Владимир Сунгоркин: У Лукашенко есть исторический шанс пойти к замирению с народом

Р. Голованов:

- Что с нами будет дальше, расскажет главный редактор газеты «Комсомольская правда» Владимир Сунгоркин. У микрофона Роман Голованов. Владимир Николаевич, здравствуйте.

В. Сунгоркин:

- Здравствуйте.

Р. Голованов:

- Первая новость, которая сейчас висит на верхней строчке Яндекса, губернатор Белгородской области Евгений Савченко объявил об уходе с поста главы Белгородской области. Он этот пост занимал с 1993 года. Якобы с губернаторства он переходит на депутатство в Белгородской областной думе. Мы, как люди безответственные, в это не верим?

В. Сунгоркин:

- Нет, подожди. Ты пока демонстрируешь недостаточную политическую грамотность. Исправляйся. Или тебе нечего дальше сказать?

Р. Голованов:

- Нет, мне есть что сказать. Мы верим, что это искренне?

В. Сунгоркин:

- Рассказываю тогда нашим слушателям. Признаком чего является переход на работу депутата областной, по-моему, даже городской и даже, по-моему, районной думы. Это означает, что он после перехода на такого рода работу станет членом Совета Федерации. В памяти у меня есть аналогичный случай, когда Валентина Ивановна Матвиенко стала депутатом какого-то даже районного совета Ленинградской области. Вот так можно расшифровать.

А ежели он станет сенатором – членом Совета Федерации, то, значит, он может стать не просто рядовым членом Совета Федерации, а, я не знаю, главой комитета по бюджету или по сельскому хозяйству, чему он вполне соответствует. Или он станет замом председателя Совета Федерации. И так далее, и тому подобное. Вот я думаю, это вполне такая реальная перспектива для него.

Пользуясь случаем, хочу сказать, что я с ним давно знаком. Ну как давно – лет десять, наверное, я с ним знаком. И считаю, что это выдающийся государственный деятель, выдающийся губернатор. И слава богу, и слава России, если он применит свои богатейшие знания и опыт уже в Москве на федеральном уровне. Давно пора, скажу я нашим слушателям.

Р. Голованов:

- Но это последний ельцинский губернатор, который у нас был.

В. Сунгоркин:

- Это последний из могикан, был такой роман. Ты читал?

Р. Голованов:

- В кратком содержании.

В. Сунгоркин:

- Это последний из могикан. Действительно, человек, который смог пережить не одну, а несколько эпох. Потому что мы говорим, что он губернатором был с 1993 года, а он еще работал на партийной советской работе, был одним из партийных советских руководителей Белгородской области. Вообще Белгородская область в прекрасном состоянии находится. Хотя, зная наших слушателей, они меня сейчас тазами закидают с криками: да у нас в Белгородской области… бла-бла-бла… У нас вообще для веселья Россия пока мало оборудована. Но если сравнивать Белгородскую область со многими другими территориями, то, конечно, она находится в очень хорошем состоянии.

Р. Голованов:

- Выражу сомнение. Был коронавирус, была пандемия. Мы тут все в Москве сидели как барбосы на привязи. Белгородская область – там же все работало, все трудились, люди не закрывались, как мы здесь. Может быть, это ему наказание за то, что он не пошел, как Собянин, как все остальные, на общем поводу всемирном? А как Лукашенко, кстати, тоже ничего не закрыл.

В. Сунгоркин:

- Да вряд ли это ему наказание. Я подозреваю, что он не одинок был в реализации такого сценария. Даже среди наших губерний. Губерний-то у нас много – 85. Вряд ли, нет, я думаю, это другая история. Я думаю, это просто возраст. Все-таки Савченко сейчас за 70 лет, надо переходить на более спокойную работу, нежели быть губернатором. Губернатор – очень хлопотное занятие.

Р. Голованов:

- Но это тоже важная область – Белгородская, как и все 85. Но она же такая – как презентация, находится на самой границе, все туда приезжают, смотрят.

В. Сунгоркин:

- Да, она как презентация для Украины. Она находится на границе с Украиной. Это раз. Но я не думаю, что прям это презентация. Я думаю, что опыт Евгения Степановича Савченко очень мало изучен, мало используется, мало осмысляется. Что он делал? Он уже много лет назад, лет так двадцать назад, он затеял озеленение своей области. Она так была достаточно подвержена всяким южным климатическим ударам. Он затеял гораздо более важное дело – переселение людей на землю. От многоэтажек, от этих всех хрущевских и постхрущевских многоэтажек Савченко стал реализовывать у себя в области большую программу создания собственных домов. Коттеджей – в нынешней терминологии. А это были просто свои дома, которые выстраивались в целые поселки, люди туда уходили. В том числе жители Белгорода, жители многих других населенных пунктов.

Он стал очень много работать с землей, с раскрепощением земли, скажем, и земледельцев в тех возможностях, которые ему предоставляло законодательство как губернатору. Вообще я точно знаю, что его рассматривали, ему предлагали на разных витках нашей истории стать министром сельского хозяйства. Но он проявлял свой консерватизм, может быть, свою мудрость, рассуждая так, что министры у нас меняются как перчатки. У нас же министр часто там… вот сколько министров сельского хозяйства сменилось уже при Путине. Штук пять, наверное. Там и Ткачев был, и Гордеев был, сейчас у нас Патрушев, женщина была такая очень интересная – Скрынник. И, наверное, еще парочку забыли мы с тобой. Если ты напомнишь, я буду потрясен.

Р. Голованов:

- Не напомню. Если только кто-нибудь в будущем, например, по фамилии Лукашенко, может стать министром.

В. Сунгоркин:

- Да, конечно… А Савченко все эти годы был губернатором. Вот вообще моя такая мечта о прекрасном будущем, что Савченко мог бы через вот эту должность, которую ты иронично назвал, депутата областной думы, ему можно было бы поручить великое такое дело, которое надо кому-то в России поручать. Это вообще земельную реформу. У нас по-прежнему огромное количество земли в России сельскохозяйственной.

Р. Голованов:

- Нам нужен новый Столыпин?

В. Сунгоркин:

- Нам нужен новый Столыпин. А Столыпину нужен новый закон о земле. Потому что у нас огромное количество земли вообще не посчитано. Она зарастает по всей стране. Непонятно каковы ее возможности и функции. Никто ничего про землю в России не знает. У нас земля поделена на дикое количество каких-то бессмысленных категорий. Земля сельхозназначения, земля такого назначения, земля сякого назначения. И на этой теме наживается огромное количество всяких мазуриков. Чиновники наживаются, прежде всего, которые обладают волшебным правом переводить землю из сельхозназначения в другое назначение.

У нас фермер у меня за окном взял землю, которая двадцать лет пустовала, раскорчевал ее, сжег эти порубочные остатки. Все у него классно. Остался пустяк. Он не может на этой земле построить себе хороший фермерский американский дом. Не может!

Р. Голованов:

- Почему?

В. Сунгоркин:

- По кочану. Потому что вся эта земля, которую он возродил, она заросла деревьями, это десятки гектаров, в которую он вложил огромные деньги, труд, пот, слезы, он и вся его семья, и чего? А потому что земля, которую он получил, она сельхозназначения. А на земле сельхозназначения каждая построечка обмеряется, к ней куча претензий, приходят инспектора и говорят: ни фига, наш друг, не получишь.

Р. Голованов:

- А как же он будет, как техасский Джордж, сидеть с дробовиком и смотреть, кто бы к нему не забежал?

В. Сунгоркин:

- В итоге у него в райцентре дом, и он оттуда ездит на работу. А там у него небольшая будочка. А перевести этот кусок земли с земель сельхозназначения в несельхозназначения – это он проклянет все. И как бы он потом вообще с дробовиком не бегал по райцентру, сойдя с ума.

Р. Голованов:

- Как бы новый «Левиафан» мы не получили.

В. Сунгоркин:

- Как время от времени случается.

Р. Голованов:

- Вот что нам пишут слушатели: «Господин Сунгоркин, расскажите, что будет? Радио «Комсомольская правда», вы все больше похожи на «Эхо Москвы».

В. Сунгоркин:

- Смотря в чем. «Эхо Москвы» - это самое популярное разговорное радио в Москве. Там под миллион сегодня их в день слушает. А нас с тобой слушает, по последним данным, 340 тысяч в сутки. Тоже неплохо, конечно. Но нам еще до «Эха Москвы» шагать и шагать. Но мы такую цель ставим. Может, они опустятся поближе к нам, а мы поднимемся.

Что касается информационной тональности, у нас будет такая трехминутка рекламы «Эха Москвы», «Эхо Москвы» старается обслужить свою аудиторию. И мы стараемся. Что касается направления, не знаю, как мы похожи, если у нас ежедневно в эфире такой монстр, которого я сам с изумлением слушаю, Мардан есть такой злодей. Он с утра до вечера проповедует в ежедневном режиме такие вещи, которые невероятны на «Эхе Москвы», при всей их степени некоторого плюрализма. Это абсолютная противоположность «Эху Москвы».

Ну, даже если брать такого оппозиционера как Кашин, эти герои у нас ежедневно – и Кашин, и Мардан, то Кашин, например, достаточно часто нажимает на нотки патриотизма, национализма, которые тоже невероятно представить на «Эхе Москвы». Ну в чем нас с «Эхом Москвы» можно уподобить? Вот, у нас нет такой прогосударственной, упертой, свирепой, неподражаемой, беспощадной лояльности, которую, допустим, можно послушать на каких-то государственных радиоканалах. Но мы же должны отличаться от государственных каналов.

Р. Голованов:

- Нам пишут: «А что, Кремль вам не указ?».

В. Сунгоркин:

- Кремль нам указ. Я бы сейчас даже встал и по стойке смирно.

Р. Голованов:

- Я рядом с вами.

В. Сунгоркин:

- Но вывалюсь из камеры. Кремль нам указ. Слушайте, а чего вы добиваетесь? Вы добиваетесь, чтобы мы стали, я не знаю, прямо таким вот свирепым прогосударственным радио? Вам так хочется? Или что? Я, правда, не могу понять. Ну не нравится вам радио «Комсомольская правда», как-то оно оскорбляет ваше представление о державности, ну, есть «Маяк», «Вести», «Радио России», и пошло по списку. Первый канал, второй канал, третий канал, четвертый, пятый.

Меня восхитило сейчас. На следующий год государственное финансирование государственных станций, СМИ будет 101 млрд. на год. Бюджет формируется. Я им завидую, например. Но так как у меня такого государственного финансирования нет, мне надо думать о каких-то категориях слушателей, которых мне надо поймать, чтобы они мне, как главному редактору, нас слушали с тобой. А если мы будем тут как государственное радио, я подозреваю, что они разбегутся. Вот так.

Р. Голованов:

- Знаете, как говорят в церкви: наша паства и с той, и с другой стороны. Так и работаем. Одним – одно, другим – другое.

В. Сунгоркин:

- И мы с тобой сеем разумное, доброе, вечное. Должны сеять. А те, которым чего-то не нравится, не знаю, а что им не нравится? Кто эти негодяи, которые чего-то там разрушают? Хотя все помаленьку, наверное, могут быть истолкованы как не самые благонадежные люди. Ну да…

Р. Голованов:

- Перейдем к звонкам.

Валерий из Москвы:

- Владимир Николаевич, вы вместе с Багровым являетесь автором книги «Краснознаменная Амурская флотилия». Это так?

В. Сунгоркин:

- О, ничего себе! Вот это знаток объявился. Это не я, конечно. Но приятно это слышать. Это мой отец. Николай Филиппович Сунгоркин, он был историком Краснознаменной Амурской флотилии. А я на ней вырос, на этой флотилии.

Валерий:

- Я редактор второго издания книги. И хочу вам сказать, когда она вышла тиражом 15 тысяч, китайское посольство скупило весь тираж.

В. Сунгоркин:

- Да вы что. А я думал: куда она пропала? Оказывается, ее Китай скупил.

Валерий:

- Дня через два ко мне пришел оперуполномоченный, который курировал наши масс-медиа, наше издательство военное, «Красную звезду», окружную газету. Расспрашивал о работе, о взаимоотношениях, о моем впечатлении на изложенный материал. Я сказал, что это чистая правда, установление границ. Такая же вещь была, между прочим, с книгой «Русские землепроходцы и мореходы». Я вас благодарю за эту книгу. До свидания!

В. Сунгоркин:

- Это не я, это мой папа.

Р. Голованов:

- Сергей из Белгорода дозвонился.

Сергей:

- Добавить хотел немножко ложку перца. Все-то вы хорошо говорите. Но земля далеко не бесплатно людям предоставлялась. А на пять лет нужно было с обременением построить. Если не строил, мало ли ситуаций, люди разводились, теряли бизнес, то земля эта забиралась. Это если говорить о так называемой Белгородской ипотечной корпорации.

В. Сунгоркин:

- Ну и правильно. Вы не строитесь, вам дали землю. У нас так полстраны заросло.

Сергей:

- Не дали – купили. Земля только продавалась. И такой еще момент. Очень сильная клановость и семейственность. Районы передаются по наследству. Был папа главой, стал сын. Был папа главой департамента, стал сын.

В. Сунгоркин:

- Согласен с вами. Был в Америке папа Буш, потом сын стал. Везде клановость.

Сергей:

- А так жалеем, конечно, что забираете от нас Степаныча. Жалеем. Потому что привыкли – 27 лет. Кто его знает, как новый будет. Забираете – в хорошие руки отдаем в Москву.

В. Сунгоркин:

- Спасибо. Конечно, жизнь несовершенна. И то, и се. Но опять, если сравнивать, сколько сегодня людей на Белгородчине живут в своих домах, и эти дома построены не при Хрущеве и не при Сталине, а уже в наше время, то, конечно, это впечатляет.

Р. Голованов:

- Приходят срочные новости. Лукашенко заявил, что вынужден закрыть границу с Украиной, Литвой и Польшей. Это как-то связано со встречей с Путиным?

В. Сунгоркин:

- Конечно, связано. Я думаю, для Лукашенко эта встреча носила такой достаточно серьезный исторический характер. Недаром они четыре часа тет-а-тет разговаривали. Значит, они какую-то линию поведения дальнейшего Белоруссии по выходу ее из кризиса определили. То, что он закрыл границы, это интересная история. Любая такая история, любой такой заголовок или лозунг всегда нуждается в расшифровках.

Что такое – закрыл границы. А вот на похороны поехать кому-то или на крестины, или на свадьбу. Теперь они туда не поедут, эти мирные люди? Между Польшей, Литвой и Украиной в сезон пандемии были совершенно три разных сюжета. Польша и так никого не пускала к себе. И до сих пор, по-моему, с ограничениями пускает. Я имею в виду, из Белоруссии.

Р. Голованов:

- Лукашенко заявил о том, что граница с Украиной, Польшей и Литвой будет закрыта. Я сейчас подумал, что одной из моих знакомых надо в Луганск, на нашу сторону, перевезти лекарства для мамы.

В. Сунгоркин:

- Таких историй много. Я вообще считаю, что красиво звучит для заявлений, для медийной повестки – закрыты границы. Я как человек, регулярно пересекающий какие-то границы, особенно границы России с соседними государствами, вижу, что это все гораздо более грустно в реальной жизни. Через эти сухопутные границы переезжают люди, на лицах которых написано, что они обременены кучей проблем, у них свои житейские истории, зачем их закрывать? Что такое граница Белоруссии с Украиной? Там огромное количество родственных связей, как и у нас. У всех какие-то истории, какие-то проблемы. Ну ладно, Литва не так жизненно необходима, это больше на отдых поехать, развеяться, выпить, закусить. А Украина… Ну, и с Польшей у них большая необходимость общаться, хотя с Польшей их COVID и без этого разорвал. Но бог с ними, будем надеяться, что гуманизм восторжествует.

А для чего закрывают? Чтобы проклятая гидра контрреволюции не попала на землю Белоруссии. Александр Григорьевич постоянно заявляет, что все, что происходит в Белоруссии, это следствие агрессии со стороны сопредельных государств.

Р. Голованов:

- Я пока могу только предполагать…

В. Сунгоркин:

- Но гидру можно остановить не закрытием границ, а просто проверить документы и отправить гидру назад.

Р. Голованов:

- Есть заявление. По словам Лукашенко, ему пришлось держать на западной границе половину армии, уведя ее с улиц. Он также обратился к народам Литвы, Польши и Украины с призывом остановить своих политиков и не дать развязать горячую войну.

В. Сунгоркин:

- Расшифруем. То есть ситуация такова, что Литва угрожает Белоруссии войной. Погугли хохмы ради «вооруженные силы Литвы». Будет смешно, я думаю. У них нечем воевать с Белоруссией. Литва свою военную безопасность отдала блоку НАТО и на этом завершила свою военную доктрину, я думаю. Поляки тоже члены НАТО.

Но вряд ли это главная причина всего, что происходит в Белоруссии в эти дни. Я имею в виду, агрессия со стороны Украины, Литвы и Польши. Все-таки это глубоко внутренние причины, и Лукашенко надо разговаривать больше со своим народом, со своим населением, выстраивать как-то отношения, от чего он всячески старается уклониться.

Р. Голованов:

- Я нашел, кстати. Военный бюджет Литвы составлял на 11-й год 360 млн. долларов США, общая численность вооруженных сил составляла 10,64 тыс. человек кадровых военнослужащих, 6700 резервистов и еще 14,5 тысяч служили в составе иных…

В. Сунгоркин:

- Ну, хватит, люди уже очумели от обилия цифр. Нашим слушателям, думаю, хватило ровно одной цифры, что в 2011 году армия Литвы состояла из 10 тысяч человек. А вообще то, что происходит в Белоруссии в эти дни, видно, что после встречи с Путиным там возник некий перерыв после напряжения. Как бы государственная сторона Белоруссии, сторонники государства выдохнули. Я сегодня развлекался тем, что в 7 часов вечера смотрел трансляцию с большого форума женщин за президента, женщин за Беларусь…

Р. Голованов:

- Где Басков выступал.

В. Сунгоркин:

- До Баскова я не дошел. Я слушал с таким легким изумлением выступление первого проректора какого-то вуза, которая всячески оскорбляла Тихановскую и всех этих… Просто так по-нашему, по-народному, а зал ей аплодировал. Ну, хоть такая дискуссия началась между сторонниками Тихановской и сторонниками Лукашенко, а то ведь никакой не было.

Мне кажется, сейчас у Лукашенко есть исторический шанс пойти к замирению с народом, с той частью народа Белоруссии, которая выступает против него. Надо с ними как-то разговаривать. Но Александр Григорьевич – человек очень пассионарный, очень эмоциональный, и высока вероятность, что он завтра-послезавтра обязательно что-нибудь такое скажет, что снова приведет в буйное состояние тех, кто против него. Во всяком случае, в предыдущие дни он этим отличался, обзывая их крысами и пр. Поэтому с большим интересом будем следить, но исторический шанс есть. Сейчас даже этот форум женщин, полный стадион, думаю, тысяч 30 этих женщин сидело, это уже такое… Многие, кто помалкивал в эти дни, они начали говорить: вроде Лукашенко остается, вроде он побеждает, тогда и мы вылезем и рот откроем. И этот форум именно из этой части. Чего они молчали, ничего не говорили, а сейчас вышли? Лукашенко побеждает, и мы его начнем поддерживать. Нормальная такая реальная политика работы с массами.

Я сегодня услышал на этом форуме столько, сколько за целый месяц никто не произнес, всякой хулы (или назовем это критикой) в адрес Тихановской и ее компании. Сегодня наконец их прорвало. Я думаю, они поняли, что Александр Григорьевич еще посидит, давайте будем его защищать.

Р. Голованов:

- Тут летит критика в сторону нашей партии. «Полтора миллиарда кредит – что, вообще охренели? Зачем мы спускаем эти деньги на Белоруссию?»

В. Сунгоркин:

- Ну, нехватка разъясняющих материалов, я бы сказал. Странно, что те самые государственные СМИ, которые 100 миллиардов получают, до сих пор народу не разъяснили это. Там же разъяснение очень простое. Во-первых, эти полтора миллиарда это вовсе не мешок с деньгами, который дадут Александру Григорьевичу Лукашенко и скажут: вот тебе, разбирайся с этими деньгами, восстанавливай порушенное. Просто к сегодняшнему дню у Белоруссии накопились проценты и необходимость выплачивать нам, России, деньги по предыдущим кредитам. В связи с происходящими событиями, пандемией и много чем еще у них этих денег нет, чтобы вернуть нам. Государство в лице президента Российской Федерации (и, видимо, не без участия премьера, который туда ездил недавно, и министра Силуанова) говорит: они нам должны деньги возвращать, денег у них нет, давайте мы им эти деньги, которые они нам не заплатили, засчитаем новым кредитом.

Мы им просто оформляем некую финансовую запись, что они нам как бы эти деньги вернули из тех денег, которые мы им заняли, чтобы они нам вернули. То есть деньги никуда из Российской Федерации не исчезают. Они сами это уже признали. А в массовом сознании это слышится, читается, произносится и обругивается как деньги, которые мы им дали. Ничего мы на самом деле физически им не даем.

Р. Голованов:

- Вот нам пишут. «Какое прогосударственное радио? Ваша Тутта Ларсен договорилась сегодня до того, что она не то что Мавзолей, но и Ленина бы продала. Это позиция Туты или редакции?»

Р. Голованов:

- Я готов полтора миллиарда долларов отдать Лукашенко, а вместе с этими деньгами отдать туда, в Минск, Мавзолей и Ленина. Пусть туда все путешествуют. И наконец-то мы снимем это проклятье с нашей России.

В. Сунгоркин:

- Это ты говоришь от себя?

Р. Голованов:

- Да, это я говорю.

В. Сунгоркин:

- Как православный христианин. Понимаете, прямой эфир это такое проклятье, где люди высказываются. Тутта Ларсен – популярный человек, насколько я помню, вполне себе добрая христианка. Я не знаю, продавать, не продавать. Не надо Ленина продавать, все-таки он наше национальное достояние. Но, наверное, это не более чем музей для нашего времени. И пусть это все так и остается.

Р. Голованов:

- Я для слушателя скажу. Для меня Тутта Ларсен дороже вашего Ленина и вашего Мавзолея.

В. Сунгоркин:

- Стоп! Ленин – наше достояние. Это был великий революционер, мыслитель, злодей (не без этого), но все-таки пусть полежит (мое такое предложение).

Р. Голованов:

- Вот лежит такой же бузотер в Германии, откуда Ленин к нам приехал. Сейчас оттуда поедет к нам Навальный. Ему, кстати, обещают Нобелевскую премию мира. Они его там зарядили нам тут революцию устраивать, как Ющенко?

В. Сунгоркин:

- Да, конечно, это такой же продукт в чем-то, как и Ленин в какой-то свой период. Его же тоже нам присылали в пломбированном вагоне.

Р. Голованов:

- Знаете, какая версия есть? Что товарищ Ленин даже еду у немцев не брал, чтобы его не обвинили в немецком финансировании. Так и Навальный, как только вышел из комы, спросил: «А как там Хабаровск?»

В. Сунгоркин:

- Насчет того, как Ленин передвигался, я думаю, все уже восстановлено до минут. Но деньги он брал у немцев и мог, видимо, при таких деньгах и продукты закупить в Швейцарии.

По поводу Нобелевской премии. Это абсолютно реально, но это не означает ничего. Ну, получит Навальный Нобелевскую премию мира. Вокруг него сплотится определенная часть зарубежного общества, которое всегда и во всем винит нас. Что касается того, отравили его «Новичком», не отравили, и был ли это «Новичок», сегодня аргументации очень мало. Меня, например, перепахало фото, где он в обнимку с родными, близкими, со всеми кому не лень.

Р. Голованов:

- А это не фотошоп?

В. Сунгоркин:

- Это какой-то цирк.

Р. Голованов:

- Вымытая голова, укладочка, подушка…

В. Сунгоркин:

- Я в Москве был в парикмахерской вчера или позавчера. Там парикмахерша ко мне подходит в таком костюме, как будто я сам отравлен этим «Новичком». А тут они все сидят – «Новичок», не «Новичок»… Но это же яд страшнейший. И меня эта фотография перепахала. И потом знаю много историй из новейшего нашего процесса, как Каддафи в Ливии грохали, как уничтожали Хусейна в Ираке. Как спокойно совершенно президент Трамп говорит: вообще-то я хотел сирийского президента Башара Асада убить, а потом мне министр обороны говорит: давай не будем. Вот такая дискуссия – убить, не убить президента Сирии. И таких историй миллион. Пробирка в руках черт знает с чем, говорят, со стиральным порошком, который выдавали за бактериологическое оружие. Благодаря этой хрени они уничтожили Ирак, старейшую цивилизацию.

Р. Голованов:

- И к нам в Москву такая же бомба едет.

В. Сунгоркин:

- И после этого всерьез рассуждать о какой-то там лаборатории…

Р. Голованов:

- А можно я спрошу, как Мардан? Может быть, его в ГУЛАГ, в тайгу, в Сибирь?

В. Сунгоркин:

- Да, Мардан вообще певец пулеметной стрельбы по демонстрантам. Но давай у него хлеб не отбирать, у Мардана, оставим ему. Вызывает тоже восторг у части слушателей своим радикализмом.

Р. Голованов:

- А у нас тут пошли дискуссии про Ленина. Спрашивают: «Сегодня сказали: Ленин нам обходится в 18 миллионов в год, а Ельцин-центр – в 6 миллиардов».

В. Сунгоркин:

- Я думаю, вряд ли он в 6 миллиардов обходится. Слушайте, пусть будет и Ельцин-центр, и Мавзолей Ленина. Мы какие-то революционеры – все нужно разрушить, разломать.

Р. Голованов:

- Вот такое миролюбивое у нас прощание.

В. Сунгоркин:

- Мы за Ленина, Ельцина и Нобелевскую премию всем хорошим людям.

Р. Голованов:

- А тут я молчу.