Кричевский: Банки и крупные компании копят деньги, опасаясь проблем при трансфере власти
Скачать передачу [mp3, 34.6 МБ]
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
А. Иванов:
- Никита Александрович, давайте посмотрим, что сегодня принесли наши сети? А наши сети вот что говорят. Российские компании накопили, если говорить о небанковских…
Н. Кричевский:
- …мертвецов они принесли, наши сети.
А. Иванов:
- Ну, я бы не сказал…
Н. Кричевский:
- А я бы сказал. Мертвым грузом лежат бобосы-то…
А. Иванов:
- Да, это так. 3,4 триллиона – это 10 богатейших компаний России, не считая банков, а с учетом банков – это 7,5 триллионов рублей лежит на счетах российских компаний. А чего они там лежат? Деньги должны работать в конце концов.
Н. Кричевский:
- Отличная история. Я о ней писал некоторое время назад, уже не помню где, но вообще на круг денег мертвым грузом лежит – на депозитах, на остатках – больше 14 триллионов рублей.
А. Иванов:
- Это частники плюс…
Н. Кричевский:
- Нет. Частники – это 27. Это мы говорим только о корпоративном секторе. Частники – 24 или 27 триллионов. Мы их не считаем. Физлиц не считаем. Это юрики, которые не знают, куда девать деньги. И в этой новости, вы сказали, 3,4 триллиона – это крупнейшие компании, а остальные 4,5 – это банки. Это о чем говорит? О том, что они не хотят кредитовать реальный сектор. Я считаю, что больше это не говорит ни о чем. Они просто не хотят кредитовать, они не хотят выдавать кредиты. Почему? Это вопрос не к нам, а к Центробанку.
А. Иванов:
- Наверное, можно понять, когда государство все-таки эту кубышку себе накапливает, для того, чтобы исполнять социальные обязательства в случае какого-то апокалипсиса, да.
Н. Кричевский:
- Ну, апокалипсиса не будет. Ухудшения обстановки.
А. Иванов:
- Да, скажем так. Нефть, допустим, рухнет или что-то такое…
Н. Кричевский:
- Да, да. Рубль придется поддержать. Либо новый виток санкций ни с того ни с сего наступит. Это мы все правильно говорим.
А. Иванов:
- Хотя мы тоже постоянно критикуем и говорим о том, что надо бы уже тоже потратить на развитие…
Н. Кричевский:
- Не надо. Объясню почему. Фонд национального благосостояния по аналогии с другими кубышками, например, в Норвегии, в Сингапуре, в Китае, на Ближнем Востоке создается для того, чтобы поддержать экономику в тяжелые времена, а деньги размещать вне территории этих стран. Крупнейший в мире Пенсионный фонд Global, норвежский стабфонд, который составляет сегодня по активам порядка триллиона долларов, размещается только вне территории Норвегии.
А. Иванов:
- Все-таки Норвегию с Россией сравнивать, наверное, немножко странно?
Н. Кричевский:
- Почему? Наоборот. Там тоже нефтяные доходы. Дело не в санкциях в данном случае. Дело в кубышке. У них триллион, у нас 540 миллиардов, по-моему. Не суть. Размещается вне территории страны. Почему? Потому что для решения внутренних задач есть бюджет. А у нас профицит сколько?
А. Иванов:
- 2 триллиона рублей.
Н. Кричевский:
- Вот. Надо вот эти деньги размещать внутри страны и финансировать те проекты, которые нужны нации. А что касается ФНБ, ребята, - это на черный день. Это акции Apple, это облигации той же ФРС, это ценные бумаги Австралии, Новой Зеландии… устанешь перечислять, куда вкладывают деньги норвежцы. Кстати, если кто-то, хоть один из наших слушателей заинтересуется этим, найдите сайт Пенсионного фонда Global и вы увидите, во-первых, как в режиме реального времени увеличиваются средства – по центику, по доллару постоянно прибавляется. А во-вторых, там до цента есть весь расклад, куда они вкладывают свои деньги. Я уже не говорю о регионах мира. Я уже не говорю об акциях, об облигациях, о недвижимости – все это расписано до деталей. Ни одного доллара не вкладывается в экономику Норвегии. За исключением ситуации, когда возникает дефицит бюджета Норвегии. Вот тогда разрешается в пределах 4% доходности пенсионного фонда Global тратить на…
А. Иванов:
- Ну, государство еще можно понять в этом отношении… А компании-то чего ждут? Почему они не инвестируют в свое собственное развитие?
Н. Кричевский:
- А потому что инвестиционный климат отвратительный у нас сегодня. Потому что не верят ни средний, ни крупный, ни тем более малый бизнес в перспективы российской экономики.
А. Иванов:
- Я слышал такое мнение, почему доходы у элиты растут? Потому что они вот эти самые деньги вводят через дивиденды в основном, а не через инвестиции. То есть, компании по-другому просто эти деньги потратить не хотят.
Н. Кричевский:
- Я не понимаю связи. Дивиденды – это распределение прибыли. А накопленные активы на счетах как относятся к увеличению их доходов?
А. Иванов:
- Я не говорю, что это относится к увеличению их доходов, просто дивиденды – это та же самая прибыль, которую они могли бы потратить на какие-то другие цели, но в инвестирование они их не вкладывают.
Н. Кричевский:
- Отчасти это верно. С другой стороны, ради чего люди вкладывают деньги в акции того или иного предприятия? С двумя целями. Цель номер один – рост стоимости акций, когда купил за рубль, а можешь продать за два. Вторая цель – это как раз дивиденды. Если будешь жать дивиденды и говорить, что у тебя инвестиционная программа, планы, стратегия и прочее, поэтому дивидендов вы не увидите, тогда твои акции просто продадут, потому что нет никакого смысла их держать. Это же не облигации.
А. Иванов:
- Хорошо. Тогда почему у нас все плохо с инвестклиматом?
Н. Кричевский:
- А потому что повторю еще раз – с инвестклиматом беда и вот эти 7,5 на крупнейшие компании, в первую очередь, госкомпании и банки, самое главное меня напрягает в этой истории не компании как раз, а именно банки, - и это только то, что мы видим. Это только то, что мы можем посмотреть на своих счетах. Потому что есть еще масса всяких подкожных иностранных фирм, где висят деньги, и формально они к госкомпаниям, к крупнейшим компаниям, к банкам не относятся. И там еще неизвестно сколько денег.
А. Иванов:
- И они продолжат их накапливать дальше?
Н. Кричевский:
- Да. Они боятся, что у них возникнут какие-то проблемы в преддверии какого-то мифического трансфера власти, например. Объясню свою позицию. По моему глубочайшему убеждению, насколько я разбираюсь в менталитете правящей группы, передача власти будет происходить максимально мягко, аккуратно, без каких-либо потрясений и, не дай бог, кто-нибудь поднимет хвост… не дай бог… там так по хвосту получишь – мало никому не покажется.
А. Иванов:
- И для этого нужны деньги, да?
Н. Кричевский:
- Нет. Главное – не расплескать. Главное – передать то, что сегодня создано, накоплено и функционирует, дальше по эстафете. Конечно, не отказываясь от контроля, от определенной доли ответственность за то, что было создано, от того, чтобы оказывать влияние в дальнейшем на принимаемые решения, пусть даже косвенно. Но главное – не расплескать. Это я вам говорю, на радио «КП», а крупный бизнес нас не весь слушает.
А. Иванов:
- Получается, в ближайшие два-три года не стоит ждать, что кто-то будет во что-то вкладываться вообще?
Н. Кричевский:
- Я считаю, что, как только народ поймет, что ни в коем случае не надо ждать каких-то потрясений от неизбежного трансфера власти, тогда они начнут вкладывать. Но сейчас, на мой взгляд, у крупного бизнеса, у крупных банков главное и первейшее опасение, которое негативно влияет на инвестиционный климат, это именно трансфер власти. Потому что, не дай бог, придут новые, начнется опять передел, начнутся опять ментовские войны, как это называлось на одном из федеральных каналов в сериале, да… и мы можем там чего-то потерять, можем чего-то не найти и т.д.
А. Иванов:
- Ну, если все-таки эта фобия пропадет и все эти деньги начнут вливаться в экономику, мы не разгоним таким образом инфляцию?
Н. Кричевский:
- Абсолютно исключено. Инфляция у нас не монетарная, инфляция создается в первую очередь благодаря аппетитам естественных монополий. Тех, кто определяет на выходе тарифы ЖКХ. Например, в этом году тарифы в среднем по стране выросли на 4,1%. Ну как они могут не разогнать инфляцию, если они рикошетят просто на все?
А. Иванов:
- Они заложены в цену любого товара фактически.
Н. Кричевский:
- Аренда, бензин, газ, электричество – все, что угодно.
А. Иванов:
- Никита Александрович, а есть еще новость про главные страхи россиян. Нам же не менее важно, что думает народ…
Н. Кричевский:
- Я считаю, нам это более важно.
А. Иванов:
- Согласен. ВЦИОМ назвал главные страхи россиян. Больше всего россияне боятся социальной несправедливости – 68%. Отказ или возможность отказа в бесплатной медицинской помощи – 58%. Столько же испытывают страх из-за возможного роста цен на продукты. Те, кто боится беспорядков – 39%. Те, кто боится потери работы – 35%. Меньше всего боятся возможного обострения международных конфликтов – всего 20% населения. О чем это говорит?
Н. Кричевский:
- По моему мнению, это говорит о следующих вещах. Но прежде всего я хотел бы утвердить свою линию по поводу предстоящего трансфера власти так называемого. Имеется в виду передача президентских полномочий преемнику или когорте преемников, видоизменению властной конструкции, вертикали, если хотите. Может быть, внесении каких-то изменений в Конституцию… Я вас уверяю, будет сделано максимально все для того, чтобы не расплескать. Если бы вы поплотнее занимались менталитетом старообрядцев в свое время и посмотрели бы параллели с тем, что сегодня происходит в руководстве страны, вы бы нашли много общего. Другой вопрос, что ничего позитивного в истории старообрядчества вы бы не обнаружили. Но это уже отдельный разговор…
А. Иванов:
- Отдельный разговор. Но можно было бы поспорить.
Н. Кричевский:
- Не надо спорить, потому что все равно проиграете. Не потому, что я такой умный… а вы скажете – а вот у нас в 19 веке там эти хлопчатобумажные фабрики были и прочее… У меня тут же возникает вопрос – а на что эти фабрики были созданы? В первую очередь, в таком районе юго-востока Москвы и Московской области, как Гуслица. На какие шиши? На общаки. На капиталы. На фальшивые деньги. Об этом Горький писал, между прочим. Он писал, что в каждом доме в таком-то населенном пункте стоит станок для печатания фальшивых денег…
А. Иванов:
- Ну, если Горький писал, то, конечно, да, с другой стороны, почему бы просто не накопить, как... в Британии так делали…
Н. Кричевский:
- Нет, нет, это исключено. Это слишком большой объем капиталов нужен для того, чтобы продавить, с одной стороны, льготы для того, чтобы заниматься поставками хлопка не из Средней Азии, а из Америки. С другой стороны, построить фабрики, которые бы это все перерабатывали. Ведь Иваново и Иваново-Вознесенск и прочие пункты, которые в самом начале Советского Союза, да и в середине, считались там городами невест… потому что там хлопчатобумажные, камвольные комбинаты были… это все наследие старообрядчества.
А. Иванов:
- И, кстати, колыбель первой русской революции – Иваново-Вознесенск.
Н. Кричевский:
- Колыбель всех революций у нас другой город. И мы тоже не будем о нем говорить сегодня.
А. Иванов:
- Хорошо, мы ушли…
Н. Кричевский:
- А теперь то, что касается опроса. Он для меня, с одной стороны, был совершенно предсказуемым. С другой стороны, я не вполне понял, что опрашивающие подразумевали под социальной справедливостью. Ведь отсутствие бесплатной медицинской помощи – это часть социальной справедливости. А ее подразделили. То есть, люди, когда говорили, что нас пугает социальная несправедливость… а что вы вкладываете в это понятие? С позиции экономиста я объясню. На мой взгляд, социальная справедливость в экономическом плане здесь оставим справедливость как честность Джона Роллза, распределительную справедливость, сравнительную справедливость – оставим это в стороне. С точки зрения экономики, это три части. Первая часть – это доступность общественных благ. А что такое благо? Это все, что удовлетворяет наши потребности. Что есть общественное благо? В первую очередь, это образование и здравоохранение. Вот доступность общественных благ – это первая часть. Вторая часть – перераспределение национального дохода, в первую очередь, посредством прогрессивного подоходного налога. И третья часть – это всемерное содействие гражданской кооперации людей. И если в плане некоммерческой кооперации, например, волонтерство или какие-то общественные движения, у нас все хорошо, то по части коммерческой, предпринимательской кооперации, у нас очень большие проблемы.
А. Иванов:
- Все-таки вот вы профессор, но – не все профессора… Смотрите, когда людей спрашивают о том, что такое социальная несправедливость…
Н. Кричевский:
- Алексей Валерьевич, в первую часть входит, помимо образования, медицина. Почему образование не назвали? И что подразумевалось под социальной справедливостью?
А. Иванов:
- Наконец-то я могу ответить от лица народ. Под социальной справедливостью подразумевалось просто неравенство. Я думаю, речь идет об очень простом понятии, которое сейчас чувствуют очень многие. О том, что общество очень сильно разделено. В основном по доходам…
Н. Кричевский:
- Да, это вторая часть моего определения.
А. Иванов:
- Согласен с вами. Вот, мне кажется, что, когда люди отвечают, что их волнует социальная несправедливость, они имеют в виду ровно одно.
Н. Кричевский:
- Так скажи – неравенство. Скажи – отсутствие медицины. Скажи – невозможность дать детям образование. Скажи – невозможность создавать бизнес, так, чтобы тебя не хлопнули, как только ты начнешь вставать на ноги. Скажи это все. Так смотрите, что сделали вциомщики. Они в социальную справедливость отдельно вставили ваше неравенство, а отдельно почему-то начали говорить о медицине. И третий пункт – это как раз рост цен. При том, что доходы не растут, а, если говорить более откровенно, то они падают.
А. Иванов:
- Доходы не растут, но и цены-то особо не растут…
Н. Кричевский:
- Да. Но ЖКХ-то растет.
А. Иванов:
- Да. Но смотрите по динамике. Ведь очень важно не только абсолютные показатели, но и то, как они меняются в течение какого-то периода. Вот по поводу социальной справедливости – неравенства – стало на 4% меньше людей, которые испытывают тревогу. То есть, в принципе, народ немного оттаивает. Еще меньше в процентном отношении стало людей, которые испытывают страх из-за возможного роста цен на продукты. В январе этого года таких было 70%, сейчас – 58%.
Н. Кричевский:
- Да, нормально. Потому что цены-то действительно не сильно растут.
А. Иванов:
- За этот год, в принципе, надо признать, что народ привык к тому, что, когда приходишь в магазины, там особо скачкообразного роста цен не наблюдается. Никита Александрович, а почему ж все-таки только 35% боятся потери работы?
Н. Кричевский:
- А очень просто. Кризиса нет.
А. Иванов:
- Но есть кризис с тем, что надвигается вот эта самая роботизация…
Н. Кричевский:
- Слушайте, это страшилки, пугалки, хотелки… Кризиса-то нет. То есть, все думали, что вот сейчас все будет закрываться… Нет. Народ живет, народ работает, народ получает, может быть, меньше, народ понимает, что и доходы бюджета, и их распределение, и коррупция структурированы, народ понимает, что того беспредела, который был еще пять лет назад, например, в плане обнала, нынче уже нет и, хочешь или нет, приходится работать в безналичном формате, и народ видит, что предприятия-то не сильно и закрываются. Под сломом предприятий я ни в коем случае не имею в виду реальный сектор экономики в чистом виде. Я имею в виду те самые ООО, ИП и прочие субъекты малого бизнеса. Они как работали, так и работают. Поэтому народ особо-то и не боится. И понимает, что, если что-то закроется, он найдет себе применение.
А. Иванов:
- Кстати, у нас очень низкий уровень безработицы… вы расцениваете это как серьезное достижение?
Н. Кричевский:
- Я это расцениваю как еще одно свидетельство того, что никакого кризиса нет. А российская экономика и Россия в целом находится на том уровне, которого она заслуживает. Если бы не нефтяное безумие нулевых, мы бы это почувствовали гораздо раньше. И дело тут не в Крыме и не в санкциях. Потому что в печально известной стратегии 2020 экономический рост был заложен плюс-минус 6% в год. 4-5% - из-за санкций и из-за Крыма – это нереально…
«Без роста реального сектора экономики ничего хорошего Россию не ждет. Развитие сдерживается. Думаю, злонамеренно». Дорогой мой 0810, скажите мне, что в вашем понимании реальный сектор экономики? Заводы, фабрики, комбинаты, предприятия? Но ведь залезьте в структуру ВВП любой страны, вы увидите, что основной сектор экономики сегодня – это сфера услуг. Но никак не реальный сектор. Даже в Китае, где до середины нулевых реальный сектор превалировал над сервисным сектором, сегодня ситуация ровно наоборот. Если бы все было так просто… тут же возникает вопрос – кто эти злодеи? И тут мы с вами занимаемся конспирологией… Если бы все было так просто, цены бы нам не было. Но, к сожалению, все это не так.
А. Иванов:
- Вот тут нам еще накидали возмущенные слушатели, что цены на продукты растут каждый день. Другой пишет нам, что, может, особо и не растут, но зато продают теперь не килограммами, а по 800-900 граммами… Ну что ж, давайте перейдем дальше… Оказалось, что народ и в работе стал поувереннее себя чувствовать, и цены по социологии не растут. А вот еще одно сообщение. Скидки достигли своего насыщения, но по большому счету последние несколько лет продажи по скидкам росли очень быстро. На 6-8% каждый год… А в этом году уже практически рост прекратился… И о чем это говорит? Это говорит о том, что теперь ждут возвращения спроса в этом ритейле, наконец-то?
Н. Кричевский:
- Ну, логика в высшей степени странная, если не сказать… ну, вот когда выдаешь желаемое за действительное. Если ты приноровился покупать по промоакциям, то есть, с большими скидками, то что тебя заставит отказаться от той практики, к которой ты привык?
А. Иванов:
- А давайте спросим у наших слушателей – а вы подсели на скидки? Может, вы уже вообще не готовы ничего покупать, если вам не сделают красный ценник и не напишут – минус 25%?
Н. Кричевский:
- А что там по скидкам больше всего продается?
А. Иванов:
- Смотрите, интересная статистика. Оказывается, больше всего по скидкам продают стиральный порошок. 80% всего объема стирального порошка нынче продается по скидкам.
Н. Кричевский:
- На втором месте кондиционеры для белья. Там же – вот почему-то не вошло, но это я ответственно заявляю – пиво.
А. Иванов:
- Да, есть такой момент…
Н. Кричевский:
- Я недели две назад общался с продавцом крупной пивоваренной компании, он мне сказал, что пиво по промоакциям продается в количестве чуть ли не 76%. То есть, на уровне стирального порошка и кондиционеров для белья. А дальше что идет?
А. Иванов:
- Шоколадные плитки – 69%.
Н. Кричевский:
- Я, я покупаю их…
А. Иванов:
- И вы прямо по скидке только покупаете?
Н. Кричевский:
- Да-а-а… ну, если скидка и я такой скряга, то у меня сердце начинает таять, когда я вижу, что вчера шоколадка стоила 200, а сегодня 75. Я, естественно, покупаю за 75, потому что я понимаю, что, с одной стороны, это дешевле, с другой стороны, это приятно той девочке, с которой мне предстоит общаться.
А. Иванов:
- Вот товарищ из Белгорода нам пишет: «Подсел на скидки. Всегда и во всем ищу ценники со скидкой». Кстати, у нас есть звонок. Павел, здравствуйте. Вы охотник за скидками?
Павел:
- Здравствуйте. Ну, не особо. Я в скидки не верю.
А. Иванов:
- Почему?
Павел:
- Я просто наблюдал… сравнивал цены до скидок и после скидок. Иногда они даже выше были…
А. Иванов:
- То есть, вы не зависите никак от этих ценников и вы будете покупать в любом случае?
Н. Кричевский:
- Вот тут я не согласен. Потому что, повторюсь еще раз, заходишь в магазин – и видишь, что шоколадка, которая неделю назад стоила 120 или 150 рублей, сегодня продается за 75…
А. Иванов:
- У шоколада есть срок годности? Может, он просто истекает?
Н. Кричевский:
- А черт его знает…
А. Иванов:
- У нас еще один звонок. Владимир, здравствуйте. Вы верите в скидки?
Владимир:
- Добрый вечер. Да, вот как раз в начале прошлого месяца мне пришло сообщение через Интернет от Билайна о приобретении за 50% тарифа Супер-Анлим. Я его приобрел в офисе, который был указан, а потом оказалось, что произошла подмена тарифа и я заплатил даже полностью…
А. Иванов:
- Понятно. То есть, скидки обошлись вам боком… с тех пор вы в скидки не верите… Спасибо вам, Владимир.
Н. Кричевский:
- «Беру по скидкам чай». Кстати говоря, вот чай там у вас в списке есть.
А. Иванов:
- Да. 56% проданного чая уходит по скидкам. Кстати, говорят в том же самом анализе по поводу того, что скидки достигли, собственно, своего потолка и дальше уже скидки не будут расти…
Н. Кричевский:
- Вы сами сказали, логика извращенная. Если продажи по скидкам становятся все больше и больше, значит, скоро они прекратятся. Потому что, когда сто процентов товара будет продаваться по скидкам, 101 процента продаж не бывает…
А. Иванов:
- Ну да, это такой абсолютный потолок. Еще один звонок. Владислав, здравствуйте. Вы охотитесь за скидками, вы подсели на скидки?
Владислав:
- Здравствуйте. Да. Я постоянно в магазине что-то высматриваю со скидкой – будь то мороженое или бытовая техника.
А. Иванов:
- А, может, вы из-за этого стали только больше тратить?
Владислав:
- Ну да. Если я вижу хорошее мороженое, которое стоило 60-70 рублей, а сейчас оно продается по 19, то беру сразу несколько – и в морозилку.
Н. Кричевский:
- Вот смотрите, «Практически всю химию – стиральный порошок, «Ленор» отбеливатель и пиво покупаю по скидкам. Но химия по скидкам сегодня равна по стоимости рознице год назад», - Виктор из Подмосковья.
А. Иванов:
- То есть, скидки как бы инфляцию нивелируют?
Н. Кричевский:
- Ну, как-то я не очень в это верю. Ну что, в два раза за год вырос стиральный порошок?..
А. Иванов:
- «Друг работает в крупной торговой сети, если есть скидки, он звонит мне, я приезжаю и отовариваюсь». «Скидки есть, - говорит нам инсайдер. – Есть и очень серьезные, на вещи, но самые серьезные скидки растаскивают продавцы».
Н. Кричевский:
- «Если нет знакомых, то скидки только в экономной торговой сети». Ну да. С другой стороны, слушайте, на мой взгляд, все более активную часть населения в промоакциях говорит ни в коем случае ни о каком о кризисе или об его окончании, или об уменьшении денег у населения, хотя это тоже правда, это говорит о том, что люди научились считать деньги, люди научились планировать свое финансовое поведение.
