Владимир Сунгоркин: Я думаю, в руководстве страны рассматривается идея, чтобы забрать Донбасс в состав России
В. Алфимов:
- Вот и пришло то самое время, когда мы говорим не только о том, что происходит, а еще и делаем выводы и прогнозируем, что будет дальше. Главный редактор «Комсомольской правды» Владимир Сунгоркин у нас в эфире. Я – Валентин Алфимов. Владимир Николаевич, здравствуйте.
В. Сунгоркин:
- Добрый вечер.
В. Алфимов:
- Тема, которая волновала всех всю прошлую неделю, сейчас тоже всю неделю мусолят, что произошло, что будет дальше. Ровно в мой день рождения – 23 января – сторонники Алексея Навального выходят на улицу по всем городам страны, с самого утра по Москве. И происходит что-то, с одной стороны, весьма прогнозируемое такое, что, в принципе, и ждали. С другой стороны, лично для меня не очень ожидаемое. Что произошло?
В. Сунгоркин:
- Давай так. Я что, по вашей версии, произошло неожиданное? Вы меня заинтриговали.
В. Алфимов:
- Я, честно говоря, не ждал такого количества народа. И я ждал со стороны силовиков, со стороны полиции, Росгвардии какого-то более жесткого ответа. А то, что я увидел, мне так понравилось. Может быть, это эхо белорусских протестов, я думал: понятно, сейчас и наши так же. А нет, как-то все очень даже неплохо.
В. Сунгоркин:
- Уже возникает новая порода ценителей того, что происходит на протестных выступлениях. Как в театре: хорошая пьеса! Действительно, это все уже для ценителей стало напоминать некие постановки, пьесы. И элемент театральности, безусловно, существует. И он усиливается, на мой взгляд. Причем элемент театральности, скажем так, возможно, даже в хорошем смысле слова, с обеих противостоящих сторон.
Количество народа. Я тоже думал, надеялся, что будет поменьше. Потому что и холода еще стояли, и вообще как бы такой повод несколько для российских реалий не очень сущностный. Не пенсионная реформа. Я думаю, мы просто въезжаем в новую совершенно цивилизацию, которую я бы назвал медийной. Хотя это не я назвал, уже много тут умников назвало. А я бы сказал, пытаясь внести свою лепту в терминологию, эпоха медийных интерпретаций.
Мне кажется, случилось и происходит на наших глазах то, что власть отстает с интерпретациями событий, не веря в то, что мы, действительно, уже в медийной цивилизации. Это совершенно новый тип цивилизации, который еще надо будет всем осмыслять, понимать. Эпоха манипулирований, если хотите, и так далее.
Так вот, ключевая цифра, от которой надо плясать, пытаясь угадать будущее, мне кажется, около 100 млн. просмотров фильма Навального. Ничего подобного в истории человечества не происходило, чтобы за такой короткий срок. Я не помню такого. 100 миллионов для российского рынка – это же в конце концов не Голливуд, не США, не Индия и не Китай. Для нас это колоссальная вещь. Сейчас умники тут же скажут, что это накрученные счетчики.
В. Алфимов:
- К этому как раз есть предпосылки. Потому что перед митингами в прошлые выходные были подборки видео: этот за Навального, этот за Навального. И у всех аккурат в одно и то же время выложено видео, и у всех абсолютно одинаковое количество просмотров.
В. Сунгоркин:
- Я же говорю, что медийная эпоха и эпоха интерпретаций подразумевает ту самую информационную медийную войну, акты которой мы с тобой наблюдаем. Медийная война, условно говоря, она же как и холодная война когда-то, она должна в каких-то ситуациях перерастать в настоящую войну. Медийная война – это некая подготовка к реальной войне. Нельзя же только в медиа и оставаться тем, кто ведет эти войны.
В. Алфимов:
- Вы так говорите, прямо страшно становится. Слово «медийная война» меня не пугает. А вот в настоящую войну – это прямо страшно.
В. Сунгоркин:
- Но мы же не говорим, какими средствами. Под словом «война» я не подразумеваю, что загрохочут пушки, поедут танки. Это новая цивилизация, где можно победу одержать с помощью медийных артиллерийских установок, а не с помощью пушек, пальбы, умерщвления миллионов. Я говорю, что это все на наших глазах только начинается, только разворачивается. Но это то, что сейчас нужно всем анализировать и тут же думать о вечной борьбе щита и меча, как на это реагировать.
С одной стороны, удар нанесен. Условно 90 миллионов, пусть даже 60 миллионов посмотрело, а 30 миллионов накручено. Тут же должны в течение 15-20 минут некий ситуационный штаб в правительстве, в Кремле, на Старой площади говорить: как мы на этот удар, на этот выстрел, на этот взрыв термоядерной медийной бомбы должны реагировать? Была такая реакция? Нет.
В. Алфимов:
- Столько времени уже прошло, а ничего нет. Кроме того, что «это не относится ко мне», как сказал Владимир Путин. ФСБ ответила, почему там бесполетная зона. Потому что там рядом находится погранзастава. Хорошо, мы это приняли. Ответ ФСБ мне кажется не очень убедительным.
В. Сунгоркин:
- Там еще ФСО сказала, что мы вообще не по этой части, ничего знать не знаем, ведать не ведаем. Пока не густо получилось. Я не знаю, ты вообще лоялист? Я-то лоялист, я-то за Путина и за власть. А ты у нас чьих будешь? Или ты нейтрал, как в Швейцарии?
В. Алфимов:
- Я стараюсь разглядеть оттенки серого, по большей степени я, конечно, за действующую власть. Но понимаю, что у нее есть достаточно минусов, которые вообще было бы неплохо исправить.
В. Сунгоркин:
- О, так мы с тобой совпали. Я тоже за то, чтобы исправлять. Вот сейчас начнем советовать, власть очень любит к советам прислушиваться. Воспользуемся этой ее слабостью. Безусловно, ответы не очень убедительные. Даже нам, лоялистам, как-то маловато будет. Безусловно, надо было, на мой взгляд, там мы еще не разобрались с одним вопросом, почему столько много народу, на мой взгляд, не много народу и не мало. Это так, более-менее оптимально. Могло быть больше. Все-таки 20 тысяч вышедших в Москве на 70 миллионов просмотров – так себе реакция. Но власти расслабляться нельзя.
Итак, прошла почти неделя. Что власть ответила на те вызовы, которые прозвучали? Пока, на мой взгляд, по-прежнему маловато. Она ответила не по-медийному. Она ответила старым добрым проверенным кулаком. Задержаны почти все, кого можно, инициаторы этих протестных выступлений.
В. Алфимов:
- А те, кто не задержан, у них сейчас обыски идут.
В. Сунгоркин:
- И так далее. Я вообще отношу себя к таким гуманным людям, не чета нашему оратору Мардану, который постоянно про плаху вспоминает, или прочим нашим радикально настроенным. В данной ситуации я так спокойно отношусь к тому, что их задерживают. Потому что в принципе они пытаются оседлать тяжелое экономическое положение в стране, вызванное в значительной степени всемирной проблемой ковида. У нас, по сути, чрезвычайная ситуация в стране, в мире чрезвычайная ситуация. Люди нервные, недовольные. В этот момент эти ребята говорят: ага, оседлаем это дело, воспользуемся, приедем в Кремль.
Во-первых, если они приедут в Кремль, не дай бог, во что я, честно говоря, не верю, но всякое бывает в жизни, в России все возможно, - это будет гораздо худшее, скажем так, второе издание той же схемы власти, построенной Путиным, а Путин построил в целом ту самую вертикаль, которую некоторые называют авторитаризмом. Этот будет тот же авторитаризм, только еще более...
В. Алфимов:
- Вот что нам пишут. «А расстреливать когда будут? Надеюсь на прямую трансляцию». Это из Нижегородской области.
В. Сунгоркин:
- Надеюсь, расстреливать никто никого не будет. Потому что это все-таки это гражданская смута. Это не прибытие эсэсовских батальонов откуда-то. А те, которые все жаждут расстреливать, я вот недавно даже по государственным радиоканалам слышал всякие такие крики, как в старину: расстрелять как бешеных собак! Весь народ требовал. Вот я глубоко убежден, что те, кто призывают к расстрелам, эти пассионарные люди, «как бешеных собак», которые в каждом гражданском сопротивлении, порой не от большого ума, в каждом протесте видят сплошное ЦРУ и агентов Антанты, что называется, вот этих неистовых пассионарных людей, их много и в медиа-тусовке у нас, их обязательно застреляют, если до расстрелов дойдет. Во второй только серии.
Сначала расстреляют всех, на кого они покажут, а потом расстреляют их. Потому что они при всех своих воплях все-таки для настоящего неистового революционера так себе, не очень благонадежные. Какие-то интеллигенты, институты оканчивали наверняка. Да и кричали плохо. В общем, не надо в России будить лихо, пока оно тихо. Просто всем сообщаю, что все, кто пишет про расстрелы и про желание всех признать шпионами и изменниками, не сомневайтесь и приготовьтесь, что вы тоже окажетесь шпионами и изменниками. Я даже знаю, что вам припишут. Что это вы смуту подняли. Что это вы, видимо, на воре шапка горит.
А расстрелять вас тоже много желающих, у которых кипит разум возмущенный еще больше, чем у вас. Просто они помалкивают. Или не могут высказаться. Ответ нашему слушателю.
В. Алфимов:
- Мы говорили о том, что если в Кремль въедут те, кто очень этого хочет, будет та же самая диктатура, только другая.
В. Сунгоркин:
- Нет, подожди, куда тебя занесло? Что значит – та же самая диктатура? В России никакой диктатуры нет. Это совершенно точно. И это очень художественное преувеличение, что в России есть диктатура. В России есть многолетняя тенденция, которую как раз президент Путин олицетворяет всей своей деятельностью, суметь пройти между угрозами диктатуры, которые над Россией традиционно всегда висят как топор. И угроза диктатуры возникает вовсе не от того, что есть неистовый человек, который хочет стать диктатором, а от того, что вся традиция России и история России, скажем так, мы достаточно сильно инфицированы любовью к диктатуре.
Это хорошо объяснено с XVIII века. Огромная территория, большое количество национальностей, большое количество национальных интересов. Это заставляет федерализировать страну, делать режим всегда авторитарным. Иначе все рассыплется. Но авторитаризм и диктатура – это разные вещи по гомеопатичности.
Поэтому Навальный и его вся эта разношерстная свита, которая с ним, они же мечтают только об одном – захватить власть и начать реализовывать точно такой же план. Только чем он будет значительно хуже Путина? Путин все-таки, грубо говоря, дает жить населению. И он заботится о населении. Он тратит свою жизнь на это. А представляете, эта шобла вся заезжает в Кремль, им будет собственно не до этого. Я их как живых вижу, как они начнут быстро решать свои вопросики. И все это будет ужасно. У них другой анамнез, у них другая история. И они совершенно будут – туши свет.
В. Алфимов:
- Тема, которую сейчас все обсуждают, это работа силовиков – Росгвардии, полиции – на протестах. По-моему, было все достаточно очень корректно и мягко. Тем более, что есть чем сравнивать.
В. Сунгоркин:
- Я как главный редактор, сразу мое ухо ловит тот нюанс в твоих речах, что ты второй раз говоришь: все обсуждают то, все обсуждают это. Я хочу сказать нашим дорогим слушателям, что всякая разная социология, которая существует и которой можно доверять, она не подтверждает того, что прямо все сегодня думают только о протестах, о поведении. Скажем так, многие, кому это интересно, обсуждают.
Ну, хорошо, безусловно, все познается в сравнении. И если сравнивать с тем, что творилось в Белоруссии в августе и в сентябре, конечно, мы гораздо более были вежливыми. В Крыму были «вежливые люди», а здесь были «вежливые космонавты». Хотя космонавты могут обидеться. Вежливые люди в этих мотоциклетных или снегоходных шлемах. Безусловно, это было вежливо.
Я бы сделал несколько объяснений. Во-первых, мы сегодня никакая не диктатура. Это один из признаков. Мы – страна, которая пытается сохранить закон и порядок и не допустить ни диктатуры, ни разлюли-демократии, которая может развалить страну. Вот за всем этим отражается и поведение этих ребят. Я думаю, наши руководители Росгвардии и политическое руководство достаточно внимательно посмотрели, что творилось в Белоруссии, к каким результатам это привело. Безусловно, то, как вела себя полиция, это было следствие выданных им жестких команд: аккуратно, лишнего не позволять, и так далее.
Вот этот поход полицейского с условным именем Николай к женщине, которую он пнул, с извинениями, оправданиями и так далее – это абсолютно правильная вещь, на мой взгляд. Потому что доводить до ожесточения население ни в коем случае нельзя. Если население ожесточится, никаких полицейских не хватит ни у нас, ни в Белоруссии, нигде. Это второе следствие, что просто учтен опыт.
Третье следствие. Мы, действительно, реально не настолько одуревшая страна, каковой стала Белоруссия в августе. И это очень правильно все сделано. Это воля политического руководства.
Сергей из Ярославля:
- Расстреливать не надо! Товарищ Сунгоркин, как вы пророчите ревизию капиталов, о которой высказывался президент? Можно я выскажу свое отношение к этой проблеме? Это вовсе не проблема. Она не похожа на гордиев узел, чтобы его рубить сплеча. С 1991 года все ходы записаны. Поднять аукционы, и все станет ясно, куда делись деньги партии. Здесь не будем говорить о верхушке коммунистов долго. Тут и Зюганов слушает. Здесь нужна только политическая воля. Президент должен возглавить, чтобы не было крови. И показать всему миру, как мы решаем социальные вопросы и какие у нас национальные идеи.
В. Сунгоркин:
- Ура! Только я не понял вопроса, что такое ревизия капиталов. Капиталы ревизовать надо, я к этому отношусь так: если у тебя есть капитал, ревизуй его. Только что в данном случае имеется в виду?
В. Алфимов:
- Имеются в виду слова Путина про ревизию капиталов в промышленной сфере, куда утекли все деньги, которые там были еще в 90-х.
В. Сунгоркин:
- Я к этому отношусь цинично и легкомысленно, можно сказать. Конечно, есть огромное количество людей, которые готовы все это ревизовать, проверять, возвращать, ликвидировать и отменять. Но когда прошло тридцать лет, все это уже…
В. Алфимов:
- Владимир Николаевич, продолжим про ревизию капиталов.
В. Сунгоркин:
- По-моему, это опять такая красивая популистская идея для того, чтобы людей подзавести. Вот просто прагматично, если сейчас начать, условно говоря, отнимать у одних хозяев заводы, пароходы и так далее, передавать их, допустим, любимому государству, как у нас все популисты любят все отдать государству. Возвращаться к социализму и так далее, опять же, сильно мифологизированному и святочному такому, отличающемуся сильно от реального социализма, каким он был. Это снова создать хаос. Это и потеря рабочих мест, налогов, чего только не произойдет. Мне кажется, тот же нынешний режим во главе с Путиным, они решают проблему этой несправедливости тем, что повышают им какие-то налоги, рисуют вот сейчас им за экологический ущерб и так далее. Я точно знаю, что все олигархи время от времени с хорошей регулярностью получают всякие поручения «а вы поддержите вот это, то, постройте, поучаствуйте в этом, в том», в каких-то стройках, социальных объектах и так далее. Мне кажется, этот путь работы с богатыми, он гораздо более правильный, конструктивный и результативный, нежели опять устроить хаос, раздачу, передачу. Понимаете, правда жизни состоит в том, что те самые широкие народные массы, от всех этих революций никто не выиграет. Выиграет просто другой слой активных людей, в том числе, активных мошенников, а страна может проиграть. От любого хаоса в целом народ проигрывает.
В. Алфимов:
- Просто произойдет перетекание собственности из одного кармана в другой.
В. Сунгоркин:
- Конечно. Но все это будет под самыми шикарными лозунгами идти.
В. Алфимов:
- Давайте вернемся к теме митингов и протестов. А что будет? Мы знаем, что организаторы тех митингов, которые были в прошлые выходные, хотят сделать их перманентными, как в Хабаровское в свое время выходили. Правда, там чуть ли не каждый день выходили, у нас вроде как пореже. Так что будет, Владимир Николаевич?
В. Сунгоркин:
- Я не думаю, что это плодотворная стратегия – призывать людей к ежедневным митингам да еще в нашей собачьей погоде. В Хабаровске феномен существует, я до сих пор его не разгадал, нет, мне кучу версий рассказывали, я сам хабаровчанин, я был в Хабаровске, видел все своими глазами, но так и не понял, как удалось так.
Мой прогноз такой, три дня осталось, увидим, прав – не прав. Мне кажется, все это будет гораздо более спокойно, чем в предыдущие выходные. По нескольким причинам. Ну, и то, что настоящих буйных полиция задержала, и я считаю, правильно сделала, что задержала в данной ситуации. Во-вторых, практически все, кто там дрался, были мерзкие совершенно сцены драк с полицией, достаточно тяжелые истории, когда сбивали с ног полицейских, они там падали реально от мощнейших ударов профессиональных бойцов.
В. Алфимов:
- Были профессиональные бойцы, не профессиональные, у меня в голове крутится видео в голове…
В. Сунгоркин:
- Кстати, к счастью, все живы и более-менее здоровы. Но эти вещи недопустимы. Думаю, что происходило на этой неделе с точки зрения, мне так кажется, были действия вполне правильные у правоохранителей, когда они задерживали всех этих ребят, пассионариев этих. И это все должно привести к спаду, потому что сами лозунги этой революции, они как-то широким народным массам достаточно фиолетово. Ну, давайте освободим Навального. Но это не тот повод, из-за которого Россия должна встать на дыбы. Что там еще? Разберемся с дворцом. Вот с дворцом, конечно, не хватает, ну, Путин сказал, ФСО сказало, ФСБ сказало. Маловато. Вот если бы еще провести какую-то пиар-кампанию по этому дворцу, было бы совсем хорошо. Я имею в виду - как-то сказав «А», сказать «Б». Я вообще считаю, что варианты вполне нормальные объяснить, что это, действительно, стройка крупного какого-то государственного значения, ничего там такого нет. Начали ее строить в 2010 году, я уже как пиарщик рассуждаю. Что там могло быть? Это мог быть объект, связанный с Олимпийскими играми, объект для встречи различных больших людей типа президентов и так далее. Вот когда говорят, что Путин себе строит, знаете, я имел возможность такую, я бы сказал, счастливую возможность много раз наблюдать Путина в работе. Мы с ним много раз встречались, много проводилось самых разных мероприятий, где я мог его видеть вблизи и без охраны. Это человек, который работоголик, кстати, как и большинство его окружения. Это люди, которые работают 12 часов в день без выходных, это люди, которые довольно равнодушно относятся ко всем этим бытовым радостям. Ну, так получилось, такая биография. И когда там пишется, что это и ест тайная хрустальная мечта Путина, ну, по-моему, это настолько чушь собачья! Знаете, у нас некоторые встречи – это не просто экзотика какая-то, некоторые деловые встречи, совещания проходили в 11 вечера. Рекорд, по-моему, был поставлен, когда в полпервого только началась встреча. Можете представить, было такое в Сочи совещание. Нет никакой разницы между выходными – не выходными. И все это продолжается очень много лет. Вот когда он говорит, что работает, как раб на галерах, над ним все ржут, смеются, так далее, но я вас уверяю, что это не та история, что можно ржать до коликов, что это же надо как насмешил! Он реально очень много работает, он реально достаточно индифферентно относится к этим дворцовым радостям. Неправильно «достаточно» - совсем индифферентно.
И тут надо было, конечно, все это как-то объяснить. Одни сообщили, другие помалкивают. Я подозреваю, что они помалкивают, потому что мы еще их не убедили, что новая реальность настала, да? Поэтому они…
В. Алфимов:
- Владимир Николаевич, как это не заметить? Правда! История из лично жизни. Еду утром, вожу дочку в школу. Она говорит, давай включи Мардана своего. Слушаем Мардана, 11 лет девчонке. И она мне рассказывает о том, как в том же TikTok она сидит, Навальный, митинги, все дела. Говорю, Лера, ты знаешь, кто такой Навальный. Она: да, конечно. А все криво знает, но, елки-палки, знает в 11 лет!
В. Сунгоркин:
- А прямой информации не хватает, да. Так я и говорю, все идет с запозданием. На самом деле, я думаю, что они не доучитывают размах всенародного интереса к этой теме.
В. Алфимов:
- А вдруг, когда они уже по ймут, будет уже поздно?
В. Сунгоркин:
- Нет, поздно, надеюсь, не будет. Что значит: будет уже поздно? А что будет поздно? Будут руины, дымящиеся на месте России, что ли?
В. Алфимов:
- Нет, будет момент, когда ту же самую молодежь уже не уговорить, к себе не повернуть.
В. Сунгоркин:
- Все же, друг мой, учатся на собственных ошибках только. Они, думаю, исходили из традиционной гипотезы, что если не называть все эти вещи, не расчесывать, то народ и не будет отвлекаться. Но просто они недооценили цифровой медийной цивилизации. Никаких интерпретаций не было, более того, пока они молчали, не только Навальный ведь время даром не терял, вот летит самолет с Навальным, СМИ молчат, типа не будем его пиарить. Есть такая теория сейчас – не фиг его пиарить, отвечая на мои возгласы, чего его пиарить? Так ты его не пиаришь, в это время шесть миллионов человек сидит, смотрит трансляцию «Дождя», да? Первый канал мог бы дать одну интерпретацию прибытия Навального, вспомнить Ленина в бронированном вагоне, а «Дождь», естественно, дает свою интерпретацию, а «Эхо Москвы» свою. В итоге, народ получает информацию от «Дождя». А пятьсот человек в это время следит за флайтрадаром, да? 500 тысяч человек следило за флайтрадаром, то есть, за треком, по которому летит этот самолет с Навальным. И в это время государственные СМИ молчат, никак не объясняют. Нам, лоялистам, даже никакого информационного куша не дают, чего хошь, то и думай. Вот это очень плохо.
У нас осталось пять минут, это все не стоит того. Самое интересное – Донбасс.
В. Алфимов:
- Да, в Донецке начался форум «Русский Донбасс». Интеграционный форум, в рамках которого будет представлена одноименная доктрина. Сами организаторы форума говорят, что будут присутствовать там и представители власти, и политологи, и журналисты, и политические деятели, а глава ДНР Денис Пушилин еще в декабре 2020 года анонсировал, что будет такая вот доктрина – «Русский Донбасс». Процитирую: в 2014 году мы знали, за что боремся и против чего, сейчас мы, действительно, думаем о будущем, как минимум, на поколение вперед. Нужно дать четкие определения понятиям, объяснить научно нашу общую позицию. Это сказал Денис Пушилин.
В. Сунгоркин:
- Это как-то мудрено, кого волнует научное объяснение позиции про Донбасс. Надо понять простую вещь: Донбасс, чего с ним делать-то теперь?
В. Алфимов:
- Я читаю Пушилина и не понимаю, о чем он говорит. Да бог с ним! Меня больше всего волнует: это что означает – русский Донбасс? Присоединят или нет?
В. Сунгоркин:
- По-моему, хронометр, у нас сейчас программа закончится.
В. Алфимов:
- Нет, у нас с вами еще шесть минут.
В. Сунгоркин:
- А, тогда гуляем. То, что происходит сегодня в Донбассе, меня лично сильно заинтриговало. Конечно, не выступление про научное обоснование чего-то там, а меня, например, очень сильно впечатлило, что приветствие этому мероприятию направил Владимир Соловьев – известный обозреватель и телекомментатор, который по старым традициям размышляя, является неким голосом государства. Меня еще больше потрясло, что туда приехала Маргарита Симоньян, сказала там речь.
В. Алфимов:
- Давайте услышим.
М. Симоньян:
- Люди Донбасса хотят жить у себя дома и хотят быть частью своей огромной, великой, нашей щедрой Родины. И мы обязаны им это обеспечить. Россия-матушка, забери Донбасс домой.
В. Алфимов:
- Вот так вот.
В. Сунгоркин:
- Она не только главный редактор RT – это большая такая медиа-машина, один из главных рупоров российских государственных СМИ, я бы добавил, и российской пропаганды официальной, потому что это нацелена на зарубеж в значительной степени корпорация. Она же является главой, главным редактором, по-моему, РИА Новости – это еще больше государственная…
В. Алфимов:
- RT, «Россия сегодня» - весь вот этот огромный холдинг.
В. Сунгоркин:
- Это не просто перевод, это новостная корпорация и так далее. И когда ее устами, она лично туда приехала, что очень знаково. Маргарита – мой давний хороший товарищ и коллега, я точно знаю, если она поехала туда, то это означает, что, в общем, у кого надо нога, да? Это нога, у кого надо нога.
И то, что она такие вещи говорит: Россия-матушка, забери обратно чего-то там, это очень серьезная заявка. И сейчас все пикейные жилеты вроде нас должны сказать: эге! Или что они в этих случаях говорят? Это все очень серьезно. То есть, можно рассуждать, как минимум, о том, что в руководстве страны – мы с тобой, два аналитика может так рассуждать, к счастью, безответственно для Российского государства, мы не госСМИ, что в руководстве страны, видимо, всерьез рассматривается идея о том, чтобы забрать Донбасс в состав России. У меня нет иначе никакого объяснения. Рассматривать, как вариант. Бросается некий шар в виде ее выступления, а посмотреть, что будет дальше? Какая будет реакция и так далее. У меня нет никакого другого объяснения, кроме того, что все очень серьезно, потому что такие речи устами руководителя крупнейшей медиакорпорации России государственной, ну, это не просто так.
Значит, будут какие-то последствия. Мы в следующий четверг с тобой, возможно, можем полпрограммы поговорить о последствиях такой истории. Если, если и если, то это отмена Минских соглашений всех, а на хрупких Минских соглашениях все там… Минские соглашения – это полстраницы текста, на самом деле, подписанные не обязательно президентами, там, по-моему, то ли Кучма, то ли кто от Украины подписал, не будучи никем типа полномочный. И на этой достаточно филькиной грамоте, тем не менее, держался весь мир в Донбассе. Наверняка после этого заявления мощно активизируется Украина на военном направлении, мощно активизируется соответствующий сектор Госдепартамента США, проследуют какие-то закрытые, открытые или полузакрытые заявления в адрес России: ребята, вы чего там задумали? И вообще запахло порохом, потому что матушка Россия, забери меня, забери-ка нас всех домой, ну, как мы понимаем, это серьезный территориальный возникает конфликт. Мне вот самому, Валя, страшно интересно, что будет дальше, понимаешь? Я от этого акта, как политикан, от этой речи, от этого события сам сильно удивился, не думал, что у нас так далеко дело зайдет. Сижу с отвисшей челюстью, что называется, и жду каких-то интересных хотя бы в эфире, хотя бы словесных событий. Ясно, что это очень интересно.
Мы можем с тобой на следующий раз очень серьезно поговорить, если ничего не случиться, хотя бы порассуждать, а в чем такая вот, в чем причина для очень серьезного рассуждения о судьбе Донбасса? И насколько это опасно, любая активизация опасна для всех?
В. Алфимов:
- Давайте мы с вами запланируем и нашим слушателям анонсируем, что через неделю мы уделим весомую часть нашего эфира этому.
Владимир Николаевич, спасибо!
В. Сунгоркин:
- Спасибо!
