Владимир Сунгоркин: Отравление Навального превращается в тайну перевала Дятлова
Р. Голованов:
- Что с нами будет дальше, куда повернет вся эта эпопея 2020 года? Продолжится ли она в 2021-м? В последних эфирах уходящего года и закладываются главные прогнозы, по которые мы будем отслеживать 2021 год.
Главный редактор «Комсомольской правды» Владимир Николаевич Сунгоркин, я – Роман Голованов. Здравствуйте, Владимир Николаевич.
В. Сунгоркин:
- Добрый вечер.
Р. Голованов:
- Давайте к самой жарко, обсуждаемой новости не только нашего государства, но и всего мира. Это «отравление» Навального. Хочу очень опасный номер показать нашим зрителям. Это как дрессировщик засовывает голову в пасть льву. Пообещайте, что вы меня не уволите после этого?
В. Сунгоркин:
- Обещаю.
Р. Голованов:
- Давайте включим Алексея Навального в эфире Радио "Комсомольская правда". Это фрагмент из его разоблачения – якобы общения с отравителем.
А. Навальный:
- Константин Борисович, вы слышали, что я вам сказал? Я вам по поручению Патрушева звоню.
- Я понимаю. Я пытаюсь в голове вспомнить…
А. Навальный:
- Я составляю короткую версию рапорта, что там случилось. Попозже Владимир Михайлович попросит вас написать длинную версию. Я понимаю, что это в очередной раз. Но руководство для Совета Безопасности просит меня подготовить документы сейчас. Вы мне очень сильно поможете и не будете задерживать Николая Платоновича.
- Я бы с удовольствием помог. Но я сейчас на коронавирусе сижу. Дома.
А. Навальный:
- Поэтому я вам и звоню. Это простая процедура. Я буду звонить сейчас Александрову, Макшакову, Таякину и с каждого буду просить на два абзаца объяснения. Потому что мне нужно в итоге рапорт сделать на два листочка. Сами понимаете, кому я делаю рапорт на два листочка. Я не хочу здесь именами бросаться. Но я бы не стал вам названивать в семь утра и не стал бы Богданову звонить в семь утра, если бы не срочная ситуация. Поэтому просто у меня здесь написано. Кудрявцев: считает так и так. Почему у нас ничего не получилось и что нужно… Почему было плохо и что нужно сделать, чтобы хорошо.
Р. Голованов:
- И вот так сорок минут Навальный допрашивает якобы сотрудника ФСБ в семь утра. И тот якобы признается в отравлении. Хотя ни слова об этом там нет. Что это такое было? В уме не укладывается.
В. Сунгоркин:
- У тебя в уме не укладывается, ладно, ты молодой еще. Умишко еще молоденький. А вот когда у меня ничего не укладывается, это уже более медицинская проблема. Это, действительно, невероятный аттракцион щедрости и открытости. Просто какие-то именины сердца. Вот смотри, почему у меня это в голове не укладывается.
Как в принципе принято общаться в нашем мире сейчас? Все знают, что любой разговор прослушивается всеми, кому не лень. И даже мы далеки от разведсообщества, от наркодилеров. Допустим, редактора газеты. Но когда речь идет о каких-то не предназначенных для постороннего уха темах, мы стараемся уже… Таким распространенным мемом стало: извини, Роман, это не телефонный разговор. Это старинный мем, он еще в доэлектронную эпоху был распространен.
Вторая часть. Существуют различные закрытые системы связи, в том числе и в России. Это специальные аппараты связи, специальные виды связи. И у спецслужб это широко распространено. Третья часть, если уж так приперло, как Навальный, который то ли Кудрявцева, то ли не Кудрявцева, но видно, что Навальный, его голос мы узнаем, тогда начинается такая дребедень словесная, когда люди разговаривают абсолютно… пытаются условным языком разговаривать, не упоминая без необходимости фамилии.
Мы – не разведчики, но когда нам надо, чтобы нас никто не понял, допустим, когда речь идет о чем-то сенсационном, или о какой-то публикации, которая может зацепить много кого, лучше, чтобы до публикации никто не знал, - вот мы начинаем… Вот этот рыжий, как мы условно Чубайса бы назвали. Или какого-нибудь еще олигарха. Тот, который с девками вечно. Что-то такое мы пытаемся применять. Причем периодически запутываемся сами в этих разговорах. Друг друга толком не понимаем, заходим в тупик. Но это обычное дело.
И вдруг, мама моя родная, что я слышу! Человек с голосом откровенно Навального звонит человеку, фээсбэшнику, который работает с бригаде уже три года, что ли, следит за Навальным. У Навального очень характерный тембр голоса. Как его можно описать? Он немножко суетливый, тональность высокая. Отличить его очень легко. Сорок минут Навальный разговаривает с человеком, который его пасет три года, и даже не подделывается, не включает ревербератор звука… По телевизору нам регулярно показывают странных людей, сидящих спиной, с измененным звуком рассказывающих какую-то тайну.
Вот этот набор вопросительных знаков возникает по поводу этого замечательного 40-минутного разговора. Поэтому я его весь прослушал, я его слушал с диким изумлением. Кое-где можно Навального не знать, кое-где он похож на товарища полковника, условно говоря. Но часто откровенно Навальный. Я же за ним слежу три года!
Они оба отличаются тем, что они абсолютно не используют жаргонных слов. Вот тут провал обоих. Потому что в спецслужбах существует куча жаргонных слов. Уверен, что руководство они могут называть «первым», «пятым», «седьмым», Иван Иванычем. Знаю я кое-какие их имена-отчества наших руководящих работников в народе или в каких-то сферах специальных. И вдруг они не применяют ничего этого. Наоборот, он шпарит в этом эпизоде, который нам процитировал, он называет фамилии. Я слушаю это с изумлением.
Мне звонила девушка из ВВС с этими же вопросами. Она мне подсказывает правильный ответ. Она говорит: а почему вы не думаете, что человека разбудили в семь утра, и он поэтому может наговорить сорок бочек арестантов просто со сна? Я говорю: вот он проснулся, ничего не может сообразить. Но начальство звонит, чего-то начинает. Там вначале этот убивец-фээсбэшник вообще экает-мэкает, а потом, когда он уже окончательно проснулся, он начинает лепить всю правду про гульфик, про трусы, как отравили, как постирали, как занесли, как вынесли. Все это волшебным образом еще противоречит разговорам про чай или бутылку с водой. Опять ни черта не вяжется. Про трусы – это сильно.
В жизни, конечно, все бывает. Нельзя прямо сказать, что такого быть не может. Но если говорить о вероятности, об общем послевкусии, сорок минут разговора – страшновато даже представить, что это может быть не в «Бравом солдате Швейке», не в романе про Ивана Чонкина писателя Войновича, а в реальной жизни.
Р. Голованов:
- Вы считаете это постановкой?
В. Сунгоркин:
- Если постановка, то талантливая. Хотя в наше время сделать постановку не сложно. И учитывая те ресурсы, которые завязаны во всю эту историю, а мы имеем дело с войной на уничтожение российской власти и ФСБ в частности, то почему бы такую постановку не сделать? Скорее, постановка, чем не постановка. Причем 90 на 10 в пользу постановки. Мне кажется, развели самого Навального.
Р. Голованов:
- Владимир Николаевич, классная версия, потому что я тоже первое, о чем подумал, Навальный, он же не актер. Ему могли дать реально 9 номеров, продолжение темы с личными данными. И по одному из них он берет и дозванивается?
В. Сунгоркин:
- Да. Давай поимпровизируем, что могло быть. Возможно, по теории вероятности, что ему дали те самые несколько номеров. По одному он дозванивается. И выходит на веселого парня, такая вся история карнавальная, на веселого парня из театра имени Леси Украинки где-нибудь в Ивано-Франковске, которому говорят, так, ты понял? Сотри, держи нам 45 минут Навального в напряжении.
Я прочел недавно в каком-то информационном ресурсе, что деревня, где скучал Евгений, Пушкин вспомнился, была прелестный уголок. Деревня, где скучал Навальный, там достаточно плохо с сотовой связью. И там накануне вот этих событий спешно бундесверовцы германские улучшали телефонную связь, вышку разворачивали для него.
Это может быть что угодно. Но это все гораздо более вероятнее, чем считать это за чистую воду. Я думаю, что для актера, действительно, из театра Леси Украинки или по имени, не знаю, Запорожской Сечи вполне можно провести сорокаминутный разговор с мычанием, меканьем, беканьем.
Р. Голованов:
- Журналист из Германии Александр Сосновский вычислил, что Навальный обитает в городке Ибах…
В. Сунгоркин:
- Надеюсь, нас не заарестуют за это дело, да.
Р. Голованов:
- Дорогие апартаменты с зимнем садом, несколько комнат. А место называется «Кукушкино гнездо».
В. Сунгоркин:
- Ну, это ладно все. Мне больше понравилось такой публицистический прогноз Дмитрия Ольшанского, мы его поставили на сайте «Комсомольской правды», всем советую почитать. По-моему, гениальный совершенно текст, где Ольшанский размышляет о том, что вот что бы это ни было, все бывает в жизни теоретически, была эта мистификация, был ли это розыгрыш, была это святая правда о злодеяниях и спецоперациях ФСБ, но после всей вот этой истории Навальный не сможет стать президентом России уже никак. И мне страшно понравилась эта мысль, она у меня крутилась, но то, что у меня в голове крутилось несформированное, Ольшанский четко и здорово сказал: слушайте, этот парень претендовал на то, чтобы стать президентом России. А что такое президент России? Он должен разговаривать всерьез с народом, предлагать какие-то программы движения России. А он постепенно выродился вот до такого пранкера: Лексус, Вован и Навальный, их сейчас трое.
Р. Голованов:
- Я Ольшанского обожаю, но я готов с ним поспорить. У нас первое – Зеленский, который непонятно что творил, чем играл на фортепьяно. Потом у нас есть Трамп, который выходил, дрался на ринге, кто там у нас еще? Актеры, которые становились президентами.
В. Сунгоркин:
- Давай. Сколько у нас минут спорить? Аргумент на контраргумент. Значит, для Зеленского подходит формулировка такая. Помнишь: яка страна, такой и президент. Все-таки Украина находится в таком состоянии, она традиционно любит боевой гопак, Запорожскую Сечь, майдан, бабушку Груню, которая у них стала народной героиней во время майдана, сам ее видел. Вот во всей этой цепи может быть вполне опереточный президент из «Свадьбы в Малиновке». Это по Зеленскому.
Трамп. Трамп – это не Навальный и не Зеленский. Трамп был великим, большим и многолетним бизнесменом с многолетней репутацией великого бизнесмена в США. Я рассказывал, когда я первый раз оказался в Соединенных Штатах, страшно сказать, в 1989 году, меня повезли в Нью-Йорке к зданию, которое так и называлось «башня Трампа». Потом их много в Америке появилось. Представляешь, сколько лет назад это было? Сколько лет тогда было Трампу, когда у него эта башня появилась? Получается, ему было лет тридцать, да? С небольшим. А уже в Нью-Йорке самое интересное здание было башня Трампа. В честь Трампа названная. Можешь себе представить? Там какие-то водопады внутри, все, как Трамп любит. Но тогда это было в новинку.
Кого ты там упомянул? Актера некоего? Рейгана. Но Рейган до того, как стал президентом, Рейган стал главой гильдии киноактеров Америки. Но это ладно. А до этого он еще был, между прочим, как и Шварценеггер, губернатором крупнейшего штата США – Калифорния. Представляешь? Губернатор Калифорнии! А штат Калифорния, чтобы ты представлял, вся экономика штата Калифорния сегодня, например, это больше, чем вся экономика Российской Федерации. Поэтому я отвечаю за базар, да?
Я бы тут не сравнивал. И вот в этом ряду Вован, Лексус и Леха Навальный, значит, они, конечно, примерно одинакового типа стали. Жалко.
Р. Голованов:
- Нам тут с Украины пишут: блин, да сказано же было, что мы слышим голос Навального, а собеседник, он же убивец из ФСБ, слышит измененный программой голос!
В. Сунгоркин:
- Тогда интереснее, конечно! А где это сказано?
Р. Голованов:
- А это он сам, видимо, говорил. Знаете, тут еще интереснее версия. Мы общались с бывшим представителем спецслужб Сергеем Корнауховым. Он сказал, что могли дозвониться вот этим фээсбэшникам, которые приезжали, просто пары слов было достаточно, чтобы уже воссоздать в программе и голос, и поэтому голос фээсбэшника такой безэмоциональный. Как сейчас делают анимированные ролики, просто взяв фотографию, так сейчас можно воссоздать целый звук. Роботом.
В. Сунгоркин:
- Я слышал, сейчас мы с тобой сидим два благонадежных и благополучных персонажа. А при желании из нас обоих можно сделать монстров, насильников, кого там еще? Педофилов и так далее в действии, я бы сказал. Наверное.
Р. Голованов:
- Как вы думаете, вернется Навальный в феврале в Россию, чтобы вершить революцию или нет?
В. Сунгоркин:
- Ты знаешь, я еще совсем недавно был глубоко уверен, до этих событий что он обязательно вернется в Россию в ближайшее время. Но это был до последних событий. Вот сейчас меня глубокие сомнения терзают, как того персонажа, даже не смутные, а явные сомнения, что он вернется. Мне кажется, нет.
Почему? Потому что он, мне кажется, сильно разозлил за последнее время. И боюсь, что на него навешают всех собак по уголовной линии.
Р. Голованов:
- Тут говорят: а что вы так сопротивляетесь? Навальный выпустил столько расследований, у него столько врагов, которые хотели бы его грохнуть.
В. Сунгоркин:
- Ну, это тоже одна из версий. Тут Навальный у нас становится на глазах разновидностью перевала Дятлова, да? 70 версий гибели группы на перевале, 20 версий разговора с Навальным и его отравлением.
Безусловно, версия о том, что могли заинтересованные в его отравлении просто из чувства места очень многие сильные люди, она тоже проходит. Если готовится уж покушение на Навального, то оно не должно быть таким простым и веселым. И самое нелепое во всем его покушении, на мой взгляд, тут, действительно, а мы идем к тайне перевала Дятлова с Навальным, но одна из таких диких нелепостей с перевалом Навального, да, что применяется «Новичок». Как специально. ФСБ должно поставить автограф, что еще она должна поставить? Оставить удостоверение ФСБ на память, автограф и окровавленный нож.. А, нет! И много отпечатков пальцев. Вот это примерно так. Ну, зачем «Новичок» во всей этой истории? Он абсурден и нелеп. Если «Новичок» применялся, то с целью, как раз, показать в сторону пальцем.
Р. Голованов:
- Госдума, завершая сессию, принимает целую пачку громких законов. Если идти по списку, первый – это регулирование цен на продукты. Если до этого продукты в нескольких регионах подорожали на 30 и более процентов, правительство могло установить предельные розничные цены на 90 дней. А теперь Кабмин может в любое время вводить предельные розничные цены. Какие продукты войдут в список – решат сами министры. Новость звучит рядом с Белоруссией, где Лукашенко тоже это все хочет сделать. Но у нас это уже принято законом.
В. Сунгоркин:
- Лукашенко гораздо более широкого полета руководитель в данном направлении – в направлении регулирования управления рынком, ликвидации рынка. Он поставил задачу, хотя закона еще нет, регулировать цены вообще на все, включая холодильники и стиральные машины.
Я цинично скажу, что в данном случае это такой, на мой взгляд, несколько популистский закон. Дума очень инфицирована популизмом. И у президента сейчас тоже такая ситуация, что ему надо идти навстречу трудящимся - достаточно усталым и не с самым добрым настроением. Там же ключевой пункт, что правительство может что-то там делать. Может делать, а может и не делать. Конечно, оно обязано что-то делать.
Вот оно что-то уже начало делать. Высокие таможенные пошлины и так далее. Но на сегодня существует консенсус, мы с тобой те еще экономисты, не самые выдающиеся в России, но после этой ураганной дискуссии, которая была недавно, как нам остановить цены на хлеб, подсолнечное масло и сахар, на сегодня существует консенсусное мнение экономистов, что никак вы их не остановите.
Любая остановка цен, хотя сейчас с крупнейшими сетями договорились на три месяца, но любая остановка цен дольше чем на три-четыре месяца чревата тем, что начнут разрушаться экономические цепочки. И тогда много чего может посыпаться. Во-первых, три-четыре месяца торговые сети подержат невыгодный для них товар, а потом волшебным образом этот товар исчезнет из продажи. И будет уже не сахар за сорок рублей, как положено по новому закону, а это будет сахар улучшенного типа, совсем другого названия, и уже это не совсем сахар, а сахар-улюлю.
То же самое, это будет не подсолнечное масло, цену на которое остановили, а это будет подсолнечное масло улучшенное, одорированное, обогащенное и так далее. Тот дешевый продукт – его, как они выражаются, вымоет из торговли.
Путь, как защитить широкие народные массы от повышения цен, ровно один. Ничего другого стратегически не придумано. Это то, что в Америке называется фудстемпы, они же продуктовые талоны, которые можно отоваривать на продукты в магазинах. Чем занимаются все развитые страны. Часть населения, которая попала под ситуацию, что у них плохо с деньгами, они получают фудстемпы. Это не стыдная вещь. Просто рассчитываешься не деньгами, а фудстемпами. Но эти фудстемпы только на продукты. Если просто людям дать деньги, как сейчас президент дал денег детям, а черт его знает, половина точно детям достанется, а половину, может быть, папенька с маменькой пропьют или наркотики купят. Или купят себе что-нибудь. Такое же тоже сплошь и рядом. Или водки купят две бутылки. Или пять бутылок вина подешевле.
Р. Голованов:
- Татьяна Петровна нам пишет: «У Лукашенко проблем с ценами нет».
В. Сунгоркин:
- Да у Лукашенко вообще проблем нет, кроме того, что там вся экономика сейчас держится на поддержке России. А так проблем нет у Лукашенко. У него проблемы с выживаемостью. Он должен в течение полугода покинуть власть. На мой взгляд, это был бы лучший исход для Александра Григорьевича и для страны.
Р. Голованов:
- Спрашивают: «А на хрен нужна такая Госдума и кабинет министров, если все это фикция?»
В. Сунгоркин:
- Давайте возьмем Госдуму, которая принимает решение повысить уровень жизни в пять раз в течение года. Ну что, он от этого повысится? У нас есть волшебная вера в законы. Законы, видимо, плохие, а примем хорошие – все будет лучше. Даже контроль за ценами в рыночной экономике непонятен мне. Вот в городе Бобруйске кто будет проверять цену на сахар? Милиционер с наганом?
Р. Голованов:
- Роспотребнадзор. Придет – проверит маску, коронавирус и цены.
В. Сунгоркин:
- Заодно. Сегодня в любом поселке по 45 магазинов, а в маленькой деревушке – три. И кто их будет проверять? Да все это такая абракадабра. Дурят нашего брата. Кроме фудстемпов, ничего не придумаешь.
Мы с тобой говорили про пошлины. Один из рычагов – подняли пошлину, чтобы продукты не уходили за границу. Зерно, например, и сахар. Это биржевой товар. При этом сейчас взвоют те же сахаропроизводители и хлеборобы. Скажут: так, родное правительство, у них же там свои разговоры, не обязательно популистского толка. Хлеборобы придут к Мишустину и скажут: дорогой Мишустин, ты там поднял на 30 % цены. Мы очень влиятельная часть мирового рынка, там цены на зерно поднялись. Мы будем правдами и неправдами продавать уже по новым ценам. А если ты нам вообще запретишь продавать, тогда скажи нам, дорогой руководитель правительства, еще лучше – дорогой президент, Владимир Владимирович, нам надо технику обновлять, она импортная. Нам надо очень много всего покупать, включая семена. Они импортные.
У нас в России не производится огромное количество простейших товаров. Все это за доллары. Доллар – 75 рублей. Где взять валюту для всего этого? Вы же нас лишили возможности продавать. И тут вы нас ограничили, и там ограничили. Все счастливы. Но это все логическое завершение – контроль за ценами был самый логичный, сильный и правильный в 1918 году, когда ходили справедливо настроенные отряды красногвардейцев, брали кулака за бока, выкапывали у него мешки и отдавали голодающим.
Это решило хоть одну проблему в стране? Ничего не решило. Контроль за хлебом в 20-е годы привел к голоду, к ссылкам, к разрушению всего сельского хозяйства. Но все было с великолепными благими намерениями отнять у кулаков проклятущих хлеб. Вот сейчас то же самое.
Р. Голованов:
- Понеслось, мы ждали! Лариса Белянкина: «Нет, Сунгоркину жалко денег, выдаваемых детям. Стыдоба!» «Хватит сказок! Куда придут хлеборобы? В правительство, которое субсидирует? Сказки пошли дешевые».
В. Сунгоркин:
- Правительство никакого производства сахара, сахарной свеклы, зерна и чего там еще не субсидирует. Ничего мне не жалко для детей. Я просто говорю правду жизни. Вы же живете в своем городке и знаете, что, к сожалению, большое количество бедных семей не зациклены на детях. Я как раз за то, чтобы дать не на 5, а хоть на 25 тысяч талон, но быть уверенным, что они на него, кроме сахара, масла, макарон, конфет, не смогут купить ничего другого. Водку они не купят. Наверное, я не прав, наверное, это сказки, что кто-то водку покупает на эти 5 тысяч рублей. Но мы же знаем такие вещи.
Р. Голованов:
- Люди негодуют: тогда и зарплату родителям не платить, чтобы водку не покупали.
В. Сунгоркин:
- Мы говорим о том, чтобы помочь людям. А мировая практика предлагает помочь людям именно таким способом. Тут вы ругайтесь, не ругайтесь, но ничего в реальной жизни не придумано лучше. А в легендах и мифах – «комиссары в пыльных шлемах». Они спасли Родину.
Р. Голованов:
- Владимир Николаевич, а теперь мы должны про протесты в Армении поговорить, а читаю комментарии. И мне страшно что-то становится после того…
В. Сунгоркин:
- Да бог с ней, с Арменией…
Р. Голованов:
- Тут ор! «Вы оторваны от людей, вы свои деньги считаете, что вы несете?»
В. Сунгоркин:
- А что случилось?
Р. Голованов:
- А цены на продукты! Пять тысяч на детей, вы сказали.
В. Сунгоркин:
- Так я же за детей, за то, чтобы они детям достались, а не на водку. Вот и все.
Р. Голованов:
- Владимир Николаевич, а эти настроения реальны: отнять и поделить? Как новые такие большевики сидят…
В. Сунгоркин:
- Они всегда были реальные. И всегда очень простой такой сценарий – отнять и поделить, осчастливить. И это популярнейшая идей. Я думаю, что наша страна прошла ведь свой путь. И отнимали, и делили, и кулаков, зерно у них отнимали. Ничего же не получилось. Уж на что Иосиф Виссарионович был крупный руководитель. И вражин вроде некоторых расстреливали. Я сейчас вспомнил вдруг, чего мы мелочимся. Вот участники расстрела царской семьи, напомню, кто не помнит, а там девушки молодые были расстреляны, мальчик-подросток… И они же до 60-х годов ходили по пионерским организациям, по школам и с гордостью рассказывали, пока все не померли – участники расстрела царской семью, рассказывали, как они в борьбе за справедливость, за правое дело, за счастье будущих поколений это все сделали. Ну, так же? Так это было? Они книжки написали, им помогли издать, какие они молодцы. И как они избавили человечество от ужас-ужас. Чего уж там? А разогнать этих козлов, которые наживаются на торговле зерном, сахаром? Святое дело.
Я пытаюсь до наших слушателей, радикально настроенных, я за все хорошее, против всего плохого, но просто метод! Цены, стой! Раз-два, он не существует в экономике. Он существует в Северной Корее, на Кубе, в Венесуэле, кстати, очень хорошо с этим методом. В Белоруссии он существует ровно по одной причине, что мы дотируем этот великий экономический эксперимент – Белоруссия. Мы просто дотируем его из своего бюджета. Нам, видимо, денег много лишних, мы сейчас опять им миллиард долларов пообещали. На светлый белорусский эксперимент.
А так, пожалуйста, мы можем с тобой посвятить целую программу – последние эксперименты, цены – стой, раз-два – проводят ровно три страны на планете Земля. Одна страна называется Северная Корея, я там был, мед-пиво пил, как иностранный гость. Но там плохо дело. И я бы не желал, чтобы наши борцы за, вернее, я бы желал, чтобы они поехали и там пожили. На правах простого гражданина Северной Кореи.
Вторая страна Венесуэла. Ну, и Куба сейчас выкарабкивается из этого всего. Вот и все. В Венесуэле все здорово, только повальная преступность, потому что в магазинах пропало все.
Р. Голованов:
- У нас разрываются чаты от сообщений. Можно поотвечать на них. Воронеж пишет: почему вы считаете, что большинство людей пропьют эти деньги?
В. Сунгоркин:
- Да что же вы так зацепились…
Р. Голованов:
- «Потому что так к людям в нашей стране относятся, все и происходит. Люди бедные не потому, что пьют, а потому что зарплаты нет».
В. Сунгоркин:
- Послушайте, дорогие слушатели. Дорогой Рома!
Р. Голованов:
- Это такой коллективный всхлип я прочитал.
В. Сунгоркин:
- Да, но еще раз. Всемирная история поддержки низкооплачиваемых слоев населения сводится к тому, что ничего лучше не придумано, я думаю, что мы к этому придем, очень хорошо, если придем, чтобы помогать в более сильном масштабе и более широко с помощью того, что западная цивилизация называет фудстемпы – талоны на продукты питания. Это очень нормальная история. Ты приходишь и все покупаешь по ним. Но именно на эти талоны ты не можешь купить целый набор товаров, которые не относятся к товарам первоочередного спроса. И все. Это все нормальная история. Я не знаю, как докричаться. Мы в газете делаем большие публикации, как это работает. Когда они говорят: почему вы думаете то и се? Да ничего я не думаю! Постоянно существуют самые разнообразные институты, которые очень серьезно изучают, куда уходят те или иные деньги у населения. Я уже говорил об этом, к сожалением, повторю нашим фомам неверующим, что значительная часть, не буду говорить, какой процент, но около половины денег, которые были направлены на поддержку населения в первой серии, когда по 10 тысяч направлялось, значительная часть ушла на рынок электронных гаджетов. Ну, это не секрет, это просто те, кто изучает рынки, это подтвердили. Сразу вот получили деньги – всплеск закупок электронных гаджетов. Причем, взрослого назначения, вовсе не детского. Извините.
Ребята, вы можете нас ругать, но просто я выступаю в роли зеркала. Посмотритесь в это зеркало и не ругайте меня.
Р. Голованов:
- Вот Кот Леопольд на YouTube нам пишет: слушайте, удалите свой комментарий, что надо ружья покупать и к чему вы нас призываете.
В. Сунгоркин:
- Да, ружья очень помогут нам сейчас.
Р. Голованов:
- За это сажают теперь.
В. Сунгоркин:
- Идея всех расстрелять и повесить, в лучшем случае, посадить – она конечно, очень поможет нам.
Р. Голованов:
- Олег пишет: если бы Сунгоркин находился по другую сторону баррикад, не был бы респектабельным буржуа, тоже был против революции?
В. Сунгоркин:
- Я не понял… Человеку революция нравится? Ну, в революцию никто никогда не процветал, ни буржуа, ни рабочий класс. Мнение о революции из фильма, не знаю, какого… «Свадьба в Малиновке», опять же.
Р. Голованов:
- У нас минута. Что будет? Такие настроения мы сейчас с вами увидели. Чем это все обернется в 2021 году?
В. Сунгоркин:
- Надеюсь, что большая часть нашего населения, скажем так, относится к людям думающим. И надеюсь, что мы пережили уже столько революций в своей жизни, что когда дело дойдет до дела, у нас как-то не сильно митинговать-то идут, за ружья хвататься. Что-то нет массового… пальбы не слышно у тебя? У меня не слышно пальбы ночами. А в Венесуэле все хорошо, там идет революция перманентная, справедливости навалом и пальба каждую ночь. И люди живут за бронированными дверями.
Р. Голованов:
- Главный редактор «Комсомольской правды» Владимир Сунгоркин и я, Роман Голованов. Услышимся с вами 31 декабря!
