГБТ-активистом и т.д. Все может быть. Поэтому дай бог, чтобы тот осиновый кол, который вбила историю в могилу Ленина, действовал, по крайней мере, на территории России, которая в отличие от Запада уже пережила свою левую тоталитарную диктатуру, а Западу, возможно, такая диктатура еще предстоит.
Р. Голованов:
- А вы Ленина похоронить хотите?
О. Кашин:
- Я в нашей программе, бывает, ставлю себя на место Владимира Путина – как бы я поступил на его месте. Понятно, что он хранит внутри себя возможность похоронить Ленина на самый аварийный случай. Когда у тебя падает опять нефть, пришли украинцы куда-нибудь, еще что-то, нужно что-нибудь сделать такое, чтобы весь народ сказал: о! И на этот случай похороны Ленина хранятся. Но я боюсь, что эта идея уже протухла. То есть Ленин похоронен внутри нашего сознания. Понятно, это корпоративная ценность КПРФ, это личная история Геннадия Зюганова, но при этом, как в 90-е говорили, ну как же, Ленин так важен для половины населения страны. Сегодня такого ощущения нет. Ленин не важен ни для кого.
Я помню, как еще не убитый, молодой и популярный Игорь Тальков пел песню «Тебя связали кумачом и опустили на колени». Это рифмовалось, конечно, с «Ленин». А он спел: «Кровавый царь, великий гений». И потом объяснял, что заменил слово «Ленин» на слово «гений», чтобы цензура пропустила эту песню на телевидение. Это было 32 года назад. И если тогда уже можно было с эстрады петь «Ленин – кровавый царь», почему мы сейчас спорим, хороший Ленин или плохой?
Р. Голованов:
- А никто не спорит, кстати. Здесь даже спорить не о чем.
Олег, я с радостью ждал это 22 апреля. Потому что, с одной стороны, мы сегодня должны были, надев медицинские намордники, идти на участки и голосовать за поправки…
О. Кашин:
- Роман, мы с вами последние, кто об этом помнит.
Р. Голованов:
- Неправда. Вы телевизор не смотрите или вы меня обманываете?
О. Кашин:
- Я смотрю телевизор. И там есть реклама…
Р. Голованов:
- Там реклама поправок.
О. Кашин:
- И каждый раз, когда показывают рекламу, ты думаешь: да, поправки. Удивительно, когда вопрос: требуется ли сохранение исторической памяти? – и прохожие, такие серьезные бабушки, мужики какие-то, говорят: да, историческая память.
Р. Голованов:
- Я включил вчера вечером телевизор. Там идет о защите животных, как важно защитить животных. Но я не понимаю. Мы, с одной стороны, в Конституцию вносим эти поправки, а с другой стороны, у нас есть закон о вольерной охоте. То есть какой-то маньяк может войти в вольер, загонять там бедное животное, застрелить его и умыться его кровью. Какое-то чудовище может это сделать, а у нас в Конституции поправки о том, что мы должны защищать животных. Пожалуйста, задумайтесь. Этот закон нужно не то, что отменить, его надо через шредер пропустить и уничтожить навсегда. Никакой вольерной охоты! Вольерная охота – для маньяков.
О. Кашин:
- Я тоже согласен, что вольерная охота – для маньяков. Но когда мы такие вещи вписываем в Конституцию, действительно возникают спорные моменты. Хорошо, там права животных, а тут – вольерная охота. И как быть? И вы, Роман Голованов, идете в Конституционный суд. Проходит 10 лет, он доходит до рассмотрения вашей жалобы. И в итоге судья Арановский выносит особое мнение. Профанация какая-то. Сегодня на профессиональном сайте адвокатов большой материал на тему того, какая сейчас, в эту минуту, в этот день, Конституция актуальная, какая действующая – та, которая была до января, та, которая была после принятия поправок, или нужно ждать голосования? Никто не понимает. Какая Конституция верна? Та, которую в виде своих ежедневных декретов выпускает Сергей Собянин – самоизоляция, пропуска и т.д. Сегодня Собянин хорошо сказал, что нужно московскую систему пропусков на всю Россию распространить. Вы знаете, я не из тех, кто ругает министра Сердюкова за то, что он был в мебельной торговле или что-то не так делал в армии. Все он нормально делал в армии, своим нынешним обликом она во многом обязана ему, он был молодец. Но я тоже помню, как в каких-то дальних гарнизонах военные говорили: Сердюков приказал поставить счетчики для воды, у нас колодец в части, и что, нам на колодец примотать этот счетчик? Тоже как-то непонятно.
И вот эти пропуска. Хорошо, в Москве – понятно, QR-коды. Но живешь ты в деревне Кашино Красноярского края, и тебе приказ из Москвы – ввести в деревне пропускную систему с QR-кодами.
По факту перед нами еще один эпизод этой вечной борьбы башен коронавирусных. Хорошо, сегодня мы видели усиление Собянина. Но как это будет на практике, и зачем это на практике? В Петербурге до сих пор нет QR-кодов, насколько мы понимаем, хотя там тоже тревожно. Меня поразило. Есть такие символические вещи - как в Америке, в Нью-Йорке, в центральном панке трупы складируют. В Петербурге делают клинику в «Ленэкспо» - в том месте, где летом должен был проходить Петербургский экономический форум, такой главный фетиш российского госпитализма. Теперь там будут стоять койки с людьми, у которых в горле будет торчать трубка искусственной вентиляции легких. Это очень сильный образ.
Р. Голованов:
- Олег, с одной стороны, вокруг гуляют эти цифровые пропуска, где QR-коды… Кстати, я записался в церковные волонтеры. Это очень интересная история. До Пасхи я сидел дома, полтора месяца вообще никуда не выходил. Я считаю, что мой карантин закончился, я больше никого ни к чему не буду призывать. И я записался в волонтеры. Надев маску, перчатки, хожу, разношу продукты.
О. Кашин:
- Надев маску, перчатку и получив печать антихриста в виде QR-кода.
Р. Голованов:
- У меня есть какой-то набор цифр, который мне выдали в «Комсомольской правде», с которым я могу ходить. А так у меня есть справка из храма, что я волонтер, и то, что я могу передвигаться. Вот я из «Пятерочки» таскаю продукты в храм, чтобы потом люди могли получить какую-то провизию – или бабушки не могут выйти на улицу, или многодетные семьи просто не могут закупиться. Я к тому, что наконец-то вернулся к людям, смог с ними общаться вживую.
Я сегодня поймал себя на мысли, что меня узнали на улице, выловили и пожали мне руку. Мне стало страшновато, скажу честно. Подумал, а вдруг я домой принесу какую-нибудь заразу? Мне впервые на улице кто-то незнакомый пожал руку. Честно скажу, я немного труханул, а потом подумал: а чего страшного-то?
О. Кашин:
- Умереть, наверное, страшно все-таки. Я понимаю, Роман, что вы верите в вечную жизнь…
Про руку два соображения. Первое. Про нечистую руку. Интересно, насколько советское всё античеловечно. Потому что такой стандартный штамп из мемуаров и про Ленина, и про Сталина. Ленин или Сталин пожал мне руку – теперь я руку не буду мыть два года.
Р. Голованов:
- А я, наоборот, побежал руку мыть.
О. Кашин:
- Второй момент, извините, тоже бытовой. Я иногда рассказываю про свою лисичку, которая ко мне приходит, я ее кормлю. Так вот, сегодня лисичка в благодарность мне накакала на садовом участке. И я ее какашку, извините, собирал руками (ну, через пакетик). Было неприятно все равно. И тоже потом долго и тщательно мыл руку - так, как будто бы мне ее пожал Владимир Ильич Ленин.
Р. Голованов:
- Так вот, мой первый выход в люди состоялся. Но скажу, что к этому нужно привыкать заново - к общению с людьми, когда тебя просто где-то останавливают, чтобы поговорить. Потому что одно дело, когда пять кассиров из «Пятерочки», к которым ты привык, там очередь постоянно из твоих соседей – ты привык. Куда-нибудь приехал – более-менее этих людей ты знаешь. А вот к общению с людьми незнакомыми, которое происходило раньше каждый день, сейчас нужно возвращаться морально.
О. Кашин:
- Роман, а знакомые что, не могут быть заразными?
Р. Голованов:
- Почему-то морально их не боишься.
О. Кашин:
- Нет, как раз стандартная тема из фильмов ужасов – когда… «Гостья из будущего». Выходит к тебе Коля Герасимов, а это не Коля Герасимов, а космический пират. Старик, мы с тобой съели пуд соли, - а в нем уже сидит «чужой». Или во мне сидит «чужой», и сейчас его съест. Это ощущение, что мы все оказались в каком-то большом фильме ужасов.
Р. Голованов:
- Я о себе только могу говорить. Со своими знакомыми, кого я знаю, вообще… Знаете, Господь иногда смиряет, когда ты такое говоришь, но здесь я еще раз произнесу. Мне не так страшен этот вирус, мне больше экономические последствия страшны, когда все рухнет, когда люди не смогут нормально существовать, и к чему это приведет. В России гибнет по 5 тыс. человек за день, по 800 человек гибнет в Москве за день. Когда приводят сводки коронавируса, думаешь: Господи, а от других болезней что, не умирают?
О. Кашин:
- Слушатели меня поправили. В Петербурге много выставочных заведений, и питерский форум переехал в Экспофорум, по-моему.
Р. Голованов:
- Сейчас у нас – слово пастыря. Зачитаю с сайта «Патриархия.ру»: «Отошел к Господу настоятель Богоявленского кафедрального собора протоиерей Александр Агейкин. Он ушел на 49-м году жизни. Осложнения вызвал коронавирус». Царство небесное и вечный покой.
Мне бы хотелось зачитать одну из цитат отца Александра, которая сейчас особенно мощно звучит. «Первично – это общение человека и Бога. В его руках жизнь. Можно спрятаться, забаррикадироваться где угодно, пересидеть. Но это тоже не гарантирует, что тебя не затронет эта болезнь. А если все будет действительно очень серьезно и страшно, то как ты будешь жить с тем, что большинство твоих друзей уже не с тобой, а ты прятался? Ты даже не пытался им помочь, просто самоизолировался. Это поощрение эгоизма. Я самоизолировался. А с кем я буду дальше жить – самоизолироваться от Бога?»
Это интервью за 24 марта 2020 года.
О. Кашин:
- Роман, я вижу эту цитату в соцсетях, в том числе у атеистов, которые показывают пальцем и пишут: вот дурак, теперь умер. Это, конечно, кошмар, насколько люди не понимают вот такого отношения к жизни. Мы с вами понимаем, но вы как более понимающий мне скажите. Да, понятно, ты – христианин, ты не боишься смерти, ты идешь и честно умираешь.
Р. Голованов:
- Почему не боишься? Очень боишься.
О. Кашин:
- Да, ты христианин, но у тебя семья. Это светская составляющая. И ты со своим бесстрашием, со своей самоотверженностью по факту бросаешь семью. Это хорошо?
Р. Голованов:
- Увы, это служение.
О. Кашин:
- У батюшки остались дети.
Р. Голованов:
- Есть страничка в Инстаграме r_golovanov. Заходите на страничку, там висит первый пост. Там изображение отца Александра, его цитата. И в конце важный текст, что у батюшки остались его матушка, а также три дочери. И там номер карты матушки. Мы как христиане, как вообще добрые люди, надеюсь, поможем, не бросим. И Господь не бросает. Может быть, через нас он помогает. Он не оставляет даже в эти сложные моменты.
Олег, ты можешь выйти в магазин и подхватить этот коронавирус. И у тебя останется семья.
О. Кашин:
- Роман, вы меня даже не агитируйте, потому что я, надеюсь, понимаю. На самом деле мне безумно не нравится, что сегодня в пространстве общественной мысли не хорошим, но приемлемым тоном считается как-то выделять верующих из общей массы группы риска – что вот идиоты, ходят по домам и т.д. Сегодня – день рождения Ленина. И пожилые коммунисты во главе с Зюгановым нормально толпятся возле Мавзолея, между прочим, на Красной площади.
Р. Голованов:
- Их надо разогнать за это.
О. Кашин:
- Роман, ваша полицейщина – разогнать…
Р. Голованов:
- Подождите. Я просто видел Осетию, что там творилось, когда митинг собрался. Если собираетесь отметить день рождения Ленина – добро пожаловать в руки ОМОНа.
О. Кашин:
- Кто же Геннадия Андреевича разгонит? Он же памятник.
Р. Голованов:
- Его надо вместе с Лениным разогнать.
О. Кашин:
- Геннадий Андреевич только что, в это воскресенье, вешал свою физиономию на сайте КПРФ с подписью «Христос воскресе». Он понимает, насколько бестактно сегодня его появление в большой компании коммунистов на Красной площади? Это не круто.
Р. Голованов:
- С нами на связи в Zoom Илья Евграфов. Вы из какого города?
Илья?
- Город Москва. Из полнейшей самоизоляции приветствую вас. Спасибо вам за практику, которую вы организовали. Я имею в виду такой необычный формат Zoom-конференции. Наверное, многим гражданам, которые находятся на вынужденной самоизоляции, этого не хватает.
О. Кашин:
- А в этом окошке кто?
- Меня Тимур зовут.
О. Кашин:
- Вы откуда?
Тимур:
- Я из города Москвы.
О. Кашин:
- Скажите, как вам в этом цифровом концлагере живется? Вы ненавидите Собянина, понимаете Собянина или нейтрально относитесь к Собянину?
Илья:
- Хотел бы сказать, что ситуация довольно противоречивая в городе. Как мы понимаем, власти довольно половинчатую политику проводят в осуществлении мер по ограничению распространения коронавируса, зачастую, наверное, некоторый неоправданный комплекс мер. Однако, то, что сейчас происходит в Москве, в какой-то степени это необычно.
Р. Голованов:
- Что, пожестче надо было всё ввести?
Илья:
- Я думаю, что здесь дело не в закручивании гаек, а еще одной ключевой проблемой этого вопроса является то, что у нас граждане достаточно безответственно относятся к соблюдению режима личной самоизоляции.
О. Кашин:
- Вы про шашлычников условных?
Илья:
- Дело не только в шашлычниках. Я хотел бы сказать не только о жителях города Москвы, но и о жителях регионов страны, которых последствия этой инфекции еще не так сильно коснулись, но, тем не менее, в регионе наблюдается тоже довольно сложная ситуация. Граждане не соблюдают режим самоизоляции.
О. Кашин:
- Всякое бывает. Город Сыктывкар, который, по-моему, уже один большой чумной барак. Тимур, а вы как считаете?
Тимур:
- Я считаю, что комплекс мер, которые принимает государство с точки зрения правового характера, его можно оценивать по-разному. Возможно, государство не успевает. Ведь многие претензии общества заключаются в том, что какие-то меры являются неправовыми, что-то необходимо оспаривать и т.п. Но государственная машина не всегда может успевать за теми обстоятельствами, которые происходят в жизни, и как они развиваются. Ведь с коронавирусом борется практически весь мир. И, возможно, меры правового регулирования опаздывают за мерами, так же как и меры медицинские. Ведь у нас нет однозначного лекарства от коронавируса. И, возможно, когда упрекают власть, в том числе московскую мэрию, в том, что какие-то меры преждевременны, необходимо понимать, что государственный механизм регулирования этого правового поля опаздывает.
О. Кашин:
- Я с вами не соглашусь. Как раз Москва, по-моему, опережает весь мир. Потому что во всем западном мире есть требование, чтобы праву следовать, а здесь просто право отменили.
Р. Голованов:
- Олег, вообще-то право отменили по всему миру.
Тимур:
- Олег, закон самосохранения – это первичный закон. И никакой другой писаный закон выше этого стоять не может.
О. Кашин:
- Тогда это Сомали, где закон джунглей выше любого закона, там нет государства.
Тимур:
- Мы говорим о законе самосохранения. Это первичный закон, он вечен. Он важнее любого другого писаного закона.
Р. Голованов:
- Олег, скажите, что определяет сильное государство? Что оно должно сделать, чтобы оно было сильным?
О. Кашин:
- Граждан должно уважать и беречь.
Р. Голованов:
- Оно должно сохранить жизни своих граждан.
О. Кашин:
- Хорошо, Роман, кого посадили за давку в метро неделю назад?
Р. Голованов:
- То, что произошло, это ужас. Я надеюсь, тот, кто это все устроил, понес ответственность. Возможно, нам этого не показали…
О. Кашин:
- На него наорал Путин, как на наследного принца Саудовской Аравии.
Р. Голованов:
- Помните, помножить на ноль… Как демократию помножили на ноль, я надеюсь, так и того, кто допустил эту ошибку, тоже подвергся такому наказанию, что у него сейчас болит одно место.
О. Кашин:
- Спросим Тимура и Илью. Насколько вы дуреете в своих домах? Потому что очень трудно в четырех стенах месяц сидеть.
Илья:
- Нисколько не одурел. Стараюсь по максимуму это время использовать для саморазвития, для работы. Никто дистанционный вариант трудовой деятельности не отменял.
Тимур:
- У меня нет времени дуреть и нет желания. У нас есть много прекрасной литературы, которую можно изучать.
О. Кашин:
- Мои читатели пишут: «Олег, спросите Тимура, почему эта бюрократическая машина в других случаях законы в трех чтениях могла штамповать за полчаса, а здесь почему-то она отстает. В чем дело?» И я соглашаюсь. Те же поправки с обнулением – в течение дня. А собрать Госдуму, даже в Zoom, чтобы она проголосовала за эти QR-коды, почему-то не могут.
Тимур:
- Возможно, еще не принято решение. Если проект законопроекта формируется определенное время, для этого нужно получить правовое заключение, подготовить рабочую группу. Соответственно, ты выходишь уже с конкретным предложением, которое практически обсуждено.
О. Кашин:
- В итоге вы живете с указами мэра, абсолютно ни на чем не основанными.
Тимур:
- Я говорю о том, что в данном случае, скорее всего, в мэрии нет единого понимания о том, какие именно меры надо принимать. Возможно, какие-то и принимаются ошибочно, но только из-за того, что государственная машина не успевает, так же как и медицина не успевает излечивать людей от коронавируса.
Р. Голованов:
- Мы вообще в какой-то новой реальности живем.
О. Кашин:
- Давайте обратимся к Татьяне из Перми. Татьяна, как у вас в городе – пропуска и всякая полицейщина есть или далеко от Москвы, поэтому посвободнее?
Татьяна:
- У нас в Перми все гораздо проще. Мы, конечно, как и вся Россия, моем руки, носим маски, оглядываемся и убегаем от патрулей. Но, несмотря на то, что мы в первых рядах по самоизоляции во всех списках, честно говоря, я мою руки перед выходом на работу и приходя с работы. Но мы не москвичи, никаких выплат у нас нет. Я сейчас слушаю Тимура и понимаю, что до нас это дойдет года через два – все эти правила, все эти пропуска, ну а выплаты, наверное, придут еще позже.
О. Кашин:
- Нет ненависти к москвичам? Как смотрит на них остальная Россия, на то, что они бесятся с жиру, может быть?
Татьяна:
- Вы правильно сказали. Я не могу быть объективной, присоединиться ко всем пермякам, в Москве у меня есть и родственники, и друзья, поэтому я москвичей люблю, часто там бываю. Но действительно на периферии сейчас потирают руки и смеются над тем, как москвичи поехали по домам.
Илья:
- Информация для Татьяны. Сегодня прошла информация о том, что еще в 21 субъекте Федерации будет внедрена система цифровых пропусков, буквально в ближайшие дни это будет 7 субъектов, насколько я знаю, Центрального федерального округа, а дальше будет распространяться на Приволжский и т.д. Поэтому они с нашей «тюрьмой и каторгой» познакомятся.
О. Кашин:
- Татьяна, допустим, у вас есть свободная квартира в Перми. К вам приезжает москвич сейчас, чтобы снять квартиру. Вы ему сдадите или скажете: пошел вон к себе в Москве, негодяй?
Татьяна:
- Обязательно сдам. По высоким ценам, если получится.
О. Кашин:
- Да, все говорят, что цены задирают в регионах. Дачу, которую можно было снять за 50 тысяч, теперь снимают за 200 тысяч в месяц.
Тимур, но ведь эти решения, указы мэра Москвы любой суд разнесет в пух и прах, потому что они не основаны ни на каком законе.
Тимур:
- Я вам вопрос задам. А у нас подсудность московских судов или лондонского суда будет рассматриваться?
О. Кашин:
- Упаси боже. Естественно, московского суда.
Р. Голованов:
- Мы с адвокатом Ольшанским как раз на эту тему говорили. Я спросил: «Леонид Дмитриевич, а как судить-то будут? Вот есть московские штрафы, но действуют федеральные законы над всем этим. Как судить – по региональным или по федеральным законам?» Он мне говорит: «Вслушайтесь в то, что ответил пресс-секретарь Верховного суда. Да, эти законы действуют, но если вы пойдете их оспаривать на федеральный уровень, то, возможно, вы эти штрафы сможете снять».
У меня такой вопрос. Когда кто-нибудь из тех, кто сейчас был оштрафован, попробуем это сделать… Можно такой эксперимент провести – оштрафоваться и попробовать с себя этот штраф снять через суд. Получится или нет?
О. Кашин:
- Попробуйте, Роман.
Р. Голованов:
- А как? У меня есть код, я не могу это сделать.
О. Кашин:
- А вы без кода выйдите из дома и попробуйте. Я говорил, еще до так называемого Иисуса (так с этим Иисусом и получилось), что будут штрафовать за переход улицы в неположенном месте, за мат в адрес полицейских, за какие-то такие вещи, которые в законах уже есть. Потому что реально всё – правовой беспредел.
Р. Голованов:
- Этот так называемый Иисус – провокатор.
Тимур:
- Не в том дело, что я выступаю за репрессивные меры со стороны государства. Я лишь выступаю за здравый смысл. Если когда-то здравый смысл и инстинкт, и это позволит самосохраниться каждому человеку, не заболеть лишний раз и не перенести дополнительную нагрузку на медицинские учреждения… Если какие-то государственные меры и наше несовершенство законов в какой-то части немножко запаздывает, то есть совершенствование закона запаздывает, я не считаю, что это проблема. Главное, чтобы эти репрессивные меры не перегибали. Чтобы не было неограниченного права на гражданское преследование людей.
О. Кашин:
- Никто же не стоит на страже, нет никакого даже Общественного совета формального. И о том, что новое происходит, мы узнаём от заместителя министра информполитики Москвы. Ты кто вообще, заместитель министра? Нет тебя в правовом поле.
Тимур:
- У нас же есть адвокатура. Например, почему адвокатура, кто-нибудь из представителей, не соберутся вместе и не сделают заключение о соответствии либо несоответствии действующих законов? Такого мы с вами не видим.
Р. Голованов:
- Все очень просто. Потому что на это наплюют.
О. Кашин:
- Я читаю адвокатов нашего политкруга, которые просто хватаются за голову (Бадамшин, Пашков), что просто это вообще нигде… Есть же решение президиума Верховного суда от 21 апреля – обзор по отдельным вопросам. Оно доступно на сайте Верховного суда. Сейчас идет в поле юриспруденции даже не борьба, а выяснение, что это такое и как с этим быть. Реально ответа у людей нет. У людей даже нет ответа, какая сейчас действует Конституция, какого года, какого дня.
Тимур:
- Так же как и у медицины нет ответа, как бороться с коронавирусом.
Р. Голованов:
- В летопись надо внести нашу поправку. Теперь наши слушатели могут к нам присоединяться через Zoom, заходить на соцсети Радио «Комсомольская правда», на соцсети Олега Кашина, и там ищите возможность, как присоединиться к нам. Мы вас выведем, с вами поспорим, поговорим. Вы сможете все гадости нам в лицо наговорить и наконец-то победить или Романа, или Олега.