Запрещёнка. Что Мария Бутина хочет ограничить помимо Барби
В. Ворсобин:
- У микрофона Владимир Ворсобин. Наша сегодняшняя гостья – депутат Госдумы, член комитета по международным делам Мария Бутина. Давненько вы у нас не были.
М. Бутина:
- Здравствуйте. Так вы не зовете.
В. Ворсобин:
- Как не позвать вас в ситуации, когда о вас многие говорят – от мала до велика. Вы, депутат Госдумы, вдруг озаботились такими непривычными для депутатов Госдумы вещами, как куклы. Хочу начать разговор именно с Барби. Оттолкнемся от нее и поговорим вообще о ситуации в России. Чем провинилась кукла Барби, которую вы хотите запретить?
М. Бутина:
- То, что я говорила в эфире, уже трансформировалось множество раз. Из моего предложения не закупать западные и другие иностранные игрушки тоже по госзаказу для детских садов, это трансформировалось в удивительнейшие метамофорзы, которые теперь чуть ли не стали объявлением войны всем куклам Барби на земле. Довольно любопытно. Помните, мы в детстве играли в «сломанный телефон». Наверное, это что-то подобное. Здесь один другому сказал – и в итоге произошла трансформация информации практически стопроцентная. В этом есть плюсы и минусы.
Темой игрушек я озаботилась не вдруг. В прошлом году я подверглась примерно кампании уничижения и уничтожения по поводу игрушки Хагги Вагги. Это зубастое мягкое чудовище.
В. Ворсобин:
- Мой сын обожает ее.
М. Бутина:
- Вашему сыну и вам тоже будет интересно знать, откуда появилась эта игрушка.
В. Ворсобин:
- Нам не важно.
М. Бутина:
- Поделюсь с вами, потому что ответственный родитель должен это знать. Игрушка Хагги Вагги появилась из американской компьютерной игры, детской, такой сюжет. Жила-была добрая игрушка, в какой-то момент она стала злой, у нее появились характерные зубы и оскал. Задача ребенка в этой игре – либо догнать и убить свою игрушку, либо игрушка задушит ребенка. Это к вопросу о том, как любовь может приносить боль, как самое близкое, а для ребенка игрушка – это самое близкое, у меня собачка в кепочке была, дедушка мне подарил, - это всегда близкое для тебя что-то, о чем ты заботишься. Ты учишься на мягкой игрушке заботе. Ты носишь ее с собой в детский сад, потом в школу. Потом прикипаешь к этой игрушке. А теперь представьте, у вас задание – уничтожить ее, убить, порезать на куски. В этом суть компьютерной игры.
Я направила запрос по обращению родителей, которые заметили, что дети в невероятном восторге от этой игрушки. Меня попросили проверить. Я направила обращение в Роскачество. Выяснилось, что некоторые производители этой игрушки находятся в России, ее штампуют массово. Эта игрушка токсична. Заключение Роскачества было опубликовано, там написано, что там превышены показатели по физическому качеству, игрушка небезопасна.
Меня за это тогда очень сильно «мочили». Игрушки исчезли не везде. Но многие магазины сняли с продажи после этого. Я думаю, что так должен поступить любой ответственный ретейлер, который понимает, что это небезопасно для ребенка.
В. Ворсобин:
- Недавно покупал ее в «Детском мире».
М. Бутина:
- Есть большие вопросы к «Детскому миру». Я не полностью удовлетворена этой ситуацией. Речь должна идти о психологической экспертизе. Процедура есть в законе о защите детства. Экспертиза предполагает анализ психологов игрушки, как она влияет на психику ребенка. Но в нашей стране она не работает. Недавно с коллегой Татьяной Буцкой собирали рабочую группу по вопросу детских игрушек. Про Барби это не вдруг, это результат системной работы и тех проблем, которые я вижу.
Мы начали выяснять, как же так происходит. Коллеги из других министерств объяснили, что нет механизма проведения этой экспертизы. И некоторые горячие головы даже предлагали эту экспертизу вообще убрать. Мол, какая разница, ребенку нравится играть в игрушку Хагги Вагги, подумаешь, что там есть какая-то игра…
В. Ворсобин:
- Пока вы не рассказали, мы были в счастливом неведении. И дети об этом не знают. Может, не стоит все это рассказывать?
М. Бутина:
- Даже если вы не знаете всей предыстории, посмотрев на уродство этой игрушки, честно говоря, она вызывает не совсем правильные ощущения.
В. Ворсобин:
- Мой любимый мультфильм – «Симпсоны». Тоже казалось, что они все уродливы. А потом выяснилось, что это классика мультипликационног жанра, они симпатичны и прекрасны. Может, это дело вкуса? У нас есть Змей Горыныч, известные страшилища из сказок. У нас маски разных чудовищ продаются.
М. Бутина:
- Вы еще Бабу-Ягу вспомните.
В. Ворсобин:
- Мы иногда по вечерам смотрим ужасы. А у детей есть классика, они заходят в TikTok и смотрят там иногда какие-то страшилки.
М. Бутина:
- Заблокированная в России сеть.
В. Ворсобин:
- Мы в детстве любили страшилки, ничего с нашей психикой не случилось. Может быть, мы зря это все контролируем так жестко, словно у нас все другие проблемы решены?
М. Бутина:
- То, во что мы играем в детстве, мы переносим потом в нашу взрослую жизнь. Про «Симпсонов» - это я не смотрю Может быть, у меня было какое-то неправильное детство, но я предпочитала смотреть советские мультфильмы. Мой любимый – «Ежик в тумане».
В. Ворсобин:
- Страшноватый мультфильм.
М. Бутина:
- Он о поиске надежды. Мне он вспоминался даже в самые тяжелые периоды моей жизни. Вы знаете, о чем я говорю, - о моем пребывании в американских застенках. О поиске истины. Для меня это было ближе. Сейчас я заново вернулась к прослушиванию «Как закалялась сталь» Островского. В детстве я читала. Почему-то это придает мне сил. У всех разные вкусы, я понимаю. Если вернуться к Хагги Вагги.
В. Ворсобин:
- Не навязываете ли вы свой вкус всем остальным?
М. Бутина:
- Нет. Я же не говорю вам, что смотреть. Я говорю, что смотрю я.
В. Ворсобин:
- Вы законодатель. Вы можете заставить наших детей играть в те игрушки, которые вам нравятся. А те, которые вам не нравятся, вы можете запретить. У вас есть все инструменты.
М. Бутина:
- Тем не менее, я не заставляю. Вы рассказываете о мультиках, которые я не очень знаю. Но вы хотите их смотреть – смотрите. Разрушайте свою психику – дело ваше. Могу привести аналогию со здоровым питанием. Никто не заставляет человека придерживаться определенных принципов здорового питания. Моя жизненная философия такая. В свое время я участвовала и даже побеждала на олимпиадах по физике. Я думала выбрать эту профессию, но жизнь сложилась иначе, я стала преподавателем. Какие данные вы вводите вначале, что на входе, не надо удивляться, когда на выходе вы получаете что-то аналогичное тому, что приняли.
В. Ворсобин:
- Вы сейчас физику применяете в педагогике.
Вот что думает о запрете Барби российская журналистка, правозащитница, лидер общественного движения «Национальный родительский комитет» Ирина Волынец.
И. Волынец:
- Самое главное, чтобы те игрушки и игры, в которые играют дети, не были опасны для их здоровья и психики, чтобы это не было связано с деструктивным контентом. А что это будет конкретно, я думаю, все-таки здесь нужно достаточно подойти к этому развернуто. Потому что все, что не запрещено, должно быть разрешено. Чтобы у родителей и детей был выбор. Но задача государства – максимально защитить детей от деструктивных игрушек. Когда будут расставлены все точки, уже не останется сомнений в том, что можно покупать ребенку, а что нельзя. Мы провели большую работу, чтобы вывести вне закона те игрушки, которые опасны для детей. Были получены заключения экспертов. Нужна особая комиссия, которая будет регулярно устанавливать эту маркировку для игрушек. У нас есть молодежь, взрослые, которые могут играть в то, что опасно для психики. Детство должно быть счастливым. Выбор должен быть у каждой семьи. Но при этом должен быть список тех игр и игрушек, которые использовать нельзя. Чтобы каждая семья знала, полезно это для ребенка или нет. Что касается Барби, сама по себе она вызывает большое количество вопросов и сомнений. Многие дети любят эту куклу, потому что когда-то и их мамы выросли на этой культуре. Чтобы заменить Барби, нам нужно создать свою куклу. Пока ее нет, большой вопрос – что с этим делать.
В. Ворсобин:
- У вас есть интересная сентенция – если вы загружаете в память ребенку что-то одно, может быть, подозрительное и рисковое, тогда не удивляйтесь, если выйдет что-то удивительное и неожиданное. Мы поговорили про «Симпсонов», поговорили по поводу Хаги Ваги, они действительно страшненькие. Но по поводу Барби-то? Вы разве не играли в детстве с Барби?
М. Бутина:
- Конечно, играла. Еще и мечтала о Барби. У меня даже была кукла Барби. Я помню, для того чтобы ее купить (я в 1988 году родилась), к моменту моего желание первой Барби она стоила, наверное, два маминых оклада, это было очень дорого. Знаете, интересная история у меня была, связанная с этой куклой. Мне ее подарили, когда мне было 5 лет. Я хорошо помню этот день рождения, когда я открыла глаза и увидела, что стоит коробка, а там – та самая Барби. Это было какое-то совершенно невероятное ощущение счастья. И я так боялась ею играть, потому что я так хотела эту куклу, что на самом деле она так новая и осталась. И вплоть до сего дня у меня есть эта кукла. Я думаю, она из тех самых первых, которые суперкачественные были.
В. Ворсобин:
- У вас дома она стоит?
М. Бутина:
- Да, она дома у меня есть, она так и лежит в коробке. Это сложно очень объяснить. Может быть, это связано с нашим провинциальным детством. Я не знаю, как было в Москве, но в Барнауле у меня было так. Для родителей это было очень дорого, поэтому это для меня было очень ценно. Я вообще была очень скромным ребенком, попросить боялась. И тут я попросила. И вот они мне подарили. Но суть не в этом.
В. Ворсобин:
- Нет, как раз в этом суть, кстати говоря.
М. Бутина:
- В этом суть, потому что мораль сей басни заключается в том, что, к сожалению, Барби уже не та. Есть несколько моментов, которые я осознала, уже будучи во взрослом возрасте. Первая претензия у меня есть к самой кукле, вернее, к ее параметрам. Это уже в осознанном возрасте я поняла. Понимаете, она не анатомична. А для многих девочек это стремление к совершенно нездоровой худобе, оно идет оттуда. И сегодня, наверное, ни одна из ассоциаций психологов не станет отрицать, что это проблема. И кукла Барби, если вы ее переведете на параметры человеческого тела, ее талия 35 сантиметров. Поэтому многие девчонки стремятся к этому идеальному образу. Дай бог, у кого-то хватит мудрости остановиться и сказать: слушай, ты прекрасна такой, какая ты есть. Это не значит, что не надо заниматься здоровым образом жизни, просто не надо стремиться к талии в 35 сантиметров, потому что это невозможно анатомически. Это первый момент.
Вы со мной поспорили бы и сказали: слушай, кукла Барби сейчас делает всё, для того чтобы, наоборот, привить терпимость к любым абсолютно…
В. Ворсобин:
- Ну, и к суровому образу жизни тоже, судя по комплекции Барби.
М. Бутина:
- Она нездоровая. Понимаете, здоровый образ жизни - это когда у человека все в гармонии находится, то есть он гармонично питается и занимается спортом, он гармонично развивает себя как личность, получая образование, читая книги, смотря фильмы и т.д. Это гармоничная личность.
В. Ворсобин:
- Вы чей опыт сейчас описываете? Вам навредила Барби каким-то образом, которая находится сейчас в коробке у вас дома? Или вы знаете истории, когда именно Барби причинила какой-то ущерб? Или вы построили себе в голове некую схему, и она без фактов и доказательств?
М. Бутина:
- Вы начали наш эфир с того, что суммировали совершенно верно мою мысль – какой образ вы имеете на входе, то вы и получите на выходе. Поэтому сказать, что вот эта конкретная волшебная таблетка решает эту проблему или создает эту проблему, невозможно. Но в целом, к сожалению, это не очень хорошее дополнение к картине. Но я позволю себе продолжить. Они проводят кампанию о том, что должна быть терпимость к любой форме, что бы ни было, что, казалось бы, неплохая идея. За исключением одного «но». Как раз когда вышел этот фильм «Барби», сейчас широко обсуждаемый (там, кстати, доктора Барби играет трансгендер)…
В. Ворсобин:
- Пока вы не сказали, я об этом тоже не знал.
М. Бутина:
- И в это же время корпорация «Барби» выпустила куклу-трансгендера.
В. Ворсобин:
- Я видел ее. Она ничем не отличается от обыкновенной Барби. По каким признакам вы можете сказать, что она – трансгендер?
М. Бутина:
- Знаете, я детально не рассматривала, но она несет за собой образ. А потом, когда ваш ребенок будет играть с этой куклой, и он то же самое будет видеть в фильме «Барби» по телевизору, вы не удивляйтесь, что когда-нибудь ваш сын или дочь придет и скажет, что хочет сменить пол. Знаете, по линии деятельности своего комитета по международным делам я, к счастью, сталкиваюсь с ситуациями, когда наши соотечественники, и не только наши соотечественники, а просто иностранные специалисты хотят уехать в Россию. Я слушаю эти истории. И связаны они, в том числе, и с тем, что люди хотят жить нормальной семьей. Недавно у меня на эфире была женщина из Германии, которая вернулась, их целая семья. Сейчас она беременна третьим ребенком, насколько я помню. Они уехали, потому что в Германии открыли первый детский сад для трансгендеров. В тот момент, когда мы осознаем, что проблема есть, я боюсь, как бы поздно не было.
В. Ворсобин:
- Мария, вы считаете, что если дети будут играть в игрушки, у которых будет предыстория трансгендерная (я вам снова напоминаю, что Барби, о которой вы говорите, что она - трансгендер, по признакам это не видно), то они неминуемо станут трансгендерами? То есть это такая вирусная история? Медицина, вообще-то говоря, отрицает это. Пока такое прямое влияние между игрушками или, условно говоря, картинками на половую ориентацию пока официальная наука не подтвердила.
М. Бутина:
- То есть мы подождем, проведем эксперимент на наших детях?
В. Ворсобин:
- Мы сейчас идем в противоположную сторону, мы как раз не проводим никакого эксперимента.
М. Бутина:
- Нет, сейчас мы как раз, оставляя вот эту историю без внимания, проводим эксперимент. Кстати, в философии это называется окно Овертона. Почему, как вы думаете, мы сейчас идем по логике того, чтобы запрещать рекламу этих нетрадиционных всех вещей, ЛГБТ, среди несовершеннолетних? Потому что мы не хотим проводить эксперимент на наших детях.
В. Ворсобин:
- Или проводим этот эксперимент
М. Бутина:
- Нет, как раз не хотим. Я, конечно, не имею права быть воспитателем чьих-либо детей, это не моя прерогатива. Поэтому когда я выступила с инициативой о том, что нам нужно обратить внимание на тему трансгендерных Барби, это было связано с тем, что я законодатель, и как законодатель я голосовала за закон о запрете пропаганды ЛГБТ среди несовершеннолетних. И если кукла-трансгендер будет появляться в магазинах, это противоречит федеральному закону. Я бы хотела привлечь внимание правоохранительных органов к физическому исполнению закона. Это первый пункт.
Второй пункт. Я считаю, что государство несет ответственность за своих сограждан, хотя бы в части того, что мы как государство предоставляем возможность нашим детям получать образование, в том числе дошкольное образование. Поэтому, на мой взгляд, неправильно было бы при наличии прекрасных собственных производителей игрушек закупать, например, в те же детские сады иностранные, причем включая китайские.
В. Ворсобин:
- Это правильно.
М. Бутина:
- Собственно, в этом заключается суть моей инициативы. Я не могу указать вам, если вы захотите для своих детей купить трансгендерную Барби, это ваше право.
В. Ворсобин:
- Я хотел уточнить. Это все-таки не запрет, а правила, по которым детские сады и бюджетные учреждения не будут закупать Барби. Но Барби такая дорогая, что я не уверен, что они и раньше это закупали.
М. Бутина:
- Знаете, здесь речь идет не только о Барби. Смотрите, у нас есть 44 федеральный закон, который предполагает обязанность отдавать предпочтение местным производителям. Но есть проблема. Дело в том, что муниципальные детские сады, как правило, получают деньги от муниципалитета небольшими порциями, которые не достигают лимита свыше 100 тысяч рублей, по которому 44 закон работает. Ну, проще говоря, покупая игрушки, чаще всего туда попадают не куклы Барби, а китайские игрушки, если уж совсем честно. Поэтому в этом заключается большая проблема. То есть при наличии собственных производителей мы этот момент 44-м законом вообще никак не учитываем, то есть мы его не видим. Поэтому сейчас все-таки этот момент тоже нужно предусмотреть. Потому что здесь и вопрос качества. Шло бы это по 44-му закону, мы бы говорили, что здесь должны быть и соответствующие проверки, и цена, и т.д. А так получается, что это некая серая зона, то есть непонятно как. Муниципалитет выделил 20 тысяч рублей, естественно, они пошли, купили что-то самое дешевое. Я специально запрашивала реестры, какие игрушки в детском саду должны быть. И там, условно, написано: куклы – 2, но нет никаких критериев, что вообще там. Вот на это нужно обратить внимание. А то, что мои слова как-то потом переворачивают, я к этому привыкла, но я думаю, что благодаря «Комсомольской правде» и вам лично я смогла, наконец, объяснить позицию.
В. Ворсобин:
- Да. Речь идет не о запрете, а о том, чтобы бюджетные организации не покупали эти рисковые игрушки, которые вы подозреваете во всяких грехах.
Мария, вы депутат Госдумы, и я с некоторым неудобством посвятил две части нашего эфира, казалось мне, такой легкомысленной теме, как игрушки.
М. Бутина:
- Это важная тема.
В. Ворсобин:
- Да, для вас это важно, и, наверное, это важно. У многих наших слушателей, наверное, зреет вопрос. Я посмотрел на вашу статистику (вы сами ее опубликовали в Telegram-канале) депутатской активности в Государственной Думе. Вы увеличили ее чуть ли не в два раза, у вас индекс цитируемости вырос почти в 10 раз. Вы пишете, что это вас радует, что посвящаете много сил, будь то социальные сети и т.д. Но у многих складывается ощущение, что…
М. Бутина:
- Вы не весь мой отчет прочитали. Вы забыли часть про законодательные инициативы. Вы дочитайте, пожалуйста.
В. Ворсобин:
- Я даже знаю один законопроект, в котором вы участвовали, мы до него дойдем. Я думаю, что индекс цитируемости как раз и обеспечивает вам Барби. Многие наши слушатели, я думаю, заметили такой депутатский мейнстрим, когда они раскручивают какую-нибудь историю, получают этот индекс, получая себе значки на грудь и т.д., но это ни к чему особенно не приводит, но хайп хороший. Я вас ни в чем не обвиняю, это грех всей нашей Государственной Думы, это нормально. Но согласитесь, что эта Барби не стоит двух частей нашего эфира и вашего имиджа как серьезного депутата Госдумы тоже. Все-таки это немножко игра с публикой.
М. Бутина:
- Во-первых, вы выбрали эту тему, а не я.
В. Ворсобин:
- А как не выбрать? Мы заложники, она везде, вы подняли очень интересную тему.
М. Бутина:
- Что же мы меня перебиваете-то постоянно?
В. Ворсобин:
- Извините.
М. Бутина:
- Я просто не могу так быстро говорить, может быть, я медленнее мыслю, чем вы, а может быть, обстоятельнее, чем вы. Это был первый тезис.
Второй тезис. То, что вы упомянули по моим социальным сетям. Чтобы вы знали, социальные сети я веду сама, это моя общественная приемная. И каждое обращение от гражданина, а 99% обращений мне приходит в личные сообщения ВКонтакте, я принимаю их в 3 часа ночи. Я просыпаюсь в 3.30, для того чтобы в 7 утра быть в офисе, для того чтобы в 5 утра бегать. Я бегаю 10 километров каждый день. И мои социальные сети не имеют ничего общего с пиаром вообще. Моя задача – быть настолько доступной и удобной для людей, чтобы они могли в любое время в удобной им форме написать мне обращение, что бы у них ни случилось – боец ли это СВО либо это проблема с ЖКХ в Воскресенске, которой я сейчас занимаюсь.
В. Ворсобин:
- Я читал, в Telegram-канале у вас все это прописано.
М. Бутина:
- Значит, знаете.
В. Ворсобин:
- Конечно.
М. Бутина:
- Более того, значит, знаете, раз читаете мой Telegram-канал, что моя деятельность очень далека от пиара. Знаете, я действительно веду передачу на Первом канале, и с прайм-таймом, с рекламой у меня все в порядке. Но основная суть не в этом. Я прорабатываю каждый сценарий сама. И я действительно считаю, что фраза «коллективный Запад» и «злобный коллективный Запад» для людей должна быть объяснена, почему мы так говорим и почему против нас НАТО. Это с точки зрения международной деятельности. Поэтому я уделяю внимание именно этой передаче.
Далее. Этот момент с тем, что формирует хайп. А вы никогда не думали, что на самом деле все наоборот. Что если бы сегодня заявление про важность защиты психики наших детей и тему Барби поднял бы кто-нибудь другой, человек, который не раскручен в медиа никак, никто бы это даже не заметил.
В. Ворсобин:
- Ну, мы бы обошлись без этой темы. У вас есть игрушка в коробке дома, дети играют.
М. Бутина:
- Я совершенно четко на протяжении последних получаса объясняла, что тема детских игрушек у меня возникла не вчера. И изучение вопроса влияния этих игрушек на психику наших детей возникла не вчера. Когда вы говорите, что я этим занимаюсь только исключительно потому, что…
В. Ворсобин:
- Ну, я спросил вас, я не утверждаю.
М. Бутина:
- …у меня больше никаких важных вопросов нет, считаю ли я вопрос защиты детства важным, - абсолютно. Я думаю, вы тоже так считаете.
В. Ворсобин:
- Конечно.
М. Бутина:
- И если ко мне обращаются граждане, как было… Как я вообще вникла в тему игрушек? Ко мне массово писали граждане по теме Хаги Ваги. Коснувшись этой темы, я поняла, что да, есть проблема. Вы не поверите, но законодательные инициативы у депутатов появляются снизу. Когда ты выезжаешь на территорию, смотришь, что происходит, как эту ситуацию с 44 законом и множеством других инициатив, которые у меня есть, это, как правило, инициативы снизу. Ты видишь, что какой-то закон не работает, ты выносишь его, прорабатываешь и разговариваешь с правительством, уже получая отзыв и их мнение.
В. Ворсобин:
- Давайте отойдем от этой кукольной темы, тем более что у вас есть большая хорошая практика в Госдуме, и стоит о ней поговорить. Процитирую вас. Вы пишете интересную вещь: «Геи, трансы, женщины, которые захватили мир, ни о каком союзе мужчины и женщины речи нет…» Вы отстаиваете эти принципы, и я вас понимаю. И вы пишете еще интересную вещь: «А теперь о более абстрактном. Необычайно отрадно видеть, как вопреки деструктивным западным веяниям, ставящим под угрозу все основы человеческого мироздания, в нашей стране институт семьи процветает. Российский народ – оплот традиционных ценностей и в XXI веке сохраняет духовно-нравственные устои, в которых брак – союз мужчины и женщины, так бережно переданный нам предками».
М. Бутина:
- С какой частью вы не согласны?
В. Ворсобин:
- Нет, я со всем согласен. Я согласен, что к этому надо стремиться. А то, что вы говорите, что сейчас у нас процветает институт семьи, и российский народ – оплот традиционных ценностей, я бы с вами немножко поспорил. Дело в том, что даже статистика показывает, что процент разводов в российском обществе лидирует в Европе. В той Европе, о которой вы говорите очень много неприятных вещей. Что она бездуховна, что она загнивает, что там нетрадиционные ценности и т.д. Ну, там есть те, которые в принципе соотносимы с нашими, но в большинстве своем нам бы еще до их количества разводов тянуться. Как быть с этим?
М. Бутина:
- Есть ложь, есть грубая ложь, а есть статистика. А вы не интересовались, сколько в Европе браков, и когда вообще люди сочетаются браком? Бывает, я чувствую себя очень неудобно, когда вынуждена говорить об этом, Получив степень магистра и имея два высших образования с отличием, и одно из них – учительский диплом (история и обществознание), к сожалению, знакома с социальными науками и с манипуляцией статистикой. Знаете, это как бы основа основ гуманитарного образования, да в принципе и технического образования тоже. Я изучала статистику и как программное обеспечение. Поэтому, приводя один факт из статистической подобной вещи и делая на основании этого выводы, мы как минимум поступаем непрофессионально, нарушая все методологические основы любой науки базовой, построение гипотез и всего прочего. Но ладно, это я занудствую.
Знаете, что я осознала по поводу статистики? В моей жизни была одна интересная история, она была связана, кстати, с моим образованием именно в США. У нас был отдельный предмет – статистика, и там программное обеспечение соответствующее. Когда нужно взять базу определенных лидеров, там политическая база, кто приходит к власти, как уходит, насильственным образом или просто сменой. И там у меня было домашнее задание, мне нужно было выявить, имеется ли закономерность между тем, как правитель приходит к власти, условно говоря, захват власти произошел, и тем, как он эту власть теряет. Можно предположить логично, что тот, кто захватил власть насильственным путем, скорее всего, насильственным путем и потеряет. Ну, рабочая гипотеза.
Я действительно выдвинула эту рабочую гипотезу, загрузила данные, посмотрела и выяснила интересную вещь в процессе. Во-первых, это не подтверждается, то есть, там нет закономерности. Но выявилась интересная вещь. Оказывается, чем моложе правитель, тем выше его шансы потерять власть. Я подумала, как интересно, может быть, это связано с возрастом, что человек молодой, кровь горячая и т.д. Но если ты вникаешь в глубину статистики, ты понимаешь, что люди, которые старше, они реже теряют власть чисто физически. Выясняется, что, возможно, это связано просто с биологическими причинами.
И вот просматривая эту базу еще, еще и еще раз, я поняла, что никакой закономерности в принципе нет, хотя там есть умные графики, из этого надо было сделать какие-то выводы. И в конечном итоге в курсе статистики я написала, что, извините, но, во-первых, нельзя сравнивать все страны, потому что везде разная ситуация. Во-вторых, нет закономерности. И то, что некоторые события происходят параллельно, это не значит, что они взаимозависимы, и одна переменная влияет на другую. Поэтому то же самое, когда мы с вами переходим к вопросу о таких сравнениях – мол, посмотрите, там меньше разводятся. А сколько женятся? К сожалению, это некорректно. Если уж вы хотите провести действительно исследование и сделать из этого долгоиграющие выводы, я с удовольствием с вами в этом поучаствую.
В. Ворсобин:
- Абсолютно с вами согласен, Мария. Если бы еще вашу методику восприняли наши телеканалы, которые тоже местами выхватывают какие-то детали из западной жизни и показывают, что это какая-то большая мрачная тенденция. Но вашу методику я принимаю, она верна.
Позвольте задать несколько личных вопросов. Они связаны с эпохой. Есть ли такая закономерность, которую мы все время отрицаем, нужно слишком много данных, чтобы ее выявить. У вас реноме человека-запретителя, уж простите. Вы заточены на то, чтобы делать законопроекты достаточно жесткие, запретительного характера. Вы были подростком в середине нулевых. Неужели вам не нравилась свобода? Когда не было так много запретов. При всех минусах 90-х, там было много плюсов. Не было таких законодательных кандалов на людях, было много чего можно. Люди злоупотребляли, но неужели вам не нравилась свобода? Это ведь было ощущение, когда само слово «запрет» вызывало протест.
М. Бутина:
- Я помню, когда мне было лет шесть, мой папа был аспирантом кафедры Политехнического института Барнаула, когда Советский Союз развалили, он работал в конструкторском бюро. У родителей была комнатка в общежитии. И мама была очень худенькая, молока не хватало. И поэтому папа пошел в «купи-продай», чтобы доставать нам смеси молочные, потому что я плакала очень много. Зарплату перестали выплачивать. Отец мог бы и дальше быть прекрасным преподавателем, но он вовлекся в эту «купи-продай». Потом родители получили ценнейший жизненный опыт в аналоге МММ – в финансовой пирамиде. Когда в бизнесе что-то более-менее начало налаживаться, мой папа с друзьями вскладчину купил видеокамеру. Однажды мы приехали домой, мы жили на девятом этаже, кто-то залез через крышу и украл все. Это к вопросу – все, что нажито непосильным трудом…
Прекрасные моменты были. Я помню, когда в школе я хорошо училась, но были сложности, когда наша первая учительница отправляла вместо контрольной работы мальчишек сбегать за кока-колой. За это пятерки ставили. И много было свободы. Казалось бы, живи – не хочу. У папы был друг. Он приходил поздно вечером пару раз в неделю и приносил выручку. Бизнес – все зашивали в жилетки и в нижнее белье. Я запомнила, потому что он приносил мне помелу. У моего папы были свои магазины. Однажды он не пришел. Выяснилось, что его убил рэкет. Свободы было сколько угодно. Мне тогда было лет шесть-семь.
Это не то что у меня какая-то внутренняя травма произошла. Я хотела быть частью большой, сильной группы. Сильной страны, как был Советский Союз. Может быть, ваше поколение ненавидело пионерию. А у нас вообще ничего не было. Мы были ни те, ни другие. Мы вообще должны были стать или манекенщицами, или стрелки друг другу забивать. Было непонятно, к чему стремиться.
Я всегда хорошо училась, но тогда продвигался тезис, что это никому не надо. Получая специальность преподавателя, учителя истории, я неожиданно узнаю, что я буду просто никому не нужна.
В. Ворсобин:
- Вам было 16 лет в 2005 году, это как раз нулевые, Владимир Путин. Это же не 90-е.
М. Бутина:
- Тогда более-менее что-то началось. Я помню свои эмоции и впечатления от того, что происходило вокруг в 90-е. Было страшно.
В. Ворсобин:
- Для вас свобода – негативное слово?
М. Бутина:
- Нет. Здесь не про свободу речь идет. Мы о разных понятиях говорим. То, на что я ссылаюсь, это не свобода, это анархия. Когда в 90-е была анархия, это нехорошо. В любой системе, в любой структуре, в любой организации, будь то Радио «Комсомольская правда» или кружок любителей макраме, должен быть лидер. Иначе это все не работает. Я была маленькой, помните, шли эти «Куклы», потом показывали, как телефон вместо президента Ельцина, - мне стыдно за страну было.
В. Ворсобин:
- А что смеялись над политическими деятелями, это у вас вызывало стыд?
М. Бутина:
- Смеялись над моей страной.
В. Ворсобин:
- Вы приравниваете политиков к стране?
М. Бутина:
- Да, абсолютно. Более того, каждый человек неразделим…
В. Ворсобин:
- Страна разве не выше любого политика? Россия – многотысячелетняя страна.
М. Бутина:
- Каждый гражданин нашей страны есть государство. Признаков государства в классической истории, в науке пять. Но один из них основополагающий – это народ.
В. Ворсобин:
- Вы говорите, что хорошо относитесь к Советскому Союзу. А вы знаете, что при позднем Советском Союзе были списки запрещенных рок-групп? Запрещать что-либо – в этом смысле вы преемница этих традиций. Но мы сейчас смеемся над этим. Прошло тридцать лет, история к запретителям очень жестко относится. Потом в учебниках истории и так далее, история вообще запретителей не любит.
М. Бутина:
- Я не знаю, почему вы в одушевленном виде говорите об истории. Вам кажется, что она живая? Бывает. Но вопрос в другом. Вопрос не в том, что и как в дальнейшем будет воспринято, то, что я сделаю. По сути дела, моя личность не играет никакой роли. Мы все часть истории. И один великий человек однажды сказал: история все расставит по своим местам. Если ценой своей жизни, репутации, всего, что у меня есть, я могу принести пользу своей страны, я это сделаю.
У меня уже однажды был выбор. Когда встал вопрос о том, что надо было назвать всего лишь пару фамилий, я всю вину взяла на себя.
В. Ворсобин:
- Вы говорите про американскую тюрьму.
М. Бутина:
- Да. У меня уже был этот моральный выбор. В моем деле нет ни одной фамилии. Делайте выводы сами. Наверное, какой-то Рубикон для меня был пройден уже тогда. И за меня страна вступилась. Я не разделяю эти вещи. А история все расставит по своим местам.
Говорят о позднем и раннем Советском Союзе, в чем вы совершенно правы, я не имею права сравнивать. Потому что я не жила ни там, ни там. Я родилась в 1988-м, это был уже закат, перестройка. Но мне бы очень хотелось, чтобы в сегодняшней России мы взяли все лучшее, что было не только в Советском Союзе, но и в Российской империи. Я в партии руковожу проектом в регионе – «Выбирай свое». Это поддержка отечественных производителей. В свое время Дмитрию Николаевичу Чернышенко мы писали предложения по поддержке наших отечественных производителей, и немало из них было принято. Наверное, это не делает заголовки новостей. Но это основная работа, которую я веду.
В моем Telegram-канале я очень редко пишу про регион. В основном мои региональные новости ВКонтакте. Там более региональная аудитория. И каждый раз, когда ты пишешь в федеральный Telegram-канал что-то про регион, как ты что-то сделал хорошее: привез и подарил ребятам инвалидные кресла. У нас есть прекрасная школа, где детки танцуют в инвалидных креслах специального вида. Или поддерживаешь команду деток с ДЦП по следж-хоккею, у тебя мальчишка из региона входит в паралимпийскую сборную. Ты пишешь об этом, а подписо-то падает. Это проблема.
Я не морализатор и никому не говорю, как кому жить. Но я очень рада, что сейчас я могу гордиться своей страной. Иметь отношение к такой общности – к предкам, к истории, это же очень ценно для каждого из нас. Иначе что такое наша жизнь? Зачем тогда? Чтобы мы просто здесь утром проснулись, побегали, покушали – и все? А в этом жизнь?
В. Ворсобин:
- Подвиг наш?
М. Бутина:
- Не подвиг. Хочется, чтобы Россия была дальше всегда. Об этом речь. Когда мы начали, казалось бы, с локальной темы, а на самом деле ведь это тектонические сдвиги. Когда речь идет о перестройке ментальности.
В. Ворсобин:
- Вы снова про Барби?
М. Бутина:
- Безусловно. Это всего лишь элемент огромной картины. О том, что такое я, чем определяю я себя и чем я отличаюсь от остальных. Чем моя страна отличается. Потому что признак каждой страны, территория отличается тем, что у государства есть народ. Это основополагающий признак. Говорить о смыслах надо обязательно. То, на чем растут наши дети, это основа основ.
В. Ворсобин:
- Чем мы и занимались этот час с депутатом Госдумы и членом комитета по международным делам Марией Бутиной. Спасибо за разговор. Приходите к нам снова.
