Дмитрий Стешин: Мы не должны в ответ на действия ВСУ обстреливать мирные города
И. Панкин:
- Здравствуйте, друзья. Это программа «Диалоги». В студии радио «Комсомольская правда» Иван Панкин, на связи по скайпу – Дмитрий Стешин, военный корреспондент «Комсомольской правды». Дима, начнем с даты - 2 апреля. Год без Владлена Татарского. Год назад был совершен теракт, его убили. Ты написал для сайта, для газеты статью целую, что нам на небе стыдно не будет. А вообще, когда ты последний раз общался с Татарским на предмет того, когда это все закончится, у него какие были прогнозы?
Д. Стешин:
- Нет, мы о таком не говорили, это как бы моветон. Я с таким же в Авдеевке позавчера столкнулся, что люди вообще не говорят о политике. То, что они там остались, обрекая себя практически на смерть, уже нечего обсуждать, как говорится, после этого поступка. С Владленом то же самое. Меня ужасно бесит, что его блогером называют. Какой он блогер? Он боец батальона «Восток», со справкой о том, что он зачислен в ВЧ 2005, с оружием, авиаразведчик, вообще с передовой не вылезал с марта еще, когда это не было мейнстримом, когда на дроны показывали пальцами высокопоставленные офицеры и спрашивали Татарского: вы что, это в Детском мире купили? Как водится у бандеровцев, в честном бою его убить не смогли, хотя было множество, тысячи таких возможностей, вот убили подленько.
А Владлен мне объяснил главное. Что нужно обязательно молиться за души наших противников, и за погибших противников, за их души. Ну, он был самым настоящим христианином и воином. Я вот обобщил за год. Я не знаю, как канонизировать праведников, я не стал углубляться в эту процедуру, но вся его судьба ложится в эту канву праведника современного. Они между нас. Можно вспомнить, «Несвятые святые», у отца Тихона так книга называлась, очень точное определение. Он успел поработать на шахте, он бывший купец, потом стал разбойником, как он себя называл, «грабитель дилижансов». Они в Макеевке ограбили отделение Приватбанка Коломойского. Мне кажется, за это можно было потом медаль давать, когда Коломойский полностью проявился, кто он такой. В тюрьме он полностью выбрал Бога. Хотя у него, я знаю, были верующие родители, он был знаком с Библией, и из тюрьмы он вышел, как положено русскому человеку, настоящим переродившимся христианином. Вышел он сразу в войну. Тогда по зонам амнистировали всех, кто был готов за республику воевать. Кажется, в 2015-м он взял в руки оружие, это были самые тяжелые времена, штурм аэропорта, Дебальцево. И он до 17-18-го провоевал, чтобы вернуться обратно на фронт. И погиб мученической смертью, молясь за души врагов, которые его достаточно подло убили. Не знаю, согласишься ли ты со мной, что, по крайней мере, статус праведника Владлен себе честно заработал.
И. Панкин:
- Я с этим даже дискутировать не готов на самом деле. Сейчас возобновилась дискуссия по поводу смертной казни. Конечно, причиной послужил теракт в «Крокусе», захват этих самых террористов-исполнителей. И в силу того, что мы вспоминаем Владлена Татарского, там же была схвачена Дарья Трепова, суд уже приговорил ее к 27 годам лишения свободы, правда, с исправительной колонии общего режима. Что ты скажешь насчет смертной казни? Вот, допустим, мы имеем террористов из «Крокуса», и в том числе Дарью Трепову. Стоит ли возвращать смертную казнь? И стоит ли как-то разделять террористов?
Д. Стешин:
- Нет. Мне на всю жизнь запала история с Чикатило, были еще какие-то маньяки. Были люди казненные невиновные. Я совершенно отдаю себе отчет, что система, которая их обвинила в ужасных преступлениях, а потом применила к ним высшую меру социальной защиты, будет до последнего скрывать этот жуткий косяк или грех, по сути, преступление. А у человека, сидящего на пожизненном, еще есть возможность выйти. И не знаю, что страшнее, мгновенная смерть или медленное угасание в четырех стенах. Возможно, пожизненное – это шанс человеку обдумать свои поступки и тоже переродиться. Потому что, если мы все-таки пользуемся христианским мировоззрением, придерживаемся его, то любой грешник должен иметь возможность исправиться и покаяться. Так что я против.
Никакого прорыва угроза смертной казни не даст. Люди, они всегда одинаковые со времен распятия Христа, они как убивали, так и убивают. Маньяков всегда рождается в любом обществе, к сожалению, одинаковое количество, как и детей с синдромом Дауна. Это какая-то наша общечеловеческая вина или беда, и с введением смертной казни ее не решить, а вот невинных поубивать – вообще легко.
И. Панкин:
- Исходя из того, что ты сказал ранее про Владлена Татарского, вероятно, он и сам бы хотел, чтобы Дарья Трепова как-то одумалась, и у нее такая возможность есть. Но там существует такой момент. Она говорила, что не знала, что в статуэтке было взрывное устройство, она думала, что там только подслушивающее. Ну, допустим, это так, и у нее есть возможность…
Д. Стешин:
- Знаешь, Иван, я тоже так думаю, что ее в темную использовали.
И. Панкин:
- Возможно. Суть не в этом. У нее есть возможность обдумать свой поступок, так или иначе, и, наверное, Владлен бы этого хотел. Но разве можно ставить в один ряд тех нелюдей, которые устроили побоище и резню в «Крокусе»? О чем мы должны дать им возможность подумать?
Д. Стешин:
- Знаешь, ичкерийские террористы, осужденные за «Норд-Ост», еще что-то, я отметил только одно. Что они, получив пожизненное, достаточно быстро там угасали. Разные варианты бывают, когда человек виноват бесспорно, наверное, это не надо обсуждать, но было бы хорошо, чтобы они недолго на этом пожизненном как-то задержались, пусть их ждет суд на небе.
И. Панкин:
- То есть все-таки мы не разделяем, и, так или иначе, смертная казнь – это не выход из ситуации.
Д. Стешин:
- Не выход.
И. Панкин:
- Идем дальше. Сейчас, как сообщают некоторые Telegram-дома, идет якобы большой исход жителей из Харькова. Я своим подписчикам написал, которые из Харькова. Они говорят, что на самом деле это не соответствует действительности. Часть людей, конечно, уезжает в силу того, что света нет, с водой проблемы и т.д., но, так или иначе, люди смотрят в сторону Западной Украины, выезда. То есть постепенно они все-таки будут покидать Харьков. Скажи, ты ожидаешь или, может быть, предвкушаешь наш поход на Харьков или нет в ближайшей перспективе? Твое мнение?
Д. Стешин:
- Ну, это просто жизненно необходимо для обеспечения безопасности страны. Те, кто уезжает… Знаешь, я общался с людьми, оставшимися в Авдеевке, которые заранее себя обрекли на муки и страдания. Слава богу, они пережили этот штурм. Не все, конечно, пережили, говоря, очень много людей осталось под завалами, очень много стариков поумирало просто от стресса, сердечных приступов. Но эти люди как бы сделали свой выбор. Их очень сильно уговаривала Украина и заставляла уезжать, шантажировала, что увезут детей, но кто хотел, тот остался, они выбрали Россию. Так что если кто-то из Харькова не хочет жить с Россией, скатертью дорога.
Но тут есть еще один такой аспект. Наверное, все понимают, что остаться переживать войну в городе – это лотерея с абсолютно непредсказуемым результатом, это муки и страдания. Помню, я общался во время штурма Мариуполя, когда взяли первые кварталы, освободили областную больницу, там в коридорах еще лежали трупы вперемешку с живыми. Я общался с людьми, выяснял, как их ранило. Да просто. Вышел за дровами – ранило, вышел покурить из подвала, потому что невозможно там сидеть, - ранило и т.д. Это очень тяжело, в подвалах сидеть месяцами. Я тогда себе пневмонию, например, зацепил. Ну, просто с кем-то пообщался, приехал в Донецк уже с пневмонией.
Я бы, конечно, хотел, чтобы Харьков взяли очень быстро, но у меня такое ощущение, что без возвращения в Россию Славянско-Краматорской агломерации никакого штурма Харькова не будет. Возможно, я ошибаюсь.
И. Панкин:
- Кстати, об этом поговорим. Мы сейчас в Часов Яре продвигаемся, а дальше как раз выход на агломерацию Краматорск – Славянск. Ты сказал, что сначала Краматорск и Славянск, а потом уже можно подумать про Харьков. Хотя сейчас у нас в Харькове наступление, и, так или иначе, оттуда уезжают люди, понимая, что через какой-то промежуток времени все равно Россия на Харьков пойдет, только непонятно как, в лоб или окружать будем, это, конечно, отдельная история, и сейчас не об этом. А что касается Часов Яра?
Д. Стешин:
- Слушай, еще две недели назад до окраины Часов Яра осталось 250 метров. Сегодня утром я читаю, что 600. Наши отступили, что ли? Да нет, продвигаемся, это Балатонская операция советской армии на озере Балатон.
И. Панкин:
- Это что значит?
Д. Стешин:
- Значит, продвигаемся по 50 км в день. А то, что сейчас происходит, это скорее изматывание противника, его экономических, военных, и людских ресурсов, и политических в том числе. Народа на фронте минимальное количество, а зато беспилотной авиации, как Александр Сергеевич Ходаковский заметил, уже какое-то пиковое количество, то есть больше в воздух уже не можем поднять ни мы, ни они. Основные сражения происходят там, в воздухе. Хотя Авдеевка уже давно освобождена, и наши вроде как продвинулись за десятки километров от Авдеевки, там дроны все равно шрыняют. Я и мои товарищи пережили там немало неприятных минут. Я, на свою беду, завел себе дрон-детектор. Я бы и не знал, что этот Мавик над нами висит, а он как бы загорается красным экраном. Вот ты несешься в «буханке» по дороге и думаешь: а что делать? И проезжаешь мимо хаты горящей, которую только-только развалили буквально, понятно, что не снарядом, а дроном. Ну да, вот реалии войны. Местные мне в Авдеевке говорят: мы перестали говорить громко, мы все время прислушиваемся к дронам. Хорошо, есть собаки, они слышат выход ствольной артиллерии, сразу смотрят в ту сторону, и мы понимаем, с какой стороны летит, и уже знаем, сколько это будет лететь до нас и куда.
Могу сказать так. Война в некотором роде заочная. Никто не видит противника в прицел, как раньше, никто не втыкает штык в брюхо врага (или достаточно редко это происходит), оперировать малыми группами, никаких там визжащих от ужаса полков, бегущих на вражеские пулеметы.
И. Панкин:
- Кричащих «За Родину, за Сталина!» и т.д.
Д. Стешин:
- Ну, не самые плохие слова, конечно.
И. Панкин:
- Я имею в виду, что сейчас такого нет.
Д. Стешин:
- Да. Или, наоборот, «За Гитлера, за Бандеру». В общем, война пока идет в таком формате. Если ты заметил, и они наступать не могут, а наши не наступают, я думаю, к чему-то очень серьезному готовятся, изматывая противника. И слава богу. По-другому быть не может, это можно даже не обсуждать.
И. Панкин:
- Сейчас мнения расходятся по поводу изматывания. С одной стороны, есть категория военных волонтеров и военкоров, которые говорят, что вообще-то, фронт задышал, мы наступаем по всем направлениям. С другой стороны, есть те люди, которые подтверждают: стоп, секундочку, мы вообще-то от эластичной обороны никуда не уходили. И да, действительно, официальных заявлений по этому поводу от Министерства обороны не было. То есть тактика, получается, прежняя. Растолкуй этот момент.
Д. Стешин:
- Однозначно у нас инициатива по всей линии фронта, это вообще безоговорочно.
И. Панкин:
- Это какой-то симбиоз, получается. С одной стороны, наступаем и в то же время перемалываем.
Д. Стешин:
- Смотри, как бывает. Небольшая штурмовая группа (они все небольшие давным-давно уже) зашла в село, вот наступают от Авдеевки, двигаются, закрепилась, то есть заняла какие-то позиции в этом селе. Ждут группу, которая должна подойти на так называемое закрепление, уже с боеприпасами, с каким-то, может быть, относительно тяжелым вооружением, хотя бы поднесут ПТУРы, какие-то минометы, может быть, броня подъедет и ее можно будет там замаскировать и выставить. А вот группа на закрепление не подходит. Враг очнулся, сообразил, отсек ее, не дал ей подойти. Ну, штурмовики постреляли-постреляли, а боеприпасы кончаются. Они сообщают командованию, что мы отходим на исходные. Командование – тоже не дураки людей жечь просто так, их не так много. Они отходят назад. Вот и получается, что наши наступали, потом отошли. И такое может быть десятки раз. Потом будут разбираться, почему не смогли на закрепление подойти, там тоже разные причины бывают, и человеческий фактор, и противодействие противника. Но сам факт в том, что да, на словах это может выглядеть как эластичная оборона.
И. Панкин:
- Что касается дуболомства в рядах командного состава. Раньше об этом много говорили, потом как-то эти разговоры стихли.
Д. Стешин:
- Потом приняли статью о дискредитации армии. Я предлагаю себе эту статью не наматывать.
И. Панкин:
- Нет, можно же обтекаемо, осторожно высказаться по этому поводу. Есть или нет?
Д. Стешин:
- На обтекаемых экспертов есть лингвистические эксперты.
И. Панкин:
- И все же я бы послушал твое мнение. Давай не будем бояться очевидного, скажем так. Мы же, так или иначе, рассуждаем на тему специальной военной операции. А если мы будем молчать, то можно просто расходиться и дома сидеть, ничего не делать, если всего бояться.
Д. Стешин:
- Что ты хочешь обсудить? Я могу сказать одно. Что армия за эти два года сделала просто качественный рывок, если сравнивать с 2022 годом. Качественный технологически, мировоззренческий рывок. Вот это не отнять. Чугуний наши ФАБы с управляемым модулем планирования – это вообще бомба. Я просто своими глазами не то что видел, я лежал на «Азовстали» в одном из цехов, и я видел, как у меня перед глазами изгибалась стена, волнами шла. Это кидали ФАБы в 100 метрах на какой-то металлообрабатывающий цех, который мы пытались штурмовать. И они все летели косо. А потом эти «азовцы» недобитые, саперы, которые готовили взрыв…
И. Панкин:
- Запрещенные в России «азовцы».
Д. Стешин:
- Да. Выход с завода готовили. Я говорю: «Ну, как вам в бункерах-то сиделось под бомбежкой?» Они мне говорят: «Да вообще нормально, мы в Counter-Strike играли по Сети». И объясняют: чтобы завалить бункер противоатомный, построенный по ГОСТу (а они строились в 50-х годах, в разгар холодной войны), нужно 3 попадания бомбы в одну точку. Первая складывает перекрытия цеха, вторая надкусывает 6-метровую бетонную подушку и только третья ее пробивает и, собственно, обрушивает бункер. По словам этих деятелей из «Азова» запрещенного, таким образом, мы смогли обрушить только дин бункер. И опровержения этим словам я не видел, по-видимому, это действительно так.
Уже в то время начали испытывать этот модуль управляемый планирования для ФАБов. И как они взвыли, когда ФАБы наконец-то в большом количестве появились на передке (если не ошибаюсь, октябрь-ноябрь прошлого года), там даже Совет Европы пытались задействовать, чтобы нам объяснили, что так нехорошо. Это тоже в некотором роде изменило ход войны. Мы ничуть не отстаем уже от ВСУ по уровню беспилотной авиации, по средствам противодействия, думаю, даже и превосходим где-то во многом. Броня, к сожалению, потеряла свой магический ореол.
И. Панкин:
- Броня – ты имеешь в виду бронетехнику?
Д. Стешин:
- Любая бронетехника. И, возможно, концепция ее применения и использования будет пересмотрена. Разумеется, если лоббисты производства бронетехники не докажут обратное. С самолетами тоже большой вопрос.
И. Панкин:
- С истребителями особенно.
Д. Стешин:
- Да. При их стоимости и невозможности заходить в зону действия вражеской ПВО. Я работал с вертолетчиками, знаю, какие у них были очень серьезные потери. Я преклоняюсь перед их смелостью. Но когда мы по Пришибу (под Харьковом, кстати) стреляли с кабрирования, с предельной дальности 5 километров «анарами» (это пластмассовые трубки, по сути), я прекрасно понимал… Хотя «Автомат» и сказал, что нужно открывать огонь в эту секунду, но разброс у них ужасающий, как на фронте говорят, получай, проклятое поле. А ФАБы с модулем планирования, беспилотная авиация – это удар всегда практически точно в цель, эффективность неимоверная, никакая ствольная артиллерия не сравнится, если она не с управляемыми снарядами типа «Краснополь».
И. Панкин:
- Дима, раньше особенно «популярными» у нас были построения в чистом поле, когда командир едет, а потом еще и не приезжает, а тех, кто построился, размотало, в силу того, что противник вычислил их за счет беспилотников-разведчиков. Сейчас хотя бы этого идиотизма меньше стало?
Д. Стешин:
- Я не знаю. Армия - достаточно инертная машина, может быть, еще где-то и практикуется. Но для меня последние события про построение были просто шоком.
И. Панкин:
- Ну, это было где-то месяц назад. Я бы не сказал, что это происходит даже время от времени, но, тем не менее, даже если один эпизод спустя два года специальной военной операции был, то это уже никак, кроме как клинический идиотизм, обозначить нельзя.
Дима, где ты сейчас находишься? Расскажи о своем направлении. Как обстановка?
Д. Стешин:
- Я нахожусь в Донецке. Сегодня ночью, слава богу, я проспал часть, но по Донецку ударили «Вампирами». Ну, обычная, можно сказать, штатная советская РСЗО БМ-21 «Град» до Донецка не добивает, но «Вампиры» - это такая зараза, у них те же самые «градовские» ракеты, но облегченная боевая часть, поэтому летят они, на них написано, что 40 километров дальность. Тут они достают до Донецка. Разброс ужасающий при такой дальности, тем более из «Града». И вот они накинули так, что, думал, и дверь у меня вывалится, и окна тоже. Окна у меня заклеены, как в блокадном Ленинграде. К счастью, только один раненый, но дома повредило, в квартиры людям залетало. Смысл этого обстрела абсолютно неведом. Ну, в принципе можно сказать это про все 10 лет обстрелов Донецка.
Наши продолжают наступать за Авдеевку, дальше продвигаться. Ждем, что вот-вот они собьют «укропов» с последних позиций, на которых они там зацепились, а дальше начнется оперативный простор в глубину и 20, и 30 километров, может быть, получится продвинуться. Был бы очень рад. В принципе понятен замысел, чего его скрывать? Наши пытаются взять в полукольцо Славянско-Краматорскую агломерацию. Вот с одной стороны мы наступаем от Авдеевки, с другой стороны вышли к Часов Яру. И в принципе из этой кишки с одним открытым выходом противник должен сам по себе начать вытягиваться, чтобы не оказаться в полном окружении. Эта кишка длинная, она неудобная, имеет очень сложную конфигурацию, но чтобы разбить ее на три котла, это самое то (извините за такую доморощенную стратегию). Так что инициатива у нас.
И. Панкин:
- Скажи, военные планов не строят, как обычно, или все-таки есть какие-то прикидки относительно Славянска и Краматорска?
Д. Стешин:
- Я думаю, все планы есть, написаны, но никто же не будет это с журналистами обсуждать, да и правильно. Еще раз повторюсь, замысел понятен, он как бы один, если взять карту и посмотреть, где наши находятся, в какую сторону они продвигаются и как расположено Славянско-Краматорская агломерация, и все будет понятно.
Но тут есть еще один момент. Наступая от Авдеевки и Марьинки, пытаясь продвигаться от Марьинки на Курахово, мы начинаем нависать, наконец-то, над этим чертовым Угледаром, в котором столько и ребят положили, и сил, и всё не могли взять, потому что он стратегически относительно нашего расположения войск очень удачно для врага расположен, на высоком берегу, с естественной водной преградой, с недоснесенными многоэтажками, хотя их там немного. Ну, начинаем угрожать Угледару. Там, глядишь, и вообще этот отрезок линии фронта посыплется до Запорожья, Работино и т.д. Наши же неслучайно уничтожили под Гуляйполем автомобильный мост, понятно, что по нему осуществлялось снабжение. Будут наводить понтонные переправы, и переправы, я думаю, будут уничтожать. Ну, все правильно делается.
И. Панкин:
- Идем дальше. Я вернулся из Белгорода. Ты упомянул про «Вампиры». Город кроют, причем регулярно. Накануне дважды за день в течение двух часов обстреляли и плюс еще ранним утром. Пока я там был, я такого не припомню, обычно утром и вечером прилетает, редко, когда днем. То есть городу очень серьезно достается. Как ты считаешь, почему мы не можем справиться с этой ситуацией? Есть ответ на этот вопрос? Была же санитарная зона. Как мы ее потеряли?
Д. Стешин:
- Я катался по этой санитарной зоне примерно за месяц до ухода наших оттуда и был поражен малым количеством, скажем так, войск, военных грузоперевозок по дороге. До этого я вернулся с Запорожья, там совершенно иная картина. И было понятно, что там существует некий тактический вакуум, в этих областях. Ну да, мы их оставили. Почему по Белгороду кроют безнаказанно? Да очень просто. Очень быстро разворачивается система РСЗО, отстреливается и сразу уезжает. Чтобы такие цели засекать, нужен как минимум постоянно висящий, желательно ударный беспилотник, и не один, а, может быть, несколько десятков, чтобы сразу реагировать. Ну, точно так же под Донецком. Мы же с тобой понимаем, сколько раз пытались наши отловить этих мразей, которые бьют по городу, каким-то образом противодействовать, но не получалось, пока не взяли Авдеевку. Возможно, с безопасностью Белгорода вопрос точно такой же, занятие санитарного коридора вдоль границы. Только так.
И. Панкин:
- Я у себя в комментах наблюдаю интересную дискуссии, некоторые пикировки между жителями Донецка и Белгорода. Дело в том, что жители Белгорода очень не любят, когда сравнивают с Донецком, а Донецк говорит: чего вы ноете?
Д. Стешин:
- Я то же самое от донецких ребят слышал, которые мотались сейчас в Белгород и Шебекино.
И. Панкин:
- Я не нахожу эту дискуссию справедливой вообще, но не могу о ней не поговорить.
Д. Стешин:
- Такие, знаешь, бывалые донецкие хлопцы, которые здесь повоевали, говорят: они, конечно, не видали того, что мы видали.
И. Панкин:
- Насколько справедливы эти разговоры вообще, как ты на них смотришь?
Д. Стешин:
- Да беда на всех одна. Но есть еще такие, знаешь, регионализмы, какая-то маленькая внутренняя ревность. Я не буду рассказывать, что жители Донецка говорят о Мариуполе, и как они «любят» мариупольцев.
И. Панкин:
- Да, я слышал тоже об этом.
Д. Стешин:
- Знаете, как у меня сынишка говорил, всем всё, а мне ничего. У Донецка с Мариуполем точно так же.
И. Панкин:
- А как ты смотришь на нынешнюю тактику ВСУ? Я не берусь рассуждать на тему того, что это они в результате апатии идут на такие меры, на обстрелы жилых городов, но тактика у них следующая. Вот они сейчас много звонят и говорят о минировании, допустим, на регулярной основе. Плюс изнашивают наши системы ПВО. Ведь ракеты «Града» (в данном случае «Вампиры») стоят сильно дешевле, чем зенитные ракеты ПВО. Ты не переживаешь по этому поводу?
Д. Стешин:
- Знаешь, мы как-то наскребем на ракеты ПВО, я думаю. Ракет для «Вампиров» могут, в конце концов, и не дать, как получилось с артиллерийскими снарядами натовского калибра 155 мм, которые стоят 360 тысяч рублей штука. Мы-то эту гонку на выживание выдержим, Россия выдержит. А то, что они делают, да, это все вкладывается в поведенческие инстинкты государства-террориста. Вот у нас есть (мы от этого, кстати, очень часто страдаем) нравственный закон внутри нас, и мы его не переступаем, а вот эти считают, что им можно все, и как бы, не стесняясь, этим пользуются. Я давно для себя это сформулировал, кстати, с покойным Татарским это обсуждал, и он со мной согласился, что мы вынуждены придерживаться морали и законов, потому что иначе чем мы тогда отличаемся от них. Это очень тяжкое бремя – придерживаться морали и совести. Им проще.
И. Панкин:
- Хотя бы радует, что ты считаешь, что мы сдюжим в этом смысле. Просто самые разные тревожные сообщения на этот счет. Ведь это действительно очень сильно бьет по экономике. И плюс удары по НПЗ. Сейчас уже регулярность снизилась, но до этого довольно много ударов они нанесли по НПЗ. Они прибегают к тактике тысячи порезов.
Д. Стешин:
- Иван, про удары по НПЗ на прошлой неделе вышла у меня статья в «Комсомолке». «Роскупол», сообщество крымских конструкторов геодезических куполов, которые накрывали объекты типа аквапарка в Краснодаре, сопоставимые по размерам с НПЗ, возводятся за сутки. Я это просто знаю, я видел, как мой купол собирали. Я в магазин отъехал, возвращаюсь, а его уже на высоту человеческого роста собрали. Обтягивается сеткой габионовой. Разумеется, дрон бьется об него. А поскольку там зазор 10 и даже 20 метров, понятно, что до охраняемого объекта никакая взрывная волна не дойдет. И мне ребята из «Роскупола», после того как вышла статья в «Комсомолке», говорят: нам только за день позвонили 6, как они сказали, встревоженных собственников и управляющих, я так понимаю, нефтеперерабатывающих предприятий, что мы начинаем работать. И дай бог. К ПВО это будет серьезный довесок, прикрытие купольными конструкциями.
И. Панкин:
- Открыл твою страницу на сайте kp.ru, и там несколько заголовков у твоих статей – «ВСУ нашли выход в условиях критической нехватки снарядов» и далее «Запасы Запада для Украины иссякают». Давай поговорим об этом, только без шапкозакидательства. Насколько ситуация критическая для ВСУ? И что за выход они нашли, беспилотники дешевые?
Д. Стешин:
- После контрнаступа количество залпов начало сокращаться уже осенью. В октябре ребята из ОБТФ «Каскад» мне сказали, что мы прямо почувствовали. Они это увязали с двумя факторами – события на Ближнем Востоке, в Газе, куда сразу перенаправили поток вооружений и боеприпасов. И второй момент. Бандеровцы во время контрнаступа палили из своих натовских пушек калибра 155 мм, вообще ничего не стесняясь. Но каждый ствол имеет свой ресурс – 1000, 2000 выстрелов. Поменять его возможно только в заводских условиях, я думаю, где-нибудь в районе границы на территории Польши. Они были уверены, что им дадут столько артиллерии и стволов на замену, сколько нужно. А вдруг оказалось, что лавочка закрылась. Официальные данные Минобороны приведу. На 2,5 тысячи «укроповских» снарядов мы выпускаем 10. А потом у них уже в Авдеевке совсем стало кисло, уже в западной прессе пошло, что у них лимитировано, не больше 3 выстрелов на орудие в сутки и т.д.
И. Панкин:
- Что касается СБУ и Малюка, который является главой этой самой организации, а также признан в России экстремистом и террористом (поделом ему). Мы попросили его выдачи как организатора терактов в России. Причем тех подробностей, которые вместе с нотой отправлены на Украину через МИД и правительство украинское, мы не знаем, нам не сообщают. Как ты считаешь, что-нибудь из этого выйдет, вот в этой ноте, вот в этих требованиях и т.д.? И, главное, что мы должны сделать сразу после этого? Потому что очевидно, что последует отказ с украинской стороны.
Д. Стешин:
- Если в ноте не содержатся такие предложения, от которых невозможно отказаться, и настолько оглушительные предложения (или можно это назвать шантажом), что не стали обнародовать. Но вообще я считаю, что надо не ноту высылать, а валить, а потом уже вслед можно нотой сообщить.
И. Панкин:
- «Валить» - это высылать туда ФАБ-3000?
Д. Стешин:
- Ну, можно судьбу генерала Дудаева вспомнить. Неужели на такую мразь жалко кому-то «Искандера»? Я готов лично скинуться и собрать среди читателей своего Telegram-канала на этот «Искандер».
И. Панкин:
- Telegram-канал «Русский тарантасъ», подписывайтесь.
Д. Стешин:
- Да. Ну, можно ноты туда дальше рассылать, в «Спортлото» можно написать, в Совбез ООН. Как кто-то заметил, на внешнеполитическом контуре Россия пытается действовать в рамках международного права.
И. Панкин:
- То есть мы играем в дипломатию по-прежнему.
Д. Стешин:
- Нет, не играем, мы придерживаемся. Мы не просто присоединяем территории, а предварительно проводим там референдумы, и люди (это сложно оспорить) выражают свое согласие вернуться в Россию. Опять мы возвращаемся к вопросу о тяжком бремени порядочных людей, которым всегда сложнее.
И. Панкин:
- Так нам все-таки от этого нужно уходить? Ты не ответил на этот вопрос. То, что ты на «Искандер» скинешься, это одна история. Как нам как государству действовать?
Д. Стешин:
- Ну, есть два пути. Совершенно официальный «Искандер» либо работа спецслужб. Ни то ни другое не применяется почему-то.
И. Панкин:
- Как ты считаешь, почему у нас здесь украинских глаз значительно больше, чем у нас на Украине русских глаз? Я имею в виду так называемых «ждунов», «спящих» агентов и т.д. Почему они провели разведку, нашли слабое место наше совершенно спокойно и провернули такую операцию, как «Крокус», или вот с Владленом Татарским, а мы как-то в этом смысле травоядные, прямо скажем.
Д. Стешин:
- Нет пророссийской среды на Украине, и ей неоткуда было взяться.
И. Панкин:
- А у нас есть проукраинская среда здесь?
Д. Стешин:
- Конечно.
И. Панкин:
- Украинская есть.
Д. Стешин:
- Ну, каждый день они что-то отчебучивают – шкафы жгут релейные или еще что похуже.
И. Панкин:
- Это обычные предатели, я бы так их назвал.
Д. Стешин:
- Нет, эти люди могут не иметь ни капли малороссийской крови, но считают себя украинцами, политически украинцы. В момент, когда граждане Украины должны были сделать самоидентификационный выбор, кто они, русские или украинцы, слово «русский» в России, на Родине-матери, было под запретом и вообще вслух не произносилось. Была концепция, что мы – многонациональный народ, россияне. И какой человек в здравом уме, находясь еще под постоянным давлением великоукраинцев, выберет себе вот такую самоидентификацию, как русский? Они либо перекрашивались в украинцев, и, наверное, их не нужно сильно за это осуждать, либо бежали в Россию. Понятно, что они не таджики, и получат после самого последнего таджика российское гражданство, пока в 2019 году не сделали упрощенку так называемую. И поэтому не было никакой пророссийской среды в нужном количестве, чтобы привести Украину в чувство после майдана 2014 года. Поэтому там и нет агентуры в достаточном количестве. Говорят, сейчас начали появляться. Я не знаю, насколько это достоверные сведения. Но мне еще в 2022 году приходили письма от людей, что там-то, там-то они дислоцируются. Я их передавал, эти письма, куда надо, и по ним отрабатывали, по этим целям. Могу только сказать, что это другая сторона Днепра.
И. Панкин:
- А сейчас что?
Д. Стешин:
- Сейчас тоже сообщают. Периодически на Украине кого-то из людей, которые за нас, которые занимаются разведработой, задерживают, это тоже практически каждый день происходит. Но там еще все любят писать доносы, возможно, что не все они работают на Россию. Мне кажется, в гражданской войне одного народа внутри себя количество предателей должно быть примерно одинаковым с обеих сторон. Ну, только у нас это не предатели… Ну, готтентотская мораль. То есть у нас это разведчики, а для них это шпионы.
И. Панкин:
- А может быть, нам каким-то образом нужно отвечать? Есть такое выражение - зеркальный ответ. Вот устроили какой-то теракт в «Крокусе». Может быть, нам тоже прибегать к какого-то рода ответным диверсиям?
Д. Стешин:
- Нет.
И. Панкин:
- Хорошо, возьмем другой пример. Они кроют Белгород абсолютно безнаказанно. И в силу того, что я три дня там жил, я могу сказать, что это страшно, как кроют город, это просто мрак. Почему же мы в ответ не подгоняем «Грады» и не кроем Харьков, ну, хотя бы для того, чтобы изнашивать их ПВО? Такая простая довольно-таки задача.
Д. Стешин:
- Ну, не «Градами», я думаю, «Смерчами» и «Ураганами» можно было бы…
И. Панкин:
- Ну, это не суть. Я почему сказал «Грады»? Потому что «Вампиры» - это аналог «Градов», но можно другие средства придумать, неважно, я говорю про ответную меру.
Д. Стешин:
- Можно было бы не бедный Харьков, который ждет впереди что-то черное и темное, а для начала развалить весь политический квартал в центре Киева вокруг улицы Банковая, чтобы там просто ровное место осталось. Но не делается же. А это было бы и наглядно, и ошибки большой не было бы, не так много было бы невинно пострадавших. Это тоже не делается. Говорилось много раз, что мы не воюем с мирными гражданами.
Знаешь, тут у меня была дискуссия – почему бы нам не скинуть на Украину атомную бомбу? Я говорю: мы ее освободим, а как мы этим людям будем смотреть в глаза?
И. Панкин:
- Да мы даже зайти туда не сможем. При чем тут «смотреть в глаза»?
Д. Стешин:
- Ну, ты демонизируешь. Я тебе говорю как человек, который купался в воронке от ядерного взрыва. Мы немножко демонизируем ядерное оружие. Но все равно оно имеет такой ореол со времен Хиросимы и Нагасаки, что объяснять потом людям, что мы, ваши братья, извините, на вас атомную бомбу скинули… Мы не обладает такими скилами, как американцы, чтобы за 60 лет убедить японцев, что это Советский Союз на них сбросил атомную бомбу (а там уже подумывают так об этом), у нас так не получится, к сожалению.
И. Панкин:
- То есть мы не отвечаем соразмерно и при этом просто продолжаем специальную военную операцию, она как бы идет по плану?
Д. Стешин:
- Да.
И. Панкин:
- То есть мы отвечаем, получается, соразмерно, и ты считаешь, что это правильно?
Д. Стешин:
- Да. Мы именно воюем с солдатами, с армией вражеской, а не с мирными жителями.
И. Панкин:
- Но фишка в том, что они воюют и с мирными жителями. То есть мы временами не можем даже людям ответить на вопрос. Вот ты в Белгороде будешь и наверняка там пообщаешься с местными. Претензия будет к центру, что не могут защитить мирных людей. Ведь украинская сторона атакует мирных жителей напрямую, и это нужно прекратить.
Д. Стешин:
- Я из Донецка могу сказать жителям Белгорода: крепитесь, стисните зубы. В Донецке никто таких вопросов давным-давно не задает, люди живут, на улицах пробка, живут, стараясь не обращать на это внимания, на то, что там в любую секунду может прилететь смерть, и в итоге победят. А жалуясь, победы не приблизишь. Мне жалко, конечно, Белгород. Я бы вообще никому не пожелал такой судьбы, как судьбы Донецка. Я его город-мученик называю, мой любимый город, но идет война.
И. Панкин:
- Специальная военная операция.
Д. Стешин:
- Ну, можно и так сказать.
И. Панкин:
- Иван Панкин и Дмитрий Стешин, военный корреспондент «Комсомольской правды», были здесь, остались местами довольны, местами в недоумении, но тем не менее. Дима, спасибо тебе за интересную беседу.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью
