Владимир Сунгоркин: «Мы совершенно точно получим меньшую смертность, чем в 2019 году»
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
Р. Голованов:
- Как устроена Россия? Как нам жить дальше и что нас ждет впереди? Об этом нам расскажет главный редактор «Комсомольской правды» Владимир Сунгоркин. У микрофона Роман Голованов. И мы сегодня будем прогнозировать, что будет дальше и чем вся эта история с коронавирусом, уже затянувшаяся, кажется, что она будет с нами навсегда, чем это все обернется. Владимир Николаевич, здравствуйте.
В. Сунгоркин:
- Здравствуйте.
Р. Голованов:
- Пришли новости от Росстата, что естественная убыль населения в России за 2019 год составила 317 тысяч человек. Разница между родившимися и умершими. Смертность за год – 1800 тысяч человек, а рождаемость в стране – 1,5 млн. человек. На выходе из этой коронавирусной истории мы все-таки получим выросшую смертность в конце года? Или же от того, что все заперлись в своих квартирках и домах, мы получим все гораздо ниже?
В. Сунгоркин:
- Я абсолютно убежден, и мы сейчас запишем это дело, а через год вернемся, вернее, мы говорим про итоги 2020 года. Вот в феврале мы уже вернемся. Я тебе, как баба Ванга, говорю: мы совершенно точно получим меньшую смертность, чем в 2019 году, например. И вот почему. И, скорее всего, мы уже получим повышенную рождаемость.
Р. Голованов:
- Вот тут не факт.
В. Сунгоркин:
- Мы же с тобой можем поспорить на ящик красного вина. Вроде оно не самое вредное.
Р. Голованов:
- Я скромно, вино только по 200 рублей. Сейчас же еще кризис.
В. Сунгоркин:
- Нет, началось. Хорошее отечественное. Кстати, оно порой дороже, чем импортное. Договоримся. Итак, рождаемость будет выше. У народа появилось гораздо больше свободного времени. И периодически это приводит людей к мысли, а почему бы не заняться любовными экспериментами может быть даже, гулять так гулять.
Что касается смертности, она точно будет ниже. Потому что у нас на самом деле смертность состоит из трех крупных факторов. Три крупных сегмента. Это различные аварии. Я не по количеству. Начиная от автомобильных до производства. А так как у нас автомобилей количество резко снизилось на дорогах, к бабке не ходи, будет меньше аварий. Соответственно, меньше смертность. Второе. Безусловно, то, что мы научились мыть руки. Я услышал недавно анекдот от сотрудника «Комсомольской правды», не исключено, что он автор. Эта пандемия научила нас мыть руки, а надо следующую посвятить включению поворотников на машинах. Для меня это всегда загадка. Снизится количество аварий, снизится количество различных инцидентов. И снизится количество умирающих от различных других инфекций, начиная от ОРВИ, гриппа. Потому что люди научились руки мыть.
Кстати, за всю страну не скажу, но уже есть цифры смертности по причине болезни и старости в Москве. И что ты думаешь? Первый квартал этого года – самый низкий в сравнении с предыдущими двумя годами - по смертности от болезней и старости. Так что я спорить готов, делая вид, что обладаю пророческим знанием. Но мы уже первый квартал выиграли. Я думаю, три остальных будут в такой же тенденции.
Р. Голованов:
- Про рождаемость хотел поспорить. Я готовлю материал для газеты. И пообщался с девушкой, которая занимается фондом, который борется с абортами. Они прямо вычисляют, где хотят сделать аборт девочки. И она говорит: сейчас в разы зашкаливает. Они сбиваются с нос. Православный фонд. Они рыщут по всем светским группам. Обычно они могли где-то 30 человек в месяц отговаривать. Сейчас уже в несколько раз выросла цифра. Говорили с демографом Тимаковым. Я спросил: что будет по рождаемости? Он говорит: именно по пункту рождаемости мы на уровень 1999 года откатимся. Потому что всем кажется, что сейчас дома нечего, плодись и размножайся. С другой стороны, такой кризис и страх. Нас тут пугают, нефть ушла в минус, кризис. И где там контрацепция?
В. Сунгоркин:
- Спорить не буду. Я веду этот репортаж из совершенно идиллической деревни, то здесь мысли про аборты, про эти ужасы как-то уходят. У меня сейчас за окном прекрасный тихий, почти летний вечер. Ветер стих. Конечно, я забыл об этом грязи жизни. Согласен. Счет 1:1.
Р. Голованов:
- Я надеюсь, что я не прав. Так хочется в это верить. Но увы, просто цифры сейчас могут нам показать обратное. Простой вопрос. Мы сейчас кружимся вокруг аварий, ДТП. А сам вирус сколько людей унесет? Доктор Мясников говорил: если положить, сколько умирает от вируса людей и сколько в принципе гибнет в Москве за день, то это будут несопоставимые цифры. Когда их видишь, это отрезвляет. Несколько десятков человек умирают от вируса, а в Москве в целом умирают 700-800 человек.
В. Сунгоркин:
- А в целом по стране в сутки от разных причин умирают пять тысяч человек. Я надеюсь, что ничего уже нового не случится. И что те цифры смертности, которые мы сейчас получили по вирусу, не повлияют на статистику. А в целом, учитывая то, с чего мы начали разговор, смертность будет ниже.
Готовясь к нашей программе, и вообще последние два дня очень много идет сообщений из Швеции. Это такие ковид-диссиденты. Пытаются люди добросовестно понять, что такое шведский опыт. В двух словах, они просто не стали закрывать страну, не стали закрывать границы. Они не стали закрывать кафе и рестораны. А просто призвали людей быть осторожными, внимательными, вдумчивыми и соблюдать изоляцию. И вот что у них получилось.
И тут мы обнаруживаем про информирование населения, что если мы с тобой чисто по формальным признакам будем идти, то мы обнаружим, что шведский опыт не удается. У них высокая смертность. По-моему, на сегодня у них полторы тысячи людей умерло от коронавируса. Что значительно больше чем в Австрии, в которой точно такое же население. И которая ушла на карантин.
А дальше начинают аналитики разбираться, из чего эти цифры состоят. Они даже не впрямую говорят, а начинают намекать, что в этих полутора тысячах значительная часть – вовсе не шведы как таковые, а мигранты, которые никаких рекомендаций не соблюдают, живут по сто человек у себя в бараке. И в итоге они дают эту взрывную статистику. Дальше идут особенности статистического учета в Австрии, Швеции, Англии. Чтобы добраться до истины, она на дне колодца, как кто-то мудрый сказал.
Р. Голованов:
- У нас есть один солидный усатый корона-диссидент, его зовут Александр Лукашенко. И он сидит в соседней братской Белоруссии.
В. Сунгоркин:
- Он там не сидит. Он ею руководит. За Белоруссией я тоже с большим интересом смотрю. Там, конечно, не Швеция, прямо скажем. Там достаточно сильно опошлено. Александр Григорьевич Лукашенко колоритнейший руководитель. Я за ним много лет наблюдаю. Несколько раз брал у него интервью. Видел в ходе этих интервью, как он руководит Белоруссией. Мы делали прямую линию из его кабинета. Он руководит Белоруссией как большим совхозно-колхозным образованием. Это все порой весело, порой интересно, порой очень печально.
У нас программа «Что будет». Я совершенно не могу прогнозировать, что будет с Белоруссией. Там может быть все, что угодно. Этот Батька может дожить до 98 лет, до мафусаиловых годов и передать власть своему сыну Николаю. А может быть, его свергнут через пару лет. Там очень многое зависит от его харизмы и его поведения. Белоруссия – это уже просто такая иллюстрация, что может происходить и что, как правило, происходит, если один человек очень долго руководит страной. Всякая власть развращает.
А Батька руководит страной чуть ли не с 1993 года. Это чудовищно большой срок для руководства страной. Конечно, он реально стал таким софт-вариантом диктатора. Со всеми недостатками диктатуры. Он, кстати, этим гордится.
Р. Голованов:
- Многие смотрят на Белоруссию и говорят: а почему у нас держится такой режим самоизоляции? Ведь его нам могут еще и продлить чуть ли не до конца мая, ходят слухи.
В. Сунгоркин:
- Похоже, что это не слухи. Похоже, что до конца – не до конца, но то, что до 10 мая – сам бог велит. Один черт, никто не работает до 10 мая. Хотя они должны учитывать уже некоторое озверение людей. В режиме, который мы ввели, он вообще очень такой уязвимый с точки зрения критиков. Хоть меня взять. Я могу его раскритиковать в две минуты. И думаю, что выражаю волю очень многих. Странный режим. Начиная с того, что этот режим назван режимом выходных дней. Очень странно.
По трудовому законодательству такого режима вообще не существует. Я же директором работаю, нам надо делать кучу мероприятий по изменению трудовых отношений с целым рядом сотрудников. Выясняется, что с ними ничего нельзя делать, если они сами не согласятся, потому что они на выходных находятся. Это абсурд завершается тем, что можно выгуливать собак, но нельзя гулять с детьми. Мы не задумываемся, что за режим мы создали в эти месяцы. Вообще-то человеческий детеныш – большая ценность, чем собака. Скажут: собаке надо какать. Ну и пусть она какает на кухне, на пеленочку, на газету "Комсомольская правда". Будет повод выписать.
Р. Голованов:
- Только не на вторую полосу. Переверните.
В. Сунгоркин:
- Мы создали такой странный режим. Он создан для чего? Чтобы люди не общались. Символом этого режима является видео. Шикарное видео. По пустынному пляжу, видимо, это Калининградская область, бежит бедолага какой-то. Он пробежаться вышел. На километр нет ни одного человека. Судя по соснам, это Куршская коса, наверное. Сосновый бор прекрасный, море, волны. Бежит один человек. За ним бегут четыре милиционера. Они его загоняют, как охотники животное, и, наконец, он им сдается в плен. После чего происходит братание четырех человек, что не способствует нераспространению вируса. Бегал бы он по этой косе, никому бы не мешал. Нет, надо на него натравить милиционеров, поймать его, арестовать, оштрафовать.
Вот этот режим такой абсурдный во всех своих проявлениях. На самом деле, если уж кого загонять, надо загнать, начиная с меня, на домашний режим. Мне 65 лет сейчас. Вот сидите и смотрите в окошко. А молодежь пусть все-таки работает, создает какие-то богатства. Это мое личное мнение. Очень много таких чудес. Я вот сказал про собачек, про милиционеров, которые бегают. А что со штрафами? Там же тоже полный кают сейчас.
Р. Голованов:
- А что вас смущает?
В. Сунгоркин:
- Расскажу. На самом деле все законодательство, половина его, оно у нас создается разнообразными государевыми людьми, которые, когда его создают, они прикидывают, как они могут на нем заработать. Штрафы ввели. Вилка штрафов такая за нарушения. От 15 до 40 тысяч рублей. Допустим, я кандидат экономических наук сержант Зырянов. Кандидатом я стал, потому что купил диплом. Не купил – отнял диплом на Арбате у торговца. Вот я тебя, раб Божий, арестовываю и говорю: иди сюда, сейчас будет Страшный суд. 40 тысяч с тебя. Как фамилия? Голованов.
Ты начинаешь чего-то нудить. А мне надо план выполнять. И капитану чего-то принести надо, какую-то мзду по итогам трудового дня. Мы с тобой сойдемся либо на взятке в 10 тысяч. Либо, если мне надо план выполнять, мы с тобой сойдемся, черт с тобой, на 15 тысячах. Там же они не афишируют, но у них планы-то есть. Вот мне надо десять таких Головановых поймать и отчитаться официально. Есть еще сценарий. Я тебе выписываю штраф на 15 тысяч, а мог бы на 40.
Р. Голованов:
- Суд решает, какой штраф будет.
В. Сунгоркин:
- Суд будет решать, читая мою бумажку. А в бумажке я напишу, что это был такой злодей, что ниже 40 ему никак нельзя давать. Так? Если мы с тобой не договоримся. Ты, Голованов, еще до суда доберись. Короче, я тебе предлагаю по-человечески. Я тебе выпишу бумажку на 15 тысяч, суд все равно меньше 15 не даст. Но 5 тысяч ты прямо сейчас где хочешь, там и бери. Вот это одна из широких форм для товарищей милиционеров. Да, у суда тоже есть свои соображения, своя отчетность.
Р. Голованов:
- А что будет с этими заработками? Их смогут прикрыть?
В. Сунгоркин:
- А кто их будет прикрывать? Это такая утопическая модель мира. Для того, чтобы их прикрыть, надо создать службу собственной безопасности в МВД. Ты не поверишь, она существует – УСБ. И она многолюдная. И, кстати, ребят из этой службы сажают больше, чем просто полевых ментов. У нас сплошь сажают из контролирующих органов. Тогда старый коммуняка обязательно скажет: плохо мы еще контролируем, товарищи. Вот благодаря таким либералам, как вы, мы плохо контролируем. Давайте мы усилим эту службу и дадим им большую зарплату. Вот такие вечно идеи.
Но какая зарплата, если у него 9 миллиардов находят в квартире. Какой зарплатой ты можешь его убедить отказаться даже не от 9 миллиардов, как у полковника Чекалина какого-нибудь, а хотя бы от 5 миллионов, которые он не заработает за всю свою беспорочную жизнь. Нет, решение есть. Решение простое. Сесть этим умным людям и подумать о том, что вот цель – чтобы люди не заражали друг друга. К этой цели можно идти через вилку штрафов, через повальные проверки в метро. Можно еще витиеватыми способами. А можно сказать: давай согласимся, что нам надо спасти старшее поколение. Оно самое уязвимое. Вот я сегодня прочел: у нас очень мало достоверной информации идет, идут просто общие лозунги. Я прочел, что у нас самый страшный город – Нью-Йорк.
Р. Голованов:
- Умерли 14 тысяч.
В. Сунгоркин:
- Выясняется, что половина из этих 14 тысяч – это люди, которые умерли, находясь в глубочайшем возрасте, от 75 лет. И они все находились уже в болезнях. Давайте их спасать, изолировать. 65 лет, пять болезней – иди сюда. 50 лет, шесть болезней – иди сюда. Сиди на изоляции.
Р. Голованов:
- Владимир Николаевич, зачитываю заголовок новостей – «Российский бизнес безвозмездно получит за два месяца 80 млрд. рублей». Это все со ссылкой на премьер-министра России Михаила Мишустина. Говорится, что около миллиона предприятий и индивидуальных предпринимателей смогут воспользоваться безвозмездной помощью государства в размере 12130 рублей на сотрудника. И дальше идет раскрытие этой новости.
В. Сунгоркин:
- Это эти 80 миллиардов?
Р. Голованов:
- Да. По прогнозу Минфина, за два месяца этой субсидией смогут воспользоваться около миллиона организаций. И всего на это расходов будет под 80 миллиардов рублей из бюджета. Это достаточные деньги или опять пошумели и забыли? Владимир Николаевич, это реальные меры?
В. Сунгоркин:
- Итак, 12 тысяч на человека. Допустим, если тысяча человек на предприятии работает, это 12 миллионов. Но зарплат в 12 тысяч, честно говоря, на предприятиях в Москве не существует. Даже если говорить про промышленные регионы, это примерно в два раза больше. 12 тысяч, если переводить в любимые нами доллары и евро, это примерно 180 долларов или 180 евро. Помогут они? Помогут. Это значительно лучше, чем ничего. На самом деле пройдет год, и выяснится, что эти деньги почему-то не использованы. Чиновники будут говорить: что-то они не пришли за этими деньгами. А те, кто работает на земле, у тех будет своя правда, что мы пару раз сходили, с нас потребовали… Я подозреваю, что за эти 12130 рублей потребуют гигантскую отчетность.
Р. Голованов:
- А еще больше оштрафуют.
В. Сунгоркин:
- Оштрафуют – это ты еще легко отделался. А вообще уголовные дела. Вот у тебя работало 502 человека. Ты запросил на них зарплату. В это время, пока ты просил, 6 человек из них плюнули на все и уволились. В итоге приходит прокурор и говорит: ты взял деньги на 602 человека, а у тебя 580 оказалось. А за 20 человек ты украл деньги. И тебя будут гонять, пока ты не откупишься или еще что-то, по всем этим уголовным делам.
Опыт нашей жизни последних 20 лет показывает, что мы каждый год мы всё более ужесточали правила работы с бюджетными деньгами (а это бюджетные деньги). Под каждый рубль, взятый из бюджета, нужна очень большая отчетность. Ты ее починишь, а тебе скажут: что-то справка 28-й формы у тебя какая-то не та. Поэтому тут кровавыми слезами умоются. Если этого не произойдет, это будет чудо. Но чудо в данной ситуации невозможно. Если мы живем в полном аду с точки зрения бумажной отчетности, то почему вдруг тебе вручать безвозмездные деньги и освобождать от отчетности? Так в России не бывает.
Поэтому получат процентов 10 желающих, ну, может быть, 20. И еще я бы добавил процентов 10 профессиональных мошенников, которые будут платить, особенно (назовем их деликатно) в южных районах. А по-простому это южные наши республики. Там приходит, условно, в Дагестан 20 мешков денег. Они тебе нарисуют за эти 20 мешков любые трудовые коллективы, любую отчетность, но, скорее всего, Муса Мамаев не увидит эти деньги, их поделят без него. И мы увидим с изумлением еще одну поросль богатых детишек, племянников и т.д. на «Бентли», кабриолетах и т.д. Это воплотятся эти самые несчастные 12 тысяч в это.
Р. Голованов:
- Я слушаю каждую нашу программу, и каждая наша программа – это такая страничка из Салтыкова-Щедрина «Дикий помещик», и всё он дичает и дичает.
В. Сунгоркин:
- На самом деле для меня загадка, почему люди, которые наверху, это не учитывают? Это же факт совершенно очевидный. На самом деле решение есть, и это решение нормальное. В сложившейся у нас ситуации помогли бы… Ну, давай так. И я, и ты без этих 12 тысяч как-нибудь проживем. Не надо нам этих 12 тысяч (мне точно не надо). А формально я обязан их получить. Нужно в сложившейся в России специфической ситуации завести те самые фудстэмпы, которые были и, по-моему, до сих пор есть в Америке.
Р. Голованов:
- Это что такое?
В. Сунгоркин:
- На учетах во всех социальных службах состоят люди, которые нуждаются. Эти деньги, которые вы дадите, 12 тысяч, в половине случаев их пропьют, как ни прискорбно. И без этого-то у нас наполовину поднялось потребление алкоголя в эти недели. Вот фудстэмпы – это очень правильная вещь. Мамочкам, детишкам в школах ты даешь такие карточки, талоны. Он идет в магазин (в «Пятерочку», «Магнит» и т.д.) и покупает за них еду. На алкоголь не годится, на табак не годится, на всякие излишества не годится, а на набор из 100 продуктов этот талон годится. Магазин спокойно этот талон отоваривает, превращает в деньги. И все это очень гармоничная система. Мы спасаем детей, спасаем мамочек, тех, кого надо спасать от озверевших алкоголиков-пап. То, что сейчас предлагается, это так называемые вертолетные деньги. Это экономический термин, возник из образа экономиста видного (забыл его фамилию), который сказал, что иногда надо деньги разбрасывать с вертолетов.
Р. Голованов:
- Сейчас думаем по поводу поддержки малого бизнеса – парикмахерские, кафешки. А что страшного, если они все закроются?
В. Сунгоркин:
- Это плохой вопрос. Я понимаю, что он страшно популярный. Я сам читал много криков: да пропади они пропадом! Но все это – инфраструктура. Во-первых, они все исправно платят налоги. Во-вторых, они создают рабочие места, а не тянут жилы из бюджета. В-третьих, они делают нашу жизнь лучше, психологически спокойнее и т.д. Вот зашел, кофе выпил – ты уже поспокойнее себя чувствуешь, тебе уже неохота никого убить. А у нас часто агрессивное население постоянно хочет кого-то убить, повесить, расстрелять или хотя бы посадить.
Р. Голованов:
- Мне понравился, как экономист Мовчан, Овчан или Овчар, которого Собчак путала, объяснил важность каждой парикмахерской: это круговорот денег. Получили они деньги, потом отдали за аренду, тот отдал туда, заплатил за коммуналку. Идет-идет, попадают в большую компанию, потом они попадают в бюджет. И в конце в большую компанию попали эти деньги, он приходит в эту парикмахерскую и подстригся. Круг замкнулся.
В. Сунгоркин:
- И это абсолютно нормальный инструмент цивилизации. Андрей Мовчан, Овчар и т.д. на самом деле прекрасный экономист, и слава богу, что он пытается нашей агрессивной революционно настроенной публике все это объяснять. Молодец, что объясняет. Вот так легкомысленно говорят: да ничего этого не надо, кофе он и дома сварит и т.д. Но все это нужно, это большая часть цивилизации. Я к ней отношусь с уважением, к этой части цивилизации.
Р. Голованов:
- Владимир Николаевич, мы хотели поговорить про лекарства и импортозамещение. Сейчас, как вы думаете, у нас хорошая возможность появляется, для того чтобы все западное с рынка вытеснить и наполнить все своим? Да и вообще, это возможно или нет, чтобы нашли таблетки лучше аглицких лечили?
В. Сунгоркин:
- Нет, это невозможно, это задача утопическая. И по ходу этой задачи может вымереть столько народу, что мало не покажется.
Р. Голованов:
- Нам тут написали: «Кто тут от денег отказывается…»
В. Сунгоркин:
- Я за то, чтобы деньги пострадавшим слоям населения раздавать. Но чтобы раздавали реально, а не по тому механизму, по которому в итоге деньги не дойдут. Многие наши слушатели, читатели почему-то что-то свое слышат. Им про одно, а он уже так настроен на агрессивное восприятие… Я говорил о том, что надо думать о том, чтобы эти деньги не попали к мужьям-алкоголикам или в руки тех богатых сословий, которые без этого вполне проживут. Лучше вы добавьте, не 12 тысяч дайте, а 25, но мамочкам с детьми, бабушкам, дедушкам, которым это надо. Вообще есть форма, проверенная десятилетиями, это так называемые продуктовые талоны, которые раздаются в Америке для малоимущих слоев. Вот это правильная вещь, чтобы все жили более-менее по-человечески, - продуктовые талоны.
Р. Голованов:
- Я подсмотрел в фильме Шихман, что русский предприниматель из Германии рассказывает: оформил заявку – и пришло 14 тысяч долларов.
В. Сунгоркин:
- Это Америка…
Р. Голованов:
- Европа.
В. Сунгоркин:
- Я начал с Америки. В США тоже большие суммы идут и по линии штатов, и по линии федеральных властей. В Германии выплачивают, в Италии выплачивают. Мы тоже к этому можем перейти. Мы обычно всегда считаем, что мы – несчастная страна, мы бедные. У нас на эту минуту 551 млрд. долларов в золотовалютных резервах. Это сумма, которая могла бы очень много наших проблем решить. Но к ней отношение сакральное: это храм и т.д. Возможно, держат на черный день.
Более яркие иллюстрации по разделу «благими намерениями выстлана дорога в ад. Мы с тобой говорили, что так и нет масок в аптеках. Всего-навсего из-за бюрократических и всяких благих пожеланий, что их надо продавать дешево. Мы опубликовали в «Комсомольской правде» такое небольшое расследование, точнее, дневник аптекарши, которая говорит: «Да есть у нас эти маски. Когда на них 10 копеек можно наценивать, нам их запретили продавать. Мы думали: как же их продавать? И придумали…» Что они придумали. Пока заведующая ушла, ночные и вечерние смены, чтобы их не арестовали за нарушение, они объявили эти маски не медицинскими, а какими-то другими, написали другое название. А так к ним каждый день приходят покупатели и говорят: «У вас есть маски?» А маски есть на складе, но они их не хотят продавать из-за тех самых 10 копеек. И они говорят: «Они были, но их уже распродали». В общем, врут и ждут, когда закончится этот ад с ценовыми ограничениями по маскам.
Та же самая история. Фармацевтам сказали: государство будет контролировать 50 наименований лекарств. Семь крупнейших фармацевтических корпораций обратились в правительство: «Вот эти 50 лекарств мы производить не будем». – «Почему?» - «Потому что при этом постановлении мы должны себе в убыток производить. Составляющие мы покупаем в Индии, как правило…» Валюта, как ты знаешь, на 25% грохнулась. В итоге все это продается оптом, сырье продается гораздо дороже.
Вот забота государства о том, чтобы были дешевые лекарства, сейчас на глазах приведет к тому, что возникнет их дефицит. И так – чего ни коснись. Везде, где эта облагораживающая забота начинается, везде будет каюк. Это к вопросу о том, что будет.
Мне страшно интересно наблюдать, будет правительство все-таки умнеть… На самом деле мы на развилке - мы будем строить рыночную экономику или под аплодисменты большей части российского народа будем двигаться в сторону социализма, с последующим исчезновением товаров из продажи.
Р. Голованов:
- Вот слушатель пишет: «Деньги нужно не раздавать, а гасить кредиты граждан прямыми оплатами в банк».
В. Сунгоркин:
- Нет, это неправильно. Потому что значительная часть кредитов граждан бралась на излишества всякие – одному надо было машину купить, чтобы выступить круто, другой дочке брал квартиру и т.д. Ребята, это не тот метод. Нам надо спасать по-настоящему бедное население. У них какая проблема? Существует угроза голода. Давайте сейчас решать проблему пропитания. А все эти кредиты… Бесконечно будем далеки от справедливости и от социального государства.
Р. Голованов:
- «Чем можно помочь, если денег нет?»
В. Сунгоркин:
- Так это же очевидный вопрос. У государства деньги есть. Если непонятно, где заработать и как кормить семью, надо идти в соцзащиту и там получать те самые талоны, о которых я сегодня, по-моему, уже трижды говорил.
