Никита Кричевский: Со времен Хрущева абсолютно все экономические реформы в стране проваливались из-за противодействия бюрократии
А. Иванов:
- Всем здравствуйте. Снова с вами профессор Кричевский. Никита Александрович, давайте начнем с поздравления. Скажите, кого вы хотите поздравить больше – Михаила Мишустина с 55-летием или Михаила Горбачева с 90-летием?
Н. Кричевский:
- Горбачеву вчера было 90 лет, а сегодня – день рождения у Михаила Владимировича Мишустина. С чем мы его горячо поздравляем. Я уже поздравил его в своем Телеграм-канале «Антискрепа», написал: «Михаил Владимирович, мы вместе». При этом смею напомнить, что господин Мишустин отмечает свой день рождения где?
А. Иванов:
- В Горно-Алтайске.
Н. Кричевский:
- На работе, причем в командировке.
А. Иванов:
- Когда я две эти даты сопоставил, грешным делом подумал, что, может быть, между Мишустиным и Горбачевым можно найти какие-то параллели, и это не только прическа? По крайней мере, оба сталкивались с необходимостью перестраивания экономической модели.
Н. Кричевский:
- Кстати говоря, они пришли на свои посты (Горбачев – Генеральным секретарем, а Мишустин – премьер-министром) в одном и том же возрасте, в 53 года.
А. Иванов:
- Хотелось, чтобы результаты были разными, честно говоря.
Н. Кричевский:
- Сравнивать, конечно, их нельзя категорически. Что из себя покажет Михаил Владимирович, будет ясно со временем. Что касается Михаила Сергеевича Горбачева, то я вчера целый вечер смотрел многочисленные не могу сказать, что ток-шоу…
А. Иванов:
- Вечер воспоминаний такой был.
Н. Кричевский:
- Да. Каким Генеральным секретарем был Горбачев, каким он был президентом. Люди старшего поколения и либерально ориентированные наши соотечественники говорили о том, что он дал нам свободу, он дал нам возможность говорить. Но дело не в этом. Дело в том, что никто же не отбирает у него те плюсы, о которых вы говорите. Но почему вы замалчиваете минусы? Когда я готовил книгу о русском характере, посвятил определенное количество времени исследованию наиболее провальных экономических шагов товарища Горбачева и его команды (хотя команды, по большому счету, там никакой не было).
Я должен сказать, что со времен Хрущева, после того как умер Сталин, абсолютно все экономические реформы в стране проваливались из-за противодействия аппарата, из-за противодействия бюрократии. Удивительное дело, но Мишустину за этот год с небольшим пока удается с этим справляться. Я вижу, конечно, немалую поддержку со стороны президента. То, что было на протяжении более чем 10 лет в системе управления федеральной исполнительной власти, это был какой-то кошмар. Вот у Мишустина сегодня получается так, что… Вот мы сегодня будем говорить о ценах. Без какого-либо нажима, без каких-либо публичных разборок собираются, например, маслоделы и говорят: а мы еще на несколько месяцев заморозим цены, а когда пойдет новый урожай, вообще их снизим на 40%. Потом собираются производители вакцины «Спутник V». Они посидели, поговорили по душам, и внезапно цена на «Спутник V» упала в два раза. Опять же, без каких-либо разборок, публичных обсуждений, рассуждений, ток-шоу. Ничего этого не было. Вдруг выходят и говорят: мы снижаем отпускную цену.
А. Иванов:
- И сразу такой вопрос. Насколько рыночной была та цена, которую они объявляли до этого?
Н. Кричевский:
- Здесь не может быть рыночной цены, потому что нет альтернативного предложения. Дальше производители химудобрений собираются и говорят: знаете, мы, конечно, социально ответственные… Они умалчивают о том, что очень просят, буквально на коленях стоят, не лезть к ним в бухгалтерию, но они публично говорят о том, что мы понимаем, что на дворе посевная, и нам надо наши удобрения заморозить на прежних ценах. И они их начинают морозить. И тут буквально на днях выходят производители курятины и яиц и говорят: да, чего-то мы как-то перегнули палку, вы нас тоже извините…
А. Иванов:
- …мы с радостью снизим цены.
Н. Кричевский:
- Не публично, но по губам читается: ну, насчет наших проводок бухгалтерских, НДС, формы собственности мы потом как-нибудь поговорим отдельно. И заметьте, без каких-либо выяснений отношений. Наконец, самая последняя информация, о том, что профсоюз олигархов, РСПП, нижайше просит господина Мишустина отменить методику оценки вредного воздействия на воздух тех самых промышленных предприятий, которые были обманом приватизированы в 90-х годах. Они уже понимают, что они проиграли, но отрабатывать-то надо. И они отрабатывают. Они говорят: может быть, письмо мы направим, а вот здесь у вас был какой-то не очень хороший, грамотный пунктик в вашей методике, может быть, вот к этому прицепимся… И они понимают, что ничего из этого не выйдет, они понимают, что 27 миллиардов рублей они в бюджет, так или иначе, отдадут. И они понимают, что с 3-го квартала, если вы ошиблись в декларации по НДС, эта декларация не то, что вам не возвращается, она считается не представленной, ее не было. А что значит - ее не было? Это значит, 20% от суммы сразу на стол, и плюс еще недоимки, если найдутся.
Для нас, для тех, у кого НДС в принципе нет, это что холодно, что горячо – фиолетово, а для этих ребят очень и очень болезненно. И я тогда еще говорил о том, что новая нефть – это не люди, как у нас говорили, у нас новая нефть – олигархи. И тихо, спокойно, как автомобильный каток, Михаил Владимирович Мишустин, он едет не спеша, но я вас уверяю, дорогие мои слушатели, не простые смертные, а хозяева жизни, капитаны бизнеса и их подручные, он и до вас доедет.
А. Иванов:
- Возможно все это, мне кажется, только потому, что все эти олигархи, которых вы называете новой нефтью, чувствуют, что у них рыльце в пушку.
Н. Кричевский:
- Они не чувствуют, они знают. Они были готовы после залоговых аукционов вернуть то, что они награбили, буквально через несколько лет. Они каждый момент были готовы. Они это не скрывали.
А. Иванов:
- То есть это даже не собственники, а в каком-то смысле арендаторы?
Н. Кричевский:
- Им дали попользоваться. И первый, кто об этом сказал, был Олег Дерипаска. Он сказал, что в любой момент я верну государству все, что мне принадлежит.
А. Иванов:
- Как вам такая модель экономики? С одной стороны, она очень управляемая. Нужно деньги на Олимпиаду – пожалуйста, приходишь к олигархам и говоришь: ребята, мы вам подарили этот бизнес…
Н. Кричевский:
- Там был бюджет, Алексей Валерьевич.
А. Иванов:
- Но ведь и скидывались тоже.
Н. Кричевский:
- Там был бюджет. Но мы с вами отвлеклись от господина Горбачева (или товарища Горбачева). Мне есть, что сказать людям по этому поводу. Что касается Мишустина, то еще раз говорю, только время сможет показать, оценить, насколько грамотным, квалифицированным, успешным управленцем он будет по итогам. Пока этот год говорит о том, что все идет очень и очень хорошо, он весьма и весьма сильно укрепился. И я не могу найти, наверное, ни одного какого-то опрометчивого шага или негативного элемента, эксцесса в его работе за этот год. Может быть, не стоило в Горно-Алтайске пробовать котлету в детской столовой.
А. Иванов:
- В Барнауле.
Н. Кричевский:
- Или в Барнауле, не принципиально. Может быть, стоило себя поберечь?
А. Иванов:
- И вот нам тут пишут по поводу Мишустина, что он доезжает до каждого россиянина пока что тотальным контролем по каждой позиции чека в магазине.
Н. Кричевский:
- Какая прелесть!
А. Иванов:
- На сайте Налоговой можно зайти в свой личный кабинет. И скоро там будет полный список ваших покупок.
Н. Кричевский:
- В следующий раз я у вас отберу паспорт и вы никуда не поедете, чтобы не несли эту чепуху!
А. Иванов:
- Не те времена…
Н. Кричевский:
- Те, Иванов, те! И попробуйте мне пикнуть.
Смотрите. По поводу личного кабинета. Есть два момента, выскажу и побежим дальше. Первый момент. Наверное, он философский. Мы на протяжении многих лет говорим о том, что расходы должны соответствовать доходам. Какая разница Мишустину или Егорову, сколько Иванов или Кричевский купили чашек кофе в придорожной кофейне, расплатились пластиковой картой? Ну, да, купили на две чашки больше. Да наплевать! А вот когда вы покупаете третий, десятый автомобиль или у вас проходит квартира раз в три месяца, это повод задуматься. У человека есть определенная по декларации сумма доходов, и есть сумма расходов, которая не бьется. И здесь я вас всех возвращаю к вашим же требованиям настойчивым – соизмерять расходы с доходами. Это касалось, в первую очередь, чиновничества. И нанести в этом деле порядок. И как только власть начала наводить порядок, что вы начали писать? Мы у Мишустина под колпаком.
Насчет под колпаком. Колпак над всеми нами был уже несколько лет назад. И ни для кого не секрет, об этом было много раз написано в прессе, что в кабинете главы ФНС господина Мишустина стоял компьютер. И он журналистам показывал, где и по какой цене тот или иной журналист выпил того же кофе перед тем, как прийти к господину Мишустину.
А. Иванов:
- Да, это был известнейший трюк.
Н. Кричевский:
- Конечно. Больше того, в компьютере была информация по регионам, по торговым сетям, по видам экономической деятельности, по выручке чуть ли не в ежечасном режиме. Все это было уже несколько лет назад. А технически законнектить расплату по карточкам, например, в той же кофейне с вашим ИНН не составляет никакого труда.
Не хотите, чтобы эта информация висела в вашем личном кабинете? Тогда вы должны определиться, что вам важнее: социальная справедливость или вот это вот «а чего он лишнюю тысячу рублей у меня нашел!».
А. Иванов:
- Кстати, живое наблюдение. В Приэльбрусье по-прежнему царят наличные. И если кто-то собирается туда приехать, советую запастись весомой пачкой нала прямо в Нальчике или в Минеральных Водах. И везти ее потом в горы, потому что там вы, возможно, не сможете по-другому расплатиться во многих местах. И Владимир Мишустин или его преемник на посту главы ФНС Данила Егоров наверняка не смогут узнать, на что я тратил деньги, находясь в горах Приэльбрусья.
Н. Кричевский:
- Иду я такой лет шесть назад по Амстердаму. Смотрю: магазинчик. Захожу. Амстердам! У вас тут мороженое с марихуаной, да. Прямо нарисован листик на этикетке. Говорю, очень желаю. И карточку ему протягиваю. Он говорит, онли кэш! Стоп! Говорю, мы в Амстердаме! Нет, говорит, деньги гони. И так я ушел без мороженого с марихуаной.
А. Иванов:
- Да, согласен.
Давайте про Горбачева. Вы обмолвились, что вы занимались экономическими неудачами и промахами Михаила Сергеевича. Можете назвать три основных?
Н. Кричевский:
- Когда я готовил материал для книги, посмотрел несколько законов СССР второй половины 80-х годов. Я выделил несколько законов, которые и заложили мину, только не замедленного действия, а практически быстрого действия под экономическую составляющую жизни СССР. Закон СССР от 19 ноября 1986 года об индивидуальной трудовой деятельности. От 30 июня 1987 года – о государственном предприятии, объединении. От 26 мая 1988 года – о кооперации в СССР. От 7 апреля 1989 года, а я в этот день вернулся из армии, об аренде и арендных отношениях. От 11 декабря 1990 года – о банках и банковской деятельности. От 2 апреля 1991 года – об общих началах предпринимательства граждан в СССР. Это только несколько законов. И я из них возьму только один в связи недостатка времени – о госпредприятии и объединении.
Это, конечно, был взрыв, последствия которого мы ощущаем на протяжении многих лет. И я его сравним бы разве что с чернобыльским. Это была экономическая и бюрократическая катастрофа, рукотворная, называйте, как хотите. Первое, что они сделали – упразднение по умолчанию госрегулирования цен, разрешение применять свободные договорные цены на всю выпускаемую продукцию и услуги. То есть, реализуйте по свободным ценам. И будет вам счастье.
Тут же что произошло? Все начали поднимать цены. И началась инфляция, а потом она перешла в гиперинфляцию. Дальше идем. Пункт 1, статьи 10 закона – планирование осуществляется в соответствии с принципом демократического централизма (я цитирую здесь) на научной основе при широком участии трудового коллектива в разработке и обсуждении планов. А дальше вы представляете: собирается трудовой коллектив. Им говорят, нам надо сделать в следующем году сто втулок. А мужики говорят, а чего сразу сто? Давай сделаем 90, цену поднимать на 10%. И выйдем в тот же ноль. Нормально! Кто за? Проголосовали. Демократический централизм. Планирование закончилось.
Установление прибыли или дохода как главного обобщающего показателя хозяйственной деятельности. То есть, главным показателем успешности предприятия в СССР становилось не выпуск, а прибыль. Дальше вы понимаете, когда я вам говорю о том, что вы устанавливаете свободные цены, а главным вашим показателем является прибыль, остальное становится делом техники.
Не количество выпущенной продукции, не количество проданной продукции, потому что были умные люди, которые говорили: давайте танцевать от реализации. Нет. Мы будем танцевать от прибыли. А что значит прибыль? Сделал поменьше – продал подороже. Получил прибыль побольше. И ты чемпион.
Еще один момент. Приход эффективных менеджеров. Пункт 2, статья 6 закона о госпредприятии. Снова цитата: «На предприятии осуществляется выборность руководителей. Как правило, на конкурсной основе». Вот это «как правило» - это цитата, не я придумал, не Кричевский – выживший из ума 52-летний профессор! Это строка из закона.
На предприятии осуществляется выборность руководителя, как правило, на конкурсной основе, обеспечивающего улучшение качественного состава руководящих кадров и усиление их ответственности за результаты деятельности. Принцип выборности применяется в отношении руководителей предприятий, структурных единиц объединений, производств, цехов, отделений, участков, ферм (ферм, представляете, коровы голосуют!). А так же мастеров и бригадиров.
У нас теперь все, как завещал великий Шариков, будет на принципах демократического централизма.
Фактическая легализация сверхдоходов граждан, ставка налога на доход свыше 6 тысяч рублей в год составляла 1032 рубля 40 копеек плюс 65% от суммы, превышающей 6 тысяч рублей. Это 500 рублей в месяц. Сумасшедшие деньги в середине 80-х!
Это уже не закон о госпредприятии, это уже другой закон. А что касается закона о банковской деятельности, это утрата госконтроля над банковской деятельностью, а дальше внешнеэкономической деятельностью.
А. Иванов:
- Коротко. Это глупость или предательство?
Н. Кричевский:
- Вы знаете, с одной стороны, глупость. Конечно, это никакое не предательство. Это оппортунистическое поведение бюрократии, которая сожрала и Михаила Сергеевича, и весь тот позитив, который хотели привнести так называемые реформаторы. При отсутствии руководящей управляющей роли Комитета государственной безопасности.
А. Иванов:
- Никита Александрович, давайте перейдем к насущным, актуальным нашим делам. Бог с ними, с Горбачевым, с НЭПом.
Н. Кричевский:
- Так вот, по поводу НЭПа.
О. Кашин:
- Надо пояснить. Мы тут проводили параллели между НЭПом и горбачевской политикой.
Н. Кричевский:
- Смысл в том, что нэпманов облагали налогом под 90%. НЭП развивался, и НЭПу дали возможность потанцевать в производстве товаров и услуг группы В, то есть производство средств потребления.
А. Иванов:
- Ширпотреб.
Н. Кричевский:
- Да. Ничего похожего на свободное ценообразование в производстве продукции средств производства (или группы А), когда вы можете устанавливать свободные цены, ни о какой прибыли в секторе, например, советского тяжелого машиностроения не могло быть и речи, там был жесточайший план. Хорошо это или плохо, это другой вопрос. Но от этого достаточно быстро отошли, правда, это случилось уже после войны. Потому что если бы не было жесткого планирования перед войной, мы бы ее не выиграли.
А что касается НЭПа, то он развлекался на той узкой прослойке, которая именуется до сих пор сферой потребления. Кстати говоря, те самые нэпманы, они же были не в огромных количествах. Страна-то была по-прежнему аграрная, и основная часть населения составляли середняки. Не кулаки (их было всего порядка 6-7%). До трех четвертей аграрного населения страны составляли как раз середняки. И, кстати говоря, одним из предложений товарища Берии после смерти Сталина было распустить колхозы и вернуть единоличные хозяйства. Об этом публично не принято говорить, потому что фигура Берии у нас под негласным запретом, считается enfant terrible в советской истории. Тем не менее, отец советской атомной бомбы, один из отцов советской космической программы, товарищ Берия в числе прочего предлагал в том числе и распустить колхозы и опираться на середняков.
Хорошо это или плохо, это отдельный разговор, и разговор долгий и бесплодный, потому что история не знает сослагательного наклонения. Но факт есть факт. Во времена НЭПа никаких разговоров и никаких намеков на свободное ценообразование в тяжелой промышленности, вообще в промышленности не было. Никакого распределения прибыли между трудовыми коллективами точно так же не было. Но самое главное – это все-таки то, что Россия была в начале 20-х годов аграрным государством. Она никогда не была промышленной. Промышленной она стала, урбанистической она стала уже после войны. А до войны, а тем более в 20-х годах, да на фоне разрухи, которую оставила после себя Гражданская война, кормились чуть ли не натуральным хозяйством.
Кстати говоря, Александр Васильевич Чаянов, я считаю, один из очень хороших советских экономистов ранней поры, он как раз настаивал на продолжении безденежного товарного производства. То есть он был за то, чтобы исключить деньги из оборота вообще. То есть, грубо говоря, по нормированию. Вот ты сработал, скажем, на единицу, и с этой единицы ты получаешь 0,15 картошки, 0,14 подсолнечного масла и т.д. То есть тогда это было очень и очень животрепещущим вопросом. И если бы не жесткое противостояние села и города, которое мы видели в конце 20-х годов… Да что там жесткое противостояние? Середняки, кулаки не скрывали, что они возьмут в руки оружие и восстановят царскую (то есть не советскую) власть. Это было, и об этом есть масса свидетельств, например, в том же интернете, когда мы возьмем исторические документы.
Это были многочисленные доклады, многочисленные шифровки с мест. И ладно бы, кто-то там стучал, это были доклады кадровых сотрудников соответствующих органов. И так было по всей стране. Поэтому ничего удивительного в том, что власть пошла на крайние меры, а именно, на кровавую коллективизацию, которая привела в начале 30-х годов к голоду, я, например, не вижу. Было много чего.
Давайте так. Либо мы открываем новый исторический экскурс и будем болтать об этом на протяжении всех оставшихся часов до конца этого дня, либо мы бежим дальше. Потому что у нас есть еще и сегодняшние проблемы.
А. Иванов:
- Да, я предлагаю перенестись на 100 лет вперед с момента НЭПа, в наши дни. Одна новость, которая меня удивила на этой неделе. Росстат сообщил, что в России цены на продукты в этом году выросли (по сравнению с прошлым годом) в 7,5 раз, больше, чем в Европе. Почему меня это удивило? Потому что еще недавно нам говорили, что рост цен на продукты в России обусловлен ростом цен на мировых рынках. А теперь оказывается, что там они не выросли, а у нас выросли.
Н. Кричевский:
- Алексей Валерьевич, я чувствую в вашем вопросе пагубное влияние Телеграм-канала «Антискрепа» имени профессора Кричевского.
Вы абсолютно правы. Когда мне говорят о том, что посмотрите… Почему я не участвовал во всех многочисленных телевизионных ток-шоу? Потому что с этими людьми невозможно о чем-либо разговаривать. Они начинают тебя убеждать… Меня, человека, который занимается профессионально экономикой, а не аналитикой или экспертизами, на протяжении более чем 35 лет, они начинают убеждать в том, что есть же мировой рост цен. И если цены на зерно где-то там выросли, то они просто автоматически обязаны вырасти и у нас. И мало того, что выросли цены на зерно, на все производные от зерна тоже, то есть на хлеб, на макароны, на мясо птиц, на яйца.
И тут приходит Росстат и говорит: вы, мужики, чего-то не догнали, наверное, Кричевский правильно говорит, что это совершенно не обязательно. Потому что, действительно, есть внутренний контур. И каждое цивилизованное, справедливое, социально ориентированное государство стоит на страже интересов народа, нации, социума, общества, а не на страже интересов жадных предпринимателей, главной задачей которых является получение прибыли здесь и сейчас и как можно в большем количестве.
Они, конечно, приходят и вешают вам лапшу на уши и говорят: посмотрите, цены на внешних рынках выросли, значит, и у нас тоже должны вырасти. А с какого бодуна они должны вырасти у нас? Да ни с какого. И тут приходит Росстат и говорит: товарищ Кричевский, посмотрите наши выкладки. Товарищ Кричевский смотрит и говорит: подождите, я не понял. Ну ладно, у нас они выросли, а в Европе-то чего? А в Европе не выросли. А дальше товарищ Кричевский говорит: слушайте, евро же укрепился в прошлом году, он же был в начале года 1,11, а в конце года 1,21…
А. Иванов:
- …к доллару.
Н. Кричевский:
- Да. То есть должны были вырасти европейские цены на продукты питания, а они не выросли, там рост составил всего лишь 1 с хвостиком процента. И оказывается, что и на Западе государства регулируют цены теми или иными способами. Но там все значительно проще, интеллигентнее, красивее, по той простой причине, что то, чем сейчас занимается Мишустин, там давным-давно пройденный этап, это было лет 70-80 назад, когда они щучили, схлопывали желающих поживиться на всплесках мировой конъюнктуры и на локальной нехватке тех или иных продуктов питания. Ну, например, закон о регулировании цен на молочную продукцию в Австрии был принят еще в середине 70-х годов. Там был еще один закон в 88-м году. Слушайте, они о них не вспоминают. Ну, вот есть три цвета у светофора. На красный нельзя переходить. Не потому, что он такой красивый или, наоборот, неприятный, а просто нельзя. Если он загорелся, значит, стой. Вот у них ровно то же самое, у них это уже в предпринимательской крови, у них менталитет уже такой – за эти флажки заходить не надо. И они за них не заходят. А у нас-то чего? У нас братаны сидят: да мы олигополисты, сейчас вот картель… А дальше приходит какой-нибудь бедолага-фермер из какой-нибудь ростовской глубинки и говорит: да я хотел по 24 тысячи рублей за тонну семечки выручить, как в прошлом году, а мне говорят, что по 12. Я спрашиваю, почему по 12, ведь в прошлом году было по 24? А они говорят: ну, иди на другой завод, может быть, там у тебя возьмут. А у них везде по 12.
А. Иванов:
- А это уже картельный сговор.
Н. Кричевский:
- Абсолютно. И не успела постучаться ФАС в двери курей и яйцеголовых, так они сразу сказали: извините.
Мне тут от жены досталось. Она написала: зачем я рассказал про мороженое с каннабисом. Я же не про мороженое в каннабисом рассказывал, а про то, что в центре Амстардама нельзя расплатиться пластиковой картой! Тут про Приэльбрусье Алексей Валерьевич говорит, что там тяжело, так я говорю, что в центре Амстердама еще хуже.
Хочу напоследок сказать. Дорогие мои! Экономика – наука, в первую очередь, социальная. Экономика на 50% психология, я говорил. А Иванов тут же добавлял: если у вас не получается затянуть пояса, купите себе подтяжки!
А. Иванов:
- Надо это понимать метафорически!
Н. Кричевский:
- Это все Людвиг Эрхард – автор немецкого экономического чуда, не мы с Ивановым придумали.
Я к чему? Нам очень часто подбрасываю бухгалтерские категории, которыми подменяют реальную экономику. Например, говорят, что цена, стоимость, ценность есть. И я каждый раз говорю, что это разные вещи. Вот есть стоимость и есть ценность. Хотя вот считается, что в первом переводе «Капитала» в самом начале ценность была неправильно переведена как стоимость. Из-за этого все поехало. Ничего подобного. Стоимость – это категория бухгалтерская. Это затраты, это нормы прибыли, это рентабельность. Отношение прибыли к затратам. Опять бухгалтерия – прибыль, то есть, то, что вы высчитали, к затратам. Это результат расчетов.
Ценность – это категория общественно признаваемая. Вот то, что общество считает ценностью, вот то ценностью и является. Например, мировое сообщество жить не может без воды. Это главная ценность? Вне всякого сомнения. Сколько она стоит? Да ничего она не стоит. Человечество не может жить без воздуха. Сколько стоит воздух? Ничего не стоит. Вот это истинная ценность.
Есть масса других вещей, которые представляют из себя ценность, пусть она каких-то денег и стоит, но вопрос в том, сколько мы готовы заплатить за эти ценности? Сколько?
Есть австрийская теория предельной полезности, грубо говоря, сколько вы готовы заплатить за тот или иной товар, услугу? Например, хлеб. Первое его предназначение – средство пропитания. Последнее – это чернильница для молока в камере, где сидел Владимир Ильич Ленин и писал молочными чернилами промеж строк тех книг, которые ему приносили. Видите разницу? Вот для него хлеб был не потребительской ценностью. Он его применял исключительно для того, чтобы слепить из него чернильницу. Хотя по сути, и то, и другое – хлеб. И то, и другое – результаты труда. И то, и другое – ценность.
Вопрос. Сколько вы готовы заплатить? А я нисколько не готов заплатить. Для вас это нулевая ценность, если вешать в граммах.
Дорогие мои. Исходите не из бухгалтерского подхода, а из того, что есть ценности, которые признаваемы вами, вашими соседями, близкими и домочадцами, признаваемые социумом в целом.
А. Иванов:
- Назовем их вечными ценностями.
Давайте к вопросам. Вадим спрашивает нас в YouTube: вы слышали про приоритетный проект экспорта сельхозпродукции?
Вопрос надо правительству задавать, а не каким-то там…
Н. Кричевский:
- А я не понял смысла вопроса.
А. Иванов:
- Так у нас экспорт сельхозпродукции поддерживается на самом высочайшем уровне. Это возведено в ранг национальных проектов.
Н. Кричевский:
- Слушайте, это долгая история. И мы очень быстро с вами скатимся к вопросу о возврате НДС за экспортируемый товар.
А. Иванов:
- А оно вам надо? Да?
Н. Кричевский:
- Не то, что оно нам не надо, а то, что это, к сожалению, общепринятая мировая практика. Назовите это tax free – ведь вы же получаете НДС к возврату, когда пересекаете границу. В аэропорту вы получаете эти деньги. Или же где-то, например, в универмаге, где вы совершили ту или иную покупку. Ровно то же самое происходит в масштабе всей экономики, поэтому либо всем возвращать, либо никому. А тогда возникает вопрос: а вот те иностранные инвесторы, которые к нам приходят, ведь они закладывают вариант возврата НДС в свои стратегии.
А. Иванов:
- «Кричевский говорит, что западные бизнесмены никогда на красный свет не идут, а я где-то читала, что капиталист на любое преступление пойдет ради 300% прибыли. Это что, уже не капиталисты?».
Н. Кричевский:
- Эта фраза из книги «Профессиональные союзы и стачки» Маллигана, которую Карл Маркс тупо стырил. И внес это в свой «Капитал».
Это было двести лет назад, mon cher! Сегодня 2021 год, а вы все меряете экономику устаревшими мантрами, о которых разве что в книжках сегодня можно прочесть, да и то не во всех!
А. Иванов:
- Друзья, на этом у нас на сегодня все!
Н. Кричевский:
- И читайте Telegram-канал «Антискрепа»!
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts и Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!
