Владимир Сунгоркин: Байден напоминает опереточного старичка. Страшно, что у него будет в голове
И. Панкин:
- Здравствуйте, друзья. В студии Радио «Комсомольская правда» Иван Панкин. На связи по зуму глава Издательского дома Владимир Сунгоркин. Владимир Николаевич, здравствуйте.
В. Сунгоркин:
- Здравствуйте.
И. Панкин:
- Давайте начнем с выборов в США.
В. Сунгоркин:
- Да.
И. Панкин:
- Там ситуация до сих пор непонятная, насколько я понимаю. Вы как оцениваете на текущий момент конкретику по выборам? Кто побеждает, как вы считаете? По-моему, Байден все-таки выходит вперед.
В. Сунгоркин:
- По-моему, все уже очевидно. Можно, конечно, из этого делать какое-то нам с вами шоу, типа – давайте подумаем, есть еще шансы. По-моему, никаких шансов у Трампа нет. И сейчас Байден, наверное, сегодня к ночи или завтра к утру подтвердится. И дальше Трамп, судя по всему, будет шуметь, скандалить, требовать суда, склочничать. Но американское государство все-таки устроено очень интересно. Там, в отличие от некоторых, не будем показывать пальцем, стран, очень сильны институты, защищающие демократию. Поэтому, скорее всего, у Трампа ничего не получится. Я так безапелляционно скажу, ничего у него не получится. И Байден приступит к исполнению своих обязанностей.
Но самое интересное начнется после этого. Он в январе, наверное, должен войти в строй. Но все-таки состояние его головного мозга и его постоянные какие-то совершенно опереточные ситуации, которые с ним возникают, то он родных внуков путает, то дочку не узнает, и так далее, и вот за это страшновато. Демократия демократией, институты институтами, но президент страны, похожий на такого совершенно опереточного старичка из кинокомедий, вот это как-то страшновато.
И. Панкин:
- Там у него же есть вице-президент – Камала Харрис некая. Вот это дама взрывоопасная. Вот она меня действительно пугает. Насколько я понимаю, делами будет заниматься она. А он будет сидеть в бункере.
В. Сунгоркин:
- Делами будет и аппарат заниматься. Мы в прошлый раз разговаривали с вашим коллегой и моим коллегой Ромой Головановым, что, похоже, это будет такая аппаратная работа. Но аппарат там тоже соответствующий. Мы даже вспомнили Константина Устиновича Черненко. Он его мне чем-то напомнил. Это один из таких же примерно опереточных лидеров Советского Союза, который тоже был очень плох, когда его Политбюро сделало главой Советского Союза. Но аппарат тоже будет достаточно проблемным для нас.
Мы же на все должны смотреть с точки зрения наших слушателей. А я думаю, нашим слушателям интересна вся эта шумиха ровно с одной точки зрения: а чего нам-то в Костроме от того, что в Мичигане или в Неваде сегодня проголосуют за Байдена? Так вот, нам тут будут проблемы.
И. Панкин:
- Вы упомянули Черненко, он пришел после Андропова.
В. Сунгоркин:
- Там была такая «гонка на лафетах». Хоронили их с интенсивностью одного в год.
И. Панкин:
- Но в Советском Союзе просто взяли тихонечко, проголосовали. И выбрали Горбачева. А в США ситуация другая. Она отличается тем, что там голосуют за потенциального президента и его вице-президента. Получается, что перевыборов не будет в случае сами знаете чего.
В. Сунгоркин:
- Нет, перевыборов не будет. Да нет, мы ж не злодеи какие. Я думаю, он продержится и проживет еще долго. Американцы все-таки относятся, скажем так, богатые белые американцы относятся к долгожителям на планете. Но что у него там в голове будет – вот это страшно. Эта страна определяет пульс и самочувствие всей планеты Земля. Вот в чем проблема. Вот за чем нам надо следить.
И. Панкин:
- Владимир Николаевич, с чем вы связываете эту нелюбовь к Дональду Трампу? Ведь достижений у него, как многие аналитики говоря, было немало. И все обнулил коронавирус. Коронавирус существует в большом политическом поле всего около полугода, с марта. Если за пределы Китая он вышел. До этого четыре года Дональд Трамп правил, кучу рабочих мест обеспечил американцам. И было за что похвалить его. А коронавирус взял и все списал. И американцы об этом забыли мгновенно. Почему?
В. Сунгоркин:
- У меня есть простейшее и вульгарное совершенно объяснение того, что случилось. Но вовсе не то, о чем вы сейчас сказали. Смотрите, что случилось. Трамп - первый за многие годы президент, отличающийся таким бесхитростным… Я бы сказал так: простота хуже воровства. Он достаточно откровенно говорил о своих воззрениях, о своих представлениях, какой должна быть Америка, которую надо снова сделать великой. Но между делом он сильно обидел черное… я бы даже уже не сказал – меньшинство, а черное и цветное население Америки в целом. За Байдена в данной ситуации проголосовали многие по принципу от обратного. Они голосовали не за Байдена, а против Трампа. А против Трампа голосовали, я вас уверяю, почти все черное и в целом цветное население Америки.
Трамп очень много наговорил в свое время про латиноамериканцев. Очень много делал всяких жестов неприличных в адрес вообще приезжих, понаехавших. И в итоге ведь сейчас была рекордная явка, чуть ли не за 120 лет. Я имею в виду не количество населения, а долю населения. У нас в «Комсомольской правде» выйдет заметка одного из волонтеров, наблюдателя, который с изумлением говорит из Мичигана, по-моему: я никогда не видел столько черных, которые шли голосовать. У нас обычно голосуют на таких делах триста человек на этом участке, а нынче их проголосовало 1200. Я могу с цифрами ошибиться, я пересказываю. Но это примерно такое впечатление у него обалденное.
И это были не только экзитполы, но это наблюдали еще и до того, как. Белые все-таки в значительной части голосовали за Трампа или собирались голосовать за Трампа. Белые мужчины, работающие. За демократов же традиционно голосуют пенсионеры, низшие слои общества, те паразитирующие десятки, я подозреваю, уже десятки миллионов, которые паразитируют, сидят на так называемом вэлфере – на поддержке малоимущих. Они все голосуют в принципе за демократов. В этом есть разделение демократов и республиканцев. Но в данный момент фактор цветного населения вмешался.
Это тоже к размышлению о России-матушке. Там же с каждым годом доля цветного населения в Америке растет. Я первый раз был в Америке в 1989 году, по-моему. А потом каждый год бываю в Америке. Я могу наблюдать, как Америка меняется. Она, безусловно, становится более цветной каждый год. Я не к тому, что мы здесь расисты и куклуксклановцы, или я персонально. Я просто говорю, что происходит. Все больше цветных. Есть на том же Западном побережье – Лос-Анджелес, Сан-Франциско и далее вся эта Калифорния, у них главный язык уже не английский, а испанский. И уже огромное количество людей не говорят по-английски. Это такой феномен. И напротив во Флориде тоже очень много говорят уже по-испански.
Это вопрос, когда США станут в принципе испаноязычной страной, там разные есть выкладки, но говорят – 15-20 лет, и большинство будет испаноязычным. Вот что происходит. Поэтому результаты выборов я бы так оценил. А вовсе не то, что вы говорите – ковид и так далее. Кстати, движение Black Lives Matter – «Жизни черных тоже имеют значение» - оно же оттуда идет, не из ковида, а из того, что черные сейчас пробуют свои силы. И через четыре года мы увидим этот город-сад совсем в другом виде.
И. Панкин:
- Именно поэтому Трампа подвели те штаты, которые традиционно голосуют за республиканцев. Тот же Техас, в котором сейчас становится все больше и больше мексиканцев.
В. Сунгоркин:
- Техас – латиноамериканский штат, безусловно. Это же Трамп собирался построить стену на границе с Мексикой, обнаглел, распоясался, оборзел, я бы сказал. Это он собирался целый ряд поблажек для приезжающих туда на поселение отменить. И так далее, и тому подобное.
И. Панкин:
- Про Америку, думаю, мы все самое главное сказали. Теперь нам остается дождаться пятницы. Мы все узнаем и будем обсуждать. Сейчас в США как раз все посчитают, и мы в пятницу уже узнаем имя нового президента. Не исключено, что им станет Байден. К сожалению или к счастью, узнаем чуть позже.
Предлагаю обсудить теракт в Вене. Громкое событие, которое произошло на этой неделе. «Исламское государство», запрещенное в России, уже взяло на себя ответственность за этот теракт, который произошел в австрийской столице. Масштабная атака произошла вечером 2 ноября. Жертвами нескольких нападений, которые устроил, возможно, один человек, возможно, несколько человек, задержано около восемнадцати, в том числе среди них есть и граждане России, - так вот, этот один человек, по официальной версии, расстрелял 14 человек, погибли четверо. Около двадцати человек получили ранения разной степени тяжести.
Это повод поговорить про религиозные войны, так как нападавший 20-летний паренек был мигрантом. Будет ли их становиться больше? Это тревожная ласточка, хоть уже и очередная.
В. Сунгоркин:
- Ничего нового не случилось. Наверное, интереснее обращать внимание наших слушателей на какие-то новые тенденции, которые к чему-то там приведут. Но в данном случае я эту информацию, извиняюсь за некий снобизм, но просто пожав плечами услышал. Вернее, моя реакция была. Потому что ничего нового тут не случилось. А что, пока мы с вами сейчас сидим и рассуждаем здесь про это дело, наверное, еще кто-то где-то выбежит с автоматом или с ножом, или с мачете. Дело в том, что это же уже тенденция. Наверное, их будет больше постепенно. Будет довольно привычно это.
И вообще все это началось не сегодня, а несколько лет назад. И мы, как всегда, предупреждали общество, мы – мракобесные силы, что в это играть нельзя, в дружбу народов в таком виде, как играла Европа. И, в частности, Германия. Приезжайте все к нам на Рейн, и будем дружить и наслаждаться мультикультуральностью, чтоб ее черт побрал. Поэтому ничего тут особого нету.
Программа называется «Что будет». Вот мы с вами глубокомысленно можем сказать, что таких историй будет все больше.
И. Панкин:
- Тогда возникает вопрос: что делать, чтобы их не становилось больше?
В. Сунгоркин:
- Есть такие очень инерционные процессы по разделу «что делать?». Они такой формулой философской описываются: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Вот когда этого уже будет очень много, тогда будет меняться политическая жизнь стран, тогда появятся политики, которые будут реально приходить к власти и добиваться каких-то изменений. Это все много раз было. Но это все происходит только тогда, когда уже все дело заходит довольно далеко.
Аналогии есть, их много. Например, в Великобритании. Не прямые, но политические аналогии о том, что будет и как будет. Великобритания в предвоенные годы жила под управлением некоего Невилла Чемберлена, который постоянно замирялся с Гитлером. И он был очень популярен. А в это время в своем замке сидел 60-летний отставной политик Черчилль, который постоянно пил свой виски и ворчал о том, что немцам доверять нельзя, надо строить больше линкоров, самолетов и так далее. Его призвали к власти в 1939 или 1940 году. А до этого он все ворчал, курил свою вонючую сигару.
Так и здесь то же самое. Какая-нибудь матушка Ле Пен во Франции ворчит и ворчит, и собирает совсем небольшую горстку маргиналов, побеждает толерантный Макрон. Когда совсем будет плохо, тогда победит, наверное, дочка или внучка, или Жучка, которая наследует идеи той же мракобески Ле Пен. Вот так все будет. Но для этого много еще людей поубивают, унизят. Это же тоже разновидность, как тот же Гитлер. Пока Гитлер всех не задолбал, он не привел новые силы к власти в той же Великобритании.
И. Панкин:
- То есть не в ближайшие годы Европа наконец обратит на это внимание?
В. Сунгоркин:
- Вот сейчас все процессы идут гораздо быстрее. Был же такой фальстарт, что Ле Пен могла победить во Франции. И как раз Макрон и стал незаконнорожденным дитем этой заварушки во Франции. Там бились мадам Ле Пен, которую быстренько назвали фашиствующей особой и так далее, и второй кто-то. А в итоге между ними проскочил Макрон. Возможно, уже следующие выборы покажут серьезные изменения. Но Европа сопротивляется. Само население Европы очень сильно сопротивляется. Заметьте, то правые победят в той же Австрии. Там же тоже одно время правы был близок к победе. Каким-то странным волшебным образом, по-моему, он утонул, то ли в автокатастрофе. Там был сильный правый лидер.
А в большинстве стран пока еще неустойчивое равновесие. Но видно, что правое движение, те, которые против вот этого торжествующего марша товарищей из Туниса и прочих Сомали, процесс начался. То, что Англия вышла из Евросоюза, это же тоже реакция народа на вот это вторжение, которое мы наблюдаем. Пока еще мы его наблюдаем, это вторжение. Немножко так со стороны. Я думаю, найдется вся эта мракобесная публика, которую считают такими несовременными, нетолерантными, нехорошими.
И. Панкин:
- Если Европа будет возвращаться к истокам, то за океаном в США, как мне кажется, не прислушаются. Потому что там недавно прокатился Black Lives Matter.
В. Сунгоркин:
- Нет, вы чего! Это, кстати, самый интересный вопрос. Дело не в том, что прислушиваешься ты, не прислушиваешься. Если у тебя в стране, а мы говорим про США, уже гораздо больше в целом цветного населения, активного цветного населения, пассионарного цветного населения, нежели скучающий и обкуренный белый плантатор, потомок белых плантаторов, если их все больше и больше, может настать такой момент, вы там хоть как дергайтесь, у вас большинства нету, а демократия – это победа большинства будет. И все дела.
Вот это Black Lives Matter оно же стало возможным не потому, что полицейские придушили этого черного, который с ножом, между прочим, бегал по улице, никого не слышал, был обкуренный, обдолбанный. Вовсе не поэтому все возникло. А потому что эти ребята, эта часть населения – агрессивная, обиженная и так далее, - поняла, что они уже могут себе позволить грабить, разбивать витрины. И ничего им не будет. Это просто уже пробы сил.
Поэтому, конечно, сегодня еще рано об этом говорить, но если такие процессы будут идти, погромщиков будет все больше, революционеров. Они будут уже более безнаказанно все это творить. И у нас есть хорошая аналогия, называется Южно-Африканская республика. Я тоже бывал в ЮАР, когда-то это была очень управляемая, красивая страна. Эти люди в ЮАР – не хуже США была страна – они создали свою атомную бомбу, у них были лаборатории. Они первыми пересадили сердце. А потом оказалось, что пришел пассионарный Нельсон Мандела, они посчитались и поняли, что могут этих белых грабануть хорошо, с самыми высокими лозунгами. Вот и все.
Вот история ЮАР и история США будущая – вполне можно экстраполяцию проводить. Почему нет?
И. Панкин:
- Владимир Николаевич, давайте про Белоруссию поговорим. «Левада-центр» провел опрос. 57% опрошенных россиян хотят видеть Лукашенко во главе Белоруссии. Как вы считаете, с чем связана такая симпатия? Большинство за Лукашенко, с учетом того, что они видели по телевизору, в средствах массовой информации…
В. Сунгоркин:
- Были и похлеще опросы. Были опросы, кого видят россияне во главе своей страны. И получали ответ, что на первое место выходил Лукашенко. Скажем так, это отраженный свет от тех сияющих вершин имиджа Лукашенко в нашей стране. Второе. Мы реально слышим постоянно от Александра Григорьевича Лукашенко заверения, что он лучший друг российских людей.
И. Панкин:
- И белорусов тоже лучший друг соответственно.
В. Сунгоркин:
- Да. Я думаю, это следствие многолетней, скажем так, пропаганды и агитации. Вы сказали: после того как россияне увидели… А что россияне увидели? Те самые 57%, которые проголосовали, они, скорее всего, ничего и не видели такого сомнительного из последних месяцев. Потому что это же всё прерогатива Телеграм-каналов, сайтов и т.д.
И. Панкин:
- Ну как же, Владимир Николаевич, «Комсомольская правда» всё показывала и рассказывала.
В. Сунгоркин:
- Но мы же говорим про 57%. Мы всё показывали, рассказывали, в итоге нас в Белоруссии закрыли после этих показов и рассказов. Тот же Александр Григорьевич Лукашенко нас и закрыл. Но 43%, вот они нас и смотрели. А те, что 57%, не смотрели. У нас же в стране сколько народа? 145 миллионов.
И. Панкин:
- Даже побольше, 147, кажется.
В. Сунгоркин:
- 57% населения говорят, что они за Александра Григорьевича, чтобы он руководил Белоруссией. Ну и нормально. А 43% в этом сомневаются, что тоже уже много. Так что все в порядке, я этим цифрам верю, мне кажется, все логично.
И. Панкин:
- А если бы ВЦИОМ, допустим, проводил этот опрос, как вы считаете, какой процент был бы за Лукашенко?
В. Сунгоркин:
- В данном случае, если бы ВЦИОМ провел этот опрос, цифры были бы примерно такие же. Но мне что-то подсказывает, что ВЦИОМ не проводил бы этот опрос. Зачем он нужен?
И. Панкин:
- Почему? Побоялся бы аналогий каких-то нехороших?
В. Сунгоркин:
- Да нет, я думаю, дело даже не в аналогиях. Непонятно, кому заказывать такой опрос. ВЦИОМ же такая организация, которая должна либо получать такой заказ от государства (вряд ли), либо по коммерческой линии (а кто его закажет?). Поэтому я с вами согласен, что такой опрос в принципе странный. Ну, пусть опрашивают. Но этим цифрам я доверяю.
И. Панкин:
- Может быть, наш народ просто любит диктаторов? Я лет 5 назад у себя в Фейсбуке написал пост о том, что русский народ любит диктаторов. Даже на сайте «КП» висела эта заметка и была довольно популярна. Тогда еще у нас был другой сайт, и там было видно, что она вторая по популярности. Можно тогда прийти к выводу, что действительно наш народ любит диктаторов. Или нет?
В. Сунгоркин:
- Пожалуй, да. Я не знаю, насколько он их любит, диктаторов. Но наш народ считает в целом, что наверху должна быть сильная рука, что народ распускать нельзя. И я бы относился к этому вполне с уважением. Потому что в случае России данностью является ее достаточно жестокая история, и все попытки как-то демократизировать жизнь в итоге кончаются… Отсутствие сильной руки наверху России всегда приводило черт знает к чему. Например, свержение царя в 17-м году.
И. Панкин:
- Но в принципе хуже не стало на ближайшие 70 лет.
В. Сунгоркин:
- В 91-м году у нас была демократическая попытка. Развалили Советский Союз. Предыдущая попытка – Смутное время. Что такое Смутное время? Это тоже была разновидность (конечно, с определенными допусками) демократического правления страной. Там же кто только не возникал тогда. В конце концов, кончилось все поляками, потом были выборы царя…
И. Панкин:
- Но какое-то количество Лжедмитриев посидели у власти.
В. Сунгоркин:
- Да. Кстати, они все были очень демократически настроены.
И. Панкин:
- Потому что им в принципе до народа-то дела не было на самом деле. Поэтому – да, они были большими демократами.
В. Сунгоркин:
- Так что народ можно понять. Но я считаю, что в принципе надо двигаться в сторону демократии как-то более уверенно.
И. Панкин:
- Мы при Ельцине подвигались в сторону демократии. И что можно хорошего сказать?
В. Сунгоркин:
- Мы с вами за диктатуру, что ли?
И. Панкин:
- Я просто хочу понять, не путаем ли мы авторитарность и диктатуру.
В. Сунгоркин:
- Путаем. Наш народ точно путает. Ну, не весь народ, но значительная часть. Я бы не сказал, что у нас сейчас диктатура. У нас сейчас авторитаризм.
И. Панкин:
- Я к этому и подводил.
В. Сунгоркин:
- До диктатуры нам еще шагать и шагать. Кстати, у нас авторитаризм, а в Белоруссии, пожалуй, уже диктатура. После 9 августа, я считаю, что в Белоруссии диктатура.
И. Панкин:
- Я вас аккуратно подводил к тому, чтобы вы это сказали.
В. Сунгоркин:
- Даже не надо меня подводить. У них много отличий. В частности, диктатура чем отличается от авторитаризма? Тем, что диктаторы обычно совершенно неуважительно относятся к закону. И вот Александр Григорьевич Лукашенко (к которому, кстати, я до 9 августа очень хорошо относился) до 9 августа диктатором не был, а сейчас он осваивает эту новую должность свою. Чем он отличается? Тем, что совершенно забил на законы вообще, он почти каждый день делает самые феерические заявления, которые принято делать диктаторам. Их не должен делать авторитарный правитель. Авторитарный правитель все-таки серьезно считается с законом, со своим парламентом и т.д. А этот, по-моему, забил на всё.
И. Панкин:
- Еще одна тема. В Госдуму внесен законопроект о неприкосновенности экс-президента. Теперь лишить экс-президента неприкосновенности станет сложнее, гарантии безопасности действуют не только в отношении возможных преступлений, совершенных в период, когда он занимал пост, но и пожизненно. Вопрос – а зачем этот законопроект необходим?
В. Сунгоркин:
- Я обеими руками готов голосовать за такой закон (хотя я не депутат Госдумы и не член Совета Федерации). Я считаю, абсолютно правильный закон. Потому что в традициях России обязательно, как только происходит смена власти, начинают плохо относиться к предшественнику. Кстати, Путин был первым в истории России правитель, который очень хорошо относился к своему предшественнику. Но это было исключение из правил. Потому что Ельцин очень сильно обижал Михаила Сергеевича. А дальше Хрущева надо вспомнить, Берию расстрелянного и т.д. Я считаю, такой законопроект позволит нам гуманизировать ситуацию и переломить старинную традицию.
И. Панкин:
- Авторами этого законопроекта стали Андрей Клишас (глава комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и госстроительству) и Павел Крашенинников.
Почему я говорю, что это странный законопроект? Не много ли законопроектов, которые, так или иначе, защищают власть? Ведь был законопроект об оскорблении власти, кажется. Вот еще один появляется. То есть, когда власть защищает себя так активно, значит, она чего-то боится. Разве нет?
В. Сунгоркин:
- Нет, я думаю, это вообще про другое. Я согласен, что можно сомневаться насчет законов об оскорблении власти, там она уж слишком защищена, что называется, от любого пластикового стаканчика. А вот это совсем другая история. Это история о борьбе за власть, о том, что при смене власти в российской традиции всегда возникает огромный соблазн смести предыдущую группу товарищей до основания, а затем… Мы все-таки серьезные революционные традиции заложили и никак не можем от них защититься. Это вовсе не об оскорблении власти, а о том, чтобы президент мог спокойно расставаться с властью, не думая о том, что ему потом будут… Потом же возбудят уголовное дело не за то, что он сделал, а потому что в рамках неких политических технологий вполне может считаться так, что давайте мы его совсем затопчем, посадим и т.д., чтобы все, на кого он опирался, быстренько всё поняли, попрятались и отдали свои посты, должности и т.д. моим людям, которые со мной пришли к власти.
Это все очень серьезно. Может быть, это в природе человека, и мы не смогли в России обуздать эту природу в отличие от той же Америки, в которой отцы-основатели, понимая природу человека, создали и закрепили много институтов, защищающих преемственность власти. Кстати, эти законы при нынешнем суде, при нынешнем состоянии парламентаризма тоже не гарантия. Но хоть так, хоть с этого начать.
Тому же Лукашенко было бы, наверное, проще уйти на покой, если бы он был защищен этим законом, а не бегать с дубинками и не нести всю ту околесицу, которая сейчас там происходит. Он же много сейчас наговорил всего. Но он чувствует себя таким загнанным - вот он уйдет от власти, и его начнут судить, не дай бог. А если был бы какой-то закон… Кстати, это не только российское изобретение. Есть такое понятие – пакт Монклоа. Он случился то ли в Испании после Франко, то ли в Португалии после Салазара. Когда умер Франко (Салазар), все разнообразные силы в этой стране заключили панк Монклоа (видимо, по географическому названию, где они собрались) о том, что они не будут никого преследовать, воевать, разбираться, и устроят амнистию. И это абсолютно правильно. Потому что мы все несовершенны, у всех есть свои претензии, у всех есть какие-то скелеты, у всех есть желание расквитаться за что-то.
Вот сейчас тот же Навальный у нас с утра до вечера говорит: мы придем, не забудем, не простим… Власть говорит: он не забудет, не простит, ну, тогда мы власть не отдадим. Все это революционное самосознание – это очень опасная вещь, и мы в этом много раз убеждались. У нас много случаев, когда революционное самосознание сметало целые классы и сословия служивых людей.
И. Панкин:
- Это испанская тема – пакт Монклоа. Это было после Франко. Я только вот какой момент обозначу. Я спрашивал у экспертов, не будут ли преследовать Дональда Трампа, после того как он потеряет свой пост. Мне сказали, что там это не принято. Вот хотелось бы, чтобы у нас было это просто не принято.
В. Сунгоркин:
- У них не принято, а у нас-то принято.
И. Панкин:
- Нам надо меняться, я считаю.
В. Сунгоркин:
- Я уже изменился, вы тоже. Осталось еще 140 миллионов убедить.
И. Панкин:
- Дмитрий из Миасса нам дозвонился.
Дмитрий:
- Я слушаю ваше радио и, знаете, много вопросов остается. Вы много о политике говорите. Мы здесь, на периферии, у нас свое мнение. Все то, о чем вы говорите, как бы не подходит для нас, мы не верим в выборы, в политику вообще. Для нас политика это что-то другое, чужое. Для нас люди, которые в городской Думе, это люди, которые хотят сделать что-то хуже для нас, а не лучше. Вы бы попробовали пригласить к себе в студию обычного, простого человека, хотя бы меня, ни в какой партии не состоявшего.
В. Сунгоркин:
- Вот мы вас пригласили. Вы сказали, что ни во что не верите, депутаты только зло несут. Что еще желаете сообщить? Пожалуйста.
Дмитрий:
- Хотелось бы услышать на самом деле что-то реальное, что-то полезное для нас, а не просто, чтобы вы поговорили друг с другом: эти плохие, американцы, Трамп, еще кто-то, - а к нам это никакого отношения не имеет. Хотелось бы, чтобы и к нам это как-то отношение имело.
В. Сунгоркин:
- Дмитрий, а чего же вы слушаете наше радио, если оно к вам отношения не имеет? Значит, есть какие-то программы, которые имеют отношение?
И. Панкин:
- Мы не успеваем дослушать Дмитрия, у нас программа заканчивается. Иван Панкин и Владимир Сунгоркин, глава Издательского дома, были с вами.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts и Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!
Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.
