Кашин: «Свободу возвращают, но не все ее хотят – привыкли ходить в трениках и не видеть живых людей»
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
Р. Голованов:
- Летописцы Земли Русской Олег Кашин, Роман Голованов, - доживем с вами этот день до конца…
О. Кашин:
- Да, здравствуйте, Роман. Давайте о серьезном. Давайте о Собянине, о карантине, о параде, потому что, ну, я, понятно, разжигаю, иногда до такой степени, что наша стенограмма, как сегодня, не публикуется на сайте, но, по крайней мере, сегодня мы наблюдали, как Сергей Собянин призвал москвичей не ходить на Парад Победы 24-го числа и уж тем более не праздновать День России завтра.
Р. Голованов:
- Да, поэтому мы перескажем, как все это было… А в принципе уже и пересказали – так оно и было – призвал никуда не ходить.
О. Кашин:
- До этого, если помните, я вчера ссылался на камчатского губернатора, который отменил у себя в регионе парад. И сегодня уже 10 крупных городов отказываются от парада Победы. Это Ярославль, Псков, Саранск, Оренбург, Нижний Тагил и Петропавловск-Камчатский. Удивительное дело, о котором, я боюсь, и я бы не хотел, чтобы так происходило, через годы мы будем вспоминать о том, как накануне крушения империи все еще не дули в ус. Я нагнетаю, Роман?
Р. Голованов:
- Да нет, империя – потому что это «Звездные войны», и мы все смотрели этот фильм. А здесь у нас Россия, федерация.
О. Кашин:
- Ну, тоже этот федерализм такой загадочный, он вызывает вопросы. В самом деле, вы помните, Роман, я все эти месяцы карантина настаивал на том, что Собянин главный по карантину, а всем остальным плевать – видимо, они не считают угрозу серьезной или думают, как сегодня тоже удивительная история – на сайте Росстата появились данные по новой заболеваемости коронавирусом и смертности, а потом через сколько-то минут эту страничку с сайта Росстата удалили. Вам показалось… В общем, интересно, идет какая-то подковерная борьба и мы видим и видели, как Сергея Собянина несколько дней назад, очевидно, принудили к тому, чтобы он снимал ограничения, а теперь он как бы так же подковерно их возвращает. Он так же призвал работодателей оставлять сотрудников на домашней работе, если есть такая возможность. То есть, не то что саботирует снятие ограничений, он по сути снимает ограничения, но снабжает это таким количеством оговорок, что карантин на самом деле продолжается.
Р. Голованов:
- Ну и, может быть, в какой-то степени хорошо, хотя вот я – один из тех, кто выступал против карантина, что пора всем уже выйти и отправиться на работу. А вот с кем сейчас ни поговоришь, все думают – как хорошо на удаленке – закрылся в своей деревне и работаешь оттуда: какие-нибудь ролики делаешь или уроки ведешь… Здорово ведь?
О. Кашин:
- Ну, у меня немножко другая ситуация. Я в этом подвале сижу и сел в него задолго до карантина, мы с вами так и знакомы по скайпу, даже когда это не было модно. Но у меня тоже ощущение, что да, о кей, свободу как бы возвращают, а не все ее хотят. Потому что люди – я сужу по своим московским и лондонским знакомым – привыкли ходить в трениках, в домашней одежде и не видеть живых людей – потому что, конечно, мы любим людей, но при этом местами они и навязчивы, и раздражающи, поэтому как-то, может быть, и без людей получше. Хотя, наверное, это действительно какие-то слишком уж далеко идущие выводы, которые, может быть, просто показывают, насколько человек приспосабливается к тому, что происходит в его жизни плохого. То есть, да, карантин плохо, изоляция плохо, ограничение свободы плохо, но при этом все хотят улыбаться и говорить – это ровно то, о чем мы мечтали. Тоже вот сегодня очень, правда, не подтверждаемая новость, но интересная новость про то, что для мигрантов будет использован социальный рейтинг и специальное приложение в Москве и, если это правда, опять же, я не хочу быть распускателем фейкньюс, я не видел никакого официального источника на этот счет, но, тем не менее, если действительно об этом говорят, то это первый шаг к тому Синьдзяну, о котором мы тоже говорили на самом старте нашего цифрового ГУЛАГа… Ну, то есть, как раз цифровая слежка за населением, за людьми, она одна из таких перспективных сюжетных линий нашего выхода из карантина. Потому что из карантина-то выйдем, а многие его одиозные черты останутся.
Р. Голованов:
- Знаете, я вот тоже боялся, даже думал, что наша жизнь поменяется и, когда все закончится, мы будем шарахаться друг от друга, и вот сегодня я приехал в магазин в городе Высоковск, и там надпись – «без масок и без перчаток не входить». У меня есть только маска, перчаток нет. Думаю – ну, что делать-то? Захожу, смотрю – у продавщицы нет ни маски, ни перчаток, все ходят как хотят, все жмутся в очереди… И когда они уже достали продавщицу, она им говорит – так, вы видите разметку, стойте на социальной дистанции… Вот для чего теперь это все используется. А так – всем плевать!
О. Кашин:
- Всем-то плевать. Но если начнется вторая волна, вот тогда и похохочем. Потому что вот уже доходят слухи из Израиля, что там какой-то взрывной рост заболеваемости, а они раньше начали болеть. Может быть, это оно и есть?.. Да, вот из рук критиков российской власти вырываются козыри, потому что, если бы на западе не было ничего, не было бы этих протестов, я бы, конечно, говорил – а у вас парад, все перезаражают, как же так? В итоге, по-моему, весь мир живет сейчас с этим ощущением «гори оно все огнем». И на этом фоне и парад, и голосование, и даже книжная ярмарка «Красная площадь», которую тоже все ругали за нарушение социального дистанцирования, уже не пугает. Да, наверное, мир решил вот так выходить из карантина, с песнями, плясками… И, кстати говоря, сегодня новое заметное ДТП на Мосфильмовской улице – такое ощущение, что люди, выходя из карантина, вдруг обнаружили, что и вести себя на дорогах он разучились. Собственно, история с Ефремовым во многом о том же. Поэтому мы еще не понимаем, каковы будут реальные последствия пережитого этой весной всеми нашими людьми.
Р. Голованов:
- Кстати, вот история с таксистом и Ефремовым – это, конечно, разные штуки, потому что мы все поняли, что Ефремов-то трезвый вряд ли вообще сам передвигался…
О. Кашин:
- Ну, я не понимаю, насколько эта история будет использована уж не знаю кем – властью или силовой составляющей – чтобы показать: а вот, у нас нет людей, которые неприкосновенны. Мы помним, конечно, историю Мамаева и Кокорина – они никого не убили, а просто подрались, причем, без смертоубийства – но, видимо, то, что чиновник был жертвой, причем, такой влиятельный, видимо, чиновник… Пак разрабатывал машину «Аурус», отвечал в Минпромторге за разработку этой машины и легенда гласит, что вот он настолько как бы влиятелен из-за этого автомобиля, что он мог позволить себе быть мстительным. Погибший Захаров, естественно, не Пак, поэтому разница есть. Но представить себе, что сейчас кому-то приходит в голову каким-то образом уводить Ефремова от наказания, я не верю в это, потому что и народ разозлится, и уже слишком как бы шумная история, чтобы там что-то такое происходило.
Р. Голованов:
- Понимаете, это же тоже время, надо растянуть это дело, чтобы уже так подостыли и нервы, и эмоции, и чувства, и тогда уже можно что-то делать.
О. Кашин:
- Вы рассуждаете, как заправский кремлевский чиновник. Да, они же тоже всегда стараются время потянуть и так далее…
Р. Голованов:
- Я вот сейчас на сайте кп.ру читаю по поводу прощания с Сергеем Захаровым… автор фото – Константин Могилин…
О. Кашин:
- Слушайте, ну, фото меня впечатлило, тронуло… Слушайте, и вот на похоронах была семья – типа одна жена, вторая жена – и съемочная группа программы Малахова, потому что у семьи с ним контракт. Мы вчера тоже об этом говорили с адвокатом Добровинским... да, семья заключила контракт с программой Малахова – это история о бесчеловечности современных медиа, прежде всего, и о том, что людям несчастным некуда больше пойти, кроме как к Малахову. Здесь нет повода показывать пальцем и кого-то обличать, просто обращаем на это внимание.
Да, вот тоже мы говорили, понятно, в полушутку такую, тоже циничную и горькую, что погибший Захаров наш Флойд, как бы жертва, вызывающая какое-то брожение в обществе. Ну, понятно, что, очевидно, не Флойд, потому что никто не выходит, да и против кого? Против Ефремова? Ну, представляете, вот толпы людей громят магазины по России, протестуя против актера Ефремова? Ну, странно было бы, да. Конечно, Флойд – это история про полицейское насилие. И сегодня – вы знаете мою позицию про полицейское насилие – но тут уже я, как Станиславский могу сказать, что не очень верю про вот этого парня, который слушал музыку и к которому пришла Росгвардия и сказала ему, что, будешь шуметь, подбросим наркотики. Такое ощущение, будто постановка, да, настолько все, как по нотам… как раз все ждали полицейского скандала… а еще и камера дома у мужика висит… Роман, вот у вас есть камера наблюдения, которая снимает, что происходит у вас в комнате?
Р. Голованов:
- Нет. Но я себе хочу ее заказать.
О. Кашин:
- Зачем?
Р. Голованов:
- Поставить на всякий случай. Если грабанут тебя, ты сразу можешь определить, кто к тебе залез.
О. Кашин:
- Ладно, снимается вопрос. Тем не менее, случилась такая история, тут же утекла, причем, и в государственные медиа тоже, и в уже в течение дня росгвардеец, который позволил себе лишнее, уволен. Вот, друзья, смотрите, Россия – не Америка, в России полицейских, которые что-то нехорошее делают, тут же увольняют… Да, мы переносимся на минутку в Калининград, потому что та история, про которую я рассказывал неоднократно, как футболиста Ивана Вшивкова сварили заживо, сегодня в процессе суда всплыло еще очередное видео, которое как бы в пользу полиции. Потому что там этот мужик, за пару минут до гибели, сам отламывает от батареи решетку и говорит, что я ее сейчас сломаю, потому что вы меня неправильно задержали. Но при этом в этом видео мы видим, что полицейские не реагируют на его такое поведение, а, понимая, что он сейчас сломает батарею, закрывают его в камере и дальнейшее уже звучало на суде, что они знали, что он варится, они слышали его крики о помощи и они его никак не спасали. То есть, да, я считаю это сознательным убийством и надеюсь, что те бывшие уже полицейские, которых за это судят, будут наказаны.
Р. Голованов:
- Это тоже ужас… Первая реакция, что, наверное, сейчас покажут, что этот мужик сам себя, получается, и убил, а полицейские тут реально не при чем. Я думал, что он сейчас сломает батарею, там ударит какая-нибудь струя, моментально его вырубит и… то есть, вот эта смерть, за одну секунду. А потом видео заканчивается тем, что вот это окошко, чтобы смотреть за заключенным, оно закрывается и человек остается там. То есть, получается это как в кастрюлю с горячей водой его бросили, как рака, туда вариться, живого, и все. Но ведь они же все это слышали, они слышали, как человек стонет, как человек воет – смерть-то страшная…
О. Кашин:
- Так вот именно. И уже звучало на суде, как девушка, сотрудница полиции, которая не хочет быть заодно с убийцами, рассказывала, что они шутили, что вот он в бане, поддай парку, еще там что-то… В общем, жуткая история и, слава богу, что по ней хотя бы есть какое-то движение и, надеюсь, наша с вами заслуга в этом есть, потому что мы об этом тоже шумели с самого начала калининградского сюжета.
Р. Голованов:
- Тут вопросов еще больше, чем ответов. И это правильно. Как сказала мама погибшего, что, а какие вопросы тут снимаются? Вопросы, наоборот, только появляются. Почему вы не кинулись его спасать? Почему вы дверь не открыли? Почему вы держали там человека? На что вы рассчитывали?..
О. Кашин:
- Ну, мы с вами обсуждали, и я как раз готов влезть в шкуру полицейского и порассуждать в том духе, что, если у тебя и безнаказанность, и уверенность в своей абсолютной власти над задержанным, то у тебя отказывают какие-то важные буквально нервные центры в голове. То есть, ты действительно перестаешь думать о том, что можешь понести какую-то ответственность. Потому что вокруг тебя плещется вот море этой системы, где то наркотики подбросят, то еще что-то, и критерии эффективности полицейского – это вот те палки, которые как бы в их табелях ставятся. Нет ни ответственности ни перед законом, ни перед обществом. И, естественно, здесь можно сойти с ума, и я понимаю – окажись я в полицейской фуражке, то я бы тоже через какое-то время сам бы сошел с ума…
Р. Голованов:
- Ну, я не думаю, что вы превратились бы в такое чудовище…
О. Кашин:
- Ну, все люди, Роман, рождаются добрыми, хорошими… но почему-то потом они превращаются… ой, ну, тоже, хочется как-то перевести опять тему… бывшие дети Олега Николаевича Ефремова превращаются в Михаила Ефремова, который… Вот тоже… я не знал про это, я увидел сегодня в соцсетях фильм «Одесский пароход», который был на новый год по России-1, там, как положено по закону, в титрах сказано, что в фильме демонстрируется курение табака и распитие алкоголя. И они дописали – в фильме показано курение табака, распитие алкоголя, а также показан Михаил Ефремов. То есть, разумеется, Михаил Ефремов всегда был, на протяжении последних 30 лет, всегда был ходячей агитацией за пьянство. И вот тоже – давайте проговорим это. В обществе есть консенсус, что пьяный мужичок, обаятельный, веселый – это нормально, это хорошо. Нет такого, что вот он напьется, сядет за руль или убьет кого-то, например… я уже даже про себя говорю, бывает тоже, там выпьешь одну, другую, третью, четвертую, пятую бутылочку вина и подумаешь – ненавижу я всех, возьму-ка я топор и пойду убивать. Например. Я еще до этого не дошел, а вдруг дойду? На карантине-то люди с ума-то сходят.
Р. Голованов:
- Ну, наверное. Я просто к тому, что там же не только алкоголь был, там еще и наркота была. Мы тут обсуждали, что в сети возник откуда-то его анализ мочи, но теперь уже все официально, потому что он проходит, как выяснилось, свидетелем по делу о сбыте наркотиков и, наверное, он все-таки сдал того, кто наркотой торговал.
О. Кашин:
- Слушайте, вот сдал – тоже есть дискуссия, насколько этично сдавать своего дилера… Главный-то момент – может быть, он сдал такого человека, что у всех упадет челюсть, да. Какого-нибудь генерала, который торгует аргентинским кокаином, например…
Р. Голованов:
- Да ладно, Олег…
О. Кашин:
- А кого? Неужели он сдал Навального, к примеру, который торгует кокаином? Нет же. Понятно, что нет. Мы понимаем, из какой среды идут наркотики в общество, кто крышует закладчиков и т.д.
Р. Голованов:
- Ну, а кто это все разносит?
О. Кашин:
- Оппозиция…
Р. Голованов:
- Да не оппозиция. Какая оппозиция? При чем тут оппозиция? Тут не место политике. У нас страшнейшая эпидемия. У нас молодые люди гибнут просто пачками от спайса, который распространяют везде…
О. Кашин:
- Роман, ну, это разные вещи. Спайс - народный, пролетарский. И кокаин – элитный, номенклатурный. То есть, вот у нас был последний случай кокаина в новостях, когда сенатор Умар Джабраилов из пистолета стрелял в отеле… что, посадили Умара Джабраилова?
Р. Голованов:
- Послушайте, я вчера специально пересмотрел интервью Дудя и Ефремова. Ефремов в интервью признается, что он употребляет кокаин, что это такой наркотик, от которого его бодрит, и он рассказывает, почему вообще вся русская киношная тусовка этот наркотик нюхает. Ну, это просто ужас! Человек сам про все это рассказывает… он и здесь говорит, что он не только пьяница, он еще и наркоман. Что делать? Это проблема массовая, потому что здесь некоторые выступают – надо устроить легалайс, чтобы все было легально. Нет, ни в коем случае… Ни марихуана, никакие другие наркотики не должны становиться легальными, потому что это следующий путь – вы пообщайтесь с теми, кто проходил реабилитацию, потому что вылечиваются от всех дрянных наркотиков буквально единицы и трамплинный наркотик – это марихуана, который отправляет человека в этот ад. Это все начиналось с марихуаны! Никакого легалайса!
О. Кашин:
- Столица борьбы с наркотиками в России был, по крайней мере, Екатеринбург и сегодня в Екатеринбурге тоже прекрасная новость – мужчина отбивался от полицейских своим живым удавом, змеей по кличке Кокаин… Вот такая она, Русь!
Р. Голованов:
- Вот Ефремову предлагают извиниться, давайте послушаем.
«- …что происходило… есть возможность принести извинения…
- У меня подписка о не разглашении».
О. Кашин:
- Это его голос про подписку?
Р. Голованов:
- Да.
О. Кашин:
- Просто я тоже видел сегодня в программе «60 минут» это видео. Это безумие совершенно, когда корреспондент бежит за Ефремовым, говорит «вас любят миллионы, скажите что-нибудь». Такая прямо провокация, потому что он же под домашним арестом и не имеет права давать интервью. Дело даже не в подписке о неразглашении, дело просто в том, что любой контакт с прессой – это грубое нарушение режима. Уже сегодня появилось, что Ефремов подключил Телеграм. Мы не знаем, в его руках телефон, не в его, но уже тоже говорят – Телеграм подключил, нарушает…
Ладно, давайте в Америку перенесемся, я знаю, что у нас там Валера Рукобратский. Приветствуем Валеру, который не просто в Америке, а в Сиэтле! Да, Валера? Здравствуйте.
В. Рукобратский:
- Здравствуйте. Нет, я пока туда не добрался, я еще в Нью-Йорке, но я строю, конечно, планы доехать до этой прекрасной республики, это просто другая часть побережья и авиасообщение в Америке работает сейчас не очень хорошо…
О. Кашин:
- Хорошо. Тогда как там Нью-Йорк? Что видно прямо сейчас из окна? Что происходит?
В. Рукобратский:
- Я на Манхеттене сейчас. Манхеттен представляет из себя такое жалкое зрелище, по сравнению с былыми богатыми временами. Полуразрушенный, грязный, с бомжами, куча людей отсюда просто съехали по родственникам, по другим городам…
О. Кашин:
- То есть, это не преувеличение, реально? А где это? Какие номера улиц?
В. Рукобратский:
- Я нахожусь недалеко от Таймс-сквер, это самый центр Манхеттена. И зрелище печальное. Но здесь есть хороший район относительно, например, тот же Бруклин, да. Особенно русскоязычная его часть, в которой я провел вчера полночи вместе с отрядом самообороны, с байкерами… мы патрулировали границы русскоязычного района - а это достаточно большой район, где русскоязычные проживает – там казахи, евреи, прибалты, украинцы, русские. То есть, такой смешанный отряд, но их объединяет именно русский язык. И там все хорошо. Там работают магазины, кафешки, там чистенько, там нет темнокожих, потому что они боятся пока что заходить туда. Хотя угрозы поступают. Например, завтра в том районе будут проходить массовые митинги в память этого прекрасного мужчины Джорджа Флойда и завтра, возможно, будут даже какие-то столкновения и противостояния.
О. Кашин:
- Валера, осторожнее, конечно, но вот такой вопрос – есть ощущение исторического момента, что вот Америка сейчас куда-то в тартарары рухнет? Или все-таки перебесятся, отремонтируют витрины и заживут по-прежнему? Что в воздухе витает?
В. Рукобратский:
- На Манхеттене витает запах мочи и какашек, а если встречаться с какими-то экспертами, которые могут немножко приподняться над ситуацией, то они ничего хорошего не говорят. У всех у них ощущение – да это и чувствуется, любой приезжий, пообщавшись с людьми, понимает, что разделение в Америке случилось еще в 2016 году, когда избрали Трампа, и тогда это было такое разделение идеологическое, которое можно было преодолеть, то есть, люди могли между собой спорить, разговаривать, договариваться о чем-то. А сейчас они вообще не способны между собой вести какой-то диалог. Те, кто поддерживают демократов и те, кто поддерживают республиканцев. То есть, раскол настолько глубокий, что, условно говоря, люди, которые поддерживают Хиллари Клинтон, если они знают, что в компании есть человек из республиканской партии, они ему тут же говорят – мы с тобой про политику не будем говорить, а вообще лучше, если я с тобой вообще не будут разговаривать.
О. Кашин:
- Валер, но у нас же так же было во время Крыма, когда даже семьи рушились. Это похоже или это другое?
В. Рукобратский:
- Нет, это другое. Это раскол более глубокий. Это не восприятие именно не простой какой-то определенной вещи – Крым наш или Крым не наш – а это невосприятие вообще мировоззрения человека. Когда одни говорят, что геи, лесбиянки, негры – это же хорошо, мы перед ними всеми виноваты, мы должны их защищать, мы исторически их угнетали и т.д. На что другие им говорят – а как их можно защищать, если вообще не про то наша страна, наша страна про то, что у всех должна быть свобода, семья, дети, мы должны видеть будущее какое-то вменяемое. И этот раскол настолько глубок в этом плане, что одни с другими просто никак не могут найти никакого компромисса и не найдут, судя по всему…
О. Кашин:
- Разногласия по земельному вопросу, да? Они хотят, чтобы я не ходил по земле, а я хочу их в землю закопать буквально. Валер, а вот сейчас в Англии меня поразило – вынули из реки этот памятник, тому мужику, рабовладельцу, который сносили на выходных, его отмоют и поставят то ли на место, то ли в музей. То есть, буквально, как англичане придумали прыгать из окна – по всему миру горы трупов, а в Англии прыгнул один и оказался – манекен. Вот нет такого ощущения, что как бы Америку весь мир буквально провоцирует и желает, чтобы она навернулась как-то, а мы бы уж без нее прожили. Нет такого гибельного предчувствия?
В. Рукобратский:
- Если Америка навернется, то, конечно, нам всем мало не покажется. Это плохая ситуация. Когда супердержавы разваливаются, вы сами понимаете, что страдают окраины этой супердержавы. Это затронет всех. Но, похоже, что процесс запущен, он не быстрый, но, не знаю, можно ли это сравнить с 1905 годом в России, а потом – 1917-й… То есть, между первой революцией и последующей пройдет большой еще период, но вот с кем я ни общался, люди считают, что то, что сейчас происходит, это займет лет 10, но обратного процесса нет. Развал все равно случится. В каком виде? С какими последствиями? Пока неясно, но понятно, что то, что мы сейчас наблюдаем, это какая-то глобальная такая штука, которую мы еще будем осмыслять черт знает сколько лет.
О. Кашин:
- Валер, а маски и пандемия – ведь как бы не закончилась болезнь, а народ перестал соблюдать социальную дистанцию…
В. Рукобратский:
- Это вообще какой-то дурдом. В Нью-Йорке, я вот разговаривал с врачом из бруклинской больницы, он говорит, что вчера у нас был всего лишь один поступивший с коронавирусом, хотя еще месяц назад у нас там было в сутки по 50-60 человек. И это просто одна больница в Бруклине, а их там много. И он говорят, что я тоже не понимаю, куда это все делось. То есть, каким-то непонятным образом это взяло и растворилось. Может быть, жара пришла? Я буду общаться в ближайшее вр емя с вирусологом здесь местным, может быть, он мне как-то понятнее все объяснит, но факт остается фактом, что резко снизилось число заболевших и эти пока массовые мероприятия не дали того эффекта, когда они могли все друг друга перезаражать.
О. Кашин:
- Удивительно, конечно. Вирусолог будет белый или черный? И это имеет значение или нет?
В. Рукобратский:
- Вирусолог будет – это женщина, белая, с еврейскими корнями.
Р. Голованов:
- Валер, а тебя-то еще не просили встать на колени, покаяться за то, что ты белый и сюда приехал. До такого еще не дошло?
В. Рукобратский:
- Нет, у меня пока просят только деньги…
О. Кашин:
- Удивительная история, конечно… Спасибо, Валера.
Сегодня Трамп хорошо написал в Твиттере, что тот, кто пытается подвергнуть ревизии прошлое, лишается будущего. И я думаю, что рано или поздно так и будет. Буквально потомки рабов станут предками рабов.
Р. Голованов:
- Вы за Трампа?
О. Кашин:
- Это секрет, Роман.
Р. Голованов:
- Ну, вы же говорили, что вы за Трампа, буквально несколько недель назад…
О. Кашин:
- А теперь, Роман, это секрет. Потому что, если завтра начнут вешать тех, кто за Трампа, я не хочу быть повешенным в первую очередь… Но я, слава богу, и не в Америке, а в английскую корону я верю, в ее незыблемость!
Р. Голованов:
- А теперь я зачитаю из Телеграм-канала Александра Коца: «Актриса Хетти Макдэниэл, сыгравшая служанку Мамушку в «Унесенные ветром», стала первой негритянкой, получившей Оскар. Но в HBO все равно решили брезгливо избавиться от фильма, как от одноразовой маски после похода в магазин». Ну, то есть, за расизм грохнули целую крутецкую штуку, на которую было потрачено много-много денег.
О. Кашин:
- Вы знаете, Роман, я вот уже второй день хочу про это поговорить и мне как бы есть что сказать… Я хотел бы снизить пафос – фильм не запретили. Фильм, как они говорят, временно убрали и вернут с комментарием, объясняющим, где там апология рабства, а где его критика. И в этом смысле вот я помню, что покойный муж Ирины Петровской, нам известной, профессор журфака МГУ Кузнецов вел на Первом канале такую программу «Киноправда», когда показывают, допустим, фильм «Кубанские казаки», а потом появляется круглый стол и там пятеро абсолютно одинаковых каких-то ученых, вот типажно как Леонид Гозман, начинают говорить – вы знаете, вот жизнь колхозников была не такая, дорогие друзья. Это было безумно странно, потому что – ну, ты смотришь веселый мюзикл про колхозную жизнь, ты понимаешь, что это вранье, тебе бабушка рассказывала, что голодали, но при этом люди, как говорила молодежь в мое время, на сложных щах садятся и обсуждают. Да, я понимаю, что через недельку этих «Унесенных ветром» вернут на место, но к нему будет добавлен круглый стол, где Опра Уинфри или какие-нибудь мужчины типа покойного Флойда, будут сидеть и говорить – а вот там африканцев обижают. Фильм сам «Унесенные ветром» тоже такой знаковый для России фильм. Потому что, напомню, он вышел в 1938 году и вот 50 лет наша великая страна от Калининграда до Владивостока жила без этого фильма. Она не знала, что он есть, она его не смотрела. При том, что для западной цивилизации это главный, популярный, знаковый фильм. И в 1991 году, когда он пошел у нас в кинотеатрах, именно на большом советском экране, это действительно был шаг наш к цивилизации, и мы его, конечно, любим, этот фильм, помним знаковые сцены из него, помним Вивьен Ли и Кларка Гейбла. И, оказывается, что вот нам сейчас говорят, что Кларк Гейбл оказался не отцом, а сукою. Это странно, это неприятно и это дико. Понятно, не нам, гражданам России, об этом говорить. Цензура у нас в стране, напомню, была – «Смерть Сталина», черная комедия очень хорошая, не вышла, была запрещена, другие фильмы время от времени не выходят, а если есть там какие-то неприличные с точки зрения официальной России сцены, их иногда даже вырезают, как было в известном фильме про Элтона Джона. Но при этом мы знаем, что в Китае цензура, в России цензура, мы думали, что в Америке цензуры нет – а она в ней, пожалуйста, вот!
Р. Голованов:
- Ну, иногда цензура - это прекрасно. Когда чудовищные вещи берут и вырезают… А еще прекрасно быть цензором – когда ты сам подходишь к этому операционному столу и смотришь – так, вот это выкинуть, вот тут гнить уже начало, тоже подрежем, а вот тут, по ходу, начинается заболевание – тоже подшаманим…
Но – еще новость. В США требуют запретить мультик «Щенячий патруль» из-за собаки-полицейского. На защиту щенка по кличке Чейз-гонщик встал сын президента Трампа Эрик.
О. Кашин:
- Слушайте, у меня ребенок обожает «Щенячий патруль»… А почему? Это унижает полицейского? Или рекламирует работу полицейского? Потому что сейчас же в Америке полицейским быть не модно и мне дико интересно самому с точки зрения даже будущего России, если угодно. А вдруг в каких-то своих, по крайней мере, некоторых районах, контролируемых демократами, они реально упразднят полицию, устроят эти бригады рабочей милиции из афроамериканских гангстеров и вдруг окажется, что это эффективнее. Может быть, и нам так? Потому что, по сути, Роман, ведь в лихие 90-е, если мы их представляем вот так хрестоматийно, как будто бы там мужчины в кожаных куртках, с пистолетами, контролировали жизнь в российских городах, может быть, и есть это альтернатива полиции? Нет?
Р. Голованов:
- Я вот сейчас читаю – «Защитники прав темнокожих, разгромив десятки магазинов и побросав в воду памятники, переключились на мультики. Предать анафеме решили героя популярного мультсериала «Щенячий патруль» из-за того, что собака носит форму полицейского… Все началось с безобидного твитта в группе создателей мультфильма, где было сказано, что в знак поддержки до 7 июня будет отключен контент, чтобы услышать голоса темнокожих. Вот только темнокожие порыв не оценили и указали, что пес по кличке Чейз, от других вымышленных щенков отличается полицейской формой. Одни в шутку писали, что собаку надо по сюжету убить, другие вполне серьезно требовали запретить мультфильм. Споры вышли на национальный уровень, на защиту щенка-полицейского встали политики и телеведущие. Сын президента Трампа Эрик написал в Инстаграме, что активисты безумны. «Я надеюсь, что каждый родитель в маленькими детьми видит эту ерунду», - написал он в соцсетях. Сенатор Тэд Круз обвинил во всем демократов, которые разрушают все. «Щенячий патруль» их последняя жертва». Короче, мы против того, чтобы бедного щенка взяли и загоняли в эти черные районы, потому что вы, бандиты, можете украсть телевизор, но Гонщика вы не украдете.
О. Кашин:
- Да. При этом это не значит, что проблемы полицейского насилия нет, особенно в России, и мы, естественно, осуждаем любое насилие, и, наверное, прежде всего, полицейское, потому что с бандита спрос меньше. А полицейский призван наводить порядок. Поэтому вы не думайте, уважаемые МВД и Росгвардия, что американские события как-то снизят наше внимание к вашим делишкам иногда.
Р. Голованов:
- Нет, мы обо всем говорим, но тоже не надо прямо вот так перегибать и говорить – ой, ужасные люди все полицейские! Нет.
О. Кашин:
- Роман, когда мы обсуждали карантин, мы пришли к тому, что люди ужасные примерно все.
Р. Голованов:
- Да, вот ты не знаешь, кто что может вытворить. Безобидный, жизнерадостный пьяница, который там носится, хулит Путина, а потом он просто вытворяет черт те что…
О. Кашин:
- Роман, а важно, что он хулит Путина?
Р. Голованов:
- А важно знаете почему? Мне понравилось, как Тема Лебедев сказал. Он говорит, что вот сейчас забавно наблюдать, как люди пытаются как-то выгородить Ефремова, потому что он как раз таки из той тусовки, где не должен человек ехать пьяным и сбивать другого. Это как раз должен сделать сын министра, дочь члена партии «Единая Россия», но никак не человек из этой когорты. Поэтому сейчас уже начинают искать способы, как выкрутиться. Ну, просто свершилось то, что не должно было свершиться. Поэтому вот сейчас для некоторых это важно. Но я, честно говоря, не считаю, что тут какое-то место политике, тут что либерал, что охранитель – любой, кто это сделает, должен сидеть.
О. Кашин:
- Ну, наверное, Роман. Но меня немножко пугает, что у нас с вами теряется нерв противостояния. Потому что вот вы это говорите, а я думаю – ну да, прав Роман, а что ему возразить?
Р. Голованов:
- В общем, Ворсобин нам посоветовал поиграть в спорщиков, а я думаю - а что же мы делали все это время раньше?..
О. Кашин:
- До завтра, друзья!