Родион Мирошник: На базе Украины создают крупнейшую мировую ЧВК
И. Измайлов:
- Здравствуйте. Здесь Игорь Измайлов. Сегодня с нами Родион Мирошник, посол МИД России по особым поручениям по преступлениям Киева с 2015 по 2022 год, представитель Луганской Народной Республики на переговорах в контактной группе по мирному урегулированию ситуации на востоке Украины, бывший посол Луганской Народной Республики в Москве. Родион Валерьевич, приветствуем вас.
Р. Мирошник:
- Здравствуйте.
И. Измайлов:
- Мы с вами довольно часто обсуждаем текущую повестку, которой много по-прежнему, касающейся и темы Украины, и преступлений киевского режима. Вы родились в Луганске.
Р. Мирошник:
- Точнее в Ворошиловграде. Луганск три раза переименовывали.
И. Измайлов:
- Получается, это ваш родной город, все на ваших глазах происходило. В какой-то степени за всеми текущими событиями, мне кажется, мы мало уделяем внимания Украине в каком-то смысле… И оставшейся Украине, и чем она живет, и люди, которые там проживают. Интересно посмотреть вашими глазами, как менялся Луганск, как менялась Украина. Вы родились в Ворошиловграде. На каком языке вас учили, как вы видели советский Луганск, советскую Украину, что произошло в 1991 году? И до 2014 года, когда мы увидели луганчан с флагами России, и потом уже со всеми событиями. Вы первыми вступили в них и на себе ощутили преступления киевского режима. И потом 2022 год. Как на ваших глазах происходила вся эта трансформация, как это люди чувствовали тогда?
Р. Мирошник:
- Знаете, обозначать можно от каких-то рамок. Россия настолько огромна, что иногда россиянам кажется: слушайте, и Украина не такая большая, а что там того Луганска, а что там того Донецка. Та же Луганская область, сейчас Луганская Народная Республика, она по территории больше Израиля, она примерно равна Бельгии. По европейским меркам это вполне такое себе отдельное государство, которое вполне может существовать и по количеству населения, и по индустриальному потенциалу, и по экономическому.
И. Измайлов:
- И промышленно развитая, и сельское хозяйство.
Р. Мирошник:
- Конечно, да. Донбасс, он и был на протяжении последних, наверное, лет 150 таким индустриальным сердцем России в разных ее ипостасях, то есть и империи. Потому что до 1917 года и Донецк, и Луганск, именно там было сосредоточение металлургического производства, туда были перенесены из Великобритании (в Луганск - в конце XVIII, в Донецк – в конце XIX века) производства сначала чугуна, потом стали. И там появились целые кластеры, которые создавали сначала металл, потом машиностроение, потом там появился Луганский машиностроительный завод, и его хватало на все страны СЭВ. То есть объемы производства, которые там делались… В одной Донецкой области тогда было 5 или 6 металлургических комбинатов. Это такие крупнейшие, как «Азовсталь» и Ильича, на территории одного города – Мариуполя. А Луганская Республика – это Алчевский металлургический комбинат, тоже достаточно крупный. Это и корабельная сталь, и прокат, и прочее. Там очень много всего.
В какой-то момент, в конце XIX века, Алексей Алчевский открыл Алексеевское общество. Там, где был уголь, было чугунное производство, и там начали зарождаться целые такие цепочки. Незадолго до революции сформировался этот прообраз Донецко-Криворожской Республики, но буржуазной, то есть промышленной. Потому что тогда промышленники требовали: дайте нам возможность спокойно выстроить логистические пути, дать возможность выстроиться какому-то индустриальному производству достаточно крупному. Поэтому Донбасс тогда действительно влиял на всю Российскую империю и по количеству производство, и по нововведенным технологиям, и по количеству иностранных инвестиций. Потому что тот же Мариупольский комбинат, тот же Ильича, который назывался ДЮМО, в него вкладывали и голландцы, и бельгийцы. Тогда это был такой Клондайк. Туда приезжала масса людей, которые приезжали заработать много денег. Алексей Стаханов приехал в Донбасс заработать на лошадь. Это орловский крестьянин, который приехал, но лошадь он так никогда не купил. У него было все что угодно, но не лошадь.
Вот эти люди в огромным количестве, сильные, мощные, заряженные на успех, на достижение целей, на построение карьеры, они собирались в Донбассе. И это действительно такой мощный и экономический механизм, который толкал к развитию. И это территория Дона, а с Дона выдачи нет. Знаете, события 2014 года, они ведь тоже были совершенно неслучайными. Когда Запад был абсолютно уверен - сейчас мы захватим Киев, на майдане организуем этот митинг и потом все скажем: всё, Украина развернулась, России стоп, идем на Запад и т.д. И все должны подчиниться. Подчинились все, но не Донбасс. Харьков попытался, но его сломали. Донбасс не подчинился. Не подчинился Донецк, не подчинился Луганск, и 1 марта 2014 года я был одним из организаторов митинга, я его вел в Луганске. Когда я вышел на этот подиум, я увидел море людей. Я просто не ожидал, что такое количество людей будет у нас на площади. У нас просто перекрыли движение, потому что то количество людей, которое вышло на площадь, оно просто, знаете, затмевало мою фантазию. Люди, которые кричали «Россия!», и они верили в то, что именно Россия в этой ситуации может помочь, знаете, это вдохновляло, что называется, дух захватывало.
Потому что люди настолько были обозлены событиями в Киеве, они настолько были обозлены игнорированием их интересов, что, наверное, этот заряд, его и хватило на следующие годы и годы, на возможность дожить до момента включения Донбасса в состав России.
И. Измайлов:
- Украина с 1991 года, как вы чувствовали, куда она двигалась? Она шла в Европу, но при этом в последние 8 лет особенно агрессивно производилась и украинизация, и декоммунизация. Что это за вектор? Украина была одинаковой в 90-е, 2000-е и потом, уже после 2014 года? Всё к этому шло все эти годы7
Р. Мирошник:
- Знаете, все эти годы Украину как государственное образование, ее к этому вели. Понимали мы это или нет? Подавляющее большинство людей не понимало. Западная Украина смотрела на Запад, она бредила тем, чтобы жить, как в Польше, а лучше, как в Германии, а лучше, как во Франции. Они смотрели туда, и, не имея своего экономического потенциала, говорили: хотим туда, откройте нам ворота, и мы будем ездить туда, а у себя будем на закарпатских речках строить деревянные дома, и нам, в общем, будет хорошо. В то же время Донбасс и Восточная Украина, промышленно развитые, мощные – Днепропетровская, Донецкая, Луганская, Запорожская области, это был огромный финансовый потенциал, огромный промышленный потенциал и мышление совершенно другое. То есть мы никуда не хотели, ни в какую Европу. Дайте нам возможность нормально развиваться, перестаньте нас грабить. А промышленные регионы грабили, и очень сильно, не оставляли фактически денег. То есть ты зарабатываешь больше, и у тебя забирают больше. Все производство, которое там наращивалось, оно всё грабилось Киевом. А в Киеве сидели товарищи… Почему война шла за Киев? Там шла дележка. И в 2014 году, в самом начале, люди требовали простых вещей. Они требовали: оставьте нам русский язык, не трогайте нас, дайте нам жить так, как мы жили всегда, и не забирайте у нас деньги.
То есть там не было какой-то серьезной политизации в тот момент. Но очень быстро все развивалось, потому что люди поняли, что без вариантов, то есть нас тянут совершенно в другую сторону.
И. Измайлов:
- Кажется, дайте возможность говорить на родном языке. Как может быть другое мнение? Но этот вопрос стал принципиальным сразу, с первой минуты. И мы видим, что следующие 8 лет на территории, которая и оккупирована по-прежнему, и не освобождена еще, никакого русского языка нет.
Р. Мирошник:
- Не совсем так. Там доминирует официальная точка зрения, что украинский язык… Понимаете, в чем парадокс? В том, что за это время украинский язык деградировал. Я знаю украинский язык, я защищал кандидатскую на украинском языке, я как журналист работал на украинском языке, то есть на русском и на украинском.
И. Измайлов:
- Вы учились тогда еще в советской русской школе?
Р. Мирошник:
- Русскоязычная школа, русскоязычный университет. Потом, когда стал журналистом, там нужно было работать на украинском языке.
И. Измайлов:
- Уже в 90-е?
Р. Мирошник:
- Да. Дело в том, что в СССР на государственных каналах всегда было украинское вещание. Это было из советских времен. То есть в 1957 году образовалась Луганская телерадиокомпания, и в 1957 году вышли новости на украинском языке. То есть Советский Союз продуцировал украинский язык, украинизацию и в 30-х годах, и в 50-х, 60-х. Поэтому говорить, что это проявилось только в 90-х, нет, это не так.
И. Измайлов:
- Еще с советских времен надо было знать украинский язык, но в какой-то момент это стало наиболее острой проблемой.
Р. Мирошник:
- В какой-то момент это стало не просто твоей принадлежностью к национальности, культуре, это стало маркером свой – чужой. Это насильно сделали маркером. То есть говоришь на украинском языке, плохо, коряво, с кучей ошибок, но на украинском, - всё, наш, свой. Столетиями люди жили в двуязычной среде, и никому это не мешало. Украинский язык долго развивался, сначала как суржик, потому становление как языка и пр. То есть двуязычие на Украине никому не мешало до момента политизации. То есть Довженко это не мешало, не мешало Королеву, не мешало Ковпаку. Помните «В бой идут одни «старики»? Совершенно не мешало Леониду Быкову, украинцу по происхождению, говорить, петь песни на украинском языке, тосты поднимать на украинском языке. И не считалось, что узбек, грузин, русский, украинец могут поссориться на почве языка. Нет, шло взаимное сближение языков, то есть попытка постижения культур, попытка постижения языков.
Сейчас всё с точностью до наоборот. Украинский должен быть, и он должен замещать русский, вытеснять русский. Знаете, самое важное – понимать, что сейчас украинский язык, он задаром не нужен украинской власти. Зеленский совсем недавно сделал такое заявление: знаете, теперь мы будем делать всё, чтобы вторым официальным языком был английский. То есть роль украинского языка в данном случае для украинской власти – это роль замещающая и зачищающая.
И. Измайлов:
- Переходная такая.
Р. Мирошник:
- Конечно, переходная. То есть украинский язык сам по себе не нужен, его задача – вытеснить русский, выдавить его из этой территории, заставить людей говорить на другом языке, понять неполноценность… А украинский язык в этом смысле неполноценный ни по лексике, ни по профессиональной принадлежности, ни по количеству слов, которые должны быть для профессионального общения. А тут он будет плавно замещаться английским. Точно так же, как идет процесс, связанный с церковью. Давайте Украинскую православную церковь сначала отцепим от Русской православной церкви, от матери-церкви, потом создадим гибрид под названием ПЦУ, а потом этот гибрид постепенно трансформируем в униатство, а потом заведем сюда католиков. То есть переходная роль. Все, что создается на Украине, если в длительной хронологии смотреть, то это всё просто переходные режимы, за которые война шла столетиями.
И. Измайлов:
- Родион Валерьевич, вы и пресс-секретарем Виктора Януковича были, еще в бытность Партии регионов, вы были знакомы с высшими представителями власти Украины тогдашней. Были вы знакомы с Зеленским, с кем-то из партии «Слуга народа», из нынешних представителей? Вы говорите, что Зеленскому не нужен украинский язык. При этом мы же помним его здесь на съемках, прекрасно говорившего на русском языке, скачущего, улыбающегося. Что это за люди такие? Часть из них родилась там, на Украине, часть, очевидно, искренне убеждена в агрессивных взглядах русофобских, это видно. А в целом, что это за тусовка, за шайка, «Квартал 95» такой коллективный? Британцы диктуют им просто, что делать. У этих людей что внутри?
Р. Мирошник:
- Это люди чисто конъюнктуры. Они устали от олигархов во главе Украины. Что им не нравилось? Интересы. То есть один олигарх, Кучма, у него заводы в Днепропетровской области. С ним нужно договариваться, открывать ему какие-то западные рынки или еще что-то. А тут давайте возьмем чистого, возьмем человека, не вовлеченного в это, чтобы он сыграл роль. Кого лучше взять на роль? Актера. Выбирать легче. То есть, у него нет негатива. Мы видели, веселый, прекрасный парень 5 лет назад. Всего 5 лет назад раскручивалась как раз предвыборная кампания Зеленского. Тогда кто знал, кто такой Зеленский? На Украине 90% знали, что есть Вова Зеленский, веселый парень, КВНщник, который критикует всех и вся, смеется над всеми, не разбирая, и над Януковичем, и над Тимошенко, и над всеми прочими, над всем этим украинским бомондом. Но кто такой Зеленский, до момента, пока он не начал проявлять себя, не знал в принципе никто. Его видели в роли безумного Кличко, в роли Януковича, Бени Коломойского и кого угодно. В ролях, но не в роли Вовы Зеленского, не в роли безумного карлика, который с ущемленным самолюбием, жесточайшими амбициями, таким человеком, у которого доминирует над всем стремление быть в центре внимания. Это для него самое главное. Он же получал массу наслаждения именно от того, что под аплодисменты он встречается с парламентами. И он на это готов был променять всё, и сейчас готов.
Поэтому нанять актера – это было самое выгодное для тех, кто планировал все эти процессы. И они нашли подходящую кандидатуру, и они с успехом реализовали этот проект. Смотрите, он же 5 лет назад декларировал одно, а пришел совершенно с другим. Он говорил: я и с чертом лысым буду договариваться, да оставьте этих русских, дайте им возможность говорить на своем языке.
И. Измайлов:
- Он говорил, что прекратит войну.
Р. Мирошник:
- Да, он говорил, что с чертом лысым договорюсь, потому что не должны украинцы нигде умирать, мы же не такие люди, чтобы загонять людей палкой в армию и т.д.
И. Измайлов:
- Беречь каждого украинца.
Р. Мирошник:
- Да. Где это всё? Все с точностью до наоборот, все перевернулось просто вверх ногами, кардинальнейшим образом. Эти парни, они согласились на те условия, которые им предложили, они продали Украину вместе с ее недрами, вместе с ее людьми, самое главное, вместе с ее всеми возможностями – экономическими, логистическими и какими угодно. Вот это самое главное преступление, которое совершил Зеленский, совершила его клика, и то, с чем он войдет в историю. Человек, продавший свою страну, человек, продавший свой народ.
И. Измайлов:
- Мы один человек, но все равно русскому человеку, мне кажется, принять это невозможно, но даже понять это нельзя, как ради денег, славы не то что какую-то деревню, а огромную страну… Это не поддается осмыслению. Вы сейчас занимаетесь в МИДе преступлениями киевского режима. Но почему мы выводим за скобки, что вместе с этим киевским режимом это ведь преступления и британского, и американского режима руками киевского режима? Черт его знает, кто здесь, исполнитель или заказчик бОльшую вину несет. И должны ли мы расширять этот список, хотя бы на уровне дипломатии говорить об этом? Да, мы говорим, что Запад стоит за этим. Вот наше Минобороны сообщило, что в Харькове французы были.
Р. Мирошник:
- Знаете, создавая эту должность… Это было решение министра Сергея Викторовича Лаврова, что необходимо дать такие полномочия и назначить. Ну, достаточно высокопоставленная должность – посол по особым поручениям.
И. Измайлов:
- Международная фактически.
Р. Мирошник:
- Естественно. Это полномочия, которыми Министерство иностранных дел наделяет человека на определенном поприще, давая ему определенные полномочия. Сейчас это необходимо, потому что она важна на огромном количестве международных площадок – и Организация Объединенных Наций, и ОБСЕ, и СПЧ, и еще масса других. Постоянно поднимается тема преступлений России. То есть Запад переворачивает всё с ног на голову. Поэтому нам необходимо там, где идет война на площадках международных, дипломатических, во-первых, располагать нужным арсеналом. Нам необходимо иметь всю базу, для того чтобы предъявить Западу, предъявить Киеву, который является уже продолжением Запада, то есть марионетка такая, факты их же нарушений международного гуманитарного права, прав человека и совершения ими военных преступлений. Моя задача – формировать эту базу и снабжать наших дипломатов и самому тоже представлять эти интересы, выдвигая позицию обвинения.
И. Измайлов:
- Родион Валерьевич, вы упомянули, что собираете информацию о преступлениях Киева и предоставляете Западу. А что предоставлять это Западу, если это его же собственные преступления? Какая у нас конечная цель, какой-то трибунал под эгидой ООН? Или это не получится, и нам надо сколачивать коалицию, и хотя бы одна, или две, или десять стран, которые готовы приехать, прислать своих представителей? Сюда же вопрос о денацификации. Это и есть, по большому счету, конечная цель, киевский режим должен понести наказание под трибуналом, и решение трибунала и сформулирует эту денацификацию? Или это нечто большее, что должно распространиться, может быть, на законодательство той территории, которая останется, или она не останется?
Р. Мирошник:
- Я, наверное, начну с исторических аналогий. А когда было принято решение о проведении Нюрнбергского трибунала? Где-то в середине войны, потом итог – Ялта. В Ялте, когда уже страны-победители понимали, что еще остается пара месяцев, и всё. Тогда определялось, как будут судить нацистский режим. Там много нюансов было, о них можно отдельно много говорить (кстати, много интересного всплывает). Когда виден уже финал, когда мы пришли к нему, тогда мы четко принимаем для себя политическое решение, каким будет трибунал, как именно. То, что трибунал будет, у нас нет ни малейшего сомнения. То, что трибуналов будет много, тоже мы все должны прекрасно понимать. Сейчас суды, которые идут… Я разговаривал и со Следственным комитетом, который сейчас, просто не покладая рук, занимается расследованием огромного количества преступлений, в первую очередь пленных украинских боевиков, сейчас уже более 350 человек получили свои сроки. Пока это рядовые, ефрейторы, младшие офицеры, может быть.
И. Измайлов:
- К сожалению, мы этого практически не видим почему-то.
Р. Мирошник:
- Может быть, надо просто обращать внимание. Потому что сейчас суды в ДНР, ЛНР, ростовский суд, они принимают практически каждый день решения, рассматриваются эти дела. И тот, кто хочет слышать и видеть, они могут получить информацию о том, что на днях был осужден человек, который в Мариуполе… Он говорит: я вышел посмотреть на дорогу, ехала машина с белыми ленточками, ну, беженцы, но я подумал, что они пророссийски настроенные, и я их расстрелял. Другой говорит: а я подумал, что эти пророссийски настроенные, и я вывел во двор завода Ильича, поставил к стенке и расстрелял. Потом такие же вещи идут, связанные с насилием.
И. Измайлов:
- Это же показывать надо.
Р. Мирошник:
- Эти люди уже получили сроки. Это то, что сейчас уже вскрывается, то, что уже готовы показывать. Потому что до определенного времени все-таки многие вещи скрывает тайна следствия, поэтому иногда мы ограничены в своих возможностях, хотя этот трек должен быть наполнен, и дипломаты, и журналисты, и политики это должны знать. Окончательное решение, конечно, будет выносить суд и трибунал. Эти подробности, они важны, людям необходимо знать то, чем сейчас у меня голова забита, то есть всеми подробностями, связанными с ударом по Белгороду, подробностями, связанными с недавним ударом по Горловке. Знаете, идет сочетание – наносится удар по энергоподстанции, то есть замерзает часть города, туда приезжает ремонтная бригада. По этой ремонтной бригаде целенаправленно наносится удар. Женщина гибнет, три электрика получают серьезные ранения. К ним едет скорая помощь. Над ними висит беспилотник. Беспилотник бьет по скорой помощи, гибнет женщина-фельдшер и три человека получают серьезные ранения. Одномоментно 6 человек, буквально в течение часа, целенаправленно. Ни один из них не держал в руках оружия. Одни приехали спасать людей от замерзания, другие – спасать от того, чтобы они не истекли кровью. И вот туда наносятся конкретно удары. Вот это и есть преступление. Это прямое нарушение международного гуманитарного права. После Второй мировой войны были приняты Женевские конвенции. И в Женевских конвенциях все эти нормы описаны. Только, извините, Украина плевать хотела на все эти нормы, которые там закреплены.
И. Измайлов:
- Как и весь Запад.
Р. Мирошник:
- Запад хуже поступает. Запад разрешает им это делать. В ответ на удар по Белгороду появляется, по-моему, представитель МИД Франции и такой же персонаж, который представляет это направление в Евросоюз, и говорят: 51-я статья Устава ООН. То есть они имеют право на…
И. Измайлов:
- На терроризм.
Р. Мирошник:
- Нет, они имеют право защищаться.
И. Измайлов:
- Ну, хорошая защита, по гражданским.
Р. Мирошник:
- Да. 25 человек, которые пришли на елку в центр города, дети от 8 месяцев до 17 лет. Там пятеро детей погибли на месте и 17 детей с тяжелыми ранениями попали в больницы. Сейчас, по сути дела, пол-Белгорода следит за судьбой двух девочек, Насти и Лизы, одной 9 лет, другой 8 месяцев, две сестрички. Мама их прикрыла собой, мама погибла. У маленькой девочки ампутирована нога, фактически часть ноги оторвало осколком. Прилетела туда РСЗО, эти реактивные снаряды, которые поставляла Чехия. Туда прилетела «Ольха», которая делалась тоже из западных комплектующих. Вот это и есть право на защиту? От кого вы защищались, от 8-месячного ребенка или от старушек, которых потом в луже крови находили санитары и тащили в больницу? На сегодняшний день еще 10 человек после этой трагедии находятся в больнице Белгорода, а еще шестеро детей здесь, в Москве, потому что тогда были эвакуированы спецбортом, в федеральные центры, где может оказываться максимальная медицинская помощь.
И. Измайлов:
- Но кто готов это слышать, Родион Валерьевич, какая страна вышла и сказала: это ужас, и мы должны предать суду виновных? Только Россия.
Р. Мирошник:
- Нет, не только Россия.
И. Измайлов:
- А кто?
Р. Мирошник:
- Во-первых, в этот же день было рассмотрение в Совете Безопасности ООН. Ну, на сегодняшний день не лучшая команда там собрана с точки зрения представленных государств, кроме постоянных членов. Потому что многие международные площадки сегодня просто ангажированы американцами, вплоть до того, что, к примеру, дипломаты отдельных стран Азии, Африки, Латинской Америки, их просто шантажируют, их просто прижали к стенке и заставляют делать так, как хотят американцы. Кто-то за деньги, кто-то под страхом смерти или под страхом какого-то давления. Американцы ничем не брезгуют в этом смысле. Здесь масса способов, как заставить тех же представителей в Генассамблее или в Совбезе голосовать или рассказывать так, как хотят американцы. Наш представитель Василий Небензя в своих выступлениях говорит: а мы знаем, что сейчас будет сказано, мы видим, что сейчас выстроился строй представителей ряда стран… Ну, кто стоит в этом строю? Наши чудесные прибалтийские государства, там стоят представители ЕС, там стоят поляки, еще ряд восточноевропейских или западноевропейских стран, которые прочитают все, что им написали, те тезисы, которые им спустили из Госдепа США, с небольшими вариациями. Тем не менее, Бразилия, выступая в Совбезе, сказала, что, ребята, может быть, надо посмотреть все-таки на вопрос поставок вооружений западных, и, может быть, тогда будет меньше такого кровопролития, как мы видим сейчас в Белгороде? И та информация, которую мы собираем, в частности, мы акцентируем ее, конечно, на мировое большинство. Есть достаточное количество стран, которые сейчас готовы воспринимать, которые слышат нас, которым необходим этот поток информации, для того чтобы сформировать свою адекватную политическую международную позицию.
Мы не можем пока похвастаться, что мы уже сформировали такой мощный блок, который объединен одной идеей или формализованными какими-то документами, который мы можем противопоставить блоку НАТО или новоявленному неформальному блоку Рамштайн. Но мы видим сейчас явный отток в сторону новых центров, в сторону Шанхайской организации сотрудничества, в сторону БРИКС, где идет объединение стран, которые готовы создавать это новое мировое большинство, и которое должно начать диктовать свои условия в противовес американцам, в противовес их гегемонии. То есть Россия в своей дипломатии всегда опиралась на простые вещи – на национальные интересы государств. Поэтому когда мы удивлялись, что Европа в какой-то момент отказывалась от принятых решений, и мы не понимали, почему это происходит, почему Германия сейчас не может найти полмиллиарда на дотацию своих производителей, а может 7 миллиардов выделить Украине, может, это не национальными интересами диктуется, а чем-то другим, звонком Байдена, к примеру? Неужели так велика зависимость? Оказалось, чрезвычайно велика.
И. Измайлов:
- Родион Валерьевич, вы как-то упомянули, что украинский конфликт завершится переговорами с западными хозяевами киевских марионеток. Но Запад не демонстрирует желания договариваться. Вы упоминали, что условия для начала переговоров созреют, когда выдохнутся спонсоры, когда политические амбиции улягутся. В последнее время много стали говорить, что, наверное, впереди неизбежные переговоры, Запад истощился, оружия нет, американцы денег больше не дают. Как вы полагаете, действительно это на повестке? И какими могут быть условия этих переговоров?
Р. Мирошник:
- Пока я не вижу предпосылок. Знаете, кроме этих инспирированных текстов, которые генерируются в западном мейнстриме: вот сейчас будут переговоры, а вот сейчас мы русским намекнем, что сейчас хорошо бы передохнуть и так далее… Да нет, господа, эта история уже не взлетает никуда. В свое время был шанс, а этот шанс был в декабре 2021 года, когда президент Путин сказал: ребята, вот вам условия, господа НАТО, господа американцы, вот условия создания некой системы, которая позволила бы на ближайшие десятилетия сохранять спокойствие в регионе. Но американцам не нужно было сохранение спокойствия в этом регионе. То есть американцы целенаправленно работали над тем, чтобы еще в 14 стран затащить в НАТО и буквально съесть эту полосу разграничения, то есть буферную зону, которая разделяла западные страны и страны бывшего Советского Союза. Вот это было поглощено, они просто придвинулись прямо к границам России и создали прямую угрозу безопасности.
И Украина, которая начала эскалацию в феврале, 17 февраля… Я просто знаю, что происходило в Луганске, я знаю, что происходило в Донецке, на границе боевого соприкосновения, когда за неделю до начала СВО началась просто артподготовка. И это был ответ на мирные предложения России. Россия сказала: давайте сядем за стол переговоров и договоримся. Запад ухмыльнулся и сказал: ты чего, мы десятки миллиардов долларов сюда вкачали, мы воспитали целый режим, мы наняли этого клоуна, мы затащили туда огромное количество вооружений, и вы хотите, чтобы мы сейчас это всё остановили? И все понеслось.
И. Измайлов:
- Весной была возможность остановиться, сотни тысяч жизней простых украинцев сберечь. Не позволили и не захотели.
Р. Мирошник:
- Да, не дали возможности. Потому что в том же Стамбуле речь шла… В принципе Россия всегда говорила одно и то же. Задача, которую озвучивает сейчас президент, - демилитаризация, денацификация. Это общие слова, и их надо расшифровывать. Ну, мы готовы достичь без кровопролития, мы готовы пойти на то, чтобы обеспечить свою безопасность, обеспечить безопасность людей, живущих, в том числе, на территории Украины или бывшей Украины, обеспечить не военным путем. Но нам не дали, Украину начало активно осваивать НАТО, начали заводить туда свои подразделения. Мне в ответ говорят: знаешь, там же нет ни одной базы НАТО. В свое время у меня был оппонент на переговорах в Минске, господин Резников, который был министром обороны. Он очень гордился своей находкой. Он говорил: украинская Конституция не позволяет иметь иностранные базы на территории, а мы их назовем учебными центрами, и мы будем самые умные, самые хитрые, потому что будем завозить туда вооружения, будем привозить иностранных инструктором, мы будем натаскивать наших бойцов на тактике и методике НАТО.
Вот к этому шло. То есть никто не собирался отворачивать, никто не собирался давать заднюю, то есть все продолжали накачивать ситуацию, продолжали давить. И когда президент принял решение о начале СВО, знаете, это было для меня как человека из Донбасса просто момент спасения, что Россия за нами. В какой-то момент люди после недельного понимания, что сейчас Донбасс просто разнесут в пух и прах… Особенно когда сейчас ты смотришь на события в секторе Газа, когда за Палестину никто не заступился, и ее разносят, буквально разбивают в пух и прах, то с Донбассом было бы то же самое.
И. Измайлов:
- Они про Палестину сказали, что должно быть два государства, там дети погибают, но я ни слова не слышал с 2014 года, сколько детей погибло в Донбассе.
Р. Мирошник:
- Обобщать, наверное, не стоит. Потому что все равно достаточно трезвые голоса там есть. Есть люди, которые обращают на это внимание. Наши дипломаты на площадке Совбеза находят людей влиятельных и в американском, и в британском сообществе, мировом сообществе, которые приходят на эти заседания, не боятся, и говорят: слушайте, что вы делаете? Такер Карлсон буквально разоблачает массу вещей, которые происходят, он говорит: подождите, какой режим мы финансируете, они убили вашего американского гражданина у себя в застенках. И что ответило американское посольство, точнее, Госдеп ответил? Соболезнуем, мы готовы предоставить все консульские услуги. И всё. А «берлинский пациент»? Американское посольство, американский Госдеп, канцлер Германии, французский президент. Слушайте, хором, вприпрыжку, ор до небес поднимался. А здесь – да ну, знаете, где-то в Харькове, где-то был парень американский, блогер, режиссер, продюсер и т.д., но говорил он неправильно и был опасен американской аудитории, потому что англоязычный. Потому что был доступен американской аудитории, и он рассказывал о том, что, слушайте, тут хунта, тут диктатура. Причем не выдумывая, не высасывая из пальца, просто из Харькова.
И. Измайлов:
- Родион Валерьевич, если будет повестка и будут адекватные переговоры о прекращении огня, заморозке, это будет отменять тогда трибунал по всем преступлениям?
Р. Мирошник:
- Нет. Есть ряд нюансов. Во-первых, ответственность за те преступления, которые сейчас продуцирует украинский режим, которые имеют действие, которые имеют признаки преступления, они все должны получить свою правовую оценку.
И. Измайлов:
- В любом случае?
Р. Мирошник:
- В любом. А любой случай – это тот вариант, как именно мы победим, в какие сроки. То есть в какие сроки Россия добьется того результата, который поставил перед нами президент. По-другому вариантов быть не может. Да, будут вопросы по срокам, да, будут вопросы по форме. Мы играем в шахматы. То есть, у нас нет заранее простроенной дороги, по которой мы движемся, у нас есть направление, и мы обязательно осилим эту дорогу, вопрос – какой ценно и в какие сроки, но это обязательно произойдет. Сейчас договариваться? Слушайте, это белыми нитками шито. Американцам нужен просто перерыв. Ну, американский ВПК не успевает штамповать снаряды, ракеты, еще что-то, которые поглощает в таком количестве украинский режим. А в США начались какие-то серьезные проблемы, там появились уже другие силы, которые говорят: ребята, а может, хватит отправлять в эту бездонную яму, разворовывать американские деньги, деньги налогоплательщиков? Заблокировали платежи в США, заблокировали сейчас платежи в ЕС, поэтому сейчас выкручивают руки американцы уже в ручном режиме. Там Голландия даст миллиард, там 7 миллиардов немцы пообещали, там японцы что-то перехватят.
И. Измайлов:
- Преступления киевского режима вы фиксируете здесь, на территории России. А то, что там людей хватают на улицах, ведут их на убой, эти видео интересные появились – кто не хочет идти на передовую, выполняет приказ выйти из строя. Выходит один, второй, потом весь строй выходит из строя. Это тоже подлежит рассмотрению, преступления против собственного народа?
Р. Мирошник:
- Знаете, мне кажется, что это, наверное, самое главное преступление, которое совершил режим. Но по-хорошему, конечно же, при поддержке России этот суд должен проводить украинский народ, то есть тот, который подвергся действиям киевского режима, который под крики о свободе перемещения создал резервацию, из которой никто сейчас не может выйти. Людям говорят: вы сначала пойдите, умрите, а потом вы получите безвиз, свободу передвижения и еще что-нибудь в этом роде. Ведь к этому же всё пришло. Сейчас все те обещания, которые делаются, они все перевернуты просто с ног на голову, и те правила, какие-то нормы, которые называются правами человека, на Украине давным-давно не существуют.
И. Измайлов:
- Уже женщинам сказано, что вы пойдете следующими.
Р. Мирошник:
- Знаете, в вопросе о мобилизации главное, что нужно видеть за этими первыми березками, что нужно не березки видеть, а лес, государство переворачивают и на его базе создают просто крупнейшую мировую ЧВК. То есть интересен ресурс, только люди, которые могут служить, которые могут подносить снаряды, которые могут лечить, которые создадут всю эту военную инфраструктуру. И эти услуги они будут предоставлять Западу. Никто другой там не нужен, никто никому неинтересен. Поэтому сейчас в законе о мобилизации они сейчас поломают копья, расскажут, что эти категории берем, эти не берем, но там будет главное – всех взять на учет, всех поставить на карандаш. Сейчас полмиллиона нужно, а через три месяца еще полмиллиона понадобится, а через год еще полмиллиона. То есть, по самым скромным подсчетам, Украине сейчас нужно тысяч по 50 в месяц. Это то, что сейчас говорят их военные практически открытым текстом, для того чтобы как-то работала система ротации хотя бы. Потому что нехватку вооружений они компенсируют «мясными штурмами».
И. Измайлов:
- Это же тоже преступления киевского режима.
Р. Мирошник:
- Это и есть преступления киевского режима. И за это они будут отвечать, в первую очередь политическое руководство. Вопрос – через сколько времени. Мы дождемся.
И. Измайлов:
- Спасибо большое, Родион Валерьевич.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью
