Обыкновенное чудо Марка Захарова. Слушатели вспомнили великого режиссера
В эти выходные не стало Марка Анатольевича Захарова, и сегодня программа будет посвящена его памяти.
Слушательница рассказала, как еще школьницей ходила в театр:
Это был 75-й или 76-й год. Первый спектакль, который я увидела в «Ленкоме», был «В списках не значился», трагический спектакль, который показал весь талант Александра Абдулова. Позже ходили на «Поминальную молитву» с Леоновым в главной роли, куда было непросто попасть.
Актеров не бросали
Михаил Антонов: Во-первых, «В списках не значился» — это 75 год, спектакль можно посмотреть, он доступен в записях. А что касается Татьяны Пельтцер, то она обрела счастье, перейдя в «Ленком». Она играла. И возраст, и проблемы со здоровьем приводили к тому, что она забывала текст.
Но чем уникален театр Ленинского комсомола, так это тем, что они не бросают актеров. Николай Караченцов много лет был в тяжелом состоянии. Мы знаем, как тяжело он восстанавливался после аварии, но он числился актером труппы.
И было понятно, что Пельтцер готова была играть всё, что угодно. И вот в «Поминальной молитве» для нее придумали небольшую роль матери героя Александра Абдулова. В финале этого спектакля он её выводил, подсказывал слова, ее выносили, как икону. У неё было всего 4 или 5 фраз, но она выходила под гром аплодисментов и так же уходила. Люди смотрели и плакали.
Другой слушатель написал, что ему нравится дочь Марка Захарова, Александра, особенно в фильме «Криминальный талант».
Письма для «Белого солнца»
Михаил Антонов: Ну её отец много действительно снимал, и надо сказать, что Марк Анатольевич готов был говорить о постановках. Причем я-то задавал такие вопросы, которые для него, возможно, были неинтересны.
Я спросил, как он писал письма красноармейца Федора Сухова для «Белого солнца пустыни». На что Захаров сказал: «Ну как, я сидел да и писал. Попросил меня Мотыль написать, я и написал». Оказывается, письма для «Белого солнца пустыни» писал именно Марк Захаров. Потом я спрашивал, насколько было сложно в «12 стульях» сниматься Миронову, Папанову.
Захаров сказал, что тяжелейшие были схемы, павильонные, много артистов болело, приходилось выкручиваться. А про Александру я не спрашивал. И понимаете, есть много людей, которые не воспринимают фильмы Захарова, они говорят, что это театр какой-то. Мы хотим видеть на экране художественный фильм, а не вот это, что все в декорациях происходит.
Еще одна слушательница рассказала историю своего знакомства с «Юноной и Авось»:
Я была на премьере в 81 году. Тогда это воспринималось как что-то необыкновенное. И песни потом звучали в наших компаниях. И, конечно, мне просто повезло. Потом был расцвет театра. Вспоминается «Иванов». Такого Иванова, как Леонов, ну, наверное, больше никогда не будет. Еще вспоминается «Диктатура совести». Такой необычный был Михаил Шатров. Я помню, как Олег Янковский, играющий одну из главных ролей, в зал бросил вопрос, кто читал «Бесов». Оказалось, одна я.
Кто ушел из театра
Другая слушательница сообщила, что посмотрела все спектакли в «Ленкоме», но один запомнился ей больше других. Это «Жестокие игры» с Александром Абдуловым и Татьяной Догилевой, которая позже ушла из театра.
Михаил Антонов: Людей, которые покидали Ленком по тем или иным причинам, было достаточно. Я попадал на «Город миллионеров», который ставил Марк Захаров, и это была новая редакция старого спектакля.
Там было несколько исполнителей: я застал Джигарханяна, который играл вместе с Инной Чуриковой. Но это был восторг! Потом какое-то время главного героя играл Геннадий Хазанов. И надо сказать, что публика долго привыкала, потому что Хазанов считался эстрадным артистом, а у него на самом деле потрясающие актерские данные.
А еще мы вспоминаем тех, кто ушел, а ведь был человек, который постоянно писал для театра и тоже ушел на взлете. Написал «Шута Балакирева» и сгорел за несколько дней. Это Григорий Горин. И «Шут Балакирев» идет, идет до сих пор.
В конце программы слушатель сообщил, что финальная мелодия из фильма «Тот самый Мюнгхаузен», где главный герой поднимается вверх по лестнице, — его самая любимая.
Михаил Антонов: Это абсолютно гениально, совершенно театральный ход. Вы понимаете, он говорит: «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь», а потом поднимается по этой лестнице. И мы видим, что лестница не очень большая, совсем короткая. Пара, тройка ступеней до пушки, и вдруг лестница растет, и он уходит куда-то в небо. Вот таких у Марка Захарова очень много.
