Алексей Журавлев: Никаких переговоров, надо идти до Львова
Н. Фридрихсон:
- Добрый вечер! Сегодня к нам пришел Алексей Журавлев, первый зам. председателя комитета Госдумы по обороне.
А. Журавлев:
- Здравствуйте.
Н. Фридрихсон:
- Вас еще можно называть депутатом?:
А. Журавлев:
- Обязательно. Прежде всего – депутатом.
Н. Фридрихсон:
- От Тамбовской области. Вы только что вернулись из зоны проведения СВО. Где были, с какими задачами туда ездили?
А. Журавлев:
- Я там бываю с 2014 года. Это ребята, с которыми я с 2014 года там нахожусь. Некоторые из них – комбаты. В частности, Ахра Авидзба. Легендарная «пятнашка». У меня там свой взвод. Мы с ними с 2014 года плотно работаем. А с февраля – само собой.
Н. Фридрихсон:
- Что значит – свой взвод?
А. Журавлев:
- Ребята, с которыми я нахожусь непосредственно в зоне проведении я СВО, под Авдеевкой. И вторая точка, в которой я бываю, в последнее время даже чаще, чем там, это БАРС-3 «Родина». Это Нестеренко, Мирное. Ключевое направление. Справа Работино, слева Пятихатки. Запорожское направление. Это достаточно далеко от Авдеевки. Враг пытается прорваться к Азову, это очевидно. Расширяя плацдарм под Работино, как он себе это видит, он дальше идет на Токмак и на Мелитополь. Он пошел на нас. Это было месяц назад, приличными силами. Атака была отбита. Они решили изменить тактику и пошли на Работино. В этом есть логика. Но от Нестеренко до передовых позиций метров пятьсот. Серая зона. Очень хорошо видно в прицел, особенно если это тепловизор или просто бинокль.
Н. Фридрихсон:
- Какая обстановка в Работино? Поступает противоречивая информация. Позавчера были сообщения, что украинские силы прорвали нашу линию обороны и зашли в центр, закрепились там. вчера проходила информация, что наши снова пошли в наступление и снова зашли в Работино.
А. Журавлев:
- У нас с информационной точки зрения, когда мы с начала проведения СВО на информационном поле хронически отставали, а теперь мы хронически опережаем.
Н. Фридрихсон:
- Впереди штурмовиков бежим.
А. Журавлев:
- Надо иметь объективную картину. Они кинули туда все, что есть. Многократно Работино переходило из рук в руки. Бои идут постоянно, Работино уже нет, его стерли с лица земли. Бахмут и тот, наверное, больше сохранился, чем Работино. Участок небольшой. Он ценен тем, что его можно расширять и идти на восток и на запад. Но они пытаются нашу группировку взять в оперативное окружение, которое стоит непосредственно – вот Васильевка, мы там стоим, Мирное, Нетеренко. Чтобы мы оттуда ушли. Дальше у них прямая дорога на Токмак. Если они туда пойдут, нам придется отходить, иначе мы окажемся в окружении.
Н. Фридрихсон:
- Работино нам нужно, мы не можем себе позволить его отдать?
А. Журавлев:
- Да, конечно. Но как они там будут проходить? То, что я там видел, эти линии обороны, которые под Токмаком, не знаю, как они будут проходить.
Н. Фридрихсон:
- Артиллерией поработать.
А. Журавлев:
- Если они сегодня потеряли, даже по данным Шойгу, а я думаю, что там побольше, чем 66 тысяч, из того что я вижу, даже если брать это, до 70 тысяч потери, это только они прошли 10 километров. Я не знаю, сколько они должны еще потерять, чтобы дойти до Токмака. Там километров 20, если по прямой.
Н. Фридрихсон:
- Людей не хватит украинской стороне?
А. Журавлев:
- Может, и хватит. Но пройти они все равно не смогут.
Н. Фридрихсон:
- А нам нужны люди, чтобы держать оборону на этом направлении?
А. Журавлев:
- Туда подкидывают людей, направляют.
Н. Фридрихсон:
- Мобилизованных?
А. Журавлев:
- Нет, сейчас идут контрактники, добровольцы. В основном идут контрактники. Люди есть. Любой командир всегда скажет: у меня не хватает. Нельзя говорить, что у нас всего вот так. Всегда всё есть, но чего-то не хватает.
Н. Фридрихсон:
- Людей и снарядов никогда не бывает много.
А. Журавлев:
- Поэтому и я не буду говорить, что у нас там всего много. Всегда нужно больше. Люди нужны на ротацию, чтобы на отдых выходить. Там очень напряженная ситуация. Положено раз в полгода уходить в отпуск на две недели. Но не всегда так получается. Командир 503-го полка Клин полтора года безвылазно уже там. Там серьезные бои. Нельзя сказать, что мы пошли, ура.
Н. Фридрихсон:
- Что на Авдеевском направлении?
А. Журавлев:
- Мы свою задачу выполняем. Мы сдерживаем и медленно продвигаемся вперед. Я говорю и о России в целом, и, в частности, о батальоне «пятнашка». Теперь это уже бригада. Мы продвигаемся. Но это опорники, которые берутся. Благодаря нашем комбригу они берутся с минимальными потерями у нас. Опыт слишком большой. С 2014 года я его знаю. Это один из самых выдающихся командиров такого звена как бригада. Под Авдеевкой все сдерживается, но ее нужно охватывать. Мы ее в оперативное окружение уже можем взять. Но для этого нужны определенные силы и средства.
Н. Фридрихсон:
- Чего не хватает?
А. Журавлев:
- Я не могу вам сказать. Я не командующий фронтом или корпусом.
Н. Фридрихсон:
- Мы давно уже слышим про Авдеевку – взять в оперативное окружение. Время идет, а этого не происходит.
А. Журавлев:
- Если положить руку на сердце, я не знаю, почему не происходит. На мой взгляд, мы можем, вернее, мы обязаны это сделать. Они уже достали из этой Авдеевки. Иной раз бывает, сидишь. Кстати, самое близкое место, где я находился, это 47 метров до врага.
Н. Фридрихсон:
- Видели врага в прицел?
А. Журавлев:
- Не то что видели – мы с ними перекрикивались.
Н. Фридрихсон:
- Что кричали?
А. Журавлев:
- Не для эфира.
Н. Фридрихсон:
- Матом ругались?
А. Журавлев:
- Да.
Н. Фридрихсон:
- А что в ответ?
А. Журавлев:
- Там и песни пели, много всего веселого. Там не соскучишься. Там за это время уже все друг друга знают. Даже знают характер поведения той или иной части, которая заходит после ротации.
Н. Фридрихсон:
- Что пели? «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»?
А. Журавлев:
- Нет, мы в рации врубали иной раз абхазские песни.
Н. Фридрихсон:
- И тут украинцы сказали: отступаем! Такой натиск мы не выдержим.
А. Журавлев:
- Было интересно.
Н. Фридрихсон:
- Алексей Журавлев предлагает мигрантам сложный выбор. Либо с нами на фронт, если у них есть гражданство России, либо езжай из страны.
А. Журавлев:
- Больше того, я бы сказал, что, если ты хочешь получить гражданство Российской Федерации, ты сначала отслужи в рядах нашей армии, а потом его получи. Это будет правильно.
Н. Фридрихсон:
- А если он отслужил у себя на родине – в Киргизии, в Узбекистане, в Казахстане?
А. Журавлев:
- И что?
Н. Фридрихсон:
- Это мы обнуляем?
А. Журавлев:
- Конечно. Он же гражданин нашей страны. Ты получил гражданство Казахстана по рождению, так и оставайся в Казахстане, если ты там служишь. А если ты хочешь здесь быть гражданином Российской Федерации, то получай гражданство Российской Федерации, как положено, согласно закону, но при этом ты обязан отслужить в рядах Вооруженных сил Российской Федерации.
Н. Фридрихсон:
- И на каком этапе Госдума в этом вопросе? Готовы рассмотреть как законопроект?
А. Журавлев:
- Я надеюсь на это. Это справедливо.
Н. Фридрихсон:
- У каждого своя справедливость. А насколько мощное сопротивление вашей идее в Госдуме?
А. Журавлев:
- Посмотрим. Сейчас начнется осенняя сессия – поглядим.
Н. Фридрихсон:
- Вы справки не наводили, сколько людей поддерживает?
А. Журавлев:
- Как я на передовой буду наводить справки?
Н. Фридрихсон:
- Вы же в Госдуме появляетесь.
А. Журавлев:
- Пока не могу сказать, насколько инициатива пройдет. Но я надеюсь на поддержку. Во всяком случае, сегодня специальная военная операция дала мне очень серьезный стимул. Те законы, которые вообще никто даже не рассматривал и даже думать не хотел об этом, когда мы их вносили, они вдруг сегодня принимаются. Иной раз сразу в трех чтениях. Это мне прям бальзам на душу. Я, когда пришел в 2011 году в Госдуму, в 2012 году внес вопрос о возвращении НВП в школу. Ливанов еще тогда был министром образования, он сказал: никогда этого не будет. Никогда не говори «никогда». А сегодня – нате, получите.
Единый учебник истории сколько мы топили? Уже поручение президента, уже все было. И сопротивлялись как могли. А сегодня – опа, получите единый учебник истории. И таких примеров много. В том числе, и по льготам военнослужащим, по ипотеке и так далее. Госдумы принимает огромный пакет документов, которые социально гарантируют статус военнослужащего, делают его престижным.
Н. Фридрихсон:
- А сколько в Госдуме сторонников переговоров с украинской стороной? Есть такие?
А. Журавлев:
- Наверное, есть. Я не знаю.
Н. Фридрихсон:
- Вы в Госдуме вообще появляетесь?
А. Журавлев:
- Конечно.
Н. Фридрихсон:
- Вы там в столовую ходите, разговоры слушаете?
А. Журавлев:
- Ну что, мы приходим и говорим: кто сторонник переговоров? Наверняка такое либеральное крыло есть. Наверное, они за переговоры.
Н. Фридрихсон:
- Но достоверно вы не знаете, что какие-то конкретные депутаты выступают за это?
А. Журавлев:
- Не знаю. Вся Россия за переговоры. Мы – да. Но на условиях Российской Федерации.
Н. Фридрихсон:
- А вам не кажется, что мы сейчас близки к теме переговоров?
А. Журавлев:
- Это печаль вообще страшная.
Н. Фридрихсон:
- Тоже наблюдаете тенденцию?
А. Журавлев:
- Такая тенденция есть. А я приехал и заметил, что там чего-то все про переговоры говорят. Это страшная печаль.
Н. Фридрихсон:
- Вы считаете, это будет предательство, если мы до этого дойдем?
А. Журавлев:
- Такими словами бросаться – это сильно.
Н. Фридрихсон:
- В вашем понимании?
А. Журавлев:
- В моем понимании – да. И не только в моем. Все те люди, которые со мной рядом, в их понимании то же самое. За них я могу отвечать.
Н. Фридрихсон:
- И что вы будете делать?
А. Журавлев:
- Мы сейчас не об этом.
Н. Фридрихсон:
- Это важно. Вы, действительно, очень много времени проводите на передовой. Я наводила про вас справки.
А. Журавлев:
- Мы и там пересекались неоднократно.
Н. Фридрихсон:
- Все, кого я спрашивала, говорили одно: нет, Журавлев не показушник, действительно, ездит в горячие места. Поэтому я вас спрашиваю как человека, который был в горячих местах: переговоры для вас – предательство. Что вы после этого будете делать?
А. Журавлев:
- Буду выполнять, как и положено солдату, распоряжения Верховного Главнокомандующего.
Н. Фридрихсон:
- Вы не пойдете в оппозицию?
А. Журавлев:
- Это не имеет никакого значения – в оппозиции ты или в партии власти. Но если ты на передовой, ты обязан выполнять.
Н. Фридрихсон:
- Это уже не передовая. Мы берем реальность, что мы вышли на переговоры.
А. Журавлев:
- Если имеется в виду в политическом плане, я буду выступать против, конечно. Без всякого сомнения.
Н. Фридрихсон:
- Как далеко вы будете готовы зайти?
А. Журавлев:
- Чисто в политическом плане, не более того.
Н. Фридрихсон:
- Что значит свой взвод? Что имеется в виду?
А. Журавлев:
- Это ребята, с которыми я непосредственно нахожусь.
Н. Фридрихсон:
- Вы даете им финансирование, помогаете с экипировкой?
А. Журавлев:
- В том числе.
Н. Фридрихсон:
- Они готовы за вас пойти?
А. Журавлев:
- В смысле? Они готовы идти со мной на врага. Но вот за мной там именно куда-то, куда я им скажу, во-первых, я и не собираюсь этого делать – раз. Во-вторых, конечно, надеюсь, нет, если вдруг там у меня съедет крыша, ну, надеюсь, что такого вообще никогда не произойдет. Потому что у меня очень четкие и ясные убеждения, что патриот он заключается в чем? У него свое, как у Бога, свой изъян – он любит людей. Так и у патриота – он обязан поддерживать власть. И если он ее не поддерживает, он уже не патриот.
Н. Фридрихсон:
- А если, по мнению патриота, власть ошибается?
А. Журавлев:
- Доказывай. Чтобы она не ошибалась.
Н. Фридрихсон:
- В чем разница?
А. Журавлев:
- Но если ты делаешь переворот, под эгидой патриота, то ты уже не патриот.
Н. Фридрихсон:
- Где для вас разделение между любовью к родине и любовью к власти?
А. Журавлев:
- К власти существующей или к какой власти?
Н. Фридрихсон:
- Вообще.
А. Журавлев:
- Это вообще понятия разные.
Н. Фридрихсон:
- То есть, если патриоту кажется, что власть ведет себя неправильно в отношении любимой родины, как он должен себя повести?
А. Журавлев:
- Он должен доказывать, что власть неправа. Говорить об этом честно и откровенно, как я, например, говорю, где я считаю не согласен. Именно так. Но при этом, если есть внешний враг…
Н. Фридрихсон:
- А если он внутренний? С внешним все понятно.
А. Журавлев:
- Если есть внешний, я не должен никаким образом ослаблять эту власть, без всякого сомнения, а только усиливать ее. А вот внутренний враг – это большая проблема. Гораздо сложнее. Почему там хорошо на передовой? Все понятно – здесь твой соратник и твой боец, а там, извините, враг. И все. И там все понятно. А здесь – непонятно. И настолько это сложно и многогранно… тем не менее, в этом придется разбираться. Я считаю до сих пор, что мы являемся очень сильно ориентированы на запад. Ну, вот Дугин даже говорит, что мы до сих пор остаемся колонией запада. Но совершающей свои протестные действия.
Н. Фридрихсон:
- А вы с ним согласны?
А. Журавлев:
- Я думаю, да. Потому что то, что, например, я вижу сейчас в тылу, то есть, люди думают, где провести отпуск, что там сделать, а там идет где-то какая-то борьба с бармалеями – нет, это не так.
Н. Фридрихсон:
- Вот что делать с такими людьми, которые в тылу живут в другой реальности?
А. Журавлев:
- Наверное, здесь и мы тоже недорабатываем, как средство массовой информации, которое будет доносить о том, что… Можно, конечно, говорить, что у нас здесь, как поначалу это было, да и до сих пор где-то сохраняется – в результате там каких-то неизвестных внешних воздействий у нас вышла из строя часть полотна железной дороги. Можно и так. Но на самом деле надо называть вещи своими именами и беседовать с людьми. Вот когда народу не говоришь, а разговариваешь с ним, он тебя понима6ет. А когда ты ему говоришь, то он начинает воспринимать это как какие-то неправильные вещи. Это так. Мы сегодня ведем специальную военную операцию. К сожалению к моему, я бы вот за то, чтобы вести войну, а не специальную военную операцию…
Н. Фридрихсон:
- Только хотела сказать – вы что, пацифист? Именно войну хотите?
А. Журавлев:
- Ну, тогда все понятно. Тогда понятно, что это враг, даже внутри, если мы ведем войну. А это – не враг. Потому что, если ты, извини, начинаешь сегодня выступать и говорить, что мы неправы во многом, так сказать, работать фактически на западные гранды, а мы в результате всего этого называем тебя просто иноагентом… Ну, слушайте, это странно!
Н. Фридрихсон:
- А что надо делать с иноагентами, вот если бы вас спросили – вы бы что предложили?
А. Журавлев:
- Это враг народа.
Н. Фридрихсон:
- Так. И что с ним надо делать, по-вашему?
А. Журавлев:
- Либо он должен быть выслан из страны, либо он должен быть изолирован от общества и полностью лишиться тех ресурсов влияния, которые он может оказывать.
Н. Фридрихсон:
- Выслан из страны на каком основании?
А. Журавлев:
- На том, что он именно враг народа.
Н. Фридрихсон:
- У нас нет такой статьи. Ни в каком кодексе нету.
А. Журавлев:
- Вы спросили – что бы вы делали? - я вам сказал. А то, что статьи нет и этого нет – конечно, нет. Поэтому у нас и специальная военная операция, а не война.
Н. Фридрихсон:
- Как вы думаете, а надо ли Конституцию опять переписать и внести туда вот эти правки?
А. Журавлев:
- Я бы с удовольствием это сделал. Это не догма, это руководство к действию.
Н. Фридрихсон:
- Вообще Конституция – это священный документ для страны. Нет?
А. Журавлев:
- Да, он священный, но это не значит, что он неприкасаемая корова. У нас много там чего в Конституции, на мой взгляд, тоже нужно бы… ну, какие-то конкретные вещи должны быть. Включая идеологию государственную.
Н. Фридрихсон:
- Но у нас переписывали, да, но это не вставили. Теперь у меня вопрос к вам лично. Вы сказали – мой взвод. Объяснили, что это за взвод. Так же рассказали, что внутри России есть те, кого можно, наверное, отнести к понятию «враги народа». Почему бы вас не предложить своему взводу стать по сути СМЕРШем внутри России?
А. Журавлев:
- Во-первых, я давно уже говорил, что нам крайне необходим СМЕРШ.
Н. Фридрихсон:
- Вот ваш взвод подойдет под это?
А. Журавлев:
- Для этого нужны специальные навыки. Мы умеем воевать. Это факт. И некоторые ребята воюют тоже с 2014 года. Мы умеем. А СМЕРШ – это другое. Это выявление шпионов, да. Конечно, под это нужен определенный навык. Но это обязательно нужно делать.
Н. Фридрихсон:
- Но ваши ребята не подойдут?
А. Журавлев:
- Если только кого-то обучать специально. Я уверен, что есть такие люди тоже. Но я не задавался таким вопросом.
Н. Фридрихсон:
- А зачем вы продолжаете ездить на линию фронта – 47 метров до противника вы сказали – это такое расстояние штурмовика, что называется, это очень близкое расстояние. Зачем вам это?
А. Журавлев:
- Во-первых, я родину люблю.
Н. Фридрихсон:
- Мы все любим. Но не все на расстоянии 40 метров от противника.
А. Журавлев:
- Ну, не каждый день-то 47, иногда бывает … А в основном 100-200… Что значит зачем? Во-первых, я считаю, и я всегда говорил, что у нас партия «Родина», патриотическая партия изначально была, вы знаете, в 2012 году провели съезд в камуфляжной форме и сказали – надо готовиться, будут серьезные дела.
Н. Фридрихсон:
- Понимаю. Сейчас вам это зачем?
А. Журавлев:
- И сейчас я езжу именно только затем, что я всех призываю помогать фронту. Помогать фронту и идти добровольцами воевать. Я не могу тогда сам сидеть здесь и призывать делать то, чего не делаю сам.
Н. Фридрихсон:
- Вы брали в руки оружие?
А. Журавлев:
- Я его не выпускал, надо заметить, а не то что брал.
Н. Фридрихсон:
- Подождите. А депутат-комбатант – это вообще как?
А. Журавлев:
- Мне вообще наплевать, как меня называют.
Н. Фридрихсон:
- Нет, если вы с оружием – вы комбатант.
А. Журавлев:
- Я умею стрелять из автомата, из пулемета, из РПГ, и стреляю, и, надо заметить, что даже из пушки стрелял. Правда, я не артиллерист, но…
Н. Фридрихсон:
- В сторону противника?
А. Журавлев:
- Не то что в сторону противника, а прямо точное попадание. Конечно.
Н. Фридрихсон:
- Еще раз. Депутат-комбатант – это действительно заявка на что-то – вот на что?
А. Журавлев:
- Я не знаю. На что? Да у нас таких депутатов не один я.
Н. Фридрихсон:
- А вы считаете, что это вообще уместно?
А. Журавлев:
- Очень сильно уместно.
Н. Фридрихсон:
- А как вот у вас в голове одно сопряжено с другим? Это как дипломат-комбатант, журналист-комбатант, депутат-комбатант…
А. Журавлев:
- Нет, ничего подобного. Депутат – это человек, который… у меня вот 500 тысяч избирателей в округе. Вот они меня выбрали.
Н. Фридрихсон:
- Но они вас не для этого выбирали.
А. Журавлев:
- А это вы зря так думаете, что не для этого. Именно для этого и выбирали.
Н. Фридрихсон:
- Я думала – решать их проблемы.
А. Журавлев:
- Да. А вы думаете, я не решаю их проблемы? А сегодня какая главная проблема? Уничтожить эту нацистскую гадину. И по опросам, надо заметить, в моем округе, во всяком случае, который я не так давно провел, именно так большинство людей считают. 66%.
Н. Фридрихсон:
- Да, но у Тамбова наверняка есть свои какие-то еще проблемы локальные. Дороги, цены.
А. Журавлев:
- Ну, через своих помощников, конечно. Это нормальная практика. Я жнее один, у меня, слава богу, согласно закону о статусе депутата, еще там пять помощников на территории и два помощника в Госдуме.
Н. Фридрихсон:
- То есть, в вашей области занимаются помощники, а вы сейчас в основном на передовом крае?
А. Журавлев:
- Да, вот сейчас я приехал и сейчас поеду опять к себе в Тамбовскую область обязательно. Ну, к сожалению, раньше я каждый раз там был. А сейчас я достаточно долго был на передовой, потому что у нас отпуск. Вот я там его провел.
Н. Фридрихсон:
- В Госдуме отпуск?
А. Журавлев:
- Да. Я провел его там.
Н. Фридрихсон:
- Хорошо. Есть еще важная тема. У нас внутри страны тоже происходят сложные события с экономикой, и рубль обваливался к доллару, до 100 доходило, сейчас прошла новость – на 10-15% вырастут цены на шаурму из-за подорожания мяса. Вы, комментируя это, сказали, что нужно индекс привязывать к какому-то исконно русскому произведению кулинарии. Там, блины, пироги, кулебяки и т.д. Но вы же понимаете, что за ростом цен на шаурму стоят серьезные экономические проблемы. При чем здесь блины и расстегаи?
А. Журавлев:
- Не надо вырывать из контекста. Мне просто не понравилось, что привязываются к шаурме, потому что по одну и по другую сторону в основном стоят далеко не исконно русские люди, которые что производят, что потребляют.
Н. Фридрихсон:
- У вас претензии к шаурме, что ли?
А. Журавлев:
- Да нет.
Н. Фридрихсон:
- Вот депутат Милонов ее очень любит, называет шавермой.
А. Журавлев:
- Ну, по-питерски – можно. А вот что касается претензий, как говорится, у меня претензии к нашему экономическому блоку. Который, на мой взгляд, абсолютно либеральный. И до сих пор пользуется именно теми же позициями, которые ему внушает Международный валютный фонд.
Н. Фридрихсон:
- Подождите. У нас полтора года СВО. Если бы это было так, я думаю, в Кремле бы это заметили.
А. Журавлев:
- У нас именно так. Я не знаю, заметили или не заметил, но я вам говорю, что именно так. Что изменилось у нас, извините, в подходах к, например, связанных с тем же Международным валютным фондом или торговой организацией, в которой на кой ляд мы вступили? И там нарушается все что только возможно, но мы соблюдаем это дело. Мы соблюдаем. Где наши 300 миллиардов долларов, которые у нас заморожены?
Н. Фридрихсон:
- То, что вы говорите, это прекрасно, но это – популизм.
А. Журавлев:
- В чем он заключается?
Н. Фридрихсон:
- Хорошо, что вы сделали, чтобы поменять экономическую какую-то парадигму России?
А. Журавлев:
- Я не экономист.
Н. Фридрихсон:
- Вы депутат.
А. Журавлев:
- И что, мне теперь что начать делать? Зайти с револьвером в экономический блок и объяснить им, что надо, чтобы люди жили хорошо, к чему вы меня призываете?
Н. Фридрихсон:
- Нет, почему обязательно револьвер?
А. Журавлев:
- Ну, как матрос, знаете: «Кто тут временные? Слазь, кончилось ваша власть!»
Н. Фридрихсон:
- Как бы вы решали экономические проблемы России?
А. Журавлев:
- Я решаю те вопросы, в которых я сам специалист. А здесь они говорят, что у нас все хорошо, у нас экономический рост. Они же так говорят?! У нас пятая экономика в мире! А я чего-то не чувствую это. Может, вы чувствуете? Тогда скажите мне. А как они это делают? Может, это хорошо. Я предлагаю, чтобы экономический блок включил свои мозги и рассказал тогда людям, почему у нас везде экономический рост, но цены на бензин растут…
Н. Фридрихсон:
- Они вам скажут – санкции. Санкционное давление. Ничего сделать не можем.
А. Журавлев:
- Не можешь – уходи тогда.
Н. Фридрихсон:
- Уходи – это наш любимый метод. Кто взамен?
А. Журавлев:
- Что значит кто взамен? Есть кто взамен. Глазьев, например, который очень большой специалист в экономике.
Н. Фридрихсон:
- С чего вы взяли, что он справится с санкционным давлением?
А. Журавлев:
- Слушайте, вы спрашиваете кто, я вам говорю кто. А с чего вы взяли? Я знаю, что, когда в 90-х годах он был, он справлялся вместе с Геращенко.
Н. Фридрихсон:
- Санкций не было.
А. Журавлев:
- Тогда было еще хуже, чем санкции. Хазин наш, который, кстати, тоже специалист в этих делах. У нас есть много хороших специалистов, которые патриоты.
Н. Фридрихсон:
- Все ваши друзья, я поняла.
А. Журавлев:
- Нет, слушайте, если известные люди на всю страну на нашу, а не то что они мои друзья. Они не столько друзья, сколько мы одинаковы по взглядам.
Н. Фридрихсон:
- Как вы думаете, почему президент России до сих пор не поменял экономический блок?
А. Журавлев:
- Моя фамилия Журавлев.
Н. Фридрихсон:
- Я в курсе.
А. Журавлев:
- Вот вы и спросите у Владимира Владимировича.
Н. Фридрихсон:
- Нет, я не про это, просто мне нравится, как все напрыгивают на экономический блок, особенно на Набиуллину, но при этом при всем никто не может мне ответить на вопрос – если власть не реагирует, может быть, тоже как-то нападать на них преждевременно?
А. Журавлев:
- Ну, не знаю. Почему нет? Вы ж меня до этого спросили – в чем заключается ваша патриотическая позиция? Я говорю – патриотическая позиция моя заключается в том, что, если я вижу, что это плохо, я об этом говорю. Вот оно так.
Н. Фридрихсон:
- Все говорят. Но ничего не меняется.
А. Журавлев:
- Неизвестно. А я думаю, что мы на пороге больших кадровых изменений. Вот я практически в этом уверен. А я об этом говорил давно, что нам нужна кадровая революция сверху. И она точно будет. Она уже висит в воздухе. А почему? А потому что мы говорили об этом. А молчали бы – и все было бы хорошо.
Н. Фридрихсон:
- И вот на этом анонсе, друзья, ждем больших перемен и каких-то кадровых решений. Хотя, бог его знает, может быть, так все и будет? Мы с вами прощаемся. Это была программа «диалоги», оставайтесь на радио «Комсомольская правда». Пока.
