Жена Навального требует его перевозки в Германию

О. Кашин:

- Всем привет. Я – Олег Кашин. В московской студии Эдвард Чесноков. Здравствуйте, Эдвард. Расскажите, если есть свежие новости, про взрыв в Ярославле. Хочется говорить слово «взрыв», когда кругом тотальный «хлопок». Я знаю, погибла одна женщина. И вроде бы под завалами может быть ребенок.

Э. Чесноков:

- Добрый вечер, Олег Владимирович. Свежих сводок пока нет. За исключением того, что по соцсетям расходятся фотографии. Но это же не просто какой-то райцентр, это областной центр, город на 600 тысяч. Как же грустна вот эта наша областная Россия. Это страшная десятиэтажка. Это для нас с вами из Лондона или Руанды она кажется страшной. А так-то – вершина домостроения. И возникает вопрос: чуть ли не каждый месяц рвется газ в этих советских муравейниках. Неужели нельзя что-то сделать? Неужели какую-то нацпрограмму не принять? Ведь мы же газовая держава. Чтобы газ не рвался. Горечь от этого берет. А вас?

О. Кашин:

- Меня она всегда берет. Я помню, была дискуссия с участием главы Тувы. Тува – такое не очень заселенное пространство.

Э. Чесноков:

- Там 300 тысяч человек на всю Туву.

О. Кашин:

- На миллиард квадратных километров. И почему-то глава Тувы объяснял, что нерентабельно там одноэтажная застройка, нужно строить вот такие же панельные дома, как в Ярославле на улице генерала Батова. Вот одноэтажная Америка, двух-трехэтажная Британия. Маленькие страны, в общем, по крайней мере, Великобритания.

Э. Чесноков:

- При этом там почему-то не слышно про взрывы газа в жилых домах.

О. Кашин:

- В Великобритании тоже четыре года назад сгорел 20-этажный социальный жилой дом. Была нашумевшая история. Сгорел кошмарно, с жертвами и так далее. Но в этих домах живет не самая преуспевающая часть общества. А если вы житель Ярославля, понятно, что купить квартиру в брежневской десяти- или пятиэтажке – это относительно…

Э. Чесноков:

- У нас в таких же домах живет 90% населения, может, даже больше.

О. Кашин:

- Когда был карантин, никто не учитывал того, что одно дело – простите, что я на себя проецирую, вот я у себя в Лондоне сидел запертый в доме с садом, а как можно было жить запертому во время карантина в однокомнатной квартире в пятиэтажке? От этого народ дуреет. Я не так свысока, не поплевывая, очень сочувственно. На самом деле многие социальные конфликты, напряженность в спорах и так далее в последние недели и пару месяцев я реально связываю с окончанием карантина. Все стали злые, все стали друг друга ненавидеть.

Э. Чесноков:

- С тормозов съезжать.

О. Кашин:

- Конечно. И даже Белоруссия, которая как раз эталонная советская республика, я думаю, во многом тоже на этом зиждется. Давайте к Навальному обратимся. Тоже свежие новости. Вроде бы решено, что он улетает. Его увезут лечиться в Германию. То, чего добивалась семья, добивалось его окружение. По-прежнему нет официального подтверждения отравления.

Готов повторить, когда не официальные лица, а близкие к власти лица и в медиа, и где-то около вчера педалировали тему самогона некачественного, сегодня переключились на диабет, на изменение обмена веществ, поражают отдельные исполины этого жанра, та же Маргарита Симоньян, которая пишет, что вот понятно, со мной такого не случится, в вожу с собой всегда «Рафаэлку», потому что мне давно сказали, что если сахар упадет в организме, то упадешь в обморок.

Судя по поведению как раз и пропаганды, и людей, которые буквально руками и ногами отгоняли сотрудников Навального от машины с немецкими врачами у больницы, есть такое ощущение, что власть почему-то инстинктивно, интуитивно хочет замести следы или, по крайней мере, сказать: да, вот как-то мы несем ответственность.

Сегодня был созвон Путина с главой Еврокомиссии, и Путин в ответ на вопрос, что случилось с Навальным, по сообщению европейских источников, сказал: Навальный заболел. И поскольку это очень рифмуется с «она утонула» о лодке, я думаю, что это правда.

Э. Чесноков:

- Есть же заключение врачей, где ничего не говорится о яде. Но я не думаю, что гэбневая кровавость настолько велика, чтобы заключение врачей подделать.

О. Кашин:

- Врачи всякие бывают. Что такое – яд? Я тот еще специалист по токсикологии, но даже пресловутый «Новичок», я не думаю, что врач в областной больнице, которая не предназначена для такой высокой токсикологии, может это идентифицировать. Я помню историю с Верзиловым, который реально болел и умирал тоже два месяца. И тоже российские врачи говорили, что нет, с ним все в порядке. И немецкие, куда он улетел на том же самолете, который пригнали за Навальным. Это на самом деле тоже загадочная история. Фонд «Кино за мир» или что-то такое, о'кей, у Петра Верзилова, продюсера Pussy Riot и издателя издания Медиазона, связи в мире.

Э. Чесноков:

- Среди левых глобалистов.

О. Кашин:

- В сфере шоу-бизнеса, скажем так, левого, конечно же. И вот этот левый шоу-бизнесовский увозит Навального из Омска в Германию. Его увезут, будут там проверять его кровь на какие-то вещества. Если они даже не найдут, это не значит, что ничего не было. Мы все – читатели детективов и статей про шпионские всякие приключения. Этот жанр «укола зонтиком», или в моей юности было отравление кальмарами с кадмием, отравили банкира Кивелиди. Причем то ли кальмары, то ли потом в телефонную трубку ему напихали какое-то вещества. Всякое бывает.

И главное, что вызывает подозрение в эти сутки, это даже не медицинские карты Навального, не анализ его организма, а именно поведение официальных лиц, поведение властей. Мы говорим – омские врачи разрешили. Есть ощущение, что далеко не омские врачи принимают решение о том, выпускать Навального за границу или нет.

Э. Чесноков:

- А я читаю обращение Юлии Навальной к Путину. «Обращаюсь к вам с требованием о разрешении транспортировки Навального в Германию». Такое ощущение, что жена Хрущева, у которой что-то там разладилось, строчит гневную записку в Политбюро. Человек чувствует себя частью партноменклатуры. И это дает ему право говорить таким тоном.

О. Кашин:

- Эстетика навальнистов, их стиль поведения – я тоже далеко не поклонник этого стиля. Но давайте обсудим его хотя бы, когда Навальный придет в сознание и заговорит. Пока я не думаю, что уместно оттаптываться на том, что интонация у женщины…

Э. Чесноков:

- Я, равно как и вы, желаю Алексею Анатольевичу здоровья и долгих лет жизни. И новых расследований. Но давайте называть вещи своими именами. Вот, допустим, сейчас он уйдет на пенсию в Германии. Домие себе где-нибудь в Гессене заведет. Что от него останется? Вражда всех со всеми? Слитая кампания Юнемана, которую он не захотел поддержать? Расследование про Настю Рыбку? Что от него останется?

О. Кашин:

- И плачущая Екатерина Винокурова. Нет, Эдвард, даже Юнеман, тоже при моей к нему симпатии, вряд ли фигура, которая может быть зафиксирована в истории. Нет, Навальный все-таки на протяжении последних 8 лет, а это много, это почти треть царствования Путина, огромный срок, а если брать чуть больше, то и 10 лет можно, половина, - он был, действительно, и дай бог, останется лидером вот той части оппозиции, той части недовольного общества, которую не устраивает КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия». Этот человек во многом, действительно, вот такая системная опора, несущая конструкция системы. И говорить о том, что, ах, это блогер, ах, это никто! Да всем бы быть такими никто.

Вот вы говорите: как будто бы жена Хрущева обращается в Политбюро. Действительно, политики такого ранга, такого уровня, когда от Хабаровска до Калининграда спроси, кто альтернатива Путина, у любого прохожего, он скажет – Навальный. Ну, а конфликты всех со всеми…

Э. Чесноков:

- Он вполне может сказать – Шевченко или Платошкин.

О. Кашин:

- Да, кстати говоря, хорошо, мы скажем: Навальный – неправильная оппозиция, Платошкин – правильная. Прекрасно. А где Платошкин? У него ведь тоже не все в порядке. Мы выстраиваем такую линию. Платошкина посадили под домашний арест. Шевченко маргинализировали. Навального отравили. Чтобы не осталось вообще никого. И если вы, действительно, без иронии говорили про педалирование конфликта всех со всеми в России, все-таки не только навальнисты его разжигают. Давайте прямо.

Мы еще будем говорить в белорусском контексте об этих людях, о поведении российских официальных медиа, поскольку сегодня Лукашенко подтвердил, что российские журналисты переехали частично в Минск помогать его власти. Но да, включите федеральный телевизор, не будем называть имена, по крайней мере, мы знаем, кто разжигает, называет людей мразями.

Э. Чесноков:

- Любую деятельность надо судить по ее конкретному результату. Скольким людям человек помог, сколько он законов запретительных или разрешительных принял. Вот Елизавета Глинка, погибшая в самолете, который разбился в 2016 году в Сирии.

О. Кашин:

- Нет, не в Сирии. Над Черным морем.

Э. Чесноков:

- Да, над Сочи разбился. Она помогла десяткам людей, она детям помогала. А Навальный что?

О. Кашин:

- Если мы говорим, что Навальный не принял закон, это издевательство. Навальный во многих людях, и во мне когда-то, пробудил интерес ко всему этому. Да, какая дача у Медведева, тоже интересно. И все такое.

Мы говорим о Белоруссии. И сегодня уже третий день, когда не вышла белорусская "Комсомольская правда". Эдвард, давайте возвысим еще раз голос против цензуры и против террора против правды. Я не думаю, что это преувеличение.

Э. Чесноков:

- Знаете, а уже бесполезно возвышать. Ведь сказал Лукашенко волшебную мантру – «мы – бастион России против НАТО». И он снова наш друг и брат, снова Кремль ему по прямому телефону названивает. Я вот как-то даже не знаю, совсем не знаю.

О. Кашин:

- Вы понимаете, когда он произносит мантру эту, она действует не на общественное мнение России, а на конкретных людей в конкретных кабинетах. Он сегодня сознался, что по его просьбе в Минск были делегированы на место бастующих государственных тележурналистов какие-то российские тележурналисты. Он так и сказал: вот я попросил, пришлите мне, и мне прислали. И вот я просто поражаюсь самой картине. Звонят в «Комсомолку», допустим, и говорят: пришлите мне пять человек. И вас вызывает начальство, говорит: Эдвард…

Э. Чесноков:

- Песчаный карьер – два человека.

О. Кашин:

- Это что? Я, когда работал еще в штате каких-то изданий, я подписывал договор. Я думаю, это стандартно, я был творческий работник. То есть не человек, который работает от забора до обеда, а все-таки человек, который имеет какую-то душу, если угодно. И вот в эту душу Лукашенко плюет, даже когда не имеет этого в виду. Это удивительно.

Э. Чесноков:

- Да, абсолютно верно. Я не знаю, что он должен сделать, оскорбить Ахмата-хаджи Кадырова, или не знаю, что, чтобы мы уже как-то призвали его к ответу, заставили его как-то поменять политику. Уже Запад не признает выборы. И очевидно, что выборы были фальсифицированы. И я не понимаю, почему мы признаем.

О. Кашин:

- Но при этом мы с вами оба, думаю, сходимся на том, что он пока удержался. И завтра, послезавтра, и до инаугурации, и после он будет президентом Белоруссии.

Э. Чесноков:

- Забавно, что дату инаугурации так и не объявили. Результаты тоже долго не объявляли. Как-то президент Шредингера.

О. Кашин:

- По крайней мере белорусов, наверное, это устраивает, тех, которые выходят на митинги в поддержку Лукашенко. Я тоже не склонен говорить, что те, которые выходят туда, - по обязаловке, с флагами, по работе, бюджетники, - что это белорусы какого-то неправильного сорта. Очевидно, у него есть сторонники, которые на свободных выборах, наверное, за него проголосовали.

Э. Чесноков:

- Процентов тридцать он бы получил на свободных выборах. Это безусловно.

О. Кашин:

- А может, даже и пятьдесят. Если, действительно, свободные выборы. И вот Лукашенко, Тихановская, Тихановский, Бабарико. Как у нас Борис Николаевич побеждал же, когда был десяток кандидатов.

Э. Чесноков:

- Во втором туре. Электоральные модели реальные показывали второй тур. Но никак не 80%.

О. Кашин:

- Тут вопросов нет. Но вот его публичное поведение – тоже советское зазеркалье, когда человек вначале захватывает власть, а потом ведет предвыборную кампанию. Условно, как Горбачев начал ездить по регионам, уже став Генеральным секретарем. То же самое здесь. Лукашенко ведет поствыборную кампанию, ежедневно выступая, рассказывая какие-то, по-моему, дурацкие довольно байки и о созвонах с Путиным, и о том, что он готов быть посредником Макрону в переговорах с «желтыми жилетами». Такое ощущение, что, действительно, помимо журналистов из Москвы, ему прислали еще и пиарщиков и даже спичрайтеров, которые пытаются сделать из него Путина. Какие-то стандартные путинские риторические фигуры ему подсовывают. Но вот эти слова, иронию эту кагэбэшную, что угодно, когда эти слова произносит директор совхоза, опять же, этот типаж, - это немножко не работает. Это не соответствует и внешности, и манере, и харизме. И в итоге получается довольно дикий образ, дикий провал.

Э. Чесноков:

- Но при этом одна из самых одиозных, я имею в виду одиозно-антироссийских фигур в правительстве Лукашенко, она осталась. Я про Макея. И если Лукашенко еще хоть как-то изображает что-то такое, мы – славяне, кровинушка родная, - то Макей – это откровенная антироссийская история. Это откровенный глава прозападной резидентуры в Минске. И этого никто не скрывает. И возникает вопрос: хорошо, или мы верим мифу, что Макей и все эти… замутили Лукашенко разум, или он намеренно назначил этого человека, чтобы он занимался дерусификацией и налаживал мосты с теми самыми западными кругами, которые ради того, чтобы вытурить Россию с ее геополитических позиций, готовы заключить союз хоть с чертом, хоть с диктатором.

О. Кашин:

- У меня теория, что Лукашенко так глубоко ни о чем не думает. Почему назначил Макея? Потому что могу. Он не интуитивный человек. Вряд ли он сидит и рисует какие-то схемы.

Э. Чесноков:

- Не интуитивный, а импульсивный такой, скорее.

О. Кашин:

- Как сказать. Был бы импульсивный, давно бы погорел. А тут буквально звериное, назовем его зубриным, чутье, когда животное сидит в лесу и по запаху определяет, где охотник. Беловежская пуща, безусловно. Вот здесь тот же случай. Почему Макей? А вот потому что что-то подсказывает, что полностью ориентироваться на Россию…

Э. Чесноков:

- А потому что многовекторность. Это же, как известно, на многовекторности Лукашенко балансировал.

О. Кашин:

- За многовекторность в эти дни ругали как раз программу Кооординационного совета, уже запрещенного, по сути, в Белоруссии. А на самом деле, конечно, главный многовекторщик – это буквально Александр Григорьевич Лукашенко. И Россия его терпит. Россия его не отрицает.

Э. Чесноков:

- Я не знаю, прямо говорили, что коммунистическая партия, которая именует себя коммунистической партией Российской Федерации, хотя, наверное, это партия какой-то другой федерации, прямо говорили, что она за какие-то лукошки белорусские выступает лоббистом Лукашенко. То есть мне в кулуарах люди, которые ходят по тем самым коридорам с красным ковровыми, не чистившимися с 1957 года, дорожками, говорят, что коммунисты прям зубрами стояли: наш человек Лукашенко! Что это такое?

О. Кашин:

- Тоже поражает. Я сегодня увидел фотографию, немножко завис над формулировкой. Когда депутат Мосгордумы Елена Шувалова, исключенная из КПРФ за связи с Навальным, стоит в пикете в поддержку Лукашенко. Это что? Это какое-то тройное безумие. Мировой коммунизм, навальнизм и лукашизм – просто должна взрываться голова. А эти люди не сходят с ума. Просто они так живут, они такие.

Э. Чесноков:

- Вы знаете, что это секта ковид-диссидентов. Те люди, которые постят безумные ролики, выступают против прививок. И вот Лукашенко их царь и бог. Хорошего ли мы выбрали себе союзника, который является кумиром ковид-диссидентов, борцом с мировым заговором и так далее?

О. Кашин:

- Такое ощущение, что буквально комплекс людей, сидящих в российской власти, которым когда-то президент Буш-старший сказал, что есть страны-изгои, и Россия подумала: да, наверное, мы изгои, поэтому будем дружить только с изгоями. И ищут по миру – от Ким Чен Ына до Лукашенко – всех вот этих больных людей Европы, Азии и Латинской Америки и дружат с ними, потому что такая судьба. Все нормально.

Э. Чесноков:

- С Ким Чен Ыном вполне себе и Трамп дружит и руку жмет. Это уже не наше ноу-хау. Но сто миллиардов рублей, я не устану повторять эту цифру, это по подсчетам МВФ, с 2005 по 2015 год получила Белоруссия от России. А что мы получили взамен? Дерусификацию.

О. Кашин:

- А взамен мы получили миф об успешной белорусской экономике, которая сохранила советское производство, развела IT-сектор и вообще процветает. Хотя процветает она за счет Российской Федерации, за счет граждан Российской Федерации. Давайте это повторять каждый день, регулярно. Кто повторит это, если не мы?

Э. Чесноков:

- Когда Чеченской республике, по-моему, 30 млрд. рублей было дотаций или больше, но мы хотя бы получаем чеченский воинов, которые отстаивают наши геополитические позиции в Сирии. А что мы получаем от Белоруссии? Носки? Чулочно-носочные изделия?

О. Кашин:

- Я предположу, не получаем примерно ничего. Значит, такая судьба. Тоже такая советская традиция – помогать очередному Лумумбе просто потому, что великая держава должна помогать Лумумбе.

Э. Чесноков:

- Просто потому, что кто-то назвал нас братушками. Ну, Трамп-то нас не называет. Так хоть как-то нужно тешить свое самолюбие. Кто-то там раз в полтора года на пресс-конференции скажет: вы – наши приоритетные партнеры. Ненавижу я вас, но приоритетные партнеры. И мы такие: да!

О. Кашин:

- Так и живем. Не жили хорошо, и не нужно начинать. Как будто бы вот так.

Э. Чесноков:

- Более того, Телеграм-канал Незыгарь опубликовал мой пост про то, что Сербия, которая зависит от России, потому что только Россия из великих держав поддерживает позицию Сербии по Косова, премьер-министр Сербии Анна Брнабич, сказала прямым текстом, что Россия нам нужна только для решения вопроса по Косово, а потом мы евроинтегрируемся.

О. Кашин:

- Вообще эта тема – братушки чуть-чуть дальнего контура, не постсоветское пространство, а постсоциалистическое или постимперское, как угодно. Вот про Монголию тоже были новости, что она отказывается от кириллицы. Как вам эти новости?

Э. Чесноков:

- Эти новости меня не удивляюсь. Я сегодня был в сердце нашего города-героя, на ВДНХ, в павильоне Украинской ССР. Этот павильон отреставрирован, там выставка, посвященная кириллице. Хорошая, просветительская. Казалось бы, что русофобского может быть в выставке, посвященной кириллице, азбуке, славянскому алфавиту? Но нет, наши образованцы от чиновничества и тут отличились. На одном из стендов про 20-30-е годы я читаю, что злобные русские создавали алфавиты для всевозможных малых народов, оккупанты этакие.

Я цитирую слова с информационного стенда на экспозиции, посвященной кириллице, на ВДНХ. «Насилие над системой письма не прошло даром». Это они про то, как на основе русской азбуки создавались алфавиты языков народов СССР. Я уж не знаю, московские или какие другие чиновники на ВДНХ эту просветительскую работу называют насилием над системой письма. Там написано на плакате, как будто так должно и быть, я его сфотографировал: «После распада СССР ареал кириллицы сужается. Азербайджан, Молдова, Туркменистан и Узбекистан перешли на латиницу». Так и читается между строк: молодцы какие, в Европу идут! А Казахстан готовится к такому переходу до 2025 года.

У меня возникает вопрос. У нас же есть ОДКБ, у нас есть ЕврАзЭС, у нас есть другие интеграционные форматы. Наконец, у нас есть тот самый телефон без диска, о котором мы говорим. И что?

О. Кашин:

- Был еще такой эпизод уже по внутреннюю сторону границы России, когда лет десять назад Республика Татарстан пыталась перейти на латиницу. И уже люди ваших взглядов оказались довольно влиятельными в Кремле. Думаю, это даже был лично Сурков, который сказал: нет, нельзя. Татарстан остался, пока, я думаю, потом перейдет. Вернется к этому разговору. Остался на кириллице. Но при этом добавили штук десять новых букв, с крючочками, со всей ерундой.

Э. Чесноков:

- С диакритическими знаками.

О. Кашин:

- Которые делают первые полшага к латинице. Естественно говорить о насилии по отношению к языку. Все эти Узбекистан, казахи писали арабской вязью. Переход к кириллице был для них прогрессом. По-моему, это был то ли Брежнев, то ли его помощник Черненко в 40-е годы, перевели Молдавию на кириллицу, тоже, наверное, чтобы отойти от румынского языка. Понятно, что последние 30 лет в Молдавии латиница. В Приднестровье оставили кириллицу. Другое дело, что все говорят по-русски. Но когда вот эта вульгарная латынь пишется русскими буквами, это когнитивный диссонанс в чистом виде. Тоже были перегибы.

Монголы переходят на латиницу.

Э. Чесноков:

- Там все сложнее. Они хотят перейти на свое древнее полуиероглифическое вертикальное письмо. Идут в какой-то уж совсем антиглобализм.

О. Кашин:

- Или немножко китаизация. Если монголы переходят на иероглифы, это очевидный геополитический шаг.

Э. Чесноков:

- Безусловно, это геополитический выбор.

О. Кашин:

- Ближе к Внутренней Монголии. Все советские годы Монголия была как шестнадцатая республика. И сегодня какая политика России на монгольском направлении? Про Белоруссию мы говорим, а где там пророссийские силы в Монголии? Где политики, которые готовы ориентироваться на Россию? Мы о них знаем что-нибудь?

Э. Чесноков:

- До 2003 года русский язык там в школах изучали. Уже при нас с вами изучать прекратили. И почему-то никто не протестовал.

О. Кашин:

- Даже квас из бочек пьют в Улан-Баторе. Это обычный российский областной центр. Если он дрейфует куда-то в сторону Внутренней Монголии, той, которая от Китая, кто виноват? Департамент Монголии и Дальнего Востока МИД России, если такой департамент вообще есть. Где наши НИИ монголоведения? Где наше монгольское лобби? Где памятник барону Унгерну в Улан-Баторе? Если бы не Унгерн, наверное, не было бы этой советской, просоветской Монголии в 29-е годы, потому что он ее для большевиков отвоевал, сам того не желая.

Э. Чесноков:

- Я брал интервью год назад на Валдайском клубе у министра иностранных дел Монголии. Задал ему вопрос: планируют ли они отказываться от кириллицы? Он сказал, что вообще мы к диалогу открыты, но пока что давайте кириллицу. Не знаю, что такое у них поменялось. Но мы с министром говорили по-русски. Но это последнее поколение.

О. Кашин:

- Я думаю, он МГИМО наверняка заканчивал.

Э. Чесноков:

- Он учился в русской школе в Улан-Баторе. Мы стремительно теряем уменьшающийся как шагреневая кожа Русский мир. Вопрос в том, что мы делаем. Я общался с каталонцами, я в сети нашел сайт, где есть уроки каталонского. А там 5-7 миллионов человек говорят на каталонском. Немного. Меньше, чем на русском. Даже у них волонтеры сайт, где любой желающий может обучиться каталонскому языку. А у нас есть что-нибудь такое?

О. Кашин:

- Значит, нет. В Лондоне есть так называемый Пушкин-хаус – очень хорошее время, где мероприятия русские культурные проводятся, спектакли, концерты, книжные чтения. Но это чистые англичане, пожилые люди, которые когда-то увлеклись русской культурой и в итоге создали на пустом месте центре, маленький очаг русской культуры.

Э. Чесноков:

- Частная предпринимательская инициатива. Я даже в Руанде видел Гете-Институт и какую-то франкофонную организацию. У них это есть.

О. Кашин:

- Наверняка в Руанде есть и российский культурный центр, на который выделяются миллионы долларов. Просто они не доходят до Руанды, а теряются по дороге.

Э. Чесноков:

- Я не знаю, что там выделяется. Я писал с просьбой, чтобы посол России в Руанде дал мне интервью. В итоге мою просьбу никак не удовлетворили. Хотя я точно знаю, что мой запрос дошел.

О. Кашин:

- Наверняка у посла в Руанде гигантская очередь из журналистов из более крупных, чем «Комсомолка», мировых СМИ, которые мечтают с ним пообщаться. Давайте говорить о позитиве тоже. Есть же примеры хорошей, доброй, мягкой и не вызывающей протеста русской экспансии. Мультфильмы «Маша и медведь» или «Смешарики», которые в любой стране на местном языке идут, дети их любят. Это Россия.

Э. Чесноков:

- Но это создано без копейки государственных денег, на чистом энтузиазме. И в то же время мне даже страшно подумать, какие суммы тратятся, пилятся на то самое продвижение русской культуры, которого нет на государственном уровне. Это как Фонд кино, который сотни миллионов выделяет на патриотику, а в итоге мы получаем что-то просто ужасающее.

О. Кашин:

- Выставка на ВДНХ – понятно, чья она?

Э. Чесноков:

- Я не думаю, что мэрия. Она не может проконтролировать все. Скорее всего, поручили эти плакатики написать про историю кириллицы какой-нибудь девочке или мальчику-аспиранту, который об этом самом знает из мемов во ВКонтакте, или из каких-нибудь фильмов на Нетфликсе.

О. Кашин:

- Это стандартная история, как к 9 мая на билбордах обязательно где-нибудь появляется немецкий танк. Просто потому что верстальщик в фотобанке нашел первую фоточку. Вряд ли Собянин сам сидит и формирует эти тексты.

Сегодня в суде по делу Михаила Ефремова неожиданный поворот. Хотя я об этом мечтал. Михаил Ефремов отказался от услуг адвоката Пашаева. Второй – Добровинский, представляющий потерпевшую сторону. Пашаев – один из двух адвокатов, которые превратили трагедию, дело о смертельном ДТП в отвратительный, позорный, постыдный балаган.

Э. Чесноков:

- Даже в фарс превратили.

О. Кашин:

- Что-то омерзительное, то, от чего хочется держаться подальше. Когда погибает человек, это беда, боль. И превратить боль в эту омерзительную комедию, наверное, талант, умение. Я не раз говорил, что у меня ощущение, что эта игра, это превращение процесса в позорище было условием для Ефремова, что ему срок скостят, если он предстанет перед обществом таким самым омерзительным негодяем. Если считать, что он всерьез избавляется от Пашаева, мы узнали сегодня, что у него есть хорошие знакомые адвокаты – Падва и Резник, оба пока не подтвердили свое участие в процессе, но он обещал их позвать. Если он позовет нормальных адвокатов, уважаемых, серьезных, пожилых, может быть, процесс вернется в цивилизованное состояние, в котором он на старте был. Мы видели это покаянное обращение Ефремова. Мое сердце дрогнуло. Он говорил, что это я, отмазаться не могу, невозможно, стыдно, меня больше нет, и так далее. Потом дошло до того, что он стал говорить, что был на пассажирском сидении, на которое его затащили.

Э. Чесноков:

- При том, что есть экспертиза, согласно которой на подушке безопасности водительской биологические следы другого человека, но и Ефремова.

О. Кашин:

- В первые минуты после ДТП мы видели эти видео, где он выходит из-за руля и говорит, что у меня много денег, я вылечу потерпевшего. Просит закурить. Все было на глазах всей России. Главный итог, пока нет приговора, это абсолютное моральное уничтожение Ефремова и брезгливость общества по отношению к этому сюжету. Когда говорить на эту тему в любой интонации значило бы подыгрывать этим двум адвокатам, превращающим все в клоунаду.

Э. Чесноков:

- Есть «бритва Оккама». Не нужно искать какие-то заговоры и хитрые планы МИ6 или Кремля там, где все можно объяснить банальной человеческой узколобостью, жадностью и желанием прославиться. Я думаю, что это сошлось здесь. Непрофессионализм адвоката, самолюбие и какие-то метания Ефремова. Я не думаю, что это многоходовка. Потому что уж слишком многоходовочно.

О. Кашин:

- Я не настаиваю на заговоре. Но мы видим, как этот снежный ком, в котором переплетены и судьбы погибшего, и двух его семей, и самого Ефремова, и той среды, которую он символизировал, потому что он много лет был «гражданином Поэтом», читавшим вполне гражданские обличительные стихи. Это тоже власть учитывает. Смотрите, какие они либералы. Все здесь сошлось. Сошлось даже противостояние обычных людей, человек за рулем фургончика, развозящего морепродукты…

Э. Чесноков:

- Простой русский человек.

О. Кашин:

- Который с высшим образованием, из Рязани, работал развозчиком рыбы, потому что инженером работать сегодня в Рязани невозможно, чтобы прокормить семью. Вот когда все это сочетается, как в одной капле под микроскопом вся русская жизнь. И в финале всего – образ того Ефремова, которого мы узнали в последний месяц. Наверное, какого-то абсолютного упыря года, которого он сыграл.

Э. Чесноков:

- Сейчас уже дошло до того, что олигархов, какого-то условного Чубайса ненавидят меньше, чем Ефремова. С меньшим отвращением относятся.

О. Кашин:

- Я слышал, что в производстве есть какие-т фильмы с Михаилом Ефремовым, где он уже снялся.

Э. Чесноков:

- Прямо фактор Кевина Спейси.

О. Кашин:

- И я не понимаю, как эти фильмы выйдут на экран. Как люди будут их смотреть.

Э. Чесноков:

- Чудеса монтажа и не такое творят.

О. Кашин:

- Давайте заменим его на Безрукова или в титрах напишем, что это не Ефремов, а Безруков в гриме.

Э. Чесноков:

- Раскольников, которого Ефремов мог бы сыграть, тоже совершил ужасное циничное тройное убийство. Но понятно, что, скорее всего, дадут Ефремову срок, может, небольшой, скорее всего, срок будет как у Мамаева и Кокорина. У нас есть надежда, что начнется духовное возрождение этого человека. Что мы еще увидим другого Ефремова. Особенно когда он от губительного влияния адвоката Пашаева избавится.

О. Кашин:

- А каким должен быть Ефремов, чтобы вы сказали: это новый Ефремов? Я не представляю. Ефремов какой? Ефремов - командир Донбасса? Ефремов – монах? Ефремов – человек-затворник, который сидит в избушке и не живет внешней жизнью?

Э. Чесноков:

- Я говорил про Елизавету Глинку. Когда она умерла, Россия осиротела. А Варавва, который рядом с Христом был, он тоже в прошлой жизни очень много плохого совершил. Но Господь дает каждому шанс покаяться по-настоящему. И если Ефремов с его связями, с его деньгами, с его харизмой, да, у него хоть и порочная, есть харизма, если он спасет хотя бы одного человека, хотя бы одного больного ребенка, то он все это изменит и перечеркнет то плохое, что было в его жизни.

О. Кашин:

- А вот не есть ли это товарно-денежные отношения с Богом? Бог как супермаркет. Давайте спасем ребенка и тогда получим прощение.

Э. Чесноков:

- А что плохого в том, чтобы спасать детей?

О. Кашин:

- Спасать детей надо. Спасать детей хорошо. Но нужно ли из этого делать индульгенцию? Об этом тоже спорят много лет. Причем и в контексте Чулпан Хаматовой, не будем всуе упоминать, и той же Лизы покойной, и так далее. Есть ли какая-то абсолютная шкала, по которой можно быть хорошим? И вот ты хороший, и поэтому в остальном можешь занимать какую-то политическую позицию, не важно, какую, но ярко выраженную, еще что-то, - тебе все прощается за детей. У меня нет ответа на этот вопрос. Я не решусь дать ответ на этот вопрос.

Э. Чесноков:

- Пока существует аберрация сознания под названием «российская либеральная оппозиция», то спасение даже миллиона детей не дает индульгенции, если ты когда-то сто лет назад постоял в Кремлевском дворце.

О. Кашин:

- Давайте расстреляем российскую либеральную оппозицию. Давайте представим, что ее нет, она исчезла. Но тогда из нынешних лоялистов уже выделится какой-то новый неолиберальный слой. Потому что не бывает вот это свято место пусто. Так это работает. Если всех запретить, окажется, что уже Владимир Соловьев – первый либерал на фоне остальных дуболомных телевизионных людей. Так работает, мне кажется.

Э. Чесноков:

- Давайте никого не будет расстреливать, а будем спасать жизни человеческие.

О. Кашин:

- Тогда прощаемся до понедельника. Я уже буду из дома с хорошим микрофоном.

Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Google Podcasts или Apple Podcasts, ставьте оценки и пишите отзывы!

Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.

Выведем Кашина на первое место в топе!