Александр Дугин - про мир с Украиной, большую войну с Западом и будущее России
В. Алфимов:
- Здравствуйте, дорогие друзья. Приветствую вас в эфире Радио «Комсомольская правда». Я - Валентин Алфимов. Сегодня у нас в гостях российский философ Александр Дугин. Александр Гельевич, здравствуйте.
А. Дугин:
- Здравствуйте.
В. Алфимов:
- Александр Гельевич, тем у нас с вами очень много. Ну, давайте мы начнем с того, что волнует, безусловно, каждого россиянина. Безусловно. Многие сейчас говорят о переговорах между Россией и Украиной. И тут Зеленский сказал даже накануне, что в этом году надо подготовить базу для мира России и Украины. Наша позиция известна. Президент об этом не раз говорил и Песков подтверждал. Но, видимо, все идет к тому, что будет остановка по линии фронта. А дальше что? Понятно, что Украину будут вооружать, оставшуюся часть Украины. Будут вооружать, тренировать, на нас натравливать. А что нам делать? Потому что они же и будут нас терроризировать. Они будут терроризировать наши новые регионы. Мы это много раз видели. Они терроризируют нас здесь, внутри страны, и вы знаете, это лучше других. Вашу дочь Дарью убили, это перевернуло вообще всю страну. А Запад это не замечал. Что делать?
А. Дугин:
- Во-первых, знаете, есть в переговорном процессе такое понятие как тайна. Когда накануне встречи в Швейцарии Путин предложил наши условия, он сказал, что это сейчас. А через 15 минут, если я немедленно не получу ответа, будет по-другому. Он ответа не получил, это предложение было проигнорировано. Поэтому в следующий раз, предупредил Путин, условия будут гораздо более жесткими. Мы потребуем не только четыре области и, естественно, признание Крыма, но что-то еще. Я думаю, как только Запад проигнорировал предложение нашего президента, наша содержательная сторона той платформы, на которой мы готовы обсуждать остановку боевой действий, она уже изменилась. И теперь мы объясним, наш президент, расскажет, что он думает сейчас, уже на следующем витке.
Далее. Запад и Украина абсолютно не готовы для того, чтобы всерьез рассматривать предложения нашего президента. Никакого даже близко сценария, который нас, может быть, устраивает, даже в самом таком отдаленном приближении нам никто не предложит. Поэтому я думаю, что мы ведем сейчас совершенно правильную политику. Мы должны продемонстрировать всему миру, что мы открыты к мирным переговорам. Но на наших условиях. Это тоже ведь подчеркивается. На наших условиях. А какие наши условия? Исполнение, по сути дела, целей специальной военной операции. Полная капитуляция Киева, смена нацистского руководства и демилитаризация, отказ от вступления в НАТО, с признанием четырех областей по их географическим границам в качестве русской территории. Это включает в себя Запорожье, это включается в себя Херсон. И это тот минимум, с чего мы готовы начать переговоры и остановить боевые действия.
Соответственно, если вы понимаете, что происходит на Западе и что происходит в Киеве, очевидно, что там любой политик сегодня это обсуждать не будет с нами. А на меньших условиях нам абсолютно невыгодно, незачем, нет никакой причины боевые действия приостанавливать. Просто потому что сейчас мы освобождаем свои территории, а если это все будет продолжаться, то мы будем вынуждены освобождать, и мы на это настраиваемся, Одессу, Харьков, Николаев, Киев и западные области. Война так война, мир так мир. Либо на наших условиях, либо война так, как получится. И в этом отношении фундаментальный кризис, который мы видим в виде начавшейся, по сути, войны на Ближнем Востоке между Израилем и шиитским миром, крах западных бирж и фондового рынка, падение того же самого биткоина. На самом деле протесты и волнения во всех западных обществах, полный развал однополярного западного мира и назревающая гражданская война в самих США между сторонниками Байдена и Камалы Харрис. Разве это те условия, в которых нам надо давать нашему врагу перемирие? Все идет в нашем направлении.
Поэтому забудьте о каком-то перемирии. Конечно, президент, Лавров и Песков должны об этом говорить, чтобы показывать добрую волю России, но только наступление и победа - вот наша повестка. Я все-таки поражаюсь, как мы часто не умеем отделить дискурс вовне и дискурс внутри. Внутри - мобилизация, победа, бросок вперед, наступление, подготовка для этого всех внутренних ресурсов - и материальных, и духовных. Вот что наше общество должно слышать. Запад должен слышать то, что он все равно не будет слышать. Он будет слышать, что мы предлагаем перемирие, мир. И пусть слышит, он все равно это не примет. Но внутри, зная, что он не примет, и что мы даем на Запад определенные сигналы для того, чтобы обладать образом миротворца, который вообще ни на кого влияния не оказывает, но мы так считаем, мы так делаем, но внутренний посыл нашей политики совершенно иной – победа, победа и только победа, иначе ничего.
Это разделение нам надо научиться делать и очень спокойно относиться к миролюбивым высказывания нашей власти. Если она их делает, значит, они нужны. Но внутри последует только укрепление и усиление нашей позиции, до окончательной победы. А потом будет мир. Для того, чтобы был мир, надо взять Киев и освободить запад Украины от нацистского режима. После этого перемирие, мир.
В. Алфимов:
- Александр Гельевич, я поражаюсь вашему таланту отвечать в первом ответе на все мои вопросы, по сути. Но вы уж позвольте я поподробнее расшифрую каждый, позадаю дополнительные вопросы. Смотрите, давайте сначала про внутреннюю часть нашу поговорим. Совершенно очевидно, что нам нужно вынести уроки из специальной военной операции. Понятно, что нам надо перестроить промышленность, нам нужно перестроить армию. А с экономикой что делать, с социальной сферой что делать? Мы тратим огромные деньги на то, чтобы поддерживать бойцов, поддерживать людей, которые работают здесь, в тылу. Кто-то работает на победу, кто-то просто работает. Что делать?
А. Дугин:
- Это вопрос тоже философский. На самом деле это вопрос по экономическому суверенитету. Если мы являемся убежденным либералами, глобалистами, то наша экономика является частью мировой экономики и от нее зависит. Поэтому, например, вопросы эмиссии, вопросы богатства, вопросы денег непосредственно связаны с глобальным рынком. Если мы производим товары или услуги, или поставляем природные ресурсы, которые котируются в глобальном масштабе, мы богаты. Если не поставляем, мы бедные. Но это так, только если мы принимаем западные критерии. По сути дела, богатые мы или нет, процедура подсчета этого факта зависит от того, признаем ли мы глобальную метрику в экономике или нет. Если мы признаем, то мы уже не суверенны. Уже ни о каком суверенитете речи не идет. А если мы суверенны, тут, наоборот, надо менять экономическое сознание. Существуют другие критерии подсчета того, что мы можем, а чего не можем сделать. Существуют другие правила, как может осуществляться, например, эмиссия национальной валюты, без того, чтобы она порождала инфляцию. С точки зрения либерализма, нет таких средств. Больше эмиссии национальной, больше инфляции. Почему? Из-за привязанности к мировой валютной резервной системе, к мировой резервной валюте, из-за признания протоколов и правил Запада, которые, кстати, меняются. Вот поэтому национальная эмиссия ведет непосредственно к инфляции. И мы не можем увеличить количество, например, напечатанных денег, чтобы помочь армии, поскольку мы зависим от глобальных рынков, контролируемых Западом. Вот проблема.
И, если в вопросе проведении военной операции, если в вопросе сейчас ориентации на патриотизм мы выходим постепенно из этой зависимости от Запада, мы взламываем коды, нам навязанные, то в сфере экономики мы пока очень неплохо справляемся, но это лишь импортозамещение, по сути дела, это временная мера. Мы откладываем неизбежные экономические трансформации в сторону совершенно иной суверенной экономической мысли, просто латая дыры, и все равно признаем западную модель. Эта суверенизация экономического сознания - это то, что нам предстоит. Точно так же в социальной сфере. Социальная сфера у нас, кстати, с советских времен мы не до конца ее разрушили, мы ее рушили, рушили, рушили, мы разлагали все социальные институты, в 90-е годы особенно бурно. Но на самом деле, даже несмотря на эти 30 лет антисоциальной политики, в целом либеральной, мы что-то сохранили. И сейчас как раз этот декаплинг - это очень важный термин. Сегодня у меня в «РИА Новости» вышла статья. Я дал название «Декаплинг», его изменила редакция, посчитала слишком сложным, но это главный термин. Декаплинг - это значит разрыв зависимости одной системы от другой. Вот что нам сейчас предстоит осуществить — декаплинг. Мы должны разорвать пару - Запад и мы - во всех направлениях. Мы действительно разорвали эту пару, мы осуществили декаплинг в военной сфере, в политической, в традиционных ценностях. Потому что, если мы были связаны с той системой, мы обязаны были проводить гей-парады и разрешать ЛГБТ-шествия в Москве и во всех городах нашей страны. В этой сфере, в сфере ценностей мы не декаплинг осуществили. Мы разорвали эту пару. В сфере экономического мышления и в сфере социальной политики - пока еще нет. Но это значит, нам предстоит это сделать.
В. Алфимов:
- В нашем эфире мы упоминаем сообщество ЛГБТ, оно, я напомню, запрещено в России.
А. Дугин:
- Вопрос в том, сколько у нас есть, например, материальных средств и денег для поддержки армии, зависит от того, как мы считаем. Если мы правильно посчитаем, у нас они будут. Например, есть несколько решений. Первый – индекс государственной силы, который сейчас вводится, создающий совершенно другой глобальный рейтинг государств, потому что там обсчитываются важнейшие вещи. Те, которые в западной, либеральной модели не учитываются. Это территория, воздух, ресурсы, природа, которые ничего не стоят с точке зрения западных метрик, но которые на самом деле имеют колоссальные значение. За них-то мы и сражаемся, и умираем, за это мы платим кровью. Поэтому они не могут быть не значимыми факторами.
Или, например, модель Галушки о двухконтурном финансировании, что мы выделяем некоторый специальный эскроу-счет для финансирования стратегических проектов, и деньги оттуда почти не попадают в обывательский, потребительский рынок. Тем самым угроза инфляции купируется или она замедляется. Сейчас мы решаем угрозу инфляции путем совершенно либеральным - просто задираем ставку рефинансирования. Но это либеральный метод. А еще есть нелиберальный. А на нелиберальный мы отважиться пока не можем. Но я думаю, всему свое время, в этом направлении работают наши патриотические экономисты. В этом направлении, я думаю, тоже фигура Андрея Рэмовича Белоусова очень важна. Он был практически главным представителем этой суверенной экономики в нашем правительстве. Сейчас он возглавляет самое, наверное, важное направление - Министерства обороны. Но его экономические взгляды спасительны. Просто спасительны и неизбежны для нашей страны, если мы хотим победить, а мы хотим победить. Поэтому рано или поздно декаплинг в сфере экономической мысли и реструктурация российской экономики на современные рельсы с необходимостью произойдет.
В. Алфимов:
- Здесь как раз про этот декаплинг давайте сюда чуть поподробнее. Смотрите, мы же понимаем, что от санкций никто не откажется, даже когда будет мир. Когда все остановится, когда мы победим в специальной военной операции, от санкций никто не становится. Получается, нам что, с ними жить теперь всю жизнь, да? Это же будет не просто разграничение, а это будет такой водораздел, при котором даже железный занавес Советского Союза покажется москитной сеткой. Получается - все, окончательный водораздел, разграничение с Западом? У нас остается только Восток и Юг, и все? И это навсегда?
А. Дугин:
- Да, навсегда, либо нам нужен другой Запад. С этим Западом – навсегда. Если он еще протянет какое-то время, значит, навсегда. На то время, сколько он будет таким, каким есть сейчас. Но этот Запад, будучи отделенный от нас, от всего остального мира, он постепенно настраивает против себя сейчас и все остальные цивилизации, сам этот Запад либо провалится в ту бездну, которую он себе роет, либо он изменится. А если он изменится, то вместе с этими изменениями рухнут и исчезнут санкции. Но это будет другой Запад. И строить отношения мы с ним будем совершенно по другим принципам. Декаплинг необратим. Мы разрываем пару Россия - Запад. Запад больше не является для нас универсальной метрикой, универсальным стандартом, универсальным эталоном. У нас своя цивилизация, свои традиционные ценности. И это вообще не зависит от санкций. Санкции нам помогли вернуться к себе. Мы начинаем осознавать себя абсолютно суверенным, автаркийным, независимым, могущественным цивилизационным блоком. У нас сохраняются прекрасные отношения с незападными странами уже сейчас, при таком давлении. И если мы выстаиваем, мы просто меняем архитектуру мира.
Поэтому декаплинг осуществляем не только мы. И китайцы готовятся к декаплингу. Исламский мир существует практически в состоянии такого декаплинга на уровне идеологии. Индии это предстоит. Антиколониальная борьба на новом витке, в Африке есть декаплинг. Латинская Америка, которая все больше и больше осознает свою независимость, - это декаплинг. БРИКС - это декаплинг. Пока еще Запад играет очень важную роль. То есть этот декаплинг не осуществлен. Но когда он дойдет до своей критической точки необратимости, - все. Как будет относиться к нам Запад, уже не будет иметь значения. Воюет он - тогда мы будем с ним воевать, дружит он - будет дружить на тех условиях, которые выгодны нашей цивилизации или нашим цивилизациям. Мы должны фактически сейчас опустить Запад, лишить его короны, лишить его права определять всю мировую политику. Запад больше не лидер, мы бросили ему вызов. Больше ему никто не должен подчиняться, все.
Конечно, на Западе спрашивают: разве так можно было? Да, можно. Путина ответ: можно. Си Цзиньпина ответ: можно. Так можно. Мы осуществляем декаплинг, и надо готовиться жить на планете Россия. Мы теперь планета. Мы теперь космос Россия. И давайте лучше изучать самих себя и также тех друзей, те дружеские цивилизации, которые находятся наряду с нами, с которыми мы граничим.
В. Алфимов:
- Вы отметили, Александр Гельевич, что у Запада два пути. Либо он провалится, либо изменится. А что будет на самом деле? Какое будущее Запада, будущее Европы? Германия без наших ресурсов загибается уже сейчас, мы это видим. У Франции тоже все не слава богу. Они совсем скукожатся, простите меня за бедность речи, или выгребут за счет той же Украины, за счет экспансии в Украину, за счет ее ресурсов, людей и прочего?
А. Дугин:
- Какие ресурсы у Украины? Это сейчас страна, полностью находящаяся в дымящихся руинах. Потом, это наша территория. Это то же самое, что говорить о них, скажем, «выплывут за счет какой-нибудь одной не очень богатой африканской страны». Да, конечно, нет. Западу конец. Это как раненый дракон, у него есть ядерное оружие, и, понимая, что он гибнет, а он гибнет… Очень реалистичный журнал Economist, там просто описывается сценарий гибели Запада. В этом августе начинается кризис, этот кризис сметает всю западную экономику, все западную могущество. Через катастрофу мы приходим к многополярному миру, который неизбежен. Для нас это шанс.
А что нам переживать - справится Германия без нашего газа или нет? Пусть они исчезнут, пусть они рухнут, пусть их съедят мигранты озверелые, которым они будут помогать, как в Британии. Пусть в Америке разразится гражданская война, где все будут убивать друг друга. Об этом они сняли уже фильм очень реалистичный. Один шаг остался до имплементации тех же сценариев. Совсем один шаг. Может быть, этой осенью уже все и начнется. Потому что противоречия между сторонниками Харрис и Трампа – это противостояние двух миров. Потому что одни за христианские ценности, другие за ЛГБТ, одни за американское государство, другие за глобальное. Они противоположны сейчас во всем. И друг друга уже видят через мушку прицела. Гражданская война в Америке обязательно начнется. Раньше или позже. Ну, и слава богу просто. Пусть они исчезнут, пусть они перестреляют друг друга, пусть они умрут от холода и голода. Эти люди объявили нам войну и ведут ее еще нашими же собственными руками, потому что Украина – это наша такая проклятая часть, просто выжившие из ума русские, на самом деле, наши братья. Мы боремся со своими бесноватыми, со своими братьями, потому что брат или сестра тоже может сойти с ума. И что делать?
А они поощряют эту болезнь, они натравливают этого бесноватого родственника на свою семью. Они настолько виновны, вот что я хочу сказать, Запад виновен по отношению к нам. И, конечно, не наша забота - его спасать. Но если там установятся какие-то более-менее традиционные системы, как, например, в Словакии или в Венгрии, у Орбана, если придут консерваторы, такие как Вэнс и Трамп в Америке, тут мы пересмотрим свое отношения. А как они для начала выплатят нам репарации за тот ущерб, который они нам нанесли, начав эту войну. Мы обложим санкциями этот Запад. Мы будем продавать наш газ, нашу нефть по огромным ценам. Людей, которые хоть как-то были замечены в антироссийской пропаганде, мы потребуем их выдать и отправить в Беларусь для справедливого суда, или в Северную Корею, или еще. Но прийти к этому справедливому и правильному многополярному миру нам так мирно, тихо, спокойно не удастся. Поэтому нам надо сейчас думать о долговременной мобилизации нашего общества.
Мы вступили в эпоху больших войн. И война на Украине – это только одна из них. Может быть, первая. Сейчас будет начинаться на наших глазах вторая мощная война - на Ближнем Востоке. В Газе, собственно, она идет, она просто расширяется. Дальше - Тайвань. Что происходит в Бангладеш? Бангладеш уводят из-под влияния Индии, тоже глобальные процессы. Сейчас мы вступаем в эпоху больших войн, в ходе которых будет осуществляться переход от однополярности к многополярности. Избежать этого нельзя. Украина – это только часть. Для нас это, пожалуй, самое главное. А вообще в мировом масштабе это только часть. А вот когда мы победим Запад, когда Запад либо провалится, либо изменится, будем заново думать. Пока - тотальная антизападная установка. Сейчас надо думать только о том, как победить Запад. В первую очередь, на Украине. Но далее - везде.
В. Алфимов:
- Александр Гельевич, «если есть в этом городе хотя бы один праведник, то я спасу этот город». Это не я сказал, мы все это знаем хорошо. И в Европе есть, по крайней мере, нам отсюда кажется, что есть здравомыслящие люди, про которых вы, в том числе, сейчас сказали. Виктор Орбан - премьер Венгрии, Роберт Фицо - премьер Словакии, на которого было совершено ужасное покушение. По крайней мере, во время предвыборной своей агитации Марин Ле Пен тоже показывала здравый смысл. Что с ними будет? Их задавят? Или у них есть шанс?
А. Дугин:
- Ну, во-первых, это точно не наша главная задача. Если Западу предстоит рухнуть в бездну, мы протянем руку тем, кто хочет выбраться, но мы не можем брать за них ответственность. Мы не бог, мы лишь русские. И мы должны взять ответственность за себя, за Украину, за постсоветское пространство, за строительство многополярного мира. И, конечно, послать сигнал дружелюбия и поддержки всем силам традиции, всем противникам глобализации и той сатанинской элиты, которая захватила власть на Западе. Все, кто борется с глобалистами, это, по сути дела, наши евразийские партизаны. Собственно говоря, глобалисты их в этом и обвиняют. Вы не поверите, но в Америке во время первого президентства Трампа его обвиняли в том, что он является моим последователем. Сейчас то же самое о Вэнсе начинают говорить. Что касается консерваторов, в Европе все говорят, что они находятся тоже под идеологическим влиянием Дугина и под политическим влиянием Путина. Посмотрите, сколько тонн бумаги потратили глобалисты на утверждение этого. Конечно, это все не так. Но дело в том, что они видят, откуда исходит им угроза. От Путина и от России, которые утверждают свой суверенитет, от правых популистов и консерваторов внутри самих этих обществ. От некоторых левых, кстати, тоже противников глобализма. И их же причисляют к нашим агентам.
На самом деле, куда бы ни повернулись на Западе те силы, которые хотят альтернативы, которые хотят сохранения какой-то нормальности, они попадают в разряд русских шпионов. Мгновенно. И в 99 процентах это неправильно. Может быть, среди них и есть какой-то там один процент действительно успешных операций наших спецслужб. И дай Бог, чтобы их было больше. Но я, зная этих людей, я имею в виду западных консерваторов, многих из них лично, я думаю, что они как раз совершенно искренние люди. Ведь мы здесь совсем не работаем. Могли бы и должны бы, но не работаем, потому что у нас тоже декаплинга не произошло и в этой сфере - в сфере разведок. Мы боимся по-настоящему проводить свою линию в других обществах. Но я думаю, что руку спасения мы им протянем. Но только не так, чтобы вместе с этой рукой они нас утащили в ад, чтобы они в нее плюнули и чтобы мы спасли токсические образования в лице современного Запада. Современный Запад должен быть уничтожен. И, если найдутся здоровые силы, которые его трансформируют изнутри, прекрасно, мы им поможем. Но и в этом случае, даже если эти замечательные консерваторы и сторонники традиционных ценностей придут на Западе к власти в ходе гражданской войны или каким-то еще образом, все равно цивилизационные различия останутся.
Мы можем с ними наладить и должны будем наладить, какие-то дружественные, партнерские отношения, но уже с другим Западом, с Западом традиционных ценностей, с Западом, который будет запрещать ЛГБТ, сажать своих трансгендеров, запрещать и наказывать за профанацию священных символов при открытии спортивных мероприятий, как это было на парижской олимпиаде. Если это другой, альтернативный, совершенно неизвестный нам сегодня Запад утвердится, даже в этом случае декаплинг необходим. Это будет другая цивилизация, мы будем туда ездить, смотреть, как там хорошо, их приглашать к нам, чтобы они тоже могли потанцевать с медведем, поиграть на балалайке, съесть соленый огурец с водкой где-нибудь в 50-градусном морозе в Ростове, где минуса не бывает. Они ведь так все это представляют себе? Ну и хорошо. Я говорю, у них такое представление, что здесь у нас снегами, медведи, балалайки, красивые женщины и водка.
На самом деле, хорошо, у них такой образ, пусть они приезжают и наслаждаются. Действительно, можно подобрать на нашей родине какие-то регионы, например, на севере, которые соответствуют этому описанию. Можно специально в России такое построить для будущего Запада, чтобы они находили тот образ, который они сами выдумали. Просто такую специфическую где-нибудь в Сибири территорию. Будет одновременно путешествие в ГУЛАГ, страну ГУЛАГа, отель «ГУЛАГ», куда они поедут, поживут, там посмотрят Россию во всей красе. Но они будут другими. Вот в чем декаплинг, декаплинг необратим.
Запад перестал быть для нас универсальным образцом. И не только для нас. И поэтому мы может Запад теперь, когда будем изучать, мы должны добавлять к нему термин «вестернологический», мы изучаем в Запад как другого. И поэтому вестернологическая социология, вестернологическая политология, вестернологическая экономика. Эта экономика не просто экономика. Сегодня берем учебник экономики. Там есть чисто западное представление об экономике, и изучаем, и обучаем других по этому учебнику. Теперь будет вестернологическая экономика - экономика, которая была создана на Западе, разработана на Западе, на Западе применяется. А вот теперь настоящая экономика - суверенная, русская. Другой учебник, другой подход. Вот декаплинг - из одного учебника делаем два. Один ветсернологический, другой свой. Свой предстоит еще написать.
В. Алфимов:
- А сложится ли эта двухполярная система? Она может появиться? Понятно, что с одной стороны там будет США, Канада, Австралия и их союзники. С другой стороны - мы, Китай, Иран. Сможем ли мы создать второй центр силы на Земле? Потому что тот же Китай, если на него посмотреть сейчас, он коптеры свои и нам продает, и Украине продает. Да мало того, что он нам их продает, так еще и палки в колеса ставит с расчетами. Какой-то друг он не очень совсем друг нам?
А. Дугин:
- А нам не надо делать каплинг с Китаем. Многополярность - это когда мы делаем декаплинг по отношению ко всем. В первую очередь, к Западу, потому что он глубже других в нас вошел, поэтому это самый серьезный декаплинг. Но вообще не надо менять поклонение Западу на поклонение Китаю или Индии, исламскому миру. Мы должны вернуться к самодостаточности, к мировоззренческой, экономической, технологической автаркии. Мы должны сами создавать все, что нам необходимо. И тогда, когда мы будем сильными, и Китай, и любой другой полюс будет с нами считаться. Здесь речь не идет о том, чтобы создать двухполярную систему. Надо построить многополярный мир, где у разных полюсов будут свои плюсы и свои минусы, и не будет среди них ни одного, в том числе и Китая, который будет претендовать на гегемонию.
Смысл декаплинга – это построение многополярного мира без гегемона, без лидера, без прямой оппозиции. Сегодня речь идет только о том, чтобы укротить демонические, люциферианские аппетиты Запада, который претендует на господство и лидерство во всем человечестве, поместить его на его законное провинциальное место. Это будет еще одна провинция мира, а отнюдь не метрополия. Вот это самое главное. Но это не значит создание двухполюсного мира. Мы просто ставим Запад на место. Другие блоки возвышаем. С кем-то у нас могут быть отличные отношения, с кем-то у нас могут быть худшие отношения. Но необходимо признать это право всех цивилизаций, всех народов, всех культур строить свои собственные общества, по собственным выкройкам. Ведь сегодня мы живем в абсолютно колониальном мире. Посмотрите, экономика. Это мы говорим: рынок, либерализм, свобода торговли не имеют альтернативы. Это Запад нас так научил, это его колониальная стратегия в экономике. Мы говорим: должна быть демократия, а как же без демократии? Откуда мы взяли эту демократию? Это новое, новаторское изобретение современного Запада, якобы имеющее в Греции какие-то предпосылки. Они сами сегодня говорят, что там демократия сочеталась с рабством и с очень жесткой сегрегацией. Даже метэков, людей, не родившихся в одном городе, не считали в полном смысле граждан. Это если брать греческий образец. Они это придумали, и это колонизация.
Вот когда мы говорим «демократия» - колонизация, права человека – это колониальная идеология. Запад придумал таким образом обойти национальное законодательство, чтобы помогать какому-то человеку, который не является гражданином какой-то страны, просто потому, что Западу это выгодно. Мы это приняли. Гражданское общество, прогресс, развитие, технологии, искусственный интеллект, постгуманизм. И сюда же - ЛГБТ, трансгендеры. Это все признаки прогресса и развития. Это все Запад внедрил во все человечество. И нас сейчас от этого надо избавляться. Вот в чем цель всех - и русских, и китайцев. А если кто-то на этом пути еще не прошел далеко, ну, что ж, но это деколонизация.
И Моди, премьер Индии, призвал свое общество осуществить деколонизацию индийского сознания. Вроде партнер Запада, но он понимает, что необходим декаплинг.
В. Алфимов:
- Интересно, Александр Гельевич, то, о чем вы говорите, это куда большее равноправие, чем равноправие, которое нам навязывают на Западе.
А. Дугин:
- Это вообще не равноправие, это западная диктатура под видом якобы демократии. Мы стоим действительно за равноправную организацию человечества, что каждый представитель любой цивилизации и культуры может иметь полное право строить, что он хочет. И экономику, и политику. И никто не придет и не скажет: у вас чего-то не соблюдается. Вы считаете, что соблюдается? Значит, соблюдается. Если ваше общество будет недовольно, вас снесут и построят другое. Все.
В. Алфимов:
- Что нам делать с демографией? Что делать с деторождением? Мы же без людей не сможем освоить даже свою землю. Мы не сможем удержать свои территории, не сможем развиваться. Что нам, аборты запрещать, уходить в деревню, насильно людей переселять в деревню? Так мы до средневековья докатимся.
А. Дугин:
- Во-первых, смотрите, мы привыкли говорить о средневековье в каком-то уничижительном понятии, потому что эпоха прогресса, которая пришла на смену средневековью, осуществила абсолютно такую черную легенду в отношении этой эпохи. Мы смотрим на прошлое, как на что-то отвратительное, мы видим совершенно грязные обрывки, несчастных крестьян, которые бородами стелятся пьяные по деревенским грязным улицам. А на самом деле мы имели процветающую русскую цивилизацию. И западное средневековье было совершенно потрясающим, разноцветным, глубоким, интеллектуальным. Деградация – это мы, это сегодня. Черные времена, черная эпоха — это наша эпоха, а не эпоха, которая нам предшествовала. Вот с этого надо начинать. И мы так и говорим.
Аборты запрещены во всех религиозных культурах. Если мы разрешаем аборты, мы подписываемся под тем, что мы не верим ни в бога, ни в религию. Аборты в религиозном обществе невозможны просто. Они принципиально не осуществляются, это убийство. Еще более страшно, потому что несчастный маленький человечек просто волей какой-то индивидуальной особы лишается жизни. А жизнь дает не эта особа, жизнь дает Бог. И в религиозном контексте оборот невозможно.
Что касается жизни на земле. Мы даже до сих пор сегодня говорим: домохозяйство. Мы же не говорим «квартирохозяйство». В городских условиях детей рожать в значительном количестве невозможно нигде, ни в одной культуре. Это социологическая закономерность. Например, из деревни многодетные семьи в третьем мире, где-нибудь в Индонезии, переезжают, где были просто 20-30 детей в семье, переезжают в город. В первое поколение они еще рожают тоже человек семь-восемь. Во втором - три. Третье поколение рожает одного и мне рожают вообще никого. Потому что это неудобно, потому что это квартира, потому что это ограниченная площадь, потому что все работают, и надо хорошо жить. Город убивает демографию. Мы вообще не сможем даже говорить серьезно о демографии, пока мы не приступим к заселению одноэтажной России, к строительству одноэтажной Россией. И этого тоже недостаточно.
С одной стороны, расселение крупных мегаполисов, где скопилось огромное количество бездельников и извращенцев, не способных создать семью или родить детей. Но более того, мы должны, безусловно, изменить психологию этих людей, их нравственный облик, потому что жить на земле - во-первых, сразу там появятся дети. Во-вторых, детей может быть сколько угодно много, потому что всегда можно прикупить немножко земли или получить дополнительно. Во-вторых, люди будут заниматься тем, что сами себя обеспечат, по крайней мере, на уровне еды. А это уже немало. Потом еду можно будет, морковку обменять на какие-то штиблеты, и будет жизнь как сметана, жизнь как малина. Лучше не придумаешь.
На самом деле, ведь современный капитализм нам не только обеспечивает наши потребности, но и создает потребности. Он заставляет нас желать чего-то, рваться к этому, вожделеть этого. То, что нам абсолютно не нужно. На этом вся индустрия построена. Мы вообще завалены таким количеством бесконечно ненужных вещей. Мы их жаждем, мы рвемся к ним, мы смотрим. Если мы побогаче, мы смотрим, у соседа еще дом на этаж выше, или еще гектар есть. И это абсолютно тщетная, мертвая, убивающая жизнь, культуру, человеческое достоинство форма существования. И, конечно, если мы хотим решить демографическую проблему, от того стиля, который является у нас сейчас доминантным, а это западный стиль, это чисто западное влияние, надо осуществить демографический декаплинг.
Потом, смотрите, мы боимся сказать, назвать вещи своими именами, что нельзя с помощью мигрантов восполнять демографию русского народа. Русский народ вырождается еще гораздо быстрее, чем показывает официальная статистика, потому что мигранты учитываются, их количеству и рождаемость, среди них. А они-то в городах появляются максимум во втором, а то и в первом поколении. Поэтому у них с демографией на первом этапе все хорошо, это на втором этапе… И любой мусульманин, любой таджик, узбек, попавший в Москву или в Санкт-Петербурге, в третьем поколении у него не будет детей или будет один ребенок. Он станет точно таким же горожанином, как и все остальные. Но сегодня это совершенно чудовищная, катастрофическая цифра.
А что надо? Необходимо сказать русскому народу: русский народ, если ты хочешь быть, если ты хочешь остаться на уровне героических подвигов своего предка, меняй свою ориентацию. Надо обратиться к нашему народу, надо сказать о ценности русской семьи. О ценности семьи в целом. Это абсолютно не в укор кому-то. Но особенно большая проблема - русской семьи, потому что русская семья была целенаправленно уничтожена за последние сто лет вначале большевистскими экспериментами, потом – либеральными. Сто лет геноцида русского народа. В принципе, в нормальных условиях сейчас нас уже полмиллиарда должно было быть. Нас истребляли, истребляли в первую очередь русских, потому что они были носителями той линии, тех ценностей, которые противостояли модерну, противостояли и социалистической, марксистской версии, и противостояли либерализму, тем более.
И этот долг нашему народу, который является основой нашего государства, строителем. Это в Конституции и в указах президента отражено. И мы должны им этот долг отдать. И те русские жертвы, которые мы положили на алтарь истории, должны быть восполнены. Абсолютно не за счет кого-то еще, не унижая достоинства. Смотрите, если мы встречаем большую исламскую семью в Москве, это вызывает раздражение у местных жителей. А должно быть не так. А должно быть: смотрите, какие они молодцы. А где мои еще пять детей здесь? Почему я выхожу замуж или женюсь в 30 лет, когда уже пора на пенсию, при этом не собираюсь создавать семью и воспитывать детей, и, например, развожусь. Это абсолютно индивидуалистический подход, разрушивший самосознание нашего народа. Наш народ должен понимать, что брак – это таинство, брак – это долг, брак – это миссия. Семья – это искусство, семья – это огромное, важное дело. И у тебя нет шансов. Ты вначале постарайся не ошибиться, и все. Необратимо. Не только запрет на аборты, не только расселение городов, но и осложнение разводов. Совершенно иное отношение именно к русским семьям. Их не надо выделять, не должно быть никакой дискриминации. Помогать надо всем. Но психологически надо вытягивать наш народ, именно русских, который является ядром нашего государства, который больше других пострадал за эти столетние эксперименты, надо вытягивать его принудительно из той демографической ямы, в которой он находился, в которую он попал.
И не надо этого бояться. Почему мы этого боимся? Потому что мы не осуществили декаплинг. Потому что мы боимся произнести слово «русский». Смотрите, как от этого шарахаются до сих пор. Вот Шаман поет, ему весь народ подпевает. Народ-то нормальный. А какую-то интеллигентку или интеллигента, посмотри в вузе, там просто шоу, кудахтанье: как же так? Он поет. Это же опасный национализм. А ЛГБТ - не опасный? Нет, ЛГБТ замечательно.
В. Алфимов:
- Вы же прекрасно помните, еще совсем недавно, буквально 5-10 лет назад, в правой фанатской среде появились футболки «Я - русский». И за эти футболки, если не сажали, то очень сильно притесняли. Просто за футболки, где было написано, что «Я – русский».
А. Дугин:
- Интересно посмотреть бы на людей, кто все это творит. Сто лет над нашим народом измываются, проводят совершенно убийственные статистические эксперименты. А когда мы начинаем уже спохватываться, вдруг никого нет. Как будто не было таких решений судебных, как будто применения статьи 282 не было. Как будто огромное количество нашей интеллигенции не визжали благим матом, как только кто-то поднимал вопрос о патриотизме. Даже слово «патриотизм» пытались настолько отождествить с фашизмом в 90-е годы. И у этих действий есть авторство, своя группа поддержки. Я понимаю, что очень многие прыснули просто из страны.
В. Алфимов:
- А кого-то сейчас уже обменяли.
А. Дугин:
- Да, они те же самые, на самом деле. Давайте их тоже обменяем. У нас, наверное, еще есть какие-то разведчики. Давайте соберем всяких прозападных правозащитников, этих борцов с русским национализмом и тоже на кого-то обменяем. На прекрасных людей, на героев, на разведчиков, на по-настоящему ценные кадры. И, действительно, сейчас, где-то я прочитал в Telegram, «быть воином - жить вечно, быть либералом – может, и обменяют». Два выбора у нас в стране. Быть воином - жить вечно, быть либералом – может, обменяют. И те люди, которые демонизировали русское самосознание, я понимаю, что бывают крайние формы, безобразные формы национализма, расизма, шовинизма, ксенофобии. Это отвратительно. Но, обратите внимание, это антирусски. Это противоположно нашему культурному коду. Мы никогда такими не были. Расизм нам генетически, просто по генам нашим - чушь абсолютно. Русский человек – это антирасист.
Мы рождаемся и воспитываемся в культуре противниками расистского подхода. Для нас открытость сердца – это и значит быть русским. Мы, когда видим человека доброго, хорошего, искреннего, мужественного, мы говорим: так он же русский. Он говорит: простите, я - араб. Ну, все равно ты русский. Почему? Мы смотрим не по коже, не по языку, - мы смотрим по нравственному облику. И мы считаем, что человек, у которого нравственный облик высокий, он и есть наш. А не наш – это уже тот, даже среди нас самих, среди русских, чистокровных русских людей, когда мы видим такую коррупционную скотину, мы говорим: он не может быть русским. И мы начинаем уже дальше говорить, что к нему кто-то примешался. Но не из другого народа. Примешался кто-то из нерусского духа. От него русским духом как раз не пахнет. Поселилось нерусское существо.
Поэтому здесь очень важно, конечно, не надо никого наказывать, на мой взгляд, дело прошлое. Но сейчас надо эти футболки «Я – русский» раздать всем. И особенно надо раздать татарам, башкирам, не всем - которые захотят. Они скажут: я русский тоже, я русский татарин. Ну, он это напишет ручкой на майке. Хочет – припишет. Хочет – напишет «Я – татарин», и мы будем его уважать, потому что это человек, который совершенно замечательный, и наш друг, вместе мы с ним строим великое государство, и строили уже много веков.
В. Алфимов:
- У нас в гостях был Александр Дугин, российский философ.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью
