Кашин: «Собянин подмигивает нам, что его заставляют снимать карантин, а он не хочет»
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
Р. Голованов:
- Летописцы земли русской Олег Кашин, Романов Голованов. И вот уже полусамоизоляция, что ли, у нас здесь в России?
О. Кашин:
- Ну как сказать? Во-первых, отделяйте Россию от Москвы. Потому что это две разные планеты. Есть Россия, есть Москва. В Москве полусамоизоляция. И в Москве сегодня, как мы наблюдали по разговору, что характерно, по спецскайпу кремлевскому, разговор Путина и Собянина. В Москве снимают ограничения. Хотя это выражение можно сопровождать каким-то хохотом. Потому что Сергей Собянин объявил, что москвичам разрешат гулять по графику. Вы меня знаете, я всегда слежу внимательно за языком власти, языком пропаганды.
Р. Голованов:
- Давайте этот язык послушаем. Сначала мы слушаем Собянина про смягчение самоизоляции, которое наступает в Москве.
С. Собянин:
- С 1 июня раскрыть не только продовольственную торговлю, но и непродовольственную торговлю. Всю непродовольственную торговлю. На всякий случай, там работает около 300 тысяч человек. И плюс, конечно же, населением востребован целый ряд товаров, которые они не могут по электронной почте получить, это целый сектор серьезных услуг и экономики. Второе – раскрыть часть бытовых услуг, которые не требуют длительного контакта с человеком. Это прачечные, химчистки, ремонтные мастерские и так далее. Это тоже важная такая услуга. Ну и, пожалуй, самое главное для граждан – получить возможность выйти из дома, прогуляться по улице, в сквере, в парке и так далее. Очень непростое решение.
О. Кашин:
- Да, действительно, язык пропаганды. И мы знаем прекрасно, что они – власть, властные медийщики, спичрайтеры, - конечно, научились всем этим прикольчикам. Типа – отрицательный рост, хлопок, задымление. В общем, не говорить вот это зловещее, клеймящее и с тюрьмой ассоциирующееся – прогулки по графику. Собянин бы мог уж придумать какую-нибудь красивую формулу. Поэтапное дарование свобод, еще что-нибудь такое красивое. И речь о том, как мне кажется, что Собянин сознательно заострил и сознательно сказал про график прогулок.
Как это выглядит? Сидит мэр и главный энтузиаст долгого, если не вечного карантина, который еще неделю назад говорил, что все очень надолго. И напротив него сидит его начальник, который требует, чтобы ко дню Парада Победы все уже было снято и все бы закончилось. Собянин в заложниках. Собянин сопротивляется. Собянин подмигивает нам, что его заставляют снимать карантин, а он не хочет. Он готов довести все до профанации, до абсурда, чтобы люди понимали, что это конфликт во власти. Так я это политологически вижу.
Р. Голованов:
- Ой, давайте про график послушаем.
О. Кашин:
- «А все, что не по графику, на фиг, на фиг, на фиг…»
С. Собянин:
- Вот если одновременно сказать: ну, давайте теперь гуляем как хотим и где хотим и сколько хотим, я просто боюсь, что на улицах Москвы будет примерно как на первомайской демонстрации. Поэтому мы предлагаем сделать это в тестовом режиме. И сделать график, когда граждане, проживающие в тех или иных домах, могут выходить на прогулки. Сделать максимально простую схему и доступную. Но все-таки чтобы не все враз. И вот так неделю-другую пожить, посмотреть, как ситуация будет развиваться.
О. Кашин:
- Реально, Роман, понятно, что на медийной защите мэрии стоит миллион людей, которым мэрия платит. И именно поэтому они такого никогда не скажут, а я скажу. По-моему, очевидно, что Собянин дичайшее сопротивляется. У меня даже есть притча такая. Я давным-давно общался с тогда сенатором Федоровым, который в 90-е был начальником всероссийской ГАИ. И он рассказывал, что он был против переименования ГАИ в ГИБДД. А почему-то Ельцин хотел отказаться от этого советского названия. И тогда этот Федоров решил, чтобы убедить Ельцина, что эта мера не нужна, предложить новое название ГИБДД – ФСБДД, чтобы Ельцин подумал: да, ерунда какая-то, нам не нужно второе ФСБ, и оставил бы ГАИ. Но еще на стадии министра МВД, по-моему, Рушайло был тогда, эту идею зарубили.
Очевидно, что Собянин ровно так же себя ведет. Он хочет оставить карантин, но его заставляют карантин отменять. Поэтому он это доводит до абсурда. Сергей Семенович, мы понимаем, на что вы намекаете. Мы понимаем, насколько вам тяжело. И понятно, вот этот образ палача и тюремщика, который вам навязывают, вы доводите до абсурда. Это естественная линия защиты для вас. Здесь вопросов нет. Это позиция Олега Кашина из Лондона.
Р. Голованов:
- А теперь Роман Голованов из леса. Люди дуреют, когда сидят дома. Людям уже хочется на улицу. Здесь Олег К. из Лондона нам говорил на радио, что мы получим какие-то минимальные плюшки в виде того, чтобы сходить позаниматься спортом, погулять. Небольшой магазинчик, в который мы можем сходить и купить стройматериалы, чтобы дома сделать ремонт. Вот это примерно и дают нам. Ведь не идет речь о том, что все, завтра снимается полностью самоизоляция, вы все выходите на улицы и можете идти на работу и делать что хотите, опять устраивать толкучку в метро. Ведь не про это же речь. Речь про то, что вы можете сходить, погулять. И теперь товарищ сержант вас не отловит и не будет…
О. Кашин:
- Он скажет: у вас по графику прогулка с 5 утра до 7, а вы в 8 вышли. Вот так скажет товарищ сержант.
Р. Голованов:
- А какой будет этот график – вы уже знаете?
О. Кашин:
- Нет, мы не знаем. Но сказали, что ранним утром будет без ограничений, а в течение дня какие-то специальные цифры.
Р. Голованов:
- Придется всем превратиться в жаворонков, чтобы сходить с утра и погулять. Это очень полезно, кстати.
О. Кашин:
- Или завести коллективную собаку. Собака такая: я уже не хочу какать! А пятый сосед: нет, собака, пойдем!
Р. Голованов:
- А зачем собака-то нужна? В законе прописано: животное. Ты можешь посадить себе на руку хомяка и ходить вокруг дома с хомяком. И сказать: я выгуливаю своего хомяка.
О. Кашин:
- Роман, вы – мой воображаемый лось. Я ни разу вас не видел, но исхожу из того, что вы существуете.
Р. Голованов:
- Вон там есть лосиные какашки, потому что сюда лоси приходят.
О. Кашин:
- А у меня лисичкины какашки. У нас сегодня программа о какашках. Лисичка мне накакала на крышку моего гриля, к сожалению.
Р. Голованов:
- Про что наша программа, мы уже поняли давно. Еще Никита Сергеевич Михалков нам все объяснял.
О. Кашин:
- В общем, резюмируем. Действительно, понятно, что они гонят к параду. И до 24 июня в процессе подготовки парада таким ночным мэром Москвы будет министр обороны Сергей Шойгу. Потому что понятно, что парад – приоритет. И если что-то не так с коронавирусом, тем хуже для коронавируса.
Р. Голованов:
- Кстати, про парад. Тоже есть история.
С. Собянин:
- Мы все организационные, технические мероприятия вывели с Министерством обороны. Мы полностью готовы для проведения репетиции и последующего проведения парада. Все конкретные организационные мероприятия, которые необходимо доработать уже с точки зрения организационных мероприятий непосредственно в день парада, доработаем вместе с Администрацией президента и Министерством обороны. Также доложу вам об этом.
О. Кашин:
- Вот, когда в Москве появятся многие, не тысячи, но сотни солдат – без масок, без всего, всякое…
Р. Голованов:
- А с чего вы взяли, что они будут без масок? Может быть, они в противогазах пойдут?
О. Кашин:
- Какие противогазы, Роман? На оригинальном параде 1945 года не было противогазов. А мы знаем тягу российской власти к косплею. Даже вот эта форма нынешняя парадная Министерства обороны, которая скалькирована с советской формы, которую, в свою очередь, как гласит легенда, Сталин подглядел во МХАТе на спектакле «Три сестры». Ему понравились мундиры Тузенбаха и кто там еще. И он сказал: сделайте такие же, чтобы даже и пуговиц было так же. Понятно, что это новое издание царских мундиров в сталинской аранжировке. И теперь уже третья серия жизни вот этого старого русского мундира. Тоже такой постметамодерн.
Не будет противогазов, естественно. Интересно, я бы на самом деле лошадок добавил. Тем более, как мне написали туркменские товарищи, оказывается, прямой потомок жуковского жеребца, на котором маршал Жуков принимал Парад Победы, живет в Ашхабаде. А помните, Роман, вы были молодой тогда, парад 2010 года, когда туркменский полковник на коне ехал. И это было самое красивое. На этом настоящем туркменском коне. Мы знаем, что гордость туркменского народа – это ковры, дыни и кони. Кони у них гениальные совершенно. И если Гурбангулы Бердымухамедов одолжит маршалу Шойгу коня, я думаю, будет очень круто.
Р. Голованов:
- Я помню этот год. Мы с отцом тогда возвращались с рыбалки. И был Парад Пообеды по телевизору.
О. Кашин:
- Кстати, а кто был наш президент тогда? Давайте еще раз передадим ему привет. Не Путин же, как ни парадоксально. Не было Путина тогда.
Р. Голованов:
- Мы все знаем, кто за вами стоит, какая башня Кремля.
О. Кашин:
- Ну какого Кремля, Роман? Нас не пускают в Кремль уже давно. Мой президент заперт в Плесе, по-моему.
Р. Голованов:
- Мы сейчас вещаем с удаленки. Может, нас заглушают?
О. Кашин:
- Да, и Владимир Путин сквозь вой глушилок нас слушает и наблюдает за нами. Понятно, что все это шуточки. Нас и так дразнят, что шоу у нас юмористическое. Действительно, очень странно выглядит, как мне кажется, это негласное противостояние московских и федеральных властей. Я и боюсь, и с интересом и любопытством жду, что как-нибудь оно прорвется каким-нибудь скандалом, когда уже не Путин будет ручку бросать на стол, а Собянин будет в свой телевизионный экран бросать ботинок, из серии «что ты мне говоришь такой, Владимир Владимирович?».
Кадыров ожил и опровергает свою болезнь. Интересная история, показали вчера его, как он появился на заседании в Грозном. Потом это видео с ресурсов ЧГТРК удалили. Потому что Кадыров, конечно, сидел за столом, но в руке у него был катетер, который, видимо, как-то питал его какими-то либо веществами, либо кислородом, мы не знаем чем. Но так или иначе, сегодняшний день глава Чечни посвятил опровержению своей болезни. Я процитирую, это надо читать голосом героя Владимира Сорокина, который говорит про Бобруйск. «Если даже я заболел, в мире миллионы людей заражены коронавирусом. Десятки тысяч умерли. Я что, не человек? Не имею права заболеть? Не имею права поставить капельницу и поднять иммунитет? Я абсолютно здоровый человек».
Буквально: во-первых, я не болел. Во-вторых, я уже выздоровел. Действительно, судя по всему, как я понимаю все это дело. Он, действительно, болеет. Он, действительно, не может позволить себе сказать, что он болеет. Потому что падишахи не болеют. Земные божества не могут болеть.
Извините за такую параллель, хотя это, я думаю, может быть, ему будет приятно, что его ставят вровень со Сталиным, - во всех мемуарах про смерть Сталина, даже если ты был ребенком и узнал, что Сталин умирает, у всех было главное потрясение не новость о смерти, а медицинские бюллетени, подписанные доктором Мясниковым-дедушкой, где было сказано, что в моче у товарища Сталина появились красные кровяные тельца. Оказывается, у товарища Сталина есть моча. Это был шок для советского общества. Здесь – то же самое. Оказывается, Рамзан Ахматович болеет.
Р. Голованов:
- Но в этом ничего страшного нет. Болеет Рамзан Ахматович и болеет. Это обычный человек, который может, как и вы, как и я, взять и пустить соплю в платок. Что в этом плохого?
О. Кашин:
- Роман, маленькая ремарка на полях. Вы говорите: ничего страшного, если Рамзан Ахматович болеет. Я продолжу. Если хороший человек более, это страшно.
Р. Голованов:
- Нет, я имею в виду, что ничего страшного в том, что вы это рисуете как какое-то…
О. Кашин:
- Мы уже без упора на Кадырова, как раз у российских горцев по обе стороны Кавказского хребта, и у закавказских, конечно, другое представление о допустимом с точки зрения того, как ты показывает себя людям. Вы говорите: сопля. Нет, конечно. Для джигита сопла – это позор, позор! Нет, как раз я думаю, что нет.
Давайте еще раз послушаем, он говорит, что «я что, не человек, не имею права заболеть? Но я абсолютно здоровый человек». То есть он опровергает или подтверждает? Непонятно.
Р. Голованов:
- В любом случае, каждый из нас может заболеть. И ничего постыдного в этом нет.
О. Кашин:
- Давайте срочно менять тему. Чего-то мне уже не по себе, даже несмотря на весь радикализм. Давайте срочно перенесемся из солнечного Грозного в пасмурный Кронштадт.
Р. Голованов:
- Расскажите нам, что случилось там.
О. Кашин:
- Сегодня там переквалифицировали уголовное дело против молодых людей, жаривших сосиски на Вечном огне, в надругательство над местами захоронения. Наверное, вы меня спросите, это скандал, про него говорят по телевизору, очередное кощунство. Опять же, посоле истории с «Бессмертным полком» и так далее. И вы меня спросите: а почему же надругательство над захоронением, а не, допустим, реабилитация нацизма, как сейчас модно? А я вам отвечу. Потому что в России, в бывшем Советском Союзе есть тысяча Вечных огней. И когда падает метеорит, вероятность, что он упадет в тот единственный Вечный огонь, который вообще никак не связан с Великой Отечественной войной.
Я вам расскажу, вот этот огонь в Кронштадте, который зажжен при Брежневе в 1980 году, он посвящен не войне. Там, действительно, братская могила. Чья? Кронштадтских матросов, участвовавших в революции 1905 года, участвовавших в революции 1917 года, то есть этих мразей и палачей, которые убивали русских офицеров флота. Далее, там могилы участников штурма, Сталин командовал, фортов «Серая лошадь» и «Красная горка». И, наконец, там могила карателей, убивавших участников Кронштадтского восстания.
Вместо того, чтобы судить людей, которые жгли шашлыки на этом огне, действительно, дурацкий жест, - я бы хотел спросить: почему в России сейчас горит Вечный огонь на могилах бандитов и палачей, которые убивали матросов и офицеров в Кронштадте. Это оскверняет? Вот этот Кронштадт, действительно, красный, мерзкий, кокаиновый Кронштадт, ставится в один ряд с Великой Отечественной войной. Этот огонь нужно потушить, а памятник нужно демонтировать. Вот что я хочу сказать вам, Роман.
Р. Голованов:
- Олег, это ужас, который произошел в Кронштадте, повторяется по всей стране. Берем Черноголовку в Подмосковье. Там приходит мужчина и оскверняет то памятное место. Подольск – житель Украины берет и тушит Вечный огонь. Это сейчас набирает массовые обороты.
О. Кашин:
- Правильно, мы говорим про конкретное уголовное дело. Если вы мне будете рассказывать, что жечь шашлык на Вечном огне нехорошо, или яичницу жарить, или сжигать заживо прохожего, такое тоже бывало, я с вами соглашусь. Не нужно на Вечном огне ничего ни жарить, ни сжигать. Это плохо, это некрасиво, это неэтично, неэстетично и так далее. Тут вопросов нет. Мы говорим про один конкретный кейс – про город Кронштадт. Где по какому-то недоразумению сохранилось, наверное, одно из самых одиозных символических капищ большевистского террора. Это плохо, не нужны нам капища большевистского террора. Надо как-то от них избавляться. Незаметно. Церковь на этом месте поставьте, как компромиссный вариант. Часовенку какую-нибудь. А так – большевики зажгли Вечный огонь, и мы такие: ой, ну если большевики, не знаю, кто там, Романов тогда был секретарь обкома, тогда это святыня. Да ни какая это не святыня.
Р. Голованов:
- Я продолжу. Это явление становится массовым по всей стране. Когда сначала в одном месте тушат огонь, в другом месте оскверняют могилу. И вот здесь есть люди, которые начинают это оправдывать: а вот есть неправильные захоронения, которые можно было взять и выковырнуть, выкинуть их на помойку. Это и происходило на Украине. То, с чего все начиналось. Если мы отмотаем назад, в 2010 год, когда тоже к этому все относились нормально, в итоге получили год 2014-й. И мне страшно представить, с каким ужасом мы столкнемся дальше. Когда вот это зверство ставится в ряд нормальных.
О. Кашин:
- Расскажите мне про Украину. То есть там не стоило сносить памятники Ленину, пускай стояли бы на Украине?
Р. Голованов:
- Памятники Ленину сносили не как самому Ильичу, а это была откровенная война с Россией. Потому что это тот символ, который их связывал. Они не декоммунизировали страну. Они проводили именно отторжение от России, что мы не такие, что Советский Союз, который нас связывает как пуповиной, мы ее разрубим. И мы с Россией не будем вместе существовать. Там совершенно другая история.
О. Кашин:
- Контекст понятен. Но из этого что следует? Что памятники Ленину на Украине – это хорошо? Памятники Ленину на Украине нужны? Скажите это голосом, чтобы самому устыдиться тому, как это звучит. Пускай стоит памятник Ленину на Украине! Ну что это такое?
Р. Голованов:
- Нет, смотрите, все зависит от мотивов. От того, почему человек совершает тот или иной поступок. Если вы убираете памятник Ленину, демонтируете его уже как негодный, обветшавший, и вы не выделяете на него огромные деньги, если посмотреть, сколько миллионов тратится по всей стране на то, чтобы у нас содержать памятники Ленину…
О. Кашин:
- Нет, Роман, я не понимаю. Вот вы сносите памятник Ленину. А что, если сносите его с намеком на то, что он символ российского владычества, это оправдывает Ленина? Памятник Ленину должен стоять?
Р. Голованов:
- Олег, вы пытаетесь развязать здесь революцию. Мы вам этого сделать не дадим. Потому что мы все…
О. Кашин:
- Революция – это Ленин. Символ революции.
Р. Голованов:
- Если вы будете давать отвечать, то сможете, может быть, разобраться. Хотя вам это не нужно. Я знаю, вы прекрасно разговариваете сам с собой. Если у нас сохраняются люди, для которых Ленин остается святыней, на которой их выращивали, на которой строилась их идеология, то понятное дело, когда сносится памятник Ленину, что будет в стране? Будет в стране жуткое противостояние. Брат пойдет на брата. Вы хотите повторить гражданскую войну. Вы сторонник 1917 года. Как раз такие, как вы, февралисты, и затеяли то, что произошло потом. Но, слава богу, есть Романы Головановы, которые вас остановят, которые скажут правду и не дадут вам новую революцию здесь учинить.
О. Кашин:
- Да, Роман, только маленькая ремарка – про «разговариваете сам с собой». Напомню, что отсутствие вашего хамства в моей адрес в эфире есть условия сохранения нашей программы. Вам желтая карточка, Роман. Вы мне нахамили. А так – продолжаем беседу. Нет, конечно, Ленин не символизирует ничего хорошего. И от Ленина нужно избавляться. Мне жаль, что украинский опыт для России оказывается поводом хранить памятники Ленину, которые, по-хорошему, давно бы уже стоило убирать. У меня давно была идея, я ее неоднократно озвучивал, как было бы здорово собрать памятники Ленину в одном месте, чтобы они стояли на высоком берегу Волги под городом Симбирском. И это была бы наша «терракотовая армия», как в Китае.
Р. Голованов:
- Хорошо, тогда мы сейчас будем придираться к каждой мышке и будем выносить друг другу желтые карточки, коричневые карточки, зеленые карточки. Потому что как расценивать хамство? Да это выбирай как хочешь. Сказал, что ты прекрасно разговариваешь сам с собой, перебивая собеседника. Могу я ваше перебивание расценивать как хамство? Да легко. Вы не даете говорить. Я вам сказал, что да, вы прекрасно разговариваете сам с собой, не давая говорить. Олег, вам желтая карточка. Давайте не будем повторять это.
О. Кашин:
- Роман, засуньте свою желтую карточку, знаете, куда…
Р. Голованов:
- Куда засунули ее вы. Я понял, куда вы засунули свою желтую карточку. Я не буду из-за этого переживать.
О. Кашин:
- Итак, Роман, про кого мы говорим сейчас? Про вашего друга доктора, наверное?
Р. Голованов:
- Да, давайте про нашего друга доктора Александра Мясникова поговорим.
О. Кашин:
- Итак, что он натворил? Мне сегодня анекдот рассказали. «Доктор Мясников, вот ваша методичка». – «Спасибо, не надо, я и так сумасшедший».
Р. Голованов:
- Да, тут надо смеяться?
О. Кашин:
- Да.
Р. Голованов:
- У нас история такая. Доктор Мясников пришел на интервью к Ксении Собчак. Было много всего интересного, интервью стартовало с того, что Александр Мясников пришел со своей камерой, с камерой ВГТРК, которая записывала все, что происходит в студии.
О. Кашин:
- Это как? Он работает на ВГТРК?
Р. Голованов:
- Да, он работает на ВГТРК вообще-то.
О. Кашин:
- Кем он там работает?
Р. Голованов:
- Во-первых, у него там информационная программа выходит на России-24 каждый день, где мы получаем всю статистику по смертности, по заболеваниям, ответы на вопросы. И потом на России-1 у него же программа.
О. Кашин:
- Слушайте, а когда он успевает руководить своими больницами? Он же главврач какой-то московской больницы. Там вообще есть какая-то жизнь? Про нее вообще ничего не слышно.
Р. Голованов:
- Вы просто интеровью не смотрели.
О. Кашин:
- Естественно, буду я еще смотреть интервью…
Р. Голованов:
- В интервью как раз в красную зону идет доктор и показывает, что там происходит. Давайте сначала послушаем, как доктор Мясников не доверяет Собчак.
К. Собчак:
- То, что несколько меня удивило, потому что это первый раз за мою журналистскую карьеру, что вы попросили, чтобы присутствовала другая камера, которая будет записывать наше интервью, - камера ВГТРК. Почему?
А. Мясников:
- Давайте будем считать, что мне просто хотелось иметь копию.
К. Собчак:
- Вы боитесь, что ваши слова будут как-то искажены?
А. Мясников:
- Лично-то я ничего не боюсь, но мы знаем, что сейчас происходит, в сегодняшние дни – я говорю какие-то слова и потом с удивлением читаю, что доктор Мясников сказал «мы все умрем», «ничего делать не надо»… Хотя говорил я совершенно другие вещи. Или доктор Мясников назвал своих оппонентов идиотами… нет, вру – дебилами. Что опятьже вырвано из контекста, хотя смысл достаточно прозрачен. Поэтому вот так надежнее.
К. Собчак:
- А почему именно ВГТРК?
А. Мясников:
- Это моя, можно сказать, альма-матер в телевизионном мире, потому что я там работаю, веду программы, я там участвую в тех же передачах, по Ютюбу вот сейчас начал недавно вести «Спасибо, доктор», откуда, собственно, и вырываются отдельные слова…
О. Кашин:
- На самом деле дикая, конечно, история, но я ждал другой цитаты…
Р. Голованов:
- Я сейчас могу зачитать эту цитату… Вот дальше идет про дружбу с Соловьевым, он говорит, что у него есть друг, который отсидел за двойное убийство. Он не после этого стал другом. Он сначала прожил долгую, трудную жизнь, это молодой парень, который собирался быть милиционером. Охотник, выйдя из леса, попросил ребят подвезти, стояли «жигули», там трое ребят, он хакас, его оскорбили, вот он одного убил, а двух других не догнал. Потом еще было убийство в тюрьме, потому что там была такая непонятная история, что его пытались за что-то там привлечь или что-то сделать, и дальше Собчак спрашивает: «Вы считаете, что можно за оскорбление убивать человека?». Мясников отвечает: «Я считаю, что да, я его понимаю». Дальше он говорит – почему я вот реагирую на оскорбления Навального, мне говорят – да не читай ты сообщения, это боты, их нет. Но когда ко мне обращаются матом с реальными оскорблениями, я сначала говорил приди и скажи мне в лицо, если мне это скажет в лицо, меня не остановит ни тюрьма, ни наказание – это точно.
О. Кашин:
- Да, тут понятен весь этот пафос – убийство, честь и т.д. Но важный нюанс. Этот человек, как мне представляется, насколько я знаю российскую реальность, говорит об убийствах и чести, прежде всего, не потому, что у него какая-то гипертрофированная честь или какая-то пониженная бланка оскорбляемости, а потому, что он чувствует свою принадлежность к какому-то классу, который пользуются бОльшей безнаказанностью, чем обычные россияне. Доктор Мясников понимает, что, если он, не дай бог, конечно, совершит какое-нибудь уголовное преступление, не обязательно с ножиком броситься на оппонента, а, допустим, собьет кого-нибудь на машине, его связи и его админресурса хватит на то, чтобы отмазаться от тюрьмы. Есть такое имя – Мария Бухтуева – она уважаемый в Красноярске человек, главный редактор телеканала ТВК, она вместе с другими коллегами недавно стала объектом атаки генпрокуратуры и Роскомнадзора после того, как ее медиа стали публиковать информации о коронавирусе не только ту, которую официальные органы транслируют. Соответственно, в Красноярске с этой Бухтуевой скандал. И на пике скандала какой-то лояльный властям комментатор ей написал, что пусть она ждет «арматурку Кашина». Понятно, о чем идет речь. Ей как бы пригрозили каким-то физическим воздействием, поскольку на Кашина однажды воздействовали арматурой. И именно потому, что такое рода преступления в России остаются безнаказанными, это и позволяет доктору Мясникову понимать и знать, что, если он что-нибудь натворит, он может себе это позволить, потому что он номенклатура, потому что у него связи.
Р. Голованов:
- Но от того, кто это написал, про арматурку Кашина, надо сейчас же выцеплять этот комментарий и устраивать проверку. Это что такое, когда человек угрожает жизни другого человека?
О. Кашин:
- Правильно…
Р. Голованов:
- То есть, ты должен понимать ответственность и последствия за свои слова. Вот ты что-то пишешь, публикуешь какую-то фотографию и ты должен за это отвечать – это работает как в одну, так и в другую сторону.
О. Кашин:
- Должен отвечать – да. И я готов признать, принять, что закон как-то должен на это реагировать. Но закон, а не общественники или не обнаглевшие от безнаказанности люди. Как на практике и бывает. Если вы так лихо и уверенно говорите, что, конечно, нужно этого комментатора искать, никто его искать не будет. Преступление против личности, тем более, личностей без связей во власти, в российской иерархии преступлений на самом последнем месте. Вот если воровал, значит, сел, а если много знал – под расстрел, под расстрел – Высоцкий еще пел. Если ты будешь фотографию генерала Власова постить, тебя тут же схватят и набутылят…
Р. Голованов:
- Нет, Олег, некоторые фото Бандеры постят и все нормально.
О. Кашин:
- Ну, во-первых, не все нормально еще, во-вторых, все-таки я не некоторые, я все-таки человек с каким никаким именем, тоже ведущий радио «Комсомольская правда».
Р. Голованов:
- То есть, вы используете связи свои?
О. Кашин:
- Я не исключаю. Если мы начнут как-то пытаться ловить и сажать, я позвоню вам и кажу – Роман, выручай, потому что нехорошо будет, если меня набутылят, да?
Р. Голованов:
- Но вы почему-то обвиняете доктора Мясникова… Абстрактная какая-то история… Просто выдумали историю, что якобы кого-то он там сил, что-то совершил… это выдуманная история, но здесь вы говорите, что каждый человек может воспользоваться своими связями. Но когда речь зашла про вас, вы говорите – я воспользуюсь своими связями, я пойду против закона, я буду его нарушать и пытаться как-то…
О. Кашин:
- Роман, проблема в том, что в России закона нет. В России действует система административных отношений, в России действует система приоритетов, в России действует избирательное применение и права, и силового ресурса, когда, если тебе нужно для создания информационного фона кого-нибудь посадить, сажают легко. Опять же, вспомним блогера Синицу, единственного человека, который за какие-то очень абстрактные угрозы сел… Роман, вот у нас с вами нет такого ресурса, как у тех людей, которые могут кого-то посадить за эти угрозы. И у этой девушки из Красноярска тоже такого ресурса нет. Ей будут угрожать и она реально будет ходить, оглядываясь, по улицам своего родного Красноярска.
Р. Голованов:
- Знаете, есть такая рубрика в «Комсомолке» - «Испытано на себе». Вот прямо первый угрожающий комментарий выцепляешь и пишешь потом статью «Как я посадил Васю Пупкина за то, что меня оскорбил в комментариях». Ну, это ж тоже смешно… Я просто понимаю, почему идет такая реакция. Просто вот жил доктор Мясников, вел свои программы на телевидении, писал книги, его все любили, уважали. Но когда возник коронавирус, а он стал настоящий политик, этот коронавирус…
О. Кашин:
- Ой, Роман, вы такой интересный – всего его любили и уважали… Вот я поделюсь своим опытом. Я о докторе Мясникове узнал пару лет назад, без какой-то связи с коронавирусом, не было его тогда…
Р. Голованов:
- Тогда был персонаж пострашнее коронавируса.
О. Кашин:
- Нет, персонаж назывался пенсионная реформа. И я видел по телевизору его гигантское выступление без упоминания о пенсионной реформе, на тему того, что в старости люди хотят работать, не работать в старости плохо, я, как доктор, вам об этом говорю. И я подумал – вот какой негодяй, это ж где таких докторов делают? Прошло два года и я понял, что я не ошибался.
Р. Голованов:
- Александру Мясников 67 лет. Он каждое утро выкладывает в Ютюбе, как он подтягивается на турнике. А вы хотите, чтобы каждый человек в этом возрасте жил и выглядел, как доктор Мясников? Я хочу, чтобы у нас страна жила на таком уровне.
О. Кашин:
- Роман, я хочу, чтобы людям была гарантирована пенсия, если им ее обещали…
Р. Голованов:
- А теперь слово пастыря. Запрещенного пастыря.
О. Кашин:
- Да, расскажите про схиигумена Сергия, потому что он сегодня опять что-то учудил.
Р. Голованов:
- В общем, есть такой на Урале дикий старец схиигумен Сергий Романов, его называют духовником Поклонской, его называют духовником всяких звезд, которые к нему туда приезжают. Очень сомнительный персонаж, который сначала боролся с «Матильдой», потом он отрицал коронавирус и постоянно какую-то муть он у себя в монастыре наводит. Из последнего – это ролик, где его монахини пляшут в лесу, водят хороводы и под гармошку поют «Выпьем и еще нальем». То есть, что там происходило? Старец Сергий создавал у себя такую советскую церковь. Вот просто взял советскую модель и начинает там ее создавать. Это откровенно говоря стало сектой. Митрополит Екатеринбургский Кирилл вышел с указом, по которому схиигумену Сергию запретили совершать богослужения, запретили ему причащаться, запретили носить крест, исповедовать и проповедовать. Что из этого будет выполнять схиигумен, это хороший вопрос. Потому что после этого, я уже посмотрел в Инстаграме одного из священников, там выложен ролик, что он опять выступил с проповедью, только эта проповедь не с амвона, а он ушел в лес и с листочком по привычке зачитал… Вы себе представляете, как вот эта вольница может продолжаться? Почему там вот есть какой-то старец, которому запретили, который остается в монастыре и которого просто не разогнать. Вот сейчас то время, когда это можно сделать, потому что он смущает людей, он пугает людей. Причем, не только уже тех либералов, которые со стороны смотрят и всегда похихикивают, показывают на нас пальцем. Нет. Они пугают всех нас, всех внутри церкви, такие вот схиигумены Сергии, которые с непонятным прошлым непонятно что делают и почему их вообще держат. Там доходит до того, что вот там занимается экзерцизмом, гоняет бесов, причем, доходили слухи, что вот эти одержимые – это настоящие актеры, которых он туда приводит, чтобы показать шоу-программу.
О. Кашин:
- Роман, откровенно говоря, не было бы цены вашим обличительным рассказам, если бы они прозвучали до…
Р. Голованов:
- Они и раньше были, постоянно они звучали…
О. Кашин:
- Подождите, вы его обличали до этого?
Р. Голованов:
- Да, да, можно поднять все наши программы…
О. Кашин:
- Ладно, хорошо, я уточню. Тем более, духовник Поклонской, а Поклонская – наш друг…
Р. Голованов:
- Мы с Поклонской разговаривали, она полностью отрицает, что у нее был какой-то духовник. Он сам себе приписал, что она его духовное чадо. То, что она туда приезжала? Ну, кстати, это тоже странно – ты можешь приехать в любой монастырь и там тебя кто-нибудь, какой-нибудь монах назовет своим духовным чадом – и что ты потом будешь делать?
О. Кашин:
- Роман, ну, Россия большая, вы из Крыма – куда бы мне полететь? Полечу-ка я на Урал…
Р. Голованов:
- Это места, связанные с государем и те, кто особо чтит святую царскую семью, те, конечно, приезжают в эти места.
О. Кашин:
- Ну, да, действительно, а куда делось ее поклонение государю сейчас, поскольку она давно уже перестала на эту тему говорить.
Р. Голованов:
- А потому что вот это тоже пример, как и доктора Мясникова, как и меня, как и Поклонской – когда начинается огромная травля, тебе не хочется уже выставлять какие-то интересные и важные для тебя вещи на показ. Потому что придут вот эти пивные отрыжки и начнут в тебя тыкать пальцем и смеяться…
О. Кашин:
- Удивительно. На вашей стороне полиция, суды, админресурс и федеральные телеканалы, но есть какая-то удивительная травля, которая может как-то повредить. Боже ты мой! Травля депутата Слуцкого. Травля Николая Патрушева.
Р. Голованов:
- А чем история Слуцкого отличается от истории Венедиктова, кстати?
О. Кашин:
- Венедиктов – такая же номенклатура, как Слуцкий. Более того, наверное, Венедиктов главнее Слуцкого, потому что Слуцкий проходит по категории детей, как мы понимаем, а Венедиктов сам по себе фигура. Ладно, слушайте, у нас разговор пошел вообще куда-то в адскую степь, а я хотел сегодня сказать, что сегодня 60 лет замечательному русскому поэту, музыканту, легенде нашей и поэзии, и рок-музыке, Александру Башлачеву и, поскольку его уже давно с нами нет, он 32 года назад покончил с собой, погиб, причем, тоже при загадочных обстоятельствах… вроде тоже там какой-то свой старец Сергий на него влиял, какая-то женщина, то ли медиум, то ли сектант, непонятно что…
Р. Голованов:
- Ну, у нас уже секты идут из программы в программу…
О. Кашин:
- Да, такая опять же Русь – когда с нее счистили немножко цивилизации, вот под ней обнажается хтонь. Я немножко хотел бы выразить эту мысль. Вот недавно умер Крылов и тоже вот до сих пор он не похоронен, урна с его прахом, потому что – а кто такой Крылов, у него нет звания, нет титулов, не положено ему на Троекуровском кладбище. Нельзя. Это, конечно, позор, это, конечно, дикость… Несоответствие между вот нашими национальными гениями и занятыми местами национальных гениев всегда вымораживает. Когда лет пять назад дали Нобелевскую премию по литературе Бобу Дилану, такому же мужику с гитарой, как Башлачев или Летов, думаешь – боже мой, а наши эти вот люди, которые должны быть нашими Бобами Диланами, они умирают в нищете, они пропадают, или, если достигают успеха, поют на корпоративах. Это кошмар! Это национальный позор! Вечная память Александру Башлачеву и, дай бог, чтобы наши следующие крылову занимали свое законное место.
Р. Голованов:
- И где покончил с собой этот легендарный человек? В городе Ленинград… а сегодня, кстати, день города в городе Санкт-Петербург, который проходит онлайн…
О. Кашин:
- Роман, вы гений, конечно… Я думаю, когда Беглова снимут, надо вас делать губернатором Петербурга, чтобы ряд был такой логический как бы.
Р. Голованов:
- А я вас тогда своим помощником сделаю и буду по скайпу вести с вами заседания, совещания…
О. Кашин:
- А я хочу быть, Роман, директором Эрмитажа. Я буду брать бутылку вина, садиться напротив Рембрандта, и тихонечко ее распивать и плакать.
Р. Голованов:
- Я вас поставлю ответственным за Первомай в Петербурге.
О. Кашин:
- Хорошо, договорились…
Р. Голованов:
- А вот скажите, что у вас связано с Петербургом? Что для вас этот город?
О. Кашин:
- Поскольку я из города Кенигсберга, который был такой же почти, но послабее, к сожалению, от него ничего не осталось, вот поэтому все мои приезды в Петербург – это ревность к той несложившейся жизни, которая могла быть у моего родного города. А так – нет, если честно, я больше люблю Москву, она роднее, она ближе и она открытее. Поэтому Петербург для меня прекрасный русский, европейский, но совершенно чужой, как бы это ни звучало.
Р. Голованов:
- А вы в Петербурге пьянствовали?
О. Кашин:
- Не раз. Причем, вам и не снилось, как говорится.
Р. Голованов:
- Ну, слава богу, что мне и не снилось. Слава богу, что все это останется по скайпу…