«Мистер Нет», великая Индира и мертвый Брежнев: кого из политиков мы помним спустя 30 лет
Ведущий программы «Дежавю» запустил механизм воспоминаний слушателей по необычной теме: политика. Времена 80-х, 90-х годов прошлого века. Помним ли мы тех людей, которые «делали политику» тогда, когда слушатели были молоды, СССР жив, а капитализм существовал только в учебниках истории?
По традиции, слушатели Радио «Комсомольская правда» рассказали в эфире о том, кто и чем запомнился из глав государств или партий. Начал рассказ сам ведущий:
— Мне в моём детстве всегда нравилась Индира Ганди. Особенно болезненно я воспринял сообщение о её расстреле. Это была такая трагическая история: её расстреляли собственные охранники-сикхи. И после этого программа «Время» со всей цензурой, которая была тогда, показывала церемонию прощания с Индирой Ганди. Совершеннейшим шоком было видеть эту процедуру кремации. Что собственный сын Индиры, Раджив Ганди, берёт факел и поджигает гроб с телом матери.
Потом и Раджива Ганди убили, взорвав поясом террористки-смертницы. Это было первое впечатление, которое я получил от политических деятелей, которые были тогда.
Второе потрясение было не менее сильным, и я уже был постарше. Программа «Время», рассказывая о событиях в Румынии, показала казнь Николая и Елены Чаушеску. Сам расстрел не показывали, а только его последствия, но это тоже производило сильные впечатления. А кто из политиков остался в памяти у вас?
Буквально сразу же в эфире стало тесно: выяснилось, что слушатели прекрасно помнят многих политиков ушедшей эпохи. Причем не только советских, но и зарубежных. И, конечно, немного ностальгируют по временам и людям СССР.
Титаны родом из СССР
— Таких личностей, как Андрей Андреевич Громыко, больше нет. Это люди-глыбы, его называли «мистер НЕТ». Другие «скурвились», кто-то наворовал и уехал. Больше нет личностей.
— В 1982 году, 10 ноября, умер Брежнев. Я был ребенком, мы жили в Туркмении. Помню, заводы и пароходы гудели. Через год пришлось оттуда уезжать. То была золотая эпоха, хотя ее и ругают. А второй политик — Улоф Пальме, который был застрелен при выходе из кинотеатра и убийц не нашли.
— В 1975 или 76 году Артем покрыли весь в асфальт, должен был приехать Брежнев, у него там была дача. Но он не приехал, зато асфальта хватило лет на 20. В 1982 году мы были в бане, нам баньщица о смерти Брежнева объявила. Была гробовая тишина, даже в карты перестали играть.
— Очень многие, вспоминая Андропова, говорят «порядок был». Чуть больше года ему выпало поруководить страной, и то, большую часть этого времени он проводил в Кремлёвской больнице. У Константина Черненко просто не хватило времени, чтобы зарекомендовать себя. Когда хоронили Андропова, мы уже видели тяжелобольного человека с одышкой. Он провожал генсека в последний путь и сам становился генсеком. А потом пришел Горбачев...
Факелы перестройки
— Разве забудешь защитников Белого дома: Хазбулатов, Рудской, Макашов?
— Кто-то запомнился больше и лучше, за кого-то ходили голосовать с фразой «только не за Ельцина». Черномырдин, Фрадков, Примаков.
— Ампилов — вечный революционер, Шандыбин, дерущийся в думе. Нельсон Мандела. Гавриил Попов, Николай Рыжков.
— Запомнился генерал Лебедь. Когда его голос слышал, он вводил меня в штопор магическим образом. Он был не многословен.
— В то время были трансляции съездов. Мне очень нравилось слушать Анатолия Собчака и Афанасьева. Я их внимательно слушала, завидовала студентам, восхищалась тем, какие у них профессора.
— Гавриил Харитонович Попов — за то, что москвичам-пенсионерам сделал бесплатный проезд. Юрий Михайлович Лужков — за надбавки пенсионерам и за то что простил долги москвичам по зарплате до 31 декабря 1995 года, уже все забыли, и, в-третьих, всю жизнь ему не прощу, срубил наши липовые аллеи на Ленинградке.
Леди Тэтчер и другие
— В 1996 году в Баку, когда мне было 12 лет, к нам приезжал Абдэль Гамаль Насер — это египетский революционер. Мы целую неделю учили арабский язык. А вторая встреча — в 1981 году, мы приехали в Лаос, строили дорогу «Вьетнам — Лаос — Кампучия», дорога № 9. Нам устроил прием председатель правительства Лаоса. Очень трудно выговорить имя.
— Жак Шерак. Тут уже личные отношения, мы просто дружили, и его кончина...
Мы стояли около гроба 29 сентября и наш общий знакомый, который нас и познакомил, такой старый дурак, сказал: «У Парижа больше никогда не будет такого мэра, как Жак, и Париж никогда не будет прежним». Он правду сказал.
